Анна Щучкина
Сожженные земли. Лишний
Глава 5
В старых записях упоминается первый подвиг дома Раугорв. Благочестивый сын вызволил мать, томящуюся в подземелье королевства. А после стер с лица земли это королевство и приказал навсегда вычеркнуть его имя из истории.
Керрик, главный армиртор Бастарии. «Хроники Таррвании», том X
Александр
Я проснулся и, потянувшись, почувствовал, что ноги во что-то упираются. А открыв глаза, понял, что это не что-то, а кто-то: Эжен, уже полностью одетый в форму, сидел на краю моей кровати и насвистывал какую-то бодрую мелодию. Неяркие оранжевые лучи, пробивавшиеся сквозь окно, говорили о том, что занимался рассвет. Заметив, что я проснулся, Эжен пропел с широкой улыбкой:
– Ну что, готов к новому дню, мой принц?
Я мотнул головой, молчаливо призывая его слезть. Эжен продолжал улыбаться и, казалось, совсем не собирался уходить.
Я дернул одеяло. Эжен не сдвинулся с места.
– Ты либо дашь мне встать и привести себя в порядок, либо твой принц проведет здесь весь день. – Я послал ему воздушный поцелуй и лучезарную улыбку.
– Как скажешь, мой принц, уже удаляюсь! – Он легко вскочил с кровати.
Холодный душ быстро привел мысли в порядок.
Вчера не было сил ничего разглядывать, но сегодня я осмотрелся повнимательнее. На раковине стояли шампунь, мыло и бритвенные принадлежности. Сбоку висело несколько полотенец. Вроде бы средневековая крепость, но водопровод есть, электричество – тоже. Однако факелы развешаны по стенам. Но снаружи стоит жара, а в крепости довольно прохладно. Здесь есть вентиляция?
На моей кровати квадратной стопкой лежали одежда и сменное белье. Я отметил, что форма была легкой: несмотря на довольно плотную ткань, одежда вообще не ощущалась на теле.
Эжен стоял у двери.
– Брошь не забудь.
– А?
И правда, я не сразу заметил ее на светлом покрывале – под одеждой лежала светлая брошь в виде дракона. Посмотрел на Эжена – справа от сердца виднелась такая же брошь.
– Я не ношу женские цацки, – поморщился я.
– Обязательно! Ты что. Это ж как пропуск. Никто не имеет права носить этот знак, кроме стражей и кадетов. И когда пойдем в деревню…
– А где Иниго? – перебил я.
– Нет-нет-нет! Ты же слышал. Никаких имен. Имена только после посвящения в стражи, – горячо возразил Эжен.
– Эм… Азиат?
– Тестирование далось ему нелегко. Он ушел рано утром. – Улыбка Эжена поблекла.
Я прицепил брошь. Пригладил волосы.
Эжен открыл дверь и приглашающе махнул рукой:
– Идем.
* * *
Дорога не заняла много времени. Я старался сосредоточиться на том, чтобы запомнить обстановку и обрисовать в голове примерную схему крепости: где расположены выходы, с какой стороны окна, сколько поворотов нам встретилось, на какой этаж поднялись. Подметил небольшие квадратные решетки вентиляции метрах в двух над стеной – догадка оказалась верной.
Эжен, до этого болтавший без умолку, неожиданно шел молча. Я иногда поглядывал на него, но тот нацепил непроницаемую маску благодушия, улыбаясь всем, кто попадался на пути: от немногочисленных слуг до новобранцев и кадетов.
Обеденный зал был похож на обычную столовую: длинные прилавки, подносы, несколько слуг на раздаче. Пока взгляд не обращался к стенам: вдоль них на равных промежутках стояли каменные статуи драконов на невысоких постаментах. Их пасти были разинуты, показывая ряд острых зубов. Но никаких окон. По всему периметру освещение поддерживалось исключительно факелами.
В зале было шесть длинных деревянных столов, по обе стороны от каждого из них тянулись такие же деревянные скамейки. Собралось уже много людей: новобранцы заняли три стола и оживленно разговаривали. Чуть дальше сидели кадеты, которых было значительно меньше. Я успел разглядеть среди них Элли. За двумя другими столами расположилось несколько людей в плащах. И они держались особняком, тихо переговариваясь о чем-то. Эжен повернулся ко мне и пояснил:
– Все курсы сидят отдельно друг от друга: новобранцы – первый год обучения, потом второй и третий года и, конечно, стражи! За тем столом – настоящие стражи. Но они почти не бывают в крепости – постоянно на заданиях, – в его голосе скользнули благоговейные нотки.
Иниго уже ждал нас за одним из столов. Эжен помахал ему, схватил меня за плечо и, посмотрев мне прямо в глаза, проникновенно произнес:
– Давай договоримся. Сейчас мы возьмем еду и встретимся все вместе за этим столом. Хорошо? Просто иди прямо к нам, никуда не сворачивая. Справишься?
Я ухмыльнулся.
– Не переживай, план побега я разработал еще вчера, но решил денек-другой порадовать вас своим смазливым личиком. Когда вы еще полюбуетесь на такую красоту?
Эжен рассмеялся.
– А у тебя отменное чувство юмора.
– А кто сказал, что я шучу?
Я развернулся и, оставив растерянного Эжена, пошел к левому прилавку, где было меньше всего людей. С сомнением взглянув на мясо голубоватого оттенка, я положил на тарелку пару пирожков и взял стакан с морсом, а затем вернулся к столу.
Иниго сгорбившись сидел за столом, делая вид, что внимательно изучает свою тарелку. Но его выдавала напряженная спина.
Как-то вдруг стало жаль парня. Столько усилий и тренировок, а в итоге – провал. Я наклонился к нему и тихо сказал так, чтобы услышал только он:
– Ты справился. Ты сделал все возможное.
Лежащая на столе рука задрожала. Быстро посмотрев на меня, он ответил:
– Ты не понимаешь. Я ведь знал, что буду стражем. Это место… Я не хотел… но… Я не такой патриот, как Рыжий.
В его глазах мелькнула тоска.
К столу беззаботной походкой подошел Эжен, прервав нас. Он нес две огромные тарелки, доверху наполненные едой.
– Ребята, я принес вам арбуз! Здесь это большая редкость, их специально выращивают, и урожай не всегда выходит богатым, поэтому наслаждайтесь! Моя бабушка обожала арбузы и всегда говорила, что это лучшая еда на свете, – радостно произнес Эжен.
Иниго вяло принялся есть. Наш короткий разговор отбил аппетит и ему, и мне, а Эжен, напротив, не замолкал ни на секунду, параллельно умудряясь за обе щеки уплетать еду.
– Бабушка часто рассказывала мне про Бастарию и время, что провела в этих стенах. Она жила здесь до ста лет, прежде чем вернуться на ту сторону.
– До ста лет? – переспросил я. – Прежде чем вернуться?
– А что ты так удивля… А! Ты же не знаешь. До двадцати четырех лет кадеты взрослеют, как и все обычные люди. Но после того, как дают клятву и становятся стражами, их организм практически перестает стареть: усиленное тело служит тебе до ста лет. Сила, ловкость, здоровье – все остается на максимальных позициях. Ну, а после ста лет начинается обратный процесс – один год жизни становится равен сразу двум годам. И все стражи проходят такой ритуал, как Анторис, означающий конец твоей службы в роли стража. А затем есть два пути: либо остаться в крепости и передавать знания новеньким, либо вернуться на ту сторону и просто отдыхать, наслаждаясь жизнью.
– Ты хотел сказать: доживать оставшиеся жалкие годы? – иронично заметил я. Эжен нахмурился. – И у каждого стража есть только два варианта?
– Были случаи, когда стражи сбегали… Но предателей всегда находили и жестоко наказывали.
– Почти понятно. А каким образом они получают сто лет жизни?
Но он не успел ответить. Эжена прервали крики – возле входа в зал что-то происходило. Но из-за толпы не было понятно, что именно.
Иниго остался сидеть за столом, а мы с Эженом, переглянувшись, подошли поближе.
Перед нами предстала странная картина: капитан Вильям вместе с двумя приближенными стоял возле существа, которое помогло мне на первом этапе тестирования. И рядом была Кира, одетая в ту же черную форму, что и все, а ее рыжие волосы собраны в тугой конский хвост.
Кира не замечала меня: она очаровательно улыбалась капитану Вильяму. Существо дрожало.
И в ее глазах стояли слезы.
Капитан Вильям ударил существо в ногу с такой силой, что она не удержала равновесие и упала на спину. Затем он опрокинул на нее тарелку с едой и грубо сказал:
– Вставай! Ты должна была как следует обслужить меня и теперь можешь даже не надеяться на прощение. Вставай и прибери здесь все!
Она попыталась встать, но ноги не держали ее.
Я сжал кулаки. Кира безучастно смотрела на эти издевательства. Двое стражей рядом с капитаном даже не пошевелились. Никто не спешил ей помочь. А она скребла искривленными, поломанными руками по полу, еда стекала по ее шерсти. Беспомощная, словно ребенок. Внутри меня начал нарастать гнев.
Капитан Вильям вновь ударил ее.
От мощного удара у нее перехватило дыхание, а из глаз брызнули слезы. И я не выдержал. В два прыжка оказался перед ним, схватил за плечо и резким движением опрокинул на лопатки. В его глазах отразились недоумение и злость, он громко выругался, но уже быстро вскочил на ноги. Двое стражей, стоявших рядом, молча обнажили клинки. По рядам новобранцев прошелся взволнованный шепот. А Кира, повернувшись ко мне, торопливо сказала:
– Что ты делаешь? Зачем ты ей помогаешь?! Это же пленная!
Я опешил. Неужели это моя Кира? Всегда безмерно терпеливая к младшим и ласковая с животными?
Капитан Вильям поднял руку и отрывисто сказал:
– Лейтенант Отто, лейтенант Савук.
Двое стражей так же молча вложили мечи в ножны.
А затем он, коротко замахнувшись, ударил меня. Все еще пораженный поведением Киры, я пропустил удар и покачнулся. Рот наполнился горячей соленой кровью. Затем на меня обрушился целый град сильных ударов. Последний пришелся прямо по животу – я согнулся пополам, хватая воздух, как рыба, и рухнул на пол.
Непомерно силен и опасен.
Удары прекратились.
– Еще раз прикоснешься ко мне, твоему непосредственному начальству, или станешь мешать, и наш разговор будет уже не таким ласковым. Усек, Лишний? – прозвучало сверху.
Я слабо простонал что-то в ответ, сплюнув кровь. В области ребер пульсировала дикая боль.
Внезапно в зале разом яркими столбами поднялся огонь от факелов. Я увидел, как капитан Вильям сложил руки на груди и с прищуром оглядел зал.
А затем погас весь свет. Запахло гарью. Наступила полная тьма.
Я что, вырубился от боли?
Но разбитые губы и ребра подсказали, что нет – я все еще в сознании. Кто-то просто потушил все факелы. У меня вырвался нервный смешок.
Рядом раздались голоса:
– Что случилось?
– Я ничего не вижу!
– Зажгите уже факелы, дракон вас раздери!
Я вздрогнул, почувствовав, как к моей щеке кто-то прикоснулся. По телу прокатилась волна согревающего разряда. То же покалывание появилось и в области губ, которые нещадно ныли после удара капитана Вильяма. Я понял с удивлением, что боль полностью ушла.
Постепенно тьма начала рассеиваться: факелы вновь зажигали на стенах. И я увидел его.
Прямой нос, четко очерченные скулы, темные волосы и щетина. Но главное – взгляд: прожигающий, хищный и в то же время предельно сосредоточенный. Он смотрел прямо на меня. И был возле меня.
А я не мог вымолвить ни слова.
– Костераль! – голос старшины вырвал меня из этого странного гипнотического состояния.
Он медленно, словно нехотя, повернулся к старшине. Я повернул голову вслед за ним. Глава крепости стоял возле открытой двери, самодовольно сложив руки. Рядом с ним маячило несколько стражей-охранников.
– Добро пожаловать, дражайший Костераль. Но разве мы не договаривались о встрече в кабинете?
Костераль вновь посмотрел на меня. Бездонные черные глаза с плескавшимися на дне языками пламени. И чем дольше он смотрел, тем сильнее я чувствовал, как мое сознание расплывается и погружается в эту пляску… огни… они были…
Меч. Я назвал его так же.
Понадобилось недюжинное усилие, чтобы отвести взгляд.
Костераль неторопливо поднялся и последовал вслед за старшиной. Легко, властно, спокойно.
Дверь за ними закрылась, и внутри меня будто лопнула струна. Я глубоко вдохнул и выдохнул.
И вскочил на ноги, не почувствовав даже головокружения. Существо же все еще пыталось встать. Хрупкое и совсем чужое на фоне людей.
– Погоди, сейчас!
Я помог ей подняться и представился:
– Александр.
Эжен подбежал и в ужасе сжал мое плечо. Я покосился на стоявшего невдалеке капитана Вильяма. Его рука покоилась на рукоятке кинжала, висевшего на поясе. Я закатил глаза.
– Лишний.
Она быстро заморгала, ее белые ресницы затрепетали, а на глазах вновь выступили слезы.
– У тебя что-то болит? Может, пойдем к… м-м-м… лекарю? – На самом деле я понятия не имел, где здесь врачи и куда я могу ее отвести, но и бездействовать тоже не мог.
Кира гневно бросила мне:
– Оставь ее! Мы не должны даже подходить к такой, как она.
Кира, которая стояла передо мной, вела себя очень уверенно.
Но Кира, которую я знал, всегда была скромной и даже боязливой.
– Не смотри на меня так, очень тебя прошу, – добавила она.
И кто же из этих двух личностей был настоящей Кирой? Существо что-то промычало и, сделав шаг, начало падать. Видимо, ей было больно опираться на ногу, которую ударил капитан Вильям. Я быстро подхватил существо и крикнул:
– Эже… то есть Рыжий, помоги! Отведи нас к врачам, лекарям или кто тут у вас есть. Ее нужно осмотреть.
Вокруг раздались смешки.
На лице Эжена за несколько мгновений отразился целый калейдоскоп эмоций: от легкой тревоги до дикого ужаса. Он тихо произнес:
– Ты не понимаешь. Ее не станут лечить.
Черт, да что здесь происходит?!
Я хотел разразиться гневной тирадой на тему жалости и банального человеческого сострадания, но, взяв себя в руки, произнес:
– Тогда, может, отведешь в комнату? Я не запомнил дорогу.
Я прекрасно помнил дорогу. Однако идти обратно нужно было точно не одному.
Эжен поколебался пару мгновений, но в конце концов, увидев, что капитан Вильям потерял к нам всякий интерес, кивнул и знаком показал идти за ним.
Мы шли по коридору медленно и осторожно. Встречавшиеся на пути новобранцы и кадеты либо вполголоса бросали какое-то «драконье» ругательство, либо же с презрением обходили нас стороной. Существо же старалось как можно меньше прикасаться ко мне и не поднимало глаз от пола.
– Как тебя зовут? Как ты себя чувствуешь?
Она молчала.
– Почему они на тебя напали?
По-прежнему тишина.
Когда мы добрались до комнаты, я усадил ее на свою кровать и попросил Эжена принести влажное полотенце – обтереть шерсть и одежду.
Затем я попытался осмотреть ее ногу, но она начала сопротивляться, дергая искривленными руками, будто пыталась что-то объяснить мне.
А затем она открыла рот и показала дрожащим пальцем на него. Вместо языка был обрубок.
– Это тоже… капитан Вильям?
Она помотала головой.
Я пошарил в тумбочке и нашел то, что успел прихватить в библиотеке, – блокнот с ручкой. Железные отмычки лежали там же.
– Ты умеешь писать?
В ответ она быстро закивала, неловким движением выхватила у меня из рук блокнот и написала:
Мне нельзя здесь находиться. Я вылечусь сама, не переживай. Справлюсь.
Я дочитал до конца, и в груди у меня что-то защемило. Сколько же раз она сталкивалась с таким обращением, если спокойно писала «справлюсь»?
– Где ты живешь?
Она написала:
Неважно. Здесь мне не место. Сейчас мне лучше уйти, чтобы у тебя не было неприятностей.
Эжен вернулся из душевой комнаты и молча протянул полотенце.
Она поспешно встала, не выпуская из рук блокнот и ручку. Потом, как будто вспомнив про них, быстро протянула мне, чуть не потеряв равновесие.
Я покачал головой.
– Оставь себе.
Поколебавшись, она прижала к себе блокнот и благодарно кивнула.
– Как тебя зовут?
Она мягко улыбнулась и начала выводить на бумаге буквы.
Эжен рядом кашлянул. Я посмотрел на него – он сложил руки на груди и угрюмо уставился на существо. Она оторвала и сунула мне в руку листок, а затем, опустив голову, захромала к выходу. Эжен проводил ее взглядом и отшатнулся, когда она проходила мимо него.
На листке было написано короткое имя всего из двух букв:
«Бо».
А я внезапно осознал, что прекрасно понял все, что она написала.
Это был мой язык.
Глава 6
Эпоха великого переселения определила дальнейшее развитие Таррвании. Еще семь тысяч лет назад первые дитто освоили эти территории и сделали их пригодными для жизни. Но главный закон дитто гласил – в согласии с существами. Этот закон был отменен последним императором из дома Фуркаго.
Керрик, главный армиртор Бастарии. «Хроники Таррвании», том X
Александр
Где я?
В голове крутились мысли о Канзасе.
Я помнил, что вчера ложился в свою кровать. Но сейчас же я стоял на широком плато, высоко над землей.
Это была практически вершина одной из гор, которую постепенно окутывали брызги ярких рассветных лучей. Гряда тянулась справа и перетекала в горы прямо передо мной. Внизу лежал лес.
Но главный вопрос был другим: каким образом я оказался на плато?
Некоторое время назад я очнулся на земле полностью одетый и экипированный, рядом со мной лежали пухлый рюкзак и ножны с мечом. Эжен тормошил меня и приговаривал:
– Лишний, давай вставай! Скорее же!
Иниго молча смотрел, как я встаю.
Остальные новобранцы уже строились в линию, позади них стояло несколько стражей. Мы поспешно присоединились к ним.
Я не видел Киры.
Все были одеты в выданную ранее форму. На голове плотные серые шапки. У каждого по ножнам с клинком на поясе. Такие же набитые рюкзаки за спиной, как и у меня.
Несмотря на легкость формы, холод ощущался только на открытых участках тела.
На плато появился высокий мужчина в маске. Вышагивая перед строем, он начал говорить:
– Приветствую! Сегодня вас ждет вторая часть тестирования: на выносливость. Ваша задача – спуститься вниз. Не советую сворачивать с пути, иначе вас ждет хороший удар током. Особо недоверчивые могут проверить сами, но предупреждаю: в таком случае вас заберут лишь через сутки, а тестирование будет автоматически провалено. Все ясно?
Ток. Значит, где-то на моем теле запрятан чувствительный датчик.
Может, в одежде?
Человек в маске обвел нас суровым взглядом и продолжил:
– Спускаться с горы вы должны в одиночку. Запрещается контактировать и подходить друг к другу ближе чем на метр. Сунетесь к другому новобранцу – получите разряд. Все просто. Мы рассчитываем, что тестирование пройдет без потерь, но все же дикая природа Таррвании – штука непредсказуемая. И у нее есть дурная привычка – убивать тех, кто послабее да поглупее.
После этого человек в маске поднял руку, мрачно улыбнулся, оттягивая момент, и сказал:
– Удачи, новобранцы.
Рука прорубила воздух.
– Ну, долго будете здесь стоять? Спускаемся! – рявкнул он.
Стражи, стоявшие позади, начали подталкивать нас к спуску. Я присвистнул: вокруг были снег, скользкий лед, тут и там выступали камни. Скалолазание – это явно не мое, и я понятия не имел, как буду спускаться в таких жутких условиях.
И как будет спускаться не любившая физические упражнения Кира. Единственное, что она признавала, – это танцы.
Остальные рванули вперед, оставив меня позади. Я же медлил, потому что первым делом хотел оценить обстановку и осмотреться чуть больше, чем просто «оглядеться».
Мы почти у вершины горы, но голова совсем не кружится и дышится легко.
На самой вершине лежал снег. Лес, простиравшийся внизу, чем-то был похож на хвойный.
Справа от меня, за лесом и протяженной равниной, виднелась до самого горизонта водная гладь. Я прищурился. Горизонт неумолимо тянул меня к себе… казалось, что вода что-то нашептывает… что-то…
Я тряхнул головой и отогнал странное ощущение.
Надо начинать спуск.
Вокруг уже не было ни души. Выбрав, как мне казалось, наиболее легкую тропу, я начал двигаться вниз, меж скал и выступов.
Не знаю, сколько я уже по времени спускался. Но, сворачивая то направо, то налево, перескакивая с одной тропинки на другую, я с каждым шагом все больше понимал, что заблудился и иду совсем не в ту сторону.
Я правда не знал, где эта «та сторона». Хотя остальные уверенно рванули вниз. Возможно, мне стоило сразу проследить за кем-то из новобранцев, но я имел привычку прежде всего оценивать обстановку, а уже потом совершать действия.
Я вспомнил, как ударил капитана Вильяма.
Почти всегда имел эту привычку.
Обогнув скалу и чуть не поскользнувшись на гладком камне, я с удивлением заметил изящный силуэт вдалеке, похожий больше на призрака, чем на живое существо.
Ускорил шаг и аккуратно съехал по груде камней вниз.
Этим силуэтом оказалась Бо.
Она стояла и качала головой.
– Что? Не туда иду? Это я уже понял.
Бо подняла свою скрюченную руку и дрожащим пальцем показала налево.
– О-о-о. Спасибо. А ты… не пойдешь со мной?
Бо опять покачала головой. Я пригляделся к ней, а потом протянул руку и попытался дотронуться.
Рука прошла сквозь Бо.
Она печально улыбнулась и вновь показала в нужном направлении.
– Интересно, – пробормотал я и, развернувшись, пошел в сторону крутого спуска.
Туда, куда указывала Бо.
Спуск резко окончился на отвесном, но скалистом выступе. Я подошел к краю – земля была далеко. Метров сто, не меньше. Предвидели ли организаторы тестирования такую проблему или я позорно провалю испытание?
Я сбросил рюкзак на землю и принялся доставать из него вещи. И, к моей радости, в нем нашлась не только прочная веревка, но и два карабина. Я смутно помнил, что нужно было как-то обвязать себя и закрепить карабин. Но как-то слишком смутно.
Я пару раз обмотал веревку вокруг торчащей скалы и защелкнул карабин. Несколько раз потянул на себя – держалась крепко. Я просунул веревку между ног, перекинул ее через плечо и защелкнул второй карабин посередине, сделав петлю.
И с опаской начал медленно спускаться.
Веревка врезалась в руки, ноги неуклюже соскальзывали, ветер раскачивал меня, заставляя крепче сжимать веревку. Пару раз я начинал крутиться и несильно, но чувствительно бился о выступающие скалы, пока не понял, что ноги надо расставить шире. Я мысленно поблагодарил себя за все годы, что посвятил спорту.
Иначе мои шансы спуститься сравнялись бы с нулем.
Где-то на середине спуска я остановился на уступе перевести дыхание. Плечо, через которое была перекинута веревка, ломило.
Отдышавшись, я продолжил путь. Шагнул вниз, веревка под моим весом натянулась.
И карабин с легким щелчком отстегнулся.
Я даже не успел запаниковать: веревка резко врезалась мне в бедро, меня крутануло и с силой ударило о скалу.
В голове взорвалась острыми осколками боль, веревка выскользнула из рук, и я сорвался вниз.
Вот и все – погиб в другом мире.
Я закрыл глаза.
Мое тело тряхнуло, шейные позвонки пронзила боль, а грудь сжало гигантскими тисками. На мгновение я перестал дышать и понимать, что происходит.
Смерть?
Нет, я летел вниз, но намного медленнее. И потоки воздуха странным образом сменились.
Я открыл глаза и увидел огромные когти, сжимавшие мое тело. Поднял голову – массивная чешуйчатая грудь бордового цвета.
Меня нес в своих лапах дракон.
Прямо возле земли он разжал когтистую лапу, и я свалился, тяжело дыша, в ярко-зеленую траву.
Резко накатила тошнота, меня вырвало, а когда я снова поднял мутный взгляд, то увидел, что дракон яркой вспышкой мелькнул в облаках и исчез.
Спасен.
– Дерьмо… – прошептал я и утер пот со лба.
Да, я и вправду везунчик.
Спуск продолжился. Я быстро осмотрел местность и решил пойти по еле видной в траве тропинке, ведущей к лесу. Склон стал более пологим, камни поредели, местами виднелся низкий ярко-зеленый кустарник.
Я шел и шел, потеряв счет времени. Иногда сверху раздавались резкие крики, и птицы с длинными хвостами низко пролетали надо мной, почти касаясь острыми изогнутыми когтями.
Я отмахивался от них мечом. Твари отлетали, но недалеко – они преследовали меня со злобным клекотом.
Только возле самого леса они отстали. До него оставалось всего лишь десять-пятнадцать шагов, как мои мысли прервала фигура, спрыгнувшая с дерева.
Это был один из парней-новобранцев, и в руках он держал обнаженный меч.
Наконец-то знакомое лицо! Значит, я иду в нужную сторону.
Парень широкими шагами приближался ко мне. Я уже видел его раньше, такого сложно не заметить: правильные, даже красивые черты лица, выразительные серые глаза. Но не запомнил его имя. Я крикнул:
– Не подходи! Тебя ударит током!
– Тебе не об этом надо переживать, – мрачно сказал парень.
Ускорившись, он коротко замахнулся и попытался нанести удар, но я вовремя уклонился. Удара током не последовало.
– Зачем ты нападаешь?
– Я позабочусь, чтобы ты не дошел до конца.
– Парень, что я тебе сделал?!
Новобранец расхохотался. Казалось, его действительно рассмешили мои слова.
– Просто давай сделаем это быстро, хорошо? Обещаю, больно будет всего краткий миг.
Его глаза превратились в щелки, и он ринулся в нападение.
Я ушел в глухую защиту. Он теснил меня, раз за разом награждая серией ударов.
Я мысленно прокрутил слова Киры.
Никому не говори, что ты умеешь.
Говорить и показывать – это же разное, верно?
А затем, легко отразив колющий удар, скользнул клинком по его плечу, разорвав ткань формы. На плече проступила кровь. Новобранец яростно вскрикнул.
– Я не хотел тебя ранить, но мне пришлось, – спокойно сказал я.
– Ты уже труп!
Парень атаковал меня сверху. Я отбил меч, затем прорвал его защиту и нанес три удара, последний из которых локтем в лицо. Новобранец завопил от боли. Холодной змеей скользнула мысль о пощаде. Но тот намеревался меня убить…
Я замахнулся и со всей силы рубанул по его руке. Отрубленная кисть, сжимавшая меч, упала на землю.
Какой острый клинок…
Раздался не крик – настоящий вой. Парень судорожно прижимал к груди обрубок, пытаясь остановить кровь. Я спокойно повторил:
– Я не хотел тебя ранить, но если ты не прекратишь – я убью тебя.
Его лицо побелело. Трава и земля вокруг нас были забрызганы кровью. Здоровой рукой он схватил меч и вновь атаковал.
Я увернулся и отбил его атаку. Парень зарычал и злобно проорал:
– Капитан Вильям сказал, что ты не умеешь драться на мечах! Ты и сам это сказал!
– Я соврал. А ваши стражи плохо копали под меня – досье неполное.
И легким движением выбил клинок из руки противника.
Мне не нужно было прибегать к силе меча, чтобы одолеть этого новобранца. Да и меч не отзывался.
Я много лет занимался фехтованием втайне ото всех. Кроме Киры, разумеется. Это была моя страсть, то, к чему меня тянуло даже сильнее игры в шахматы.
– Я не хочу тебя убивать. Давай я помогу тебе перевязать руку, и мы вместе спустимся вниз.
Парень потерял много крови. Его шатало, он побледнел и, даже несмотря на это, все равно попытался поднять меч. Но он был уже слишком слаб: покачнувшись, упал на землю и произнес что-то невнятно. Мне было жаль его.
И в то же время нет.
Он напал на меня и должен получить по заслугам, потому что…
Рука противника юрко скользнула под куртку, и парень резко метнул в меня кинжал.
Я увернулся. И приблизился к нему на несколько шагов. Он выхватил следующий кинжал, но я быстрым движением отрубил ему запястье второй руки.
Кисть с кинжалом взмыла вверх и по дуге полетела вниз, упав на груду камней.
Вновь раздался дикий визг вперемешку с яростными проклятиями. Парень прижимал к груди уже два окровавленных обрубка.
В нескольких метрах от нас появилась тень. Еще одна. Они бесшумно крались из-за корней гигантского дерева одна за другой. Горящие глаза и угрожающий рык – это были волкоподобные создания с длинными узкими мордами и коротким бурым мехом. Пять тварей. Я встал спиной к парню и прокричал:
– Надо уходить. Быстро. Ну же!
Тот ничего не ответил. Я обернулся – смерив меня ненавидящим взглядом, новобранец остался лежать, распростертый на дороге. Из его уст полилось монотонное бормотание, слишком тихое, чтобы я смог различить слова. Я покачал головой и начал с мечом на изготовку осторожно пятиться от тварей.
Они, уже более не обращая на меня внимания, окружили и набросились на парня. Я развернулся и бросился прочь, оставив позади душераздирающие крики, рык тварей и звуки раздираемой плоти.
Меня мутило. И внезапно горячей волной накатило чувство вины.
Александр, он пытался тебя убить. Он виновен, а не ты.
Я резко дал себе пощечину, заставив отбросить все мысли и сосредоточиться на спуске.
Периодически мне на пути встречалась Бо и показывала верное направление, и я всякий раз без сомнений и вопросов шел туда, куда она указывала. Пока что только Бо не пыталась меня убить или обмануть.
Я вышел к широкой дороге между деревьями.
Неужели это месть капитана Вильяма за то, что случилось в обеденном зале? Интересные у них тут порядки.
Ноги гудели. Все тело болело, а ладони жгло. Мысли все чаще словно погружались в туман, а потом, очнувшись, я понимал, что прошел еще один участок пути.
Кажется, меня лихорадило. Странные голоса нашептывали мне: «Ты устал… ляг… останься с нами…» Я слабо отмахивался от них. А потом заметил над головой рой ядовито-красных бабочек. С их трепещущих крыльев сыпалась легкая пыльца прямо на меня.
Я быстро сгреб шапку и бросил на землю: бабочки сидели и на ней. Шепот сразу же прекратился.
Помутневшим зрением я увидел, что коридор из деревьев заканчивается – впереди был просвет.
Из последних сил я ускорил шаг и вырвался на равнину перед Бастарией. Стражи прохаживались возле дороги. Невдалеке паслись лошади.
Новобранцы сидели в запряженной повозке. Но их было заметно меньше, чем на вершине горы.
Дошел. У меня получилось!
Я обессиленно повалился на дорогу.
Ко мне подбежала Элли с привычной улыбкой.
– Ты пришел последним. Выбрал самую долгую дорогу. Не понимаю, почему ты так долго спускался, но, видимо, быть брайси – не твоя судьба. Они должны быть выносливыми, хорошо ориентироваться на местности и уметь выживать в любых условиях, – доброжелательно произнесла Элли.
Я хрипло спросил:
– И какое испытание будет следующим?
– Не одно – еще три этапа. Проверка на знание истории Таррвании. Проверка на знание основ травоварения. И проверка на защиту. Будет бой, и на этот раз все куда серьезнее, чем вчера. Но не переживай, – быстро добавила она. – Следующее тестирование будет только через три дня! Надо будет подлечить раненых и сжечь убитых, а потом…
Я уже не слушал Элли, потому что заметил в повозке Киру. Она смотрела прямо на меня, и в глазах ее сквозило что-то неуловимое. Разочарование?
– А почему ты вообще мне все это рассказываешь? – спросил я Элли.
– Я твой куратор на время тестирования. Третий год обучения по традиции опекает новобранцев. Тебе повезло, что твой куратор я: никто не хотел возиться с неподготовленным. За провал новобранца снимают баллы.
– Понятно, – пробормотал я.
Хотя, конечно, понятно ничего не было.
Я два дня провалялся с лихорадкой, и лишь на третий день мне стало лучше. Тело потихоньку восстанавливалось. От когтей дракона остались внушительные синяки, руки и голову перебинтовали и заставили втирать три раза в день пахучую мазь.
Я старался не думать о том, что произошло на спуске.
С историей Таррвании у меня не задалось просто потому, что я вообще ничего не знал про эту страну. Нужно было ответить всего на пять вопросов в «билете», но подробно и развернуто. Про императорскую семью, эпоху переселения и другие базовые темы.
