Антонио Менегетти
Мелолистика и мелоданс
5.5. Музыкальное здоровье
5.5.1. Звучание и организмический критерий
Я считаю, что психология является фундаментом для всех остальных наук. Психология – это учение об органах познания, о познавательных способностях, именно поэтому без этой фундаментальной основы абсурдно заниматься эстетикой, философией, математикой – любой деятельностью, почитающей благородство и ум человека. Психология – это проверка познавательных способностей нашего организма, то есть познания, осуществляемого с помощью первичных органов чувств, восприятия, обнаружения и реакции. Психология – это органическая эпистема любого познания, любой эмоции, любого ощущения.
Учёный, прежде чем предлагать другим свою науку, должен продемонстрировать точность собственного познания. Мы не можем обсуждать научные данные, следствия, принимая за данность их точность, если в основе видим человека, органически неточного в элементарном познании.
Музыка – это общая тема, то явление, существование которого в жизни так или иначе признают все. Это совокупность разнообразных ощущений, стилей, способов выражения; это тот мир, который все мы принимаем с удовольствием, считая само собой разумеющимся, что это мир наивности, чистоты, честности, добра, этики. Говоря «музыка», мы как бы говорим «совершенство, душа, искусство духа». Существует множество видов музыки, но музыка – если является таковой – несомненное благо, если она несёт добро, способствует здоровью, благополучию и свободе. Естественно, я говорю о музыке в её следствии, то есть на этапе её прослушивания, восприятия. Я не говорю о музыке в момент её рождения, оформления, вдохновения, когда она переносится на бумагу композитором или облекается в слова поэтом; я говорю о музыке в её конечном проявлении, о прослушивании, восприятии того бесконечного универсума, который мы именуем музыкой.
Обычно музыка определяется как нечто нейтральное, во всяком случае невинное и способствующее жизненности. Принцип «какая бы ни была музыка, это здоровье» или «всякая музыка прекрасна и хороша» общепринят во всём мире, даже если никто не может судить о том, что же такое истинная музыка. Существуют предпочтения, диктуемые культурой и личным восприятием каждого, но по сути человек (не эксперт) считает несомненно хорошей музыку спонтанную, традиционную или культурную.
«Раз это музыка, значит, невредна», – говорим мы независимо от того, слушаем ли звуки скрипки, фортепиано, трубы, джаза, духовой, ударной, струнной, компьютерной музыки, крики животных, шумы, стук каблуков или кастаньет – то есть любое звучание, называемое нами музыкой с того момента, как оно определяется как звук и изменения звуковых волн, достигающих нашего организма.
Даже если обычно мы принимаем как данность, что всякая музыка хороша, я хотел бы начать с исследования, действительно ли это так. Мой клинический опыт психотерапевта постоянно подтверждает, что шизофреники, невротики, определённые категории больных (например, больные раком и СПИДом) тяготеют к такой музыке, которая способна ускорить процессы развития опухолевых, гастритных, сердечныхи т. д. заболеваний. Действительно, некоторые виды музыки патологичны.
Считается, что восприятие музыки у человеческих существ происходит с помощью слуха, но в действительности восприятие звука и, следовательно, музыки есть целостное органическое явление. Наше ухо уточняет, отбирает и различает, но не будем забывать о том, что музыку определённого вида слышат и травинка, и глухой от рождения, и камень. В конце концов, вселенский порядок – это только музыка. Существуют пять музыкальных порядков, по крайней мере в области вдохновения: музыка разрушения, музыка чувственного отражения, лёгкая музыка стереотипов, оперные произведения, креативная музыка.
Здесь я говорю о наиболее практической, элементарной форме, наиболее доступной для всех, – о той музыке, с которой мы сталкиваемся повседневно, которая связана с нашим культурным контекстом, детским опытом, местом, где мы живём, семьёй, государством, новинками, средствами массовой информации, рекламойи т. д.
Проанализировав любой звук, можно выделить три его вида или уровня: патологический, биологический и психологический. Критерием сравнения этих трёх видов служит наш человеческий организм. В общем и целом все звуки, воспринимаемые человеческим организмом, могут быть сведены к вышеназванным видам, которые могут пересекаться, соединяться, меняться, выделяться, временно превалировать один над другим.
Мы, человеческие существа, можем устанавливать наши ценностные критерии, основываясь исключительно на проекции нашей экзистенциальной типологии: мы созданы такими, мы воспринимаем таким образом, мы понимаем так. Мы воспринимаем и структурируем мир в соответствии с потребностью, установленной нашей органической основой, то есть мы основываемся на онтическом геноме человеческого рода. Поскольку мы устроены так, с такими телом, организмом, кровью, глазами и чувствами, мы оцениваем реальность, исходя из типологии нашего онтического генома, нашей структуры. Этот геном в феноменальном проявлении, доступном нашему восприятию, воплощён в организме со всеми присущими ему процессами, костной, нейронной структуройи т. д. Здесь вступает в силу широкая область биологии, физиологии, химии, неврологии.
Те знания, которые я постараюсь изложить, почерпнуты из моих личных экспериментов, проведённых с молодыми людьми, очень умными и жизненными, 18–24 года, обладающими широким менталитетом, любящими музыку. Например, анализируя молодого человека до, во время и после прослушивания музыки определённого типа, я наблюдал в нём очевидные изменения. Это было время «Битлз», я приступил к анализу после того, как сам однажды был поражён одной из их песен.
Однажды я находился в Лондоне, чувствовал себя плохо (у меня был физиологический стресс) и вдруг заметил, что, как только я начинал слушать музыку «Битлз», моё состояние улучшалось. Это была достаточно медленная, заунывная песенка, этакая колыбельная, которую некоторые мамы поют своим детям. Она походила на колыбельную не словами, а особой частотной модуляцией, похожей на материнские эмоции и навевающей покой, ласковую умиротворённость: эта песня несла добро, соответствующее жизни, помогающее устранить дистонические эмоциональные переживания, которые испытывает ребёнок в определённый момент.
Кроме того, я знаю, что у животных (собак, кошек, львов, змей, лошадейи т. д.) ухо расположено в желудке, в висцеральном аппарате. Умное животное по тону голоса распознаёт и понимает повелительную интонацию хозяина. К примеру, если научиться свистеть так, как слышит и любит попугай, он начнёт источать аромат и подстроится под данный звук или эмоцию. Этим я не хочу сказать, что, поступая как животные, мы, люди, станем умнее, поскольку наш универсум чувств намного превосходит возможности представителей мира фауны.
Также могу сказать, что иногда ночью звуки, издаваемые разными животными (лягушками, сверчками, кузнечикамии т. д.), в конце концов превращаются в нечто вроде концерта, в котором звучат океанские волны, звук нарастает, становится очень громким и… внезапно замирает в абсолютной тишине. Существует некий дирижёр, некий сценарий, по которому живут животные, едва появившись на свет в какой-то местности. Природа всегда выражает своё единство через разные индивидуации. Когда животное больно, оно неспособно на подобное восприятие музыкальности.
5.5.2. Физиология слухового восприятия: краткое описание
Прежде чем говорить об этих трёх видах музыки, давайте рассмотрим органическое строение нашего органа слуха, не забывая о том, что весь организм слышит, участвует в музыке, способен метаболизировать звук – как дистоничный, так и гармоничный ему. Для этого давайте обратимся к физиологии[40], что поможет мне в дальнейшем объяснить принцип деления музыки на три вида.
Орган слуха состоит из наружного, среднего и внутреннего уха (рис. 2, 3, 4). Наружное ухо – это вся хрящевая структура ушной раковины и наружный слуховой проход.
Среднее ухо образовано барабанной перепонкой, с которой сочленяется система слуховых косточек. Барабанная перепонка имеет воронкообразную форму, вогнутость которой обращена наружу и вниз, в направлении слухового канала. В центре барабанная перепонка сращена с рукояткой молоточка. С другого конца рукоятки находится наковальня. Она удерживается связками таким образом, что когда движется молоточек, то в свою очередь приходит в движение и наковальня. Противоположным краем наковальня сочленяется со стременем. Основание стремени расположено напротив перепончатого лабиринта и входит в овальное окно [преддверия. – Прим. пер.], через которое звуковые волны передаются внутреннему уху, улитке. Барабанная перепонка всегда натянута, поэтому достигающие её звуковые вибрации передаются молоточку, который, смещаясь, давит на наковальню. Наковальня, в свою очередь, осуществляет давление на улитковую жидкость и вызывает её вибрацию. Другими словами, барабанная перепонка и система косточек дают возможность соединения звуковых колебаний, поступающих из воздушного пространства, с вибрациями жидкости улитки.
Рис. 2. Барабанная перепонка, слуховые косточки среднего уха и внутреннее ухо.
Улитка – это система из трёх спиральных труб, прижатых одна к другой: вестибулярной (лестницы преддверия. – Прим. пер.), средней и барабанной лестниц. Вестибулярная и средняя лестницы отделены друг от друга вестибулярной мембраной, барабанная и средняя лестницы – базилярной мембраной. На поверхности базилярной мембраны располагается кортиев орган, структура, содержащая набор механосенсорных – волосковых – клеток. Они служат конечными рецепторными органами, предназначенными для генерирования нервных импульсов в ответ на звуковые вибрации.
Рис. 3. Поперечный разрез улитковых ходов.
Волосковые клетки синаптически связаны с сетью окончаний слухового нерва, образующих кортиев спиральный узел, который находится в центре улитки. Спиральный ганглий, в свою очередь, связан аксонами со слуховым нервом. Отсюда начинаются нервные пути, идущие к ЦНС, к ядрам продолговатого мозга.
Движение косточек вызывает колебание особой жидкости, содержащейся в улитке, волнообразное перемещение которой ощущается базилярной мембраной, что приводит её в движение в соответствии с вибрацией. Поскольку на базилярной мембране расположен кортиев орган со своими сенсорными рецепторами, тонкие волоски которых касаются части покровной мембраны, расположенной над ними, и непосредственно контактируют с ней, деформация базилярной мембраны вызывает смещение волосковых клеток вперёд и назад относительно покровной мембраны и, следовательно, возбуждение волокон слухового нерва.
Рис. 4. Кортиев орган, волосковые клетки и их взаимосвязь с покровной, или текториальной, мембраной.
Улитка – это последний этап обработки данных, и проблема начинается именно тогда, когда затрагиваются волосковые клетки. Акустический сигнал входит, фильтруется, идентифицируется, обрабатывается и подготавливается к восприятию его головным мозгом. Мозг не слышит и не видит: он реагирует на сигналы. Внешние органы должны осуществлять посредничество между различными реальностями, наши органы должны переводить всё в понятный для мозга код.
При передаче звуков осуществляется разнообразный отбор, выполняемый клетками различного типа со всеми их связями и химическими медиаторами. Волосковые клетки участвуют в кодировании последними, после них фильтрация более не производится. Именно эти клетки у человека оказываются наиболее разрушенными. Их уничтожение и искажение не позволяет должным образом отфильтровывать поступающие звуки.
5.5.3. Патологические аспекты музыки
При анализе слухового аппарата во всех его аспектах обнаруживается, что добровольное прослушивание музыки может продуцировать различные эффекты. Определяющим является факт добровольного прослушивания музыки. Человека окружает множество шумов, однако они словно бы не проникают в ухо. Например, большинство людей, которые живут в городе со всем его шумом, приобретают привычку не слышать его, шум не проникает в мозг, акустический аппарат функционально не активизируется, поскольку уже там, где находится ушная сера, блокируется всё то, что субъект не желает впускать. Когда субъект совершает преднамеренный выбор какого-либо звука или музыки, он полностью открыт и предрасположен. В этот момент звук входит. Добро и зло всегда берут начало внутри нас, в нашей сокровенности, а не порождаются извне. Отбор мы производим всегда изнутри. Здесь вспоминается поговорка: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты»*[41].
В нас заложен порядок природы, мы свободны до определённой точки. Наша природа имеет некий порог терпимости относительно добра и зла. За пределами этого биологического порога терпимости природа блокируется или подвергается разрушению, поскольку, объективно допустив внедрение внешнего, чуждого ему процесса, воспринимающий субъект не в состоянии более осуществлять метаболизацию согласно функции идентичности собственного организма, а значит, начинается хаос, путаница. Когда поступает звук, любимый и желаемый субъектом, не важно, Моцарт это или Дзуккеро, если принимаемое человеком выходит за рамки толерантности и, следовательно, является злом, болезнью, ущербностью, природа сначала сопротивляется, закрывается. Но, если стимул продолжает настаивать, орган выходит из строя, разрушаются основные акустические клетки, подобно тому как взрывается, приходит в беспорядок микросхема, когда мы пускаем слишком сильный или неадаптированный электрический ток. Идентичный принцип свойствен и нейрологической природе.
Молодёжь, поглощающая современную музыку, в реальности стала глуха к музыкальной эстетике. Достаточно посмотреть, что происходит на дискотеке, где шум должен быть чудовищно ненормальным. Молодые люди испытывают потребность в этом шуме, потому что потеряли чувствительность к самому тихому, нежному, деликатному, мягкому, потеряли духовный смысл музыкального звучания.
Наиболее глубокая музыка в тишине, но в тишине, которая движется, соединяется. Истинно великая музыка проявляется в намёках на оттенки, в еле уловимом колорите музыкального хроматизма. Желание дать «форте» – громкий звук никогда не должен превращаться в хаотический шум – рождается из потребности синхронизировать маленькую базовую акустическую клетку с великим ухом Диониса, с великим висцеральным ухом, что дарует ощущение высокопарности, пафоса, океана. В этот момент маленькая базальная клеточка способна передать сигнал возрождённой мощи. Посредничество должно осуществляться всегда согласно совершенству этой клетки.
По большей части музыка биологически разрушительна для наиболее утончённых акустических рецепторов. Первыми разрушаются акустические рецепторы высшего порядка, которые легче других вступают в контакт с интеллектом. Это рецепторы, которые передают сигнал в верхнюю часть таламуса и гипоталамуса, после чего подключается чистая деятельность онто Ин-се, души. Нам необходимы эти посредники чувств. Если мы их потеряли или у нас их нет, то к нам поступает лишь дистоническая какофоническая чепуха. Всё это – не мнение, а физиология.
Как-то я решил провести один эксперимент. Я попросил молодого человека, который, как я знал, обладал утончённым умом и непосредственной реакцией, прослушать в наушниках песни и музыку наиболее модных тогда исполнителей и музыкантов. После я предложил ему прослушать отрывок из «Лунной сонаты» Бетховена, чтобы увидеть, сможет ли он его понять. Он мне ответил, что ничего не мог разобрать, но этот факт не натолкнул его на дальнейшие размышления. То же самое повторилось и в случае с одеждой. До прослушивания музыки он подбирал себе оптимальный ансамбль, согласующийся с его стилем одежды, но после он ошибался в выборе то галстука, то носков, то есть ему начинало недоставать эстетики. Этот недостаток, который часто можно наблюдать у молодёжи после длительного прослушивания определённой музыки, может показаться некоей формой божественного просвещения, пребывания в горизонтах высокой музыки, однако в действительности это не что иное, как глупость, нехватка тонуса.
Тем не менее мы ещё находимся на биологическом уровне. Был бы интересен анализ процессов поступления музыки в головной мозг, но на данный момент можно сказать, что за восприятие наиболее жизненных сигналов отвечают базальные клетки, которые являются своего рода передатчиками жизненности, здоровья и воодушевления организма. При отсутствии этих клеток сигнал перестаёт поступать в мозг, у которого снижается творческая, стимульная активность и острота восприятия.
Я различаю три вида патологической музыки.
1. Органическая патологическая музыка воздействует непосредственно на органическую систему. Функция клеток по физико-химической, электрической передаче импульсов может деформироваться, что приведёт к внутренней «поломке». Этот вид патологии может возникать самостоятельно или совместно с эмотивной патологией.
2. Эмотивная патологическая музыка может вызывать эмоциональную травму и, следовательно, патологию на эмоциональном уровне. Эта музыка действует патологически на систему отражения и производные эмоциональной деятельности человека. Такая музыка повреждает клеточный гештальт. Действие музыки продуцирует в клетках отклонённый, незавершённый ответ, то есть реакцию, не согласующуюся со здоровьем организма. Происходящее столкновение резонирует со всеми дендритами сенсоров. Вследствие этого патология распространяется по различным частям тела, формируются зоны с нарушенной общей структурой здоровья, активизируются и фиксируются навязчивые состояния, депрессии, пустой энтузиазм, патогенные галлюцинации и т. п.
3. Психическая патологическая музыка. Латентный или манифестный шизофреник воодушевляется от музыки такого типа, посредством которой передаётся желание (feeling) отклониться от социальной нормы, то есть транслируются преступность, наркомания, СПИД, формы тщеславия или истерии, идеологические наваждения. Однако сам человек этого не замечает, он приходит в восторг от этой музыки, которая отражает, на его взгляд, возвышенные идеалы. Так ему словно разрешается перескочить через экзистенциальную жизнь и оказаться в мире навязчивой идеологии, преподносимой как бог, ангел, приход мессии.
Психическая патологическая музыка – это наиболее опасный вид музыки. Большую часть современной музыки можно отнести именно к нему. Под её воздействием мозг вынужденно получает искажённую информацию без какой-либо объективности данных. Распознать патологическую музыку можно в самом начале, при первом впечатлении, после мозг привыкает и более не регистрирует неприятных ощущений, но полным ходом запускается искажение, которое мозг уже не в состоянии распознать.
В основе роботической музыки всегда лежит насилие, повторение и однообразие. Эта музыка шествует по миру не потому, что является музыкой чувств или у неё лучший звук, а потому, что усиливает принуждение к повторению монитора отклонения.
В современном обществе музыка приобрела господствующую роль, прежде всего среди молодых. Сегодня молодёжь – юноши и девушки – переживает кризис идентичности: они более не знают, с чем отождествиться. Примерно двадцать лет назад молодёжь потеряла свою половую идентичность и самоидентифицируется в музыке. Да, с музыкой не займёшься сексом, но она дарует им ощущение себя как главного действующего лица, победителя: музыка позволяет эмоционально пережить состояние, при котором молодой человек чувствует себя в эпицентре славы, героем-победителем. В музыке – от рока до возрождённого григорианского песнопения – могут существовать неистовая шизофрения, мистический уход от действительности, ностальгия.
Молодой человек может понимать это или не понимать, тем не менее, в определённом смысле черпая самоудовлетворение в этом музыкально-идеологическом мистицизме, он уходит от материальной действительности, от сдачи экзаменов жизни, уклоняется от экзистенциальной игры и тем самым блефует с самим собой. Даже в своей среде молодые люди неспособны удостоверить друг друга; что их объединяет, так это жизнь ради музыки.
Музыка может подпитывать патологическую диаду: молодой человек психологически абстрагируется даже от матери, чтобы воссоединиться с этой великой и новой «матерью-богиней». В реальности это – монитор отклонения, сублимирующийся исключительно в музыкальном символизме, который не даёт рост, а, напротив, фиксирует. В момент проживания молодым человеком этой музыки, его интеллектуальный потенциал подвергается паразитическому воздействию, но отчёт в этом он отдаёт себе лишь потом.
Как изменить сложившуюся ситуацию? В данный момент ничего нельзя сделать, нужно лишь подождать, когда молодёжь узнает обо всём; говорить об этом с ними нужно крайне осторожно и ждать их реакции. Лишить музыки молодёжь было бы в любом случае наихудшей ошибкой.
В зрелом обществе человек продолжает в музыке поиск идентичности собственной души. Музыка хиппи, кантри, возвращение к традициям, которые встречаются в большинстве песен, в реальности являются лишающими индивидуальности, омассовляющими инфантильными иллюзиями. В результате человек неизменно уплощается, усредняется до какого-то стереотипа или регрессирует под действием монитора отклонения. Как следствие, нарушается та удивительная гармония, которую жизнь живописует внутри каждого нас (сердце, голос, лёгкие и т. д. – всё это песнь жизни).
Мы не вправе говорить о музыке, если разрушены её биологические эпистемы, базальные структуры, отвечающие за отличие музыки от всего того, что ею не является. Неважно, идёт ли речь о музыке Вивальди, застольной или погребальной песне. Даже мамина колыбельная или то, как мы говорим о каком-либо человеке, могут быть хорошей музыкой. Если же биологическая основа разрушена, то мы не можем рассуждать о музыке.
