bannerbannerbanner

Дядя Ваня

Дядя Ваня
ОтложитьСлушал
000
Скачать
Аудиокнига
Язык:
Русский (эта книга не перевод)
Опубликовано здесь:
2022-08-02
Файл подготовлен:
2022-08-01 22:03:56
Поделиться:

Классическое произведение Чехова в аудиоформате!

Антон Павлович Чехов (1860-1904) – русский писатель, прозаик, драматург, классик мировой литературы.

Пьесы А.П. Чехова не сходят со сцен театров всего мира. Возможно, секрет такой популярности в особом взгляде автора на человеческие взаимоотношения и особом способе их изображения в художественном тексте. «Пусть на сцене все будет так же сложно и так же вместе с тем просто, как и в жизни, – говорил Чехов. – Люди обедают, только обедают, а в это время слагается их счастье и разбиваются их жизни».

 Копирайт

© Оформление ООО «Издательство АСТ», 2022

© & ℗ ООО «Издательство АСТ», «Аудиокнига», 2022


Полная версия

Отрывок

-30 c
+30 c
-:--
-:--

Другой формат

Лучшие рецензии на LiveLib
100из 100boservas

Я написал уже семь сотен рецензий, но до сих пор боялся приближаться к чеховским пьесам по причине их необыкновенной сложности и неоднозначности, наличию многих смыслов и разнообразию акцентов. Но вот, час настал и я решил перейти Рубикон, жертвой моей попытки разобраться в чеховской драматургии стал «Дядя Ваня».Сам Чехов определял пьесу, родившуюся из переделанного «Лешего», как комедию, снабдив её подзаголовком «Сцены из деревенской жизни», сегодня же принято считать её трагикомедией. На трагедию она, конечно же не тянет, нет необходимой для трагедии остроты конфликта, но зато на первый план выходит беспощадный трагизм повседневности.Трагизм повседневности пронизывает практически каждое произведение позднего Чехова. Если рискнуть и попробовать определить основную идею, которая в той или иной степени присутствует в большинстве этих произведений, я бы назвал кризис интеллигенции. Именно неспособность русской интеллигенции рождать и генерировать новые идеи, её неумение обрести своего места в жизни, и ползучее и неумолимое перерождение в мещанство, становится предметом чеховского исследования.Для меня «Дядя Ваня» тесно связан с другой чеховской пьесой – «Вишневым садом». В обоих этих произведениях мы видим переживающую кризис интеллигенцию, уходящее с исторической сцены дворянство. В обоих случаях речь идет о продаже имения, просто в «Дяде Ване» представлен первый акт назревающей исторической драмы, а в «Вишневом саде» – заключительный. В «Дяде Ване» имение только попытаются продать, в «Вишневом саде» доведут дело до логической развязки. Так что пока вишни в саду у дяди Вани только зреют…Часто мне приходилось читать, что, дескать, Чехов хотел противопоставить бесцельности и паразитарности жизни одних героев – Серебряковых в частности, стремление к труду других – Астрова, Войницкого, Сони. Читателей, находящих в пьесе такую тему, видимо, сбивают с толку некоторые красивые фразы, произносимые доктором Астровым, но дело в том, что и Астров, и Войницкий, и та же самая Соня – такие же представители невнятно существующей интеллигенции, как и другие. Их идеалы обманчивы, их цели – миражи, их труд и служение – по большому счету бесплодно, они вовлечены в процесс существования и не могут вырваться из того заколдованного круга, в который ввергли их жизненные обстоятельства.Всё возвращается на круги своя, потому что просто не может сбиться с заданной траектории. Даже осознание ложности служения и крушения идеалов, которое в качестве кризиса переживает добрый дядя Ваня, ни к чему не приводит, превращаясь в сумбурный фарс – два выстрела в профессора оказываются неудачными, а иначе и быть не могло, герои пьесы бесплодны – они не могут чего-то создать, они не могут и кого-то убить. Дядя Ваня и себя убить не сможет, вернув Астрову украденный у него морфий.Поэтому снова возражу тем, кто видит в пьесе призыв к труду, Чехов, как мне кажется, крайне негативно относится к тяжелому труду, результаты которого уходят втуне, а сами «трудяги» не в состоянии вкусить плодов своих усилий – просто это их способ ходить по своей траектории замкнутого круга; профессор и Елена Андреевна прожигают добытые другими средства, это их стезя, а дядя Ваня и Соня создают эти средства, но не пользуются ими – это их стезя. И даже Астров, бывший Леший, ощущает бесплодность своих усилий, направленных на сохранение лесов, и все чаще прикладывается к бутылке, тоже скатываясь в лузу нищих духом мещан.Могучим лейтмотивом звучит бесцельность и запрограммированность жизни, а вместе с ней и красоты. Той самой красоты, которая по замыслу другого нашего классика должна была спасти мир, но в чеховской пьесе и она оказывается бессильной, она увядает и чахнет. Две доминанты – физическая красота Елены Андреевны и духовная красота Сони – обе обречены; первая служит смущению мужской части действующих лиц, рождая в них слабые в энергетике своей проявления псевдолюбви, вторая, никем по сути не оцененная, обречена на истощение в пошлости повседневного равнодушия. Никто не оценит её самоотверженности ради других, так же, как не оценили самоотверженности дяди Вани, и её тоже ждет в будущем только опустошение и разочарование.И Соня в заключительном своем монологе демонстрирует, что сама отлично понимает, что ничего хорошего ни её, ни дядю в этой жизни уже не ждёт, а «небо в алмазах» будет наградой только по ту сторону бытия. Проявление такого, по сути своей религиозного принятия жизненной доли ставит окончательный крест на творческом потенциале этих людей, они не способны привнести в этот мир какие-то изменения, они могут только бежать по заданному кругу.Удивительным образом, Чехов завершает пьесу на библейской ноте, потому что Сонины надежды обрести счастье и отдых «за гробом», где Бог сжалится над ними, очень неоднозначно перекликается с сакраментальным: «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное».

100из 100Ludmila888

«Когда нет настоящей жизни, то живут миражами.

Всё-таки лучше, чем ничего»Потрясающая пьеса! Лично мне она нравится больше знаменитой «Чайки», после написания которой Чехов и переделал отвергнутого им «Лешего» в «Дядю Ваню». И в названии акцент сместился с одного из двух героев-друзей на другого. А в результате борьбы Чехова с благополучными и успокаивающими развязками совершенно иными стали завершения многих сюжетных линий, перешедших из предыдущей пьесы. Отказ от счастливых финалов («в конце дать зрителю по морде») уничтожает иллюзии, но сохраняет надежду и приводит к размышлениям, показывая сложность и иронию даже самой простой жизни. В произведении вообще нет счастливых персонажей, там все несчастны. Причём каждому герою некого, кроме себя, обвинять в своей печальной судьбе. И в этом заключается их скрытая общность.Иван Петрович Войницкий (дядя Ваня) – слабый и безвольный человек, убегающий от свободы в идолопоклонничество: собственноручное сотворение кумира, а затем – добровольное служение и подчинение ему. Но присущая титульному персонажу потребность идеализировать кого-то и бросать свою жизнь к его ногам не может рано или поздно не привести к глубокому разочарованию и крушению иллюзий. Однако, вина за свои не оправдавшиеся ожидания, как правило, возлагается идолопоклонником на прежнего кумира (в данном случае на бывшую столичную знаменитость – отставного профессора Серебрякова), превратившегося в воспалённом воображении страдальца Войницкого в злейшего врага. Ведь если психология творца своей судьбы основывается на свободе и сопряжённой с ней ответственности, то психология жертвы предполагает поиск виноватых (людей или обстоятельств).Всё, к чему человек привыкает, кажется ему нормальным и правильным, даже самые абсурдные ситуации. Конечно, далеко не всегда разрушение ложных представлений приводит к пониманию собственных ошибок, их исправлению и положительным изменениям в жизни. В сознании дяди Вани освободившееся место прежних иллюзий тут же занимает не истина, а другие иллюзии и заблуждения. А свой идолопоклоннический взгляд он переводит с профессора на его красавицу-жену.Нелепое поведение Войницкого вызывает недоумение, а также жалость и сочувствие. Ведь даже мать героя поддерживает бывшего зятя – Серебрякова, а не собственного сына. После неудавшихся попыток застрелить своего мнимого врага, а также и несостоявшегося суицида – дядя Ваня окончательно сломлен. Ошарашенные городские родственники (профессор с молодой женой) навсегда расстаются с деревенскими, будучи подавленными их жалким существованием и разгоревшимися конфликтами. «Мир погибает не от разбойников, не от пожаров, а от ненависти, вражды, от всех этих мелких дрязг…». Но это совсем не помешало Войницкому обещать, а Серебрякову по-прежнему рассчитывать на получение доходов с усадьбы, к которой он прямого отношения не имеет, так как она принадлежит дочери от первого брака Соне. А уж морального права на имение у профессора нет и подавно. И его странная идея продать недвижимую собственность дочери, чтобы купить себе дачу в Финляндии, не выдерживает никакой критики.Супруги Серебряковы скоропостижно покидают деревню, попросив переслать им через какое-то время оставшиеся вещи. Правда, уезжают они жить не в знакомый и привычный Петербург, а в более дешёвый Харьков, куда Антон Павлович в своём творчестве очень уж любил отправлять провинившихся героев. В имении же всё вернулось на круги своя. Из уст Сони звучат слова утешения для дяди Вани: «Мы увидим всё небо в алмазах…». Это, вероятно, одновременно и способ пережить невыносимое настоящее, и слёзы по неудавшейся жизни. И юная девушка Соня вместе со своим совсем ещё не старым дядей Ваней (братом умершей матери), добровольно поставив на своих судьбах крест, планируют смиренно продолжать трудиться, чтобы содержать в городе отставного профессора с его молодой женой, который не испытывает даже к родной дочери ни любви, ни благодарности, ни желания хотя бы изредка видеть её. Ведь простились родственники навсегда…Во многих произведениях Чехова судьба героя определяется силами, преодоление которых заведомо превышает его возможности, обусловленные психологическим типом личности. То же самое можно, наверное, сказать и о главном персонаже пьесы – дяде Ване. Осознание Войницким ложности величия его прежнего кумира и даже попытки в прямом смысле покончить с ним всё-таки не позволили ему вырваться из того заколдованного круга, в котором он (как и вообще многие чеховские герои) оказался. И этот факт помогает понять, что причины жизненных неудач людей не лежат на поверхности (в лице, например, профессора Серебрякова), а скрываются гораздо глубже – они тщательно спрятаны и замаскированы в нас самих. Но человеку, конечно, гораздо проще и удобнее объявить себя жертвой, изливая на кого-то другого свой праведный гнев, чем посмотреть в лицо личной проблеме, признавая собственную глупость и неспособность меняться.Так в чём же всё-таки личная проблема дяди Вани? Свойственное ему идолопоклонничество обычно строится на основе патологического нарциссизма. Поэтому там, где есть идолопоклонничество, запросто можно отыскать и нарциссизм. И очень уж похож дядя Ваня на скрытого нарцисса (он всегда в маске жертвы). А отношение к герою его матери (которое вряд ли было намного лучше в детстве, когда он и мог получить нарциссическую травму) только подтверждает это предположение. Несмотря на склонность к смирению и принижению себя, а также самодовольство своей жертвенностью, Войницкий не чужд и тихого превосходства: «Я талантлив, умён, смел… Если бы я жил нормально, то из меня мог бы выйти Шопенгауэр, Достоевский…». Перечисленные особенности дяди Вани являются стандартными признаками скрытого нарциссизма. Можно к ним добавить и следующие черты этого чеховского персонажа, присущие скрытым нарциссам: позиция жертвы, страдающей от несправедливого отношения окружающих; пассивно-агрессивное поведение; зависть к другим; отсутствие сочувствия; склонность помогать другим из-за желания признания; мечты о том, чтобы занять чьё-то место в уже готовой семейной системе. Как это ни странно, но в пьесе очень чётко прослеживаются все основные стадии нарциссического абьюза: идеализация, обесценивание, утилизация. Ведь дядя Ваня действительно сначала возвёл Серебрякова на пьедестал и поклонялся ему, затем обесценил своего бывшего кумира и сбросил с пьедестала, а позже даже пытался его застрелить. А освободившееся на возвышении место заняла жена профессора – красавица Елена. Таким образом, хождение по кругу продолжено, и рано или поздно неизбежно последуют и другие этапы типичного цикла нарциссического насилия. Так что очень похоже, что проблема дяди Вани – именно в его скрытом нарциссизме (как расстройстве личности).

«В человеке должно быть всё прекрасно:

и лицо, и одежда, и душа, и мысли»


100из 100Beatrice_Belial

«Дядя Ваня» – быть может, не самое яркое и запоминающееся произведение Чехова. Однако оно таит в себе такую смысловую суть, которую будет под силу понять и принять только читателю поистине философского склада ума. Более того, именно эта пьеса во многом является квинтэссенцией чеховского мировоззрения, той специфической философии Антона Павловича, которая наполняет все его творчество. В данной работе мы поговорим именно об этом взгляде на мир, о том, что можно было бы назвать философией безысходности по Чехову.Мировоззрение Антона Павловича занимает исследователей именно по той причине, что, будучи невероятно простым в своей сути, оно парадоксально отражает самые сложные аспекты человеческого бытия. Страдания души человеческой, оказавшейся запертой в пошлом и душном мире, в окружении нелепых и пустых занятий, в постоянной меланхолии, в плотном кольце ангедонии. Это и скука, и лень, и печаль, и равнодушие. Словом, все то, что принято называть русской хандрой, только с примесью чего-то гораздо более глубинного и тяжелого, когда измученная душа в порыве отчаяния кричит, молит о спасении, а в ответ получает только равнодушное молчание отупевшего мира. Это то, что мучило Чехова на протяжении всей жизни и он снова и снова возвращался к описаниям этих простых сцен трагедии обыденности, с ее опостылевшим бытовым наполнением, с пошлостью и мещанством. Воистину, только русский человек может подлинно впасть в депрессию от осознания того, что мир, в котором он живет, так прост и примитивен. И что бы ты не делал, чему бы не посвятил свою жизнь, обязательно наступит момент, когда, подобно дяде Ване, ты осознаешь, что жизнь твоя прошла даром, никчемна и ты не чувствуешь никакого удовлетворения. Не станем утверждать, что такая точка зрения обязательно объективна. Напомним, что здесь мы рассуждаем именно о том, как это воспринимал Чехов.


Годы тут ни при чем. Когда нет настоящей жизни, то живут миражами. Все-таки лучше, чем ничего. «Дядя Ваня» встречает нас традиционной для чеховских пьес обстановкой идиллической русской усадьбы, внутри которой разворачивается настоящий ад страстей, сожалений, неудовлетворения, нелюбви. Это произведение можно назвать историей, в первую очередь, именно о неудовлетворенности. Каждый из героев пьесы не рад своей жизни, каждый, словно бы, не на своём месте. Вот бы быть в чужой шкуре, тогда и пожить можно! Такая простая жизненная правда, но как её показывает Чехов? Тихая ленивая жизнь героев является олицетворением глубокой депрессии, когда от внутренних обид и переживаний в людях не остаётся ни сил, ни желаний. И вот эта ленивая жизнь в третьем действии пьесы оборачивается скандалом, когда все накопившиеся претензии в один миг изливаются. Но… в лучших традициях философии безысходности, пуля летит мимо, скандал заканчивается унылым примирением, любовь, томящаяся в сердце юной девушки, никому не нужна. И, как же это истинно! Разве не так и бывает в реальной жизни? Каждый сталкивался с ситуацией, когда на сжигание мостов, начинание новой жизни или даже банальный адюльтер просто не остается сил, потому что душа истомилась в этой порочной неге житейской безысходности.И ведь нельзя сказать, что герои не жили, ничего не делали. Дядя Ваня, Астров и Соня упорно трудились, не жалели себя и своих сил. Серебряков строил карьеру. Елена Андреевна удачно вышла замуж. Каждый к чему-то стремился и чего-то достиг, но почему же они так несчастны? Почему достижения и результат их жизней обернулись жалкой горсткой золы? Что это за жизнь такая, в которой все получается так мелко и пошло, когда даже на унылую измену и то, словно бы, лень отважиться? В этих вопросах и таится корень чеховской философии безысходности, которая в полной мере излагается в «Дяде Ване» и читатель по прочтении пьесы, если и не сможет точно сформулировать данное мировоззрение, точно его почувствует.


Я работаю, – вам это известно, – как никто в уезде, судьба бьет меня, не переставая, порой страдаю я невыносимо, но у меня вдали нет огонька. Я для себя уже ничего не жду, не люблю людей. Давно уже никого не люблю. (Астров).Однако самое интересное и, если хотите, великое, что есть в этой пьесе – ее финал. Не будет серьезным преувеличением сказать, что он ошеломляет. Это очень философский, полный обреченности и смирения, очень чеховский конец истории.


Мы, дядя Ваня, будем жить. Проживем длинный-длинный ряд дней, долгих вечеров; будем терпеливо сносить испытания, какие пошлет нам судьба; будем трудиться для других и теперь, и в старости, не зная покоя, а когда наступит наш час, мы покорно умрем и там за гробом мы скажем, что мы страдали, что мы плакали, что нам было горько, и бог сжалится над нами, и мы с тобою, дядя, милый дядя, увидим жизнь светлую, прекрасную, изящную, мы обрадуемся и на теперешние наши несчастья оглянемся с умилением, с улыбкой – и отдохнем. Я верую, дядя, я верую горячо, страстно…Мы отдохнем! Мы услышим ангелов, мы увидим все небо в алмазах, мы увидим, как все зло земное, все наши страдания потонут в милосердии, которое наполнит собою весь мир, и наша жизнь станет тихою, нежною, сладкою, как ласка. Я верую, верую… (Вытирает ему платком слезы.) Бедный, бедный дядя Ваня, ты плачешь… (Сквозь слезы.) Ты не знал в своей жизни радостей, но погоди, дядя Ваня, погоди… Мы отдохнем… (Обнимает его.) Мы отдохнем!Когда Соня произносит свой знаменитый монолог об упокоении уже в ином мире, обреченность и бессмысленность жизни героев достигает своего апогея, превращая эту историю в уже по-настоящему страшное произведение. Ведь понимаешь, что оно о безысходности человеческого бытия. Безусловно, не у всех жизнь такая, как у дяди Вани, а может и у всех…

Оставить отзыв

Рейтинг@Mail.ru