Антон Кун
Испытание самурая. Том 1
Глава 1
Когда ты ничего не можешь, то что ты можешь?
Я открыл глаза и увидел летящее на меня лезвие меча. Я сидел на земле. Передо мной со свирепым выражением лица стоял парень азиат лет пятнадцати в школьной форме. Он сжимал меч и…
«Лядь!» – пронеслось в голове.
Я дёрнулся в сторону. Меч просвистел мимо.
– Сделай его, Хидеки! – перекрикивая друг друга, заорали трое придурков, стоящих чуть в стороне. Тоже пятнадцатилетние азиаты в школьной форме. Они прыгали, как макаки, и с обожанием смотрели на моего противника, а он, криво улыбаясь, снова замахнулся.
Я в панике начал шарить по земле. Под руку попала палка. Я схватил её и не думая вскинул в защите.
Раздался электрический треск, а потом удар металла о металл.
Оказалось, у меня в руках не палка, а меч. Точно такой же, как у моего противника.
Видимо, это оказалось неожиданностью не только для меня – узкие зенки моего противника расширились от удивления.
Я не стал мешкать. Жизнь приучила беречь мгновения. Вскочил на ноги и ткнул мечом наугад. И достал!
Так, царапина! Но глаза противника расширились ещё больше, и он зарычал:
– Как ты посмел?!
Болельщики притихли.
Мой противник, пожирая меня глазами, дал знак своим прихвостням отойти подальше. Встал в стойку и перехватил меч двумя руками.
Я понял: сейчас меня будут убивать.
Быстро огляделся. Кроме прихвостней моего противника неподалёку присутствовал ещё один персонаж – хилый очкарик сидел в пыли и вытирал сопли. Он тоже был в школьной форме, такой же, как и у этих. Незнакомой мне. Но то, что это именно школьная форма, не вызывало сомнений.
Мечи были только у моего противника и у меня – это я тоже сразу оценил. Как и расплывающийся красным небольшой порез на руке моего противника.
– Ты за это заплатишь! – прорычал азиат.
Он уверенно держал меч. Сразу понятно, что умеет обращаться с ним.
– Чё те надо?! – прорычал я, пытаясь понять, где оказался.
Увидев, что азиат вновь собрался атаковать, я перехватил меч двумя руками и приготовился – перелез через забор, называется. Сбежал, мать твою, от Грача!
В голове стучало: «Где я? Что происходит? Что делать?»
Я понятия не имел как тут оказался. Я понятия не имел, что делать с мечом. Я держал его в руках впервые в жизни. И это был настоящий меч – я ощущал его вес. Да и красное пятно на рубашке противника говорило само за себя.
В том, что у азиата тоже настоящий меч, я не сомневался ни минуты.
А ещё я понимал: убежать не получится. Стоит повернуться спиной к этому Хидеки, и мне крышка! А потому приготовился умереть, нанеся при этом максимально возможный урон придуркам.
Мой противник, видимо, прочёл мою решимость, потому что в его глазах промелькнуло сомнение. Он отступил на шаг. Отступил, но не ушёл и меча не опустил. Более того, замахнулся…
– Хидеки Яно! Кеншин Такэда! – голос раздался неожиданно.
Приятный девичий голосок скажу я вам.
– Тиксё! Дисциплинарный комитет! – крикнул один из прихлебателей и, вслед за товарищами, поспешно согнулся в поклоне.
Меч моего противника резко изменил траекторию и отправился в ножны, а сам Хидеки тоже согнулся в почтительном поклоне.
Я оглянулся на хорошенькую девушку в школьной форме с яркой нашивкой на рукаве. Рядом с ней были ещё две девушки, тоже с нашивками, но я видел только эту – с огромными глазами, в короткой юбке и белых чулочках. Ох уж эти белые чулочки!
Мы встретились взглядами, и её бровь удивлённо приподнялась.
– Прояви уважение к старосте, придурок! – прошипела одна из её подруг.
Я не сразу понял, что нужно делать. Решил просто скопировать позу моего противника.
– Оба, к директору! – приказала девушка.
– Да, староста! – ответил мой соперник и злобно посмотрел на меня.
– Да, староста, – повторил я и улыбнулся красавице.
И вдруг осознал, что у меня в руках палка. Палка, не меч! Ты самая, которую я схватил, защищаясь. И это была даже не палка, а прутик!
Так глупо было стоять перед симпатичной девушкой с дурацким прутиком в руках. «Сам я макака!» – подумал я и отбросил его в сторону.
– В мусорку, Кеншин! – сделала замечание девушка.
Пришлось идти за прутиком. Я нагнулся и непроизвольно застонал – острая боль пронзила всё нутро.
Девушка побледнела и подскочила ко мне.
– Кеншин-кун, с тобой всё в порядке?! Тебе нужно в медпункт, – защебетала она.
Вся строгость в момент слетела с неё. Передо мной стояла испуганная девочка с парой стройных ножек в чулочках и огромными глазами.
– Михо, – неожиданно всплыло в памяти её имя. – Чего так пугаться-то?
И отрубился.
Очнулся я в медпункте. Всё тело болело – каждая клеточка. В голове звенело. Перед глазами всё плыло. Белый потолок. Белая стена. Белая ширма, отгораживающая от меня остальное пространство. Капельница.
Я понял, что лежу на кушетке. Рядом на стуле сидит тот самый хлюпик в очках.
– Что за нах? – я попытался повернуться.
Едва я пошевелился, как хлюпик вскочил и склонился передо мной:
– Кеншин-сан! Спасибо тебе!
Я даже растерялся.
А хлюпик продолжал:
– Ты наследник такого уважаемого рода… Ты не должен был вступаться за меня… – И добавил дрогнувшим голосом: – За меня никто никогда не вступался.
– Что я должен, а чего не должен, это я сам решу, – прервал я хлюпика, не понимая о чём он говорит. Но не говорить же ему, что у меня и в мыслях не было вступаться…
– Прости меня, Кеншин-сан! – хлюпик склонился ещё ниже.
Я поморщился. Не привык к такому обращению.
Похлопал по стулу:
– Садись… Как тебя?..
– Акиро. Акиро Кобаяси, – представился хлюпик. – Мы в одном классе…
Н-да… Неудобно получилось. Я поморщился и прикоснулся к голове, мол, ничего не помню.
Хотя на самом деле я просто не понимал где я. Что происходит? Я не понимал, как я тут оказался! Не в медпункте, нет. Это-то ясно – принесли, пока был в отрубе. Но вот эта школа, ученик с настоящим мечом, меч в моих руках…
Это был не мой мир. Совсем не мой. Я родился и вырос в России. В небольшом провинциальном городке. Очень провинциальном. В наши края когда-то отправляли в ссылку – за вольнодумство. Собственно, так мои предки там и оказались…
Последнее воспоминание – я бежал от шайки Грача. Эти отморозки не давали мне прохода в школе, постоянно строили пакости, пользуясь полной безнаказанностью – ещё бы, отец Грача главный спонсор нашей школы. Средней во всех отношениях.
Десятый класс начался у меня с того, что Грач подвалил со своими прихвостнями и в приказном порядке заявил, что отныне я буду писать для него домашку. «А ху-ху не хо-хо?» – ответил я. И с этого момента моя жизнь превратилась в ад. И дня не проходило, чтобы эти подонки не подстроили мне какую-нибудь пакость: то поднос в столовой перевернут, то портфель запинают, то просто изобьют… И всего-то нужно было согласиться делать за Грача домашку. Но хренушки! Тут дело принципа. Попросили бы по-хорошему, почему бы не помочь? А так? Пусть идут лесом!
Я долго прятался за гаражами, дожидаясь, пока эти придурки свалят, но они, как назло, тусовались около школы. А может просто знали, что я прячусь и что мне некуда деться, и ждали, когда выйду.
Но я не спешил! Я знал, что Грач получил на алгебре двойку и явно жаждал отвести душу.
Выходить к ним я не собирался – не идиот. Ясно было, что они ждут не для того, чтобы я помог им решить задачки по алгебре…
Гаражи стояли впритык к забору. Через него-то я и решил перелезть, чтобы обойти Грачёвскую шайку стороной. Потому как отсюда у меня было только два пути – или в лапы Грачу, или через забор… И тут, как вы понимаете, без вариантов.
За забором был научно-исследовательский институт. Существовал он только за счёт энтузиазма учёных – с тем финансированием, что институт получал, он давно должен был загнуться.
Там, где я перелез, стояло неприметное здание больше похожее на сарай. Оно располагалось в стороне от основного корпуса и было обнесено дополнительным забором с колючей проволокой поверху и предупреждающими табличками в нескольких местах. Хотя от кого поставили забор на территории института – не понятно. Сотрудники и так в этот угол лишний раз не ходили – не за чем. Ни столовой, ни ворот тут не было, а переться по разбитым дорожкам без особой надобности и среди учёных дураков нет. Посещали этот корпус только те, кто там непосредственно работал, мне отец рассказывал.
Это была лаборатория по исследованию пространственно-временных аномалий. Мы как-то с родителями заходили туда, там папин товарищ работает. Кстати, никто не запретил нам пройти и пропуска не потребовали, так что, все эти проволоки-таблички… Лучше б на эти деньги крышу починили бы! Именно крыша меня и подвела.
Короче, в это время там проводили какой-то эксперимент. Я спрыгнул на крышу. Крыша провалилась, ну и меня затянуло. И я оказался тут. В тот момент, когда…
У меня перед глазами снова встала картинка, как на меня летит лезвие меча. Я поёжился. Если это не глюки, то нужно выяснить, куда меня занесло. Необходимо разобраться, что происходит. И чем быстрее, тем лучше. Потому как азиатский школьник с мечом – это похлеще Грача будет!
А чтобы разобраться что к чему, у меня пока был только вот этот хлюпик Акиро Кобаяси.
Я снова похлопал по стулу, потому что парень всё ещё стоял, согнувшись:
– Садись, Акиро. И объясни, что произошло, – и на недоумённый взгляд своего новоиспечённого одноклассника добавил: – Что-то в голове мутно. Не помню ничего…
Акиро Кобаяси понимающе кивнул.
– Так бывает, когда дар открывается спонтанно, – охотно объяснил он, но только ещё больше запутал меня.
– Какой дар? – растерялся я.
– Твой отец сейчас с директором разговаривают. Я слышал, они обсуждали дар призывать оружие.
– Охренеть! – прошептал я. – Значит это на самом деле был меч!
– Да, меч, – с восторгом подтвердил Акиро. – Ты схватил палку, и она превратилась в меч. Твой дар – превращать любые предметы в оружие.
Верилось с трудом. И всё же, у меня не было причин не доверять Акиро Кобаяси. С чего бы ему меня обманывать?
Акиро хмыкнул и вдруг расцвёл:
– Этого придурка… Хидеки Яно дома ждёт объяснение с отцом…
– Почему? – мне нужна была любая информация.
– Этот киккакэ не только напал на безоружного тебя, так ещё и допустил, чтобы ты его ранил!
Видимо на моём лице отразилось охерененное непонимание, потому что Акиро начала объяснять:
– Нападением он спровоцировал конфликт между вашими кланами, и теперь его отец вынужден будет объясняться с твоим и скорее всего заплатит компенсацию. А то, что ты его ранил, ставит клан, много лет составляющий костяк японской императорской гвардии, в очень щекотливое положение. Потому как они официально объявили Хидеки молодым гением! И вот молодой гений позволил недоучке ранить себя…
Японская императорская гвардия… Я уцепился за слова Акиро, потому что, благодаря им, сложился пазл – азиаты, мечи… Значит, всё-таки я попал в Японию. Причём, какую-то альтернативную. Какую-то из любимого мною аниме. Потому что в нашей никаких даров не было! А тут… Палка превращается в меч! С ума сойти!
Сама собой вспомнилась драка с Хидеки. Назвать это поединком язык не поворачивался. Не схвати я палку, этот урод располосовал бы меня на ремни. Неудобно говорить, но хорошо, что староста пришла вовремя.
Белые чулочки, короткая юбка… ну почему российские школьницы не ходят так в школу. Хотя… Я вспомнил Грача и его прихлебателей. Он бы не дал жизни девчонке, одетой таким образом. А тут она староста… Я вздохнул и посмотрел на Акиро, который снова склонился в поклоне:
– Простите мне мои слова, Кеншин-сан! Я не хотел оскорбить вас!
Мои мысли ушли уже далеко в сторону, и я не сразу понял, о чём он. Пришлось восстанавливать в памяти разговор. От этого больная голова спасибо мне не сказала.
Вспомнив слова про недоучку, сказанные в мой адрес, я вздохнул и дружеским тоном спросил:
– С чего вдруг на «вы»?
Но моё желание общаться на равных возымело противоположный эффект. На Акиро стало жалко смотреть. Стоял, согнувшись, дрожал, как будто я сейчас башку ему отрублю… Блин! Как есть – хлюпик в очках! И я поспешил его успокоить:
– Но я действительно не умею на мечах… – И спросил, чтобы отвлечь его: – Чего ты всё время кланяешься?
– Мой отец говорит, склонись перед сильным, и тогда он не увидит, что ты умнее… – ответил приободрённый Акиро.
– Умно! – похвалил я, и вспомнил, как прятался от банды Грача.
Представил, как я кланяюсь Грачу, и понял, что на этом моя жизнь закончилась бы. Что значит менталитет! В Японии, хоть в той, хоть в этой, поклон – это проявление уважения и привычный ритуал. А в России поклон – это проявление слабости, за которую тебя будут чморить все, кому не лень. В Японии проявить уважение, значит, показать, что человек велик. В России проявить уважение… Я задумался. Первым на ум пришло показать, что вы равны. С другой стороны, покажи некоторым, что вы равны, и тебя разотрут в порошок и скажут: так и было.
Да, философ из меня никудышний. Лично у меня всё просто. Не дурак. Учился не плохо. И мой отец простой учёный. А Грач безграмотный болван! Но его отец богатенький буратино, главный спонсор школы. И что мы имеем?
А имеем мы очень грустную картину. Я не склонился перед Грачом, и моя жизнь превратилась в ад.
С другой стороны, знай я о предстоящем аде, всё равно не склонился бы. Ибо нефиг!
Хотя о чём это я? Я больше не в России. Я в Японии. Я попаданец. Попаданец по жизни – вечно попадаю в разные истории.
Внезапно ширма дрогнула и слегка отодвинулась. И к кушетке подошла худенькая девушка с короткой стрижкой. Она жутко стеснялась и боялась поднять взгляд. Хотя, чего стесняться девушке с такой грудью, не понятно.
– Акиро-сан, – едва слышно прошептала девушка. – Не могли бы вы подождать в коридоре. Сейчас подойдут Мичио-сан и Ясуо-сан. Будут осматривать Кеншина.
– Хорошо, Оки, – быстро согласился Акиро и поднялся.
Но не тронулся с места. Ему нужно было пройти мимо девушки, и я вдруг понял, что для него эта миссия невыполнима.
Он смотрел на девушку с таким обожанием, что вокруг всё плавилось.
Только она не замечала его взглядов. Она полностью была поглощена своими указательными пальчиками, которые тыкались друг в друга.
Мне признаться, доставляло удовольствие рассматривать этих двоих. До тех пор, пока я не понял, что Оки в упор не видит Акиро. Всё её внимание направлено на меня. Это моё присутствие заставляет её щёки пылать.
И я беспомощный лежу перед ней и внутри меня тоже всё начинает пылать. А под простынёй начинает расти бугорок.
Это было уже слишком! Нужно было что-то быстро предпринимать. Пришлось рявкнуть на очкастого придурка Акиро:
– Ты же слышал, о чём тебя попросили?
– Да! – ответил Акиро и склонился ещё ниже.
И мне вдруг подумалось, что сейчас он скрывает не свой ум, а что-то другое.
– Ну так иди, – как можно спокойнее сказал я.
Я с удовольствием придал бы ему ускорения при помощи подзатыльника, но из моего лежачего положение подзатыльник склонённому Акиро придаст ускорение не в ту сторону, в какую нужно.
Видимо Оки догадалась, что закрывает дорогу, потому что она покраснела ещё сильнее и пулей выскочила из-за ширмы.
Мы с Акиро синхронно выдохнули и переглянулись.
Он снова сел на стул и сказал мне:
– Оки тоже наша одноклассница. – И помолчав добавил: – Она подрабатывает в медпункте. У них клан врачевателей. – Акиро ещё немного помолчал и с воодушевлением продолжил: – У Оки целительский дар открылся в раннем детстве. Она с любым заболеванием или травмой может справиться. Вот только себя лечить не может. Оки знаешь какая?..
Продолжить Акиро не успел. Вошёл врач – седовласый пожилой мужчина, и Акиро тут же выскользнул за дверь.
– Ну что, Кеншин Такэда, – спросил врач с любопытством рассматривая меня. – Как самочувствие?
– Всё болит, – пожаловался я.
– Это хорошо! – хищно улыбнулся врач. – Это очень хорошо! Просто отлично! – и, вздохнув, добавил: – Сейчас подойдёт ваш отец и попробуем определить границы вашего дара. А заодно выясним потенциал к развитию.
И я понял, мне конец! Сейчас меня разберут на атомы и скажут: так и было…
Глава 2
Мой японский отец оказался холодным и высокомерным. Он был в европейском костюме, стилизованном под кимоно. Вместо катаны у него была широкая резная трость.
Мужчина едва скользнул по мне взглядом, в котором читалось: «Ты меня разочаровал», и кивнул врачу.
– Раздевайся, Кеншин, – сказал тот. – И ложись на кушетку.
Дождавшись, когда я сниму, аккуратно повешу на спинку стула школьную форму и лягу, врач быстро прицепил ко мне всевозможные электроды – на руки, на ноги, на грудь, к солнечному сплетению, на лоб… Короче, облепил с ног до головы. И отошёл к приборам.
Сначала я ощутил лёгкое щекотание. Потом пощипывание. Следом – покалывание.
Покалывание становилось всё сильнее и сильнее.
Я пробовал расслабиться, но ничего не получалось – тело напрягалось само.
Хотелось как можно скорее освободиться от электродов, но, глянув на человека, про которого доктор сказал, что это мой отец, решил терпеть сколько хватит сил.
После очередного невыносимого удара током я непроизвольно вцепился в простыню…
И вдруг почувствовал в обеих руках кинжалы.
Взмах, и провода с электродами перерублены…
Прошло долгих несколько секунд повисшей в школьном медпункте тишины, пока до меня дошло, что я испортил школьное оборудование.
Я глянул на отца.
«Ты меня разочаровал» читалось теперь гораздо отчётливее.
А врач между тем говорил с довольной улыбкой:
– Поздравляю вас, Мичио-сан с новым одарённым! Такой потенциал!
Мой отец посмотрел на врача свысока и процедил:
– Ясуо-сан, данные обязательно заносить в школьный реестр?
– Такие правила, Мичио-сан! – врач вежливо поклонился.
Мой отец задумался на миг, потом кивнул и бросил мне:
– Одевайся. И умойся! Наследник клана Такэда не должен ходить в таком виде. – Не обращая больше внимания на врача, направился на выход. Около двери остановился и добавил: – Жду тебя в машине. Не задерживайся!
– Мальчику бы сейчас полежать, – несмело вступился за меня врач.
– Дома полежит! – отрезал отец и вышел.
Едва за дверью стихли шаги, врач повернулся ко мне:
– Пойдём, Кеншин, я провожу тебя к умывальнику. Не нужно заставлять отца ждать.
В моих руках больше не было кинжалов. Я лежал, вцепившись в простыню, а с тела свисали обрывки проводов.
– Не беспокойся! – остановил меня врач, когда я попытался содрать электроды. – Они сами сейчас отпадут.
И действительно, стоило мне встать, как всё это с меня посыпалось.
– Извините, Ясуо-сан, – сказал я, вспомнив, как отец называл врача.
Взял в руки обрезанный провод и принялся рассматривать – срез ровный. Сразу видно, что кинжалы были очень острые. Прямо хирургические скальпели!
– Ничего страшного! – Врач довольно улыбнулся. – Стоимость оборудования вкходит в страховку.
Вот жук! Судя по довольной улыбке, счёт по страховке включит в себя не только порезанные мной провода…
Я попробовал идти, и понял: не случайно Ясуо-сан говорил, что мне нужно полежать ещё – сил не было совсем, к тому же всё тело горело огнём, а кости ломило так, что хотелось взвыть. Но перед глазами стояло выражение лица моего японского отца, и я стиснул зубы.
Врач подставил мне плечо и проводил до умывальника. Над ним висело зеркало…
Охренеть не встать! На меня из зеркала смотрел японский парнишка. Щуплый доходяга. Чёрные глаза. Хорошо очерченные, немного пухлые губы. Над губой небольшая родинка, думаю, девчонкам должно нравиться… Чёрные волосы были длинноваты на мой вкус, но смотрелось неплохо, хоть и были растрёпаны.
Я умылся. Пригладил шевелюру. Оделся.
– Справишься сам? – спросил врач.
Я кивнул. Хотя каждое движение давалось с трудом и с болью. Но как-то не хотелось, чтобы меня по коридорам вёл врач.
Однако, выйдя из кабинета, я вдруг осознал, что не знаю, куда идти. Где эта чёртова машина? И какая марка?
На моё счастье у двери медицинского кабинета меня ждал Акиро. Он без разговоров подставил плечо. Спросил только:
– На автостоянку?
Я кивнул и принял помощь хлюпика. И мы пошли.
Судя по тому, как на нас пялились, это было жалкое зрелище.
Хотя нет! Я несколько раз выхватил из толпы восхищённые взгляды. В основном девичьи. Они согрели меня и заставили насколько это возможно расправить плечи.
Были и другие взгляды, не сулившие мне ничего хорошего. Но я предпочёл их не замечать. Лучше уж девичьи восторженные! От них как-то бодрее себя чувствуешь.
– Ты стал героем! – подтвердил мои мысли Акиро и тоже приосанился.
Кое-как мы доковыляли до автостоянки.
Я растеряно оглядел несколько рядов явно дорогих автомобилей. В каком из них ждёт меня мой японский отец? А чёрт его знает!
– Сюда, Кеншин! – сказал Акиро и направился к высокому чёрному джипу.
Это действительно оказалась нужная машина. Едва мы приблизились, вышел водитель, открыл дверь заднего сиденья, и я увидел отца.
– Это тебя защитил мой сын? – холодно спросил отец у Акиро.
– Да, господин! – Акиро, убедившись, что я держусь за дверь, склонился в почтительном поклоне.
– Из какого ты клана, мальчик? – так же холодно спросил отец.
– Кобаяси, господин! Акиро Кобаяси, – ответил Акиро и нагнулся ещё ниже.
А я вспомнил его слова: «склонись перед сильным, и тогда он не увидит, что ты умнее» и с трудом подавил усмешку.
– Всего доброго, Акиро Кобояси, – сказал отец и добавил, обращаясь ко мне: – Садись!
Я сел на заднее сиденье. Водитель закрыл дверь. Сел за руль, и мы выехали со стоянки.
– Что было смешного в словах этого мальчика? – внезапно спросил отец.
Я понял, что он увидел мою усмешку. И не придумал ничего лучшего, чем повторить слова Акиро.
– Умно! – прокомментировал отец, даже не подозревая, что повторяет мои слова. Но отец не дал мне расслабиться: – Клан Кобаяси один из самых слабых. Им едва хватает авторитета, чтобы оставаться в списке уважаемых кланов. – Немного помолчал и добил меня: – Если они такие умные, почему до сих пор в конце списка?
Сказать, что я охренел от такой очевидной мысли, это ничего не сказать!
И снова перед глазами появился Хидеки и занесённый надо мной меч. А потом вспомнились слова Акиро, что Хидеки дома не поздоровится.
– Отец, – спросил я и задумался, как сформулировать вопрос, чтобы не спалиться.
Умному Акиро я мог лапшу на уши навешать, а вот сидящий рядом со мной мужчина производил впечатление человека, с которым шутки плохи!
Я, конечно, шутить не собирался, но задать вопрос, на который должен был бы знать ответ, я реально боялся.
– Что? – спросил мужчина, не дождавшись вопроса.
Пришлось рискнуть и спросить как есть:
– А клан Хидеки Яно в списке выше нас или ниже?
Отец, не дрогнув ни одним мускулом на лице, посмотрел на меня и спросил:
– Тебе не кажется, что этот вопрос следовало задать до того, как полез в драку?
– Так получилось, – промямлил я, понимая, что всё-таки спалился.
Теперь нужно было ждать… Даже не знаю, чего, каких репрессий.
Но я ведь не виноват, что Грач загнал меня на дырявую крышу обнищавшего научно-исследовательского института!
Времени обдумать ситуацию и принять разумное решение у меня не было, потому что джип уже въезжал в широкие ворота.
Проехав по дорожке прямо к парадному крыльцу, джип остановился. Водитель вышел и открыл двери отцу. И склонился перед главой рода.
Я само собой вышел сам. Не привык к такому обхождению. Никогда не понимал барских замашек некоторых личностей типа Грача. Его прихлебалы открывали перед ним двери, только что не кланялись. Но Россия не Япония. Я представил грачёвских прихлебателей в поклоне и чуть не сбил отца.
Если быть точным, я его не то что не сбил, я его даже не задел – он переместился с такой скоростью, что я провалился и едва не упал. А если учесть, что сил у меня не было и всё тело болело, то ощущение, я вам скажу, оказалось не из приятных!
– Кеншин, – невозмутимо произнёс отец, словно ничего не произошло. – Жду тебя через двадцать минут на тренировочной площадке. Теперь я сам буду тренировать тебя.
Я мягко сказать охренел. Но тело уже согнулось в традиционном поклоне и сам собой вырвался ответ:
– Да, отец! – Но я быстро взял себя в руки и спросил: – А мне не нужно полежать там или как-то полечиться? Больно ведь…
Отец удивлённо приподнял бровь и сказал:
– Твоя фамилия внесена в школьный реестр! Ты же понимаешь, что это означает?
Я, признаться, ни фига не понимал. Поэтому спросил:
– И что это означает? – всё равно ничего хорошего мне не светит.
Лицо мужчины потеряло свою невозмутимость. Но ненадолго. Через минуту он снова был холодным и высокомерным.
– Видимо, открытие дара повлияло на тебя сильнее, чем обычно бывает. Хотя твой случай не обычный. Хорошо, я расскажу тебе.
Это случилось тысячу лет назад. Четыре ученика школы Тэндай отправились в лес, чтобы вдали от дзикидзицу – мастеров с палками и мастеров медитации утроить поединок и выяснить, кто сильнее. Но не успели они обнажить катаны, как услышали за ближайшим кустом стон. Ученики кинулись туда и увидели истекающего кровью человека. Они наскоро перевязали раны и отнесли найденного в святилище Энрякудзи. Обратились за помощью монахам. Так учителя школы Тэндай узнали о самовольном уходе учеников из школы. Дзикидзицу в качестве наказания определили этим ученикам ухаживать за раненым. Заодно постигать искусство врачевания. Ну и, как водится, был задан новый коан: «Когда ты не можешь сделать ничего – что ты можешь?»
Ученики долго ломали головы, но просветления так и не наступало. А раненый тем временем пришёл в себя. Увидев озадаченных учеников, он спросил у них что случилось. Те ему всё рассказали. И тогда спасённый поделился своей историей.
«Я бог Амэ-но Тадзи, – сказал он. – Мне пришлось бежать от своих братьев из-за того, что им вздумалось выяснить, кто из нас сильнее. Оказалось, что я. Но я младший брат! Старшие решили, что это не справедливо, объединились, и вот я тут. Больше у меня нет дома. Чтобы вы избегли такой участи, я, бог Амэ-но Тадзи, в благодарность за спасение наделю вас даром, каждого своим. Не только вас, но и ваших детей, и детей ваших детей».
Как сказал бог Амэ-но Тадзи, так и сделал. У каждого из четвёрки открылся дар. И каждый стал основателем клана. Это самые древние и самые почитаемые кланы. И так как их силы велики, сравнивать не принято.
– То есть, не сравнивают, чтобы не пришлось мериться силами? – спросил я.
– Да, – ответил отец. – Но каждый новый обладатель дара испытывается на прочность. И у недавно открывшего дар шансов пройти испытание практически нет.
– Люди такие люди, – прокомментировал я слова отца.
– Обычно дар открывается в раннем детстве, и пока наступает время испытаний, человек успевает вырасти и подготовиться. С тобой всё пошло не так. Мы уже считали, что Амэ-но Тадзи не признал тебя наследником рода. Я очень рад, что его взгляд наконец-то упал на тебя. Жаль, что сейчас и прилюдно. Но такова его воля.
– И что теперь делать? – спросил я.
– Когда ты не можешь сделать ничего – что ты можешь? – ответил отец и добавил: – Жду тебя на тренировочной площадке. У тебя двадцать минут, не опаздывай!
Развернулся и ушёл.
Мне ничего не оставалось, как отправиться следом.
Однако, когда я вошёл в дом, остановился в задумчивости – куда идти? Где моя комната.
– Мой господин, – послышалось сбоку.
Я повернулся и увидел хорошенькую девушку в униформе служанки. Фигурка такая выпуклая где надо – пуговки на груди едва сдерживают содержимое. Кажется, одно неловкое движение, и два файербола вырвутся на свободу.
Девушка перехватила мой взгляд и покраснела.
– Проводи меня в мою комнату, – попросил я девушку, чтобы отвлечь её от передника, который она комкала в волнении.
Девушка снова поклонилась и пошла в глубь дома.
Я отправился за ней, любуясь видом сзади – он был ничуть не хуже, чем спереди.
Едва мы вошли в большую комнату, как послышалось презрительное:
– Мой маленький братик-извращенец со школы приехал!
На диване развалившись сидел парень с наглой рожей. Он был очень сильно похож на моего японского отца, только выражение лица дебильное.
Прежде, чем я успел подумать, с языка сорвалось:
– Мой старший брат придурок давит диван, – и согнулся в преувеличенно почтительном поклоне.
– Что ты сказал?! – взорвался парень.
А служанка защебетала:
– Тошира-сан! Кеншин-сан! Пожалуйста, не надо! Ваша матушка увидит…
Упоминание матушки остановило парня.
– Ты жалок! – прошипел он.
Я, вспомнив, как палка у меня в руках превратилась в меч, только усмехнулся в ответ.
Парень заметил усмешку. Видимо, поэтому приказал служанке:
– Юкико, пойди, сделай мне кофе.
Я разозлился. Без служанки я до своей комнаты не дойду, я банально не знаю где она, а этот урод не может поднять задницу от дивана.
– Братец, – сказал я, останавливая служанку. – Почему бы тебе самому не сделать себе кофе? – И добавил, обращаясь к девушке: – Пойдём, Юкико!
– Ты что сказал?! – взбеленился Тошира и подскочил ко мне.
– О! Так ты умеешь ходить? – ответил я со всей невозмутимостью.
– Я убью тебя, крысёныш! – зашипел он.
– Когда ты не можешь сделать ничего – что ты можешь? – процитировал я отца и, пока брат обтекал, подтолкнул Юкико: – Проводи меня к моей комнате!
Но на этом приключения не закончились. Едва мы завернули в коридор, как меня чуть не сбила с ног девчушка лет пяти.
– Братик пришёл! – закричала она и повисла у меня на шее.
– Нотари-тян! – строго сказала Юкико. – Ваша матушка будет сердиться.
Но маленькую егозу это не проняло. Более того, я хоть и растерялся сперва, но понял, что счастлив, что у меня есть такая младшая сестрёнка.
– Как у тебя дела, Нотари? – спросил я, когда, покружив, поставил егозу на пол.
Она тут же сложила ручки на груди и запрыгала вокруг меня как зайчик.
– Кеншин-кун, поиграй со мной в зайчика-ниндзю!
– Нотари, меня отец ждёт, – ответил я со вздохом, вспомнив, что отец меня действительно ждёт. И предложил: – А давай вечером поиграем?
– Давай! – согласилась Нотари и поскакала по коридору.
В прошлой жизни, в России, я был единственным ребёнком. И если без такого старшего брата я мог бы обойтись, то вот зайчик-ниндзя мне пришёлся по душе.
Наконец я дошёл до своей комнаты. Тот ещё квест, скажу я вам. А ведь мне потом на тренировочную площадку идти! И я точно так же не знаю, где она. Снова просить Юкико, чтобы проводила? Видимо, придётся. А пока…
Я осмотрелся в комнате. А ничего так жил настоящий Кеншин. Комната размером как половина моей российской квартиры!
Тут был индивидуальный турник – захотел между делом подтянуться? Пожалуйста! Подтягивайся! Всё рядом! Желание расплескаться не успеет! Захотел пресс покачать – всё к вашим услугам! Захотел бицепсы-трицепсы – не стесняйся!
Я подошёл к турнику. Попробовал подтянуться – сразу понял, парень пренебрегал спортом. Я повис на турнике, как кишка. Даже если сделать скидку на то, что всё тело болело, мышцы всё равно были ни к чёрту.