bannerbannerbanner
Полтора года жизни

Anne Dar
Полтора года жизни

Полная версия

Глава 6. Прощание с Германией

Я очнулась на кровати в момент, когда Сэм вытаскивала градусник из-под моей подмышки.

– Тридцать восемь и три, – обратилась рыжеволосая к Тайлеру, смотрящему на меня через её плечо. – Ну и напугала ты нас, своим обмороком! Повезло, что я тебе по голове входной дверью не зарядила. Зато это успешно исправил Тайлер, хорошенько саданув тебя виском о раковину, поднимая твоё бездыханное тело, чтобы перенести его сюда.

– Прости, – извиняясь, поджал губы Тайлер.

Мне было очень холодно. Казалось, будто я промерзаю до самых костей. Выпив вяжущее содержимое поднесенного мне стакана, я легла на подушку с незначительной головной болью и одобрительно хмыкнула, когда Тайлер накрыл меня поверх одеяла шерстяным пледом. Ночь была тяжелой. Спустя полночи мощного озноба у меня начался жар, который удалось сбить лишь под утро. В течение этой жуткой ночи Саманта и Тайлер кружились над моей кроватью, но утром я не могла толком вспомнить, что именно они говорили и спрашивали. Перед обедом было решено вызвать скорую помощь. Добродушная пожилая медсестра оценила моё состояние как допустимое для лечения на дому, выписала какие-то лекарства и медленно скрылась за дверью. С её слов, мне еще повезло, что после прогулки под ливнем я не подхватила воспаление легких (вероятность развития воспаления всё еще сохранялась). Как по мне, так моё везение было относительным. Кому действительно повезло, так это Сэм, которая вместе со мной по приезду в Эрфурт попала под ливень, однако при этом в данный момент чувствовала себя едва ли не самым здоровым человеком во всей Германии.

Следующие сутки прошли в полудреме и попытках проглотить хотя бы одну порцию куриного бульона. Я вставала с постели всего пару раз, чтобы покачивающейся походкой добраться до туалета и вернуться обратно.

Мне полегчало лишь на третьи сутки – температура спала до тридцати семи и пяти, и у меня появился хоть какой-то аппетит. Еще сильно хотелось в душ, но Саманта категорически забаррикадировала мне путь в его сторону, так как я еще недостаточно окрепла перед испытанием в виде Ниагарского водопада (именно так она воспринимала дождик в душевой). Для того чтобы я не скучала, меня переместили в гостиную на кожаный диван, после чего мы начали совместный просмотр Властелина колец “Братство кольца”, который Тайлер запустил на DVD-проигрывателе (не думала, что они до сих пор существуют). Кажется, я отключилась на моменте, когда Боромир говорил что-то о тяжести бремени.

В течении следующих десяти дней за окном был настоящий потоп – городская канализационная система перестала справляться с потоками прибывающей воды. Все эти дни мы просидели дома, играя в настольные игры и пересматривая старые добрые фильмы. Еще бы пара таких дней и мы бы постепенно начали впадать в беспросветную апатию, но нас спас пришедший с юга антициклон. В день, когда выглянуло яркое солнце, мы втроем буквально выпорхнули из заточения (благо оно у нас было весьма уютным) и понеслись по мощеным улочкам-незнакомцам.

Эрфурт оказался достаточно большим городом с немалым количеством достопримечательностей, но трех дней нам с Самантой вполне хватило на то, чтобы осмотреть его с ног до головы. Провожая нас с автовокзала, Тайлер поочередно обнял нас, отчего мне вдруг стало не по себе.

– Не теряйтесь, – улыбнулся парень, притянув меня к себе. – Каждый день пишите мне по мессенджеру о своем путешествии и не забывайте о фотоотчетах.

– А он на тебя запал, – заметила Сэм, когда мы уже сели в автобус.

– Не говори ерунды.

– Девочка моя, я говорю лишь правду. Он с первого дня над тобой трепетал.

– Ну вот, ты только что опустила планку парня в моих глазах, – поморщила нос я.

Тайлер и вправду пытался уделять большую часть своего внимания именно мне, не смотря на то, что я совершенно в этом не нуждалась и, более того, меня это иногда даже тяготило. Но я не воспринимала его гипервнимание в качестве ухажерства. Еще раз, подумав над словами Сэм, я вздернула плечами и натянула бейсболку на глаза, в надежде немного поспать под звуки МР-3.

Следующим пунктом назначения стал Магдебург, но в нем мы были лишь проездом. Приехав в город в девять часов утра, мы провели в нем весь день, буквально стоптав ноги до мозолей, после чего сели в вечерний автобус и уже в одиннадцать оказались в Берлине. Моё первое впечатление: “Берлин – город огней”. Именно так и назвала свою очередную статью Сэм. К нашему огорчению, интернет-портал, на который Саманта всё это время работала, заранее предупредил нас о том, что из-за финансовых трудностей продлевать контракт с нами не будет, даже не смотря на то, что колонка рыжеволосой была весьма популярна. Нам оставалась всего одна страна и всего четыре города, за каждый из которых нам еще должны были заплатить. Поэтому, заселившись в далеко не самый лучший, зато дешевый хостел, на следующий день мы отправились на поиски подработки. Следующий месяц я проработала продавцом цветов в ларьке напротив хостела, Сэм же раздавала листовки в центре города в костюме подсолнуха. Именно поэтому Берлин для меня запомнился, как город, пахнущий фиалками и доступным заработком. Правда не обошлось и без неприятных инцидентов. За сутки перед отъездом наши вещи кто-то безжалостно прошерстил. Нам еще повезло, что мы отличались привычкой носить все свои сбережения и документы в поясных кошельках. Украли всё, что не являлось тряпкой: наушники Сэм (благо свой МР-3 я в тот день забрала с собой), старый фотоаппарат, зарядные для мобильных, флешки и даже дешевую бижутерию. Хорошо еще, что в тот день рыжеволосая отдала нетбук в ремонт, иначе бы и его лишились.

Естественно администратор хостела отказался от какой-либо ответственности, после чего нагло посоветовал нам съехать прежде, чем нас обворуют в очередной раз. Оказавшись на центральном вокзале, мы заперли вещи в камере хранения и пошли закупать то, что нам было необходимо для продолжения дальнейшего путешествия. Продавец дешевых наушников, с которым Саманта сильно разговорилась, пригласил нас на открытие небольшого клуба, которое должно было состояться сегодня вечером. Мужчина вручил нам два бесплатных билета в виде глянцевой картонки, на которой красивым шрифтом был выведен адрес мероприятия. В итоге, до четырех часов утра мы провели в клубе, раскачиваясь и прыгая под громкий бит неизвестной мне попсы. К нам с завидной регулярностью клеились немецкие парни, английский акцент которых хромал на обе ноги, из-за чего казалось, будто они ругаются нецензурной лексикой, а не пытаются угостить нас очередным коктейлем. Наверное, я бы не остановилась после своего восьмого коктейля, но более-менее трезвая Сэм успела вытащить меня из клуба прежде, чем я согласилась на свой девятый коктейль от симпатичного немца. Моя напарница сказала обхаживающему меня мужчине, что мы на минутку выйдем в дамскую комнату, после чего она буквально отдернула меня от барной стойки. Заплетающимися ногами, мы из последних сил дошатались до вокзала, так как вызывать такси было недопустимой для нас роскошью, а общественный транспорт отказывался работать на нас в столь раннее время. До нашей электрички оставалось чуть больше часа, поэтому мы напялили на себя бейсболки и осели в зале ожидания, стараясь не привлекать к себе внимания со стороны патруля, который вполне мог вышвырнуть нас за пределы вокзала, из-за нашего алкогольного опьянения.

Только заходя в электричку, я поняла, что Сэм, на фоне меня, абсолютно трезва. Странно, как она умудрялась гулять под дождем и не простывать, пить и не охмелевать, смотреть на меня и не осуждать. Это был второй раз за время нашего путешествия, когда я напилась. Вторая тщетная попытка притупить боль. Не знаю почему, но мне зачастую казалось, будто меня осуждает едва ли не весь мир за то, что я не спасла Мартина, за то, что скорблю по нем сильнее, чем по родному брату, за то, что пытаюсь заглушить боль коктейлями, которыми угощают меня незнакомые мужчины… Возможно, меня осуждал только мой внутренний мир, а не весь мир в целом, однако этого было вполне достаточно, чтобы продолжать загибаться от боли.

Глава 7. Голландия

Проспавшись на задних сиденьях полупустой электрички, я проснулась в обнимку с портфелем лишь тогда, когда мы остановились на перроне Амстердама. Благодаря бесплатным коктейлям мой организм попал в зону серьезного стресса, так что сейчас я чувствовала себя откровенно паршиво. Плюс ко всему мне было неловко за своё поведение, поэтому я старалась не встречаться с Сэм взглядом, хотя она явно не имела ко мне претензий. Скорее всего, именно её понимание меня и добивало.

Многие любят утверждать, что ожидание и реальность по поводу этого города очень различимы. Будто все ожидают разврат и порок, а получают палитру Ван Гога и поля тюльпанов. Возможно это и так, если вы приехали сюда не более чем на неделю и имеете более пятисот долларов в кармане. Потому что это далеко не тот самый случай, когда “кто ищет, тот найдет”. Это тот случай, когда “не ищущего само находит”.

Веселье началось с того момента, когда каучсерфер, согласившийся приютить наши душонки на пару деньков, отказался от своего обещания, так как был занят разборкой со своим товарищем по поводу своего искореженного велосипеда. В итоге нам пришлось отправиться в хостел и платить двадцать евро за ближайшие сутки. По очереди приняв душ, мы торчали у ноутбука, в попытках найти что-нибудь приличное на сайте каучсерфинга, когда это самое приличное нашло нас. Только после того, как следующим вечером мы выселились из хостела и заселились к пышногрудой Флёр, мы узнали, что она является работницей древнейшей профессии, а именно – проституткой. Флёр была высокой блондинкой с силиконовыми губами, грудью и ягодицами, но, к нашему общему удивлению, не сильно была обделена умом, что, всё же, не помешало сделать ей выбор в пользу “странной” профессии.

Девушка предоставила нам раскладной диван, и мы старались не задумываться о том, что именно могло происходить на этом самом диване. Двухкомнатная квартира Флёр выглядела более чем просто прилично, можно даже сказать, что она обладала нотками шика. Однако я вдруг словила себя на мысли о том, что, даже оценивая квартиру я старалась не размышлять на тему того, как именно наша новая знакомая стала владелицей этих апартаментов. По правде говоря, мне, в отличие от Саманты, даже кусок купленного девушкой пирога в горло не лез, так как мои мысли сразу сосредотачивались на том, с каким трудом ей достались деньги, на которые этот пирог был куплен. Вдобавок Сэм, в отличие от меня, как и с Тайлером мгновенно поладила с новой знакомой, так как не была мрачным и замкнутым подростком, на которого я походила в свои двадцать три года. На фоне меня Флёр выглядела силиконовой секс-куклой, хотя была всего на год старше меня, и при этом представляла из себя весьма интересную собеседницу, чем я совершенно не могла похвастаться (я вообще была мраком диалогов, особенно бурных).

 

Во время ужина девушка рассказала о том, что является не простой девицей легкого поведения, а “элитной ночной бабочкой”, работающей только на себя, безо всяких работодателей и обязательств. Так я впервые узнала о том, что существует такое понятие, как элитная проститутка. Оказывается, что быть элитной тоже весьма непросто. Например, ей пришлось в совершенстве овладеть английским и испанским, так как она обслуживает только пятерых толстосумов, двое из которых являются англичанами, а трое испанцами… В этот вечер я исчерпала максимум из уроков по половой жизни и отправилась спать, стараясь не думать о стоимости имплантов в груди Флёр. Пожалуй, я впервые в жизни так часто старалась “не думать”.

* * *

Официально Амстердам состоит из семи районов (мы жили в Йордане), которые мы осмотрели за пять дней. В этом нам неплохо помог прокат велосипедов в Damstraat Offer, которым мы пользовались три дня подряд, пока Сэм не огрела моим рюкзаком парня, пытающегося снять колеса с её велосипеда, припаркованного к уличному фонарю. Не смотря на то, что Амстердам был поистине “двухколесным” городом, здесь вовсю процветала кража велосипедов. Между жителями этого города даже ходила красноречивая шутка: “Если крикнуть в толпе велосипедистов – эй, это мой велосипед! – восемь из десяти человек начнут крутить педали в два раза быстрее”. Опасаясь подобного развития событий, мы решили перейти на пеший вид туризма.

После любования разнообразной архитектурой, мы занялись скрытыми достопримечательностями и, в итоге, раскошелились на семнадцать евро, чтобы побывать в рейксмузеуме и поглазеть на знаменитые подсолнухи Ван Гога. За неделю увидев в Амстердаме абсолютно всё, что только было доступно бюджетному туристу, следующую неделю мы провели колеся по всем Нидерландам. Флёр безвозмездно одолжила нам свою Mazda-2, так что мы вернулись под заботливое крылышко блондинки спустя ровно семь дней, пересмотрев едва ли ни всё, что только можно было увидеть в этой маленькой стране. На обратном пути, в деревушке под Арнемом, у нас спустило колесо, поэтому пришлось буквально на пальцах объяснять местному жителю, что нам необходима его помощь. В итоге провозившись с машиной не менее часа, мы, наконец, вернулись в Амстердам.

Флёр радовалась нашему возвращению, как радуются возвращению самых лучших подруг – она даже состояние машины не проверила! А ведь мы в этой коробочке в буквальном смысле прожили целую неделю – спали в ней, по ночам шарахаясь от гопников Гронингена и Эммена[6].

Следующая неделя была самой скучной во всем нашем путешествии, за исключением дождливых дней Эрфурта. От зеленой тоски нас в итоге спасла Флёр – у её подруги, в честь новоселья, намечалось пати на дебаркардере[7]. Купив три бутылки не самого дешевого шампанского, мы, перед самым закатом, оказались на трапе небольшого плавучего дома.

– Девочки, как я вам рада! – закричала женщина лет сорока, разукрашенная словно барби, на голове которой красовался парик из белокурых кудрей. – Проходите-проходите! Уже почти все в сборе. Флёр, дорогая, представь нас, пожалуйста.

– Это Глория и Саманта.

– Можно просто Сэм, – протянула руку рыжеволосая, после чего внезапно оказалась в объятиях рослой незнакомки, облаченной в леопардовое платье.

– Какое чудесное у тебя имя, дорогая! Совершенно мужское. Ты не думала о смене пола?

– Нет, – кривовато-неловко улыбнулась рыжая.

– А зря – из тебя бы вышел крутой брутал. Все за мной на борт! Пора устраивать вечери-и-инку!

– Это что, мужик? – вжав голову в плечи, решила уточнить я у Сэм.

– Определенно мужик. Он помял меня своей накладной грудью…

Совершенно неожиданно мы оказались на настоящей травести вечеринке, на которой находились исключительно представители сексуальных меньшинств, из-за чего я чувствовала себя здесь белой вороной. Поначалу настороженная Саманта быстро раскрепостилась после двух порций сухого мартини и уже спустя полчаса вовсю отплясывала с мадам Пульхерией, которая была далеко не мадам и далеко не Пульхерией. После того, как Сэм узнала, что продления контракта с онлайн-журналом ей не видать, она словно сняла с себя цепь и решила поменяться со мной возрастом – теперь мне было тридцать девять, а ей двадцать три и теперь я следила за ней, а не она за мной.

К четырем часам утра, после бурной вечеринки, на которой я впервые в жизни заинтересовалась кальяном, на катере осталось всего шесть человек: я, Сэм, Флёр, Билли (хозяйка торжества в леопардовом платье, которая несколько лет назад сменила мужской пол на женский), мадам Пульхерия (мужчина в розовом платье из блестящих пайеток) и Дельта (двадцатилетняя лесбиянка, которую недавно бросила девушка, являющаяся парнем в их паре).

– И что ты теперь будешь делать? – заплетающимся языком поинтересовалась Билли у Сэм, которая пять минут назад не менее, а даже более заплетающимся языком рассказала свою историю о том, как осталась без работы и теперь, так как наши сбережения близились к нулю, нашему дальнейшему путешествию грозил вполне реальный голод и холод.

– Не знаю. Может устроиться на… Гхм… Ой… Работу? – выдохнула Саманта, поставив точку в своем рассказе этим риторическим вопросом.

Я была определенно пьяна, но точно не в хлам, как окружающие меня “девушки”, которые вдобавок обкурились травкой, внезапно перебросившей их из приподнятого настроения в резкую меланхолию. Из-под козырька моей черной бейсболки вся эта картина, окутанная дымкой и запахом легкого наркотика, выглядела словно тягучий мираж (как же хорошо, что я не пригубила косячок, не смотря на то, что здесь он был везде и всюду, и сейчас могла более-менее здраво мыслить!).

– Ке-е-ем? Ну вот ке-е-ем ты устроишься в Амстердаме? – затянувшись тонкой сигаретой, поинтересовалась Флёр, встряхнув перед собой докуренным косячком.

– Стриптизершей, – нервно хихикнула мадам Пульхерия.

– Это полная задница, – заключила Сэм. – Полная…

– Полная задница – это когда тебя бросают из-за того, что ты подстриглась под мальчика и стала более мужественно выглядеть, чем твоя вторая половина, – весь вечер о наболевшем вещала Дельта.

– Дорогуша, тебе всего двадцать, – выдохнула дым Билли, отстранив мундштук[8] от увеличенных губ. – Еще найдешь свою “ту самую”.

– Только верь, – поддержала подругу мадам Пульхерия. – Билли ведь верила и смотри, как у неё всё замечательно – и собственный катер, и папик…

– Мне не нужен ни катер, ни папик, – нервно сорвалась Дельта.

– И всё-таки, Сэм, что ты будешь делать? – не обращая больше внимания на малолетку, спросила сонным голосом Билли. Мне казалось, будто я нахожусь в заевшей пластинке, в которой все говорят слишком размеренно и слишком тягуче, словно им тяжело было произносить слова не по слогам.

– Пойду мыть машины, – пожала плечами Саманта. – Я так уже делала в прошлом году, в пригороде Парижа. Много денег это не принесло, но хоть что-то. Тем более со мной Глория. Правда, Глор-и-я?

– Правда-правда, – вяло отозвалась я покачав головой и совершенно не обратив внимания на подсевшую ко мне слева Дельту.

– Ну вот еще – чтобы такие красотки и мыли машину! – возмутилась Билли, после чего с кряхтением встала и ушла куда-то покачивающимся шагом, за компанию прихватив с собой и мадам Пульхерию.

– Будешь? – поинтересовалась у меня Флёр, протягивая мне нетронутый косячок с травкой.

– Н-не-ет… Я хоть и съехавшая с катушек, но я точно не лишенная стоп-крана.

– Да брось! Это ведь безобидно!

– А мне нравятся съехавшие с катушек, – отозвалась прильнувшая ко мне Дельта, после чего я вдруг заметила её близость.

– Отстань от меня, малолетка, – как-то слишком грубо отозвалась я, буквально стряхнув девушку со своего предплечья. – Иди домой, проспись и пойми уже наконец, что тебе нужен нормальный парень, а не “что-то неординарное” лишь для того, чтобы чувствовать себя “не такой как все”.

После моих слов девчонка сиюсекундно разревелась, после чего буквально вылетела с катера, рыдая как-то слишком громко, как для обкуренно-пьяной малолетки.

– Круто ты с ней, но правильно, – ухмыльнулась Флёр, выпуская очередной поток дыма из своих задыхающихся легких. – Видала я таких лжелесбиянок. Корчит из себя невесть что…

– Сэм… Гхм… Сэм, мне кажется, нам пора, – отобрав у Саманты бокал недопитого ей шампанского, отозвалась я.

– Я в хлам, – призналась моя тетка, после чего сделала еще одно признание. – Но это круто и я хочу еще.

– Н-не-е сегодня, – протянула я, отобрав у нее еще и закупоренную банку пива. – А хотя – держи… Всё равно не откроешь.

– Флёр, где открывашка?

– Не знаю…

– Пульхерия! Где эта долбаная открывашка?

– Вот, держи, – ухмыльнулась вошедшая в комнату Билли, протянув Саманте небольшой конвертик.

– Что это? Это не открывашка…

– Тут ровно пятьсот евро. Немного, конечно, но хватит на то, чтобы остаться на плаву ближайшее время.

– Мы не возьмем, – мгновенно запротестовала я.

– А я возьму, – икнув, произнесла Сэм, которая после травки отличалась беспрецедентной честностью.

– Билли, ты под травкой – потом будешь думать, что мы тебя ограбили, – нахмурившись, заметила я.

– Я эти деньги хотела отдать на благотворительность в какой-нибудь фонд поддержки бездомных животных, но вам они нужнее, чем бездомным животным.

Класс. Из слов Билли было ясно, что Сэм и я выглядим более убогими, нежели ободранные кошки.

Глава 8. Дания. Пляж

В конце июля мы оказались в небольшом портовом датском городке, с двухспальной палаткой за плечами. Еще ни разу в жизни я не ночевала в палатке, как и на берегу моря. И всё же я была настроена положительно относительно этой авантюры, даже не смотря на то, что нам пришлось потратить практически все свои сбережения на основное оборудование и консервы. Как мы будем жить через месяц, когда наших запасов едва ли хватит до конца августа, мы не представляли и, как истинные безрассудные подростки, предпочитали об этом не задумываться (по крайней мере, на данном этапе развития нашего путешествия).

В это время года пляж был забит отдыхающими, но, не смотря на это, нам удалось найти замечательное место всего в десяти шагах от скалы, предварительно убедившись в том, что никакие приливы и отливы нам не страшны (местные отдыхающие помогли с этим вопросом). С палаткой же мы провозились битых полтора часа и это с учетом того, что Сэм не первый раз в жизни занималась этим делом (второй!). Помимо нашей, по всей линии берега было разбросано еще восемь палаток, две из которых находились буквально в пятнадцати шагах от нас.

В голубой палатке жили Брайан и Поппи – очень молодая семейная пара. Брайану было около двадцати пяти, он был высоким, широкоплечим, смуглым парнем с круто прокаченным телом и симпатичной стрижкой-ёжиком. Откровенно говоря, у него была модельная внешность. Поппи же напротив была стандартной девушкой лет двадцати, с красивой фигурой, но совершенно бледной кожей. Она была на дюйм ниже меня и на фоне своего мужа выглядела самой настоящей пипеткой. Поппи не так ярко выражала чувства относительно своего избранника, как это делал Брайан, однако её взгляд был достаточно красноречив. Эти двое словно являлись представителями двух разных миров, но было заметно, что они не могут жить друг без друга. Они были американцами и уже третий месяц колесили по Европе в поисках новых ощущений.

 

Оранжевая палатка принадлежала Серену и Гретэль, которые тоже были семейной парой, только уже не молодой. Им было около сорока, что делало их сверстниками Сэм (Саманта выглядела на фоне своих ровесников молоденькой девушкой). Серен был достаточно сдержанным мужчиной с небольшим животиком и предательской сединой у висков, которая преждевременно его старила. Гретэль же напротив была более общительной, с плоской фигурой и броской биозавивкой на длинных волосах, окрашенных в цвет красной фасоли. Они были коренными датчанами и бывшими хиппи (хотя бывших хиппи не бывает), объездившими почти весь мир, за исключением славянских земель и северного полюса. Пара обладала поистине раритетным микроавтобусом Volkswagen-T2, который более напоминал старую посудину, нежели средство передвижения (ему было минимум полвека от роду). Для них этот автомобиль служил передвижным домом, забитым всяким барахлом, в котором можно было откопать всё от волейбольного мяча до древней деревянной удочки. У Серена и Гретэль не было своих детей, но в своё время они взяли опеку над осиротевшим сыном знакомых, которому на данный момент уже было девятнадцать лет и сейчас он получал образование в Копенгагенском университете, поступив на юридический факультет.

* * *

Первая ночь в палатке оказалась для меня не самой приятной, так как мне мешало абсолютно всё: шум прибоя, лежащая под боком Сэм, твердый песок под поясницей, отсутствие подушки и нереальный холод. Палатку цвета хаки мы купили у рыбака, который уверял нас в том, что в ней поместятся двое (новая палатка была нам не по карману). По сути, он был прав – поместиться мы поместились, вот только свободного пространства внутри не осталось ни сантиметра. В итоге, так как распаковаться для нас было слишком большой роскошью, нам пришлось сложить вещи в сумки и уложить их у изголовья.

Еще я никогда не задумывалась о том, что летней ночью может быть настолько прохладно! Проснувшись в два часа ночи, мы с Сэм около получаса копошились в своих сумках, после чего натянули на себя все самые теплые вещи, которые только смогли откопать (к сожалению, у нас их оказалось совсем немного). В магазине походного инвентаря мы приобрели один двуспальный мешок-одеяло, так как покупать два односпальных было бы слишком разорительно для нашего кошелька, зато в предрассветный час, хоть нам и было тесно, мы признали, что спать впритык друг к другу куда теплее, нежели по отдельности.

И хотя первая ночь была невыносимо мучительной, утро выдалось замечательным. Мы проснулись на рассвете, когда солнце только начинало скользить по еще прохладному песку, переоделись и медленно побрели к воде. На Сэм красовался ярко-оранжевый купальный костюм, на мне же был тот самый черный купальник, в котором я, с легкой руки Мартина, едва не утонула на Виргинских островах. Я и была бы рада другому варианту купальника, но Сэм положила в мою сумку только этот и еще белоснежный, который Мартин называл дурацким. Эти купальники напоминали мне о том, о чем я предпочитала не вспоминать, но у меня не было выбора, так как мы не могли позволить себе лишних расходов.

Был полный штиль и уже воздух успел прогреться, так что температура воды была вполне приемлемой. Я не мылась трое суток, поэтому для меня мой первый заход в воду был по-настоящему желанным. Вернувшись к палатке, мы пересеклись с Гретэль, которая указала нам на месторасположения биотуалетов. К моему облегчению, ряд из пяти бежевых уборных оказался совершенно новым и не успевшим обзавестись зловонием (позже Гретэль рассказала, что биотуалеты установили за пару дней до нашего заселения на пляж). Следующим пунктом нашего первого “пляжного” утра стал завтрак. Мы завтракали в дружной компании соседей, угощаясь колбасой и яблоками, и угощая консервами из тунца.

Почти весь оставшийся день мы наслаждались игрой в пляжный волейбол. Я никогда прежде не играла в волейбол на песке, однако достаточно быстро приспособилась к сложности передвижения по песчаным дюнам. Вечером, во время поедания бутербродов из черствого хлеба и сыра не первой свежести, Брайан рассказывал нам страшные и причудливые истории об индейцах Майя, душах утопших и значении молнии в фольклоре разных народов. Особенно интересной для Сэм оказалась последняя тема, так как её душа этнографа буквально жаждала обменяться знаниями в этой сфере.

* * *

Дни текли размеренно спокойно – мы каждый день играли в волейбол, общались с туристами из разных стран, строили песочные замки, находили причудливые ракушки, громко слушали музыку (колонки развалюхи Серена и Грэтель оказались достаточно мощными), загорали и плавали. И пусть я не чувствовала себя счастливой хотя бы на десять процентов из ста, всё же я впервые чувствовала себя легче. Словно я была морской пеной, которая могла раствориться в любой момент, но это совершенно не зависело лишь от одного её желания.

В середине августа выдалась первая очень прохладная ночь, после которой Поппи простыла. В итоге Брайан принял решение свернуть их путешествие и вернуться домой в Америку. Конечно Поппи была расстроена из-за того, что отпуск прервался отчасти по её вине, но Брайан пообещал ей взамен незабываемые Рождественские праздники в Финляндии, после чего девушка немного легче приняла факт окончания их “приключений”.

Первые пару дней нам было откровенно тоскливо без рассказов Брайана о русалках и привидениях местного пляжа, но вскоре Грэтель придумала развлечение в виде перебрасывания друг другу через костер теннисных мячей. Нужно отдать должное данной идее – это было увлекательно, но к концу следующей недели у нас не осталось ни единого не почерневшего от залы мяча.

К концу августа туристический сезон заканчивался, людей на пляже становилось всё меньше, а из девяти палаток на пляже осталось всего две, не считая нашей: Сирена с Грэтель и какого-то отшельника, жившего на другом конце берега. Но после двадцатого числа не осталось и этих самоотверженных путешественников: отшельник внезапно куда-то пропал вместе со всеми своими вещами, а Сирен с Гретэль отправились к приемному сыну, который на днях заработал перелом ключицы, скатившись с общажной лестницы. Перед отъездом Гретэль оставила нам два десятка разнообразных консерв и старый радиоприемник с батарейками, что являлось для нас настоящим богатством. Так мы неожиданно остались в абсолютном одиночестве у нашего ночного костра.

6Города в Нидерландах.
7Плавучий дом.
8Мундштук – часть курительной трубки или папиросы, которую берут в рот при курении, а также небольшая трубочка, в которую вставляют папиросу.
1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26  27  28  29  30  31 
Рейтинг@Mail.ru