Анна Шашкина
Крылатый Ян
Глава 6. Дорога вместе веселее.
Спалось неспокойно, Ян просыпался от шороха травы или крика ночной птицы, но внимание его тут же переключалось на ноющую боль в спине. Травы, съеденные вечером, не помогали. Только под утро мальчик уснул глубоким ровным сном, а проснувшись, обнаружил, что одногорб перебрался ему между лопаток и накрыл теплой тушкой больное место. Шевеления Яна разбудили и зверька, он переполз, не церемонясь, по голове мальчика на вещевой узел, служивший Яну изголовьем и сел напротив его лица. Внимательные черные глаза размером с большую пуговицу изучали мальчика. Ян улыбнулся приятелю, на что в ответ одногорб приоткрыл рот и высунул длинный розовый язык. Ян засмеялся, тоже высунул язык и тут же машинально облизнул губы:
– Пить хочется, – произнес он, осматриваясь по сторонам на соседние деревья и траву между ними.
– Давай спустимся…, малыш, и поищем ручей с водой, – обратился Ян к зверьку, запнувшись перед обращением. «Надо придумать ему имя», – подумал Ян. По поведению звереныша было очевидно, что он никуда не торопиться и готов сопровождать Яна в его путешествии, хотя бы в пределах леса.
Зверек отреагировал так, будто понял Яна: цепко хватаясь за кору дуба всеми пятью лапками, он быстро слез на землю и, оглядываясь, останавливаясь, чтобы подождать мальчика, устремился между кустов и деревьев на северо-запад. Скоро они вышли к чистому звонко журчащему ручью. Ян положил походный узел в траву, рядом поставил травяное лукошко с припасами, а сам подошел к воде и зачерпнул полные ладони. Кристально прозрачная ледяная вода заломила зубы, но быстро утолила жажду. Одногорб, стараясь не замочить длинную мордочку, чтобы вода не попала в нос, тоже полакал из ручья, высовывая длинный язык и быстро сворачивая его клубком обратно вместе с живительной влагой.
– Можно соорудить из плотных листьев емкость и набрать воды с собой, – предложил Ян, – Сейчас мы недалеко от Совиной горы, правильно?
Он посмотрел на одногорба, сосредоточенно ковыряющего песок перед собой. Зверушка услышала обращение, повернула взгляд к Яну и одобрительно хрюкнула.
– В горы нам не надо. За горами уже Суровые земли начинаются. Но и конец ручья нас выведет скорее всего на берег Туманного озера, если переплыть его, будет деревня… моих родителей. Я туда не хочу, – Ян посуровел, нахмурил брови, – значит, нам в другую сторону, на восток. Там, где-то далеко, будет город Облачный мыс. В городе много людей, которые читают книги и много чего знают – ученые. Я тоже стану ученым. И буду учить других людей, как дядя Радмир. Но сначала нужно дойти.
Одногорб наконец отрыл жирного червя и усиленно чавкал, откусив половину добычи, а вторую часть, извивающуюся в страхе, крепко держал передней лапкой. Ян, глядя на зверька, смягчился, отвлекся от своих мыслей и стал искать среди ближайших зарослей подходящую траву для сооружения сосуда. Лукошко получилось надежным и вместительным.
– Ну вот, вода теперь будет. Солены грибы вкусные, но пить после них хочется – просто жуть. Малыш, пойдем? Или ты остаешься?
Зверек напоследок забежал в ручей тремя передними лапками, похлюпал по воде, будто умываясь, и последовал за Яном. Идти по лесу было непросто – то ухаб, то кочка. Говорящие сосны иногда вспучивали землю прямо под ногами путников. Каждый раз, когда почва шевелилась слишком близко, одногорб прыгал на ногу Яну и взбирался по спине на загривок мальчика. Надо заметить, несмотря на острые когти, зверь не царапался, но так крепко держался, что иногда Яну становилось тяжело дышать, он останавливался, опускал на землю из одной руки узел с вещами, из другой – лукошки с провиантом и водой и снимал зверька с плеч.
– Не бойся. Под корягу больше не улетишь, – вразумлял напуганное животное Ян. Но одногорб только таращил большие черные глаза и тихонько скулил в ответ, – Да, непогода сегодня, видишь. Ветер сильный в кронах гуляет, вот и сосны разговорились.
Ян осматривал деревья, определяя по мху, где север, а где юг. Исходя из этого ориентировался все время на юго-восток. Однако он пару раз видел, как сосна оборачивается вокруг себя. Поэтому доверия мху было мало. Дубы и дикие яблони появлялись редко.
Повстречавшийся куст желтоцвета остановил путников. Ян положил скарб на землю и подошел обгрызть лекарственные тычинки растения. Одногорб, наклонив голову на бок, с интересом следил за его действиями. Когда Ян встал с корточек и взялся за вещи, чтобы идти дальше, зверек подбежал к кусту, схватил цепкой передней лапкой стебель и по примеру человека сунул свою острую мордочку прямо в желтый венчик цветка. Измазавшийся ядовито-желтой пыльцой, он уставился на Яна.
– Ого! Это и я такой, получается? – улыбнулся мальчик, слегка намочил руку в коробе с водой и отер лицо, – Так лучше?
Одногорб не ответил, снова сунул мордочку между желтыми лепестками и отгрыз одну тычинку. Горько-сладкий терпкий вкус не понравился зверьку. Он резко отпрыгнул назад, высунул длинный язык и стал тереть его лапками, стараясь убрать все крошки от раскусаной тычинки.
Боль притупилась, но спина все равно беспокоила Яна. Поменять бы повязку, да хорошо промыть рану и приложить травяной компресс… Но самостоятельно мальчик с этим не мог справиться. Поэтому шел дальше по лесной чаще в направлении города, где люди ценят знания, где можно стать ученым. Даже без крыльев.
Когда сил совсем не осталось, ноги начали гудеть и боль в спине опять усилилась, лес поредел. Между деревьями стало возможно разглядеть пространство, разделенное на две равные полосы – выцветающее вечернее небо и бурую уставшую землю.
– Дошли, – Ян остановился и глубоко устало вздохнул, – привал, малыш. Располагайся, ищи червячков, и я буду ужин готовить. Заночуем здесь. На рассвете пройдемся вдоль окраины леса – надо собрать провизии дней в дорогу. На пастбищах и полях, которые встретят нас впереди, растет только трава, да зерно сухое – мы с тобой таким не наедимся. А ближе к полудню выдвинемся в путь.
Зверек хрюкнул, будто одобрив план мальчика.
– Объясняю, – продолжил Ян, одновременно подыскивая камни и сухие ветки для костра, – по пастбищам придется бежать от одного куста к другому. Если будут деревья или небольшие пригорки, они тоже сгодятся как укрытие. Пересекать открытое пространство нужно будет очень быстро, чтобы аргоны, охотящиеся над полями, не сцапали нас, как медлительную слизнепузую козу.
Одногорб внимательно выслушал мальчика и ушел шуршать в кусты. Его долго не было. Тоскливые крики еще неумеющих охотиться совят и шум ветра по траве совсем не давали расслышать, в какой стороне и как далеко приятель Яна. Мальчик даже подумал, что зверек ушел обратно в лес, покинул его, даже не попрощавшись. От этой мысли стало очень грустно, ведь животина вела себя как явно разумное существо. «Неужели у зверей нет чувства родства и привязанности?» – задумался Ян, грея озябшие руки у разгоравшегося огня. Минутой позже он совсем опечалился от мысли, что и люди бывают черствее засохшего хлеба.
Но зверек, шустро перебирая лапками и переваливаясь с боку на бок, выбрался из густых зарослей малины и прикатился к ногам мальчика. В пятой лапке одногорб держал несколько сокращающихся в страхе червей и замерших от ужаса жирных белых личинок. Все это добро, с энтузиазмом похрюкивая, зверек протянул на раскрытой лапке Яну.
– Спасибо, конечно, но я не ем червяков, – широко улыбнулся мальчик, радостный от того, что друг вернулся к нему. Он погладил зверька по черной лоснящейся шерсти, на которой весело играли блики света от костра, – садись рядышком, кушай свои вкусняшки и давай отдыхать. Я очень рад, что ты со мной, малыш!
Зверек растерянно сел на копчик в человеческой манере, придвинув кожистые черные стопы в сторону огня. И словно приуныв, начал медленно жевать червяка, понемногу откусывая от извивающейся тушки. Ян обратил внимание на изменения в настроении одногорба. Отложив палку с насаженными грибами, Ян придвинулся к зверьку, так, чтобы смотреть ему в глаза и протянул руку:
– Можно попробовать?
Одногорб радостно схватил из малоаппетитной кучки еды самую жирную личинку. Кажется, в будущем она бы стала бабочкой-медуницей, но пятилапый длинноязыкий гурман решил, что это самый изысканный деликатес в его добыче, и с энтузиазмом протянул личинку мальчику. Ян поблагодарил за такую щедрость и демонстративно положил личинку в рот. Потом, правда, улучив момент, когда одногорб увлекся слишком подвижной гусеницей, Ян незаметно выплюнул личинку и прибрал ее в карман на будущее, как неожиданное лакомство для друга.
Когда забрались на ночевку на ветвистый толстокорый дуб, одногорб по-хозяйски залез Яну на спину и свернулся клубочком между лопаток. Веса в зверьке было немного, зато тепло сразу разлилось по телу и совсем приглушило боль. Так и уснули.
Утром действовали по плану. Собрали еды полный короб.
– Будем растягивать паек, может и по дороге что съедобное встретится, – подытожил Ян, укладывая плотным слоем грибы в лукошко, норовившие выпасть. Для сохранности Ян накрыл припасы большим листом лопуха и закрепил его с помощью тонкого прутика.
– Ну что? Готов, малыш? – подмигнул Ян одногорбу, – Помни: бежим быстро. Отдыхаем только в укрытии. Если небо чистое, это не значит, что аргонов нет поблизости. Иногда они летают очень высоко, а завидев добычу, резко пикируют вниз. И тут уже не укрыться, не сбежать. Одногорб опасливо выпучил глаза и потоптался на месте. Самому Яну тоже было страшно. Но другой дороги до города он не знал.
– Видишь пару кустов впереди? Непонятно, можжевельник или малина? Далеко, но ближе ничего нет. Побежали!
Ян выскочил из леса словно молния. Его босые стопы сразу почувствовали разницу между мягкой подвижной лесной почвой и твердой остро-скользкой травяной поверхностью луга. Зверек мельтешил пятью лапками, стараясь успеть за мальчиком. От усердия он высунул язык, который теперь красной лентой развевался за головой одногорба. В ушах от скорости звенело. Сердце колотилось. Ян очень хотел посмотреть вверх – нет ли там опасности, но одергивал себя: останавливаться нельзя ни в коем случае. Только бежать вперед!
Вбежав в укрытие, Ян вовремя зажмурился – колючки кустарника оказались острыми как стальные иглы, которыми мать шила ему одежду. Когда-то еще несмышленым он укололся такой иглой, сейчас будто на него обрушился град безжалостных тонких пик. Ян упал на землю, выкинув руки с поклажей вперед себя для сохранности. У корней колючих веток не было, земля была свежей и прохладной. Глубоко втянув воздух носом, Ян приподнял голову и осмотрелся вокруг. Где-то на ветках сидела неприметная пичуга и весело щебетала. Кузнечики и жуки мерно стрекотали и ползали по ветвям и земле, не обращая внимания на острые колючки, тем более на внезапно ворвавшегося в их царство человека.
– Малыш! Где ты? – негромко позвал Ян. В ответ – только мерное гудение насекомых, да птица притихла на мгновение. Ян, чувствуя, как начинает паниковать, с усилием сглотнул слюну и пересохшими губами снова позвал, – Малыш!
Ветки затрещали прямо за стопами мальчика, он резко обернулся, знакомое похрюкивание и явно тревожное скуление. Ян с облегчением выдохнул:
– Иди ко мне скорее, малыш! – Одногорб подбежал к сидящему на земле мальчику и уткнулся ему в ноги длинной мордочкой, – Отстал, маленький! Тяжело быстро бежать? – Ян приподнял зверька за передние лапки и прижал к груди:
– Мы в безопасности, можем отдохнуть. Ты самый лучший попутчик на свете!
В следующий раз Ян посадил одногорба себе за пазуху, узелок с вещами и короб с едой обхватил руками так, что они теперь были прижаты к его туловищу от подмышек до талии. Только в правой руке было легкое лукошко с водой, о запасе которой Ян решил побеспокоиться по дороге. Одногорб крепко обхватил Яна мягкими лапками, прижавшись к его груди. Так они перебежали еще два отрезка пути. А впереди все также были бескрайние луга и пастбища. Редко им встречались табуны диких лошадей, стаи крокотраусов в болотистых низинах возле небольших топей, да одиноко слоняющиеся по пригоркам отбившиеся от отары слизнепузые козы, ждущие, когда аргон настигнет их с небес и закончит их мучения на этом свете.
Ночлег устроили в зарослях высокого кустарника дикого винограда. Мелкие темно-синие ягоды были еще кислыми и вяжущими рот – не дозрели. От жары листья, особенно с макушек веток и с внешних сторон пожелтели и ссохлись. Зато в центральной части зарослей ветви буйно зеленели тонкими округлыми листиками.
– Посмотреть бы сейчас на звезды, – вздохнул Ян после ужина, закинув руки за голову и потягиваясь, – Мы двигались прямо, но все равно немного отклонялись то влево, то вправо. Переживаю, как бы не вышло так, что по кругу пойдем и обратно вернемся. Столько сил будет потрачено зря.
Одногорб понимающе хрюкнул и почесал острыми коготками круглый бок.
– Было бы видно звезды, я бы точно определил дорогу. Но высовываться опасно. Так что давай спать, малыш. На рассвете снова двинемся в путь.
Мальчик прижался боком к узлу из простыней, одногорб подкатился теплым клубочком к животу Яна, и так они уснули под тихий шелест травы, стрекот несмолкаемых кузнечиков и далекие, редкие всхрапывания и ржания диких лошадей.
Утро выдалось туманным и холодным. Обзор был всего лишь на расстоянии десяти шагов. Ян зябко поежился, отошел от куста, через ветки которого он осматривал местность и присел возле погасшего костра. Головешки успели отсыреть за ночь, поэтому разжечь огонь заново было невозможно. Через босые стопы сырость пробирала до костей. Спина опять начала ныть. Настроение испортилось. Впервые за все время путешествия Яну вдруг стало до жути страшно и одновременно жалко себя. Захотелось плакать.
Одногорб закончил умываться, вылизывать и вычесывать свою черную густую шерстку, и забрался на загривок мальчику. Ян сидел на корточках, сгорбившись, обхватив колени руками и положив голову на колени – вжавшись весь в несчастный комок. Одногорб бесцеремонно начал чесать светло-русые волосы длинными крючковатыми когтями. Приятное и неожиданное расчесывание отвлекло Яна от грустных мыслей. Он засмеялся, снял одногорба с шеи и развязал узел с вещами.
– Пора уже обновить, – сказал он вслух, доставая ботинки. Ногам стало тепло и уютно. Сквозь густую листву начали пробиваться отдельные лучики солнца. Ян обратил внимание на листики – почти на каждом блестели большие капли росы. Мальчик аккуратно собрал воду в ладонь и отхлебнул. Роса была холодной и сладковатой. Вкусной. Малыш тоже последовал примеру Яна и стал пить и умываться, усердно теребя листики между лапок. Пара сочных яблок на завтрак совсем исправили ситуацию. Солнце светило все ярче, согревая землю, прогоняя туман и плохое настроение прочь, давая надежду и открывая путь дальше.
Глава 7. Следуй своему пути, и он сам будет вести.
Ян снова подошел к точке наблюдения. Между редкими ветками теперь можно было увидеть пастбище с примятой травой, взъерошено торчащей редкими кустами. Здесь явно часто гуляли бесхозные лошади и паслись вольные буйволопотамы. Вдалеке были видны деревья, тонкие, с кряжистыми ветками и скудной листвой. Ольховники – определил Ян, такие росли возле заводи в окрестностях Глухомани. Значит, и здесь, за деревьями был водоем.
– Нам туда, – указал Ян одногорбу, забравшемуся на плечо мальчика и тоже смотрящему вдаль. Они собрались и быстро перебежали до зарослей ольховника. Уже подбегая к небольшому пруду, Ян увидел пять особей крокотраусов, размеренно гуляющих на противоположном берегу. С головы до длинного, касающегося земли хвоста рептилии были покрыты серым чешуйчатым кожистым панцирем, а брюхо было ярко красного цвета с короткой опушкой. Две жилистые длинные задние ноги поднимали удлиненное тело животных на два шага от земли. Несоразмерно с задними мелкие передние конечности представляли собой подобие крыльев, но без оперения, покрыты были серой чешуйчатой кожей. Головы существ были мелкими с большими загнутыми вниз клювами. Этими мощными клювами крокотраусы в случае опасности отнюдь не били противников, а зарывали голову в ил. Рептилии эти были травоядными, смирными и пугливыми. Но мальчик решил, что все равно не стоит к ним приближаться: дикие животные непредсказуемы. Поэтому Ян присел на корточки, прячась за зарослями камышей от крокотраусов, и стал осматриваться, с какой стороны лучше обойти пруд.
– Интересно, они здесь живут или приходят откуда-то? Как думаешь, малыш? – спросил Ян больше у себя, но обращаясь к мохнатому приятелю. В ответ была тишина. Ян оглянулся.
– Малыш! – шепотом позвал Ян. Куда делся зверек? Только что висел на груди у мальчика. И вдруг пропал. Ян растерялся и забеспокоился. Как так? Уже столько пройдено, неужели решил вернуться в лес?
Знакомое кряхтение и шуршание слева заставили Яна вздрогнуть. Одногорб появился, с трудом выкатывая перед собой по земле округлый вытянутый с одной стороны предмет пурпурного цвета. Яйцо было размером чуть меньше самого одногорба, но он все равно целеустремленно толкал его вперед.
– Зачем тебе яйцо крокотрауса? Ты же его украл! Вон ходят родители! Верни на место! – зашипел Ян. Он был рад появлению зверька, но в шоке от его выходки, – Это плохо! Оставь яйцо родителям! Что ты с ним будешь делать?
Одногорб прижал яйцо к земле передней лапкой, сам уселся на копчик так, чтобы яйцо оказалось зажатым между его задних лапок, и стал усердно стучать по скорлупе длинным когтем, явно намереваясь ее расколоть и съесть содержимое.
– Понятно, – вздохнул Ян, – Малыш, сейчас не время для обеда, тем более яйцом, чьи родители совсем рядом. Это нехорошо, неправильно…
Громкие лающие крики раздались совсем рядом. Крокотраусы обнаружили пропажу и подняли шум.
– Давай меняться, – Ян предпринял последнюю попытку отобрать яйцо у одногорба и достал жирную личинку из кармана. Зверек радостно схватил лакомство свободной левой передней лапкой, но яйцо не отпустил.
Камыши опасно зашуршали. Мальчик, не раздумывая, схватил одногорба за шкирку (зверек в свою очередь цепко схватился всеми лапками за яйцо), запихнул его в ворот рубахи, подхватил вещи и побежал прочь вдоль берега, ломая телом заросли камышей и ветки ольховника. Погони не было. Видимо шум от побега Яна, напугал преследователей и заставил их зарыться в ил.
По ощущениям, мальчик пробежал дугу по окружности пруда. Позади никого не было, но лучше было отдалиться от водоема и опасности как можно дальше. Он остановился на минуту передохнуть возле старой ольхи с длинными ветками, клонящимися к воде. Одногорб закряхтел, Ян опустил узел и короб на землю и достал приятеля. Зверек довольно высасывал содержимое из скорлупы, запустив длинный язык в пробитую дырку. Мальчик осуждающе покачал головой:
– Малыш, это очень плохо! И опасно. Родители могли нас побить своими клювами, если бы не были такими пугливыми. Нам крупно повезло. Но на будущее знай, что родители яиц не всегда такие безобидные как крокотраусы. Если ты украдешь яйцо орлицы или даже совы, она может тебя выследить и заклевать.
На одногорба речь Яна явно не произвела впечатления. Мальчик безнадежно махнул рукой и стал осматриваться. Впереди был зеленый сочный луг с белыми, желтыми, голубыми и красными цветами, укрывающими землю богатым пестрым ковром. Цветы были везде: слева, справа, уходили вверх, поднимая волну до самого горизонта и там соприкасаясь с лазурным небом.
– Ух ты! Красотища какая! – восхитился Ян, – и не тронутая никаким скотом, главное… Нам сейчас предстоит подъем в гору, малыш, – мальчик прищурил глаза, прикидывая дальнейший путь. Его смущал цветущий луг на холме. Движение в гору могло существенно замедлиться относительно бега по равнине, что сулило риск стать добычей аргонов.
– Как думаешь, малыш, может безопаснее будет ползти по этому полю? Цветы достаточно высокие, могут полностью скрыть сверху. Давай попробуем?
На предложение Яна одногорб нервно заскулил, тихонько с возмущением затявкал и забрался по штанине мальчику на руки. Зверек привычно паучьим движением обхватил мальчика всеми пятью лапками и прижался к нему, продолжая тревожно скулить.
– Не хочешь ползти? – Ян погладил одногорба по голове, удивляясь такой бурной реакции зверька, – Боишься потеряться? Уговорил, побежим как раньше.
Ян удобным способом обхватил свои пожитки и шагнул вперед. Одногорб продолжил висеть на его торсе мягким черным пауком.
Луг был необычным. Не только завораживающе-красивым, но и дурманящим сладкими ароматами цветов. А еще оглушительно тихим. Ни стрекота кузнечика, не жужжания пчелы. Ян старался бежать в обычном темпе, но скоро осознал, что с легкого бега он перешел на быстрый шаг, а теперь и вовсе размеренно плетется, разглядывая красочные соцветия.
– Малыш, что со мной? Сил будто нет… Спать хочется… Присесть на траву, отдохнуть. Поспать немного…
Одногорб высунул мордочку из ворота рубахи Яна и шустро облизал ему лицо длинным шершавым языком. Ян часто заморгал и понял, в чем дело:
– Это сон-трава! Вот почему здесь не пасется ни одно животное! Надо быстрей выбираться!
Он оглянулся. Волосы встали дыбом. Луг был повсюду. Ничего кроме бескрайнего моря цветов, опьяняющих сладкими ароматами и уводящих в грезы. Ни ольховника вдалеке, ни пастбищ с животными, ни леса. Повсюду только небо и цветы, яркие, пышные, сочные. Ян сморщился от досады:
– Это ловушка! Как же я не понял сразу! Что теперь делать? В каком направлении бежать?!
Ян крутился на месте и уже вообще не понимал, куда двигаться дальше. Страх совсем сбил его с толку. Невыносимо хотелось спать, все тело было тяжелым и уставшим. Спать. Лечь и отдохнуть. Прикрыть глаза всего на мгновение, на часик, на мгновение…
Одногорб снова бесцеремонно прошелся длинным языком по лицу Яна. Мальчик дернул головой, пришел в себя.
– Я не знаю, куда идти. В какую сторону…, – прошептал он сухими губами, посмотрев на зверька, старательно зарывающегося мордочкой в кофте мальчика.
Крик аргона, резкий, режущий воздух, словно колесница, запряженная тройкой лошадей, рухнула с высокого моста в пропасть, оглушил и в миг разбудил Яна. Он задрал голову и с ужасом увидел высоко в лазоревом небе черную тучу с рваными краями, которая быстро разрасталась, обретая черты гигантского монстра. Ян побежал. Без разбора, прямо, прочь, прочь от неминуемой смерти!
Страшно было умереть в беспробудной дреме среди сон-травы, но еще ужаснее и мучительнее была смерть от лап и клюва аргона, разрывающего добычу на куски. Ян бежал так, чтобы крылатое чудовище было позади, старался бежать быстрее, но чем глубже дышал, тем больше чувствовал головокружение от приторно-сладкого аромата сон-травы. «Не хочу, не хочу… так…умирать,» – запыхавшись прошептал мальчик. Ноги стали предательски заплетаться. Режущий воздух крик монстра был все ближе. Внезапно Ян споткнулся и упал. В темноту и вниз, в бездонную яму.
Он полетел с диким воплем, чувствуя, как воздух резко бьет в лицо, задирает рубаху и штанины, поднимает волосы дыбом, свистит по ушам. Мальчик сжал пальцы на тюках по бокам от себя, словно цепляясь хоть за что-то твердое и осязаемое. Зверек, распластавшийся на груди Яна, вжался в него еще сильнее, но не издавал не звука, замерев в ожидании. Под ногами все никак не появлялась земля. В какой-то момент Ян решил, что уже умер, и это всего лишь предсмертная галлюцинация. А после не будет ничего. Его не станет.
Но телом Ян почувствовал поворот. Скорость его полета стала явно снижаться, хотя он по-прежнему летел в кромешной тьме, не касаясь ничего твердого вокруг себя. Ни зрением, ни слухом, ни телом, кроме изменения направления, он больше ничего не чувствовал. Но перестал кричать. Прижал подбородок к груди и убедился, что одногорб все также с ним рядом, крепко держится всеми пятью лапками и прячет мордочку в подмышке мальчика. Под ногами забрезжил свет. «Готовься, малыш», – шепнул Ян зверьку пересохшими губами, сам поджимая ноги к груди в попытке сгруппироваться.
Через несколько секунд они вывалились на землю. Твердую мокрую черную землю. Ян приземлился на копчик. Всю спину заломило жгучей болью. Но все же мальчик засмеялся. Он смеялся, распрямив ноги, выпустив из рук тюки, приподняв торс на локтях и ощущая ладонями холодную твердую землю. Он смеялся, задрав лицо в небо. Одногорб отцепился от Яна, сел у него на животе и стал непонимающе пристально смотреть, как старший товарищ сначала громко заливисто смеется, а затем этот смех, постепенно стихая, сменяется всхлипываниями. Слезы потекли по щекам мальчика быстрыми солеными струйками, и Ян не мог сказать сейчас – это слезы радости от случайного невероятного спасения, или слезы от страха только что пережитого.
– Вот так добыча! – хриплый мужской голос раздался внезапно и очень близко. Ян сразу же вскочил на ноги и обернулся (одногорб еле успел спрыгнуть перед неминуемым падением на землю и ощетиниться на чужака).
– Не бойся – детей не ем, – на Яна с прищуром смотрел старец. Седой, с окладистой бородой и густыми белыми бровями. Голова опоясана кожаным ремешком, волосы убраны за спину. Одет был мужчина в серые холщовые штаны, такую же невыбеленную просторную рубаху с закатанными по локоть рукавами. На ногах обуты высокие, до коленей, сапоги из кожи крокотрауса, серые с красными отворотами по верху. Лицо морщинистое и очень смуглое. Руки – тоже загорелые дочерна, в шрамах, мускулистые и жилистые. Осанка у старца была ровная, как у благородных каст, хотя крыльев за спиной не было. Вид уверенный, но не опасный. Ян слышал иногда среди старших байки об изгнанниках из деревень за злодеяния – разбойниках, которые мыкались по лесам и полям и выживали только грабежами путников на дорогах. Старик не походил на такого злыдня. Но и обычным горбатым-крестьянином он явно не был.
– Ну пошли за мной, коль вывалился из колодца. Я правда ждал козу, зайца или хотя бы острозубку. Ну, значит, еще день без мяса в похлебке будет.
Ян стоял на месте, не решаясь пойти за причудливым старцем. Одногорб снова забрался на руки мальчику и недоверчиво сопел. Ян осмотрелся вокруг. Он оказался в березовом лесу. За спиной его была высокая, уходящая за облака, отвесная стена из карстовой породы, испещренная большими и малыми дырами. Из одного такого отверстия они и выпали на землю.
– Что стоишь? – обернулся старик и нахмурив брови, добавил – Сгинуть хочешь? Ты уже родился на свет – ни тебе себя жизни лишать! Даже таким ненормальным способом, как заблудиться в лесу и стать жертвой лешего!
– А ты кто? – выпалил Ян. Несмотря на то, что новый знакомый позвал за собой, мальчик не решался сдвинуться с места.
– Я Светобор. Ведун, – непонятно объяснил старец, – Ты идешь?
– Кто такой ведун? И кто такой леший? – Ян не знал значения новых слов, а для него загадкой оставалось еще то, как он смог избежать лап аргона и оказаться посреди березняка.
– Похоже, ты не из этих мест, – догадался белоголовый и с еще большим интересом стал разглядывать мальчика, – Откуда же тебя принесло?
– Оттуда, – Ян махнул рукой на отверстие в скале, не желая рассказывать едва знакомому встречному историю своей жизни.
– Не хочешь говорить – твое право. Мне сейчас сказочки рассказывать тоже нет настроения. Ты – маленький уязвимый ребенок, и одному тебе не прожить в дикой природе. Со мной шансы возрастают. Решай.
Старик резко повернулся и зашагал прочь. Ян подумал, подобрал свои вещи (с сожалением отметил, что при падении короб с водой разбился) и двинулся за Светобором.
– Как звать-то? – не оборачиваясь, спросил старец, раздвигая ветки длинной палкой и пролезая в дебрях травы и кустарников.
– Ян, – коротко ответил мальчик, еле поспевая за шустрым моложавым стариком.
– Имя простолюдина. Значит, ты из горбатых. Проще общаться будет. Если бы оказался из купеческих или стремительных летунов, еще бы служить себе приказал! – Светобор громко раскатисто засмеялся, но увидев, что мальчик не поддержал его шутку, посерьезнел – Родители-то есть?
– Нет! – Ян нахмурился. Неприятны ему были такие разговоры.
– Ну нет, так нет. Почти дошли.
Старик замолчал и продолжил уверенно прокладывать путь вперед, борясь с высоким кустарником, норовившим выколоть глаз и порвать одежду. В голове Яна зудела тысяча вопросов, но он не решался сейчас засыпать ими нового знакомого. Позже.
