Антон Шумилов
Визардус. Любовь и Война
Янтарные глаза гордого сына Пламени блестели, он, как хищник, словно взгорячённый лев с Обугливающих Просторов, определив цель, добычу, забыв обо всём, шёл наперехват. Кругом ревела битва, ощетинившись, палочками визардцы истребляли друг друга, мелькали вспышки, проносились моноциклы и десантные капсулы, взрывы взметали твердь там и тут. Чёрные клубы пожарищ пачкали и сильно контрастировали на фоне безупречности и чистоты тёплого неба. Снова Визардус, затаив дыхание, наблюдал за этим из прекрасного далёка, несомненно сопереживая. Ветер свистел в его ушах. Он не был молод и повидал уже не одну атаку и поэтому делал всё, как всегда, по «его» технике. Он поравнялся с капсулой слева, после, взмахнув палочкой, токов намита не было видно из-за сплошной зачарованной брони, ветряной вихрь подкинул его в воздух, перекидывая через капсулу на другую сторону, в эту секунду он материализовал второй моноцикл, а первый рывком палочек на себя ударил в капсулу. Раздался сильный взрыв, большое количество пара расходилось по округе, эхо взрыва же затерялось в сплошном гуле, в который всё уже давно слилось. Вспышка, волна жара и треска оставались за спиной солдата из Народа Пламени. Он краем глаза увидел, как нечто сапфировое блеснуло в отдалении, это была ледяная глыба. Он подумал, что его щит-сфера выдержит этот удар. Но это было не так и не просто глыба. Всё происходило будто в замедленной съёмке, сапфировая вспышка, нарастая и приближаясь в момент касания, преобразовалась в стальное копьё, треск и рытвины образовались сначала, казалось бы, просто на открытом пространстве, на воздухе, и копьё стало сминаться, комкаться в плоское пятно, словно липкая жижа расплывалась по сферическому щиту. Солдат Пламени облегчённо выдохнул. Они, десант на моноциклах, слышат часто и много всяких лязгов и скрежетов, а также вьющиеся по внешней кромке щита пламя и молнии, но его поток мыслей прервал тёмно-фиолетовый отблеск зачарованного сердечника. Который с треском разбитого стекла пробил сферу и устремился внутрь. Переливающееся синее пятно в ту же секунду устремилось внутрь за сердечником, концентрируясь во взрывную крупицу. Он понял, что упустил время, в его прекрасных оранжевых глазах бликами разрасталось сапфировое, оттенка льда свечение, и внутри защитной сферы произошла детонация. Что примечательно для наблюдающего со стороны, всё произошло мгновенно. Светящееся синим копьё влетело в шар барьера и взорвалось, и, несмотря на то что щит был неосязаемый, его не разрушило, а взрыв был сферический, чётко очерченный, словно внутри круглой колбы. Уничтоженная же десантная капсула, поднимая тучи пыли и зияя огромной дырой в левом борту, разбрасывая погибших визардцев, кубарем ещё прокатилась какое-то расстояние.
Есть свод семей Лазурных Глубин – их знают под общим названием «Просыпающие дождь», они никогда не вступают в бой первыми, но их появление всегда ознаменовывается контратаками, прорывами позиций врага или же ускорением темпа пусть и уже успешного наступления. Над полем боя начали проливаться капли заряженного дождя. Дождь этот усиливался, вода обладала повышенной проводимостью, он обнаруживает врагов и даёт ресурсы для материализаций и создания атакующих зачарований.
Едва первые капли заморосили над полем боя, как множество лучей, вспышек, раскатистых сияний испещрили небо, и это отозвалось множеством материализаций, сеющих смерть. В небо с земли постоянно ударяли изумрудные молнии и тут же в другое место в землю, без грома и шума, это лекари лечили раненых благодаря Просыпающим дождь с безопасного расстояния. На врагов обрушился шквал атак отовсюду. Ледяные копья, детонирующие шрапнелью, невидимые в камуфляже сферы-бомбы, прожигающие ядовитые капли, атакующие хищные миньоны. Всё это стало возможно благодаря зачарователям этой древней техники совмещённых талисманов. Громогласное, перекрывающее всё на фоне ужасов боя и взмывающей тверди в лучах истирающего судьбы огня и света, прозвучало «Ура! В атаку!» – и без того на меняющемся каждую секунду поле боя, где жернова жизни несутся с невероятной скоростью, всё буквально ожило, всколыхнулось и начало движение, порядки противника содрогнулись. Бомбы рвались, комьями взметалась земля, с неба обрушилось цунами и всё это начало продавливать и теснить оборону и порядки Народа Пламени, которые уже начали организованный отвод сил к следующей серьёзной линии обороны – Поясу Пепельной Тучи. Стены укреплений дрожали и вибрировали теперь уже без остановки, каждый такой отзвук – это достигшая цели десантная капсула Лазурных. Бастионы падали один за другим, вспышки взрывов, обрушения или просто тихое устранение гарнизона, но так или иначе более половины укреплений в руках рифхов, оборона развалилась.
Капля со свистом прошибла щиты визардца и, «проникнув» в тело, взорвалась, другого пригвоздили копья, череда взрывов уничтожила ещё несколько. Свыше десятка волшебных палочек устремились в небо, и с него ударил невероятно сильный, не то что ливень, но бурный, бушующий широченный водопад. Вся эта вода собралась и взмыла огромным бурлящим и пенящимся цунами, заливающим округу лазурным свечением и отблесками просвечивающего через него света с короны Визардуса, изумительная красота, грозная, опасная, демонстрирующая силу и изменчивость, но всё же и очень красивая. Волна сорвалась на неприятеля, на его гребне рифхи и устремились прорежать построения врагов, прорывая оборонительные рубежи и укрепления. Но нельзя взмыть в небо на войне и привлечь всеобщее внимание, нанося колоссальный урон, это делает вас первой целью, вообще первая – самая крупная, и Лазурные на гребне подходили по обоим критериям. У них на ходу разверзались проломы, вздымало пламя, но это не могло остановить этот каток. Вырастающую горную гряду смело измельчило, отовсюду в Лазурных на гребне волны летели дротики с ядом, шквальный, режущий ветер, огненные бомбы и молнии. Но бушующая волна словно предвидела эти атаки, искусно уклоняясь и блокируя, а когда взрывная глыба почти достигла цели, за секунду до взрыва, вода втянула визардца Лазурных внутрь, и взрыв просто вызвал тучу пара.
На линии соприкосновения была мясорубка, вновь прибывшие, подвергшиеся фланговой атаке, наспех собранные уцелевшими командирами, вступали в бой. Прорываясь к точке начала операции сквозь потоки лавы, убивающий оживший камень и обдающий жаром, нестерпимым, иссушающим и всё испепеляющим огнём, чтобы, пусть и с опозданием, начать выполнять задачи. Множество десантных капсул не достигли укреплений, они были отброшены с разными потерями личного состава, разорванные и разбитые, смятые и изрешечённые множеством сочащихся алыми струйками рваных отверстий или же зияющей дырой, показывающей выжженные закопчённые внутренности, и теперь основные силы вынуждены штурмовать опорные пункты врага в лоб.
Лейтенант Кавак, единственный выживший из его рифха, просто шёл вперёд. Он хотел забрать как можно больше жизней, если вдруг не удастся дойти до своих сил. Вспышка пламени устремилась в него, словно «подцепив» грунт намитной палочкой, он рывком вытянул стену, пламя ударилось о неё, толчком он отправил эту каменную преграду в неприятельские ряды, и, едва скальная масса достигла их, он метнул в глыбу сильно светящийся дротик заряженного льда, который, без труда углубившись на две трети в камень, остановился, мгновенно растаял и яркими синими пульсирующими потоками просочился в трещины и разломы внутрь и моментально взорвался, отряд врага это срезало, разметало, уничтожило. Шрапнель со свистом металась по округе, рикошетила от скальной поверхности и, лишь встретив песок или землю, останавливалась, очень глубоко заякорившись. Вдруг возникла яркая изумрудно-сапфировая вспышка и заставила его отправиться на поиски её источника. Это оказался солдат, выживший из подбитой капсулы, он также был один и сражался уже вблизи разбитых и прорванных позиций с гарнизонными отрядами зачистки. Он материализовал миньонов, которые атаковали большой группой, они не имели оружия, оно им и не нужно, лишь одно касание мгновенно обращало в лёд всё тело. Однако его надо было ещё разбить, только лишь зачарование заморозка абсолютно безвредно и не смертельно, но обладатель этой техники знал её нюансы, а потому время не терял. Взмахнув палочкой, он материализовал довольно крупный холодный бархан, который и обрушился на замороженных, перемалывая в мелкие осколки.
Кавак окликнул солдата, но едва тот повернулся, как в него врезалось огненное колесо, брошенное с моноцикла, и взрывом разнесло солдата на несколько дымящихся, окрашивающих округу частей. Но даже на мысль о трагизме и превратностях солдатской жизни времени подумать не было. Сильная тряска возвещала, что приближается что-то нехорошее, он крутился на месте, смотрел по сторонам, обратил даже взор к уже изрядно закопчённому небу, что безмолвно взирало как на детей, копошащихся в песочнице. Что Ему, вечному небу, наш мимолётный миг, искра во тьме. Оно видело и куда более ужасные события и более радостные, но оно неизменно, просто смотрит и, в отличие от Кавака, который подвергался атаке из-под земли, ничего не упускало. Два фонтана песка и взметнувшиеся скальные обломки возвестили о появлении двух исполинов, вооружённых молотами, которые пытались его прихлопнуть. Кавак уворачивался, пытался выйти из зоны поражения за радиус их атак, они же, сгребая всё вокруг, словно по пояс в воде перемещались по земле. Жёлто-синие разряды заискрили в ядре, в сердце и у крупицы близ Ока Воплощения, мощным свечением прокатились молнии по руке и намитной палочке. Взрываясь с треском и скрежетом, заливая всё яркими вспышками, несколько молний с раскатистым громом обрушили одного каменного великана. Кавак в один момент уклонился от атаки оставшегося исполина, молот с неистовой, бешеной силой, словно пушинка, мелькал в воздухе, и, только когда он, тяжёлый, с содроганием округи ударялся о землю, становилось понятно, каков же он на самом деле. Очередной удар заглубил его в землю. Кавак материализовал разрастающуюся сферу воды, пригнулся, осыпаемый мелкой галькой, вырванной из земли проносящимся над головой молотом. Оружие исполина быстро вновь было занесено, и незамедлительно последовал новый удар. Но Кавак уже целенаправленно скользнул в довольно крупную сферу воды, которая выстрелила его прямо в голову исполина. На лету он создал искрящуюся глефу, и она, словно не ощущая плотности камня, прожгла его насквозь, скальная твердь рухнула и рассыпалась, а лейтенант побежал дальше. Стена огня возникла из ниоткуда, преградила ему дорогу и бросилась на него. Он едва успел упасть навзничь в старый полуосыпанный окоп. Как над ним всё срезало пламя. Только оно прекратилось, Кавак снова вскочил на ноги, но не узнал этого места. Довольно в обширном радиусе горы пепла, оплавленный до стекла песок, вихреватые струйки дыма и обугленные до неузнаваемости воины, павшие то ли от этой атаки, а то ли смерть настигла их раньше, и им уже всё равно. Пошёл дождь, очень энергоёмкий, заряженный, несущий гнев Народа Лазурных Глубин. Кавак взметнул палочку ввысь, из неё вырвалась пестрящая разрядами молния и ударила в небо сотней мелких разрядов, сетью, словно паутиной, опутала она на несколько секунд весь небосвод, и с него посыпались бомбы. Мощные взрывы с фонтанами песка и земли начали рваться вокруг. Из серого дыма в Кавака устремился огненный шар, он с ухмылкой просто отклонился в сторону, и, только когда он потерял драгоценное время, выбрал неправильный манёвр, он понял, что это маскировка или же телепорт. Высунувшись на полкорпуса, солдат Пламени пытался нанести удар кинжалом в голову, он устремился с оружием вперёд в атаку и лишь кончиком дотянулся до лица Кавака, который хоть и почувствовал боль, когда в лицо погрузилось холодное стальное лезвие, но успел обратить намитную палочку в сторону неприятеля. И мощным вихрем просто вышибло бедолагу из седла, его сильно содрогнуло, кинжал в руке прочертил полосу по лицу Кавака от скулы до лба, чудом не выбив глаз. Солдат Пламени летел с невероятным ускорением и очень сильно ударился о землю и первый раз не был последним, он катился, ударялся и подскакивал на ухабах, снова плюхался, бился головой и телом, и когда наконец остановился метрах в тридцати, то был уже переломанной, сочащейся кровью костной котлетой, мёртвой котлетой. Пожарище прорванных позиций чёрной пеленой окуривало бывшие укрепления Народа Пламени, и Кавак, достигнув этих едких клубящихся масс, скрылся в их черноте. Боевая задача его группы, его задача, начиналась здесь. И теперь он должен примкнуть к любому наступающему рифху.
Спецрифх Иниры, в котором был и её вечный воздыхатель Бёльк, шёл в свою первую атаку как раз вдоль Чёрных Берегов. По замыслу Иниры, это единственный кратчайший путь до Великого Леса. Пробираться через поле боя по позициям врага она не хотела это слишком опасно. Капсула была уже бронированной и неслась в тоннеле, созданном толщей воды, и водолеи с ними. Атмосфера стояла бойкая, все шутили и смеялись, война шла уже давно, и тот страх, который был у каждого, несомненно, не принято показывать. Нет смысла и обсуждать тактики, у всех за плечами Академия, усиленные спецкурсы, дозоры во всех условиях страны Прудов и вылазки с засадами и противошпионские облавы. Конечно, в плане боевого опыта они ещё новички, но как раз такие самые решительные, чьими руками куются победы, они наиболее бесстрашны. Что с опытом, течением времени и чрезвычайной везучести, если таковое и случается, улетучится, так же как и навеется, ветеранская седина. Все ждали, как говорили, «контакта». Никому не верилось, что они пронесутся до места под носом врага нетронутыми, а потому сидели погружённые в вязкую жижу. Несколько покачивающихся голов, окружённые пузырями воздуха, жижа эта абсолютно, кристально прозрачна, неосязаема. Бёльк уже понимал, что он просто пялится, и Инира не могла не догадаться о его чувствах, но не мог ничего поделать, вдруг это его последний бой. Есть вещи на войне, которые не зависят ни от опыта, ни от мастерства, но они происходят. Артподготовка ведётся по площадям, намит и его проявления столь многогранны, что придумано неисчислимое множество способов отнять жизнь, есть даже техника реактивного плевка. А визардцы всё ещё гибнут на полях сражений от ран, а оные в своих постелях, прогибаемые старостью, временем, которое отнюдь не является таким уж и долгим, и значительным его делает лишь то, что другого нет, выбор не предоставляется. Единственное, что гарантируется при рождении, – смерть. Поэтому Бёльк хотел ещё раз, очередной раз, рассмотреть её получше, её сапфировые глаза, взгляд – прекрасные дали, кошачий зрачок делал взгляд «кинжальным», «режущим», – и полюбоваться её улыбкой. Она вновь напомнила ему о самом главном, о любви к ней, и то, чего он может лишиться, так и не добившись. Это лишало его покоя, всегда, но он неизбежно возвращался к этим мыслям. Бёльк смотрел на неё, она улыбалась. Слева он краем глаза заметил нарастающую вмятину и сразу же разрывающийся металл, следом зубья моноколеса армады Испепелённых и врывающееся пламя. Нескольких перемололо в момент, их части тел искромсанными фрагментами разлетались в стороны, но их рифху повезло, несмотря ни на что повезло, мина прошила корпус насквозь и пронеслась дальше, унося за собой кровавый след от их друзей, и только после взорвалась. Запах обожжённой плоти наводнил пространство, обстановка резко сменилась. Инира не мешкала ни секунды, прозвучала команда «Контакт!». Оглушительный взрыв прервал её, и им снова повезло. Команда «Контакт!» развеивает гасящую колебания воду, и тогда взрыв, помимо шрапнели, взрывной волной добил бы оставшихся. От этого капсулу с огромной сквозной пробоиной подняло в воздух и очень сильно болтало, шрапнель срезала часть обшивки и ещё двоих Лазурных. Заряженную воду оплавило, в ней висели искромсанные тела, будто в невесомости, и кровь словно струилась по воздуху. Выжившие видели, как очень быстро сменялась картинка, их позиции, жёлтое пятно неба, Вулкан Пограничный Страж на горизонте, серое пятно Земель Перемолотой Тверди и снова их позиции с жёлтым небом, и так оборотов семь.
– Приготовились! – уже рыча, громыхала Инира. – Как только упадём, прозвучит команда!
Касание грунта, тучи пыли.
– Контакт! – Капсулу ещё тащило, и в итоге её настигла управляемая граната – миньон молниевый взрывогрог.
Судя по всему, пехота Лазурных из Стража Равнин не справлялась в полной мере со своей задачей, а Испепелённые стервятники, вырвавшиеся на оперативный простор, маневрируя на запредельной скорости, практически безнаказанно уничтожали десанты ударных сил в самом уязвимом состоянии – фланговой атакой по транспорту до высадки. Испепелённые раскидывали мины-ловушки, материализовали на пути трамплины и глубокие впадины и провалы, а также смещали и соединяли в один водные направляющие тяжи. После чего были в лучшем случае столкновения, но хуже, когда несколько капсул влетали в одно и то же место одна за одной. Жертв было не избежать, погибших и сдавленных в искорёженном железе.
Инира с подругами, увидев этот хаос и разрастающуюся катастрофу, решила организовать развеянные силы пехоты и поискать выживших своего спецрифха. Они прочёсывали округу и обнаруживали Лазурных, остатки соединений, формировали новые рифхи и двигались дальше. Но Бёльк этого ничего не знал, ему повезло чуть больше, чем тем, кого убило сразу на месте, но их шансы, впрочем, стремительно уравнивались. Он лежал сильно раненный, в багряной, сначала тёплой, но уже остывающей луже, его правая рука перебита, талисман не образовывается, он смог перенести часть энергии намита в левую руку и сначала пытался себя лечить, но силы таяли быстрее, чем восполнялись. Он лежал в овраге близ смердящей, источающей па́ровые массы, очень крупной лужи токсичного яда. Его обессиленный взгляд упёрся в бесконечно-жёлтое, чистое небо, лёгкая улыбка на бледном, измождённом лице, он лежит здесь уже не менее часа, сил больше нет. Но почему-то восхитительный вид, эта безупречная желтизна его немного обрадовала, он словно и не слышал бешеной пляски бойни, играющей рваными цепями, и словно на жатве серпом подкашивая то один колосок, то другой, а то и сразу охапку. Только гулкие содрогания тверди напоминали о том, где он, да боль в раздробленной руке. Он устало повёл взглядом по небосводу, и вдруг облачко. «Да как же это, – отозвалось в сознании с лёгкой заботой и каким-то непонятным беспокойством, – такая чистота и вдруг оно! Хотя… – он снова улыбнулся, сам подивился себе: – Лежу, умираю, а тревожусь за чистое небо и облачко. – Вновь посмотрел на него, да уже по-другому. – Вот бы и мне сейчас стать этим облачком, уноситься наперекор всему. Оно не считается с мнением всех, что небо чистое и его тут быть не должно, оно просто есть. Интересно, один визардец может что-то изменить, на что-то повлиять?..» Сознание туманило, временами облачко просто сливалось с небом и казалось для него, умирающего, неразличимым. Видимо, судьба моя, как и отца, – отдать жизнь на войне, только героического пока ничего не сделал, неизбежно пришли мысли и о ней: «Надеюсь, она жива, так же красива. Война может изуродовать не только тело, но и разум. Какими благими намерениями война ни начиналась бы, какой важной причиной ни объяснялась, на всех сначала сваливается огонь и смерть». Перед глазами начало плыть, он всё же пытался восстановить намитные токи в руке, чтобы материализовать из талисмана резервную крупицу, и тогда на вылечивание могли быть шансы. Вдруг токсичная гладь лужи почти незаметно тронулась и как бы приподнялась, осознав, что её не видят, это малое воплощение решило напасть на Бёлька. Хищный Выброс отекал слизью, источал вонь и сиял ядовито-оранжевым светом, ядро просвечивало в некоторых прослабленных местах оболочку. Он не огибал препятствия, а испарял их и растворял, навалившись на валун, Воплощение в итоге его просто поглощало и ползло дальше по ровному месту. Бёльк не знал, что ему противопоставить, шипя, источая токсичные курящие вихри и дымы, токсичный выброс приближался. Но Инира знала, что делать, она была очень разозлена тем, что их выжило четверо, с Бёльком пятеро, и она не мешкая уничтожила Воплощение Зелёным ветром, даже ядро, попросту выжгла его.
– Жив, девчонки, жив! Помогите скорее, одна ко мне, двое прикрывают. – Изумрудные вспышки наперебой, а то и сразу вместе бесцеремонно вылечивали его раны, с сильной болью очень резко срослись кости, словно паразитарные черви, токи намита, нервы и сосуды протискивались в ткани и соединялись где следовало. Вот он уже двигает пальцами, а вот уже и кожа и ни капли крови, и лишь огромный шрам напоминал о старой ране. Бёльк, конечно, был фактически на пике тантрических наслаждений, его возлюбленная, визардка, которой он восхищался, которая стояла в одном ряду по уровню уважения с отцом, спасла ему жизнь. Он знал, что не ошибся, она та самая.
– Ты в порядке? – твёрдо и даже грозно спросила Инира.
– Конечно, – кряхтя, отозвался Бёльк, потирая руку, поднявшись, он преобразовал несколько форм талисманов и, в конце сотворив палочку, поправил амуницию и повреждённое обмундирование. Бои уже громыхали на северо-западных оконечностях Бассейнов Обжигающего Пара, и, поскольку Внешний Рубеж прорван и первоначальные цели вскоре будут достигнуты, не дожидаясь, пока накал боёв спадёт, каждый А́та (название предводителя исключительно рифхов специального назначения, со старого наречия Лазурных – отец) посчитал нужным воспользоваться неразберихой, возникшей от нескольких прорывов позиций, окружениями гарнизонов и общим крахом обороны Пламени и просочиться за Новый Пепельный Рубеж с целью разведки или диверсий. Инира изначально и хотела воспользоваться этим наступлением как прикрытием.
– Как вы можете понять, произошедшее ничего не меняет. – Она посмотрела в глаза своим друзьям, обведя их взором. – Скоро темп наступления замедлится, к ночи остановится вовсе.
– Тогда надо поспешить, – отозвался Бёльк.
– Скорбеть потом, – подытожила Вольса, Арси молча кивнула.
Они забрались на кромку оврага, лес был уже недалеко, их разделяли только Шрамы, Полные Яда, израненная, отравленная и обезображенная земля. Множество оврагов и провалов заполнены зловонной токсичной массой, не считая мириад малых воплощений мора. Живых существ здесь редко встретишь. Окружённые вихрями Зелёного Ветра, они прошли эти отравленные, измождённые края. Вулкан грозно возвышался, громоздился над горизонтом, и вот перед ними раскинулся лес, огромный, чёрный, будто необитаемый и глухой. Но это заблуждение, абсолютная неправда, он изобилует жизнью с множеством животных и намитных созданий, не менее опасных, нежели визардцы, как по силе, так и по возможностям, такие как мерцающий голод, оскалившийся клык, серый висельник, бестелесный питон и, конечно же, кошмарящий вой, и это лишь то, что приходит в голову сразу, в первые пять секунд от мысли об обитателях леса, и, конечно, это лишь малая их часть. Каким бы безжизненным и необитаемым ни казался лес, будьте уверены, он полон жизни, пусть даже и той, что живёт за счёт других.
– Отлично. Все взяли те самые крупицы?
Они назывались у Лазурных крупицы Смерти, делали поглотившего неосязаемым, очень вредная штука, но позволяет проникать через любой барьер. В наше время являются секретной и запрещённой техникой. Словно беззвучные тени, они спешили на противоположную сторону леса. Заглянуть за Новый Пепельный Рубеж и оценить обстановку в Пограничном Страже. Эта часть иссохшего Пруда была полностью поглощена лесом исполинских деревьев. Опушка встречала шелестом листьев и гневным скрипом сучьев. От сильных взрывов ударные волны хлестали по округе, бешеный ветер бесновался над этими просторами, и от того словно сама природа здесь гневилась, видя происходящее. Тени пестрили, свет лучами пробивался сквозь плотные маячащие кроны. Они взмывали ввысь, там, в прореженных, пронизанных светом кронах, во много раз безопаснее тёмного, словно ночь, поглощённого мраком подлеска. Шелест там звучал независимо от внешних событий и не стихал и не прекращался никогда. Грозный гул битвы, который пожирал, кажется, всё вокруг, был почти неразличим, своя реальность царила здесь. Находясь в этом лесу, понимаешь, почему он Вечный, он пережил Войны Ядами, затопления, извержение и пожарище, и даже сейчас, когда у врат этого «царства» разразилась громогласная, не щадящая никого битва, она не смогла потеснить здешний уклад. Это были очень необычные деревья, их стволы имели своеобразную окраску, от серых до коричневых с фиолетовыми вкраплениями. Листва зелёная, ветви массивные и раскидистые, многоярусная растительность отлично скрывала спецрифх Иниры. Неба было почти не видно, звуки леса уже полностью сменились, хлещущие ветви, бешено бьющиеся листья и истошный шум гнева деревьев остались позади, теперь же размеренный, хоть и настороженный, тон, так и читалась интонация «Чужаки здесь!». Постепенно, по мере продвижения, просвет впереди виделся всё ближе, а желтизна неба проступала всё сильнее. И вот, достигнув определённого дерева, они замерли, почти на самой опушке. Вулкан высился неподалёку, стены же были намного ниже, и позиция близ макушки исполинского древа, которую и выбрал спецрифх, позволяла заглянуть за них. Инира проводила разведку. Возникла крупица монокль для Ока Воплощения, она будто сфера, которую опоясывали источающие свет вихреватые потоки. Орлиный Глаз, так её назвала Инира, сложное устройство, помимо свойств увеличения и дальнего зрения, позволяет заглядывать «за угол», как бы цепляя взор обладателя крупицы к потокам света. Спецрифху выпала возможность передохнуть. Они сидели на ветвях почти у самой макушки, спокойствие и ощущение лёгкости, свободы, здесь постигается понятие необъятности. На этой нереальной высоте будто отрываешься от земного и наравне лишь с ветром. Бёльк сделал глубокий вдох, ветер трепал его волосы, он чуть не погиб сегодня, и тут же это отозвалось болью утраты, друзей не вернуть.
– Что произошло после контакта? Долго я был в канаве?
– Мы задержались, потому что пришлось организовать наши развеянные силы с подбитых капсул, – шептала Вольса, подружка и в прошлом одногруппница, они жили в одном районе Семей. – И надо сказать, мы сколотили неплохую группировку Лазурных Глубин, они смогут создать серьёзное сопротивление. – Шёпот её полностью поглощался и истирался шелестом листвы безграничного леса. Жёлтая гладь неба сходилась с бушующим изумрудным океаном, будто два мира, других и отстранённых. Здесь словно «в гостях» у неба, кажется, можно легко до облаков достать, лишь руку протянуть. Это очень воодушевляло. Только клубящаяся чернота пожарищ, уничтоженных огнём позиций, взятых штурмом, напоминала о реальности.
– Ты молодец, – продолжала она и, ткнув локтем Бёлька, с лёгким прищуром добавила: – Инира очень волновалась. – Он знал, что она знала.
– Да, спасибо ей за это, а ты что? Нет? Он смотрел на неё с наигранным укором.
– Один – ноль, – коротко с улыбкой резюмировала Вольса.
Они пили энергококтейли, потому что знали, что это не может быть обычной разведкой, Инира не пошла бы на это с такими жертвами и таким риском, от основных сил также оторвались довольно далеко, а значит, будет что-то ещё, и к этому надлежало усиленно готовиться.
– Так, готовьте крупицы Смерти, здесь творится какая-то несуразица, – вдруг послышался голос Иниры. – Всё, кажется, понятно, у нас не тот состав, чтобы провести спецоперацию, которую я разработала на «коленке». – Всё сводилось к тому, что ей виделось это время идеальной возможностью внедрить шпиона на вражескую территорию. Все смотрели на неё с лёгким недоумением.
– То, что я увидела, меня удивило не меньше вашего. Из Вулкана вывозят материальную часть, без остановки из него появляются транспорты с грузами. Все были удивлены ещё больше. Накануне штурма позиций обычно завозят множество грузов, а не наоборот.
– Может, они хотят его покинуть? – вдруг выпалил Зарг.
– Ты сам-то в это веришь? – возразил Бёльк. – Этот Вулкан «обрушил» Северного Стража, без боя его не отдадут, здесь другое.
– Я согласна с Бёльком, – включилась Арси.
– Грузы крытые и открытые, с оружием, взрывной намит, и даже готовые материализованные бомбы, и ещё много чего. Я не смогла проникнуть далеко в Вулкан, но я видела достаточно. Зарг, Арси, вы должны сообщить командованию в штаб, любой ценой, что нужен Зеркальный, для превращения в визардца. Встреча у западной опушки близ реки Верная. – Голограмма места встречи с точкой висела в воздухе. – Задачу поняли? От вас зависит успех. – После короткого кивка они мгновенно сорвались с места.
Инира же намеревалась захватить возничего такого грузового обоза, который вёл караван миньонов. Она уже наметила цель, и её, кажется, уже змеиные глаза не сводили с жертвы взгляда, абсолютная сосредоточенность в преддверии броска.
– Используем только холодное оружие, никаких атакующих материализаций. Делаем всё как можно тише, спускаемся, берём его и уходим на высоту. – Бёльк снова провалился в мечтания, свет и жёлтое небо так прекрасно золотило её щёчку, синее матовое свечение здесь преобразовывалось в свой оттенок, а в глазах пожар. Ветер очень мило колыхал чёлку и косы, лежащие поверх плечей. Она выглядела решительно и буквально заряжала энергией своих солдат. Вдруг она закончила говорить, взмахом палочки материализовала на себе шпионское, с закрытым лицом облачение и спрыгнула вниз, ветвь, на которой она стояла, качнулась в ответ. Бёльк подскочил на месте, когда увидел улыбающееся лицо Вольсы, скрываемое под камуфляжем, и она спрыгнула вслед за Инирой. Ветвь качалась уже сильнее, и Бёльк последовал за ними. В руках Иниры два исполинских серпа, которые также обладали свойствами стихий, заряженных намитом. Вольса была вооружена ядовитым кинжалом, её специализация – воздействие на сознание, а не ближний бой. Бёльк же нёсся вниз, обдуваемый сотней ветров, вооружённый палочкой, он неплохо знал мастерство зачарования, обладал множеством техник ближнего боя, иными словами, ему не нужно было оружие. Три тёмных силуэта, поглотившие крупицы Смерти, сейчас прорывались через Новый Пепельный Рубеж. Цель, которую наметила Инира, была в пятистах метрах от них и двигалась на северо-восток, в сторону «новых» передовых рубежей Пламени, почти спецрифху Иниры навстречу. Барьеры были преодолены, лишь ветвь древа скрипнула, когда на неё по очереди приземлились и оттолкнулись трое. Стена уже была наравне. Проникнуть к неприятелю незаметно так или иначе не сложно, сложнее оставаться и дальше незамеченным. Лес всё так же шумел, но здесь ютился абсолютно свой мирок, впрочем, гарнизоны по тревоге усилили, на позиции подвезли удвоенные обозы с амуницией. Расстояние пролетало моментально, они, подхваченные потоками ветра, очень быстро и почти бесшумно¸ словно лучи Великого Воплощения Свет, скользили в шумящих кронах, и все их движения тут же сливались с шелестом листвы.
