Антон Иванов
Загадка случайного попутчика
– Полагаю, что двое суток даже для твоих предков многовато, – сказал Олег.
– А для моих и подавно, – снова вмешался Темыч.
– Вы что же, меня совсем за тупого держите? – поглядел на ребят Пашков. – Забыли, как у меня голова работает! В плане наше отсутствие предусмотрено. Скажем, что директор с Арсением ведут нас в поход на три дня.
– Ну, ты даешь! – уважительно похлопал Лешку по плечу Олег.
Остальные тоже поглядели на Пашкова с нескрываемым восхищением. Ничего проще, и в то же время гениальнее, придумать было невозможно. Все родители питомцев две тысячи первой школы знали: директор Михаил Петрович и его доблестный заместитель по хозяйственной части Арсений Владимирович обожают походы с кострами и ночевками в лесу. Поэтому сообщение ребят ни в одном из трех семейств не вызовет удивления.
– Ты только вот говорил, что мы едем бесплатно, – оставался всего лишь один вопрос у Темыча. – А на электрички тоже ведь надо билеты покупать.
– Мичман никогда на билеты не тратится, – возразил Пашков. – Он даже в метро без жетонов проходит, а тут всего-навсего какие-то электрички. Тем более с ним фанатов человек двадцать. Да еще нас трое. Если даже на контролера нарвемся, он с нами связываться не станет.
На этом обсуждение было закрыто. Весь остаток недели ребята только и говорили о предстоящей поездке. В четверг вечером у путешественников возникли большие осложнения. Заботливые родители как следует подготовили детей к походу. В особенности расстаралась Темина мама Надежда Васильевна. Обсудив по телефону проблемы похода с закадычной подругой Верунчиком, она до такой степени нагрузила сыну рюкзак, что тот едва его смог поднять. Другие родители ненамного отстали от Надежды Васильевны. Троих ребят снабдили таким количеством продуктов, что они при желании могли питаться этими припасами месяц.
В пятницу после уроков ребята притащили рюкзаки к Олегу. Тот скрепя сердце согласился подержать их до воскресенья у себя на антресолях. Правда, прежде, чем их туда запихнуть, ребята несколько рассортировали груз. Часть еды, не требующей готовки, по совету практичного Темы взяли с собой. Остальное вместе с теплыми вещами, одеялами, запасными носками и прочими трогательными знаками родительской заботы отправилось на антресоли…
Всю субботу до поздней ночи Олег провозился с папой на антресолях. Борис Олегович остался очень доволен.
– Вот видишь, сынок, как хорошо мы сегодня провели время, – оглядев тщательно разобранные бумаги, сказал он. – Теперь позвони своей Таньке. Можете погулять.
– Не можем, – отвечал ему сын. – Уже половина двенадцатого.
– Ну, тогда завтра погуляете, – немного смутился отец.
Олег ушел в свою комнату. «Лучше бы я поехал вместе с ребятами, – думал он с сожалением. – А то сиди тут теперь в хлеву». Добрая четверть комнаты была завалена походными принадлежностями троих путешественников. Поговорив на ночь с Таней, которая была с ним совершенно согласна, что «предки стали в последнее время просто невыносимыми», мальчик улегся спать.
Весь следующий день тоже прошел для Олега совершенно впустую. Ребята не появлялись. Ни в двенадцать, как обещал Пашков. Ни в час. Ни в два. Прогулка в Сокольники с Таней окончательно отпадала. «Хорошо, у Таньки еще легкий характер, и она все понимает», – с благодарностью думал Олег. Зато его совершенно извел собственный папа. Поднявшись в великолепном настроении, Борис Олегович сперва выяснял у сына, почему он в такую хорошую погоду сидит дома. Затем глава семейства Беляевых принялся с упорством, достойным лучшего применения, звать Олега к каким-то знакомым на дачу, где они с матерью решили провести воскресенье. Олегу пришлось сказать, что им задали на понедельник очень много уроков.
– Чего же ты вчера весь день проваландался без дела? – строгим тоном осведомился Борис Олегович.
– Вчера ты меня антресоли свои разбирать заставил, – укоряюще произнес сын.
– Вот видишь, Боренька, – скорбно покачала головой Нина Ивановна. – Лишил Олежку воздуха.
– Вас послушать, так я все делаю плохо, – обиделся Борис Олегович. – И вообще, нам ехать пора, – торопливо добавил он. – Нас, между прочим, к обеду ждут.
Вскоре, к большому облегчению Олега, родители отбыли в гости. По крайней мере теперь они не увидят, как вернутся ребята. Однако путешественники так и не появлялись. Олег вызвал Таню. Они стали ждать вместе. Вульф с беспокойным видом метался по квартире. Мальчик и девочка поневоле встревожились. Пес Олега никогда понапрасну не волновался.
– Боюсь, Танька, – поправил мальчик очки на переносице, – что вчерашняя история с рюкзаками и предком – это только начало.
– Что ты имеешь в виду? – посмотрела на него девочка.
Тут раздались три настойчивых звонка в дверь.
– Кто? – спросил Олег.
– Мы, – послышался в ответ голос Темыча.
Олег распахнул дверь и от неожиданности попятился. Вид у троих путешественников был жуткий. У Темыча левый глаз совершенно заплыл, а под ним красовался на полщеки синяк.
– Что случилось? – спросил Олег.
– Д-доездились, – заикаясь, произнес Тема.
Глава II
Происшествие в электричке
Где это тебя так? – быстро впустив троих путешественников в квартиру, обратился Олег к Темычу.
– Н-на стадионе, – продолжал заикаться тот. – Ф-фанаты ч-чертовы.
– Сам виноват! – выкрикнул Женька. – Сидит среди фанатов «Динамо», а болеет за «Спартак».
– Чокнулся, что ли? – с удивлением посмотрел Олег на Темыча.
– Я с-случайно, – признался Темыч. – А п-потом еще труп.
– Какой труп? – изумленно уставился на него Олег.
– Мужской, – отозвался Тема.
– На стадионе? – широко раскрыла Таня и без того огромные голубые глаза.
– На каком стадионе! – выкрикнул Женька. – Откуда на стадионе труп?
– Труп был в милиции! – вмешался Лешка Пашков.
– Со мной рядом, – мрачно добавил Тема.
– После электрички! – вновь вклинился в разговор Женька.
– Он сперва был живой, а потом уже мертвый, – сказал Пашков.
– Мы с ним про футбол разговаривали! – выпалил Женька. – Он тоже за «Динамо» болеет.
– С тысяча девятьсот шестьдесят пятого года! – пояснил Лешка. – Вот такой мужик! – он поднял вверх указательный палец.
– Кто? – схватился Олег за голову.
– Труп! – немедленно пояснил Женька.
– Наверное, Олег, это кличка такая, – высказала предположение Таня. – Ну, вроде Мичмана.
– Какая кличка! – подпрыгнул чуть ли не до потолка Женька. – Самый настоящий труп!
– Как же вы с ним тогда разговаривали? – больше прежнего изумился Олег.
– Мы с ним разговаривали, пока он еще не был трупом, – пояснил Тема.
– Сперва разговаривали, а потом… – носился, как угорелый, по комнате Женька.
– Как билеты проверять стали, тогда уж… – подал голос Пашков.
– Нет, сначала мы все-таки вышли, – вмешался Темыч.
– А ну, тихо! – прикрикнул на них Олег. – Давайте-ка по порядку.
– Ты лучше сперва хотя бы воды дай попить, – потребовали путешественники.
– Сейчас принесу, – побежала на кухню Таня.
Минуть через пятнадцать трое странников не только попили, но и умылись. А Темычу даже была приложена к глазу свинцовая примочка. Затем Олег позвонил Кате, но у той никого не оказалось дома.
– Видно, опять на дачу поехали, – высказал предположение Тема.
– Правильно, – подтвердила Таня. – Катька же мне вчера вечером говорила: у них там опять какая-то авария.
– Такой дом нужно или капитально ремонтировать, или скорей продавать, пока окончательно не рухнул, – важно изрек хозяйственный Темыч.
– Чем Катькину дачу обсуждать, лучше рассказывайте, что случилось, – посмотрел на троих друзей Олег.
– Да уж случилось, – старательно ощупал Темыч подбитую скулу. – Хорошо еще, кость цела.
– Сам виноват, – покрутил пальцем возле виска Женька. – На фига тебе нужно было болеть за «Спартак».
– За кого хочу, за того и болею, – отвечал ему Тема. – Мне стиль «Спартака» понравился больше.
– Раньше надо было думать, – вмешался Пашков. – И вообще, при чем тут стиль, когда едешь на матч в составе фанатов «Динамо»!
Ответа у Темыча не нашлось. Верней, ответ был, однако ни Женьке, ни Пашкову, ни остальным Темыч нипочем не решился бы признаться, что просто запутался и бурно приветствовал гол «Спартака», думая, что забило «Динамо».
– Молчишь, да? – укоряюще поглядел Пашков на Темыча. – А нам с Женькой, между прочим, тоже по твоей милости чуть не влетело. И Мичман нас больше с собой никогда не возьмет.
– Я и сам больше не поеду, – с решительным видом произнес Тема.
– О спорте потом, – вмешался Олег. – Лучше скажите, откуда труп.
– Так мы и говорим! – заорал Женька. – Если бы Темычу в глаз не заехали, трупа никакого бы не было.
– То есть? – в полном недоумении воскликнули Олег и Таня.
– Верней, труп бы был, но нас бы не было, – сказал Пашков.
– Что? – уставился на него Олег.
– Слушайте, а немного понятней нельзя? – взмолилась Таня.
– Действительно, – поддержал ее Олег.
Трое путешественников к этому времени уже несколько успокоились и сумели более внятно изложить все, что с ними произошло.
До Питера они добрались без особенных приключений. План Мичмана – Пашкова работал достаточно четко. Некоторую досаду вызывали несостыковки с расписанием, из-за которых команде фанатов «Динамо» пришлось провести лишних часа полтора-два на очень неуютных ночных полустанках. Но так как команду Мичман набрал большую, то и во время вынужденных простоев никто особенно не скучал. Страшно тоже не было. Словом, когда очередная электричка доставила ребят в Петербург, Лешка не преминул заметить Женьке и Темычу:
– Говорил же: на этот раз отлично сработает!
На стадион тоже поспели вовремя, за двадцать минут до начала матча. Так что у особо ярых фанатов из команды Мичмана оставалось достаточно времени для «обмена любезностями» с фанатами «Спартака». Несколько раз словесные перебранки, к ужасу Темыча, едва не переходили в драки. Однако Мичман, не любивший конфликтов с милицией, достаточно ловко утихомиривал обе стороны.
Словом, как уверяли Пашков и Женька, поездка прошла бы отлично, не выступи так невовремя Темыч на стороне «Спартака». Главное, что его угораздило это сделать именно в тот момент, когда спартаковцы забили второй гол, и счет стал два – один в их пользу.
Едва Тема выразил бурный восторг по поводу красивого, по его мнению, гола, как с ходу получил в глаз от одного из фанатов. Мичман и тут постарался вмешаться. Это спасло Тему от более тяжких увечий. Однако так как «Спартак» умудрился забить в ворота «Динамо» еще один гол, Мичман честно предупредил: или Темыч немедленно убирается подальше от стадиона, или за его сохранность никто поручиться не сможет.
Темыча уговаривать не пришлось. В следующее мгновение он развел столь бурную деятельность по эвакуации со стадиона, что Женька с Пашковым едва за ним поспевали.
– Если бы он так не спешил, все прошло бы нормально, – поглядев на Олега и Таню, сказал Пашков.
– Если бы я не спешил, мне бы вообще каюк, – возразил Темыч. Его до сих пор бросало в дрожь при одном лишь воспоминании о жестоких фанатах «Динамо».
– Ничего бы с тобой особенного не случилось, – возразил Женька. – Ну, дали бы еще раз по морде. Делов-то. Чего было так бежать.
– Вот сам бы и не бежал, – буркнул Тема.
– Я и не бежал, – отозвался Женька. – Мы просто тебя одного оставлять не хотели.
– И план поэтому остался у Мичмана, – подхватил Пашков. – А в нем размечено расписание электричек на обратную дорогу.
– Ясно, – тихо произнесла Таня.
– Мне, кажется, тоже, – с большим сочувствием поглядел Олег на троих путешественников.
Однако они с Таней не представляли себе даже малой части тех бедствий, с которыми пришлось столкнуться Женьке, Теме и Лешке. План этой поездки и впрямь вобрал в себя опыт двух незаурядных личностей, коими, без сомнения, были Пашков и Мичман. Пашкову принадлежала аналитическая часть. Мичман же вложил в разработку проекта богатый житейский опыт. Теперь, без плана, Темычу, Женьке и Лешке приходилось выбирать время электричек наугад. Пашков напрочь забыл, каким поездом следует отправляться в обратную дорогу.
Вообще-то Мичман говорил Пашкову, когда всем нужно встретиться на вокзале. Но по причине поспешного бегства Лешка уточнить время и место встречи забыл. Спохватился он только после того, как они вместе с Женькою и Темычем сперва как следует погуляли по Невскому проспекту. Затем Темыч хотел зайти в Эрмитаж, но Женька принялся возражать, что они все равно ничего как следует там посмотреть не успеют. Поэтому, по его мнению, было куда разумней еще прогуляться по городу.
Друзья нашли возражения Женьки резонными. Тот потащил их к киоску, где они приобрели на практически последние деньги карту города. Женька крайне внимательно изучил ее. Затем объявил, что, если уж и есть смысл что-то осматривать в Питере, то это, конечно, кунсткамера. Пашков горячо поддержал идею, добавив, что в кунсткамере есть много заспиртованных уродов, которые там хранятся еще со времен Петра Первого. Темыч, всегда увлекавшийся медициной и биологией, тоже против кунсткамеры не имел возражений.
Сверившись с картой, друзья добрались до Университетской набережной. Там их ждало разочарование. Кунсткамера оказалась закрыта. Темыч по этому поводу проворчал, что «вечно все самое интересное проходит мимо». Женька с Пашковым были настроены не столь мрачно. Впрочем, и Темыч вскоре приободрился. Еще раз изучив карту города, он решил идти в Александро-Невскую лавру, где есть некрополь великих людей. Тут Женька с Пашковым решительно воспротивились. Они сказали, что «ненавидят могилы». Темыч философски заметил, что «все мы в конце концов там будем», но и это не произвело впечатления на друзей. Зато Женька обнаружил на карте Петропавловскую крепость.
Пашкову немедленно вспомнилось, что один из его дальних предков однажды там сидел в каземате за какую-то дуэль. Поэтому он счел посещение Петропавловки для себя делом чести. Он таким образом отдавал дань памяти предку.
– Тем более, – провел Лешка указательным пальцем по карте, – что идти-то недалеко.
Ребята двинулись в путь. Дорога оказалась куда более длинной, чем они предполагали. Ступив на мостовую Петропавловки, Темыч заявил, что нужно сразу идти в усыпальницу русских царей, про которую им рассказывал на уроках истории любимый классный руководитель Андрей Станиславович. Пашков с Темычем не согласился. Он сказал, что цари подождут. А перво-наперво надо осмотреть казематы. Должен же он, Пашков, знать, в каких условиях содержали его далекого предка.
Тогда Темыч сказал, что один пойдет в усыпальницу русских царей. Пашков отправился искать свои казематы. Женька, поколебавшись, составил ему компанию. Казематы им не понравились. Больше всего Пашкова возмутило, что нет мемориальной доски.
– Про декабристов, пожалуйста, – с негодованием говорил он Женьке. – А Пашковы что, хуже? Зря мой предок тут сидел!
– Да перестань ты, – утешал его Женька. – Хочешь, можем фломастером мемориальную надпись оставить, – полез он в карман, где у него всегда было наготове несколько разноцветных фломастеров.
Идея Пашкову пришлась по душе.
– Действительно! – хлопнул он по плечу Женьку. – Сейчас восстановим историческую справедливость.
Женька уже занес руку с черным фломастером возле одной из мрачных темниц.
– Чего писать-то будем? – повернулся он к Пашкову.
Лешка в нерешительности потоптался на месте.
– Не знаю, Женька. Надо сначала определить, в каком из казематов мог сидеть мой предок.
– Какая разница, – отмахнулся долговязый мальчик. – Они тут все одинаковые.
– Одинаковые-то одинаковые, – ответил Пашков. – А если мы напишем, а как раз в этой камере содержали какого-нибудь врага моего предка.
– Ты лучше скажи имя-отчество, – потребовал Женька.
Пашков задумался.
– Не помню, – наконец изрек он.
– Тогда просто напишем… – принялся выбирать местечко получше Женька. – «Тут был зверски замучен пламенный русский дворянин Пашков».
– Вообще-то он просто тут немножечко побыл под арестом, а потом его выпустили, – сообщил Лешка. – Так что «зверски замучен» не подходит.
– А ты думаешь, все остальные, про которых написано «зверски замучены», и впрямь замучены? – отстаивал свой вариант текста Женька. – Главное, чтобы красиво звучало. Тогда этот твой далекий предок обязательно останется в памяти потомков. И там, у себя на небе, будет нам благодарен.
Последний аргумент показался Лешке крайне весомым.
– Пиши, – разрешил он Женьке.
Не успел, однако, тот вывести даже первой буквы, как перед ними возникла разъяренная смотрительница музея-крепости.
– Вы что это тут хулиганите? – вцепилась она в Женькино плечо.
– Мы не хулиганим, – тщетно пытался вырваться Женька.
– Просто осматриваем, – подхватил Лешка.
– У него тут далекий предок сидел! – выкрикнул Женька.
– Знаем мы ваших предков, – не отпускала Женьку смотрительница. – Такие хулиганы, как вы, скоро всю нашу крепость ругательствами испишут. Каждую ночь ваши художества соскребаем.
– Я из рода Пашковых, – оскорбился Лешка. – И никакие ругательства мы не пишем.
– Восстанавливаем эту… – заорал Женька. – Историческую справедливость.
– Вот сейчас и пойдете ее со мной восстанавливать к директору в кабинет, – поднесла к губам свисток смотрительница.
– Не надо! – повис на ее руке Пашков.
– А вы, может, сюда вообще без билетов прошли? – охватили совсем небезосновательные подозрения смотрительницу.
Положение складывалось угрожающее. Темыч, Женька и Лешка и впрямь просочились в крепость-музей безо всяких билетов. У входа они примкнули к толпе иностранцев, причем Лешка для пущей убедительности несколько раз проорал: «Ду ю спик инглиш?» Этим он поверг в полный шок делегацию смуглых черноволосых иностранцев, которая общалась между собой на каком-то птичьем языке.
И вот теперь обман мог раскрыться. Этого допустить было никак нельзя.
– Мы билеты на входе отдали, – нашелся Пашков.
– Отпустите ребят. Они тут со мной, – вдруг пришел им на выручку какой-то мужчина лет сорока.
– Дядя Вася! – немедленно сориентировался Женька. – А мы тебя ищем, ищем.
– Вот хотели даже записку тебе тут на стене оставить, – радостно сообщил Пашков.
– Приглядывать надо за своими племянниками, – враз поскучнела смотрительница. – А то у нас через таких скоро вообще от казематов ничего не останется.
– И Бастилия падет, – усмехнулся мужчина приятной наружности.
– Гражданин! У нас тут не Бастилия, а Петропавловская крепость, – строго сказала смотрительница и ушла.
– Спасибо, – с благодарностью поглядели ребята на неожиданного спасителя.
– Не за что, – улыбнулся мужчина. – Я сам таким был. Небось без билетов пролезли? – заговорщицки подмигнул он ребятам.
– Ну, вроде этого, – уклончиво отвечал ему Лешка.
– Я, кстати, однажды в вашем примерно возрасте тоже тут, в казематах, надпись оставил, – улыбнулся мужчина. – На потолке.
– Фломастером? – поинтересовался Женька.
– Краской, – ответил мужчина. – Имя свое написал. Кстати, – повернулся он к Женьке. – Откуда ты знаешь, что меня Василием завут?
– Да просто выкрикнул первое, что пришло в голову, – объяснил долговязый мальчик.
– Ясно, – усмехнулся мужчина. – Хорошая у тебя реакция. Ладно. Не попадайтесь больше смотрителям на глаза.
Он удалился.
– Бывают еще на свете хорошие люди, – проводил его благодарным взглядом Пашков.
– Увековечивать предка-то будем? – не хотелось сдаваться Женьке.
– Нет, – боялся Пашков, как бы смотрительница их вновь не накрыла. – Лучше не рисковать. А то нам уже скоро на вокзал нужно ехать.
– А во сколько мы с Мичманом встречаемся? – посмотрел на него Женька.
– То ли в шесть, то ли в полседьмого, – растерянно проговорил Лешка.
– А где? – спросил Женька. – Вокзал-то большой.
Тут Пашков совсем растерялся.
– Мы забыли договориться.
– Во, отмороженные! – взвыл Женька. – Как же мы теперь обратно поедем?
Денег у отважных путешественников совсем не осталось. После прогулки по Питеру Женька почувствовал новые приступы голода. До утра он еще мог как-нибудь продержаться, но если они тут останутся…
– Как-нибудь доедем, – ободрил Пашков. – Мы же с Мичманом вместе план разрабатывали. А память у меня отличная. Сейчас на вокзале в расписание гляну, вся схема в голове, как живая, встанет.
– Тогда поехали! – ринулся к выходу из крепости Женька.
– Погоди. Темыча забыли, – остановил его Пашков.
Они условились встретиться с ним на площади перед выходом. Однако его нигде не было видно. Смеркалось. Пашкова и Женьку охватило волнение. Не хватает еще потерять Темыча.
– Ладно. Пошли, – минут пятнадцать спустя сказал Женька. – Темыч, наверное, уже на вокзале нас ждет.
– Мы с ним так не договаривались, – возразил Лешка.
Тут появился Темыч. Подбитый глаз у него совсем заплыл.
– Ну, ты у нас прямо адмирал Нельсон, – бестактно заржал Женька.
– Бери выше. Кутузов! – вмешался Пашков. – Кстати, один из моих предков у Кутузова был ординарцем, – похвастался он.
– Тот самый, который тут в каземате сидел? – поинтересовался Женька.
– Нет, – покачал головой Пашков. – Его родной брат.
– Нам, между прочим, в Москву срочно надо, – проворчал Темыч. – Мне, может быть, завтра вообще придется врача из поликлиники вызывать.
– Сам виноват, – отозвался Пашков. – Мы тебя тут уже давно ждем. Куда ты запропастился?
– Лекцию слушал. Про усыпальницы русских царей, – с важностью принялся объяснять Тема. – Не хуже нашего Андрея рассказывали. Теперь я знаю, как наших царей хоронили…
– Нам теперь не о царях нужно думать, а о том, как в Москву добираться, – перебил его Женька.
Они поспешили на вокзал. Расписание пригородных поездов и впрямь освежило память Пашкова.
– Наш поезд! – радостно воскликнул он.
– Успеваем? – осведомился Женька.
– Нет, – жизнерадостно отвечал Пашков. – Уже ушел.
– Допрыгались, – проворчал Тема.
– Подумаешь, – ничуть не смущали подобные мелочи Пашкова. – Следующей электричкой доберемся. Десять минут осталось. Как раз успеваем. Нам надо на третий путь. Бежим.
Друзья кинулись к третьему пути. Электричка действительно еще стояла.
Едва друзья сели на места, как Темыч принялся ныть, что теперь у него от удара в глаз обязательно будут какие-нибудь осложнения. И вообще ему требуется срочная медицинская помощь, которой он по вине Пашкова лишен. А, кроме того, если бы не Пашков, то он, Темыч, вообще сейчас сидел бы спокойно дома и смотрел телевизор совершенно здоровыми глазами.
Неизвестно, сколько бы еще длились причитания Темыча, если бы друзья вдруг не увидели, что электричка пронеслась мимо нужной им станции. Пришлось выходить на следующей и на встречной электричке возвращаться обратно.
Потом они, дрожа от холода и страха, четыре с лишним часа провели на пустынной станции в обществе донельзя запущенного бомжа и его собаки, которая носила гордую кличку Чарльз. Впрочем, в ту ночь этот бомж показался ребятам не столь уж плохим компаньоном. Во всяком случае, с ним было не так жутко от воплей, которые то и дело доносились из близлежащей рощи.
Когда, наконец, подошла сияющая огнями электричка, трое друзей ощутили почти полное счастье. Правда, из графика они совершенно выбились. В то время, когда путешественники, по расчетам Пашкова, уже должны были прибыть домой, они садились на электричку в Твери.
– Ну, все. Теперь по прямой, – облегченно вздохнул Пашков.
– Сплюнь три раза, – поглядел на него здоровым глазом Темыч.
Лешка на это обиженно заявил, что плевать никуда не будет. Потому что, если уж у него все получается четко, то надо просто спокойно садиться и ехать.
Пустых мест в вагоне оказалось много. Ребята устроились на скамейке и тут же услышали:
– Здорово, племяннички! Куда путь держим?
Подняв головы, Пашков и Женька увидели напротив того самого мужчину, который спас их в Петропавловской крепости от разгневанной смотрительницы.
– Дядя Вася! – обрадовался ему, словно родному, непосредственный Женька.
– Можно для простоты Василий Николаевич, – улыбнулся мужчина.
– Это еще кто такой? – уставился с подозрением на мужчину Темыч.
– Ты лучше скажи, где это тебя так? – посмотрел Василий Николаевич на заплывший глаз Темыча.
– На футболе, – коротко объяснил тот.
– Вы лучше ему не напоминайте! – взмолился Пашков. – Он нас этим своим глазом всю дорогу изводит. А виноват во всем сам. Поехал с фанатами «Динамо», а болеть начал за «Спартак».
– Нехорошо, – покачал головой Василий Николаевич. – Я сам за «Динамо» болею с тысяча девятьсот шестьдесят пятого года.
Узнав об этом, друзья рассказали, как поехали большой компанией из Москвы на матч, но случайно отстали. Теперь вот приходится добираться домой самим.
– И, конечно, опять без билетов, – покачал головой Василий Николаевич.
– Черт с ними, с билетами! – выкрикнул Женька. – Жрать очень хочется.
Василий Николаевич извлек из большой пластиковой сумки сверток. В нем оказались бутерброды.
– Налетай! – весело скомандовал он.
Ребята церемониться не стали. Даже Темыч на время забыл о своем «боевом ранении». Пока они шумно жевали, новый знакомый им объяснил причину случайной встречи. Оказывается, расставшись с ребятами, он заехал из Питера в Тверь к знакомым. А вот теперь возвращается в Москву.
– Очень приятная получилась встреча, – дожевал бутерброд Темыч.
– И приятная, и полезная, – уточнил Женька.
– Господи! – вздохнул мужчина. – Давно ли я сам таким был. А вот теперь уже сорок пять стукнуло.
– Да вы еще ничего, нормальный, – решил подбодрить его Женька.
– Спасибо тебе на добром слове, – усмехнулся мужчина. – Вы сами-то где в Москве живете? Самое интересное, если мы с вами еще и соседями окажемся.
– На Садовой Спасской, – первым ответил Пашков.
– Мимо, – развел руками Василий Николаевич. – У меня квартира совсем в другой части города. У метро «Сходненская». Ладно. Пойду покурю. А насчет билетов не волнуйтесь, – добавил он. – Если вдруг контролер, я за вас штраф, так и быть, заплачу.
Он вытащил из кармана пачку сигарет и скрылся в тамбуре. Ребята, измученные двумя бессонными ночами, как-то незаметно заснули.
Проснулись они от того, что их кто-то очень грубо тряс за плечи.
– Уже приехали? – спросил Темыч.
– Приехали, – подтвердил чей-то грубый голос. – Билет предъяви.
Остатки сна мигом слетели с Темыча. Пашков и Женька тоже очнулись.
– Билеты у дяди Васи, – убежденно заявил контролеру Женька.
– И где ж, интересно, он? – с недоверием поглядел на них контролер.
– Мешок его тут, – предъявил Женька контролеру пластиковую сумку Василия Николаевича.
– Ты бы мне еще газету его вчерашнюю предъявил, – не проникся особым доверием к такому доказательству контролер. – В общем так, дорогие мои, – продолжал он. – Одно из трех. Либо гоните билеты. Либо, пожалуйста, штраф. Либо показывайте своего дядю Васю.
– Так он ведь в тамбуре курит, – вспомнилось Пашкову.
– Я не гордый, – хищно взглянул на ребят контролер. – Пошли в тамбур.
Они пошли. Василия Николаевича там не оказалось.
– Ну, так, касатики, – загорелись у контролера глаза в предчувствии близкой добычи. – Гоните билетики. Или денежки.
– У нас все у дяди Васи, – жалобно проговорил Женька. – Давайте мы его в другом тамбуре посмотрим.
– Дело ваше, – согласился контролер.
Не успели они, однако, сделать и шагу, как из соседнего вагона вылетел второй контролер.
– Мироныч, – шепотом обратился он к первому. – У нас там…
И, склонившись к уху Мироныча, второй контролер начал что-то шептать.
Выслушав напарника, Мироныч повернулся к ребятам.
– Вот что, – строгим голосом произнес он. – Возвращайтесь в вагон и ждите там дядю. Везучие вы. Не до вас нам. Так, Ленька, – посмотрел он на более молодого контролера. – Ты иди обратно, а я к милиционерам. Тут во втором вагоне двое из Клинского отделения едут. Я у них вроде рацию видел.
Контролеры немедленно двинулись каждый в свою сторону.
– Что у них там случилось? – посмотрел на друзей Пашков.
– Видимо, дело серьезное, – с волнением произнес Женька. – Никогда не видел, чтобы целых два контролера так запросто безбилетников отпустили. Пошли поглядим.
– Я уже всего нагляделся, – с большим раздражением проговорил Темыч. – С меня, лично, хватит.
– И дядю Васю подождать надо, – был с ним согласен Пашков. – Может, у него что-нибудь в сумке ценное. Мы уйдем, а он за сумкой вернется. И подумает, будто мы ее украли.
– К тому же, если мы тихо отсидимся на месте, контролеры больше о нас не вспомнят, – привел еще один аргумент Темыч. – Вы же слышали: они собрались в Клину выходить.
– Правильно, – обрадовался Женька. – Они на следующей остановке вылезут, а мы спокойно доедем до Москвы.
– Других контролеров уже явно не будет, – подтвердил Пашков.
Поставив поаккуратней на сиденье пластиковую сумку, друзья стали лениво смотреть в окно. Несколько минут спустя сквозь вагон торопливо прошел Мироныч в сопровождении двух милиционеров с рацией, из которой слышался громкий голос, прерываемый треском.
Ребята невольно втянули головы в плечи. Однако контролер, еще недавно проявлявший к ним такой неподдельный интерес, прошествовал мимо, даже не поглядев в их сторону. Ребята облегченно вздохнули.
– Ну, теперь до Москвы уж точно доедем, – бодро произнес Пашков.
– Вечно ты торопишься с выводами, – укоряюще посмотрел на него здоровым глазом Темыч.
– Тут торопись, не торопись, – усмехнулся Лешка. – Сами видели: мы им теперь совершенно без интереса. И потом нас, Пашковых, интуиция еще никогда не подводила. Наш род даже в древних летописях фигурирует как…
Договорить он не успел. В вагон вернулся Мироныч.
– Пришел ваш дядя?
– Нет, – отвечали ребята.
– Ну-ка, – положил Мироныч руку на Женькино плечо. – Ты вроде постарше. Пойдем со мной.
– Нет уж, мы вместе, – возразили Темыч и Лешка.
– Сидите. Сейчас вернется ваш братик, – заверил Мироныч. – Тут просто есть одно дело…
И он решительно потащил Женьку в соседний вагон. Тот не знал, что и подумать. Впрочем, на размышления у него и времени особенного не оставалось. Мироныч раздвинул стеклянную дверь, ведущую в соседний вагон.
– Взгляни, – остановился он перед крайней скамейкой. – Это случайно не ваш дядя?
Женька взглянул. На лавочке, скрючившись, неподвижно лежал Василий Николаевич.
