Анна Вейл
Проклятые ночи
Не жалей умерших, Гарри, жалей живых,
особенно тех, кто живет без любви
Дж. К. Роулинг.
Глава 1. На крыше
В тысяче километров от дома Лера Яшникова, точнее, с недавних пор – Журавлёва, – в свадебном платье карабкалась по железной лестнице пыльного тёмного чердака. За время, прошедшее со свадьбы, фатиновая юбка изрядно помялась, а сейчас она норовила зацепиться за острые концы металлических прутьев. Красные туфли соскальзывали со ступенек. Лера тихой ненавистью ненавидела и платье, и туфли, и всю эту затею, но отступать было некуда. Она вышла замуж последней из бывших одноклассниц, поэтому просто жизненно необходимо было переплюнуть их эпатажностью наряда и, что куда важнее, свадебными фото.
Перед ней по лестнице поднимался парень с собранными в хвост дредами. Темнота, пыль и острые железные прутья его не пугали. Парень легко карабкался вверх, как делал это по двадцать раз на дню.
Замыкал процессию Лерин новоиспечённый муж. Он был угрюм и молчалив. Частично от того, что горло ему сдавливала красная бабочка – специально подобранная под туфли жены, – частично от того, что ему совсем не хотелось никуда подниматься. Но его мнения не спрашивали, что было не очень хорошим знаком в свете грядущей супружеской жизни.
Наконец руки парня с дредами упёрлись в железный люк. Он привычным жестом откинул кусок металла.
– Так, проходим, – лениво бросил он через плечо и сразу направился к площадке с лучшим видом.
Лера высунула голову, опёрлась руками на влажный металл крыши и вылезла. Разогнулась, огляделась. Всё было именно так, как она и видела на рекламных брошюрах. Во все четыре стороны расходились километры покатых серых крыш, изредка прерываясь на купола соборов и церквей. Там, где между крышами были большие пропуски, угадывались каналы. Прямо перед ними тянулась одна из центральных улиц со старинными домами: лепнина, колонны и фигуры, подпиравшие карнизы. Закатное солнце залило пейзаж тёплым розовым светом. Если бы не скользкие туфли, Лера бы запрыгала на месте от удовольствия – просто идеальный фон. Её пыл остудил резкий порыв холодного ветра с залива.
– Ой, как тут холодно, – Лера поёжилась.
– Так не май месяц, – протянул дредастый. Но, подумав немного, добавил: – Ну, то есть вообще-то май. Но это же Питер.
– А мы из Волгограда, у нас уже тепло. Да ведь, Серёж?
Серёжа, замыкавший процессию, тоже показался над люком. Стоило ему ступить на крышу, как Лера схватила его под руку и потащила вслед за провожатым.
– Перед вами лучший вид на Санкт-Петербург с высоты птичьего полёта, – привычно забубнили дреды. – Прямо – купол Исаакия, вон там – Спас-на-крови. Это – Адмиралтейство. А в бинокль вы можете рассмотреть Лахта-центр.
– А где…
– Лучшее место для фотографий – вот тут, – парень показал на плоскую площадку у края крыши.
– Вау, – выдохнула Лера, вытаскивая из сумки фотоаппарат с большим объективом – подарок на свадьбу. – Серёж, давай вставай вот туда, подальше. Поснимаешь меня, потом вместе. Только нормально, а не как обычно. В полный рост. И по центру. И смотри, чтобы у меня глаза были открыты. И волосы чтобы лицо не закрывали. И чтобы руки толстыми не казались. И не снизу. Много только снимай и с разных сторон. Я сначала прямо, а потом ещё боком и типа я такая вся мечтательная вдаль смотрю.
Серёжа покорно опустил рюкзак у ног и принял фотоаппарат. Жена проследила за его движением и хлопнула себя по лбу.
– Ой, нет, подожди. Мне ж нужно причесаться…
Она подхватила юбку, опустилась на колени и запустила руки в рюкзак. Там громыхали баночки со средствами для укладки волос, несколько тюбиков губной помады, пудреница, расчёска и большое зеркало. На ревизию внешнего вида ушло пятнадцать минут. Остался лишь последний штрих. Лера вытянула из глубины рюкзака скомканную фату, когда крыша под её ногами завибрировала. Она замерла и прислушалась. Из-под металлических листов доносился топот. Отчётливый и громкий, но недостаточно для взрослого человека. Может, ребёнок… Топот то приближался, то удалялся, словно кто-то бегал из одного конца чердака в другой.
Лера в замешательстве повернулась к парню с дредами и показала пальцем себе под ноги.
– Что это? Вот, вот, слышите?
Крыша снова завибрировала.
– А, ну это, крысы, – отозвался дреды и уткнулся в телефон.
– Крысы? На чердаке? У нас в Волгограде они только в подвалах бывают.
Дреды не поднимал глаз от экрана и просто пожал плечами.
– В Питере они везде.
Лера брезгливо поморщилась и поднялась. Топот не прекращался, но она откинула волосы и закрепила фату. Сейчас нужны только позитивные мысли, чтобы улыбка была естественная. Лера прошествовала к площадке и приготовилась. Серёжа оторвался от кнопок на фотоаппарате, которые нажимал и крутил в отчаянной попытке вспомнить, зачем они, и покорно принялся щёлкать затвором.
– Серёж, ну ты меняй ракурсы хотя бы. Вон туда встань, – скомандовала его жена между позами, которые она заучила по шоу про супермоделей.
– Угу, – парень послушно сдвинулся на пару метров и продолжил.
Лера хотела было изобразить свою коронную позу «взгляд из-за плеча», когда последний луч солнца погас на западе. И в этот самый момент ближайший люк с грохотом распахнулся. Металл ударился о крышу и загудел, вибрируя. Из люка выпрыгнула самая мерзкая крыса, которую Лера когда-либо видела. Абсолютно лысая, землистого цвета, с торчащими треугольными ушами и огромным носом. Но самое страшное – она бежала на задних лапах и в высоту была с трёхлетнего ребёнка. С визгом она побежала по крыше и вдруг бросилась на соседнюю, растопырив в полёте лапы.
Лера не успела даже закричать от страха, когда из люка выскочил парень, перепрыгнул брошенный рюкзак, соскользнул по покатому краю крыши и метнулся за крысой.
– Держи гада! – послышалось из люка, и через секунду оттуда появился ещё один парень, за ним ещё и ещё.
Троица пронеслась мимо так быстро, что Серёжа даже не успел опустить камеру. Лера успела только удивиться, какими они были высокими и широкоплечими.
– Вот тварь, а. Вкрай обнаглели, из подвалов вылезли, – бросил один из парней товарищам.
– Вот и я говорю, подвалы… – промямлила Лера, глядя, как крыса то появлялась на коньках крыш, то исчезала за ними, а громилы с удивительной лёгкостью бежали за ней вслед и перескакивали со здания на здание, пока внезапно не скрылись из виду.
– У вас тут такие огромные крысы, – Лера обернулась к дредастому. Тот всё ещё листал новости в телефоне.
– Ага, крысы…
– А кто это бежал за крысой?
Парень посмотрел на неё стеклянными глазами сквозь завитки дыма. Он, казалось, и не заметил странной компании.
– Охотники на крыс.
– Понятно…
Сниматься Лере расхотелось, да и солнце село. А распахнутый люк в сумерках пугал ещё больше – кто ещё может оттуда выпрыгнуть? Весь оставшийся медовый месяц она в страхе оглядывалась по сторонам и отказывалась заходить в питерские подворотни. Взглянуть на снимки с крыши она решилась только дома, в Волгограде.
На одном из трёх сотен кадров перед ней бежала та самая крыса: с маленькими ногами, руками, сжатыми в кулаки, голая и оскалившаяся. Судя по фото, ростом она доходила ей до колен. Лера содрогнулась от отвращения и одним щелчком удалила фото. На следующем оказались трое парней. Теперь она смогла хорошо рассмотреть их. Одинаково высокие, накачанные, с высокими скулами и подбородками, которые в любовных романах всегда называют волевыми. Они бежали так быстро, что на снимке получились слегка размазанными, но Лера могла рассмотреть безумный азарт на их лицах. Одеты они были тоже очень похоже – во всё чёрное. Отличался у них, пожалуй, только цвет волос. Один был блондином, другой – рыжим, третий – самый смуглый из них – с чёрными волосами.
– Ну прям Ангелы Чарли, – Лера мечтательно провела пальцем по монитору и бросила взгляд на Серёжу, который, насупившись, мыл посуду.
Это фото она тоже удалила, но прежде скопировала себе на телефон.
Глава 2. Авария
Фраза «Вся жизнь промелькнула перед глазами» – невероятно фальшивая. Когда Иван Калмыков оказался на волосок от гибели, у него перед глазами мелькали початые бутылки виски, пакеты из-под чипсов, губка для обуви и собственные безвольно болтавшиеся руки. Даже захоти Иван вспомнить все поворотные моменты своей недолгой 21-летней жизни, затуманенный алкоголем мозг не смог бы их воспроизвести. Мешали попеременно мелькавшие за окном машины асфальт, дома и звёздное небо. Виски буравил мощный бит из сабвуфера и счастливый визг однокурсника Лазарева – тот, наверное, думал, что сам пустил машину в такой крутой занос. Мощный удар головой о спинку переднего сиденья окончательно лишил Ивана возможности увидеть фрагменты прошлого.
Очнулся он сидя на мокром асфальте, прислонённый к металлическому бордюру. Прутья больно упирались в спину. Иван попытался сменить положение, и боль скрутила все мышцы. Голова трещала, а ноги, руки, рёбра и, похоже, все внутренности адски ныли.
– Тихо, тихо, не рыпайся, – рыкнул кто-то у самого уха и больно схватил за подбородок, повернув голову к жёлтому свету уличного фонаря.
Иван смог рассмотреть медбрата. Тот грубо выдёргивал из его щеки осколки стекла.
– Болит где? Встать можешь? Идти? – медик оглядел Ивана ещё раз.
– Не знаю, – честно признался он и для проверки попытался встать.
На удивление ему это удалось, хотя голова закружилась, и пришлось вновь опереться на ограду. Медик, видимо, решил, что его помощь тут больше не нужна, и отошёл. Теперь Иван смог оглядеться.
Чёрный «Рендж Ровер» Лазарева лежал на крыше. Автомобиль врезался в столб в паре метров от трёхэтажного особняка девятнадцатого века. Наверняка памятника архитектуры, в котором жил какой-нибудь Грибоедов. В центре Питера только такие дома. Рядом стояла скорая, медики грузили кого-то внутрь. Сам Лазарев сидел на поребрике с залитым кровью лицом и безостановочно прикладывался к уцелевшей бутылке. По её стеклу пробежал синий блик. Иван повернул голову.
С другой стороны от внедорожника была машина ГИБДД со включёнными мигалками. Один сотрудник заполнял бумаги, сверяясь с карточкой прав в руках. Второй, нахмурившись, разговаривал со стоявшим спиной тучным высоким мужчиной в военной форме.
– Зараза, – процедил Иван сквозь зубы.
Эти плечи и затылок он ни с чьими другими не спутает. Нечего было и думать, что ему не доложат. Ночь была очень тёплой для начала мая, но Ивана пробрала дрожь. Мужчина тем временем повернулся и двинулся к нему. Следом с понурой головой шла миниатюрная женщина.
– Что, очухался? – не спросил, а крикнул мужчина.
– Привет, пап, – Иван притворился, что устало трёт глаза, лишь бы не встречаться взглядом с отцом.
– Рот закрыл! – ещё больше повысил голос мужчина и подошёл вплотную. – Ты своей пустой башкой вообще думаешь? Позоришь меня! Шайка идиотов! Что, хочешь, чтобы завтра во всех газетах было: «Сыновья полковника и замгубернатора устроили пьяные гонки в центре Питера»? Хорошо ещё, что не угробили никого! Вовек не отбрехаться бы.
Пока отец прервал тираду, чтобы перевести дыхание, Иван взглянул на мать. Та лишь грустно покачала головой.
Было вдвойне обидно из-за того, что он и не хотел садиться в эту машину. Когда услышал, что Лазарев собрался за добавкой, даже вяло его отговаривал. Даже попытался было забрать ключи. Лазарев назвал его ссыклом и вместе с другими парнями потащил Ивана с собой – чтобы увидел, что «всё будет пучком». Надо было отказаться. Надо было всё-таки забрать ключи. Наверное, отец прав – и он головой не думал.
– Дружка твоего, – мужчина ткнул большим пальцем себе за спину, – сейчас в отделение повезут и закроют за пьяные гонки. Мозгов-то у вас совсем нет, а? Так нажраться-то? На ногах не стоит!
– Да я почти не пил, – поморщился Иван. Всё-таки он выпил достаточно, чтобы голова сейчас нестерпимо болела.
– Посмотрите, какие правильные, – не унимался отец. – Мне что, спасибо тебе за это сказать?
– Гриша, давай поедем уже, – мать Ивана тронула мужа за локоть, пытаясь успокоить, и привела единственный действенный аргумент: – Люди смотрят.
На тротуарах действительно кучковалась молодёжь – до сессии было далеко, погода шептала, вот студенты и гуляли до полуночи и дальше. Мужчина засопел, словно выпуская пар, не говоря ни слова, развернулся и зашагал прочь.
– А можно? – Иван оттолкнулся от перил и неуверенно обратился к матери.
– Ты же на пассажирском сидел. Тут водитель отвечать будет, – женщина бросила быстрый взгляд на Лазарева и пошла за мужем.
Иван медленно побрёл за ними. Машина отца стояла за поворотом. Он с трудом забрался на заднее сиденье и откинулся на спинку. Отец завёл мотор и сразу рванул с места. Несколько минут ехали молча.
– И чтоб ты знал! – гнев отца снова прорвался. – Если ты в тюрьму угодишь из-за дурости своей, я тебяотмазывать не буду. Много чести! Может, хоть ума-разума наберёшься. Понял меня?
Мужчина обернулся и грозно глянул на сына.
– Понял-понял, – промямлил Иван.
Отец снова повернулся к дороге, стал набирать в грудь воздух для нового словесного залпа, как вдруг сдулся.
– Чёрт, бензин… – и без поворотника перестроился на два ряда правее, чтобы свернуть к заправке.
«А сам-то как водит! Мастер-классы по безбашенной езде может давать», – зло подумал Иван.
– Вот ещё что. Там двое, что ещё с вами в машине были, слиняли. Этот бы тоже свалил, да на ногах не стоял. А так бы кинули тебя одного за всех отдуваться. Вот какие у тебя товарищи, – бросил отец. Он остановился у бензоколонки и вышел.
– Да не товарищи они мне, – смелости ответить хватило, только когда водительская дверь захлопнулась.
Мать обернулась с переднего сиденья. Она тоже сердилась, но не так, как отец. Просто смотрела на сына с беспокойством, грустью и разочарованием. Иван отвёл взгляд.
– Что же ты тогда с ними был, а потом ездил и пил?
– Позвали в гости. Там все пили.
Мать глубоко вздохнула.
– Давай-давай, скажи: «А если все начнут с пятого этажа прыгать…», – теперь взорвался Иван.
Мать вздохнула ещё раз и молча отвернулась. Иван поморщился от злобы и стыда. Тут вернулся отец. Он читал Ивану мораль ещё двадцать минут, пока они ехали. В полпервого ночи машина остановилась перед новостройкой, где родители пару лет назад купили Ивану квартиру.
– До дома дойдёшь или опять во что-то вляпаешься? – буркнул отец.
– Дойду, – Иван поспешно открыл дверь. Ему совсем не хотелось, чтобы отец с матерью поднимались к нему, видели бардак и ругали его ещё и за это.
Он выбрался из автомобиля, помахал рукой и взглядом проводил огни фар. Когда мотор затих вдалеке, Иван нетвёрдым шагом двинулся к подъезду, там прижался лбом к холодной металлической панели и вызвал лифт, поднялся на свой этаж и ввалился в квартиру. Не раздеваясь, рухнул на кровать и тут же пожалел об этом. Во-первых, упал он на пульт от телевизора, который больно врезался в бок, но шевелиться и доставать его не было сил. Во-вторых, от резкого движения закружилась голова – алкоголь снова дал о себе знать.
Чтобы остановить вертящийся потолок, Иван сфокусировал взгляд на прикроватной тумбочке. Там громоздились книги. «Час презренья», «Дюна», «Гиперион», «Буря мечей», «Башни Полуночи», «Соломон Кейн».
«Понятно, почему меня не зовут тусить. Я же нерд», – со вздохом подумал Иван и закрыл глаза.
Перед глазами тут же показался салон машины и мелькающий городской пейзаж. Он ведь мог и умереть. Было бы тупо. Конечно, он не святой, но до такой дичи раньше не доходил. А всё потому, что его раньше и не звали в эту безумную компанию. И Иван, и Лазарев в универе появлялись редко, пересекались ещё реже. Когда это случалось, общаться им было особо не о чем. Но сегодня сын замгубернатора отмечал день рождения и великодушно позвал всю группу. Ну а там понеслось.
С этими мыслями в гудящей голове Иван провалился в сон. Неприятный такой сон. Сон, в котором не можешь ни пошевелиться, ни слова сказать. И в котором ты… голый перед толпой людей.
Иван стоял посреди большой комнаты. Высокие потолки, окна во всю стену, камин и люстра – почти тронный зал. От Ивана к дальней стене тянулся огромный стол человек на тридцать. Но у его противоположного конца сидели всего четверо рослых парней. Они синхронно повернули головы в его сторону. Во сне время всегда тянется неестественно долго, и Ивану казалось, что стоять и позориться ему так несколько часов. Но вдруг один из парней – рыжий и патлатый – с воплем победно вскинул руки.
– Новенький!
Всё, что смог сделать Иван, – прикрыть руками пах.
Глава 3. Берсерки
– Ути-пути, какие мы стеснительные, – не унимался рыжий. Он хохотал, опасно откинувшись на стуле.
– Бьорн, закрой варежку, – спокойно протянул мужчина напротив него. Он опустил на стол бутылку, которую поднес было ко рту, и глянул на рыжего. Его верхняя губа чуть заметно изогнулась.
Тут медленно поднялся третий мужчина. Он сидел во главе стола и, по всей видимости, был за главного. Все разом замолчали и перевели взгляд с Ивана на него. Главарь двинулся вперёд. Высокий и очень смуглый, с тёмными волосами и чуть раскосыми чёрными глазами.
«Он из рекламы Dolce&Gabbana, что ли, – неприятно подумалось Ивану. – А, понятно, это из тех снов, где я должен чувствовать себя ещё и ущербным. Класс, мои любимые. Мне как будто в жизни этого не хватает».
Смуглый остановился напротив и слегка ухмыльнулся. Хотя бы не стал унизительно оглядывать голого Ивана с ног до головы.
– Кажется, тебе нужна одежда…
– И мотоцикл, – крикнул от стола один из парней, Иван не понял, который, наверняка опять рыжий.
Смуглый с мягкой улыбкой покачал головой.
– Иди за мной, – и двинулся вперёд.
Иван, стесняясь повернуться к оставшимся задом, попятился, пока не наткнулся спиной на дверь, за которой скрылся главарь, и толкнул её. Вдруг он оказался в абсолютной темноте. После ярко освещённой комнаты показалось, что он ослеп.
– Иди сюда, – послышался впереди голос. – Мы тут свет обычно не включаем, извини. О, и осторожно, там ступеньки.
Иван и сам это понял, ударившись ногой об одну из них в темноте. Обычно предупреждают о ступеньках, идущих вниз, а тут прямо на его пути оказалась лестница наверх. Глаза понемногу стали привыкать, и он понял, что вышел в холл, откуда вели несколько дверей.
– Так и будешь голышом ходить? – смуглый выглянул из коридора. Было сложно рассмотреть его лицо, но в темноте блеснули белые зубы.
Иван поспешил вперёд и услышал, как открылась ещё одна дверь. Тут главарь включил свет. Глаза заболели.
– Так, тут одежда, обувь, носки. В общем, сам смотри. Одевайся и возвращайся к нам, – смуглый вышел и оставил Ивана одного.
Когда глаза смогли открыться, он увидел небольшую комнату, в которой была пара внушительных шкафов-купе со стеклянными дверями и старая потрёпанная софа. Иван нерешительно потянул одну из створок, за ней показались ряды аккуратно сложенных джинсов, футболок и свитеров, на плечиках – несколько костюмов. В отдельном ящике он увидел десятки пачек носков. Вся одежда была чёрного цвета, Иван взял ближайшую футболку. Приятная ткань – сразу понятно, что вещь дорогая. Он умел определять такое.
Иван быстро натянул первые попавшиеся штаны, поло, носки. Внизу колоннами выстроились тяжёлые армейские ботинки с металлическими заклёпками. Иван поспешно схватил пару. Он всегда о таких мечтал, но денег, что родители давали на жизнь, на них точно не хватило.
Он выпрямился и оглядел себя в зеркало. Одежда идеально подходила по размеру, даже странно. И сам он выглядел странно. Иван как будто стал взрослее, шире в плечах и точно выше. Скулы заострились, а подбородок потяжелел. Он взял с полки с аксессуарами тёмные авиаторы. Так он смотрелся ещё круче. Но ночью в очках ходят только придурки – напомнил Иван себе, вернул оправу на место и двинулся обратно.
В комнате парни что-то бурно обсуждали.
– …ты знал о нём? Мы специально сегодня пораньше закончили? – спросил мужчина, раньше осадивший рыжего.
– Да, Марина написала.
– У-у-у-у, Марина, – с одинаковой ухмылкой протянули рыжий и блондин рядом с ним. Иван не успел его толком рассмотреть.
– А гоблины?
– Для убедительности.
– О, о, я понял, – вскочил блондин, – это ж типа боевое крещение, – он замахал руками из стороны в сторону, словно в них было невидимое оружие. Иван поморщился от глуповатой выходки парня.
Смуглый наконец заметил вернувшегося Ивана и указал ему на свободный стул. Он двинулся и, обойдя стол, опустился рядом со спокойным парнем, подальше от чересчур активных рыжего и блондина.
– Как тебя зовут? – спросил главарь.
– Эм, Ван… Иван.
– Добро пожаловать, Иван. Я – Марк, – представился главарь и поочерёдно указал на рыжего, блондина и парня рядом с Иваном, – это Бьорн, Альвар и Пётр.
– Ну, круто…
– Тебе разве не интересно, где ты? – усмехнулся главарь.
– Так сами расскажете, не? – Ивану не хотелось напрягаться во сне, чему-то удивляться и о чём-то думать.
– Ой, можно я, можно я, – Альвар подпрыгнул на стуле и по-школьному стал тянуть руку вверх. Не дождавшись разрешения, он вскочил и приблизился. – Ты избранный, Нео!
– Что, правда?
– Нет, конечно, придурок! Ты такой же, как мы, берсерк, – снова заржал блондин и небрежно, двумя пальцами поднял бутылку за горлышко и отпил. Синхронно с ним засмеялся рыжий, эти двое явно были на одной волне.
Иван пропустил оскорбление и задумался над словом «берсерк». Когда-то давно такая настолка ролевая была, в паре книжек он это встречал, но те, видимо, были полной дрянью, раз он их даже не запомнил.
– И что это значит?
– О, это очень много значит, – Альвару вновь не терпелось, он даже подпрыгивал возле Ивана. – Ты садись, пиво, кстати, хочешь? У нас много! И мне уже можно!
– Да не особо, – Иван подумал о головокружении от выпитого алкоголя, и хотя во сне мигрень прошла, даже от одной мысли подташнивало.
– Короче, – блондин взгромоздился на стол напротив Ивана. – Дай угадаю. Ты сегодня чуть не умер? Но выжил.
– Было дело, – Иван поморщился, вспоминая аварию.
– Вот, вот так оно всё и начинается. У нас тоже так было. Опасность тебя типа активирует, в смысле, твои силы. Ты типа потомок древних воинов – берсерков. И сам такой. И теперь ты каждую ночь, когда спать ложишься, будешь здесь оказываться. Причём в другом теле. Круто же?
Иван посмотрел на своё отражение в стекле огромного окна.
– Да вроде как обычно…
– Да не, ты типа получаешь суперпрокачанную версию себя.
– Ну, может, повыше немного, – всё ещё глядя на отражение, Иван коснулся головы. А после перевёл взгляд на руку и потрогал её. – И бицуха, наверное, побольше будет, и всё.
– Мы поняли, ты по жизни красавчик, – насупился парень, но долго молчать не мог. – Не суть, короче, слушай дальше. Самый прикол, что ты теперь типа воин добра и будешь с нами рубить нечисть.
– Это я могу.
– Что, правда? – наклонился вперёд Пётр.
– Я все части «Ведьмака» раз девять проходил.
Сидевший рядом Пётр закрыл глаза рукой.
– И что, не будет никаких «я не могу в это поверить», «такого не бывает», «не буду я убивать гоблинов»? – Альвар вновь скис.
– А зачем? Я столько книжек про попаданцев и охотников на нечисть читал, что мне ломаться-то?
– Но ты… ты… ещё самого крутого не знаешь. Мы типа неубиваемые. Ну-ну, вот ранят тебя или там на свой меч напорешься, – Альвар запнулся, остальные парни загоготали. – Ой, завалите, я просто споткнулся тогда. Короче, на следующую ночь ничего нету, как новенький.
– Ну, точно как в «Ведьмаке», когда заново в миссию заходишь.
– А в «Ведьмаке» такое было? – вклинился с другой стороны стола Бьорн.
Он сидел, закинув ноги на стол. После своих слов он лениво потянулся к сапогу, а в следующую секунду выдернул из него небольшой кинжал. Зеркальное остриё блеснуло в воздухе и обрушилось на стол. Туда, где лежала рука Петра. Иван был уверен, что его пьяный мозг подкидывает ему оптическую иллюзию. Не может же между мизинцем и всей остальной ладонью быть нож. Но тут Пётр заорал.
– Ту придурошный, что ли? – он вскочил, опрокинул бутылку и резко дёрнул руку.
На Ивана брызнула алая струя. Мизинец и кинжал остались лежать на столе.
– Ах ты, падла, вообще без мозгов! – продолжал кричать Пётр, бегая от одного конца стола к другому и пытаясь остановить хлеставшую кровь. Он затормозил у камина, сдёрнул кружевную салфетку и обмотал ей ладонь. Ткань сразу стала красной.
– Пётр, – Марк укоризненно покачал головой. Тот лишь пожал плечами. После этого главарь перевёл взгляд на рыжего. – Бьорн.
Тот внезапно сконфузился под этим взглядом и попытался оправдаться.
– Ой, что он как маленький, завтра же отрастёт.
– А сейчас мне как ходить? – Пётр помахал рукой в воздухе.
– Так куда тебе ходить, сиди, пей.
– Бутылку из-за тебя уронил, идиот.
– Сходи на кухню, новую возьми.
– Не могу взять, у меня руки нет!
– Да только пальца, кончай ныть!
– Хватит! – Марк повысил голос.
Ивана вдруг проняло странное чувство страха, восхищения и… смирения. Он даже опустил голову, словно в поклоне, но, только подумав об этом, сбросил глупое ощущение и поднял глаза. Но парни вокруг, кажется, испытали то же самое. По крайней мере, Бьорн с Петром перестали собачиться, а Альвар сполз со стола на стул. На несколько секунд наступила тишина.
– Это для новичка было. Чтобы его убедить, – пробормотал Бьорн, не поднимая головы.
– Для этого у нас гоблины, – прошипел в ответ Пётр.
– Точно, гоблины! – снова ожил Альвар. – Надо тебя познакомить с этими красавчиками. Специально для тебя сегодня на охоте собрали – свежепойманные. Гоу на улицу.
Он вскочил и призывно замахал рукой. Иван оглянулся на Марка, тот кивнул и тоже поднялся, за ним последовали Пётр и Бьорн, всё ещё злобно переглядываясь.
В тёмном холле Альвар потянул Ивана в другую сторону от лестницы и гардеробной, толкнул дверь и вытащил на улицу. Ночь была светлая, но прямо за большим деревянным крыльцом начинался заросший тёмный сад, в котором было очень сложно что-то разглядеть. От ступеней тянулась насыпная дорожка, по ней парни обогнули дом – Иван даже не успел толком его рассмотреть. На задворках стоял мощный джип, чёрный, с хромированными колёсами. Иван присвистнул и двинулся было к машине, чтобы получше её рассмотреть, но кузов внезапно затрясся.
– Не терпится им, – хмыкнул рядом Альвар.
Он аккуратно приблизился к автомобилю, открыл заднюю дверцу, вытащил с сиденья три длинные палки. Возвращаясь, он передал по одной Бьорну и Петру, последний неловко схватил предмет левой рукой. Альвар притормозил у Ивана и с металлическим лязгом потянул за верхушкусвоей палки. Только тут Иван понял, что это были ножны, а в руках у парня теперь красовался меч.
Тут в поле его зрения оказался Марк, он серьёзно оглядел Ивана, словно оценивая, поднял руку и схватился за что-то в воздухе. Через секунду он опустил руку, ладонь его сжимала эфес ещё одного меча в ножнах.
– Держи, это будет твой, – главарь протянул его Ивану. – Попробуй.
Иван вытащил меч. Он был простой, без украшенного эфеса, но всё равно красивый. Длинное гладкое лезвие в полметра, жёлоб посередине придавал солидности. Такой должен весить не меньше пяти килограммов, но Иван совсем не чувствовал тяжести. Он попробовал сделать красивый взмах, который видел в исторических фильмах. И у него получилось. Ещё раз и ещё. И тут Ивана захлестнула небывалая жажда движения, он вдруг почувствовал каждую мышцу в своём теле – все они были напряжены. Он снова взмахнул мечом и почувствовал, что может делать так очень долго, бить, рубить, крушить. А ещё быстро бегать и драться. Он в нетерпении слегка согнул колени, готовый броситься… только бросаться было не на кого. Ноздри раздувались. Ему не терпелось сделать уже хоть что-то.
– О, он проникся! – крикнул Альвар, подошёл ближе и хлопнул Ивана по плечу.
Тот дёрнулся и резко развернулся вместе с мечом. Альвар едва успел отпрыгнуть.
– Тихо-тихо ты. Клёвое чувство, правда?
– Ага, что это?
– Это, друг мой, сила берсерка, – Альвар панибратски закинул руку на плечо Ивану. – Говорю же, мы суперкрутые воины. Прокачанные. Типа «теперь ты знаешь кунг-фу». Признайся, подраться охота?
– Блин, да…
– Сейчас всё будет. У нас в багажнике с пяток гоблинов. Ты не смотри, что они мелкие, но засранцы те ещё, они людей в клочья рвут. Ну, когда друг друга не рвут. Они вообще-то тупые, но кровожадные, так что меч держи и руби их.
Иван послушно поднял оружие и повернулся к машине – тело само приняло боевую стойку. Марк, уже стоявший у автомобиля, положил руку на багажник. Он кивнул Ивану и откинул крышку.
Сначала Иван видел лишь тёмное нутро джипа. Потом в черноте зажглись два оранжевых огня. В следующую секунду из багажника вылетело обезумевшее животное и вцепилось Ивану в лицо. Его захлестнул омерзительный запах болотной тины, мочи и мокрой тряпки. А уши прорезал невыносимый визг. Голову обхватили тонкие лапы с острыми когтями, задняя пара обвила шею, а на удивление большие и острые клыки вгрызлись в щёку.
– Соберись, новичок, – громыхнул рядом серьёзный голос.
Иван снова смог дышать, а щека перестала гореть от боли. Он увидел Петра, который здоровой рукой держал за шею что-то серое, извивающееся, больше похожее на сгусток слизи с воткнутыми в неё палками. Парень с размаха бросил тварь оземь. Гоблин, шатаясь, поднялся на тонких ногах. Он доходил Петру лишь до колена, а мордой был похож на большую крысу. Нечисть завизжала и попыталась снова подпрыгнуть, но воин пинком впечатал её в кузов джипа, откуда уже лезли новые гоблины.
В этот раз Иван был готов. Очередную тварь он по примеру Петра встретил ударом ноги. Его ступня даже не почувствовала сопротивления, серая масса с писком отлетела на несколько метров и рухнула бесформенной грудой. Ивана охватил азарт. Когда следующий гоблин, оскалившись, прыгнул, он с размаху разрубил его. Меч словно прорезал воздух, серое мясо не задержало его полёт ни на секунду. Ещё одному Иван уже играючи снёс голову – она уже укатилась в противоположную сторону, пока тело продолжало бежать.
– Уходит! – крикнул Альвар.
Последний гоблин, видимо, решил не ввязываться в бой. Он с невероятной скоростью бежал прочь от берсерков. Иван услышал свист, мимо него пролетел кинжал и воткнулся в спину твари. Только когда его хлипкое жилистое тело упало, Иван ощутил острую боль в ухе и понял, что брошенное лезвие задело и его.
– Эй, – он обернулся.
Бьорн даже не взглянул в его сторону, прошествовал к трупу и, придавив ботинком тело, с хищной улыбкой вытащил клинок.
– Неплохо. Вначале растерялся немного, но теперь, когда знаешь, с чем имеешь дело, пойдёт быстрее, – похвалил Марк. Он открыл переднюю дверцу, вытащил тряпку, вернулся к багажнику и протёр то место, куда врезался отброшенный гоблин. Затем заглянул внутрь и поморщился. – Придётся на чистку съездить. А здесь нужно убраться. Бьорн, это на тебе.
