Антон Чехов
Фантастический боевик «Случайный вектор». Серия «Майор Голицын». Книга первая
© Антон Чеховский, 2017
ISBN 978-5-4483-5389-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
От автора
Сказка – ложь…, но не всегда! Произведение содержит описание реальных боевых операций, проводимых одним из подразделений специального назначения (ведомственная принадлежность не указывается умышленно). Во избежание…, различных осложнений, изменены время, даты, места проведения операций и фамилии участников. Реальные события, хаотично разбросаны и вставлены в фантастическую сюжетную линию произведения. Хронология событий не соответствует действительности.
Однако, если вдруг, каким-то образом, данное произведение попадет в руки реальным участникам описываемых событий… Они, конечно, узнают автора…
Фамилии, должности и звания некоторых персонажей изменены, но узнаваемы. Так, например:
1. Майор Голицын А. С.
Фамилия засекречена. Должность засекречена. Звание (на 1993 год) соответствует.
Фамилия, главному герою выбрана не случайно. Она не отражает его родословную, как сохранившегося потомка древнего рода… Нет абсолютно никаких параллелей и с общеизвестным поручиком, воспетым русским шансоном… Это название места, к которому, прототип персонажа имел, когда-то, непосредственное отношение. В поселке Голицыно Московской области, находится Высшее военное пограничное училище КГБ СССР…
Прототип жив по н/в.
2. Капитан Николай Смирнов
Фамилия изменена. Должность засекречена. Звание изменено.
Прототип жив по н/в.
3.«Гольман»
Фамилия засекречена. Звание засекречено. Позывной реальный.
Прототип жив по н/в.
4. Профессор В. В. Даниловский
Фамилия изменена, но узнаваема.
Должность на 1993 год – руководитель Отдела теоретических исследований РАН.
Прототип убит в декабре 1997 года. Поводом для ликвидации, послужили его разработки, суть которых описана в данном произведении…
5. Полковник Владимир Голубев (должность засекречена)
Фамилия изменена, но узнаваема. Звание соответствует.
Прототип убит в 1999 году при обстоятельствах, схожих с описываемыми событиями в данном произведении…
6. Полковник Марков А. А.
Фамилия соответствует. Звание соответствует. Должность соответствует.
В 1993-м году, комендант и командир обороны Белого Дома.
Прототип умер в 2005 году…
7. Майор Воронов Валерий
Фамилия изменена. Звание соответствует. Должность соответствует.
Участвовал в обороне Белого Дома в октябре 1993 года.
Прототип жив по н/в (отбывает наказание в тюрьме с особым режимом содержания. Осужден в 2006 году, сроком на 25 лет).
8. Горюнова Т. В.
Фамилия изменена, но узнаваема.
Банковская служащая. Должность в настоящее время – предположительно заместитель главного бухгалтера коммерческого банка (название опущено)
Прототип жив по н/в.
9. Б. К. Шер
Фамилия выдумана. Должность выдумана.
Любое совпадение является абсолютной случайностью. Сюжет с участием этого персонажа – плод нездорового воображения автора!
Честно говоря, по мнению автора, это произведение ни о чем. В нем нет ярко выраженной любовной линии; нет великой дружбы и геройского самопожертвования; нет ура-патриотических настроений (хотя, автор, несомненно – патриот своей родины); главный герой не спасает мир и…, персонажи произведения не спасаются чудесным образом. Если в них стреляют – они, обязательно умирают!
Автор, просто, попытался описать, некие пережитые главным героем события и его отношение к ним.
В итоге, по мнению автора, произведение получилось в стиле, более всего подходящем под определение «Ироничный боевик с комедийным уклоном». …В общем, в самый раз – почитать в метро, возвращаясь с работы.
В аудио версии произведение не выпускается потому, что это надругательство над понятием «досуг и отдых»! Можно было бы сказать: «Над литературой!», но объективность автора, не позволяет причислить это произведение к бессмертным литературным шедеврам… Впрочем, если честно – оно даже до понятия «литература» не дотягивает.
Итак, читайте первую книгу о приключениях майора Голицына…
Книга первая
***
4 октября 1993 г.
Москва. Центр.
14—00
…Выстрел прогремел неожиданно. Предатели все-таки пустили в ход артиллерию. точнее это были танки т-80 пригнанные из деревни Тарасково, что в Одинцовском районе Московской области, между двух убогих населенных пунктов с идиотскими названиями «Мыльный» и «КЭЧ».
Майор Голицын сидел, прислонившись спиной к сейфу, с которым у него была долгая и нудная беседа закончившаяся победой русского упорства над бельгийскими технологиями. Сейф стоял между двух окон на 8-м этаже здания, с недавних пор именуемого «Белый Дом». Так на американский манер было переименовано новоявленными демократами здание Дома советов.
– Болванка – автоматически отметил Голицын, когда в противоположной стене появилась бо-о-льшая дырка. – Хорошо, что не картечь.
Надо сказать, что эта самая болванка пронеслась, как бронепоезд, через все здание и причинила удивительный ущерб. Помещение сразу стало ни на что не похожим, даже где теперь входная дверь – непонятно.
«Интересно, как сюда затащили эту бандуру. Старались ведь», – майор подумал о сейфе, немного восхитившись подвигом грузчиков. Он убрал добычу в гораздо более надежное, чем бельгийский неподъемный шкаф, место – полиэтиленовый пакет стилизованный под пачку сигарет «Кэмэл»..
За те 20 минут, пока майор подбирал комбинацию цифр, контролировал вход в кабинет и поглядывал из окна на противоположный берег Москва-реки, ситуация там менялась стремительно. Бойцы, до этого мирно беседовавшие с разношерстной толпой крайне демократически настроенных придурков из числа горожан и снисходительно позволявшие некоторым, не в меру любопытным гражданским зевакам, чуть ли не в пушки головы совать, вдруг встрепенулись, в мгновенье ока разогнали толпу и выставили заслон. Экипажи быстро готовили технику к бою. Голицыну осталось проверить семнадцать комбинаций. Он успел до первого залпа. Повезло. В очередной раз…
В подразделение именуемое «Управление охраны высших органов государственной власти и правительственных учреждений» он пришел из ГРУ ГШ МО СССР (России),где согласно записям о военно-учетных специальностях он был шифровальщик-радист, снайпер 1-го класса и инженер-сапер.
В свое время он воевал везде, где родине требовалось установить статус-кво с остальным миром. Потом нефтяной кризис, предатель и скотина М. С. Горбачев, следом за ним – инвалид на всю «башню» Ельцин, размахивающий верхом на БТРе покалеченной рукой – следствием легкомысленного отношения к такому серьезному понятию, как «техника безопасности»…, и все! Вместо альфа-самца СССР появилась очень сговорчивая дама Россия. И не дорогая. надо сказать. … Сутенеры дешевили по-страшному!. Вот такой транссексуализм в планетарном масштабе. … И сейчас, пособники этих «инициаторов хирургического вмешательства в личную жизнь» некогда могучего государства, что зря, дырявят собственность народа из танковых орудий… Но это лирика…
В 1991-м по личному приглашению полковника Маркова А. А., который в настоящее время и командовал обороной этой последней крепости Верховного Совета, майор Голицын перевелся в подразделение по охране высших органов государственной власти. Мотивация, скажем так, была. Хорошая по этим временам зарплата, спокойная, местами даже респектабельная публика, в том смысле, что никто не хочет тебя убить, по крайней мере – сразу; возможность продвижения по службе и получения квартиры. Ну и прочее…, а в числе того самого прочего, еще и то, что это подразделение, находясь в структуре МВД, фактически подчинялось только решениям Верховного Совета, который, по мнению Голицына, все еще представлял волю народа и активно противился процессу проститутизации страны..
Бахнуло еще! На этот раз где-то ниже и левее. – Твою мать! Так ведь еще и попадут, не дай бог. Проказники! – про себя выматерился Голицын.
Он сидел на корточках привалившись спиной к сейфу. Мозг привычно просчитывал варианты действий и предположительного развития событий с одновременной инвентаризацией наличного имущества. Табельный ПМ, две обоймы к нему, АКСУ с одним магазином, картонный милицейский бронежилет и то, ради чего Голицын, собственно, и оказался в кабинете 813.Он выгреб из сейфа все: два маленьких черных бархатных мешочка, перетянутых кожаной тесемкой; американские деньги – изрядное количество; деревянную коробку с надписью «Ваширон Константин» и содержимым внутри, а также, коричневую кожаную папку «Петек» – тоже с каким-то содержимым.
Голицын, конечно же, знал пословицу о том, что если много будешь знать, то не дадут состариться, но все таки вынул папку из пакета, расстегнул молнию и достал содержимое.
То, что он увидел, было, мягко говоря, неординарным. Это были картонные скоросшиватели в количестве – два; они то как раз были самыми ординарными, а вот штампы «Совершенно секретно», «Хранить вечно» и какой-то список фамилий, якобы допущенных к чему-то там – вот они и вызвали легкое беспокойство и нешуточное любопытство майора. Фамилии «Голицын» в этом списке не было.
«Наверное, просто забыли вписать» – решил он, и открыл одну папку…
Наводка была Валеры Воронова.
…В ночь со 2-го на 3-е октября Голицын дежурил на посту №7. Странности начались после полуночи. Пост №7 – одиночный, но в 2 часа 15 минут Голицыну сообщили по рации, что к нему направлен сотрудник для усиления. Затем, около половины четвертого, к нему на пост заскочил Воронов.
– Волыните, лимитчики? – Валера подмигнул напарнику Голицына, присел на край письменного стола, за которым сидел, собственно, сам Голицын, и бесцеремонно вырвал из рук последнего газету. – А-а, «Московский комсомолец»…Ну это еще ничего. Ты бы видел, ЧТО эти извращенцы на 9-м читают. Кошмар! – Воронов источал, буквально, целую кучу оптимизма и жизнелюбия, что применительно к конкретной ситуации и времени суток выглядело довольно странно.
– Завязывал бы, ты с кокаином, Валерий Иваныч, – сварливо пробормотал Голицын, вырвав недочитанное издание из цепких лап товарища.
Воронов, демонстративно шмыгнув носом, радостно произнес:
– Да ладно, не завидуй товарищ майор – будет, когда-нибудь и на твоей улице праздник!
– Тебе че надо, неунывающий… децибел? – на языке у майора, почему то, настойчиво вертелось слово «имбицыл», но каким то чудом, ему удалось почти без заминки поменять его на сходное по фонетике и гораздо более нейтральное по смыслу «децибел». Слегка удивленный собственной сообразительностью, Голицын отложил на край стола надоевшую уже газету, откинулся на спинку стула и потянулся. Мышцы приятно заныли.
– А, ну да. Я по делу, пошли покурим, – Воронов вдруг стал собран, напускная веселость испарилась.
– Пять минут, – бросил Голицын, напарнику, поднимаясь. Тот ответил спокойным кивком.
По коридору они шли молча. Вдруг Воронов остановился, осмотрелся, видимо сверяясь с какими-то ориентирами, прошел вперед еще метров пять и жестом подозвал Голицына.
– В общем ситуация следующая, – понизив голос до шепота, начал Валера, когда они оказались в какой-то, одному Воронову известной, точке коридора, – смена закончится – запасаешься водой и провиантом. С утра здесь будет заварушка.
В голове майора сразу завертелся миллион вопросов. Но он не задал ни одного. Он был профессионал.
– Заварушка так себе, на троечку, даже с минусом., – тут же отвечая на невысказанный вопрос, поясняет Воронов. – Для таких моряков как ты – это просто брызги. Даже на ботинки не попадет, я думаю. А теперь задача….
Валерий Иванович Воронов не был начальником Голицына, по званию они оба были майоры, но …Воронов был, до перевода в МВД, элитой элиты – сотрудником СВР. Где-то ТАМ он провалился, и, по его словам, остался не у дел. Когда он, после недолгого раздумья, принял предложение Голицына о переходе во вновь создаваемую структуру в МВД, Голицын, скажем так, слегка удивился – как его вообще отпустили, да еще в такие сжатые сроки. И за два года совместной работы на новом месте Голицын практически убедился, что Воронов В. И., основного места службы не сменил, а был, так сказать, временно командирован. С оказией. И когда Валера изложил свою просьбу-приказ, Голицыну стало лень даже спрашивать: «Откуда сведения?», «По чьему приказу?», «Кто получатель?». Ответы он уже знал. Поэтому просто кивнул.
Позиция за сейфом казалась майору наиболее безопасной в сложившихся обстоятельствах. Он решал, что делать. А вопросы были!! Содержимое папок было… невероятным. Или полным бредом, как посмотреть. Голицын решил придерживаться, пока, первой версии. В пользу этой версии, были грифы секретности на папках. Предположение, что папки настоящие, а содержимое – нет, майор пока отверг.
«Папки надо отдать. Но их НЕЛЬЗЯ ОТДАВАТЬ!! Как быть?». – Это был один вопрос.
«Опять же: психи на улицах и танки на набережной – что им надо?» – краткий инструктаж полковника на поверке, по существу вопроса, пояснений не давал.
Ситуация была неоднозначная. С одной стороны те, кто находится в Белом доме действуют на основании должностных инструкций и Конституции РФ. Но информационная часть конфликта уже провалена и фактически, теперь именно они являются мятежниками, изменниками и вообще… – крайне гнусными личностями и врагами юной демократии!
Майор, мятежником быть не хотел.
«И что теперь делать?» – это был еще один вопрос, ответ, на который требовался, по сути, еще вчера! И еще одна мысль не давала покоя майору:
«Почему первый выстрел был именно сюда, по мне? Совпадение? А может вообще вся эта заваруха из-за этих папок, а весь этот демократический шум, так – ботва для осликов?! Собственно, исходя из того немногого, что мне удалось понять, эта версия вовсе не кажется совсем уж невероятной… И еще – откуда информация у Воронова? А МОЖЕТ, ВООБЩЕ, ОН ВСЕ ЭТО ОРГАНИЗОВАЛ? КТО ОН ВООБЩЕ ТАКОЙ?»
Голицын «выключил» свою паранойю. Он знал, что при недостатке информации, основываясь на каких-то предположениях, «белое» легко становится «черным», мир меняется до неузнаваемости. «Королевство кривых зеркал» – это мир большой разведки и шпионажа разной степени тяжести. Впечатлительные и мнительные граждане, соприкоснувшись с этим миром, как правило, рассказывали потом людям в белых халатах и понимающими улыбками на лицах, истории о заговорах, инопланетянах, эльфах и гномах.
…Телефонный звонок оторвал от нерадостных мыслей и заставил сконцентрироваться на поиске раздражителя.
– Херня какая-то. Ну и где ты звонишь? – не двигаясь с места, пытаясь сориентироваться на звук, сказал Голицын живучему аппарату. Все-таки какие-то подозрительные блики, сильно напоминающие блеск снайперской оптики, на крыше гостиницы Украина он засек.
Cреди остатков мебели, он, таки, разглядел возмутителя спокойствия. Это был серый аппарат внутренней связи.
Прикинув траекторию перемещения, с учетом возможного снайперского обстрела и тем фактом, что пыль, побелка и дым от чего-то горевшего все-таки ограничивали видимость плохим парням, он ползком добрался до аппарата.
– Городская поликлиника. Слушаю вас, – на том конце шутку не оценили, а если и оценили, то Голицын об этом не узнал. Не работал динамик, а может микрофон. В общем диалога не получилось.
– Валим, Сеня! Валим, – прошептал сам себе Голицын и рывком метнулся в проем, которого не было до того как, за перепланировку помещения взялись дизайнеры на танках.
Оказавшись в коридоре, он тут же бросился на пол и сосчитал до десяти. Стандартный противоснайпепрский маневр.
Одновременно с этим, он осмотрел коридор перед собой и левой рукой перевел приклад АКСУ в положение «упор», быстро перевернулся на спину, большой палец правой руки автоматически перевел предохранитель в положение «стрельба одиночными» и автомат привычно прильнул к правому плечу. Майор повел стволом.
Коридор был пуст и представлял плачевное зрелище. Внутренние стены-перегородки все в дырах. Болванка пробила их навылет, запах жженой проводки, пыль и, почему-то, вырванный паркет на полу.
«Да, хороший паркет», – уже наверное в сотый раз отметил про себя Голицын, направляясь к лестнице в правом крыле. На лестнице, он перекинул автомат за спину и подтянул ремень, чтобы тот не болтался. Из штатной кобуры достал пистолет. Снял с предохранителя, дослал патрон, отпустил курок с боевого взвода, придержав ударник. и в хорошем темпе рванул вверх по лестнице, на крышу.
– Стоять! Замри! Документы!
Голос за спиной точно был знакомым.
– Господи, что за текст, Крыжемилик!, – Голицын, однако застыл на месте. Пост на 15-м этаже в сортире для техперсонала предусмотрен не был, но видимо осторожный Смирнов, решив хоть как-то прикрыть себе спину, отрядил одного бойца контролировать вход на крышу. Позиция, надо сказать, была выбрана превосходная – слева от лестницы и за углом.
…Вместе с Валерой Вороновым, Голицын перетащил с собой к полковнику Маркову и Николая Смирнова. Они прослужили полтора десятка лет вместе. И если Валера был, так сказать, птицей более высокого полета – белая кость разведки, то Коля Смирнов был парень «свой». Обычный мочила из спецназа. Кличка «Садист». Умный (дураки там не выживают), хитрый, сильный, в общем отличный солдат. Но без двойного и тройного дна. Голицыну он был гораздо ближе и понятнее.
– Я Вахмурка, а не Крыжемилик, – голос за спиной явно подобрел. – Вечно, вы нас путаете товарищ майор.
Голицын, медленно, без резких движений развернулся в сторону «секрета». Из-за угла, стоя на одном колене и уперев приклад в плечо, его держал на «мушке» сержант Андрей Строжинский.
– Хорошая позиция. Здесь тебя не больно убьют, – вместо приветствия, сварливо пробурчал майор, чувствуя себя немного уязвленным тем, что умудрился так бездарно попасться.
– Подавятся, – Стражинский, вставая с колена левой рукой указал в сторону, то ли подсобки, то ли черт его знает чего еще. Справа от лестницы, напротив позиции Стражинского находилось помещение. Внутри было темно, видимо «глухое», без окон, дверь открыта и внутри ничего не видно.
«Ух ты! И „подчасок“ есть! Все серьезно. Ну, Садист по-другому и не делает», – с удовлетворением отметил Голицын. Пока Строжинский из-за угла задает свои дурацкие вопросы отвлекая тем самым вошедших в вестибюль на себя, их держит на прицеле второй боец. И, как только вошедшие опознаются как противник, Строжинский укрывается за углом, а вошедших снимает «подчасок». Одноразовая «сигнализация», но этого хватит, чтобы уйти с крыши.
– Там? Твой однояйцевый? – кивая в сторону подсобки спросил Голицын. В ответ в подсобке чиркнули зажигалкой.
«Однояйцевым» был старший лейтенант Денис Озерецковский. Они оба были то ли поляками, то ли украинскими евреями. Оба рыжие.. В общем-нормальные парни. И кто-то из сотрудников назвал их в честь героев мультика про двух закадычных друзей-Крыжемиликом и Вахмуркой. И как-то прилипло.
– Я что-то не понял, по нам что, из пушек бьют, а Сань?, – удивленно и с некоторой обидой в голосе, спросил Стражинский.
«Дети», – про себя вздохнул Голицын. А вслух ответил:
– Во-первых не Саня, а товарищ… нет, господин майор… Или просто-ГОСПОДИН. …Да нормально все будет. Пост держите. Сейчас, решим что-нибудь. Рация есть?
– Ну да.
– Что, вообще что-ль обалдели!? Что за: «Ну да.»? – Голицын был в недалеком прошлом кадровый офицер Минобороны, и перейдя в МВД, отдавал себе отчет, что эта структура менее формализированная, и обращения: «Так точно.», «Никак нет» и прочие здесь используют только по праздникам. Этим словоблудием и придирками к младшим по званию Голицын пытался скрыть собственное полное непонимание ситуации.
– Есть рация.
– Ладно, вояки, по местам. Патроны есть?
– У меня два, у Дениса четыре магазина.
– Нормально. На связи будьте.
Голицын открыл дверь на крышу, пригнулся и рванул вправо за воздуховод. Здание бывшего СЭВ было значительно выше крыши белого дома. И черт его знает, кто там сидит.
«Да, плохая позиция» – и почему-то сразу вспомнился 91-й год. Тогда, в Баку, они держали четную сторону улицы Ленина, чтобы колонна беженцев, в основном русских, дошла до аэропорта. Там их тоже прижали, в четырехэтажном доме с огромными лоджиями. Дом был очень красивый и, наверное, очень комфортный для проживания, но как оборонительная позиция – это был гроб. Вокруг стояли пяти – и девятиэтажные дома. Очень близко.
Из окна седьмого этажа по ним, как сумасшедший лупил пулемет, с противоположной стороны улицы, буквально через дорогу, по ним работал АГС… Да-а, тогда они выжили только чудом!…
Крыша Белого дома по площади как полтора футбольных поля, искать Смирнова и изображать из себя мишень майору не хотелось. Если в дело пошли танковые орудия, значит, скорее всего, никаких переговоров, основанных на взаимном уважении, а также доверии и соблюдении Конституции…, ну, или элементарной порядочности с ними никто вести не собирается. …Видимо, предположил Голицын, переговоры прошли несколько ранее и судя по результату, к консенсусу высокие договаривающиеся стороны так и не пришли. Их всех здесь просто завалят и всех делов. А значит кто-то оценил жизнь майора ровно в стоимость боеприпаса калибра 7,62 или 12.5 мм. Он слышал, что новые дальнобойные винтовки с таким калибром уже поступили на вооружение. Живо представил себе, как кто-то осматривает крышу через 10-ти кратный прицел (спецы предпочитали недорогие и надежные – «Леопольд-Ультра», напимер). Майор собрался и рванул обратно.
– Вахмурка, вызывай Смирнова, не могу сориентироваться, где он находится.
Стражинский нажел тангетку:
– Седьмой четвертому, седьмой четвертому.
– Четвертый..Прием.
– Ржевский объявился. Спрашивает, где вы конкретно. Прием.
– Седьмой. Ждите, мы к вам. Конец.
– Ноль-ноль.
Компания прибывших, была колоритная…, до усрачки. Первым влетел головой вперед и споткнувшись, рухнул на пол персонаж в квадратной фуражке и форме бежево-песочного цвета, увешанный медалями и с серебряными квадратиками на погонах.
Следом, почти одновременно, пулей влетели Смирнов и какой-то здоровяк в полевом масхалате без знаков различия, но при разгрузке, гранатах РГД-5 и с АК-74.
За долгие годы службы Голицын и Смирнов научились понимать друг друга без слов, и даже без жестов. В ответ на немой вопрос: «Коля, я дико извиняюсь, но кто эти люди?», Смирнов ответил вербально:
– Сань, это свои.
Голицын проглотил, так и напрашивающуюся реплику о том, где он видел таких «своих» и чем, по его твердому убеждению, такие «свои» должны заниматься.
– Это, – Смирнов указал на мужика в квадратной шляпе, – полковник польской армии, пан Кшиштов Лебовски. А это, – он кивнул в сторону верзилы в камуфляже, – Степа.
– Просто Степа, – протянул руку верзила.
Голицын машинально ответил на приветствие.
– «Просто Степа» позавчера прибыл из Приднестровья со своими друзьями, – закончил Смирнов.
– Я даже знать не хочу подробностей. И, конечно, пропуск у вас спрашивать бессмысленно, – только и смог выдавить Голицын.
– Ну, а как НАШИ дела?, – покончив с формальностями, сменил тему Смирнов.
Голицын без зазрения совести посвятил Смирнова во все подробности его разговора с Вороновым.
– Нормально. – сказал Голицын, и жестом добавил: «Уходим. С этими двумя – прощаемся».
Мгновенно, майору показалось, что даже раньше чем он закончил фразу, раздалось два одиночных автоматных выстрела – «просто Степа» получил пулю в правую височную область головы, а пан Кшиштов – точно в грудь. Оба умерли. И тут, как в анекдоте: «…и все посмотрели на библиотекаршу» – все посмотрели на Смирнова. Голицын – задумчиво, Стражинский и Озерецковский – офигевше-удивленно. Пауза длилась секунд пять.
– Коля-я! Ты что, перегрелся? – заглядывая в глаза товарищу, ласково спросил Голицын.
– Ля! Ты сказал: «С этими двумя – прощаемся». Че вы на меня уставились?
– Коля! «Прощаемся» – это значит: «Господа, было очень приятно с вами познакомиться, но нам пора…». Чувствуешь разницу?
Смирнов вздохнул.
– Знаешь, Сань. Ты в следующий раз так и говори! «Господа-а»… «познакомиться»… Нахватался. Пижон!
И тут же, что бы вывести молодежь из ступора, скомандовал:
– Сержант Стражинский! Наблюдение! Быстро! Лейтенант Озерецковский! Досмотр! Выполнять!
Стражинский, хоть и пребывал в шоковом состоянии, по видимому, средней тяжести, но команду выполнил довольно шустро – взял на прицел лестницу,
Озерецковский, продолжая стоять как прибитый к полу и непонимающе таращиться на Смирнова, спросил, растягивая слова:
– Чего-о досмо-отр выполнять товарищ капитан? Я не понял…
Николай, тяжело и горестно вздохнув, страдальческим голосом ласково разъяснил:
– …Ну, это, поройся у товарищей по карманам. Может, у них там, сигареты, к примеру, есть, спички… А, может, пакет какой-нибудь…, секретный. Оружие собери, боеприпасы… Понял?
– …У ЭТИХ товарищей? – Озерецковский указал пальцем и опасливо покосился в сторону трупов.
– Да-да, Денис! – теряя терпение ответил Смирнов. – У этих дохлых товарищей, необходимо изъять оружие, боеприпасы, …а также – часы, деньги, ценности, документы и прочее барахло, которое при них имеется! Включая обручальные кольца и зубные коронки! Все понял!? Выполняй, сынок. Это война. Мы на войне и на войне так принято. …Так, что не нарушай традиции.
Считая разговор законченным, Смирнов развернулся в сторону Голицына, а лейтенант, обреченно, приступил к обыску трупов.
– Главное, чтобы солдат при деле был… – на всякий случай, пояснил Николай Голицыну и тут же спросил. – Саня, наши действия?
– Да-а… Наши действия…, – протянул Голицын, собираясь с мыслями. Он еще раз взглянул на двух убитых Николаем вояк, потом, с задумчивым видом, перевел взгляд на товарища. Через пару секунд, майор тряхнул головой, мысленно переводя этот инцидент в разряд несущественных и, уже бодро продолжил:
– Наши действия такие… Находим Валеру и валим отсюда.
– Как валим!? Это же – дезертирство? А полковнику сообщим?
Голицын вместо ответа, раскрыл пакет и показал Смирнову содержимое.
– Что из этого наше? – живо и непосредственно поинтересовался Смирнов. Он разминал в пальцах бархатный мешочек, пытаясь определить на ощупь, что там.
– Все, кроме папки. Положи пока, это алмазы. Потом поделим.
– А в папке что? – Смирнов с сожалением расстался с мешочком.
– Бомба, Коля. Атомная. И нам надо попытаться не взорваться. Теперь слушаешь и веришь мне безоговорочно, понял?
– Говори.
– Валера – засланный казачек. Это раз.
– Сашок. Теперь ты перегрелся…
– …веришь мне безоговорочно!!! Помнишь?
– ….
– Валера – работает…, да черт его знает на кого он работает! Он дал мне код к сейфу, последние семь цифр. Первые две он не знал, либо они были предусмотрены «плавающими». Я сначала подумал, что он работает на нашу бывшую контору…
– Ну понял, дальше.
– В общем неважно на кого он батрачит, может и на себя. Важно, что он нас завалит, в любом случае. Я. между прочим, не исключал бы версии, что вся эта катавасия с осадой, пальбой и демонстрациями гражданских лиц, может происходить из-за этих бумаженций, а тем, кто на улице, преподнесли что-то очень убедительно-демократическое…
– А можно взглянуть на ЭТО!? – Смирнов начинал подумывать, что его старинный боевой товарищ, где-то по дороге, подхватил легкую степень дебильности. Ну …или что-то подобное. Бросив мимолетный взгляд на двух салаг и убедившись, что те, действительно, выполняют его распоряжение, а не ковыряют, по своему обыкновению, пальцем…, ну допустим в носу, он добавил: – Озерецковский! Разгрузку с него сними! Все проверил?
– Так точно, – довольно бодро отрапортовал тот.
Видимо, увидев смерть и почувствовав запах крови, бойцы подобрались.
– Займите позицию на пол пролета ниже. Все-враги. Никто не должен пройти в течении 15 минут. Выполнять!
– Есть! – ответил Озерецковский и кивком головы позвал за собой «брата-близнеца».
Проводив взглядом бравых воинов, Николай открыл папку, протянутую ему Голицыным и честно попытался вникнуть в то, что так серьезно обеспокоило его товарища.
…Через десять минут Смирнов закрыл папку и стал внимательно рассматривать штампы, способ прошивки, скоблить ногтем картон.
– …Саша. Это какая-то лажа. …Даже не деза, а голимая лажа!
Голицын забрал бумаги и убрал в папку.
– Я не знаю, в архиве не работал. Но если не брать в расчет содержание, что можешь сказать о форме?
– Все ПОХОЖЕ на настоящее. Литеры есть, штампы и метки – на месте. Выглядит натурально… но лажа.
– Воронову не нужно было ничего из сейфа. Деньги, камни – все это, НАШ бонус! Он хочет только эту лажу. Что скажешь?
– …Ничего. Хотя… А, может – деньги не настоящие!? …Или камни фальшивые?
Майор, молча запустил руку в пакет, наощупь извлек из какой-то пачки несколько купюр и протянул их Смирнову. Николай с энтузиазмом сцапал протянутые денежные знаки и принялся тщательно изучать каждую банкноту.
Через некоторое время он, неопределенно хмыкнув, слегка разочарованно произнес:
– Да-а, странно, но, похоже, деньги настоящие… Ну, или это очень качественная подделка…, – как бы в задумчивости, он плавно и без резких движений, положил переданные ему для экспертизы доллары в карман своих форменных брюк, а затем, изобразив на лице выражение крайней заинтересованности, резко сменил тему: – Ладно, что ты предлагаешь!?
Голицын, подавив смешок и сделав вид, что ничего не заметил, перешел сразу к делу:
– Предлагаю ВРЕМЕННО считать эту лажу ОЧЕНЬ ВАЖНОЙ информацией. Значит: Воронов – враг. Раз. Мы встречаемся с ним в левом крыле, около оружейки. Два. Дальше, скорее всего, уходим вместе, не удивлюсь если у него есть план отхода, и, где то по дороге он нас валит и забирает документы. Мы – должны не дать себя завалить, и получить от Валерия Ивановича максимум информации. Значит, я – отвлекаю внимание, ты – прикрываешь и нейтрализуешь. Превентивно, естественно.
– А если он не враг, а по – прежнему наш друг и товарищ, а у тебя паранойя, или шизофрения? Путаюсь в определениях. Чем, кстати, паранойя от шизофрении отличается, не знаешь? – внимательно глядя на друга спросил Смирнов.
– Знаю. И если у меня паранойя, ну или шизофрения, а ты все сделаешь нормально – возможно НИКТО не умрет. А если я прав, то двумя дураками в аду станет больше.
– Тяжело быть умным, да Сань. Ну хорошо, я понял. – Смирнов прикурил сигарету, затянулся…, и пока он выпускал дым, его лицо приобретало все более одухотворенное выражение. – Я все придумал! Документы отксерим, Воронову – оригиналы, бабло – нам, с ним не пойдем – выберемся сами, и все живы! Как план?
Голицын сжал челюсти – желваки заходили под кожей, глубоко вдохнул и ме-е-дле-нно выдохнул. Затем, спокойным голосом ответил:
– Коленька! Ксерокс без электричества работать не сможет. А здание обесточено. Это первое. А теперь второе, и самое главное. Кто бы не был заказчик, думаю, он «зачистит» всех, кто, даже гипотетически, мог видеть эти бумажки. Если их хозяин не Валера – «зачистят» и его. Если то, что в папках, не розыгрыш – мы трупы на триста процентов. Так, что отксерим мы их, заучим наизусть или просто передадим, или даже сожжем, для нас уже ничего не изменится – мы трупы. Валере надо было все сделать самому, не знаю, почему он решил поступить по – другому. Но, что есть, то есть. Бумаги у нас. Отдавать их – бессмысленно. От Валеры попытаемся получить разъяснения. Я тебя убедил?
