Антон Грановский
Падшие боги
Удар по зубам отрезвил Глеба, и охота кричать и сопротивляться мгновенно пропала.
Глеба выволокли на темную, пропахшую дымом улицу, и тяжелая, обитая рогожей дверь захлопнулась за ним.
– Тебе в подземелье понравится, – насмешливо пророкотал один из охоронцев. – У нас дыба новая. На тебе и опробуем.
Глеб застонал. В ушах у него зазвучал голос профессора Земцова:
* * *
– В этом аномальном месте законы природы дают сбои. Несколько раз в Лесу мертвецов пропадали туристы. В Долине смерти под горой – целое кладбище скелетов животных. Счетчик Гейгера щебечет, как соловей. Кроме того, часы начинают вести себя странно – то у всех геологов отстают на пятнадцать минут, то, наоборот, убегают вперед...
На глаза Глебу навернулись слезы.
«И пошлю вам на погибель мстителя!» – донесся из-за двери басовитый голос толстого христианского лекаря. – Сие разуметь так: не богом отнимается жизнь, но по его воле рукою человека!»
Самообладание окончательно покинуло Глеба. Он опустил голову и, полностью отдавшись на волю княжьих охоронцев, закрыл глаза.
Глава вторая
1
Низкие своды. Кирпичные столбы. Под спиной – жесткая лавка. Вокруг – полумрак, сырость и холод. Тихий голос рядом кому-то рассказывает:
– ...И ступила княжна на землю. А знаешь, как была она одета? Китайского шелка летник с просторными, до земли, рукавами, чудно вышитый травами и зверями. А на шее – алмазное ожерелье. Поверх летника – широкий опашень с финифтяными пуговицами. А на ножках – сапожки с каблучками. И пахнет от нее цветами луговыми! О как!
Голос был знакомый. Глеб напряг память и вспомнил – Васька Ольха! Он приподнялся на локте и тихо позвал:
– Васька!
– О, а вот и он сам!
– Тот, который с княжной говорил? – спросил кто-то.
– Ну!
Васька Ольха сидел в соседней клетке. В полумраке подземелья, подсвеченном тусклым огнем дальних факелов, лицо его виделось смутно.
– Ты как здесь оказался? – спросил Глеб.
Васька вздохнул.
– По глупости. После того как тебя забрали, расстроился я совсем. Пошел в блажную избу. А бурую пыль скинуть забыл. Там и погорел.
– В блажную избу?
– Ну.
– А что это?
– Не знаешь? Может, ты и про бурую пыль не слышал?
Глеб мотнул головой:
– Нет. А что это?
– Бурая пыль – есть чудо превеликое. Добывают ее в Гиблом месте. Добытчики промывают песок, собирают бурую пыль, просушивают и обжаривают. Потом ее можно ноздрями вдыхать или в воду бросать и пить.
– Зачем?
Васька хмыкнул.
– Ясно зачем. Дабы впасть в сон долгий и блаженный.
– Так это наркотик! – сообразил Глеб. – Вот уж никогда бы не подумал, что вы тут ширяетесь.
– Князь ее чужеземным купцам возами продает, – чуть ли не с гордостью сообщил Васька. – Тем казна и полнится. Никому, окромя княжьих добытчиков, эту пыль добывать нельзя. А ежели найдется смельчак, ратники споймают, отрубят руку и высекут, чтоб неповадно было.
Глеб обдумал слова Васьки и спросил:
– Есть только один прииск?
– Большой – да.
– А малые?
– Малых много. Но надолго их не хватает. Наберешь раз – и нет прииска.
Глеб потер окровавленные запястья и поморщился.
– И много у тебя было бурой пыли, когда тебя взяли охоронцы? – поинтересовался он.
Васька вздохнул.
– Какая теперь разница, – горестно сказал он. – Слаб человек... Кабы не слаб, беды бы не знал.
– Эй, хватит вам вякать! – рявкнул из своего угла охоронец по кличке Крысун. – Будете языками трепать, ката позову, он вам живо языки подкоротит!
– Смотри, как бы тебе не подкоротили, – угрюмо проговорил Глеб.
– Точно! – взвился вдруг Васька Ольха. – Ты нам не указывай, Крысун! Гляди – освободят меня, я тебя на воле подкараулю и рожу начищу!
Крысун поднялся со своей лавки и неторопливо подошел к клетке, в которой сидел Васька. Охоронец был высок, худ и жилист, а в роже его и впрямь было что-то крысиное. Он прищурился на Ваську и медленно проговорил:
– Ну-ка, дай сюда свой горшок.
– Зачем?
– Дай, говорю.
Васька ухмыльнулся, поднял с пола горшок и протиснул его сквозь прутья Крысуну.
– На, держи.
Кат схватил Ваську за руку, притянул к себе сквозь прутья и принялся выкручивать.
– Ай! – заорал Васька. – Ты чего руки крутишь, гад!
– Ну, как? – поинтересовался Крысун, сладострастно выкручивая парню руку. – Начистишь мне рожу, щенок?
Васька задергался, из глаз его брызнули слезы.
– Пусти, гад!.. Пусти!
Крысун сипло засмеялся и выпустил руку Васьки из своих длинных, цепких пальцев. Васька крикнул и шмякнулся на задницу.
– Горшок куда поволок? – со слезами на глазах проговорил он. – Куда я мочиться буду?
– В карман себе помочись, тля мерзотная.
– Гад! – в сердцах крикнул Васька.
Охоронец остановился и повернулся к Ваське.
– Мало получил? Довеску просишь?
– Эй, Крысун! – окликнул охоронца Глеб. – Оставь парня в покое.
Охоронец повернулся к Глебу и ощерил мелкие зубы.
– А ты куда лезешь, чужеземец? Тоже хочешь получить?
– Подойди и попробуй, – мрачно предложил Глеб. – У меня первый разряд по боксу. Я тебе живо зубы пересчитаю.
Крысун презрительно оттопырил губу и прогнусавил:
– Все вы смелые, пока до пыток не дойдет. А как дойдет, так мамку зовете.
Он отвернулся и пошел к своей лавке. Глеб закрыл глаза и попытался уснуть. Но едва он задремал, как дверь темницы с лязгом открылась и в подземелье вошел огромный, лысый, широкоплечий кат с дырявой ноздрей. А за ним – два охоронца с грозными лицами.
При их появлении Крысун приободрился и, ухмыльнувшись во весь рот, нажаловался:
– Слышь, Драный, полонцы-то у нас больно живые! Этот вот... – Он кивнул на Глеба. – ...Зубы мне давеча пересчитать грозился.
– Живые, говоришь?
Кат прищурился на Глеба. Затем слегка повернул голову и приказал охоронцам:
– Этого вяжите и тащите в пыточную.
Затем развернулся и вышел из подземелья. Охоронцы, вынув из ножен кинжалы, молча зашагали к клетке Орлова.
Сопротивляться двум рослым дядькам с ножами в руках было глупо и бесперспективно. Глеб вздохнул, смиренно опустил голову и послушно дал себя связать.
* * *
Пыточная оказалась просторной комнатой, освещаемой двумя берестяными факелами. Глеба охоронцы усадили на одну лавку, а на другую, ту, что напротив, уселся лысый кат с рваной ноздрей.
Велев охоронцам выйти, он повернулся к Глебу и стал внимательно разглядывать его лицо. Глеб встретил его взгляд спокойно и глаз не отвел.
Вдоволь насмотревшись, кат ухмыльнулся и спросил:
– Откуда ты прибыл, колдун?
– От верблюда, – серьезно ответил Глеб.
– Это где?
– В Караганде.
Кат обдумал его слова, покачал головой и проговорил:
– Шутишь? Ладно, шутник, давай пошутим вместе. Зачем в наш град пожаловал?
– За острыми впечатлениями.
– Как это?
– Да как у всех. Секс, драг энд рок-н-ролл. Драг и рок-н-ролл уже был. Теперь жду секса.
Кат помолчал немного, хмуря широкий лоб. Потом спросил:
– Тебя видели в кружале вместе с Васькой Ольхой. Говори честно: ходил с ним в Гиблое место на добычу?
Глеб покачал головой:
– Нет.
– А что в лесу делал?
– Искал приключений на свою задницу.
– Нашел?
– Угу. Если хочешь, могу поделиться.
Кат усмехнулся и, ни слова не говоря, ударил Глеба кулаком по лицу. Голова Глеба мотнулась. Он сплюнул на пол кровь и посмотрел кату в глаза.
– Хочешь на свободу? – спросил вдруг кат.
Глеб усмехнулся.
– Зачем? Мне у вас нравится. Приятное общество, халявная еда. И персонал вежливый. Нет, я отсюда никуда.
Толстые губы ката растянулись в усмешку.
– Потешный ты. Ладно. Предлагаю сделку. Ты оговоришь одного человечка, скажешь, что видал его в Гиблом месте, на мелководном прииске, а князь взамен тебя отпустит. Да еще и одарит золотой монетой. Сделаешь?
Глеб обдумал предложение и ответил:
– У меня есть несколько условий. Во-первых, хочу, чтобы меня сделали столбовым боярином и дали мне соболью шапку. Это возможно?
Кат ухмыльнулся.
– Шапку хочешь. Будет тебе шапка.
– Это еще не все, – сказал Глеб. – Еще хочу свечной заводик.
– Будет тебе и заводик, – пообещал кат. – Теперь все?
Глеб мотнул головой:
– Нет. Хочу, чтобы ты кое-что сделал.
– Что?
– Просунь голову между ляжек и дунь себе в задницу. Сделаешь?
Кат нешироко размахнулся и хлестко ударил Глеба кулаком по губам.
– Вот тебе соболья шапка! – сказал он.
Потом вновь отвел руку и ударил еще раз.
– А вот тебе заводик!
Голова Глеба безвольно свесилась на грудь. Кат поднялся с лавки, сплюнул на пол и вышел из клетки.
2
– Орлов!
Глеб открыл глаза и с удивлением уставился на толстую суровую физиономию главного редактора.
– Сколько можно спать на редакционных летучках?! – рявкнул тот.
Сердце Глеба учащенно забилось.
– Так я спал? – с растерянной улыбкой переспросил он.
Коллеги засмеялись.
– Иван Кузьмич, можно я выйду и глотну свежего воздуха? Мне что-то нездоровится.
– Это мне от тебя нездоровится, – мрачно проговорил Турук. – Иди, но после летучки зайдешь ко мне для персонального разговора.
Пять минут спустя Глеб стоял в курилке и глубокими затяжками смолил сигарету. В голове у него все еще стоял туман. А сердце всякий раз начинало биться сильнее, как только наваливалось очередное душное воспоминание. Рваная ноздря ката, обрастающий шерстью мытарь, огромный бродячий пес...
При воспоминании обо всем этом Глеба передернуло.
В курилку заглянула Катя Королькова.
– Орлуша, ты здесь?
– Угу.
Катя вошла в курилку и плотно притворила за собой дверь.
– Как это Турук тебя отпустил? – поинтересовался, пуская дым, Глеб.
– Я сказала, что нужно срочно исправить ошибку в статье, пока ее не вбили в окончательную верстку.
Катя достала сигарету – тонкую, с белым фильтром. Вставила в губы и щелкнула маленькой позолоченной «Зиппой».
Глеб вздохнул.
– Ох, Катюха, если бы ты знала, какой мне дикий сон приснился. Вспоминаю – мороз по коже!
Катя помахала перед лицом рукой, отгоняя дым, и улыбнулась.
– Дай угадаю. Тебе снилось, что ты загораешь на пляже в Сан-Тропе. Рядом с тобой лежит стройная мулатка с большой грудью. Ты снимаешь с нее бюстгальтер и видишь две трансформаторные будки, и на каждой табличка – «Не влезай! Опасно для жизни!». Угадала?
Глеб посмотрел на Катю с удивлением.
– Королькова, тебе кто-нибудь говорил, что у тебя больная фантазия?
– Кроме тебя, никто, – отрезала Катя. – Кстати, твоя поп-дива прислала тебе огромный букет цветов. – Она выпустила уголком рта бледно-голубую струйку воздуха и усмехнулась. – Слушай, Орлов, что такого нужно сделать женщине, чтобы она прислала тебе корзину цветов?
– Если хочешь узнать, приходи сегодня вечером ко мне на сеновал, – с улыбкой ответил Глеб. – Только позвони заранее, чтобы я сгонял за шампусиком.
– Размечтался.
– Ну, тогда терзайся в догадках.
Глеб швырнул окурок в железную урну и потянулся за новой сигаретой.
– Так что там тебе приснилось? – спросила Катя, с тревогой поглядывая на бледное лицо Глеба.
Он дернул щекой:
– Да бред какой-то. Мне приснилось, будто я попал в прошлое. Но там совсем не так, как говорится в учебниках. Они там добывают бурую пыль. Что-то вроде нашего кокса или герыча. И продают ее за кордон. Еще у них по лесам бродят оборотни и упыри. Прикинь!
Катя нахмурилась:
– Орлов, ты сколько вынюхал?
– Нисколько.
– Значит, опять вчера перебрал коньяка?
– Возможно. – Глеб вздохнул. – Честно говоря, я не помню.
Катя стряхнула с сигаретки пепел, посмотрела на Глеба и, как-то странно улыбнувшись, проговорила чужим, очень нежным голосом:
– Забавный ты, чужеземец. Забавный и вельми смелый. Не каждый сможет такое Егре в лицо сказать.
– Что?
Реальность дрогнула у Глеба перед глазами и пошла рябью. А Катино лицо вдруг превратилось в другое, с высокими скулами, бледно-матовой кожей, огромными голубыми глазами и симпатичным, чуть вздернутым носиком.
– Да что же это... – испуганно проговорил Глеб, закрыл глаза и снова их открыл.
* * *
Княжна Наталья смотрела на него огромными голубыми глазами и улыбалась робко и неуверенно.
– Княжна! – воскликнул Глеб и приподнял голову с лавки. – Это сон? Ты мне снишься, правда?
– Если тебе хочется так думать, думай, – сказала Наталья.
Глеб потер пальцами воспаленные веки, взглянул на железные прутья решетки и хрипло вздохнул. Темница была другая, не та, в которой он сидел прежде. Должно быть, что-то вроде карцера или одиночной камеры.
– Это не сон, – горестно проговорил Глеб. – Я в прошлом. Господи, что же это такое происходит?
Княжна Наталья неуверенно повела плечами. И вновь лицо княжны показалось Глебу знакомым. Он точно где-то видел его раньше. Но где?
– Охоронцы поведали, что ты во сне разговариваешь, – тихо сказала она. – И много удивительного рассказываешь. Я хочу послушать.
Глеб сел на лавке и опустил ноги на плотно утоптанный земляной пол.
– Даже не знаю, с чего начать, – сказал он и облизнул пересохшие губы.
Княжна улыбнулась.
– А я тебе помогу. Откуда ты прибыл, чужеземец?
Глеб вздохнул и ответил:
– Из далекой страны.
– И как называется твоя страна?
– Россия.
Княжна Наталья чуть склонила голову набок.
– Хороша ли там жизнь али дурна?
– Смотря с чем сравнивать. – Глеб невесело усмехнулся. – Если с вашим княжеством, то она хороша.
– Чем же она так хороша? – прищурила любопытные глаза Наталья.
– Чем? Пожалуй, что чудесами.
Любопытство в глазах княжны разгорелось еще сильнее.
– Расскажи мне про свою страну, – попросила она.
Глеб откинул с холодного лба темную челку.
– Что ж, попробую. В нашей стране люди живут в теремах, и в каждом тереме свой родник с чистой водой. Хочешь – будет холодная, а хочешь – горячая. А зимой в наших теремах так тепло, что и печка не нужна. Еще мы любим путешествовать. Но путешествуем не на простых конях, а на железных.
– Как это? – удивилась княжна.
– Да вот так. Садимся на железных коней, и те нас за тридевять земель в одночасье доставляют. А еще мы умеем летать.
– Летать?
– Угу. На железных птицах. Выше облаков!
Княжна с сомнением прищурила голубые глаза.
– Еще скажи, что звезды с неба срываете, – недоверчиво проговорила она.
Глеб усмехнулся разбитыми губами и покачал головой.
– Нет. Но на Луне были. И вокруг звезд на железных птицах летали. И на дно морское опускались. И с чудищами морскими воевали.
Наталья засмеялась.
– Смешной ты, колдун!
– Глеб. Зови меня Глеб.
– Ладно. Глеб. Нешто ты думаешь, что я тебе поверю?
– Конечно, поверишь. Скучно тебе, Наталья, в княжьих палатах-то жить.
Улыбка покинула губы княжны.
– О чем ты, чужеземец? – севшим от волнения голосом пробормотала она.
– Отец, Егра, все эти кушанья, приемы иноземных гостей... Все это тебе давно опостылело. Будь твоя воля, оседлала бы ты коня и поехала бы куда глаза глядят.
Брови Натальи дрогнули.
– Откуда знаешь?
– Я же колдун, я все про всех знаю.
Наталья смотрела на Глеба затаив дыхание. Справившись с волнением, она разомкнула губы и произнесла:
– А далеко ли страна твоя, Глеб-чужеземец?
– Далеко. Дальше, чем ты можешь себе представить. Слушай, Наташ, у тебя за спиной бочка с водой. Может, дашь мне попить?
– Конечно!
Княжна обернулась, взяла маленький медный ковшик, зачерпнула из бочки воду и протянула ковшик Глебу. Глеб потянулся за ковшиком, но вместо этого взял княжну за руку и нежно погладил ее пальцы.
Наталья слегка побледнела.
– Пусти, – тихо попросила она.
Глеб взял ковшик с водой и отпустил ее руку. Княжна с облегчением вздохнула.
– Если все так хорошо, как ты говоришь, чего ж ты к нам пришел? Чего тебе дома не сиделось?
Напившись, Глеб вытер рот рукавом куртки и ответил:
– Это слишком долгая история.
– Если еще раз приду, расскажешь?
– Может быть.
Княжна поднялась с лавки.
– Уже уходишь? – с тоской спросил Глеб.
– Да. Мне пора. – Наталья взглянула на осунувшееся лицо Глеба, и брови ее дрогнули. – Подари мне что-нибудь, чужеземец, – попросила она вдруг. – Буду смотреть на подарок и тебя вспоминать. И я тебе тоже что-нибудь подарю, когда в другой раз приду. У нас так принято, если люди хотят... хотят дружить, они обмениваются подарками.
Глеб поразмыслил, затем снял с запястья часы и просунул их сквозь решетку. Наталья взяла часы тонкими пальцами и поднесла их к лицу.
– Мужчины твоего племени носят браслеты? – с удивленной улыбкой спросила она.
– Носят, – кивнул Глеб. – Ты придешь завтра?
– Приду.
Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. Наталья первой отвела взгляд. Щеки ее зарделись. Она повернулась и заспешила к двери, но вдруг остановилась и снова посмотрела на Глеба.
– Не тужи, чужеземец! Все образуется!
Потом одарила Глеба ободряющей улыбкой, повернулась и выскользнула из темницы.
* * *
В этот день Глеба били еще два раза, и оба раза – Драный кат. Бил не сильно и просто так, не задавая вопросов, не объясняя причину и ничего не выведывая. Видимо, это было чем-то вроде разминки перед грядущей страшной пыткой, психологической обработкой и обещанием нечеловеческих мук.
Ночью Глеб спал плохо, то и дело просыпался с криком, садился на лавке и лупал глазами в темноту, пока не приходил в себя. Потом снова ложился и снова забывался коротким, тревожным сном.
А утром, когда Глеб сидел с кружкой в руке и пил ржавую воду, к нему пришла Наталья. И Глеб снова рассказывал ей про чудесные вещи. Про океанские лайнеры, скоростные поезда, мобильные телефоны и шикарные автомобили... Наталья слушала все и дивилась.
Просидела она перед клеткой часа полтора, и на исходе этого времени Глеб, неожиданно для себя самого, признался:
– Ты классная девчонка, Наташа. Знаешь... мне кажется, что я в тебя влюбился.
Княжна покраснела, но сделала вид, что ничуть не удивлена подобным заявлением, и лишь весело уточнила:
– Кажется?
– Да, кажется, – кивнул Глеб. – Понимаешь... Я до сих пор ни в кого по-настоящему не влюблялся, поэтому мне трудно понять, настоящая ли это любовь. Но когда я закрываю глаза, я вижу твое лицо. Мне кажется, что это любовь.
Щеки Натальи еще больше зарделись. Она вдруг подалась вперед и взволнованно проговорила:
– Ты тоже мне люб! Люб так сильно, что я хотела бы, чтобы меня заковали вместе с тобой!
Глеб слегка растерялся от такого напора. Потом улыбнулся и невесело заявил:
– Я бы никогда тебе этого не позволил. Вот если ты попросишь отца отпустить меня...
Он замолчал, внимательно наблюдая за лицом княжны. Меж гибких бровей Натальи пролегла едва заметная поперечная морщинка.
– Это будет трудно, – тихо сказала она. – Советник Егра невзлюбил тебя, а батюшка не слушается никого, кроме Егры. Советник не выпустит тебя из темницы живым.
В горле у Глеба пересохло.
– Что же со мной сделают? – сипло спросил он.
– Егра хочет, чтобы тебя четвертовали, – ответила Наталья так, будто речь шла о совершенно обычных и даже естественных вещах.
Глеб сглотнул слюну.
– Как?
– Сначала тебе отрежут ноги, потом руки, а потом...
– Хватит. – Голос Глеба дрогнул. – Я понял.
Несколько секунд они молчали. Вдруг глаза Натальи вспыхнули, и она возбужденно проговорила:
– Я отравлю Егру!
– Что?
– Отравлю! – с ненавистью повторила Наталья и сжала кулаки. – Я знаю, где достать зелье. Подсыплю зелье ему в кубок с вином! А ежели не выпьет, ударю его в грудь кинжалом! Я сильная, я справлюсь!
Глеб покачал головой:
– Нет, Наташ, ты не должна этого делать.
– Почему?
– Если Егра выживет, у тебя будут большие неприятности. К тому же у такого мерзавца, как он, наверняка есть тайные осведомители. Что бы ты ни задумала, он будет знать об этом заранее и найдет способ избежать смерти.
Брови княжны дрогнули.
– Что же нам делать? – растерянно спросила она.
Глеб вздохнул и ответил:
– Не знаю.
Они снова замолчали. Наталья долго размышляла, затем твердо проговорила:
– Я пойду к гадалке.
Глеб пропустил ее реплику мимо ушей. Что сумеет сделать гадалка? Да ничего. Против советника Егры нужна тяжелая артиллерия, и гадалка тут точно не поможет. Однако Глеба тронула готовность Натальи к решительным действиям. Он с нежностью посмотрел на нее и проговорил мягким, благодарным голосом:
– Я не знаю, как я попал в это темное царство, но для меня ты – единственный лучик света. Если б не было тебя, я бы сошел с ума.
Наталья покраснела.
– Наклонись к решетке, – попросила она.
Глеб наклонился. Наталья быстро приблизила свое лицо к железным прутьям решетки и поцеловала его в губы.
– Ты мне люб! – громко прошептала она. – Помни об этом!
Затем вскочила с табурета и быстро порхнула к двери.
* * *
Через два часа княжна вернулась. Глаза ее возбужденно блестели, на щеках полыхал румянец. Наталья присела на краешек табурета, облизнула губы кончиком языка и выпалила:
– Я была у гадалки, и она сказала мне, что делать!
Она выпростала из-под платка руку и показала Глебу маленький глиняный кувшинчик.
– Что это? – без особого интереса спросил Глеб.
Наталья покосилась на дверь, чуть придвинулась к решетке и прошептала:
– Ядовитое зелье, которое она мне дала.
Глеб нахмурился.
– Ты все-таки хочешь отравить Егру? – спросил он.
Наталья качнула головой.
– Нет. Это для меня.
На лице Глеба отобразилось недоумение.
– Как для тебя? – растерянно спросил он. – Что-то я не понимаю.
Глаза Натальи странно блеснули. Она решительно и быстро проговорила:
– Я выпью этот яд. Гадалка сказала, что это единственный способ выручить тебя из темницы.
Несколько мгновений Глеб удивленно смотрел на девушку, пытаясь осмыслить ее слова, потом нахмурился и твердо сказал:
– Даже не думай. Твоя гадалка – дура. Если ты выпьешь яд, ты умрешь. Умрешь по-настоящему, понимаешь?
– Не бойся! – перебила его Наталья и улыбнулась. – Все будет хорошо!
Она вынула притертую пробочку и быстро поднесла бутылку к губам.
– Нет! – крикнул Глеб и вскочил с лавки. – Не вздумай!
Он попытался просунуть руку меж прутьев решетки и вырвать смертоносную бутылочку из пальцев княжны, но Наталья отпрянула и быстро запрокинула голову.
– Ну вот, – с улыбкой сказала она через секунду. – Я выпила зелье. Видишь – это совсем не страшно.
Внезапно княжна побледнела и покачнулась на табурете.
– Что с тобой? – испуганно спросил Глеб. – Тебе плохо?
– Голова кружится, – слабым голосом ответила Наталья. – Я...
Она снова покачнулась.
– Охрана! – закричал Глеб. – Конвой!
Наталья протянула к нему руку. Пальцы их коснулись и переплелись. Она пристально посмотрела Глебу в глаза и тихо проговорила:
– Ты мне люб. Я сделала это ради тебя. Помни об этом.
Глаза Натальи закрылись, и она стала заваливаться набок. Глеб крепче сжал ее пальцы и закричал, что есть мочи:
– Охрана! Кто-нибудь! Княжна умирает!
Дверь распахнулась, и в темницу вошел охоронец Крысун. Увидев, что Глеб сжимает руку Натальи, он выхватил хлыст и, не говоря ни слова, хлестнул им Глеба по лицу. Глеб разжал пальцы и отпрянул, но тут же снова подался вперед и крикнул прямо охоронцу в лицо:
– Вызови лекаря, болван! Быстрее! Княжна выпила какую-то гадость! Бутылочка еще у нее в руках – пусть ее отправят в лабораторию!
Охоронец положил Наталье руку на плечо и заглянул ей в лицо.
– Княжна? – вопросительно окликнул он.
Наталья открыла глаза.
– Я... – Голос Натальи звучал слабо. – Я хочу прилечь, – пролепетала она. – Проводи меня в покои, охоронец.
Крысун помог княжне подняться. Пока она шла к двери, охоронец поддерживал ее под локоть. У двери она на секунду остановилась, повернулась к Глебу и тихо проговорила:
– Помни – ради тебя.
Затем отвернулась и, пошатываясь, вышла из темницы.
Глеб рухнул на покрытый гнилой соломой пол, закрыл лицо ладонями и облегченно вздохнул. Слава богу, все обошлось. Видимо, гадалка, которая всучила Наталье бутылек с зельем, оказалась обыкновенной шарлатанкой. Господи, как хорошо, что на свете есть шарлатаны!
