Анна Владимирова
Сделка со зверем
Пролог
Дождь льет стеной. Не знаю, как водитель неотложки вообще видит дорогу. Но мы несемся сквозь ночь и стихию на очередной вызов.
Авария. Несколько машин. Мы первые. Ненавижу. Придется расставлять приоритеты, выбирать, кому жить… Я протираю устало глаза. Четыре утра. Уже бы прояснилось, если бы не гроза. Молнии полыхают без конца, рация трещит, бьет по ушам. Начинает болеть голова. Меня кидает на сиденье то в одну, то в другую сторону.
– Саш, шоколадку? – слышу с соседнего.
Артем знает, что я вторую смену на ногах. Хрипло благодарю, еле справляюсь с оберткой и кое-как отправляю батончик в рот. Приходит идиотская усталая мысль, что для такого мужика, как Артем, можно и озаботиться внешностью: поправить длинные патлы, по бледным щекам себе пошлепать, чтоб порозовели… Но сегодня мне все равно. Если он захочет зайти дальше дружеской поддержки и долгих взглядов, я с удовольствием для него приведу себя в порядок и докажу, что могу выглядеть иначе, чем сейчас… Но все потом.
Мысли о таких глупостях помогает отвлечься от очередного вызова. Я все не привыкну никак. Никогда не думала, что придется работать на скорой, но жизнь складывается не всегда так, как мы хотим. Моя несла меня сквозь ночь к неминуемой смерти. Чужой. Нам уже сообщили, что есть не выжившие.
Шоколад застревает в горле, и я кашляю. Артем суетится, хватается за термос, плещет чай в кружку, отпаивает… И я снова стараюсь думать только о нем. Симпатичный. Молодой, спортивный, амбициозный. Репутация у него ни к черту среди медсестер. Короче, все при нем… Он улыбается мне. Явно флиртует, а я даже не уверена, получается ли у меня отвечать на его улыбку. Мне кажется, я отупела от усталости и страха.
– Подъезжаем!
Я вздрагиваю, роняю кружку от термоса, но никто не обращает внимания. Артем уже отстегнулся и готов выскочить из дверей с чемоданом. Я отстегиваюсь следом…
…и меня снова оглушает. Крики, искры болгарки, шелест дождя, всполохи красного света вперемешку с электрическим… Я выскакиваю за Артемом под дождь. Несусь следом за ним, но тут до меня долетает крик спасателя:
– Тут ребенок! Доктор! Сюда!
Меняю направление и бросаюсь на зов.
Пикап лежит на боку, впечатанный в отбойник. Несколько людей трудятся над тем, чтобы добраться до тех, кто в кабине. Какая удача, что служба спасения уже на месте!
– Водитель вылетел через лобовое, – докладывают мне на ходу. – Но, кажется, мертв. А ребенок пристегнут к креслу, цел. В шоке. Осмотрите.
– Зонт! – командую я.
– Да вы что, какой зонт? – усмехается он невесело.
– Куртку разверните надо мной! – Я бегу вокруг кабины, мужчина рядом.
– Сама куртку и разверни, – грубит неожиданно. – У нас еще одни. Ребенка спасали в приоритете.
И он бросает меня одну. Я несусь, сдирая куртку на ходу и подлетев к пикапу, накрываю ей чемодан. Ощущение, что ситуация тут хоть немного под контролем, разрывает в ошметки, когда вижу ребенка в кресле. Машину перевернули, сняли заклинившие двери и открыли мне доступ, но на этом все. Мальчику на вид лет пять от силы. Он не плачет. Таращится большими глазами на меня, вцепившись в ремни.
– Привет! Как тебя зовут? – пытаюсь до него докричаться. Он молчит. – Ты ранен? Болит что-нибудь? – продолжаю, аккуратно отстегивая его.
Замок надежный, кресло добротное… Еле справляюсь коченеющими пальцами, но, наконец, освобождаю ребенка. Первым делом проверяю реакции зрачков, при этом роняя фонарик на сиденье, потом начинаю ощупывать руки и ноги ребенка… Все больше убеждаюсь, что носилки не нужны – он в полном порядке, если не считать понятного оцепенения.
– Пошли в теплую машину…
Я осторожно тяну его к себе, приседая так, чтобы он упал мне на грудь, но мальчик вдруг сам кидается мне на шею и хватается за меня, как обезьянка, прижимаясь всем телом. Я обнимаю его, но стоит потянуться за курткой, чтобы накрыть его от дождя, на плечо вдруг опускается тяжелая рука:
– Оставь.
Приказ звучит хрипло, глухо, и я оборачиваюсь. В свете очередной вспышки молнии вижу мужчину с кровоподтеком на лбу. Множественные порезы, разодранная футболка и висящая плетью вторая рука не оставляют сомнений – он жертва аварии.
– Вам нужна помощь! – Я прижимаю к себе ребенка крепче, собираясь броситься за носилками и подмогой. – Подождите тут…
– Не надо. – И он протягивает руку к ребенку. – Иди сюда…
– У вас шок! Могут быть внутренние кровотечения! – настаиваю, пытаясь не дать ему мальчика. – Ребенка тоже надо осмотреть! Послушайте, так часто бывает…
– Не надо! – рявкает он.
И меня парализует… потому что я четко вижу, как он зыркает на меня желтыми звериными глазами. И черт бы с ним, но и лицо его перекашивается, как в фильме ужасов, от оскала. Меня будто током бьет. А мальчик послушно позволяет себя забрать. Я отшатываюсь, цепляюсь за что-то и падаю на задницу. Мужчина отворачивается, закрывая от меня ребенка широкой спиной. Мальчишка вцепился в него и прижался всем телом, и вместе они в один невероятный прыжок оказываются за боковым отбойником… А я так и сижу, пялясь в темноту, в которой они оба исчезают…
***
Я прижал к себе волчонка здоровой рукой и бросился в лес. Не чувствовал боли, но это ненадолго. Вот-вот обернусь – слишком крепко меня приложило головой об асфальт… и эта докторша еще…
Мысли путались, в горле дрожало звериное рычание, и я понимал – все. Больше не могу…
– Миша… – Я остановился возле большого бревна. – Посиди, ладно? Подождешь?
Волчонок послушно отлепился от меня и спустил ноги на скользкое дерево.
– Слушай, – обессилено опустился я рядом с ним. – Мне надо в волка… руку срастить… Слышишь?
Мелкий вдруг непроизвольно глянул в ту сторону, откуда пришли. Он ни к кому не шел на руки, кроме меня. И то, что залез в объятья докторши, обескураживало. Может, подумал, что меня больше нет?
– Подожди, ладно? Я не брошу тебя. Буду рядом…
Он кивнул, а я принялся стягивать джинсы и сдирать ошметки футболки. И тут под ноги выпал мобильный из кармана. А я даже не подумал, что он уцелел и остался при мне. Опустившись на землю, я схватил его, пытаясь продержаться и успеть сделать звонок…
Шли гудки, а я из последних сил цеплялся за мысли. О докторше с Мишей на руках была самой яркой.
Докторша… Она заметила во мне то, чего показывать не стоило. И это плохо.
Она станет моей проблемой…
***
Глава 1
– Александра Александровна, а дальше что было?
Я устало моргнула. Пустой кабинет, и только мы со следователем за одним из четырех столов. За окном уже рассвело. Семь утра. Солнце отражалось в луже на крыше ларька и било лучом прямо в лысину следака. Я сидела в мокрой насквозь форме и теплой куртке. Уже было плевать, лишь бы отпустили и дали упасть на кровать.
Как же странно… Сейчас прошлая ночь казалась просто кошмаром. Кажется, у следователей было то же ощущение. Вопрос «где труп и ребенок?» я мне задали сегодня десятки раз.
– Я уже говорила, – хрипло выдавила. – Он оттолкнул меня, забрал ребенка и сбежал в лес.
Мужчина скорчил скептическую гримасу и покачал головой, записывая показания.
– Надеюсь, вы вспомните обстоятельства точнее…
– В смысле? – нахмурилась я.
– Вам надо было его остановить как-то, – недовольно глянул он на меня. – И позвать спасателей.
– Я детский врач, а не оперативник, – процедила. – На уговоры он не реагировал. А драться с ним у меня нет квалификации.
– Он после обморока был – спасатели приняли его за мертвого. Как он мог вам противостоять? Еле стоял же…
– Наверное, именно поэтому его так и не нашли, – вздернула я бровь.
Следователь вздохнул и вернул взгляд на планшет:
– Я бы не рекомендовал вам шутить.
– Это сарказм.
– И его тоже не рекомендовал бы.
– Вы меня в чем-то обвиняете?
Он уставился на меня не моргая:
– Пили?
– Что?! – показалось, я ослышалась.
– Принимали алкоголь? – недовольно повторил он.
– На смене?
Все больше казалось, что я сплю, и мне снится кошмар.
– Ну мало ли… – пожал «кошмар» плечами.
– Сделайте тест, – я протерла устало лицо.
– Поймите, кроме вас, никто не видел того, что вы рассказываете.
Я промолчала, а он сунул мне планшет:
– Подписывайте.
– Я прочитаю сначала.
Мне это удалось с трудом, но я все же собрала мысли в кучу, дотошно перекрутила смысл каждого предложения в голове и только тогда подписала показания.
– Будьте на связи, – бросил мне следак в спину.
На крыльце отделения обнаружился Артем. Он мрачно курил, оперевшись на перила. Глянул на меня серьезно:
– Поехали? – выбросил сигарету.
– Куда? – тихо вопросила я, кутаясь в куртку.
– Домой отвезу. Пошли.
Я послушно поплелась за коллегой через пустующий двор отделения. Говорить ни с кем не хотелось. Просто завалиться спать. Просто не думать больше… Доказывать еще и коллегам, что я не сошла с ума, вообще не улыбалось. Но, видимо, какое-то объяснение мне определенно предстояло дать. Потому что Артем был слишком хмур даже для уставшего мужика.
До его машины дошли молча.
– Садись, – открыл он мне дверцу. – Пока тебя там держали, я уже домой съездить успел… Что говорят?
– Ничего. Просто взяли показания, – я растеклась по сиденью.
– Мужика этого так и не нашли с ребенком. – Артем завел мотор. – Вот псих, а… Хорошо, что тебя не угробил. Адрес говори. – Он выкрутил руль, и мы выехали с парковки. – Хочешь чего-нибудь?
– Спать. Только спать. – Сил, кажется, осталось ровно для того, чтобы дышать. – Спасибо, что не бросил.
Он, кажется, усмехнулся, но я впала в усталое отупение. Город плавно поплыл перед глазами, веки отяжелели… Гул мотора звучал так соблазнительно, рычаще… И мне стало все равно, даже если Артем сейчас вдруг тоже зыркнет на меня желтыми глазами и отрастит клыки…
Я вздрогнула, подскакивая в кресле и часто моргая.
– Саш, все хорошо. – Артем был все тот же, а на моей ладони сжались его пальцы. – Ты кричала.
– Кошмар… увидела, – хрипло просипела я.
– Скоро приедем. Навигатор обещает – через двадцать минут.
Пока вокруг суетились люди, не думать о том, что видела, было несложно. Но сейчас, стоило смежить веки, я снова видела мальчика с большими и такими особенными глазами… Не видела таких детей прежде. Чтобы после аварии быть таким спокойным? И тот другой – с еще более особенными глазами…
– Артем, а у нас есть психотерапевты хорошие? – поежилась.
Он не ответил, и мне пришлось сделать невероятное усилие и повернуть к нему голову. Коллега смотрел на меня внимательно и… насмешливо?
– Саш, все с тобой нормально, – усмехнулся он смелей. – Нет, если хочешь, то можно и сходить… – Артем перевел взгляд на дорогу. – Жаль, что меня не было рядом.
Я промолчала. У подъезда отстегнула ремень:
– Спасибо.
И уже отвернулась к двери, когда услышала вопрос:
– Может, мне подняться?
Из груди вырвался усталый стон. На то, чтобы красиво увернуться от предложения переспать с коллегой, сил не осталось.
– Я справлюсь, спасибо, – оглянулась, решив, что справилась, и снова попробовала вылезти. Но Артем положил мне ладонь на колено:
– Саш, я же вижу, что ты не в состоянии. – И он так проникновенно посмотрел в мои глаза, что сил не осталось совсем. – Я знаю, что ты одна живешь. Помочь некому.
– Я так плохо выгляжу, что думаешь, мне понадобится помощь? – хрипло вопросила, раздражаясь.
– Откровенно говоря – неважно. – Он опустил широкие плечи, напряженно выдыхая. – Да и я устал уже, не доеду домой. Пусти на коврик?
Я медленно моргнула:
– Ладно, – выдавила тихо. – Только если ты чего-то хочешь, выходящего за пределы наших профессиональных отношений, то должна предупредить: у тебя отпадет любое желание, если проведешь в моей квартире ближайшие часы. У меня не убрано, нет еды, и я наверняка буду храпеть.
Он нагло усмехнулся:
– Пошли, там разберемся.
Я только закатила глаза, чувствуя себя безвольной тряпкой, позволившей надавить себе на жалось. Артем галантно открыл двери моего подъезда.
– Какой этаж? – поинтересовался на подходе.
– Ты же обо мне навел справки, – вздернула я бровь, опираясь на стенку. – Нажимай.
– Синицына, – глянул он на меня укоризненно, виновато улыбаясь. – Не до такой степени. Этаж?
– Пятнадцатый. – Даже не знала, что хуже: остаться наедине с Артемом или с ночными кошмарами. – У меня все этот ребенок не выходит из головы, – прошептала я в тишине лифта. – А если этот псих ему что-то сделал…
– Забей, Саш. – И снова эта насмешливая улыбка. – Это уже не твоя проблема.
– Знаешь что, Артем… – начала я.
Но он вдруг перебил:
– Тише-тише, давай не будем, ладно? Нам надо отдохнуть. Потом на свежую голову все решим.
Я проглотила возмущение. Какого черта я его вообще пустила? С ума сошла? Что это вообще за день такой? А ночь?
– Нет, ты не понял – тебе лучше уйти, – сдвинула я брови.
Лифт открыл створки, я развернулась и зашагала к квартире. Но мои надежды на понятливость коллеги не оправдались.
– Давай я удостоверюсь, что ты не упадешь на коврике, – встал он позади.
Но только я набрала в легкие воздуха, чтобы объяснить доходчиво, двери моей квартиры вдруг открылись, и на пороге показался смутно знакомый мужчина.
– Саш, привет, – глянул он на меня пронзительно, и все вокруг встало на паузу.
Это он. Мой ночной кошмар. В моей квартире. Прилично одетый в джинсы и футболку, гладко выбритый. На лбу пластырь. Рука, которая висела плетью там, на дороге, выглядит неплохо и походит на рабочую…
Усталость, ужас и шок от происходящего парализуют, и внешний мир будто продолжает жить без меня.
– Вы кто? – перевел мужчина взгляд на Артема.
– Коллега, – выдавил тот растеряно. – Думал, что некому Сашку встретить, а она…
– Спасибо, что довели, – перебил незнакомец, и я начала отмирать, раскрывая рот для крика, но он подхватил меня под руку и втащил рывком в квартиру, бросая Артему: – Всего хорошего.
И захлопнул двери. Но крикнуть я не успела, потому что он тут же вжал меня в себя спиной и закрыл мне рот рукой. Все движения короткие, четкие, рассчитанные с точностью, и ничего лишнего.
– Тише, Александра, – скомандовал вкрадчиво на ухо и потащил в кухню. – Тебя никто не тронет. Все хорошо…
Я схватилась за его запястье, сжимаясь в комок и оглядываясь в поисках предметов защиты. Жить хочется до жути! Перед глазами вместе с незамысловатым интерьером моей двухкомнатной квартиры мелькнули картинки из моей столь же незамысловатой жизни.
– Саша… – Мы замерли посреди тесной кухни. – Я не собираюсь тебе навредить, мне просто нужно было тебя найти. Я нарушил правила, важно защитить тебя от последствий.
Я дышала тяжело и загнанно и едва соображала. Отчаянно искала в словах мужчины возможность спастись, и вытянулась вдоль его тела, переставая бороться.
– Я уберу сейчас руку, – тише продолжил он, почувствовав мою слабость, – а ты не будешь кричать. Хорошо? У нас обоих была тяжелая ночь. Давай все спокойно обсудим? Если согласна – кивни.
Я энергично закивала, и он расслабил ладони.
– Почему вы сбежали? – тяжело выпрямилась на слабых трясущихся ногах, оборачиваясь к нему. – Меня в участке держали остаток ночи! А ребенок?!
Идиотские вопросы в сложившейся ситуации. Он вломился в мой дом! Но мне ничего не оставалось, как играть дурочку. Я смотрела на мужчину, отмечая множество мелких порезов на руках, разбитую губу и перебинтованную ладонь. Легко отделался для того, кого приняли за мертвого. А еще все эти последствия аварии необъяснимым образом ему шли.
– С ребенком все в порядке, – медленно произнес он, настороженно наблюдая за мной.
Его внимательный взгляд нервировал. И глаза… Глядя в них, я раз за разом вспоминала эти странные блики. Старалась сейчас не смотреть, но снова попадалась в плен его взгляда.
– Где он? – вырвалось у меня растерянно.
Внутренности снова крутило от паники, и способность рационально мыслить ослабевала.
– Он у меня. – вопросительно вздернул бровь, глядя на меня так, будто не это ожидал услышать. – С ним все хорошо.
– Так а здесь вы зачем? – Я тяжело сглотнула и повела рукой в сторону дверей. – Зачем это все? Вломились в мою квартиру… Как вообще узнали?
Вопросы взрывались в голове, обозначая какие-то непонятные и безрадужные перспективы. Просто так в квартиры не влезают. Просто так трупы не оживают и не приходят потом решать какие-то вопросы…
Я все же попятилась к кухонному гарнитуру под его взглядом из-под бровей. Губы дрогнули, и я едва не разрыдалась, взяв себя в руки в последний момент.
– Александра, ты же видела меня, – нахмурился он.
– Видела, – проблеяла я. – А нельзя на вас смотреть? Вы же пришли сюда как-то.
Я вжалась задом в ящики и вцепилась ладонями в столешницу.
– Саша, – сузил он глаза. – Меня зовут Руслан. – И он сделал от меня шаг в сторону стола, будто давая больше пространства. – И да – меня никто не должен видеть таким, каким видела ты…
– Что с вами не так? Почему? – хлопала я испуганно глазами, туго соображая. Ну почему мы не можем сделать вид, что я ничего не видела или у меня были глюки? Ну кто мне поверит? – Нет! Не говорите! Я не хочу ничего знать!
– Проблема в том, что ты уже знаешь. – Он подтянул к себе сиротливую табуретку и уселся на нее, ненавязчиво преграждая мне выход из кухни.
Здоровый. Даже сидя занимает полкухни. Прошелся спокойным уверенным взглядом пугающих глаз от лица до ног, будто оценивая. Я ошалело соображала, что говорить, но выходило плохо.
– Я никому ничего не скажу, – всхлипнула. – Я не видела ничего! И вас я бы не узнала сейчас!
– Ты узнала меня сразу, Саша, – мягко перебил он.
– Нет-нет-нет! – запротестовала я. – Вы в мою квартиру вломились! Конечно, я была в шоке! А теперь сидите и рассказываете мне все о себе, а потом будете наказывать за то, что я на вас смотрю и ничего о вас не должна знать! Это что, телешоу такое?!.
Его губы дрогнули, но смотрел он все равно серьезно.
– …Уходите из моей квартиры! Прошу вас! Я простой врач. Я вам ничего плохого не сделаю! Ну что я могу? Ну кто мне поверит, что я что-то видела? – От паники рассудок совсем помутился. – Как вы себе это представляете? Я приду к следователю и скажу: «Я вспомнила! У этого мужика глаза светились и он зубами клацал»?
Я закрыла рот ладонью, испуганно уставившись на мужчину. У меня все застыло и зазвенело внутри от того, как плавно он оказался на ногах, приблизился в один шаг и навис надо мной, глядя в глаза.
– Проблема не в том, что тебе могут поверить, – хрипло прошептал он мне в лицо, и я заскулила от ужаса. – Проблема в том, как ты дальше сможешь с этим жить…
А потом он вскинул руку к моей шее, и я только почувствовала, как что-то кольнуло в кожу… и рухнула в темноту.
***
Я приложил пальцы к ее шее, считая пульс, а сам смотрел в окно, стискивая зубы. Кожа тонкая, едва ли не прозрачная. Убить будет просто. О том, что я обещал обратное, старался не думать, но не выходило… Мужику этому, который привел докторшу домой, тоже не повезло – он видел меня.
Я прикрыл глаза и устало протер лицо. И когда все пошло под откос? Когда для меня убить стало просто? Давно. Уже и не помнил.
Эта адская ночь до сих пор морозила кровь в венах. Дождь, придурок за рулем «Шевроле», Мишка… Волчонок стал дорог. Не знаю почему. Наверное, напоминал меня самого – такой же брошенный и никому не нужный. А мне казалось, что есть шанс хоть как-то обелить свою грязную шкуру, делая хоть что-то хорошее для таких брошенных детей. Но я не думал, что он ко мне так привяжется. Не было в моих планах подобного…
Убийца, который возит за собой белобрысого мальчишку, наверное, смотрится своеобразно. Мы как раз ехали с одного задания… С появлением у меня Мишки я совершал ошибку за ошибкой. Но и я оставить его не мог. В приюте он сразу оборачивался волком и начинал кидаться на двери, воя и набрасываясь на всякого, кто к нему приближался. Только вот к докторше вдруг залез на руки…
Я открыл глаза и посмотрел на девчонку. От нее разило мокрой шмоткой и лекарствами так, что глаза слезились. Захотелось засунуть в ванную, отмыть… Я замер, осознавая эти идиотские желания. Отмыть? Повернул голову набок, присмотрелся… Не в моем же вкусе. Маленькая, белобрысая… Глаза голубые. Нет, смотреть не на что. Разве что и правда раздеть и проверить.
Руки сжались в кулаки. Ну и циничная я тварь! Только, вопреки здравому смыслу, я и правда начал сдирать с нее шмотки. Ну и замоталась! Медицинская форма ей была велика – штаны подколоты булавками, впившимися в мои нетерпеливые пальцы.
Как я ей собрался объяснять перспективы? Ну а как объясняют своим парам оборотни? Выбирают же как-то, соблазняют, принуждают… Черт его знает. Что я творю?
Мне это искусство недоступно. Я всю жизнь занимался ликвидацией людей, ставших случайными свидетелями существования моего мира. Меня вырастили таким на благо системы. Люди, которые видели то, что видела докторша, уничтожались. Но и тем, кто стал причиной такого стечения обстоятельств, тоже не сулило ничего хорошего. Меня ждало разбирательство. Но наказания не последует – я не был виноват в аварии. Вернее, был. Но это не докажут. Меня подрезали, а я не смог вырулить, в результате вылетел через стекло. На этом все…
Казалось бы – убери докторшу, выполни свою же работу и забудь. Но я не мог. Одно дело – выполнять задачу. Другое – стать причиной вынужденной расправы над свидетелями… Мне с трудом разрешили подчистить за собой же, не отдали эту докторшу другому ликвидатору. Но на этом удача кончалась.
Шмотки, к счастью, кончились тоже – гора получилась в два раза больше, чем ощипанное от них тело. Загнала себя девочка – ребра торчат, соревнуясь остротой с ключицами, живот впалый, а вот грудь с бедрами еще дают надежду на то, что можно откормить и схватиться…
Губы сами расслаблено дрогнули в усмешке, а в груди согласно потеплело. Ты серьезно, зверюга? Хочешь вот это? Или ты от отчаяния, что нам уже глубоко за тридцать, а самки не намечается? К чему лишние проблемы? Волчонок, теперь еще эта доходяга…
Зато убивать не нужно – это да. Мою самку мне оставят. И мужик этот бедовый, который совался в ее квартиру, тоже автоматом перестает быть кандидатом на ликвидацию. Одним решением спасаю двоих. Неплохо же?
Я подхватил девчонку на руки и понес в ванную отмывать.
