Анна Вик
Имплозия
Поначалу.
В половине десятого ко мне в номер без стука зашел Маркус (может, помнишь его, тощий такой, ты еще прозвала его Богомолом).
– Что, Андрюша, пойдешь с нами на «философский час»?
– Как-как ты меня назвал?
Я выжидающе посмотрел на него. Маркус как не заметил своей фамильярности.
– Пиво будешь? Я угощаю.
– А что за «философский час»?
– Позже объясню. Так идешь?
Отчего-то мне не хотелось отказываться. На вечер было теперь две идеи:
а) посмотреть на пятый раз «Жертвоприношение»2;
б) впервые за три года учебы открыться людям.
Никогда бы не думал, что выберу второе. И все же сделал это, причем в ту самую минуту, когда Маркус бесцеремонно ввалился в комнату.
– Иду. Ненадолго.
– С-супер, нам как раз эрудита не хватало.
Я прыжком поднялся с кровати.
– И что же значит этот ваш час?
Мы вышли из номера и устремились к холодильнику. Одногруппник продолжал вещать, немного пошатываясь:
– Час… А почему именно час? Может, два, что за рамки ты себе вечно ставишь, Андрюха??
– Какой я тебе…
– Мы пьем и обсуждаем философские книги. Или кино авторское. Но начинаем с того, что пьем.
Маркус виртуозно открыл морозилку. Банки с пивом дымились на льду.
– Вы читаете?!
– А если не мы, то кто ж Сизифов*3 труд оценит?
Тут он икнул и усмехнулся. Как-то умудрился сделать это одновременно.
– Да быть не может. То есть, Камю, Сартр…
– Не-а, мы сейчас на Делезе висим, – Маркус протянул мне банку с надписью на английском. – Начнешь с того, что повкуснее. А потом уже будет все равно.
Я даже не нашелся, что на это ему ответить, так сильно меня его слова ошарашили.
Ведь прежде я считал их безнадежно отсталыми, недоразвитыми… Людьми, которые едва ли что-то помимо мемов могут воспринять.
Моя ореховая скорлупа* затрещала.
– Давай, Эндрю, – Маркус указал на дверь в конце коридора. – Нам туда.
Я поплелся за ним. Перед самым входом меня вдруг захлестнула волна страха. М, знаешь, это была словно волна!.. Смущение, неловкость, даже как будто стыд – смесь самых неприятных чувств парализовала меня.
– Ну, чего тормозишь?
Маркус толкнул дверь.
В комнате собралось четверо: Лип, ближайший соратник Маркуса, Денис и близнецы Георг со Стивой. Развалившись на кроватях, они разгоряченно обсуждали кого-то из начальства. Лица их надо было видеть, когда я вошел!
«Не ждали*».
– Что же, – Маркус открыл свою банку с элем. – У нас еще один участник. Причем тот, кто шарит за кино. Которое мы как раз и думаем обсудить. Все посмотрели фильм, надеюсь?
Он вопросительно посмотрел на кислые лица ребят. Пауза длилась с полминуты. Наконец, слово взял Лип:
– Я забил. Из самолета не вылазил, друже.
– Мы вообще за инструкторов летаем, – поддакнул Стива.
– Так…
Маркус сделал глоток из своей бутылки.
– Я посмотрел, – неожиданно подал голос Денис.
Этот парень всегда был тихоней, хотя и пользовался авторитетом у остальных. Говорил мало и по делу. В отношении меня был настроен не лучше остальных, passive aggressive, так скажем.
Мне он тоже не нравился – ведь я ни раз видел, как он в столовой ел двойные порции. То есть, забирал мои.
– Вы о чем это? – спросил я. Голос предательски сорвался.
Маркус понял, что так и не посвятил меня в курс дела.
– «Восхождение Хоноса», какая-то вирусная короткометражка.
– Да ладно?!
Удивлению не было предела. М, это ведь наш фильм!!
– В Питерских пабликах, ты хочешь сказать, – поправил Денис. – Некая Мари Хармс в нем засветилась. Новая знаменитость, как я понял. Девчонка нашего возраста, на самом деле. Модель, красотка.
Меня пробрала дрожь. Это же М. Ты, М! Он о тебе говорил, о моей лучшей подруге.
– Н-ничего себе, – только и пробормотал я. – И как вам «Хонос»?
На себе я то и дело ловил недовольные взгляды всех, за исключением Маркуса. Смутившись, я сделал вид, будто заинтересовался своим напитком. Правда, едва я сделал первый глоток пива, тут же подавился. Давно не пил такой дряни, признаюсь тебе.
– Слишком горько, дорогуша? – сыронизировал Лип.
Я закашлялся, глаза заслезились.
– Первый раз пьет не флэт уайт на кокосовом, – подхватил Георг.
Маркус громко цокнул.
– Пацаны, хватит, а, – осадил вдруг остальных Денис. – Вы ни хрена не посмотрели, хотя мы договаривались в начале недели. Он наверняка это сделал. Так?
Я что-то мямлил в ответ… Стоял, краснел перед ними, как рак – хоть табличку вешай с надписью «мальчик для битья».
– Если кто-то против нормального разговора, – продолжил Денис. – Может идти. Лично меня заебали тупые выпивоны. Все об одном и ни о чем.
В комнате повисло молчание.
Лип нервически перебирал нитки на своем запястье. Вдруг я понял, что это вовсе не нитки, а браслет-фенечка. Такие обычно дарят девушки, знаешь? Безвкусица полнейшая, как по мне.
– Никуда я не пойду, – пробормотал он. – Пусть остается.
– Я себя тоже не на помойке нашел!
Это и вправду сказал я. Представляешь, М? Я, кажется, впервые почувствовал такую силу, такую злость!
– Все-все, – вмешался Маркус. – Хватит. Все остаются. И пьют примирительную пинту пива.
Стива ухмыльнулся. Наверняка что-то подумал, гаденыш.
– И что же скажешь, Андрей? – он перевел тему. – Как я понимаю, ты фильм полностью посмотрел?
Еще бы! Гнев мой начал стихать. Эго побеждало.
– Д-да. Неплохо, мне кажется. Режиссера, правда, такого не знаю. Кажется, он самоучка-новичок.
– Именно, – Маркус щелкнул пальцами. – Что новичок. Рожденный с венком гениальности, по всей видимости.
Я не верил своим ушам.
– Это кто так сказал?
– Да та самая Мари и сказала. Дала интервью одному кинокритику.
– Венок, правда, терновый оказался, – заметил Денис. – Давит, к тому же.
– Почему это? – я ощетинился.
– Много ляпов в сценарии, – тон Дениса оставался бесстрастным. – Сюжетных дыр и все такое.
«Да как он смеет?! Сам-то хоть один фильм снял?? Критикан вшивый. Летун недоделанный» – разумеется, тут же подумал я.
– И псевдоним какой выбрал себе этот парень, а? – поддержал Маркус. – Ando Rod. Андроид какой-то.
Я значит, неделями над псевдонимом думал… И вот как они его опошлили!
«Да ведь это нелепость! Я работал год, а они вмиг все разнесли, – роились мысли в сознании. – Дз-зынь, как мелочь звенит об асфальт… Их пустые слова. Бросили, плюнули, растоптали».
Так все это болезненно ощущалось.
Мари, я увидел бездну в тот миг. Свою бездну. Никто этого не заметил, но я вдруг понял, что это она.
– Я думаю еще, – продолжил Денис. – Ему не хватает символизма. Развить киноязык надо, короче.
Он опустошил свою банку. А вместе с ней, кажется, опустошился и я.
Как ему это удалось? Откуда Денис вообще знает эти слова – символ, киноязык?
Мари, я так растерялся. Ты просила называть тебя М, но я не могу. И я лишь молю – ответь, ответь, ответь! Только ты можешь спасти меня от этого страха. От этого взрыва, направленного внутрь. Моей имплозии.
X X X
Я написал это, а затем вернулся к ребятам. Признаюсь тебе, после второй пинты сидра мне полегчало. И на вечере меня словно не было. Все шло даже, я бы сказал, хорошо. Я посидел с ними часов до двенадцати, потом вернулся к себе…
