Антон Алексеевич Воробьев
Чистота
«Он не прав», – прозвенело колоколами в измученной голове Пригорина.
– Тогда эту систему можно как-то отключить? – подала идею Оксана.
– Вот только как? – хмыкнул руководитель экспедиции. – Ведь даже на то, чтобы понять назначение этого Объекта, – обвел он рукой окружающее пространство, – у нас уйдут годы. Если не больше.
–…ложите ситуацию, – пробился сквозь помехи голос Димы.
– Мы встретили Станислава, он тяжело ранен, – ответил профессор. – Требуется срочная эвакуация.
– Ясно. «Самара» …сылает нам два шаттла. Ждите…
– Вот этого я и боялся, – пробормотал Трегубов.
– Мы можем попробовать восстановить ваш модуль, – сказал Пригорин. – Собственно, это мы и собирались сделать, когда потерпели крушение.
– Знаю, – кивнул ученый. – Дима смог связаться с нами десять минут назад и ввел нас в курс событий. Но это – бесполезно, пока работает система защиты. Нас собьют на взлете.
– Дмитрий Алексеевич полагает, что это маловероятно, – отметила Оксана.
– Скоро мы сами увидим, кто из нас прав, – проворчал Трегубов. – Я буду искренне радоваться, если ошибусь.
– По-моему, вы и так радуетесь как ребенок, Александр Викторович, с тех пор как «Самара» вышла на орбиту, – заметила девушка.
– А как же иначе, Оксаночка! – усмехнулся Трегубов. – Ведь это – прорыв! Первый внеземной разум! По-настоящему чужая культура, другой тип мышления, другое мировосприятие! Вы представляете, как это повлияет на нас, землян? А ведь повлияет! И очень сильно, поверьте мне. Я не говорю сейчас о научных открытиях, которые мы наверняка сделаем при изучении останков этой исчезнувшей цивилизации. Нам представился уникальный шанс познакомиться с совершенно другой точкой зрения на вселенную – вот что важно. Вспомните, как различные культуры на Земле оказывали влияние друг на друга. Как древнегреческая и древнеримская культуры оказались семенем, из которого выросла эпоха ренессанса. И тут я предвижу нечто подобное. Только в роли средневековой Европы на сей раз выступит всё человечество. Эта исчезнувшая инопланетная культура оплодотворит нашу цивилизацию новыми мыслями, идеями, позволит взглянуть на мир шире, почувствовать себя свободнее… Черт возьми, если нам не удастся вернуться на «Самару», я согласен прожить на Мириале до конца своих дней!
– Не сомневаюсь, Александр Викторович, – вздохнула Оксана. – Но другим просто жизненно необходимо отсюда выбраться. – Она с тревогой всмотрелась в бледное лицо спасателя: – Стасик, как ты себя чувствуешь?
– Нормально, – соврал Пригорин.
Он всё хуже воспринимал окружающее, а в животе словно разгоралось пламя. И, кажется, у молодого человека начались галлюцинации – ему казалось, что в куске хрусталя, который торчал из брони, проносятся в быстром калейдоскопе сцены из его жизни. Это и есть смерть? Говорят ведь, что перед уходом вспоминаются все прожитые моменты.
– Александр Викторович, – негромко позвала Оксана, – взгляните на пластину.
– Что там?..
Их дальнейший диалог спасатель уже не слышал. Ему казалось, что он смотрит на мир через прозрачные грани кристалла. Что эти грани вращаются, сменяя друг друга, и, соответственно, меняя мировосприятие наблюдателя: вот вся планета – совокупность энергий, скрученных, сжатых, ярких и мощных, поворот грани – и мир полон непередаваемых красок и звуков, поворот – и вселенная видится как идеи и концепции невероятной по сложности математики, поворот… поворот… поворот… И в конце – прозрачная грань. Чистый лист, готовый воспринять новые идеи, слова, краски и ноты. И эта грань заполняется его, Пригорина, воспоминаниями. В следующий момент спасатель понял, что ему необходимо сделать.
Станислав. Воспринимающий мысли чужого разума. Многие непонятны, но некоторые – вполне ясны. «Мы рады вам». «Откройтесь общению». «Поведайте нам о своей культуре». «Мы хотим посмотреть на мир вашими глазами». Нет никакой системы защиты Мириала. Есть лишь неудачные попытки наладить контакт. Биология землян – нечто новое для местных жителей, привыкших передавать друг другу информацию коротким ударом кристалла о кристалл. «Впредь будем осторожны»…
