Впечатляюще кинематографичное описание природы!
В этот сборник вошли повести, написанные Чеховым в плодотворный и во многом переломный для его творчества период 1880—1890-х гг. В них молодой писатель, уже лишившийся юношеского оптимизма, а впоследствии достигший спокойной и ироничной умудренности зрелых лет, открыл для себя тему, которая стала для него главной, – тему русской интеллигенции.
Любовь и профессиональная деятельность, отношения с людьми, родительские чувства и попытки обрести смысл существования – все это для героев его повестей становится поводом для сложного и беспощадного самоанализа.
Данная небольшая повесть рассказывает о девятилетнем мальчике Егорке, который отправлен матерью в городскую гимназию учиться. Своё путешествие в новое и неизвестное он совершает вместе с дядей и отцом Христофором.
Позади остались привычная и уютная жизнь рядом с самым родным человеком, а впереди – полная чуждого ему пока быта, обстоятельств и людей, отчего ему грустно, тоскливо и очень одиноко, несмотря на то, что на всём протяжении пути постоянно вокруг них вьются люди, да и едет он не один.На протяжении всей повести рассказывается о дороге от дома до городка, где будет учиться Егорка, которая по сути символизирует собой переход к новому, которое часто проходит через трудности, внутреннее смятение и борьбу, но благодаря этому приобретаются новые возможности и жизненный опыт.В ходе путешествия автор много внимания уделяет людям, населяющим бескрайнюю степь, но во многом символизирующими собой всю страну, чьи колоритные образы отображают многие социальные слои населения.Завораживающие описания степи, природных явлений, которые будут происходить во время путешествия являются не только неотъемлемой частью повести, помогающими прочувствовать внутренний мир героев, но зачастую её украшением, как и носят во многом символический характер, как та -же гроза: символ очищения и возрождения к новому.Хотя данная повесть содержит в себе мало действия и диалогов, скорее здесь превалирует описание, которое не все любят в книгах, но написано это настолько ярко, образно, что картинка происходящего буквально встаёт перед глазами, а чтение скорее становится истинным удовольствием, помогающим
почувствовать всю силу русского слова.
Читаю сейчас «Жестокий век» Исай Калашников , где степь играет одну из главных ролей. А в собрании сочинений Чехова, которое я периодически почитываю в хронологическом порядке, «Степь» как раз была следующим произведением после «Спать хочется» Антон Чехов , который я только что перечитал. Дай, думаю, раз так решили богини судьбы, и про нашу степь почитаю. К тому же, малоросские степи – моя первая Родина. Решил сравнить две степи, а заодно и две книги.Но чем дальше углублялся в чеховскую бескрайнюю степь, тем больше эта повесть напоминала мне совершенно другое великое произведение (а «Жестокий век»– это тоже великая книга. Но об этом в следующей рецензии ;) )"Степь" А.П. удивительным образом гармонирует с «Одиссея» Гомер . С одной лишь «незначительной» добавкой – приставкой «Анти». То есть, не совсем «Анти». По форме это «Одиссея» в чистом виде.
Герой отправляется в долгое путешествие, встречает на своём пути множество странных существ, преодолевает страхи и природные катаклизмы.
Его кидает, как щепку во время шторма, из стороны в сторону.Степь бесконечна и опасна как море.
Сейчас она скучна, тосклива и пустынна, а через час – это штормящая пучина, в которой можно погибнуть от молнии, оглохнуть от грома, захлебнуться дождём, заболеть. Страшные истории слышит Егорка в дороге, страшные видения ему чудятся.
Одиссею-Егорке встречается сладко поющая Сирена, манящая его своим пением как мать.
Затем ему нужно проплыть между Сциллой и Харибдой, которые есть и в нашей жизни. Нуждой быть частью социума, нравиться, преуспевать, а для этого приспосабливаться (Мойсей Мойсеичем) и нелепой гордыней, достоинством, холодным презрением (Соломоном). Что хуже?
Вот длинный обоз, список кораблей, сей поезд журавлиный, который Егор видит только до середины. Он состоит из таких же одиноких изгоев жизни, каким теперь уже является и он сам. Возможно, пока не осознавая этого.
Рядом идёт злой Великан Полифем-Дымов, от которого можно спастись под овечьей шерстью.
Но тяжело защититься от открывшихся Эоловых мехов и страшный ветер пугает и студит.
Иногда, как сквозь сон, Егорка видит богов-олимпийцев – Афину-Драницкую и Зевса-Варламова.
Ну и заканчивает своё путешествие маленький Одиссей у любвеобильной Калипсо, которая его уже не отпустит.Это по поводу формы. Да вот содержание здесь совсем обратное от гомеровского эпоса.Сильный, умный герой Одиссей не сравнится со слабым, глупым мальчиком, всё геройство которого в окрике «сукин сын!».
Сын Телемах пытающийся вернуть отца не сравнится с дядей, ИИ, который пытается «сплавить» племянника.
Спутники обоих Одиссеев «с прекрасным прошлым и нехорошим настоящим». Но если у Гомера герои надеются на спасение, то у Чехова уже никто ни на что не надеется.
Полные жизни герои «Одиссеи», смотрят в будущее, тогда как
Русский человек любит вспоминать, но не любит жить
Ну и самое главное.
Одиссея – это путь домой. Борьба с богами, ужасами и врагами за счастье вернуться в свой дом, к своей жене, к своему сыну. Несмотря на все приключения, отчасти добровольные и не всегда невинные, Одиссей твердо держит свой путь на Итаку к самому главному, что есть у человека в жизни.
Егорушка же плывёт от своей Итаки, и какие бы приключения ему ни довелось пережить, они только отдаляют его от своего дома.Почему-то, читая как Егорка на обозе едет учиться, мне вспомнился не Ломоносов, о котором говорит о.Христофор, а строки Галича из песни про Мандельштама.
Но нас не помчат паруса на Итаку:
В наш век на Итаку везут по этапу,
Везут Одиссея в телячьем вагоне,
Где только и счастья, что нету погони! Конечно, можно сказать, что Одиссея – это не только путь домой, но и путь к самому себе. Возможно, невзирая на трудный путь, Егорке всё-таки удастся дойти до цели, найти себя. Хотя, если он даже пока не понимает этой цели, то сам путь может сломить его.
Те два дня, которые были насыщены неторопливым чтением «Степи» остались в моей памяти с каким-то окрасом праздничности.
Вот, ведь, непредсказуемый эффект: и чтение неторопливое, и повествование тягучее, но вместо скуки ощущение какой-то утренней радости, как росой умылся. Или вернулся в детство, ненадолго… на два дня…Много сказано о том, что повесть является «степной энциклопедией»; образом спящей России, которую вот-вот разбудит гроза обновления; поэмой космического единения человека и природы. Всё это, безусловно, так, но я воспринял «Степь» как слепок детского восприятия непонятной и сложной взрослой жизни.
Хотя повествование и идет от третьего лица, все происходящее дается в видении девятилетнего мальчика, чистого и неиспорченного.Всё, что происходит вокруг для него ново, непонятно, странно… Оставленный, погруженным в деловые заботы дядюшкой, среди чужих людей, Егорушка вынужден самостоятельно оценивать происходящее, выбирать, кого из спутников слушать, кого – нет, кому верить, кому – не верить, решать что есть плохо, что хорошо. По сути, под влиянием описываемых событий, идет формирование неких глобальных основ будущего мировосприятия юного героя.Значимость этих осмыслений усиливается тем обстоятельством, что Егорушка переживает самый серьезный перелом в своей, пока ещё очень коротенькой жизни. Поэтому рядовая унылая, для большинства спутников мальчика, поездка по столь же унылой степи для него превращается в череду волнующих приключений и впечатлений, в трепетный акт познания большого и непростого мира. Мира, в котором нет абсолютного добра или зла, мира, в котором одновременно существует несколько опровергающих друг друга истин, мира в котором всё и правда и вымысел в то же время. И он пытается определяться в своем отношении к людям, событиям и явлениям, с которыми знакомит его степь, пытается все это маркировать, руководствуясь своим пониманием, невеликим опытом и подсказками тех спутников, которые вызывают у него доверие.Степь в повести выступает как поле жизни, которое на так-то просто перейти, если вспомнить пословицу. Степь, своего рода, – модель космоса, где пространство и время, по большому счету, не играют особой роли из-за возможности прикоснуться к бесконечному и вечному.
И в том великое мастерство Чехова, что это прикосновение можно почувствовать и пережить, прочитав его скучную, тягучую, но такую глубокую и мудрую, повесть.