Анна Зубкова
Притчи о старце Зосиме
Притча о молитве, покаянии и о чудесах, Богом сотворяемых
Когда человек оступился и пытается встать –
Бог обязательно протягивает ему Руку помощи.
Но если человек пал и валяется –
Богу приходится ждать.
Помощь приходит тогда, когда ищущий спасения
трудится неустанно.
Нгомо
Жил в монастыре одном старец Зосима. И шёл слух, что по молитве его исцеления происходят и чудеса совершаются.
И много людей стекалось из дальних мест, чтобы просить его о помощи.
А братия монастырская гордилась, что обладает их монастырь таким старцем.
Но и завидовали многие: отчего Бог их молитвы не слышит, сколько они ни молятся? Ведь сколько поклонов ни кладут – всё без толку! А старца молитвы – Бог отчего-то исполняет…
И решил один молодой послушник у старца Зосимы выведать: как тот чудеса совершает, отчего Бог его слышит? Старец – добрый, вдруг научит?…
Пришёл он к старцу и спрашивает:
– Отчего по молитвам твоим происходят чудеса, а по нашим – не происходят? Научи своим тайнам! А то ведь помрёшь – и некому будет монастырь прославлять!
Старец посмотрел ласково и говорит:
– Сложно это объяснить! Ведь я – будто и не молюсь вовсе…
Но надо, чтоб свет, подобный тому, что в свече горит, иль тому, что в лампадке пред иконой теплится, – в сердце человеческом зажжён был!
От любви – тот свет происходит.
И можно тот свет души – расширять до необъятности, словно свет солнечный!
И вот тогда – Великий Свет Духа Святого является и помочь готов! И видно в том Свете Живом Божественном – всё, словно нет стен у кельи, словно нет башен монастырских. И любое тело человека – в этом Свете насквозь видимо, и душа – тоже понятна на расстоянии любом.
Вот так и происходит: стоит мне начать слова молитвы Духу Святому произносить – и Он здесь! Течёт Река Света Божиего – и всё Собой объемлет!
А понимает сей Свет – любовь сердечную, а не слова бубнимые!
Как чудеса совершаются? – ты спрашиваешь… Да вот, сливается душа с этим Светом – и уже не ведаю: где любовь – моя, а где – Божия Любовь!
В Реке этого Света есть Руки. Они – будто бы и мои, но и не мои полностью…
Вижу я эти Руки Божественные, Которые совершают Свою Работу! Так же, как руки пахаря или повара совершают работу свою, – так же и Руки Духа Святого трудятся!
Эти-то Руки могут и исцелять. Если хочет Дух Святой, то могу я Руками теми – тела от скверны и болезни очищать. А если не хочет – то не могу пошевелить даже кончиком пальца.
Видны в этом Свете Божественном в теле больного – болезни, а в душе – прегрешения.
Но не любую душу можно очистить, не каждому человеку помочь удаётся…
Ведь нужно прежде научить душу – любви! Иначе может статься, что окажется душа потом в долгу пред Богом – за сотворённое чудо!
… Сказал так старец Зосима и улыбнулся ласково.
Послушник же молодой в испуге пред старцем на колени пал, лбом в пол уткнулся… А потом, крестясь истово, прочь из кельи выскочил…
Вздохнул тихо старец Зосима: опять, выходит, не тот человек пришёл, о котором говорил Бог… Не захотел послушник узнать о теплоте сердечной, о сердце духовном…
А ведь столько лет уже прошло…
* * *
Приходило к старцу Зосиме просящих множество.
И стремился он помочь каждому: не только тело вылечить иль беду в жизни поправить, но главное – выправить путь души в предстоянии пред Господом.
Вот, однажды пришёл к нему богатый купец и просит дочь его маленькую исцелить:
– Отчаялся я! На тебя – последняя надежда, святой старец! Помоги: умирает дитя!
– Не я – исцеляю! Господь – помогает душе каждой!
Как Господь помогает? Чрез людей, на Земле живущих, в том числе.
Слышал ли ты о Христе Иисусе? Чрез Него – Бог многим людям помог.
А через тебя – помог ли Бог кому?
– Грешен, не думал я так никогда, старче!… О прибыли, о выгоде всё думал…
– Так вот – думай теперь!
И наперёд завсегда думай: что Господь от тебя хочет?
А теперь домой поезжай, поправится дочка твоя!
Да учреди на деньги свои больницу бесплатную, докторов хороших туда позови – для Бога трудиться!
А как дочка совсем здорова станет – ко мне непременно её привези!
… Вытирая слёзы, купец стал благодарить.
А старец сказал ласково:
– Торопись в жизни то добро совершить, о коем прежде забыл!
И не забывай впредь о сем – чтоб не случилось беды ещё большей!
Бог тебе помог – так и ты другим помоги!
И учись понимать: в чём – добро? И как его совершать возможно?
Может, для кого-то и твои слова и дела будут Рукой помощи, от Бога протянутой! Бог ведь – чрез многих людей добро сотворяет, чудеса совершает!
* * *
Прошло время, и привёз купец маленькую дочку свою исцелённую – к старцу.
Вошла девочка в келью – да забыла то, как её учили благодарить. И говорит:
– Это ты меня вылечил, дедушка? Спасибо тебе! Я болела-болела, болела-болела, а теперь – совсем здоровая стала!
– Здравия тебе, деточка! Да только это не я, но Бог тебя вылечил! Его ты и должна благодарить всегда!
– Да, я знаю! Бог – Он добрый! – закивала девочка.
– И ты теперь учись быть доброй, как Бог! Старайся!
Слышишь, как сердечко в груди у тебя стучит? Это Бог тебе напоминает о том, что душа – для любви и доброты создана!
Вот и учись – ко всем ласковой и приветливой быть! Всем помогать учись потихоньку!
Пока маленькая ты – помощь твоя не велика, но важна очень! А как большая вырастешь – многим людям помочь тогда сможешь!
– Я всё поняла, дедушка! Мне долго плохо-плохо было, а вот теперь – хорошо! И я другим тоже буду стараться хорошо делать!
Девочка подбежала и обняла старца Зосиму.
… Много лет с той поры прошло. Но никогда не забывала девочка, что, по Воле Господа, именно для взращивания и дарения любви – дарована жизнь на Земле человеку! И через это – раскрылось и затем расширялось всё более и более её сердце духовное! И жила она, охватывая заботой-любовью всё и всех.
* * *
Однажды пришла к старцу Зосиме не молодая уже женщина – и плачет, умоляет:
– Помоги мне вернуть любовь сыночка моего единственного! Всю жизнь на него положила, ни в чём ему не отказывала! А вот вырос – и не вспоминает даже!… Одна я осталась! Горько мне, что неблагодарностью – за всё, что делала для него, платит он мне! Не могу сдержать обиду горькую, не могу унынию не предаваться!…
– Не кручинься! Подумай прежде: так ли ты сына своего любила, как Господь хочет, чтоб любили мы людей?
Если только получают дети блага от родителей своих, а заботе о других их не учат – то и вырастают дети, добра не помнящими, неблагодарными!
Ведь любовь – не в том только заключается, чтобы приятное человеку делать!
Не всегда приятное полезно душе! И не всегда полезное – приятно!
Ведь делать добро – это вовсе не то же самое, что человеку желаемое им всегда подавать!
Нельзя просто потакать чужим хотеньям! Через это – вред душе, а не польза!
Надобно, чтоб каждый – не только сам дарил любовь, но и в других людях пробуждал желание её дарить, добро делать! Также – слова в себе гневные сдерживать, слова только добрые произносить!
Плохо ты сына своего воспитала! Избаловала его потаканием прихотям его! Упрёками каждодневными да наставлениями занудными от любви отвернула! От заповедей добрых отвратила!
Вот теперь говорю я тебе слова печальные об ошибках твоих – чтоб слова мои, как лекарства горькие, помогли тебе промахи твои понять и поправить попытаться!
Ещё сильнее зарыдала женщина:
– Неужели Господь не простит мне грехи мои?!
– Прощение тогда происходит, когда понял человек, в чём грешен был, – и изменил себя! И ещё – когда дела неправильные свои исправил по мере сил!
Только изменившись сама – сможешь ты вокруг себя что-либо к лучшему менять!
Есть надежда для тебя теперь! Скоро приедет к тебе твой сын – и совета и помощи просить будет. Полюбил он женщину вдовую, старше себя летами. Дитя у неё есть уже от мужа прежнего. Через любовь эту – Бог желает помочь сыну твоему научиться не о себе, а о других думать-заботиться!
Не просто человеку себя менять… Не просто сделать так, чтоб из любви малой – родилась большая любовь всеохватная!
Счастье дитя, что у женщины той растёт, – счастьем для всех вас обернуться должно!
… Сказал так – и женщина с надеждой да с думой о самом важном домой пошла…
* * *
Вот так и беседовал с людьми старец Зосима.
Но случалось и так, что человека с замыслами недобрыми Зосима на порог кельи даже не пустит…
И оттого – тоже задумывались люди… Ведь если старец святой к себе не допустил – то и Бог, значит, отвергает того человека за жизнь его неправедную…
А сам человек такой пугался нечистоты своей – и менялся. И вновь потом приходил совета у старца спросить – теперь уже искренне: как грехи ему искупить?… И тогда – ласково принимал пришедшего старец Зосима, советы давал простые и ясные. Но, чтобы те советы исполнить, необходимо было себя преображать: не праздно жить, а с великим усердием совершать труждение – и душой, и телом. Душой – любовь в себе взращивать, гнев, ненависть, зависть, уныние устранять. А телом – трудиться, чтобы вокруг хоть немного лучше жизнь для других сделать.
Даже отчаявшимся говорил старец слово, поддерживающее и вразумляющее:
– Нет греха или порока, от которых не мог бы человек избавиться!
Ведь даже когда попадает человек в беду духовного падения – всегда готов Бог помочь оступившемуся!
А болезнь или иная беда какая в жизни – даются человеку во здравие души и тела его! Болезни и беды сии есть вразумления для не понимающих пока Замысла Божиего – в отношении нас, людей. Сие даёт возможность для очищения души!
Слаб и немощен человек в этом мире, пока не знает он Любовь Божию – Величайшую Силу, Которая может быть рядом с ним и в нём всегда!
Если б каждый человек с Любовью Христовой в сердце жил…
* * *
Однажды пришёл к старцу Зосиме человек не молодой уже, но и не старый ещё. Крепок он был телом и душой не слаб был. Да только потерялся он среди дел, удовлетворения душе не приносящих. О большом и высоком мечтал он с юности, жил – дерзновенно сражаясь за правду… Да не всегда различал он, где истина… И многие замыслы его потерпели крушение, на многих жизненных вершинах приходило к нему понимание, что не то вовсе нужно было делать… И оттого – теперь тяжело ему было. И не знал он: как жить ему дальше и для чего…
Рассказал человек тот старцу Зосиме свою историю. Похожа она была на множество других, что старцу слушать доводилось… Но и отличие было великое: ведь не о себе человек думал, а для других жить стремился, помочь другим пытался!
– Вот так и прошла жизнь почти вся… Столько всего совершить хотел, о прекрасном мечтал… А на поверку вышло, что зря всё было: ничего не смог изменить, никому по-настоящему не помог… И как дальше жить – не знаю… Научи, если сможешь…, – так закончил свою историю путник.
– Не зря всё то было! Через то, что делал ты в жизни, становился ты и мудрее, и сильнее! Так Бог вёл тебя к Себе!
И вот, готов ли ты теперь жизнь свою только Господу одному посвятить?
… И стал старец Зосима рассказывать человеку сему о назначении жизни человеческой, о Любви Величайшей Божественной…
И остался сей человек у старца. И учился у него. Учился – тишине сердечной, в которой зажигается огонь любви. Учился – слиянию со Духом Святым. Учился – труждению всякому, которое в осознанном Единстве с Богом совершается и Великим Служением Богу является…
* * *
Многим ли сумел помочь старец Зосима? – то Богу только ведомо… Но силой особой обладали его слова. И советы, что давал он, не стирались из памяти. Поворачивались люди взглядом души к Богу, а делами своими – к помощи людям. И через это – Бог в жизни тех людей участие мог принимать.
Притча о жизни души на Ладони у Бога
В монастыре одном жил старец. Звали старца Зосима. И была народная молва о том, что тáк чист сей старец душой, что наделён он от Бога милостью чудеса различные совершать. Говорили, что и чудесные исцеления по слову его происходят, и судьбы людей меняются, и души преображаются! И много народу приходило к старцу с просьбами…
* * *
В небольшой уездный город, где расположен был тот монастырь, по обычной для России разбитой и пыльной дороге вошёл человек.
Он был не молод уже, но и не стар. Телом он был крепок, роста существенно выше среднего. Сила, видно, в теле была недюжинная. А в душе – непокой и надлом были, ощутимые для взгляда внимательного.
При дороге нищий сидел на куче лохмотьев грязных и у входящих просил милостыню.
Человек спросил этого нищего, где бы комнату снять или двор постоялый найти? И рубль ему дал – деньги по тем временам большие.
Нищий, как рубль увидел, – вдруг переменился! Словно что-то в нём на мгновенье проснулось от удивления! И сказал:
– Ты к тётке Аксиньи лучше ступай, у неё – добрее будет! На постоялом дворе – драки там пьяные, шум… А у неё – часто те, кто к старцу Зосиме приезжают, останавливаются. Аксинья – она добрая! Когда не пьян бываю, супу у неё спрошу – так нальёт! Суп – вкусный у неё, хоть и постный всегда…
– Подожди, к какому такому старцу? Я – не к старцу вовсе… Впрочем – всё одно! А как к твоей Аксиньи пройти? Да по батюшке её как величать?
– Аксинья Димитровна. Скажи, что Никодим к ней послал!
На этом мысли нищего переключились на рубль и водку с существенной закуской…
* * *
Путник подошёл к дому Аксиньи. Постучал.
Открыла чуть полноватая средних лет женщина. Лицо её спокойной добротой освещено изнутри было. Смотрела она ласково, будто давнего знакомого, которого ждала, повстречала.
– Нельзя ли у Вас, Аксинья Дмитриевна, комнату снять? Сказали мне, что у Вас комнаты сдаются…
– Отчего же нельзя? Хорошему человеку – всегда рада!
– С чего ж Вы думаете, Аксинья Дмитриевна, что я – человек хороший? Я, может, вовсе наоборот, – с некоторым сарказмом и глубокой горечью произнёс путник.
– Ну коли не очень хороший, то скажи хоть, как звать тебя? – не испугавшись, мягко перевела разговор на шутливый тон хозяйка.
– Зови Николаем.
Путник по имени Николай осмотрел уютную чистую и просто обставленную комнату. Он заплатил за жильё за неделю вперёд, дав денег вдвое больше, чем сумма, которую ему назвала хозяйка.
Он хотел уже удалиться в свою комнату, но Аксинья осторожно произнесла:
– Вы к старцу Зосиме в первый же день не ходите! Помыслите в покое, как и что? У реки погуляйте. Чтобы его слова слышать – нужно успокоиться душевно хоть немного.
– Да что это у вас тут за старец такой? Я не к нему вовсе… Я по монастырям не хожу! Не помогает Бог людям! Вон – что вокруг творится!… Да что там!…
В этот момент разговор прервался: в дверь постучали, Аксинья отворила.
* * *
Вошла бледная усталая женщина с ребёнком на руках. Ребёнок был уже не мал и, видимо, тяжело болен. Это был худенький мальчик лет примерно пяти или шести. Ребёнок был в сознании, но как бы не полностью, словно способность жить в этом теле уже наполовину покинула его.
Женщина держала его на руках из последних сил.
– Вы что ж стоите?! – обратилась к Николаю за помощью Аксинья. – Подержите дитя!
Когда Николай брал мальчика на руки, тот слабо застонал и чуть приоткрыл глаза. Николай очень осторожно и бережно отнёс мальчика в комнату – рядом с той, в которой он расположился.
… Засыпая, Николай слышал сквозь сон мягкий грудной голос Аксиньи и сдавленные рыдания женщины.
– Поможет старец Зосима! – успокаивала Аксинья. – Ты не сомневайся! Утром и пойдёте! Не беда, что нет денег! Не берёт он деньги вовсе! Кто хочет, тот потом на больницу или на монастырь жертвует. И у меня – тáк поживёте. Тут у меня – постоялец щедрый! Так – всё одно к одному славно и сложится!
* * *
Наутро Николай проснулся от приглушённых голосов и сборов за стеной.
«Да… Присоветовал Никодим мне “тихое местечко”!» – подумал он.
Но раздражения почему-то не было. А было тепло на сердце, как в далёком детстве, когда сквозь сон слышал мамин голос…
За окном ещё не рассвело.
Аксинья постучала:
– Вы уж простите, Николай, не спросила вчера, как Вас по отчеству. Ребёнок хворый, не может сам идти, а гостья наша совсем из сил выбилась! Вы бы их проводили до старца?
Николай согласился, не колеблясь. Сейчас это отвлечение от угнетавших его мыслей казалось ему неожиданным и радостным. А старец Зосима со вчерашнего дня всё более и более привлекал его любопытство.
Помогать же людям Николай всегда стремился. В этом – он смысл всей жизни своей видел. И в этом же – и величайшее разочарование в достижении целей намеченных по преобразованию жизни людской получил…
* * *
На улице было прохладно.
Николай нёс ребёнка на руках. Женщина, запыхавшись от скорого шага, рассказывала как случилось, что её сынок Илюшенька повредил ножку.
– Может, мы бы в больницу лучше пошли? – спросил Николай. – Врач бы посмотрел да вылечил! Здесь, говорят, больница есть хорошая.
– Да были мы у лекарей разных… Денег сколько ушло – а не помогли… Говорят, ампутация нужна, да и то поздно может быть уже… А старец – он чудеса от Бога творит! Он – непременно вылечит!
Потом женщина начала подробно рассказывать об их жизни и бедах…
Николай бережно нёс ребёнка и почти не слушал… Он держал хрупкое тельце, в котором едва теплилась жизнь, и думал: «Вот – ребёнок, который, скорее всего, вот-вот умрёт… Или останется калекой на всю жизнь… Так что смерть ему, может быть, и лучше даже… Отчего так? За что? Почему ничего не изменить в этой страшной и бессмысленной жизни человеческой?!… Вот я сам – взрослый и сильный человек, который не видит ни малейшего смысла в продолжении этого существования, – буду жить…, а этот мальчик – умрёт… Если бы можно было: вот так просто взять и отдать свою жизнь, свою силу ему – чтобы он жил и был здоров?… Но это – невозможно… Ну и где же ты, “Всесильный Бог”? Почему такое допускаешь?!…»
Они подошли к монастырю.
Монахи не хотели их пускать:
– Завтра приходите! Тогда старец просящих выслушивать будет. Сегодня – никак нельзя!
Но Николай уверенно прошёл мимо, словно это не его пытались остановить. Он твёрдо решил, что сегодня же, после «аудиенции у святого старца», он уговорит мать – и отнесёт ребёнка в больницу. Может быть, ещё не поздно будет…
* * *
Николай быстро прошёл сквозь монастырский сад к келье старца. Дорожка к келье была явно отличима. Она была утоптана множеством приходящих к старцу просителей и выделялась среди всех других мощёных камнем монастырских проходов.
Николай с ребёнком на руках решительно вошёл в келью. Мать мальчика – за ним.
Старец Зосима был совсем не старым и дряхлым, каким воображал его себе Николай.
Это был стройный и наполненный неким особенным покоем человек. Только его волосы и борода, обрамлявшие лицо, были абсолютно белыми. А глаза…
Николай всего лишь на мгновенье встретился с ним взглядом – и понял, что таких глаз он никогда прежде не видел… Они излучали тёплый, ровный и спокойный Свет и какие-то особенные уверенность и силу, покой и ласку.
Мать мальчика, опустившись на колени, начала свой рассказ о несчастье с сыночком. Она причитала и просила исцелить мальчика…
Старец прервал её:
– Александрой тебя зовут? Ступай в часовню и молись, милая!
Та смолкла, удивлённая, и с поклоном покорно вышла.
Николай положил ребёнка на широкую лавку у стены, и, не перекрестившись, а лишь слегка поклонившись, хотел выйти…
– Помоги мне, Николай! – услышал он слова старца. – Ты ведь вправду хочешь, чтобы Илюша поправился?
– Да, – ответил Николай, не успевая удивляться происходящему. Он вспомнил то, о чём думал по дороге, неся мальчика…
– Подойди сюда.
Старец положил руки Николая на тело мальчика: одну – на грудь, другую – на больную ногу. Свои руки он не отвёл…
… А то, что потом было, Николай не мог осмыслить ещё долго…
Он сам и всё вокруг погрузились в Свет. Это был чистый бело-золотистый Свет, подобный утреннему солнечному… Николай видел, как мягко движутся потоки этого Света… Потом он словно отключился, будто бы заснул…
* * *
Когда же Николай очнулся, то сидел он в углу кельи, а старец Зосима беседовал с матерью мальчика. Самого мальчика в келье не было…
– Вдовая, говоришь?… – спрашивал старец.
– Да, вдовая, одна пятый год мыкаюсь… Всю жизнь за тебя теперь молиться буду! И Илюшеньку научу за тебя, спасителя нашего, молиться!…
– Вот удумала!… Не я, Бог исцелил!
– Богу буду молиться!… Бога буду благодарить!
– Это хорошо – благодарить!… Я вот научу тебя, как первую твою благодарность содеять. Вот тебе от меня записочка. Пойдёшь в больницу к доктору Фёдору Пантелеймонычу, скажешь, что я велел тебе месяца три или четыре поработать сиделкой с больными тяжёлыми. Он тебе за то зарплату положит. Будет вам на что с Илюшей домой ехать.
– Спасибо, тебе!…
– Погоди, дослушай, неугомонная! Есть там человек один, Григорием зовут. Операцию ему сложную сделали. Жизнь телу его спасли, но без ноги он теперь. А калекой он быть не хочет. Уже один раз пытался жизни себя лишить… Вот, если сумеешь душу того человека излечить, – то это первая твоя благодарность Богу и будет! А сын твой – тебе поможет. Бывает, что, когда больные деток видят, то надежда на жизнь светлую – к ним возвращается…
Теперь ступайте!…
Илюшенька, иди сюда! – позвал старец Зосима.
… То, что увидел Николай, поразило его превыше всего: в келью из монастырского сада ещё немножко неловко, но… вбежал, а не вошёл исцелённый мальчик, преобразившийся невероятным образом!
Ребёнок не просто мог теперь ходить! Он словно очнулся от смерти – и явилась в нём жизнь подлинная – ясная, солнечная! Такое редко увидишь среди обычных здоровых людей… Словно радостью и светом изнутри светилось всё теперь в Илюше! Словно тот лучистый дивный Свет, который видел Николай во время исцеления, был теперь и в теле мальчика!
– Мама, мама, я здоров совсем! И нога не болит больше! Я даже бегать могу!
Они оба с благодарностью поклонились старцу и пошли…
* * *
А старец Зосима стоял на пороге кельи и смотрел им в след.
Он смотрел в их будущее – с лаской и Силой Божией. … Видел он человека по имени Григорий, молча лежащего на своей постели… с невидящим взором боли и отчаянья… И видел шепчущую ему слова ласковые Александру, мать Илюшину… И видел, как вбежал в палату больничную, ища мать, маленький Илья… И – как вспыхнуло любовью детское сердце, когда мечта его главная былью стала:
– Мамонька, мамонька! Ты папу нашего нашла! – в радости молвил Илюша и со словами такими обнял Григория… И Григорий со слезами на глазах обнял мальчика… И вернулись любовь и надежда в душу – и душу уврачевали…
И видел старец Зосима троих счастливых людей, уходящих из больницы исцелёнными, хоть мужчина и на костылях шёл. И видел тех, кто им вслед из окон смотрели и счастья желали!
– Сбудется, Господи! По Воле Твоей – всё да будет!… Сердца, любовью наполненные, – Волю Твою сотворят!… – шептал старец Зосима.
* * *
Николай и старец остались в келье одни.
– И часто ты чудеса такие творишь? – удивлённый, не осмысливший ещё всё произошедшее, спросил Николай.
– Такое очень редко бывает… Но то – ведь не только я, но и ты, с Божией Волей сливаясь, Илюшу исцеляли! Видно, и для тебя то нужно было, чтобы полнота Силы Божией явлена пред тобой была!
Ступай теперь! Подумай, о чём спросить хочешь, отчего смысла в жизни своей не видишь… О сокровенном самом, чего сделать хочешь, – подумай – и приходи тогда! Завтра приходи, если захочешь, поговорим! Сможешь ты то совершать, что для людей мечтал сделать! Сможешь – но не сам, а с Божией Силой соединяясь!
Ступай теперь, устал я… – тихо произнёс старец Зосима…
* * *
Николай, возвращаясь от старца, думал о произошедшем.
Всё теперь изменилось каким-то невероятным образом… Смерть о которой он думал, как о выходе из тупика, из бессмысленности и безнадёжности в жизни, вдруг отступила и – открывался неведомый прежде простор…
И теперь он должен понять и сформулировать для самого себя: как же жить дальше?…
Неверие в бытие Бога, которое за непростую его, Николая, жизнь утвердилось в нём, столь, казалось бы, просто, разрушил старец…
Но вера не вошла на освободившееся место, ибо искал Николай не веру, а чёткость понимания и полноту знания.
Все вопросы, мучившие его за всё время его духовных исканий, вновь всколыхнулись в нём.
Это были те вопросы, что отверг он, как заведомо не имеющие ответов. Отверг – вместе с верой в бытие Бога.
Он сáм тогда решил искать пути, чтобы помочь людям стать счастливыми… И много начинаний его потерпели полное поражение… И многие друзья его предали… И многие идеи его светлые – были извращены его бывшими товарищами и обращены во зло…
И принесла эта вся его деятельность многим людям добро, но многим – печали и разрушения…
… Мысли Николая вернулись к чуду исцеления и к тому Свету, который он сам видел: «Значит, есть, всё-таки, Сила, Которая может менять судьбы человеческие? Это – и есть Бог?».
Он понял, что завтра вновь должен пойти к старцу.
* * *
Николай шёл к монастырю, а сомнения и мысли всё ещё угнетали его: «На что я надеюсь? Что изменилось вчера, когда увидел я Свет Лучезарный, соединившись с которым старец исцелил мальчика?… Что я – исповедаться хочу, душу излить? Или “веру Христову” обрести что ли хочу? Или вопросы свои задать? Или, может, найти понимание смысла жизни моей? Впрочем,… может быть, и в самом деле, знает этот старец ту Истину, ради которой жить на Земле стόит, и ведает – как?»
Уже подходя к монастырю, Николай услышал разговор матери и дочери, возвращавшихся от старца.
Мать была весьма упитанной, крупного телосложения женщиной, явно не малого достатка.
Она возмущённо кричала:
– И не совестно ему людей исцелениями соблазнять, чудесами приманивать?! Сам ведь – не может ничего! Кругом – один обман!
– Да будет Вам, мама! – пыталась успокоить её дочь. Она придерживала больную, плохо двигающуюся левую руку, здоровой правой рукой, и продолжала:
– Говорила ж я Вам, матушка, что ерунда всё это, сказки для дураков и детей несмышлёных! А Вы мне не верили!
Но мать всё не могла успокоиться, и продолжала, захлёбываясь от возбуждения:
– Надо ж удумать такое! Каждое утро тесто больной-то ручкой вымесить, испечь хлебы и нищим раздать! И так – три года! Святой выискался! Жулик из жуликов! А к нему – вон дураки за советом тащатся!
– Ну, будет Вам, мама, будет!… – урезонивала дочь.
… Николай слышал удаляющиеся голоса…
Потом он долго сидел среди людей, ожидавших беседы со старцем, разглядывал лица выходивших…
… Когда все разошлись, он вошёл в келью.
А старец Зосима будто бы ждал его. Обрадовался так, будто сáмого близкого человека встретил, словно сын к нему пришёл, а не случайный путник, в Бога полжизни не веровавший.
* * *
– Пришёл всё-таки?
– Пришёл…
– А для чего пришёл?
– Сам ещё не знаю, может, просто поговорить нужно… Может, пойму, кáк ты живёшь и зачем… Зачем чудеса творишь?
– Не я чудеса творю: Бог дела вершит! Хотя и человек сам – тоже вершит…
– А девицу с рукой больной – не получилось сегодня исцелить?
– Не получилось, – с лёгкой печалью сказал старец Зосима.
– А если бы послушалась и три года тесто месила – исцелилась бы?
– Смотря, как исполняла бы… Если бы проснулось сердечко духовное, когда деткам голодным хлебы раздавала, если бы о том, как горю людскому помочь, думала, когда тесто месила, а не о том, как больную руку поправить, – то выздоровела бы! Руки, добро дающие и благо делающие, – завсегда здоровыми становятся!
– А я вот – и руками своими, и мыслями своими, и всеми делами своими – всю жизнь пытался добро делать и до того дотрудился, что даже думать стал: не лучше ли жизни себя вовсе лишить, чем понимать бессилие изменить что-либо в ней к лучшему…
Вот мальчик, тобой исцелённый, думаешь, будет счастливым?
Или так же, как все – подрастёт и во грехах и пороках завершит свой земной путь? Для чего же тогда ты исцелил его?
– Для будущего его исцелил, для любви! А то, как и каким он в то будущее войдёт, – то от многого зависит…
Вот ты, маленький когда был, Бога любил сильно… И юношей – тоже сердце чистое имел!
– Да, любил и верил… Верил – да изверился!… Давно это было. Горячо верил и молился горячо… Да только не исполнял Бог просьбы мои…
А потом увидел я беды людские и страдания – и решил, что не мог Бог добрый, всемогущий и милостивый – такой ад для детей Своих на Земле устроить! И решил: то, что в силах моих, – я сам для людей сделаю… Да вот не вышло то, что задумывал…
– Вижу многое – из того, что с тобой было… Ты прежде жил, словно на лодке по реке против течения грёб. Ты всё трудился да ждал, что приплывёшь к океану великому, а приплыл лишь к малому родничку, с которого река начинается… Но трудился ты не зря: возросла твоя сила! И умений прибавилось, познал многое! И можешь ты теперь лодку направить в нужном направлении. И вся мощь реки будет в помощь силе твоей. Хочешь ли того?
