Антон Алексеевич Воробьев
Цветы и бабочки
– Погодка под контролем, – усмехнулась Хозяйка. – В отличие от фалири.
– Э… да, фалири… Ты, смотрю, прямо цветешь вся – радость, что ли, приключилась? Не желаешь поделиться?
– Случилась, – улыбнулась ещё шире Эстелия. – Вспомнилось кое-что хорошее. Вот и радуюсь.
– Ладно, подруга, – решила зайти с другой стороны Фрейя. – Я вижу, что у тебя в руке – это ведь Драгоценность, верно?
– Может быть, – Хозяйка кокетливо примерила «росинку» на манер серьги. – За те полчаса, что ты тут подслушивала, нетрудно было догадаться.
– Что ты хочешь за неё?
– Не продается.
– Так категорично? А если послушать моё предложение?
– Не важно, что ты предложишь, соседка, – Эстелия прокатила росинку по пальцу, проверяя как оная будет смотреться в качестве кольца. – Драгоценность отныне – одно из сокровищ Фалиргана. Она не покинет пределы моих владений.
– Ну-ну, – скептически поджала губы Фрейя.
Между тем, в толпе фалири росло недовольство. Глядя на то, как Хозяйка играется с «росинкой», маленькие жители леса всё полнее понимали, чего лишаются и всё острее чувствовали зависть и ревность. Роптание, поначалу невнятное и слабое, окрепло и расширилось, породив несколько требовательных выкриков:
– Хозяйка, верни нам росинку! Отдай её! Отдай!
В голосах звучали нотки страха от собственной дерзости, но желание вернуть Драгоценность было сильнее любых доводов рассудка. Две сотни фалири, охваченные возмущением – и, вместе с тем, трепетом, – медленно надвигались на фигуру женщины с зелеными волосами.
Неизвестно, что случилось бы дальше, если бы не Тилль. Он обогнал своих сородичей и подлетел прямо к Эстелии.
– Хозяйка, прошу, позволь мне полюбоваться Драгоценностью ещё разок! – умоляюще протянул он руки. – После этого я подарю её тебе!
Немного поколебавшись, Эстелия перекатила «росинку» в маленькую ладошку фалири:
– Что ж, любуйся, Тилль.
Мастер осторожно взял в горсть «капельку счастья» и с силой её сдавил.
– Что ты делаешь?! – в гневе воскликнула Хозяйка Фалиргана.
Но было уже поздно. Драгоценность брызнула во все стороны блестящими осколками, рассеявшись на вечернем ветру.
– Тилль! Нет! – раздались возгласы отчаяния со стороны фалири. – Зачем ты это сделал?!
– Маленький негодник! – Эстелия с трудом сдерживалась, чтобы не влепить мастеру хорошую затрещину (от которой он, скорее всего, улетел бы к другому краю луга). – Ты будешь наказан! Строго наказан!
Фигура женщины в платье из перьев и цветов чуть ли не тряслась от негодования. Сдвинутые черные брови и сердитый огонь в глазах не предвещали Тиллю ничего хорошего. Фалири съёжился под раздраженным взором Хозяйки, но та лишь бросила «Видеть тебя не желаю!», размазалась в красочный вихрь и унеслась к лесу.
– Что ж, и мне пора, пожалуй, – сообщила Фрейя, развеивая свой образ.
– Гадкий Тилль! – донеслась до мастера чья-то реплика. Кажется, это была одна из поклонниц.
Сородичи буравили его взглядами, полными неприязни. Исключение составляли только друзья, но они не смели перечить большинству.
– Я думаю, так будет лучше, – обратился мастер к стайке фалири. – Вы слишком сильно хотели держать Драгоценность в руках, и слишком слабо – делиться ею. Я уже жалею, что сделал её для вас.
– Будет лучше?! – с возмущением переспросил дядюшка Боггард. – Раньше было лучше! Когда у нас была росинка! Или когда мы не знали, что она есть! И насчет нектара можешь больше ко мне не подходить! – добавил он.
– Зачем ты её разбил?! – поддержали повара из толпы. – Дурак ты, Тилль!
Наградив мастера ещё дюжиной нелестных эпитетов, фалири начали потихоньку разлетаться с луга. В конце концов возле дуба остались лишь Кви Тру, близняшки Ло, Сай и Мири.
