Анне-Катрине Вестли
Уле-Александр и его друзья
Anne-Cath. Vestly
OLE ALEKSANDER FILIBOM-BOM-BOM
1953
OLE ALEKSANDER PÅ FARTEN
1954
Ole Aleksander Filibom-bom-bom and the following copyright notice:
Copyright © Gyldendal Norsk Forlag AS 1953
[All rights reserved.]
Ole Aleksander på farten and the following copyright notice:
Copyright © Gyldendal Norsk Forlag AS 1954
[All rights reserved.]
© Дробот О. Д., перевод на русский язык, 2021
© Бородицкая М. Я., перевод стихов на русский язык, 2021
© Челак В. Г., иллюстрации, 2021
© Издание на русском языке. Оформление.
ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2021
Machaon®
* * *
Уле-Александр Тилибом-бом-бом
Уле-Александр Тилибом-бом-бом
В одном большом-пребольшом городе был высокий-превысокий дом. С чердака ему было видно все крыши города до самых окраин, и дом распирало от гордости.
И так он важничал, что говорил сам себе: «Ого, какой же я огромный и высоченный. Выше меня во всём городе ни одного дома нет. А сколько удивительного внутри меня! В подвале прачечная, на первом этаже – магазин. Мало того, у меня лифт есть. Да-да, такой я роскошный, что во мне есть и лестница, и лифт, и когда кабинка ездит вверх-вниз, она так приятно щекочет меня сверху донизу, что я хихикаю: “хи-хи”. А какие люди во мне живут! О-го-го! И все они меня любят, но больше всех мной восхищается малыш с седьмого этажа».
В этом дом был прав, потому что маленький мальчик с седьмого этажа жил тут с рождения. А это долго-предолго, ведь мальчику стукнуло уже четыре с половиной года.
Он жил с мамой, папой и чёрным пуделем по кличке Пуф. А самого мальчика звали Уле-Александр Тилибом-бом-бом. То есть его, конечно, звали просто Уле-Александр, но однажды он гулял у королевского дворца, а там играл оркестр, и все барабаны и трубы выбивали и выводили «тилибом-бом-бом» специально для Уле-Александра. Он вернулся домой и сказал маме, папе и пуделю Пуфу, что отныне его зовут Уле-Александр Тилибом-бом-бом. «Это очень длинное имя, – ответила мама. – Давай договоримся, что иногда я буду называть тебя просто Уле-Александр – если у меня совсем нет времени». И мы тоже будем называть его просто Уле-Александр, но только если не хватает времени.
Утром Уле-Александр просыпался из-за того, что во дворе что-то скребло и скрипело: шуук-шквак-швык. Догадался, кто это шумел? Ну да, это мусорщики высыпали в машину мусор из баков. Уле-Александр вскакивал и стрелой нёсся к окну – посмотреть. Маленькие мусорщики сновали где-то далеко внизу. Сами в комбинезонах, кожаных фартуках и в длинных чёрных перчатках. Они поднимали большие тяжёлые мусорные баки, взваливали их на спину, тащили и вытряхивали в мусорную машину. И пока работали, всё время громко пели, а эхо им подпевало:
Песня мусорщиков
– Мы мусор убираем,
Мы мусор собираем,
Мы мусор забираем
Из дома и двора.
Без нас, любому ясно,
Была бы жизнь ужасна,
А с нами всё прекрасно –
Ура, ура, ура!
Ах, мусорные баки,
В них обитают бяки,
Обрывки и каляки,
Объедки и старьё…
А мы мешок накинем,
Помойку опрокинем,
Завяжем аккуратно –
И увезём её!
И в каждом переулке,
И в каждом закоулке
Проказники мальчишки
И даже малыши
Нас очень уважают,
Встречают-провожают,
И ты нам из окошка
Рукою помаши!
Вот мусорщики управились и уже сели в машину, чтобы ехать дальше, как вдруг зад машины стал подниматься.
– Мама! – закричал Уле-Александр. – Беги сюда – мусорная машина хочет встать на голову. Что это с ней?
– Они хотят утрясти мусор, чтобы в машину больше влезло, – объяснила мама.
– Вот бы она весь день так простояла! – с восторгом сказал Уле-Александр Тилибом-бом-бом.
Но не тут-то было. Машина опустила кузов и уехала.
– Можешь уже папу будить, – разрешила мама.
Уле-Александр тихо подошёл к папиной кровати и, очень стараясь, сказал тихо, как пай-мальчик:
– Папа, надо просыпаться.
Папа знай себе сопел и похрапывал. Пришёл Пуф.
– Гав-гав, – сказал он, но, поскольку это не помогло, Пуф решительно запрыгнул на кровать и стал лизать папу в нос. И папа проснулся! Папа большой, толстый, а пижама у него синяя в полоску.
– На зарядку становись! – сказал папа. – Руки вверх, раз-два!
Он взбодрился, но ещё не проснулся толком, и глаза почти не разлеплялись, но он старательно пыхтел, дышал, тянулся и делал наклоны, а мама стояла рядом и вращала руками. Уле-Александр посмотрел на маму с папой и тоже стал делать зарядку. Один Пуф носился между ними, гавкал, махал хвостом и считал, что это все с ним играют.
Они позавтракали, и папа заторопился на работу. Мама, Уле-Александр и Пуф стояли у окна и махали ему, пока он не скрылся из виду, а папа махал им в ответ, пока мог разглядеть их красивый высокий дом.
Однажды мама сказала Уле-Александру Тилибом-бом-бому:
– Сходи, пожалуйста, в наш магазин внизу. Мне надо много чего, так что возьми корзинку. Вниз иди пешком, а наверх можешь проехать на лифте.
– Да, на лифте, – сразу откликнулся Уле-Александр.
– Один не езди. Дождись взрослого и заходи в лифт вместе с ним, – сказала мама и стала перечислять, что нужно купить. Она назвала всё два раза, и Уле-Александр всё повторил. Он поставил корзинку на голову и помчался вниз по лестнице. Пока он бежал, сочинял песенку, чтобы запомнить все покупки.
– Я маме помогу!
Я всё купить смогу:
Две пачки маргарина,
Батон хрустящий длинный,
Пшеничную муку
И хлопья к молоку,
Корицы ароматной
И зелени салатной…
Для мамы в магазин
Иду совсем один,
Тра-ля-ля-ля!
И так с песней он быстро добежал до магазина. Там была очередь к прилавку. Но Уле-Александр только рад был постоять в магазине подольше: тут столько интересного, аж глаза разбегаются. Вот машина привезла молоко, и рабочий тащит целый ящик с бутылками, поставив его на плечо. Только он хотел переступить порог, как одна дама устремилась на выход. Хопс-хупс, бомс-бумс – авария. Они столкнулись, бутылки посыпались. И вот уже разносчик сидит с пустым ящиком на голове, а покупатели поднимают с пола неразбившиеся бутылки. А ещё одна тётя так перепугалась, что залезла на хлебный прилавок и стояла там, даже когда пол вымыли и навели полный порядок.
– Дорогая моя, пора слезать, – дружелюбно сказала ей продавщица, – не то придётся мне продать вас вместе с хлебом и плюшками.
Все посмеялись шутке, но дама на прилавке только разозлилась.
– Я не могу спуститься, – фыркнула она, – я не знаю, как сюда залезла.
Тут очнулся разносчик, всё это время сидевший на полу с ящиком на голове.
– Минуточку, – сказал он и подошёл к прилавку. – Полезайте ко мне на спину, сейчас разберёмся.
Делать нечего, пришлось даме залезть на закорки к разносчику. Он хохотал, все смеялись, только дама не улыбалась. Разносчик наслаждался катавасией и дал лишний кружок по магазину. Наконец он бережно спустил даму на пол. Лицо у неё было сердитое. Не сказав ни слова, она пулей выскочила за дверь.
Разносчик притащил новый ящик молока, и продавщица снова стала отпускать товар. Когда очередь дошла до Уле-Александра, оказалось, он забыл, что ему надо. «Литр муки и два метра маргарина», – сказал он, но дальше вспомнить не мог. И тут, по счастью, ему пришла на ум его песенка. Уле-Александр пропел её продавщице, она внимательно выслушала и принесла всё по списку.
– Как ты потащишь всё наверх? – спросила она.
– Положу покупки в корзину и повезу на лифте, – ответил Уле-Александр.
– Тогда я посажу тебя в лифт, – сказала продавщица. Она проводила его до лифта и открыла дверь. – Ты такой молодец, что уже сам на лифте ездишь? – спросила она.
– Да, – браво ответил Уле-Александр Тилибом-бом-бом. Очень по-взрослому, как ему показалось.
Дверь закрылась. Уле-Александр впервые в жизни остался в лифте один. Конечно, он тысячу раз ездил на лифте с мамой и папой. Но один – ещё никогда. Он посмотрел на колонку кнопок на стене. Уле-Александр помнил, что надо нажать кнопку, но плохо помнил, какую именно.
«Я живу наверху, – размышлял он, – но не выше всех, над нами есть соседи». Он встал на цыпочки и потянулся. Но как ни старался, дотянулся лишь до самой нижней кнопки. Тогда он вытряхнул все покупки из корзины, положил её на бок и взобрался на неё. Теперь он был гораздо выше и нажал на кнопку где-то сверху. Лифт загудел, задудел и поехал. Он гремел и дёргался, и Уле-Александр очень гордился и чуточку боялся, но не сильно. Лифт остановился. Уле-Александр открыл дверь и вышел на площадку. Э нет, он живёт не здесь. «Не ту кнопку нажал», – подумал Уле-Александр, вернулся в лифт и нажал другую кнопку.
– Поехали! – сказал он лифту, и тот поехал.
«Вот такой у меня лифт дрессированный, – подумал довольный Уле-Александр Тилибом-бом-бом, – как я говорю, так и делает».
Лифт снова остановился. Сквозь стеклянные дверцы Уле-Александр увидел на площадке трёх сердитых дяденек. Они наверняка злились, что лифт катается, а они ждут. Об этом Уле-Александр раньше не подумал, а теперь испугался их грозного вида, нажал кнопку, и лифт устремился вниз.
«Самое надёжное – ездить без остановки», – решил Уле-Александр. И теперь, стоило лифту остановиться, он нажимал новую кнопку, и лифт уносился вверх или вниз.
«Ой-ой-ой! – хихикал дом. – Совсем меня защекотали!»
От этой езды туда-сюда Уле-Александра укачало. Теперь он нажимал на новую кнопку не глядя. И вдруг всё вокруг загудело и замигало. Это Уле-Александр случайно нажал кнопку «СОС»! Поднялся страшный шум и вой, Уле-Александр вконец смутился, перепугался и быстро нажал другую кнопку. На ней было написано «СТОП», но Уле-Александр не знал букв и прочитать не мог. Лифт замер между этажами. Теперь перед глазами Уле-Александра была глухая кирпичная стена. Он сел на пол лифта и зарыдал в голос.
Испуганные жалобными криками, из всех квартир выскочили жильцы и побежали смотреть, что случилось.
Бедная мама Уле-Александра, как же она себя ругала!
– Наверняка это мой малыш застрял в лифте, – горевала она. – Что же делать? Как же быть?
К счастью, в большом доме был лифтёр. Он услышал сирену и взбежал по лестнице на самый верх. В две секунды он всё наладил и вызвал лифт.
Уле-Александр так наплакался, что заснул среди разбросанных по полу покупок. Лифт остановился на последнем этаже, и лифтёр распахнул дверь.
– О Уле-Александр Тилибом-бом-бом! – сказал он. – Да у тебя тут прямо домик на одного. Просыпайся, дружок, поедем к маме.
Когда лифт приехал на седьмой этаж, Уле-Александр от радости стал скакать и прыгать. Но потом увидел маму и снова расплакался. Он уткнулся лицом в её фартук и всё плакал и плакал и не мог остановиться.
– Уле-Александр Тилибом-бом-бом, – сказала наконец мама, – если ты не перестанешь плакать, случится наводнение, и дом затопит.
И Уле-Александр затих в ту же секунду. Он очень любил свой высокий красивый дом и не хотел его испортить.
В парке
До обеда Уле-Александр всегда гуляет в парке с прогулочной группой. Вот и в тот день, когда он ходил за молоком и один ездил на лифте, надо было собираться в парк. Уле-Александр надел два свитера, комбинезон, поверх него широкие ярко-жёлтые непромокаемые штаны на лямках, шапку, шарф и варежки. На спине он нёс красный рюкзачок, а в нём лежала коробка с завтраком и бутылка молока.
Идти до парка им с мамой было совсем недалеко, но шли они всегда долго, потому что кругом было очень много интересного и глаза разбегались. Мимо ехали трамваи и автобусы, грузовики и легковушки, такси, пожарная машина и полицейская, «скорая помощь», поливалки и мусоровозы, мотоциклы, простые велосипеды и трёхколёсные и ещё лошади. Уле-Александр смотрел вокруг во все глаза и не мог насмотреться.
Они шли-шли и пришли в парк, тут много старых высоких деревьев, среди них проложены уютные тропинки. По дорожкам гуляют ярко-жёлтые прогулочные штаны с запакованными в них мальчиками и девочками.
– В прогулочную группу
Мы ходим по утрам,
Прогулочная группа –
Спасение для мам.
Ведь папы на работах,
Они вернутся в пять,
А мамы все в заботах,
Когда же им гулять?
Ну мы, конечно, тоже
Без дела не сидим:
То камни в кучку сложим,
То в дудки подудим.
Ещё мы башни строим,
Роняем в пруд мячи,
В песке тоннели роем
И лепим куличи.
Ещё побегать надо
И бутерброды съесть:
Мы шустрые ребята,
И дел у нас не счесть.
То прятки, то вигвамы –
Мы всё хотим успеть
И песенку для мамы
Сложить и громко спеть!
Прогулочная няня встречала всех ребят. Едва поздоровавшись, они сразу бежали в песочницу и принимались за работу. Совсем малыши плакали, когда мама уходила, но тогда няня брала крикуна на руки и утешала: «Ну не плачь, всё будет хорошо, мамочка скоро вернётся!» И малыши сразу переставали плакать.
Посреди площадки, где гуляла группа Уле-Александра, лежало толстое большое бревно. Оно отлично годилось для любой игры. То оно было кораблём, то самолётом, а сегодня – сегодня это был настоящий поезд! Сейчас я тебе расскажу, как ребята играли. Сначала они все уселись верхом на бревно. Ну почти все – самые маленькие залезть не смогли и стали провожающими: они стояли на перроне и махали тем, кто уезжает. Прогулочная няня превратилась в начальника станции и давала гудок на гармошке. А малыш по имени Ханс кричал: «Па-апрашу в вагон! Занимайте места! Поезд отправляется!»
Поезд на бешеной скорости вылетел за город. Последние дома скрылись из вида, и пошли загородные просторы. За окном мелькали большие хутора, и маленькие хуторочки, и телеграфные столбы без счёта. Поезд проезжал вековые леса. Он пыхтел и дёргался, но ехал. Это был удивительный поезд. Он всегда ехал вперёд и никогда не обращал внимания, есть рельсы или нет. Но вот лес поредел, и вдали показались большие заснеженные горы.
– Вперёд к горам! – сказал Уле-Александр Тилибом-бом-бом. – Вы в горах бывали?
– Нет! – закричали ребята.
– И я тоже не бывал, – сказал Уле-Александр. – Зато мой дедушка бывал и мне рассказал, и поэтому я всё о горах знаю.
Но вот перед ними вырос огромный горный пик. Поезд объехал его два раза, поднатужился, резко повернул и пополз прямо к самой вершине. Добрался почти до неё, сделал ещё один поворот и резко затормозил. Ребята слезли с поезда и стали прыгать, топать и хлопать, чтобы согреться.
– Вот мы и в горах, – сказал Уле-Александр.
На самом деле они по-прежнему гуляли в парке, и их поезд был всего-навсего бревном, но понарошку они забрались высоко в горы. И сразу придумали новую игру, сейчас я тебе расскажу.
– Интересно, а здесь тролли водятся? – спросил Уле-Александр Тилибом-бом-бом и оглянулся по сторонам.
– Да, – загалдели ребята, – нет ли здесь троллей?
– Ой, какой ветер, – сказал Уле-Александр и поёжился. – Вот бы нам укрыться и погреться в тепле. Глядите! А что это за дверка в горе? Постучимся?
– Постучимся! – сказали ребята и постучали в дверь.
– ВОЙДИТЕ! – ответил им кто-то басом.
– Входите, входите, входите, входите, входите, – эхом откликнулись пять тоненьких голосков.
Ребята переглянулись: «Идём? – и сразу решили: – Пойдём, конечно. Тут стоять холодно и противно».
Они открыли дверку и вошли в гору. Сначала они ничего в темноте не увидели, но потом рассмотрели красивую широкую горку, спускавшуюся внутрь горы. А на дне горы сияло серебро и злато и россыпью лежали диковины.
– Айда паровозиком вниз! – сказал Уле-Александр. – Садитесь друг за дружкой и держитесь крепко. Посторонись! Мы мчимся!
Жжух! Они неслись вниз по горке, аж уши закладывало. Бумс! Они приземлились внизу.
– Привет! – поздоровался Уле-Александр.
– Привет! – сказали и ребята хором.
– ПРИВЕТ, – буркнул тролль.
– Привет, привет, привет, привет, привет, – пропели пять тонких голосков. Кто это тут такие? Ого – пять тролльчат машут ребятам хвостами и лапами.
Сам тролль был огромный. На голове у него рос можжевеловый куст, в нём притулилось гнездо с десятком птиц, они щебетали и пели на все голоса.
– КАК МИЛО, ЧТО ВЫ ЗАШЛИ В ГОСТИ, – сказал тролль толстым голосом. – МЕНЯ БОЛЬШЕ НИКТО НЕ ЛЮБИТ. РАНЬШЕ РЕБЯТА ХОРОМ ПРОСИЛИ – РАССКАЖИТЕ НАМ ПРО ТРОЛЛЯ! А ТЕПЕРЬ ОБО МНЕ НИКОГДА НЕ ГОВОРЯТ. НЕЛЬЗЯ ДЕТЕЙ ПУГАТЬ, ПОНИМАЕШЬ ЛИ.
– А мы очень хотим послушать о тебе, – ответил ему Уле-Александр. – И мы тебя ни капли не боимся. Мы знаем, что ты ненастоящий, только в сказках водишься. А тролльчата твои?
– ТРОЛЛЬЧАТА МОИ, ДА. ЖЕНА УШЛА КОФЕЙНИЧАТЬ С ДРУГИМИ ТРОЛЛИХАМИ, А Я ДОМ СТЕРЕГУ ДА ЗА РЕБЯТАМИ СМОТРЮ. НА УЛИЦЕ ВОН ХОЛОД И МОКРО, ТАК Я РЕШИЛ НЕ ПУСКАТЬ ИХ ГУЛЯТЬ-ТО. А ИМ СКУЧНО, ГОСТИ НАМ КСТАТИ. ЭЙ, ТРОЛЛЯТА-ТРУЛЯЛЯТА, НУ-КА СПОЙТЕ ДЛЯ ЭТИХ МАЛЫШЕЙ ПЕСЕНКУ.
Тролльчата встали в линеечку и запели:
– Все мы тролли,
Нас тут пять,
Хирихири-пирипири-пери!
Любим мы
Гостей встречать
В нашей замечательной пещере.
Пять хвостов,
Улыбок пять,
Хирипири-чирипири-чаши!
Приходите
К нам опять,
Угостим вас моховою кашей.
– Какая хорошая песенка! – обрадовался Уле-Александр.
– Очень хорошая, – сказали ребята, – но пора подкрепиться.
– Моховую кашу будете? – спросили тролльчата.
– Нет, спасибо большое. У нас завтраки с собой. Нам их съесть надо, а то мама с папой вечером расстроятся, что ребёнок ходил весь день голодный.
– Конечно, – кивнули тролльчата. И как накинулись на свою кашу – от неё вмиг ничего не осталось.
Прогулочная группа жевала свои бутерброды, печенье и булки, а тролль курил трубку. Она была как самая высокая фабричная труба, не меньше.
– Тебя как зовут? – спросила девочка-троллевочка.
– Уле-Александр Тилибом-бом-бом.
– О, красиво, – восхищённо протянула она. – А меня Камнеломка Толокнянка Малышка Фрезия Думдумдум.
– МАЛЫШНЯ, ПОРА ШАЛИТЬ, – пробасил тролль. Он расставил руки в стороны и сказал: – А НУ-КА Я ПОТРОЛЛЮ. ГЛЯДИТЕ В ОБА. ХОКУС-ПОКУС-КОНТРАБАС, ВСЕХ ХОЧУ КАЧАТЬ ЗАРАЗ!
И тут же и на руках, и на пальцах тролля появились качели, их было много, каждому достались. Ребята расселись по качелям и давай качаться, а тролль махал руками, и от каждого взмаха качели летели быстрее и выше.
– Давайте качаться до ночи! – закричали троллята, и тут Уле-Александр вспомнил, что их наверняка давно хватились в парке.
– Ой нет, нам домой пора, – заторопился Уле-Александр. – За мной скоро мама придёт.
– Мы вас не отпустим! – закричали тролльчата. – Отсюда обратно дороги нет.
Об этом ребята не подумали. Сюда они съехали по горке. Но она скользкая и крутая, сплошной лёд. Вверх по ней никак не подняться.
– ЭТО ГОРЕ НЕ БЕДА, – сказал тролль, – СЕЙЧАС МЫ ВСЁ УСТРОИМ. НУ-КА САДИТЕСЬ ПАРОВОЗИКОМ ДА ДЕРЖИТЕСЬ КРЕПКО-ЦЕПКО.
– Ухуху-охохо, – пищали тролльчата.
– Мы завтра вернёмся! – крикнул Уле-Александр.
– ВОТ И ХОРОШО, – кивнул тролль, набрал полный рот воздуха, аж щёки выкатились, да как дууунет! И ребята пронеслись вверх по горке, вылетели в дверку и приземлились прямо на поезд. Он запыхтел и понёсся вниз по горе, потом по долам, по лугам, по лесам и прикатил в город. Они как раз подъезжали к парку, когда Уле-Александр услышал мамин голос:
– Уле-Александр, я пришла!
– Подожди минутку, – крикнул он в ответ, – мы уже подъезжаем к станции!
– Хорошо, – ответила мама, – жду на перроне.
Поезд остановился, ребята слезли с бревна и стали прыгать и скакать, чтобы согреться и ноги размять.
– Завтра ещё так поиграем, – сказал Уле-Александр. – Только чур я буду тролльчонок и попробую моховую кашу.
Он пошёл домой обедать и ел суп с фрикадельками.
Скоро мамы забрали всех ребят, и на площадке осталось только бревно и огромное дерево. Да ещё сбоку красиво блестела раскатанная горка.
В цирке
Однажды папа пришёл очень довольный. Он улыбался до ушей, и настроение у него было лучше некуда.
– Думал спросить, – начал он, – не хочет ли один мальчик пойти со мной в цирк?
– Хочет, – быстро ответил Уле-Александр, – а кроме него ещё дама и пудель.
– Так мама с Пуфом тоже хотят? – спросил папа.
– Я хочу, – откликнулась мама, – но Пуфу придётся остаться дома.
– Гау-гау, – печально заскулил Пуф.
– Знаешь, там будет много учёных цирковых собак, – сказал папа, – Пуфу полезно у них поучиться.
– Тогда его обязательно надо взять с собой! – тут же закричал Уле-Александр Тилибом-бом-бом.
Пуф сразу понял, что к чему, встал на задние лапы, стал кружиться и гавкать и от восторга чуть не свалил всех с ног.
Уле-Александра одели в красный свитер и выходные синие брюки и дали серую кепку, которую сам он называл полицейской фуражкой, Пуфу повязали на шею красный бант, и они все пошли в цирк.
Цирковой шатёр видно было издалека, он был расцвечен яркими красными огнями. Уле-Александр ещё ни разу в цирке не бывал, ему так не терпелось попасть внутрь, что у него уже щёки пылали. Но на подходе к цирку стояли вагончики, и на них были нарисованы разные звери. Уле-Александр никак не мог уйти, не рассмотрев всё подробно, но мама с папой тянули его за собой, скорее-скорее в шатёр.
Внутри он казался ещё больше, чем снаружи. Внизу в центре была большая круглая поляна, посыпанная опилками. Это манеж, объяснил папа. А вокруг него рядами поднимались скамейки, их было ужас как много! Как будто бы огромные широкие лестницы поднимались от манежа чуть не до неба.
У входа их встретил человек в красивой красной форме. У него были чёрные волосы, а говорил он по-норвежски, но как-то странно:
– Добрый вечером. Господин, госпожа и мальчик, находите свои места и глядите красиво.
Оркестр заиграл марш, и все разговоры смолкли. Музыка сменилась на вальс, и на манеж вышла прекрасная белая лошадь с маленькой красной шёлковой подушечкой на спине и с венком из жёлтых цветов на ушах. Следом шёл мужчина в чёрном фраке и котелке. Папа сказал, что это директор цирка. В руке мужчина держал длинный хлыст, он щёлкнул им, и лошадь стала танцевать. Она по-настоящему танцевала, в такт музыке. Директор хлопнул в ладоши, и на арену выскочили пять маленьких пони. Большая лошадь танцевала перед ними, а пони старались повторить её движения. Потом они убежали, а белая лошадь осталась и низко поклонилась. Затем побежала по кругу, а в центр его вышла тётя в очень красивом наряде. Внезапно она подпрыгнула и вскочила на лошадь. Думаешь, она уселась на неё? А вот и нет – она стояла у лошади на спине и танцевала! А лошадь бегала по манежу, а потом убежала за кулисы, а тётя махала зрителям, целовала свои пальцы и сдувала с них поцелуй.
– Это наездница, – сказала мама.
– Уже конец? – спросил Уле-Александр.
– Нет, что ты. Они только начали.
– Очень хорошо, – обрадовался Уле-Александр.
Рабочие принесли красный ковёр и стали разворачивать его. Пока они возились, на манеж пробрался клоун в белом балахоне с красными полумесяцами и в островерхом колпаке. Лицо у клоуна тоже было белое-белое, кроме щёк, они полыхали ярко-красным цветом. Он хотел помочь рабочим растянуть ковёр и приготовить манеж для следующего номера, но всё время спотыкался, за всё цеплялся и падал так неудачно, что и рабочие спотыкались об него. Вдруг он кувыркнулся через голову, залез под ковёр – и давай оттуда хихикать и всеми командовать! Это было очень смешно, Уле-Александр хохотал так, что уже сил не было смеяться. Но рабочие в красной форме рассердились на клоуна, они запихали его в большой мешок и унесли. Уле-Александр огорчился. Пусть бы лучше клоун дурачился весь вечер!
На манеж вышел новый артист, он пил кофе, стоя на голове, но Уле-Александр смотрел на него невнимательно – он думал о клоуне. Бедный, милый, добрый клоун. Куда его утащили, неужели он так и пылится в мешке? Уле-Александру стало так жалко смешного клоуна, что сидеть сложа руки он больше не мог.
Уле-Александр бесшумно сполз под стул и встал на четвереньки. Мама с папой ничего не заметили, потому что между ними сидели и Уле-Александр, и Пуф, пёс вёл себя беспокойно, ёрзал и вертелся, родители то и дело успокаивали его. Уле-Александр дополз до стенки шатра, пролез под неё и очутился на улице.
Здесь стояли вагончики. Уле-Александр заглянул в ближайший – там сидела обезьяна и строила ему рожи. В следующем оказались собачки в платьицах. В третьем никого не было, хотя на стене висел клоунский балахон, а на стуле лежал его колпак.
Уле-Александр обрадовался: значит, клоун не мучается в мешке, а где-то гуляет или разговаривает с другими циркачами.
И вдруг Уле-Александру ужасно захотелось зайти в клоунский вагончик и всё подробно рассмотреть. Он же ничего плохого не сделает, посмотрит и уйдёт. Уле-Александр поднялся по лесенке и скользнул внутрь вагончика. Сначала он долго разглядывал колпак. И хочется примерить, и боязно. Уле-Александр собрался с духом и натянул колпак на голову. Оказалось – колпак ему к лицу! Тут же на столе лежали краски, которыми клоун размалёвывает себя для выступления, и маленькая кисточка. Уле-Александр взял её и нарисовал себе по большому красному кругу на каждой щеке.
Ничего себе, теперь его вообще от клоуна не отличить! Уле-Александр разыгрался. Он подставил стул и снял со стены балахон. Пусть тот был гораздо больше Уле-Александра, но ему хотелось полюбоваться на себя в зеркале в полном клоунском наряде, поэтому он натянул через голову балахон и помахал отражению в зеркале:
– Привет. Я клоун Уле-Александр Тилибом-бом-бом.
– Следующий номер – на выход! – крикнули совсем рядом.
Уле-Александр осторожно высунул голову наружу. Кричавший ушёл к следующему вагончику, зато прямо рядом с лесенкой стоял знаете кто? Маленький пони!
– Фола, фола, фола, – поманил его Уле-Александр. – Иди ко мне!
Пони потрусил в его сторону.
– Поиграем? – спросил Уле-Александр. – Давай я поскачу на тебе верхом.
Умная лошадка поняла его. Она легла, и Уле-Александр легко и просто залез ей на спину. Не успел он сесть, как пони припустил галопом.
– Сто-оп! – закричал Уле-Александр.
Но пони и ухом не повёл. Он нёсся прямо к пологу, закрывавшему выход на арену.
Там уже стоял директор цирка с белой лошадью и как раз собирался выйти на манеж. Уле-Александр на своём пони пронёсся мимо них и стрелой вылетел на арену. Пони приосанился и стал бегать по кругу. Уле-Александр вцепился в гриву и держался изо всех сил. Зрители хлопали и хохотали, но тут на манеж выскочил директор цирка. Лицо у него было очень сердитое, он что-то кричал, но Уле-Александр не мог разобрать слов. Директор щёлкнул хлыстом… Это он зря сделал, потому что на знакомый звук прибежала большая лошадь. Она решила, её позвали выступать.
Теперь Уле-Александр напугался не на шутку. «Тпру!» – закричал он пони, и тот послушно остановился. Оказывается, «тпру» пони понимают гораздо лучше, чем «стоп». Уле-Александр быстро огляделся, не зная куда деваться, – кругом подстерегали опасности. Он заметил свисавшую с потолка верёвочную лестницу, кинулся к ней и стал карабкаться наверх. Но это оказалось совсем нелегко, тем более что у Уле-Александра дрожали ноги.
Директор цирка гнался за ним по пятам, он был уже совсем рядом, уже схватился за лестницу, чтобы лезть за Уле-Александром… но тут из зрительного зала раздался громкий лай.
С отчаянным гавканьем Пуф скатился вниз по рядам, перепрыгнул через бортик манежа и… Угадай, куда он приземлился?
Правильно, он прыгнул на спину маленькому пони, тот напугался пуще прежнего и снова помчался вокруг арены. Зрители в восторге били в ладоши – они были уверены, что это настоящий цирковой номер!
Даже директор цирка повеселел. Он погрозил пальцем, чтобы Уле-Александр спускался, а сам отошёл от лесенки.
«Надо сделать номер», – подумал про себя Уле-Александр и, как только почувствовал под ногами опилки, стал кувыркаться и так, кувыркаясь, перекатился через весь манеж и выкатился наружу. За ним трусил пони с Пуфом.
Публика была в восторге – вся, кроме двоих зрителей, а именно кроме папы и мамы Уле-Александра. Они выскочили наружу и бежали вокруг шатра, торопясь увидеть наконец своего мальчика живым и невредимым.
У выхода с манежа стояли пони, Пуф, Уле-Александр и настоящий клоун, который хохотал так, что теперь уже хрюкал, хотя Уле-Александр был в его костюме, взятом без разрешения.
– Тебя долго в мешке держали? – спросил Уле-Александр Тилибом-бом-бом.
– Нет-нет, они выпускают меня, как только мы оказываемся за пологом, – объяснил клоун. – А ты хотел меня спасти?
– Да, – ответил Уле-Александр, и это прозвучало глупо.
Но клоун был очень мил, он не стал ни смеяться, ни издеваться, а только спросил, как Уле-Александра зовут, а потом забрал костюм и убежал на манеж.
Но тут появился директор цирка, улыбаясь во весь рот. С другой стороны приближались мама с папой, на их лицах не было ни тени улыбки.
– Браво, браво! – захлопал в ладоши директор. – Потрясающий номер! Хочешь выступать с ним каждый день? А потом поехать с нами в другие страны? Пса мы тоже возьмём, конечно. Уникальный номер!
– Нет-нет, – сказал папа.
– Понимаешь, у мамы с папой только я да Пуф, – объяснил Уле-Александр. – Да у меня и времени нет.
– Э-эх, – вздохнул директор и махнул руками. – Что ж, представление продолжается. Прощай, маленький клоун!
Уле-Александр со своим семейством уже потихоньку пошли было домой, как их догнал клоун и вручил Уле-Александру большой квадратный пакет. Знаешь, что было в нём? Фотография клоуна, на которой он написал: «Уле-Александру Тилибом-бом-бому от клоуна Тангелиповского».
Уле-Александр повесил её над своей кроватью. А на другой день они с мамой пошли в фотоателье и сфотографировали Уле-Александра. Потому что понятно, что раз клоун подарил ему свою фотографию, то и ему полагается снимок Уле-Александра. И на этом снимке было написано: «Большому клоуну Тангелиповскому от маленького клоуна Уле-Александра Тилибом-бом-бома».
