Антон Грановский
Темный горизонт
Все события и персонажи романа вымышлены, любые совпадения с реальной жизнью случайны.
Мы сделали работу за дьявола.
Р. Оппенгеймер,разработчик атомной бомбы
Если Бог есть, то он управляет нами из будущего.
Х. Нильсен, физик
Глава 1
Волки
1
Егор обернулся и взглянул на своего ведомого. Из-под лыжной шапочки парня выбивались длинные волосы, и Егор в который уже раз поразился их цвету. Волосы эти были совершенно белые, словно седые, и благодаря им Семенов выглядел намного старше своих лет.
– Устал? – спросил Егор.
Семенов напряженно улыбнулся:
– Немного.
– Ничего, скоро будем на вершине.
До сих пор они поднимались большими шагами, но теперь уклон горы стал круче, и передвигаться дальше стали короткими зигзагами. Спустя еще полчаса Егор остановился, чтобы перевести дух. По правде говоря, он ничуть не устал, но был рад остановке. Она позволяла полюбоваться красотой склона, сверкающей на солнце вершины и предгорья, раскинувшегося далеко внизу и поросшего соснами.
– До сих пор на вершину этой горы лыжники забирались только на вертолете, – сказал Егор ведомому.
– И много их было? – поинтересовался тот.
Егор покачал головой:
– Нет. А те, что были, съезжали только с западного склона. Он безопаснее.
Парень кивнул, явно чувствуя гордость. Они собирались съехать с горы с ее северо-восточного склона.
– Откровенно тебе скажу, приятель, – снова заговорил Егор, – я до сих пор не уверен, что поступаю правильно. У тебя слишком мало опыта.
– Я подписал необходимые бумаги, – возразил ведомый. – Если что-то случится, ответственность ляжет на меня.
Егор несколько секунд внимательно разглядывал парня сквозь стекла солнцезащитных очков, затем качнул головой и сказал:
– Не знаю, не знаю… Ладно, топаем дальше. До вершины еще минут двадцать.
И они продолжили подъем. Егор шагал чуть впереди, Павел Семенов – за ним. Это была далеко не первая вершина в жизни Семенова, на которой он пробовал себя в роли ски-альпиниста. Он уже совершал лыжные восхождения на Эльбрус и Авачинский перевал, но здесь, на этом перевале, все обещало стать гораздо интереснее. До сих пор Семенов съезжал вниз по изведанным и укатанным трассам, а сегодня им предстоял чистой воды «фрирайд» – спуск по целинному снежному склону, которого еще не касалась нога человека.
С инструктором ему, похоже, повезло. Это был молодой, но очень толковый парень. Да и ворчал не так часто, как другие инструкторы, с которыми Семенову приходилось иметь дело.
Егор нагнулся и проверил на своих облегченных горных лыжах крепления, позволяющие отстегивать пятку.
Семенов тоже осмотрел свои странные широкие лыжи. Собственно говоря, это были не совсем лыжи, а две части скейтборда, распиленного пополам. Семенов заказал их в специальной мастерской. Мастера не только распилили скейтборд, но и снабдили каждую половинку поворотными креплениями. В собранном виде «лысины» назывались «сплитбордом», и собрать их вместе можно было всего за одну-две минуты: стоило лишь повернуть крепления и пристегнуть одну к другой распиленные половинки при помощи нехитрых застежек, напоминающих шпингалеты.
На скользящую поверхность лыж Егора и сплитборда Семенова была наклеена специальная лента-камус с ворсистым кожухом, обеспечивающим сцепление со снежным покровом и дающая возможность подниматься по склону крутизной до сорока пяти градусов.
Инсоляционная корка на поверхности снега хорошо прогрелась солнцем, поэтому идти было хоть и утомительно, но приятно.
Наконец они достигли вершины перевала.
– Уф-ф… – вздохнул Семенов, улыбаясь во весь рот. – Чувствую себя властелином мира!
– Сколько будем отдыхать, «властелин»?
– Минут пять? – неуверенно предложил Семенов.
Инструктор окинул грузную фигуру Павла усталым взглядом и проговорил:
– Не торопись. Мы поднимались пятьдесят минут, и прежде чем лететь вниз, тебе нужно восстановить силы.
– Ладно. – Семенов пожал плечами. – Скажешь, когда будет пора.
Егор посмотрел вниз, улыбнулся и с явным удовольствием произнес:
– Снег сегодня отличный, настоящий пухляк[1]. Поедем вниз с ветерком.
– Мне уже не терпится, – отозвался Семенов.
Егор засмеялся.
– Нетерпеливый ты парень.
– Это точно.
– Слушай, а ты и правда писатель?
– Правда, – чуть смутившись, отозвался Семенов. – Выпустил уже три книги.
– В каком жанре работаешь?
– Фантастика.
Егор хмыкнул:
– Сказочник, значит. И как работа – прибыльная?
– Что ты, – возразил Семенов. – В нашей стране прожить на писательские гонорары невозможно. Я работаю лаборантом в одной… э-э… фармакологической фирме.
– И что, лаборантам нынче хорошо платят?
– В нашей фирме – да.
Егор снова посмотрел на раскинувшееся внизу великолепие. На лице его, худощавом, смуглом от горного загара, застыло выражение если и не блаженства, то величайшего удовлетворения.
– Ну а ты? – осторожно спросил его Семенов.
– Что я?
– Всю жизнь занимаешься спортом, да?
Егор улыбнулся и покачал головой:
– Не совсем. Был период, когда я полтора года почти не выходил из дома.
Семенов присвистнул.
– Полтора года? И что ж ты делал?
– Торчал у компьютера.
– Все полтора года?
Егор кивнул:
– Угу. Я по образованию компьютерщик. Работаю с «железом».
Семенов оглядел высокую, поджарую фигуру своего инструктора и заявил:
– Честно говоря, по тебе не скажешь. И с чего вдруг тебя потянуло в горы?
Егор на секунду задумался, потом пожал плечами:
– Сам не знаю. В прошлом году случайно попал на подмосковную горнолыжную базу и впервые скатился с горы на лыжах. Вернее сказать – упал. Скатился еще несколько раз, и с каждым разом получалось все лучше и лучше. Ну а когда понял, что без гор уже не могу, пошел на курсы инструкторов.
– И теперь водишь в горы таких кретинов, как я.
Егор посмотрел на писателя насмешливым взглядом и заявил:
– Ты еще не самый худший вариант. Ну что, отдохнул?
– Вполне! – с готовностью отозвался Семенов.
– Я поеду первым. Помни: этот склон – no stop zone. Падать и останавливаться нельзя, иначе ледник поглотит тебя.
– Да, я помню, – нетерпеливо кивнул Семенов, глядя вниз на распростирающееся перед ним бескрайнее белое поле, по которому ему предстояло пронестись на доске со скоростью сто пятьдесят километров в час.
– Постоянно держи меня в зоне видимости, потому что я… что?
– Выбираешь безопасный и безостановочный маршрут по леднику.
– Верно, – кивнул инструктор. – И никакой самодеятельности, договорились?
– Договорились. – Градус нетерпения дошел у парня до предела. – Поедем уже, а? – дрогнувшим голосом попросил он.
Егор Волков пристально посмотрел ему в глаза.
– Не нравится мне твой тон, приятель. Прошу тебя: будь умницей и не дури.
– Не буду, – пообещал писатель.
– Ну, с Богом.
Егор надел очки, сжал в руках палки и ринулся вниз. Его фигура стремительно удалялась, скользя по белоснежному полотну, слепящему глаза.
Семенов выждал, сколько нужно, затем тоже надел очки и с радостно бьющимся сердцем рванул с перевала вниз, чтобы целых два с половиной километра мчаться по склону перевала стрелой.
Егор пересекал ледник огромными дугами, стремительно летя вниз по мягкому, никем не укатанному склону. Ветер бил ему в лицо, ощущение бешеной скорости пьянило. Егор не раз думал, что только в такие моменты – на грани наслаждения и опасности – можно почувствовать ценность и полноту жизни. Он отлично понимал любовь к снегу швейцарских горных охотников – первых, кто освоил целинное катание.
Впереди показался бергшрунд[2]. Егор был бы рад взять его с лету, но мысль о ведомом, который съезжал с перевала по проложенной им трассе, заставила Егора сделать вираж и объехать раскол по широкой дуге.
Семенов, мчавшийся за ним, видел, как инструктор аккуратно объехал бергшрунд, и должен был повторить маневр, и уже готов был это сделать, как вдруг в груди у него поднялось чувство, которого Павел и ждал и боялся. «Слабо?!» – словно бы спросил его внутренний голос.
Впереди уже виднелась кромка раскола, сворачивать было поздно. Семенов сосредоточился, достигнув предельной концентрации, а затем на полной скорости взвился с края бергшрунда, перелетел через раскол и приземлился на рыхлый снег.
«Удалось!»
Он понесся по склону дальше, взмывая вверх на кочках-трамплинах и взметая каскады снежных брызг. Только пару секунд спустя он понял, что, пройдя опасный участок напрямик, опередил инструктора и что тот несется у него за спиной.
На мгновение перед его мысленным взором пронеслось лицо Егора Волкова, искаженное яростью, и его рот, изрыгающий проклятья, но менять что-либо было поздно. А потому Семенов решил не забивать себе этим голову и наслаждаться спуском. И вот тут-то самонадеянность сыграла с Павлом дурную шутку. Прежде он катался только по накатанным трассам и никогда еще не съезжал с горы по целинному, «необъезженному», леднику. Семенов даже не понял, что случилось – только что он летел вниз, и вдруг что-то сильно тряхнуло его, а затем мир вокруг завертелся волчком, а лицо обжег ледяной снег. Еще доля секунды – и что-то сильно ударило его в плечо, едва не выбив из него дух, и вот он уже не едет, а кубарем летит по склону, и перед глазами у него мелькают лыжи и палки…
2
– Эй! Ты живой?
Семенов открыл глаза и посмотрел на лицо инструктора, склонившееся над ним.
– Жи… живой.
– Руки, ноги целы?
– Не знаю.
– Подвигай ими.
Семенов пошевелил ногами. Потом – руками. Тело болело, но руки и ноги были в порядке.
– Встать сможешь? – спросил Егор.
– Да… наверное.
Семенов, морщась и кряхтя, сел на снегу. Посидел так несколько секунд, приходя в себя, а затем поднялся на ноги. Тело подчинялось ему, кости были целы. Семенов облегченно вздохнул и снова повернулся к Егору. Только сейчас он заметил, что инструктор сжимает левой ладонью правое плечо. На мгновение он встретился с Егором взглядом и тут же отвел глаза.
– Ну? – хрипло проговорил Егор. – Может, объяснишь мне?
– Вы насчет бергшрунда? – смущенно пробормотал Семенов.
– Насчет него. Я, как твой наставник, дал тебе четкие указания. Так?
– Так.
– Какого дьявола ты их нарушил?
– Я… слишком поздно его заметил, – соврал Семенов. – Огибать было поздно, вот я и решил напрямик.
– Ты хоть понимаешь, как ты рисковал? У тебя слишком мало опыта для таких фокусов. Если бы ты упал, ты мог бы уже никогда не подняться.
– Но я ведь не упал.
Егор несколько секунд в упор разглядывал ведомого, потом спокойным голосом, от которого по спине Семенова побежали мурашки, произнес:
– Ты подрезал меня на трассе. Слава богу, мы оба целы, но, кажется, я сильно потянул сухожилие.
Семенов готов был провалиться под землю под укоризненным взглядом желтоватых, странно мерцающих глаз инструктора.
– Ладно, – примирительно пробормотал он. – Я сглупил. Но больше этого не повторится. Даю слово.
– Слово… Недорого оно стоит, твое слово… Ладно. – Егор примирительно хлопнул Семенова по плечу. – Собирай вещи, нам пора ехать.
В наушнике у Егора пискнуло, а затем приглушенный и искаженный шорохами голос проговорил:
– Волчок! Волчок, это профессор Терехов!
Егор прижал пальцем кнопку наушника и отозвался:
– Слушаю вас, профессор.
– Меня перенаправили с мобильника. Где ты сейчас?
– Я?.. В турпоходе.
– Опять? И не сидится же тебе в Москве.
– Я зверь, а зверю трудно жить в городе. Четыре стены для него – клетка.
– Ну да, ну да. – Голос профессора слегка изменился, словно в душе его поднялось чувство вины. – В общем, Егор, я звоню тебе, чтобы сообщить: Машина готова к запуску!
Егор усмехнулся:
– Не прошло и года. Долго же вы раскачивались, проф.
– Путешествовать в будущее – это совсем не то, что путешествовать в прошлое, мой друг. После перенастройки исходных данных Машина стала давать сбои. Пришлось внести в схему несколько принципиальных изменений. Но теперь все в порядке.
– Рад это слышать.
– А я рад тебя обрадовать. Когда тебя ждать?
– Через пару дней.
– Хорошо. Как только вернешься в Москву – сразу приезжай ко мне! Мне есть чем тебя удивить!
Связь отключилась. Егор повернулся к Семенову и с напускной строгостью проговорил:
– Ну? До ночи тут будешь стоять? Хватай свою доску и поехали вниз. Только на этот раз без лихачеств.
Спустились без эксцессов. Егор немного передохнул, потом глянул на раскрасневшегося Семенова и распорядился:
– Иди в машину, Павел.
Семенов, всем своим видом выражая покорность и чувство вины, закинул рюкзаки на заднее сиденье «жигуленка», после чего забрался сам, усевшись в кресло рядом с водительским. Егор сел за руль и захлопнул за собой дверцу. Поморщился от боли в руке.
– Егор, может, лучше я поведу? – робко предложил Семенов.
Егор покосился на него и спросил:
– Сколько лет за рулем?
– Два месяца, – ответил Семенов, смутившись.
– И с какого раза сдал на права?
– С третьего, – совсем заливаясь краской, отозвался ведомый.
Егор отвернулся, завел мотор и тронул «жигуленок» с места.
Они долго ехали молча. Семенов молчал от стыда, а Егор предпочитал не отвлекаться от дороги, поскольку вел машину практически одной рукой.
Наконец Семенов не выдержал, кашлянул в кулак и сказал:
– Друг, я…
Всего на мгновение Егор отвел от дороги взгляд, и это мгновение оказалось роковым. Он успел заметить краем глаза, как шелохнулись кусты и на дорогу метнулась большая тень. Егор рванул руль влево, чтобы избежать столкновения со зверем, заднеприводный «жигуленок» занесло и завертело на скользкой дороге. Егор крутанул руль в сторону заноса, стараясь выровнять машину, но в какой-то момент покалеченная рука подвела – он не справился с управлением, и «жигуленок» швырнуло на деревья, росшие у самой обочины.
Последнее, что увидел Егор перед столкновением, это стремительно приближающийся ствол сосны, а потом его дернуло вперед, раздался оглушительный скрежет, и реальность перед глазами распалась на сотни стеклянных осколков.
Очнулся он почти сразу же. Открыл глаза и сел на снегу. Ствол сосны переломился от удара, и ее крона навалилась на соседние деревья. Капот «жигуленка» был смят, стекла разбиты. Семенов лежал неподалеку от машины, и снег вокруг него был забрызган кровью.
Егор, преодолевая боль в руке, поднялся на ноги и быстро подошел к ведомому. Присел рядом и прижал пальцы к его шее. Жилка на шее Семенова размеренно вздрагивала, отбивая пульс. Егор убрал руку, осторожно стянул с Павла лыжную шапочку и тщательно осмотрел голову. Насколько Егор мог судить, черепные кости целы, но кожа в нескольких местах была рассечена, и порезы сильно кровоточили.
На первый взгляд пустяки, но когда Егор тщательно осмотрел тело Семенова, поводов для беспокойства появилось больше. Пальцы на правой руке Семенова были переломаны, а из левой икроножной мышцы торчал кусок ветки, и кровь из раны сочилась на снег, образовав под ногой лужицу.
Егор выпрямился и обвел взглядом местность. Сосны стояли друг к другу плотно, но у самой дороги они уступали место облепиховым зарослям, усыпанным желто-оранжевыми ягодами. Кое-где красными пятнами на белом снегу были нарисованы кусты барбариса. Поодаль из-под снега выбивалась зелень молодого можжевельника.
Егор сходил к машине, взял аптечку и вернулся к Семенову. Действуя умело и решительно, он распорол перочинным ножом штанину парня, залил рану перекисью, затем перетянул ногу жгутом, крепко обхватил пальцами конец палки, торчащий у Семенова из ноги, и одним быстрым движением вырвал палку из рассеченной мышцы.
Палка не задела артерию, и крови вытекло относительно немного. Егор стянул края раны медицинскими скобами и крепко перевязал ногу бинтом. Потом занялся сломанными пальцами парня. После того, как все повязки были наложены, он вгляделся в бледное лицо ведомого и позвал:
– Семенов? Ты слышишь меня?
Павел по-прежнему был без сознания. Решив на время оставить парня в покое, Егор занялся проверкой техники. Машину завести не удалось, да он на это особо и не рассчитывал. А вот то, что рация молчала, было чрезвычайно скверно. Егор вскрыл раскуроченный корпус рации и осмотрел разбитую начинку. Восстановлению она не подлежала.
– Черт! – с досадой проговорил Егор.
Он огляделся. Места вокруг глухие, и рассчитывать на помощь туристов не приходилось. Разве что охотник какой появится, но и на это особой надежды не было.
И тут Егор почувствовал спиной чьи-то взгляды, а потом учуял посторонний запах. Стараясь не делать резких движений, он медленно обернулся. Возле можжевелового кустарника стояли три рослых, поджарых волка. Три пары желтых, голодных глаз были устремлены на двух людей, один из которых истекал кровью.
Егор выпрямился в полный рост и встал перед голодными волками. Волки предгорья были крупные, с широкими грудными клетками и толстыми лапами, не чета степным недомеркам. Их желтоватые зубы с легкостью перекусывали шею маралу.
– Тихо, – проговорил Егор негромким, но уверенным голосом. – Я вас не трогаю. И вы меня не трогайте. Проходите мимо. Так будет лучше для всех.
Волки выслушали его внимательно, будто и впрямь пытались понять смысл его слов. Потом самый рослый волк, бывший, по всей вероятности, вожаком, угрожающе зарычал. Остальные волки его поддержали, шерсть на их серых холках встала дыбом, а в глазах зажегся желтоватый кровожадный огонек, ясно дающий понять, что уходить отсюда без добычи они не собираются.
– Значит, вы так? – Зрачки Егора сузились, на щеках отвердели желваки. – Думаете, я вас испугался?
Егор шагнул навстречу хищникам. Из глотки вожака донесся рык. Верхняя губа Егора приподнялась, обнажив крепкие зубы, и он тоже зарычал, но на более низких тонах. Он сделал еще один шаг по направлению к волкам. В желтых глазах вожака стаи появилось сомнение. Поведение человека явно сбило зверя с толку.
Егор почувствовал, как гнев душной волной поднимается у него внутри и как ярость меняет его. Мышцы его вздулись буграми, кости и суставы затрещали.
Усилием воли он заставил себя успокоиться и загнал зверя, живущего у него в душе, обратно в клетку. Однако пары секунд, пока это длилось, хватило, чтобы внести смятение в сердца волков. Вожак перестал рычать, поднял голову и понюхал воздух. Странный запах, не похожий ни на человеческий, ни на звериный, оказал на волка ошеломляющее действие. Он тряхнул головой, как бы прогоняя наваждение, а затем тонко заскулил, развернулся и побежал прочь.
Два других волка, испуганно косясь на странного человека и поджав хвосты, последовали примеру вожака. Вскоре все три хищника скрылись в лесу.
Егор облегченно вздохнул и вытер рукой потный лоб. Однако на этом испытания не закончились. Стоило волкам уйти, как ветки сосен опять шевельнулись, и к дороге, беззвучно ступая по снегу огромными лапами, вышел новый зверь.
Егор, испуганно расширив глаза, попятился. Перед ним, широко расставив лапы и уставившись на него маленькими бездушными глазами, стоял громадный бурый медведь. Зверь был рослый, матерый, изголодавшийся во время зимней спячки и готовый всадить клыки в любое живое существо, попавшееся у него на пути.
– Да чтоб вас! – тихо выругался Егор.
«Это все кровь, – с досадой подумал он. – Скоро сюда потянутся изголодавшиеся хищники со всех концов леса».
Он быстро оглядел дорогу и увидел дробовик «Ремингтон-М870», лежащий рядом с порванным рюкзаком, из которого вывалились лыжные ботинки.
«Дьявол! Как я мог забыть про ружье?»
До оружия было не меньше трех метров. Егор помнил, как заряжал «ремингтон». В магазине четыре патрона 12-го калибра. Серьезная штука. Если, конечно, успеть ею воспользоваться.
Он облизнул пересохшие губы и сделал движение по направлению к ружью. Медведь громко зарычал. Егор замер, парализованный этим рыком. Секунду он стоял неподвижно, а затем быстро стянул куртку и швырнул ее медведю. Отвлекающий маневр подействовал, медведь бросился на куртку, а Егор, воспользовавшись заминкой, прыгнул к ружью.
Приземлившись рядом с рюкзаком, Егор перекувыркнулся, подхватил на ходу дробовик, развернулся и выстрелил в широкую грудь атакующего медведя. Затем быстро откатился в сторону.
Кровь брызнула Егору на лицо, а огромная туша зверя обрушилась на землю в полуметре от него. Егор вскочил на ноги. Медведь развернулся и, истекая кровью, снова бросился на него.
Егор снова увернулся и дважды нажал на спуск. Оба заряда попали медведю в голову, однако тот с невероятной скоростью налетел на Егора, подмял его под себя и взмахнул лапой, намереваясь раздробить своей жертве голову.
И тут случилось нечто такое, чего зверь никак не мог предвидеть. Человек уперся ему в грудь ногами и рывком приподнял его четырехсоткилограммовую тушу над собой, а затем вскинул левую руку, которая непонятным образом превратилась в звериную лапу с торчащими когтями, и с размаху всадил когти в косматую шею зверя. В горле у медведя булькнуло, тело дернулось, а затем обмякло.
Егор кое-как выполз из-под медвежьей туши и, тяжело дыша, поднялся на ноги. Прикрыл веки и медленно досчитал до десяти, выравнивая дыхание, после чего мысленно приказал себе:
«Успокойся. Все в порядке. Нет причин для гнева».
Когда Егор снова открыл глаза и опасливо посмотрел на свои руки, из горла его вырвался вздох облегчения. Это были руки человека.
Медведь был еще жив. Он лежал на примятом снегу, тяжело и хрипло дыша и косясь на Егора выпученным, полным боли и ярости глазом. Егор зачерпнул пригоршнями снег и вытер разгоряченное, забрызганное кровью лицо. Потом поднял с земли дробовик, подошел к медведю и двумя выстрелами в голову добил его.
– Егор… – послышался сдавленный голос.
Он обернулся. Семенов сидел на снегу и испуганно смотрел на него.
