Антонина Циль
Все только начинается
Глава 1
Анна Романовна выключила компьютер и размяла уставшие плечи. Хватит на сегодня, всех денег не заработаешь.
Фриланс только со стороны выглядит таким привлекательным: свободное расписание, отсутствие начальства… А на деле это кропотливый монотонный труд, неопределенность и постоянная озабоченность.
Анна весь день монтировала видео с новым рецептом и рисовала персонажа короткого мультика, а в интервью с известным писателем еще конь не валялся, хотя подписчики ждут его завтра.
Она уволилась сразу же после того, как блог и сайт начали приносить деньги. Последний год ходила на работу, стиснув зубы. Тяжелее всего было переносить жалость окружающих. Люди как-то умудрялись узнавать ее биографию, а потом одолевали ее сочувствием, местами искренним, временами неловким, а иногда откровенно жадным и злорадным.
Анна встала, взяла трость и похромала на кухню. Приготовила себе нехитрый ужин: салат, тушеную куриную грудку и рис. Нежно погладила мультиварку, главную помощницу на кухне. В блоге Аня публиковала невероятные рецепты, а в жизни хватало времени только на что-нибудь простое.
Ее аккаунт «От кутюр и просто так» потихоньку развивался. Кулинарные рецепты, выкройки, домашняя косметика, народная медицина, полезные лайфхаки, ролики с разоблачением некачественной продукции – Анна постила все, что могло пригодиться современной женщине, не обремененной особым достатком.
Она сама жила просто, поэтому, возможно, ей было так легко общаться с подписчиками. Был и негатив, но Аня относилась к нему философски: иногда людям очень хочется выглядеть значительными, в чем-то превосходящими других.
Кто-то, не от большого ума, конечно, готов и оскорбить. В интернете легко создается иллюзия безнаказанности.
Иногда поведение неадекватов напрягало. Сегодня вот тоже выдался тяжелый день. В комментарии налетели боты, пришлось чистить ленту.
Накатила усталость. Анна с трудом прожевала ужин и пошла спать.
У двери в комнату сына остановилась, подумала и вошла. Там все оставалось, как при жизни Павлика.
Иногда Аня порывалась убрать вещи в коробки, а потом думала: а зачем? У бывшего мужа новая семья, он так и не смог пережить гибель Павла, по-прежнему винил в ней Анну. Вот она и оставила все, как было: диски, боксерскую грушу в углу, одежду в шкафу, книги.
Незримое присутствие сына иногда ранило ее, но чаще успокаивало.
Вот и сейчас Аня села за стол Павлика, коснулась экрана монитора, который она так ни разу и не включала с того рокового дня, выдвинула ящик стола.
В нем лежал дневник Пашки. Перед той роковой поездкой сын написал: «Это точно какой-то инопланетный гаджет!!! Он светится, когда я долго держу его в руке. И немножко вибрирует. Нужно показать его ученым. А пока буду носить ПРЕДМЕТ на шее. Расскажу маме, когда…»
Запись обрывалась. Именно тогда, наверное, Анна попросила сына начать сборы, собираясь отвезти его в спортивный лагерь.
На теле Пашки не было найдено никаких незнакомых предметов. Анна до сих пор гадала, о чем сын писал в своем дневнике. Запись была обведена текстовыделителем, значит, Павел считал ее важной.
Он действительно казался взволнованным в тот день. Пытался о чем-то рассказать. Но Аня была сосредоточена на скользкой после дождя трассе. Не помогло…
Анна закрыла дневник и прилегла на Пашкину кровать. От усталости решила: переночует в комнате сына, может, он ей опять приснится, восторженный двенадцатилетний мальчишка с пшеничными вихрами.
Аня повернулась к стене и заметила то, на что раньше не обращала внимания: кожаный офицерский планшет времен войны (личная находка Пашки в лагере поисковиков) был слегка приоткрыт. Анна хорошо помнила, что закрывала его, чтобы вовнутрь не попадала пыль. Но заглядывала ли она под клапан?
В планшете лежала медная фибула – обычный сувенир для туристов, увлекающихся греческим периодом в истории побережья. Красивым в поделке был только камешек, похожий на кусочек янтаря, но скорее всего пластиковый.
Анна повертела застежку в руке. Это о ней писал Пашка?
Впрочем, сын всегда был выдумщиком. В девять придумал себе сказочное королевство с драконами и нагами. Малышня во дворе потом лето напролет бегала по кустам с картонными мечами. В одиннадцать начал переписываться по интернету с уфологами. Харизмы у Пашки было хоть отбавляй, он мог увлечь любого и со всеми находил общий язык.
Засыпая, Аня сжала фибулу в руке. «Паша, сынок, где ты? В каких мирах и далях? Где бы ты ни был, как бы я хотела очутиться рядом!»
… Пробуждение было… странным. Боль сковала тело. Болел живот, спазмы отдавали в копчик. Бедра почему-то овевало холодом.
Анна открыла глаза и застонала. Приподнялась и посмотрела на живот. Пузырь со льдом? Что случилось? Она заболела? Соседи вызвали скорую? Что с ней? Кровотечение?
– Тише, тише, – ласково произнес кто-то над ухом. Чьи-то руки опустили Анну на подушки. – Лежите спокойно, мистресс. Вам пока нельзя вставать. Все прошло хорошо. Малыш здоров. Сейчас принесу его вам.
Малыш? Анна повела глазами. Какая необычная комната, с камином и лепниной на потолке. Рядом с кроватью – радиоприемник, очаровательный винтаж, у Анны как раз недавно вышел ролик в блоге про застаривание предметов под прошлый век.
Сон. Конечно же, это сон. Наверное, у Анны болит живот, вот и пригрезилось, что она… только что родила?
Молодая женщина в старомодном сестринском колпаке положила Анне на живот младенца. Малыш недовольно запищал, вращая темными глазками с огромными зрачками.
– Мальчик, – удовлетворенно проворковала девушка, помогая Ане обнажить одну грудь. – Как прекрасно, что вы согласились кормить. Последние исследования говорят, что первое молоко – самая ценная еда за всю жизнь человека.
Аня попыталась улыбнуться, а получился глубокий вздох. Она не могла оторвать взгляда от попискивающего свертка. У ее груди лежал ребенок, очаровательный младенец с пухлыми щечками. Совсем такой же, каким она запомнила только что родившегося Пашку. Только редкие волосики были рыжими.
Этот сон был прекрасен, хотя и наполнен недомоганием. Но боль постепенно стихала, на лбу высох пот, сердце вернулось к нормальному ритму.
– Ты чудо, – тихо сказала Анна младенцу. – Я счастлива.
– Вы будете прекрасной мамочкой, – медсестра заулыбалась еще шире. – Видите? Все не напрасно. Каковы бы ни были беременность и роды, появление такого ангелочка компенсирует все мучения. Так устроена женщина. Только что вы страдали, а уже, глядите, наслаждаетесь. И тело вернется в норму.
Анна посмотрела на свои руки. Пухлые, синюшные. Она тоже сильно отекала перед самыми родами.
Малыш наелся и заснул. Акушерка переложила его в кроватку. А сон все не заканчивался. Анна в нем тоже заснула, и это было очень странно.
Сновидение вообще было очень ярким и реальным. Аня слышала, как потрескивают поленья в камине, и чувствовала исходящее от них тепло. Кажется, кто-то заходил и смотрел на Анну и на ребенка. Она не шевелилась, скованная усталостью. Да и зачем? Это все равно сон, хотя и необычный.
Но голоса звучали все громче и резче. Анна раскрыла глаза и села в кровати. В комнате появились новые персонажи сновидений: высокий мужчина и девушка в кокетливом наряде.
Уже знакомая Ане миловидная акушерка радостно воскликнула:
– Господин Нестеер, с возвращением! Поздравляю, вы стали отцом! У вас родился сын! Хотите подержать младенца?
Мужчина сделал нетерпеливый жест, и медсестра озадаченно замолчала. Господин Нестеер подошел к кроватке со спящим ребенком и внимательно на него посмотрел, заложив руки за спину.
В его лице не было ни радости, ни какой-либо другой понятной Анне эмоции. Он бросил через плечо:
– Подойдите и проверьте ребенка.
Девушку, вошедшую вместе с мужчиной, Анна сумела «прочитать» почти сразу же. Одна из тех, кого ее покойная мама называла «цирлих-манирлих». Узкая юбка, перчатки, жакет в стиле «шанель», жемчужное ожерелье, шляпка размером с детскую тарелку. Девица косплеит Жаклин Кеннеди?
Но незнакомка чувствовала себя вполне уверенной. Она сняла перчатки, тоже наклонилась к младенцу и проворковала:
– Какой славный малыш. Ты не против, если я тебя разбужу? Мне нужно посмотреть твои магические показатели. А для этого нам нужно как следует познакомиться.
Малыш был против. Он огласил комнату мощным ревом. Господин Нестеров… или как его там… недовольно поморщился. Анну все больше забавлял этот реалистичный сон, но сквозь отстраненность начали пробиваться странные чувства.
Какого черта эта девица вертит ребенка, как куклу? Анна хотела выразить протест, но из горла вырвалось лишь сдавленное мычание. Она вдруг почувствовала эмоции своего персонажа. Страх. Неуверенность. Отчаяние. И … всепоглощающую радость, когда девица разогнулась и, натягивая перчатки, небрежно бросила:
– Увы, мейст Нестеер. Ваш сын не одарен. В нем нет ни капли магии драконов.
Анна подивилась игре воображения. Надо же. Что же так сложилось в драматическую коллизию: книги, сериалы, которые она почти не смотрит?
– Я так и думал, – высокомерно задрав подбородок, пробормотал высокий господин. – В семье Триеер не осталось магии. Маменька говорила, что не стоит брать в жены девицу из провинциального захудалого рода, пусть и великого в прошлом. На что способна такая… особа? Уж точно не на то, чтобы выполнить свой прямой долг: родить одаренного сына. Что ж, я сам виноват. Мне и решать проблему, чем я займусь незамедлительно.
Этот тип просто нечто, подумала Аня. Такой напыщенный, пропитанный осознанием собственной важности, с зализанной на один бок шевелюрой и напомаженными усами. А она, Анна, видимо и есть провинциальная девица, не справившаяся со священным женским долгом.
Забавный сон. Мужской персонаж в нем был настолько смешон, что Анна не выдержала и насмешливо фыркнула. Это произвело эффект разорвавшейся бомбы. Господин Нестеер уставился на «жену», как на привидение. Девушка в жакете а-ля шанель приподняла одну бровь и наконец-то почтила Аню своим вниманием.
– А с тобой, дорогая, – глухо проговорил господин Нестеер, – мы поговорим завтра, когда ты… придешь в себя. Ты очень меня расстроила.
И снова сердце Ани обожгло затихшим было страхом. Нет, ужасом! Господин Нестеер бросил на жену уничижающий взгляд и вышел из комнаты. За ним выплыла манерная девица.
– Я вам очень сочувствую, – смущенно пробормотала акушерка. – В жизни бывает всякое, не вешайте нос.
– Поверьте, по такому поводу унывать не стану, – со смешком произнесла Аня.
– Вот и отлично, – приободренно заключила медсестра. – Давайте покормим малютку, а потом я проинструктирую вашу горничную. Вам понадобится помощь. Уход за младенцем – тяжелый труд.
– Я знаю, – прошептала Аня, нетерпеливо протягивая к ребенку руки.
Остаток дня она наслаждалась общением с малышом, меняя ему пеленки, вспоминая подзабытые навыки материнства, подолгу рассматривая рыжие бровки, вздернутый носик и пушистые реснички. Аня очень не хотела, чтобы сон заканчивался.
Глава 2
Анна села на кровати и коснулась холодного пола пальцами ног. Камин потух. В комнате было прохладно. Малыша в кроватке не оказалось, но из коридора раздавались похныкивание и женский голос, напевающий колыбельную.
Сомнений больше не было. Это не сон. И Аня – не Аня. Все вокруг реально до безумия: звуки, запахи, даже боль, которая еще ощущается во всем теле.
Нужно признать очевидное: даже если Аня сошла с ума, впала в кому или… умерла, она продолжила существовать в теле другой женщины, возможно, в другом мире.
Пашка увлекался книгами о «попаданцах». Он часто с восторгом пересказывал Ане сюжеты о переселении в параллельные реальности. Неужели с Анной случилось нечто подобное?
Мозг отказывался принять ситуацию, но тело жило своей жизнью. В желудке посасывало. Вчера Анна не смогла проглотить ни кусочка, а сегодня съела бы слона. Грудь наполнялась молоком.
Она встала и на ватных ногах подошла к большому шкафу в углу комнаты. Как и ожидалось, внутри было зеркало.
На Анну глядела молодая женщина. На вид ей было не больше двадцати пяти. Она была очень красива… раньше – Аня откуда-то об этом знала – но беременность кардинально изменила внешность госпожи Нестеер. Одутловатость, заплывшее лицо, поредевшие волосы – такой была плата за мучительное вынашивание наследника.
Ее тоже звали Анна. А еще… она боялась. Все последние месяцы, будучи в положении, Анна Нестеер загоняла себя в омут отчаяния. Она знала, что Эйджи, ее маленький сын, растущий в утробе, не одарен – так сказала ведьма. При этом в Анне жила надежда. На что?
Тут Аня засомневалась. Она слышала отголоски мыслей женщины, в которой внезапно очутилась чужая душа, но многие обрывки воспоминаний были ей непонятны.
«Ведьма»? Наверное, какая-нибудь гадалка. Возможно, здесь их так называют. Здесь, это где? Что вообще произошло? Как можно оставаться собой и при этом управлять чужим телом? Или не чужим?
Кажется, внутренняя Анна была рада подселенке. Она на что-то надеялась. На… Аня напрягла голову… защиту? От кого?
Все стало чуточку понятнее, когда Анна покормила малыша, сцедила молоко, оделась при помощи горничной, мрачноватой и молчаливой пожилой женщины, и спустилась в столовую. Она ничего не помнила, но тело само вело ее по дому.
Анна открыла дверь. Ее встретила внезапная пощечина. От неожиданности и силы удара Аню отбросило назад, она сползла вдоль комода в коридоре.
Она задыхалась от шока, прижав руку к щеке. Над ней возвышался господин Нестеер, еще более лощенный и надменный. В глазах его плескалась бездна злобы и удовольствия.
– После всего ты еще смеешь надо мной издеваться? – холодно спросил мужчина. – В присутствии официальных лиц? Теперь все узнают, что над Эйфредом Нестеером смеется его никудышная жена. Я взял тебя из… того сарая, который ты называешь домом Триееров, оплатил долги семьи, обращался с тобой, как с фарфоровой вазой, надеясь, что ты честно выполнишь долг жены и матери. И что же я получил? Мисти Леснеер вчера официально вписала твоего сына в реестр… – господин Нестеер скрипнул зубами, – в реестр неодаренных. Ты мне за это заплатишь, Анна. Я больше ни минуты не собираюсь держать тебя и твоего… выродка в своем доме. Если уж мне суждено заключить третий брак, то так тому и быть. Традиции драков неизменны. А с тобой я развожусь.
Господин Эйфред Нестеер удалился по коридору, гордо неся перед собой округлое брюшко.
Анна никогда еще не чувствовала себя такой униженной. Начать с того, что в прежней жизни она не сталкивалась с домашним насилием и газлайтингом. В своем мире она бы давно отреагировала. Господин Нестеер, по крайней мере, получил бы коленом в пах.
Но здесь… здесь ей не дали защититься. Ибо сознание второй Анны погрузилось в ужас. Госпожа Нестеер и помыслить не могла о том, чтобы дать отпор абьюзеру. Она просто не представляла, что такое возможно. И только через четверть часа Аня смогла заставить ужас и шок стихнуть.
Она села, вытянув ноги, и хрипло рассмеялась. Обращаясь к своему второму «я», негромко произнесла:
– Ситуация смешная, но страшная. Чего угодно ожидала от посмертной жизни… или что там со мной произошло… но не этого. Не могу сказать, что такое положение дел меня устраивает. Вернее, оно меня совсем не устраивает. Не знаю, что каков будет мой следующий шаг, проснусь я или очнусь, или останусь здесь, но быть жертвой – не моя стезя. А ты, дорогая Анна, впредь мне не мешай.
… Зубы были целы, но садист попал металлическим ремешком часов по скуле.
– Мистресс Анна.
Аня подняла взгляд. Давешняя немолодая служанка глядела на нее с тревогой, но в ее глазах сочувствие боролось с выражением, похожим на… раздражение?
– Гельда, – память любезно подсказала имя горничной. – С кем мой сын?
– С Мариссой.
С юной, немного болтливой, но старательной второй служанкой Анна тоже успела познакомиться. Уходя, акушерка успела проинструктировать Мариссу, но девушка была слишком молода. Аня забеспокоилась.
– Малыш спит, – подсказала Гельда.
Аня расслабилась и кивнула.
– Вот… дерьмо, – пробормотала она, прикасаясь к губам. – Тварь, а не мужик.
Служанка напряженно молчала. Кажется, ее немного шокировала обновленная лексика хозяйки. Она протянула Анне носовой платок с анаграммой – переплетенными буквами А и Т. Оказалось, что вместе с памятью Анны пришли и другие знания.
– Гельда, – сказала Аня. – Мы ведь с тобой никогда особо не ладили, да?
Это было чистой догадкой. При виде старшей горничной у внутренней Анны появлялось чувство страха и неловкости. Опять этот страх. Словно каждая клеточка молодой женщины была им пропитана.
Служанка поджала губы. А плевать, пусть обижается. У прежней Анны многое было завязано на памяти и детских стрессах, у нынешней таких ограничений нет.
Впрочем, перед глазами замелькали воспоминания.
… Анна приезжает домой за три дня до свадьбы, собираясь сообщить, что не хочет выходить за господина Эйфреда.
Он старше ее, он ее пугает и смущает. Водит по столичным ресторанам, в оперу, прилюдно дарит украшения, потом забирает их и кладет в сейф, повторяя, что Анна будет носить жемчуга и изумруды после свадьбы. Постоянно напоминает, что Анне уже двадцать два, часики тикают, и пора плодиться и размножаться.
Анна застает дома счастливую семью. Электрическая компания подключила свет, отключенный за долги. Гельда вернулась на должность экономки и тоже выглядит довольной. У мамы новое платье, модная прическа и нитка жемчуга на шее. Отец с жадностью поглощает запеченную телятину, только брат мрачен. Анна садится за стол, улыбается и … молчит…
– Н-да, – протянула Анна, вытирая кровь платком. – Они были очень бедные. Даже садовник у них был очень бедный. И служанка тоже была бедная-бедная…
– Я много лет работала у ваших родителей экономкой, – обиженно напомнила Гельда, явно уловив суть истории. – А потом ушла с вами в новую семью.
– И тоже радовалась, что я удачно устроила свою судьбу, да?
Гельда отвела взгляд. Аня вздохнула и поднялась с пола:
– Мне нужно позавтракать.
В глазах экономки мелькнуло облегчение:
– Подам вам зеленый чай с молоком и сэндвичи.
С трудом поев (челюсть болела), Аня поднялась к себе. Малыш проснулся и требовал еды и ласки.
– Не бойся, ничего не бойся, – шептала ему Анна. – Я тебя не брошу, ни за что. Пока я здесь, я буду с тобой, обещаю.
… Приданое у Эйджи было довольно приличным: пеленки, распашонки, фартучки, штанишки и кофточки, даже коляска, напомнившая Анне автомобиль на детском автодроме.
Люди, которые окружали Аню, не фанатели по пятидесятым годам двадцатого века – они в них жили.
Перебирая вещи в шкафу Анны Нестеер, она размышляла на тему соприкосновения миров. Возможно, она не первая попаданка в эту странную реальность. Не может быть, чтобы это были галлюцинации – слишком все реально. Вот и челюсть болит, муженек Анны та еще крупная детина.
Аня рассматривала вешалки с изящными платьями: пышные юбки, плотный корсаж, открытые руки и плечи, укороченные брючки и топы. Ткань недорогая, сшито вручную – явно гардероб Анны до замужества. А вот ее наряды уже в статусе госпожи Нестеер: все скромное, закрытое, никаких брюк и мини. Качество лучше, но особого шика в вещах нет. Господин Нестеер не слишком тратился на молодую супругу. Грустно.
Ане ничего не подходило. Новое тело не хотело помещаться в одежду, которую Анна носила до родов. И вряд ли захочет в ближайшее время. Молодой маме сейчас нужно питаться сытно и разнообразно, к тому же гормоны не сразу придут в норму.
Но Аню это мало беспокоило. Она нашла бриджи на резинке и мужскую рубашку. Рубашка принадлежала брату Анны и была случайно прихвачена ею при переезде. Сойдет.
В прежней жизни (как странно было думать, что отныне вокруг – другая реальность) Аня быстро находила способы избавляться от лишних килограммов. Даже если в этой не найдет, «мое тело – мое дело». Но, в конце концов, есть правильное питание и спорт.
Кстати о спорте. У задней стенки шкафа Анна обнаружила сумку с отпечатанным на ней брендом. Бренд был ей незнаком, а вот сумка… Знакомая форма. Затаив дыхание, Аня извлекла из нее спортивный арбалет. С восхищением осмотрела ладную модель.
В руках Ани лежала ее несбывшаяся мечта. Она бросила арбалетную стрельбу, когда родился Пашка. Много раз порывалась вернуться в спорт, но что-то все время мешало.
Какое совпадение! Анна тоже стреляла. А вот и призовые кубки – в другой сумке. Там же лежат болты. Анины руки привычно пробежались по ложу, взвели тетиву. Тяжело, мышцы слабые, но пальцы все помнят. И трудно отличить, где память и навыки Ани, а где – госпожи Нестеер.
Подавив порыв немедленно выйти из дома (из окна открывался вид на сад) и опробовать арбалет, Аня принялась одевать Эйджи. На глаза наворачивались слезы, когда она брала в руки все эти крошечные кофточки и носочки.
Крепко запеленав малыша, Анна спустилась вниз. Коляска оказалась весьма удобной – крупные колеса мягко катились по дорожкам сада.
Здесь, так же как и в мире Ани, царила осень. Нестееры, несомненно, были богаты. Но Аня равнодушно прогулялась по огромному саду, заглянула в конюшни и гараж.
Это все ее не касается. Ей здесь не место. Нужно только найти способ сохранить себя и малыша до развода. И решить, как она будет жить после него. Вряд ли Нестеер уступит хоть копейку. И там еще… почему-то мысли внутренней Анны становились все тише и неразборчивей… какой-то брачный договор имеется.
Породистые лошади, огромный штат слуг, роскошный дом и дорогие автомобили. Чем занимается Нестеер, кроме избиения молодых жен и поиска инкубатора для одаренного ребенка?
Память Анны подсказала: он член Высшего Совета, старший заседатель по вопросам целесообразного применения магии. Но свое богатство он не заработал, а получил от предков, высокородных драконов.
– Драконы… магия… – пробормотала Аня. – Все чудесатее и чудесатее.
