Антон Алексеевич Воробьев
Цветы и бабочки
– Хозяйка, – прошептали близняшки – и, не смотря на несмолкающий гвалт, были услышаны всеми присутствующими.
Взоры двух сотен фалири и одного филина обратились в сторону куста облепихи, рядом с которым возвышалась высокая – ростом с дуб – полупрозрачная фигура женщины в платье, украшенном лепестками цветов и перьями птиц.
– Что здесь происходит? – раздался глубокий грудной голос.
Враз оробев, фалири совместными усилиями вытолкнули вперед Сая и Мири в качестве своих представителей. Женщина вопросительно подняла бровь:
– Сай? Мири? Потрудитесь объясниться.
– Ээ… ммм… – почесали головы представители. – В общем, мы тут росинку рассматриваем…
– Росинку? – не поверила ушам Хозяйка. – Рассматриваете?
– Ну да, она интересная, – голос Сая сошел на нет в конце этой фразы.
– То есть вы бросили работу, чтобы полюбоваться интересной росинкой? – решила внести предельную ясность женщина, чьи волосы отливали изумрудной зеленью.
Она обвела собравшихся строгим взглядом, под которым многие фалири виновато потупили взоры. Далее последовал поимённый разнос:
– Дена, Рил, Вай, я ещё вчера вечером велела вам убрать старую листву у ручья возле бобрового домика – вы даже не приступали. Мираланда и компания, вы посадили кедровые орехи, которые я вам дала? Лем, Гват, вы накормили птенцов синицы, о которых я вам говорила? Смир, Тол, Дона, что там с виноградной лозой, вы её закрепили?
В небольшую паузу вклинился Тилль:
– Хозяйка, не сердись на них! – он по дуге обогнул зависших в воздухе Сая и Мири и оказался ближе всех к женщине с зелеными глазами. – Они любовались Драгоценностью, которую я сделал, и немного забылись. Это моя вина, – смиренно склонил голову маленький мастер.
– Тилль, – полупрозрачное лицо выглядело скорее удивленным, чем рассерженным. – Ты сделал Драгоценность? Позволь взглянуть.
Фалири расступились, открыв взору Хозяйки Фалиргана скромно поблескивающую росинку. Фигура женщины плавно приблизилась к дубу, чтобы рассмотреть капельку более пристально.
– Она действительно такова, какой должна быть, – выдохнула Хозяйка после минуты молчаливого изучения творения Тилля. – Не удивительно, что вы все забыли о работе. Ты искусный мастер, Тилль, – обратилась она к смущенному фалири. – Мы устроим праздник в твою честь этим вечером. Но пока я на время заберу у вас Драгоценность, иначе вы не сможете думать ни о чем другом, и наши повседневные дела придут в упадок.
Легкий ропоток прокатился по толпе собравшихся и вылился в несколько робких просьб:
– О Хозяйка, не забирай её! Мы всё сделаем, только оставь нам росинку!
– Боюсь, что должна это сделать, – пресекла возражения женщина в разноцветном платье.
Изящным движением руки она подняла Драгоценность с ветки дуба и замерла на мгновение, почувствовав нежные волны тепла, исходящие от маленькой капельки. Её фигура вспыхнула яркими красками, глаза засветились изумрудным светом, на лице исчезло строгое выражение и проступила мягкая улыбка. Хозяйка Фалиргана вздохнула, наслаждаясь моментом.
– День добрый, Эстелия, – раздался вдруг чей-то голос.
Женщина повернулась к тому, кто это сказал, и увидела, как струи воздуха над незабудковым лугом уплотняются и сплетаются в единую форму человеческого лица.
– Здравствуй, Фрейя, – поприветствовала атмосферное явление Хозяйка. – Давненько не заглядывала.
– Да всё дела, сама знаешь, – отмахнулось прозрачной прядью лицо.
– Дела делами, но и соседей забывать не нужно, – с легким укором сказала Эстелия.
– Вот я и вспомнила, – нашлась Фрейя Брисингамен. – С сиреневыми кустами сегодня разобралась – дай, думаю, погляжу, как там у вас погодка в Фалиргане.
