Антон Чехов
Фантастический боевик «Случайный вектор». Серия «Майор Голицын». Книга первая
– Так точно. Вопрос сформулирован четко. – Голицын, уже не кривляясь и не паясничая, автоматически «переключился» на «уставное» обращение. – Документы у нас. С оригиналов было сделано три копии, одна из которых хранится у меня, еще одна – в «схроне» вместе с оригиналом и третья – у капитана Смирнова. Разрешите вопрос, товарищ полковник.
– Вольно, Голицын. Слушаю.
– Вместе с документами, были изъяты предметы, представ…
– Александр Сергеевич, – Голубев пощелкал пальцами перед носом Голицына, – ты, что – не русский, или переволновался? Ты нормально говори! Здесь все друг друга сто лет знают. Я тебе сам скажу, когда надо будет стать «смирно», пока не надо.
– Ладно. Воронов сказал, что все, кроме папок – наше. Там были деньги и алмазы. Не бриллианты, а необработанные алмазы…
– Сашок! Вы не самые бедные в мире люди, я – тоже не побираюсь. Раз сказал – значит ваше! В чем вопрос!
Документы далеко?
– Копия – у меня в машине. Могу притащить. А вот, оригинал – далековато. В Брянской области.
Голубев, побарабанил пальцами по столу, потом спросил:
– А почему ты еще здесь? Бегом марш, товарищ майор!
За те две минуты, пока Голицын бегом выполнял распоряжение полковника, тот сумел выкурить, аж три сигареты, беззастенчиво изъятых у Смирнова.
– Вова, ты, вроде не курил! – Голицын положил стопку бумаг на стол перед Голубевым.
– Здесь все? – Полковник затушил окурок об каблук ботинка и швырнул его в корзину.
В кабинете воцарилась тишина. Голубев просматривал бумаги очень сосредоточенно, некоторые откладывал, делал какие то пометки… Одного взгляда было достаточно, чтобы понять – бумаги у того, кто знает, что с ними делать! Или, по крайней мере – понимает, что там написано. Голицын и Смирнов сидели бесшумно – ждали…
Полковник рассортировал документы, по каким то признакам, на четыре стопки разной толщины, каждую стопку поместил в отдельный скоросшиватель и убрал в шкаф.
– Документы все… Товарищи офицеры… – отлично, как всегда! За службу не благодарю – инициатива частная. Значит так… – Голубев посмотрел на часы. – Сейчас 13—30, среда…
Голубев поднял телефонную трубку и набрал номер.
– Здравия желаю, полковник Голубев… Геннадий Григорьевич, мне срочно!… – Вова прикрыл трубку рукой и шепотом пояснил товарищам: «Мордачеву…».
Голицын, после того, как услышал: «Геннадий Григорьевич» – в пояснениях уже не нуждался. Геннадия Григорьевича знали, наверное, все. И он, как казалось Голицыну – был всегда! Причем, Голицын не понимал, как не старался – какую должность занимает этот человек! Одни говорили, что он был их преподавателем в Академии им. Фрунзе и выучил половину комсостава Генерального штаба и Московского военного округа, другие – что он является заместителем командующего Московским военным округом по, чему – то там. Голицын же, его знал, как постоянного и неизменного секретаря, или адъютанта Мордачева. Свои «обязанности» на этом поприще, Геннадий Григорьевич исполнял не хуже, чем Цербер в царстве Аида. При этом, сам Мордачев, по его же собственным словам, был из числа его «выпускников» и, к тому же – ниже по званию!
– Здравия желаю, товарищ генерал – майор. Голубев побеспокоил.
«А-н, нет! Видимо, за два года Мордачев, все таки обогнал в звании своего адъютанта! Надо же – генерал – майор». – Голицын не был – ни завистливым человеком, ни карьеристом. К деньгам тоже относился… – больше, все таки, равнодушно. Но, как и у каждого человека, был и у него свой… «пунктик». Ведь, звания, как считал майор – не только отражают количество лет, проведенных на службе Родине. Это, также, и степень ответственности, и уровень информированности и доверия к тебе, как к специалисту и… много чего еще! «Пунктиком» Голицына было то, что на его «счете», как он считал, было не меньше, чем, скажем, на – Голубева, или того же – Мордачева. Надо сказать, что пару – тройку «операций» – Голицын «вытянул» на себе. И если бы не он со своими парнями – еще большой вопрос, как бы, тогда, «выглядели» все его, нынешние, «отцы – командиры»! Конечно, существует еще и градация, где учитывается: «уровень» операции, степень ее «актуальности», политические и экономические «последствия» и так далее, но… Он тоже – не жалея, рвал свою шкуру, но все еще … – майор. Обыдно да! О том – почему, он два срока проходил в «капитанах», Голицын предпочитал не вспоминать – дело прошлое, но один из виновников в этом, сидел сейчас рядом с ним. (Смирнов и Гольман, однажды, переборщили с удовлетворением своего любопытства… И задержанный скончался! А, капитан Голицын, именно в этот день, был оперативным дежурным по части… Товарищей он, конечно не сдал, но это происшествие, на долгие четыре года, отсрочило его продвижение по службе.) Зато стал умнее! А заодно, понял, что «благородство» – весьма сомнительная «добродетель».
Голубев повесил трубку. Лицо его выражало… недоумение:
– Хм, а я и не знал, что вы такие известные личности! …Невероятно, но факт: генерал – майор Игорь Васильевич Мордачев передал вам – обоим, … что совсем странно, «привет». И заверил меня, что для вас, он приложит все свои, немалые я думаю, силы и связи, дабы, максимально ускорить процесс: «возврата блудных сыновей отечества», – это цитата, между прочим… – Лицо полковника приобрело, слегка брезгливое выражение. – Вы ему, что, массаж ног каждый вечер делаете?
Мимика, жесты, да и сам вопрос полковника рассмешили Голицына. Он, стараясь не рассмеяться, сделал вид, что чешет подбородок и, придав голосу максимальную серьезность, сказал, кивнув в сторону Смирнова:
– Колян подрабатывает! – Голицын косил взглядом в сторону Смирнова. – Но, он…, это, Вов – только для генералов! Полковникам – ему «понятия» не позволяют! – майор шустро вскочил и выставил перед собой стул, когда разъяренный Смирнов попытался достать его, через стол.
– Ладно – ладно, Коль! Что ты «завелся»! … А, что, я вроде… – Голицын сделал вид, что его «осенило». – Блин, Коля – извини! Ну откуда я знал, что ты полковникам тоже делаешь?
Смирнов сел на место. Оценив шанс поймать верткого майора, как «низкий», он угрожающе сказал:
– Мне вот, интересно – ты, чё, бессмертный, чтоб так шутить? Нам ведь вместе отсюда уходить! Ты бы, прямо сейчас в ритуальные услуги позвонил – церемонию себе заказал, местечко застолбил! Что б, мне потом, меньше хлопот было. У тебя ведь, родственников нет…, или есть? …Слушай, Санек!… Я тебя знаю с… семьдесят седьмого! – Он подозрительно прищурился и обратился к Голубеву: – Владимир Анатольевич! А ты не знаешь – есть у нашего товарища родственники или нет? Я вот с ним дружу… без малого, двадцать лет, и – ни одного в глаза не видел!
Полковник рассмеялся, а затем, назидательным тоном изрек:
– Вот, видишь Голицын – всего одна, твоя идиотская шутка, и что получается?…
– Что получается?
– Что ты предатель и особо опасный шпион, работающий на Попуа Новую гвинею!… Оп! Вот видишь, как тебя быстро раскололи! Стоило, только, ляпнуть лишнее…
– «Раскололи» – да,… – передразнил полковника Голицын. – Это, интересно, что? Ваш – дэдуктивный мэтод! Очень похоже на то, что если у тебя нет спичек – значит ты пассивный гомосек! Поделитесь «логикой»…
– А вот это – нет! …Тогда ты сам полковником станешь! Кем я, тогда, командовать буду!? Ладно. К делу! – в голосе полковника Голубева, вновь, зазвенела «сталь».
Голицына всегда поражала эта способность его командира: мгновение – и это уже совершенно другой человек, перечить или ослушаться которого, рискнул бы, только, полный кретин…, ну, или, человек, с полностью уничтоженным воображением, в купе со всеми базовыми инстинктами.
– Сегодня среда, – продолжил Голубев. – Жду вас в понедельник. Обходные и рапорты, по прежнему месту работы – подписать; удостоверения и имущество, если «висит» – сдать. Генерал дал обещание, что ускорит процесс! Медицинскую комиссию – пройти. Надеюсь – новых травм, не совместимых с жизнью, ни у кого не появилось! Второе. Я о «наших» документах! Их никто не должен обнаружить! Не намеренно, не случайно! Места хранения отвечают этим требованиям? – Получив два утвердительных ответа, продолжил: – В идеале – надо все уничтожить! Но…, пока терпит. И еще… – купите себе по сотовому телефону! Дороговато, конечно, но, полагаю, средствами вы располагаете.
– А где они продаются? – спросил Смирнов.
– …В общем…, въезжаешь на Таганскую площадь, с внешней стороны садового кольца, и первый поворот направо, это в сторону Волгоградки. Там, на первом светофоре – под стрелку «налево» – разворачиваешься в сторону Центра и находишь дом с номером семь. Вход со двора. Компания называется «Мобайл – телеком», а рядом – «Московская сотовая связь». В «Мобайле» продают … «пейджеры», но это… брать не надо, а в «МСС» – телефоны. Подключают там же. Не поленитесь – прямо сейчас и двигайте. Вот мой номер – наберите… Очень полезная вещь. Все, свободны.
…Остаток среды и следующие два дня были… – бюрократическим адом! И это, при том, что «кадровиков», «сверху», очень попросили: «максимально ускорить процедуру»! Голицын действительно удивился, что у них, все получилось так… оперативно, когда они в 18ч., 15мин., пятницы, покидали здание на Петровке. Дело в том, что по регламенту межведомственных переводов в 1993-м году, медкомиссию необходимо было проходить по месту фактического несения службы на момент перевода. То есть – на проспекте Вернадского… Честно, говоря, Голицын думал, что в понедельник, ему придется оправдываться и объяснять Голубеву о «невозможность выполнения поставленной задачи», в следствии проволочек, задержек и наплевательского отношения со стороны… всех, когда они в 17:47, стали, наконец, счастливыми обладателями результатов медицинского обследования. Оправдание – не самое лучшее «начало»… Но они, каким то чудом, успели! И это – правда! В пятницу! Вечером! От пересечения проспекта Вернадского с улицей Лобачевского до улицы Петровка – за одиннадцать минут! Не известно – как Смирнов, а Голицын об этом «рекорде», не собирался рассказывать никому! «Все равно не поверят, а выглядеть „треплом“ – не хочется» – решил майор и забыл об этом. В общем, они успели сделать все, и, в понедельник, их ожидало «новое» старое место службы.
Что может быть прекраснее субботнего утра!? Когда сделаны все дела! На горизонте маячат, пусть и туманные, но – перспективы! …Ты сделал зарядку, выпил ХОРОШИЙ кофе! В квартире – чистота и порядок! И ты можешь, наконец то, отдохнуть! Почитать книгу! Или – посмотреть телевизор… Что нибудь приготовить, а потом, с наслаждением – съесть… Примерно до часа дня, Голицын думал, что это прекрасный день, несмотря на то, что сегодня тринадцатое число, и… – «розовую» идиллию майора прервал какой – то странный звук, более всего, напоминающий… звонок в дверь! Но, эпицентр, почему то, находился в …шкафу. Сотовый телефон, голосом полковника Голубева, в один момент, и одной фразой: «У нас проблема. Через тридцать минут на нашем месте.» – обосрал этот прекрасный субботний день. Голицын зло посмотрел в маленький экранчик аппарата, потряс его и вознамерился поведать «электронному паршивцу» – что он обо всем этом думает! Но, адекватность победила – он передумал, и стал быстро одеваться.
«Их местом», уже лет десять, была площадка для технического осмотра автотранспорта на Карамышевской набережной – тихое и уединенное место на берегу Москва – реки. От дома №28 по улице Народного ополчения, где Голицын год назад купил квартиру, до Карамышевской набережной – пятнадцать минут пешком. Но, он поехал на машине. По времени – столько же, но гораздо теплее.
Полковник «припылил» точно через тридцать минут. Голицын подъехал чуть раньше, он уже вышел из машины и, не торопясь, прохаживался по площадке. Заблаговременный приезд и неторопливое дефиле, были обусловлены двумя причинами. Первая – это предварительный осмотр места встречи, а вторая, настоящая – это вымытая и пропылесосенная машина Голицына, которую он собирался сохранить в таком виде, ну, хотя бы дня три, а грязные ботинки полковника Голубева, могли превратить в «пшик» и эти чаяния. Поэтому, Голицын решил выслушать о проблемах в машине полковника. Заодно и наследить там – по больше! Маленькая месть за испорченную субботу!
Полковник начал «с места в карьер»:
– Бывший обитатель кабинета 813 начал «шевеление». Сегодня придется поработать… Звони Садисту и в 20:00 встречаемся около кинотеатра «Минск» на Можайке.
– Он, что – на нас вышел? А как?
– Саша! Не тупи! При чем здесь – мы!? Он «прессует» Даниловского!
– …
– Все эти бумаги, без Даниловского – … нет, не мусор, и даже не близко к этому. Но, Даниловский… – важен. Очень важен! Бумаги мы, у этого деятеля «отжали» – он насел на Даниловского. Но Даниловский, хоть и является автором «проекта» – без расчетов, которые у нас, моментально сделать ничего не сможет. Но, при соответствующем «стимуле» – рано или поздно, скорее – рано, воспроизведет результаты еще раз. После чего – его «кончат», а нам придется идти о-очень длинным «путем». А «этот урод», уже будет в «дамках». Как полагаешь – даст он нам «дойти»! Есть правда еще вариант – мы этими бумагами сможем подтереться. Суть уловил?
– Да. Разрешите вопрос?
– Давай.
– А кто такой, этот – «ОН»?
– …Семирылый восьмиух! Еще вопросы?
– Вопросов нет.
– Значит – в восемь. «Матчасть» моя. Инструктаж по дороге. Все, действуй!
«Похоже, полковник мандражирует! Признак – не хороший! Командир всегда должен оставаться с … – с чем?… С холодным задом и липкими руками? Да, кажется так! С другой стороны – откуда я знаю, сколько времени, сил и средств, он на это угрохал! Я, кстати, и сам, не „само спокойствие“! Идея то – грандиозная! Просто для Вовы, это, наверное, уже финальная часть „Марлезонского балета“, вот нервишки и проявляются…, а я, до сих пор, воспринимаю, все „это“ – абстрактно, наверное.» – майор посмотрел, как машина Голубева унеслась прочь, и неторопясь пошел в сторону своего транспорта, по пути решая, как, с пользой провести, оставшиеся пять с половиной часов. Неожиданно, раздался «звонок в дверь» из левого кармана куртки. «Тьфу ты, …зараза!» – Голицын еще не привык к «гаджету», и постоянно «пугался», когда тот, «подавал голос».
– Да, Коля! Прием!.. В смысле: алло!
– Привет, Санек!… А как ты узнал, что это я? У этих телефонов же, нет определителя?
– Все просто! Этот номер знают всего два человека. Одного, я минуту назад видел! Значит, звонит второй! Ты – во время! Давай ко мне. У нас сегодня… работа. Начальство «нагрузило»!
– «Полкан»?
– Ну, другого у нас, уже, вроде как, и нет.
– Да-а… А я думал – пива попьем, в шахматы поиграем… Суббота же!
– Я, вообще то, тоже… – думал! Но, не судьба! Ладно, через сколько будешь?
– Минут… двадцать пять.
– Все, давай. Жду.
Без пяти восемь, они уже стояли на автобусной остановке, около кинотеатра «Минск». Машину Смирнова они оставили на парковке, около входа в большой магазин, с обезличенным названием «Можайский». Из багажника забрали две спортивные сумки со своим, обычным, для этого типа мероприятий, снаряжением, и стали похожи на… двух мужчин, направляющихся в спортзал (покидающих спортзал). Благо, что буквально в двух шагах, находился огромный спорткомплекс «Крылья советов». Оптимально для того, чтобы не бросаться в глаза. И если бы, у кого то, возникло вдруг, желание…, ну и, возможности, конечно – осмотреть содержимое этих спортивных сумок, то ничего необычного, они бы там не обнаружили. Возможно, набор спортивной одежды, показался бы им… – «сумбурным», в частности, наличие хоккейных наколенников и налокотников, при полном отсутствии коньков и клюшек! Но… – это и все!
Полковник прибыл…, ни за что не угадаете – ровно, в двадцать ноль ноль! «Вот как у него это получается!? Такое ощущение, что он прячется где то рядом, а за пятнадцать секунд выскакивает, как черт из табакерки… Вот уж, действительно – пижон!» – Голицын, естественно, в слух ничего не сказал. Просто глянул на часы, хмыкнул, подхватил сумку и направился к машине. Полковник приехал на микроавтобусе «Фольцваген», грязно – желтого цвета, с литовскими номерами.
– Привет всем, кого не видел! А сумки вам зачем? Я же сказал, что все снаряжение, есть! – сказал Голубев, когда товарищи погрузились в машину.
– Ну – запас карман не тянет… – Голицын кряхтел и возился в пассажирском отсеке, пытаясь устроиться по – удобнее. Мешала, какая то штука, сильно напоминающая прожектор. Да, собственно, это и был – прожектор. Голицын решил, что полковник, просто напросто, спер этот автомобиль, а прожектор просто не потрудился выбросить.
– Ну, да – ну, да… Ладно, свое барахло – в сторону. Вон, там, сзади… Разбирайте, примеряйте… И внимательно слушаем! …Значит так. Когда «объект» выдвинется – нам сообщат. Сейчас он в Кубинке, ехать будет по Минскому шоссе, с вероятностью девяносто процентов. Мы «перекроем» его чуть дальше Лесного городка. Место глухое, дорога в этом месте – не освещается, и имеет левый изгиб, примерно в двести тридцать градусов, со стороны движения «объекта». Капитан Смирнов, с ПНВ, занимает позицию…
Друзья слушали, и одновременно с этим, не спеша, «облачались»: сначала, в кальсоны и футболки с длинным рукавом из хлопчато-бумажной ткани; затем – в шерстяное белье толстой вязки; поверх всего этого – брезентовые штаны и куртку; дальше шла очередь наколенников и налокотников. Очень полезные вещи! Голицыну, подсказал идею их использования, один прапорщик из ВДВ, еще в восемьдесят четвертом, в Афганистане. С тех пор, майор, «в поле» без них не выходил. И в завершении – масхалаты «лохмашки». Они, привычно, подгоняли снаряжение так, чтобы нигде не тянуло, не давило, не кололо и не резало. «Ну, полковник! Ну… штабная крыса! Привез!!! Черт – е – что, и с боку бантик! З-а-ч-е-м в-а-м с-у-м-к-и…» – ворчал майор, про себя, естественно. Их сумки, вернее содержимое, конечно же, пригодилось! Иначе, они бы бегали… только в масхалатах, ботинках и «разгрузке». «А „разгрузка“ зачем?! Ну, Вова!» – майор не переставал удивляться. Единственное, чем они воспользовались из привезенной амуниции – это масхалаты. Все остальное было свое. В принципе, масхалаты, у них тоже были. Свои собственные, сделанные «под себя». Обувь менять тоже не стали. Опять же, сказывалось «влияние» Афганистана! Оба привыкли к кроссовкам.
Полковник закончил инструктаж и, как водится, спросил:
– Вопросы?
Если вкратце, то план операции выглядел следующим образом: Смирнов, по рации, предупреждает о приближении «объекта», полковник включает очень мощный прожектор и слепит водителя «объекта» как раз, на изгибе дороги, а Голицын выбрасывает на дорогу «ежа». В идеале – должна получиться автокатастрофа, а в худшем случае – автомобиль остановится, как раз, на линии огня Голицына. Полковник – страхует… Остальное – это места «высадки» и «эвакуации», рабочие частоты, способы оповещения…, и прочее – прочее – прочее.
– План как план. – Голицын высказал общее мнение. – Хотя, я бы, просто – «мухой» бахнул!… С фонариком – твоя идея? – Голицын навернул ПБС, в простонародии – «глушак», на автомат, и начал «подгонять» ремень.
– В данном случае – да. А вообще, в сорок пятом году, при наступлении, Жуков приказал использовать зенитные прожекторы. Я в архиве кое – что почитал…, так эти прожекторы, действительно, сетчатку выжигали! – и, не без гордости, добавил: – А наш – мощнее!… А, что касается, использования «тяжелого вооружения»… Голицын! Эффективность – это, конечно, самое главное!… Но, мы же, не в Африке и не в Афгане… Мы дома! У себя, дома! – полковник помолчал, потом добавил: – А, кроме того, «естественная кончина» будет, гораздо лучше… Я даже больше скажу – это единственный «безболезненный» для нас вариант! Возможности «объекта» и его окружения,…сопоставимы, с нашими. Я думаю, это и без меня, было понятно! «Простой» человек, не имеет кабинет в Белом доме и доступ к документам с пометкой «Хранить вечно». – Голубев замолчал, потом плюнул три раза через левое плечо, и вздохнув, закончил: – ДОЛЖНО получиться!
Пока Голубев ждал звонка от своего человека, они дважды проехали место проведения «акции», выбирая оптимальную точку «атаки». Место было выбрано… грамотно! Впрочем – как обычно.
Они проверили все еще раз, согласовали последние, незначительные, детали и высадили Смирнова. Тот, мгновенно слился с ландшафтом. «Хорошая, все таки, штука – этот халат! Надо же, с двух метров – уже не отличишь куст от человека.» – Голицын, как не старался, а разглядеть товарища не получилось… Полковник с майором подъехали к «месту атаки». Голицын прихватил «ежа», и, уже на выходе, полковник, тихо добавил: «Саш! Если мы начнем стрелять – это „провал“. …В очень – очень крайнем случае. Хорошо?»
– Я все понял Вов! Стрелять – только, если ничего другого не остается. Не волнуйся… – Голицын выскочил, и так же, как и Смирнов – тут же пропал из вида.
В девять часов вечера в середине ноября, да еще на неосвещенном месте смог бы спрятаться даже ребенок. Эти трое к разряду детей точно не относились! Ну, хотя бы – по возрасту…
Голицын занял позицию в кювете, устроился по удобнее и, первым делом, приготовился: разложил «ежа» для броска, так, чтобы тот не запутался, проверил еще раз – дослан ли патрон и поставил автомат на предохранитель, посмотрел – включена ли рация и на том ли канале. «Победа любит подготовку! У меня все готово! Все, теперь самое гнусное – ждать… Овец, что ли, посчитать…» – Голицын свой организм знал превосходно. И этот организм, ждать не любил. Так и норовил – заснуть. Умные люди, объясняли, что это, мол – реакция на стрессовую ситуацию. Но, все дело в том, что никакого стресса, по мнению майора, ни он, ни его организм, в настоящий момент не испытывали. Голицын искренне полагал, что стрессовая ситуация – это когда висишь, вниз головой, подвешенный за ногу, на высоте девятого этажа, и кто – то, хуже всего – если ребенок, эту веревку, быстро – быстро, пилит ножом. Майор попытался представить себя в такой ситуации…, засыпающим! «Да! Это выглядело бы… – нетривиально!»
Два тоновых щелчка… Это полковник информирует о том, что автомобиль, маркиХХХ, цветаХХХ, гос., номерХХХ с «объектом» на борту, выдвинулся в нашем направлении. Номер, цвет и марку машины – Голубев сообщил при инструктаже. Если вербальной корректировки не было, значит – изменений нет. «До „контакта“ еще, как минимум – минут тридцать» – у майора «включился» таймер обратного отсчета. Сонное состояние сменилось легким возбуждением, какое всегда бывает перед боем… Или – перед экзаменом…
Три тоновых щелчка! Смирнов! Готовность! Майор перехватил для броска, «грузило». Проверил, еще раз – не запутается ли «еж», и утрамбовал место под правой ногой, для толчка.
Голубев припарковал «Фольцваген» на противоположной стороне дороги, развернув его против направления движения. Голицын, краем глаза, видел, что у Вовы уже все готово: задняя дверь поднята вверх, и из пассажирского отсека, торчит, поблескивая единственным «глазом», прожектор – их «главный калибр». Он, следуя инструкции, тут же отвернулся и приготовился к броску, как только сработает прожектор. Через две секунды… ОН СРАБОТАЛ!!!
Голицыну показалось, что исчезло одно измерение. Все стало… плоским! И… прозрачным! Он видел две машины, приближающиеся к повороту, людей в них, и как ему померещилось – даже то, что они съели… Майор с силой швырнул «грузило», перекрывая «ежом» дорогу, и метнулся в сторону, занимая позицию.
Прожектор сработал, даже лучше, чем надо! И Голицыну этот, безусловно, грандиозный факт… – чуть не стоил жизни.
До «ежа», машина «объекта», просто не доехала. Второй автомобиль с «сопутствующим ущербом» на борту, видимо ослепленный, резко вильнул вправо и ударил в заднюю левую часть машину «объекта». Скоростной режим не соблюдали оба ТС! На скорости, около ста двадцати километров в час, машину «объекта», получившую удар слева в зад, стало разворачивать против часовой стрелки. Водитель «объекта» вывернул руль вправо и нажал на тормоз, в следствии чего автомобиль, с «объектом» на борту, подлетел и, дважды крутанувшись вдоль своей оси, ударился крышей об асфальт, после чего, его кульбиты уже не поддавались словесному описанию. Он вылетел с трассы, взрывая землю и теряя части конструкции, как раз в том месте, где майор занял позицию. Вторая машина, как ракета, капотом вперед, летела следом. Голицын понимал, что его сейчас «накроет». В этот момент, буквально на одну минуту, ему очень захотелось побыть Бэтменом или Супербоем! Но, видимо, моторчик, или,… на чем они там летают – удалили еще в роддоме, хирургическим путем!… Его не зацепило – чудом! Разбираться в причинах божьего промысла и неисповедимости его путей, у майора не было ни времени, ни желания. Он вскочил. А, через дорогу, на ходу убирая с дороги «ежа», к месту крушения уже мчался полковник.
Для майора, сейчас не существовало ничего и никого. Все «статисты», к которым относились, как пострадавшие во второй машине, так и проезжающие по дороге любопытные граждане, которые, как водится притормаживали, пытаясь рассмотреть происшествие – отошли… на третий план. Его внутренний таймер отсчитывал секунды. Он быстро оценил положение «цели» – машина на правом боку, все стекла вылетели, крыша смята, капота нет… и метнулся, к заднему проему от ветрового стекла. Присел и заглянул внутрь. Человек, лежащий без сознания, на заднем сидении, видимо и был тот самый «объект». Голицын снял капюшон масхалата и, практически по пояс, протиснулся в салон. Он не стал проверять – жив «объект» или мертв, для него сейчас это не имело значения, «контроль» осуществить он должен в любом случае! Он схватил за голову обмякшее тело, ему очень мешал автомат – все время цеплялся за подголовник, оказавшийся сейчас в горизонтальном положении. Майор поднапрягся, и чуть – чуть подал тело «объекта» на себя, правой рукой плотно держа его голову за волосы, ухватил левой рукой под подбородком, а правой плотно зажал затылок у основания черепа, и резко крутанул против часовой стрелки с рывком на себя. Ни треска, ни хруста он, естественно не услышал, да и не собирался подобной ерундой заниматься, просто – правой рукой, он ощутил, что череп сдернут с позвоночника и слегка увеличена амплитуда поворота головы. Все. Задание выполнено. Пора уходить… Он осмотрелся в поисках Голубева. Тот, как раз, заканчивал с водителем, методично колошматя его головой, об угол, образованный согнутой передней стойкой автомобиля, стараясь пробить височную кость. Видимо, Вову тоже не интересовало состояние здоровья своего «визави». Может водитель был уже мертв, а может – только без сознания, Голубев, как и положено, проделал бы эту процедуру в любом случае.
– У меня «чисто». Посмотри – это он?
– Он, он! Подбери «инструмент» и давай – напрямик, к платформе! Я, сейчас подъеду… Халат не забудь снять!
Голицын накинул капюшон, подобрал «ежика» и, сделав пару шагов, пропал из вида, а полковник Голубев, не прячась и не скрываясь, побежал к своей машине. Выскочив на дорогу, смело шагнул на проезжую часть, выставил руку, как бы останавливая движение, и, подпустив в голос истерики, закричал:
– У кого нибудь есть аптечка!? Там, срочно требуется помощь! Кто нибудь, вызовите «Скорую»! Я поехал на пост ГАИ! Пожалуйста! Скорее! Скорее! – он перебежал через дорогу, сел в машину и, включив аварийку, через «встречку» и «две сплошные» рванул… якобы за помощью!
…Голицын и Смирнов переодевались, сидя на задних сидения. Финальная часть операции, то есть – отход с места происшествия, прошел спокойно и неприметно. Сначала майор, а следом и Николай, пройдя по полю, подошли к железнодорожной станции с одноименным названием населенного пункта. Там, на конечной остановке какого то автобуса, их и забрал г-н Голубев. Место конечной остановки около ж/д станции, оказалось… даже не тихим. Диким! В здравом уме и твердой памяти, не один нормальный человек, добровольно, в двенадцать часов ночи – туда не пойдет. Идеальное место для тех, кто хотел бы сохранить «инкогнито»! …Для «тимуровцев» – например!
– Ну, вроде и не особенно долго… Пришли, увидели и победили… Может – ко мне, а? У меня пиво есть! Хорошее! Ты как, Владимир Анатолич? – у Смирнова было, явно, хорошее настроение. Не часто складывается все так гладко и… быстро. Он предполагал, что мерзнуть придется …долго, и искренне радовался, что ошибся. Но, Владимир Анатольевич, как «серпом по репродуктивному органу» Николая… озвучил следующий пункт, своего «Плана мероприятий»:
– Благодарю Коля, с удовольствием! Но потом! Сейчас еще одно дело. Голицын! Угадаешь – какое?
– Гадать нечего – за Даниловским! А потом, либо прятать его, либо охранять, либо… – пытать, может? – Голицын, еще днем, после разговора на Карамышевской набережной, понял, что одной только «ликвидацией», вопрос не решится, и, что, «операция с секретными документами», стараниями полковника Голубева – входит в «завершающую фазу». А еще, что, о сне и отдыхе – можно забыть! Его командир, действительно – одержим этими перспективами. Майор не сомневался, что пока, Голубев не получит результат, любой, не обязательно ожидаемый, по ЭТОМУ вопросу – до всего остального ему дела не будет. Голицын это стремление – безусловно, разделял! И, в последовательности действий, изъянов не находил. Он, и сам собирался действовать точно так же: убить конкурентов, захватить «первоисточник» и склонить его к сотрудничеству. Разница была, пожалуй, лишь в том, что Голубев точно знал – кто этот конкурент, и какими возможностями он располагает, а Голицын – только собирался это выяснять, соблюдая при этом максимальные меры безопасности, что ускорению процесса тоже не способствует. И вот то, что так взволновало майора месяц назад, и к чему он планировал прийти, минимум – через год – полтора, может получиться уже сегодня – завтра! Голицын был воодушевлен и жаждал деятельности не меньше полковника.
– Ну, может, тогда, сначала хоть перекусим, где нибудь? – расстроенный, но с надеждой в голосе, предложил Смирнов.
– Коля!!! – в один голос, рявкнули на него, товарищи.
– Психи! – Смирнов насупился и замолчал. А, через минуту, видимо, из вредности, принялся, распевать матерные частушки, разрывая горло себе, и мозги – ближайшему окружению. Частушек, Коля, знал не много, поэтому они повторялись с завидной периодичностью. Иногда, один и тот же, на взгляд Николая, особенно кретинский куплет, повторялся по два, а то и три раза подряд… В общем, дорога до м. Текстильщики прошла… как то, бессмысленно.
– Все, Смирнов – заткнись! Мы приехали. – оборвал полковник, уже порядком надоевшее, «музыцирование». Он припарковал машину на площади перед метро, там, где в дневное время останавливаются автобусы. Ночью, площадь занимали таксисты. Обычно, их было много, но сегодня, уныло стояли и ждали припозднившихся пассажиров всего три машины. Остальные, видимо, пытали свое счастье, где то в других местах. Суббота же! «Клубный» день! Вернее – ночь.
