Анна Сергеевна Платунова
Герцогиня ищет работу
Шестой день лиственя. Утро
Удивляюсь, как меня еще не отчислили. Посмотреть бы в записи мастера Фая. Что там? «Безалаберная смутьянка и хулиганка?» Или что похлеще? Я до сих пор в академии лишь потому, что до объявления официальных результатов отбора никого не выгоняют.
Боюсь и думать о том дне, когда на доску у главного корпуса повесят списки поступивших, и я не найду в них своей фамилии. Со строгим ректором спорить бесполезно, только и останется, как собрать вещички и вернуться домой не солоно хлебавши. Папа хоть и отругал меня за побег, но, наверное, в глубине души верил, что я не подведу. А мама обрадуется, что дочь избежала тяжелой судьбы мага, и все, пиши-пропало: балы, женихи, учителя этикета!
Я пока не сдаюсь: буду бороться! Впереди ждут новые испытания, и если все пройдет гладко, остается надежда, что из претендентки я стану полноправной студенткой.
Вот такие тревожные мысли перед «схождением в преисподнюю». Вчера в столовой подслушала, что студенты-артефакторы называют преисподней павильоны факультета ментальной магии, потому что те находятся под землей. «Кукловоды» в фиолетовых мантиях немного меня пугают… Ладно, не немного! Они всегда такие молчаливые: сидят за столами и не разговаривают, только иногда переглядываются, а порой смеются сами с собой. Жуть.
Хочется верить, что нам не придется общаться с покойниками!
Вечером, если останусь жива, все подробно запишу.
И еще кое-что. За завтраком исподтишка наблюдала за Роном – переживала за его руку. Чтобы он обо мне ни думал, я не злодейка. Сама не пойму, что на меня нашло. Я била не его, нет. Я в сотый, тысячный раз убивала того, другого дракона. А он, оказывается, все еще живет где-то внутри меня, хотя кости его давно истлели…
Рон орудовал вилкой и не морщился от боли: выходит, рану я залечила удачно. Но не успела я порадоваться, как натолкнулась на ледяной взгляд дракона. Нет, примирение невозможно.
Шестой день лиственя. Вечер
В последний момент испытание заменили: вместо «преисподней» отправили в библиотеку факультета теории и исследований. Мне показалось, что в академии что-то случилось: все бегали, суетились. Приглядывать за нами поставили старшекурсников да куратора. Мастер Фай распечатал конверт и прочитал вслух задание от декана, мэтрисс Нибус: подобрать книги и подготовить доклад по теме «Память крови. Теория и практика».
– У вас два часа, – подытожил куратор. – Вся библиотека в вашем распоряжении.
У каждого мага есть сильные и слабые стороны. Я всегда гордилась своими способностями, магия билась в моей груди бурным, кипящим потоком. Окажись я сейчас на передовой, забросала бы неприятелей огневиками, а то и просто смела волной силы. Я и мертвого подниму, если придется. Не испугаюсь, клянусь.
Но сейчас, окруженная тысячами и тысячами томов, я растерялась. Куда бежать, в какую сторону? Где искать нужную информацию? Библиотека в Райсе крошечная, и дриада, которая там работала, всегда заранее подбирала мне книги: она знала, что я люблю.
Книги в библиотеках расставляют по сложному принципу, наверное, цифры на картонных разделителях что-то значат? Но что?
Претенденты рассыпались по залу. Некоторые, как и я, с трудом представляли, что делать, поэтому просто просматривали все книги подряд.
Вики, Лиза и Рута использовали Рона вместо стремянки. Нет, не карабкались по нему на верхние полки, а жаль. Потешное вышло бы зрелище! Они указывали ему книги, до которых не могли дотянуться, и при этом хихикали и кривлялись. Фу. А Рон-миньон терпел и даже не сильно морщился, и не кривил презрительно свой аристократический нос. Что еще раз доказывает, какой он гад.
Я отправилась в одиночестве бродить по залу. Необходима какая-то система. Это глупо – листать все книги подряд! Через несколько минут блужданий я обнаружила на круглом столе толстый фолиант. Название звучало многообещающе: «Единый библиотечный код».
«Ага!» – подумала я и вцепилась в книгу, как в ларец с сокровищами.
«1. История магии, – сообщалось на первой странице. – 1.1. Происхождение магии».
Теперь я поняла: цифры, которые я видела повсюду в библиотеке, – это разделы. Остается только найти нужный! Я лихорадочно принялась перелистывать страницы, но даже на это уходила уйма времени.
Тут и там одногруппники рассаживались за столы, брались за бумагу и перо. Кто-то уже вовсю строчил доклад. Вики, Лиза и Рута сели кружком вокруг стопки книг. Выходит, даже их антинаучный метод сработал. На моих глазах подошел Рон и протянул девчонкам еще одну книгу. Значит, не метод сработал, а драконище! Ну и ладно!
Ладно? Нет, не ладно. Все плохо! Меня начала затапливать паника. Мне чудилось тиканье часов, отсчитывающих минуты. Коды расплывались перед глазами.
Неожиданно стол вздрогнул под тяжестью обрушившихся на него книг. Я недоверчиво посмотрела на высившуюся перед моим носом гору. На зеленые руки, которые удерживали тома, не давая башне обрушиться.
– Дальше сама! – грозно сказала Норри. – И так на тебя кучу времени потратила!
– Но… я не просила, – опешила я.
– Знаю! – согласилась гоблинка еще более сурово.
И удалилась, оставив меня в недоумении, зато с книгами. Странная, грубая, но все-таки, выходит, не такая уж плохая девчонка.
С докладом я расправилась за час. Вся перепачкалась в чернилах: я не привыкла иметь с ними дела, несколько раз сминала листы и начинала все сначала, но все-таки одолела непривычную тему. Заодно узнала, что в крови любого существа хранится память не только о нем самом, но и память его рода, всех его предков – далеких и близких. И если очень постараться, можно эту память оживить!
Один за другим одногруппники сдавали работы старшекурсникам. Мой доклад, измятый, перечеркнутый в нескольких местах, по сравнению с остальными выглядел еще аккуратно. Руф отгрыз краешек листа и продолжал жевать бумагу, пока мастер Фай не отобрал у него доклад. Оборотень Шурр, а они ребята вспыльчивые, остался недоволен работой, поэтому он просто смял бумагу в ком и запустил им в куратора. Вероятно, мастер Фай на своем веку видал и не такое, потому как самообладания не потерял.
Зато гад летуче-ползучий преподнес идеальную писульку. Строчечка к строчечке, разве что духами не побрызгал. Фу таким быть.
На этом испытание закончилось, баллы за него выставят позже. Что же, я стала на шаг ближе к цели. Или дальше… Кто знает.
Осталось два испытания, ни в коем случае нельзя их завалить! Не представляю, что нас ждет у «кукловодов», а тем более у артефакторов. Эльфенок, отправленный на разведку к девочкам-студенткам, вернулся ни с чем. Аффиреэри вин Таниэри, или попросту Фир, такой хорошенький, что девочки при виде него тают. Увы, очарование не помогло: студентки сказали, что и рады бы выручить, но испытания не повторяются, для каждой группы – свое.
После ужина Норри делает вид, что мы незнакомы. А я-то надеялась поболтать!
Подсела к Вики и Лизе. Я с ними не ссорилась, почему же иногда не перекинуться парой слов? Они потеснились, уступая место, но уже через пару минут я пожалела, что пришла. Не трудно догадаться почему!
«Ах, Рон, красавчик! Ах, умница! Ах, будущий отличник и гордость академии!»
Аж скулы свело! Но кое-что полезное я выяснила. Вики проболталась, что семья Рона в стесненных обстоятельствах, поэтому, хоть он и знатного происхождения, деньги у родителей брать отказался – на обучение станет зарабатывать сам.
Превосходно, что уж. Еще и здесь он мой конкурент!
Седьмой день лиственя. Утро
Ух, что я узнала! Мы только-только проснулись и еще не успели вылезти из постелей, как дверь отворилась и появилась лохматая голова Шурра.
– Не верещите! – прикрикнул он, едва девчонки открыли рты. – Я глаза зажмурил, не смотрю! Нужны вы мне очень! Спите и не знаете, что вчера случилось!
После такого заявления мы, конечно, притихли: интересно ведь!
– И что же? – хмыкнула Рута.
– У кукловодов вчера сбежал трупак, которого для испытания приготовили! Поэтому все и носились с вытаращенными глазами!
– Как же так? – удивилась я. – Он ведь должен подчиняться магу, который его поднял?
Шурр пожал плечами:
– Его старшекурсник поднимал, видать, чего-то недоглядел. И теперь трупак шарахается по территории. Куда забрел – неизвестно. Его так и не поймали! А он, между прочим, бывший разбойник. Орк! Ручищи – во!
В голосе оборотня звучало неподдельное восхищение. Еще бы: такое происшествие! Шурр сквозь щелки глаз любовался на наши вытянувшиеся лица. Оборотней хлебом не корми, дай только произвести впечатление.
– Ладно, я пошел! Мастер Фай передал, чтобы никто не разбредался, на завтрак идем вместе, далеко не отходим.
Мы с девочками растерянно переглянулись.
– Отлично! Для полного счастья не хватало только сбежавшего трупака! – высказалась за всех Рута.
Сегодня свободный день, но, чувствую, придется провести его в заточении, пока преподаватели разыскивают пропажу. Как можно потерять целого орка? Ума не приложу! Обидно, досадно!
Седьмой день лиственя. Вечер
В качестве исключения свет после отбоя в корпусе не погасили, поэтому я пишу в постели. Меня до сих пор трясет, девочки где-то раздобыли запасное одеяло, чтобы я согрелась. Очень заботливо с их стороны, да только я не обманываюсь: им не терпится узнать подробности дела.
Дела о том, как на Рози напало тело. Хо-хо. Не смешно.
Поэтому они ходят вокруг да около, вздыхают, заглядывают в глаза. Терпеливо ждут, пока я допишу. Терпения особенно прибавилось после того, как Норри гаркнула на Вики:
– Вы очумели, что ли! Дайте ей в себя прийти!
Интересно, мальчишки тоже наворачивают вокруг Рона круги?
Подозреваю, что неравнодушие со стороны соседок по комнате связано с участием в происшествии дракона. Если бы орк-потеряшка просто оторвал мне голову, я бы не удосужилась таких пристальных взглядов.
Впрочем, лишись я головы, взгляды сделались бы мне безразличны.
А так головы нет у трупа.
Но лучше все по порядку!
День тянулся и тянулся. Как я и предполагала, претендентов и младшекурсников развели по корпусам и запретили выходить. Преподаватели и студенты прочесывали территорию академии, заглядывали чуть ли не под каждый кустик, да без толку: орк точно сквозь землю провалился.
В поиске жизненной силы он мог забрести куда угодно. В этом главная опасность ментальной магии. Изредка случалось, что дознаватель-неумеха терял контроль над допрашиваемым. Своей жизненной силы у трупаков нет, мозгов тоже, а остатки инстинктов никуда не делись: теплая кровь для них лучшее лакомство и позволяет продержаться еще какое-то время.
Бр-р-р. Написала – и мороз по коже! Снова ощутила на своей лодыжке холодные пальцы!
Было скучно и тошно провести весь день в общежитии. Я отлежала бока и перетрудила уши, выслушивая бесконечную болтовню девчонок. Особенно раздражало, что в беседе то и дело проскакивало имя Рона. Вики, Лиза и Рута, похоже, выбрали себе объект для обожания. Норри отмалчивалась, уткнувшись в книгу. Еще одна девочка, тихая гнома Випа, спала, отвернувшись к стене. Больше в нашу комнату никого не поселили: так и живем вшестером.
– А вы знаете, что голос дракона может приказать вам сделать буквально что угодно? – восхищенно вещала Лиза.
Я-то знала! О, девочки, я могла бы многое рассказать по этому поводу. Например, как жутко видеть пустые глаза мамы, которая послушно уходит следом за драконом и кивает, как безмозглая кукла… Но от меня вы этого не услышите.
– Да-да, и Рон специально его не включает, чтобы никто случайно не попал под его влияние! – поддакнула Рута.
Ага, мечтайте. Наверное, устав академии запрещает им пользоваться, иначе бы все драконы поступали вне конкурса!
– Девочки, а где здесь можно постирать вещи? – вклинилась я.
– Что, опять? – округлила глаза Лиза.
Такое ощущение, что я только и делаю, что пачкаюсь!
– Личные вещи можно постирать в подвале, – подала голос Випа, по-прежнему глядя в стену. – Там тазики, горячая вода, мыло. И веревки натянуты.
– Отлично! – обрадовалась я.
– Похоже, нашей Рози понравилась работа прачки, – прыснула Вики.
Я проигнорировала. Хихикайте. У меня не так уж много сменного белья, и ходить замарашкой не хочется.
В подвале влажно и душно, пахнет сыростью и испарениями. В углу грудой свалены жестяные тазы и стиральные доски и стоит ведерко с жидким мылом.
Не могу сказать, что мне часто приходилось стирать. Пока мы жили в Райсе, вещи отдавали в прачечную. В Черном Ониксе я и вовсе забыла о том, что платья, сорочки и чулки нужно освежать. Казалось, что они сами собой чудесным образом вырастают на полках шкафа – благоухающие и отглаженные.
– Ладно, – пробурчала я себе под нос, выуживая из горы тазов тот, что поменьше, и плюхая в него комок вязкой слизи, которая пахла вовсе не цветами, как я привыкла.
Не успела примоститься за стол и начать возить разбухшей ночной сорочкой по ребристой доске, как услышала шаги. Сначала быстрые, они резко замедлились, когда другой претендент – а кто это еще мог быть? – заметил меня.
Я обернулась и увидела Рона-шпиона с тряпочками в руках. Наверное, бедняга хотел постирать свои трусишки в одиночестве, а тут я. Едва не рассмеялась, взглянув на его перекошенное лицо.
Он застыл, решая, как поступить. Если бы Рон развернулся и ушел, это бы выглядело так, будто он спасовал перед девчонкой. Слишком похоже на бегство. Поэтому Рон принял невозмутимый вид и пошел выковыривать себе таз.
Вероятно, с таким же лицом в былые времена драконы выковыривали из доспехов тела поверженных врагов. Да, Рон, больше пафоса! Только смотри, не задуши тот беззащитный носочек, который так безжалостно сжимаешь в руках!
Меня разбирал смех. Я втихомолку хихикала, краем глаза наблюдая за летучим гадом. Сделай лицо попроще, Рон. И не надо так выпячивать грудь.
Скоро я расправилась с бельишком, прополоскала, выжала, вылила воду в желоб и отправилась в соседнюю комнату, оборудованную под сушилку.
Здесь не было ничего, кроме веревок, натянутых от стены до стены. Свет проникал сквозь узкие оконца под потолком, но уже наступил вечер, в комнате сделалось сумрачно. Стоял тяжелый дух от испарений. Мокрый рукав чьей-то рубашки шлепнул меня по щеке, пока я пробиралась в угол комнаты, где еще оставалось свободное место.
В темноте клубились тени, и казалось: что-то злое затаилось, готовясь напасть…
Здесь стоит сделать небольшое отступление: предчувствие меня не обмануло. Сколько раз я себе говорила: «Рози, доверься интуиции, она не подводит!» Как только я почувствовала опасность, надо было развернуться и бежать без оглядки.
А я вместо этого принялась развешивать сорочку. И вот пока я стояла, поднявшись на цыпочки, чужая ледяная рука цапнула меня за лодыжку.
Таким образом, я нашла потеряшку.
Вернее, если быть честной до конца, потеряшка нашел меня.
Меня обдало волной вони. Видно, орк забился в подвал общежития, обессилел и уже не мог выползти наружу, но почуяв живую кровь, вцепился в меня мертвой хваткой. Он захрипел, забулькал и потянул меня за ногу. На воображение я никогда не жаловалась и, клянусь, почти слышала бормотание: «Иди с-сюда, вкус-сняшка!»
Я пискнула как зверек, угодивший в капкан. Меня сковал ужас. Все происходящее было таким неожиданным, диким… Я шарахнула в трупака чистой энергией, совсем забыв о том, что делать этого нельзя ни в коем случае: чистая магия только придаст покойнику сил.
Потеряшка бодренько вскочил на ноги. Я поняла, что наступил мой смертный час, и заверещала так, будто меня рвали на части. Впрочем, я лишь немного опередила события. Покойничек явно не на свидание меня звать собирался.
И тут засиял свет настолько яркий, что пришлось зажмуриться. Сначала я подумала, что передо мной распахнул двери иной, лучший мир. Но в ином, лучшем мире драконы не рычат над ухом:
– К стене!
И не отшвыривают слабых девушек, будто ворох тряпок. Я пролетела через всю комнату и ощутимо приложилась плечом. Протерла слезящиеся глаза и поняла, откуда взялся свет: сияла чешуя дракона. Рон обернулся не полностью, я и не знала, что драконы так умеют. Он сделался в два раза выше ростом, его тело блестело, словно закованное в золотую броню. В комнате стало жарко: чешуя не только сияла, но и горела.
Раз-два – и Рон оторвал потеряшке голову. Трупак стал похож на сломанную куклу. Неопасную, просто гадкую на вид.
Три-четыре. Рон вернул себе человеческую ипостась и вытер руки о чьи-то панталончики, сушившиеся на веревке.
Пять-шесть. Приблизился, внимательно изучил меня своими желтыми глазищами, поставил на ноги.
– Идти…
Я пошатнулась.
– Не можешь. Ясно.
Он взвалил меня на плечо и дотащил до комнаты.
Что здесь началось! Даже повторять не хочу. Крики, писки, расспросы. Мастер Фай с нюхательной солью. Я толком не поняла, для кого он ее принес – для меня или для себя, потому что то и дело совал флакон себе под нос. Прибежал и декан факультета кукловодов. К счастью, все они скоро оставили меня в покое и отправились терзать Рона.
Девочки уселись на кровати Норри в рядок и смотрят на меня умильными глазками, разве что не мурлычут. Хочется мне того или нет, придется рассказать о поступке Рона.
Предчувствую, что скоро меня сметет новой волной обожания к ящерке.
Восьмой день лиственя. Вечер
Так, с чего бы начать?
Начну с главного: сегодня состоялось испытание на факультете ментальной магии.
Почему, как только начинаешь думать, что хуже уже некуда, жизнь находит новую возможность тебя удивить?
Павильоны «кукловодов» оказались не такими страшными, как я представляла. Да, под землей, но это ради безопасности, чтобы… хм… учебный материал не сбегал, пока студенты учатся им управлять.
В узком помещении без окон душновато и пахнет, как в погребе, но зато светло: ярко сияют магические светильники. Декан, мэтр Ригас, посмотрел на меня снисходительно и даже кивнул, как старой знакомой: мы познакомились после происшествия с потеряшкой.
Вчера, когда в комнату ворвался толстенький гном, я не сразу поняла, почему мастер Фай вытянулся в струнку. Потом разглядела фиолетовую мантию без полос и канта. Кто бы мог подумать, что у столь грозного факультета такой добродушный на вид декан? Правда, когда он заговорил, в голосе слышалась сталь. От такого покойничек не удерет!
Старшекурсники-«кукловоды» стояли наготове с планшетами в руках и по обыкновению жутковато молчали, а смеяться начинали все одновременно, будто по команде.
– Они общаются мысленно! – прошептала Норри.
Точно! Вот в чем дело! Потому и за столами «кукловодов» всегда так тихо: им вовсе не нужно говорить вслух. Фух, ну хоть что-то проясняется.
– Предлагаю всем разделиться на пары! – сказал мэтр Ригас после приветствия.
Что? Опять? Я с тоской посмотрела на мастера Фая, но куратор сделал вид, что не замечает мольбы во взгляде. Физиономия Рона каждый раз вызывала во мне массу противоречивых чувств, на все буквы алфавита: агрессия, бешенство, вина, гнев, досада… Могу продолжать до бесконечности. Наверняка и Рон испытывает по отношению ко мне нечто подобное. Но кому интересно? Нас снова поставят в пару! Как будто распутать сложный клубок переживаний можно так просто! Они бы еще приказали сцепиться мизинцами, как в детстве, и продекламировать: «Мирись, мирись и больше не дерись!»
Мастер Фай подвел ко мне летучку-блестючку. Вид у Рона был обреченный, я словно смотрела на свое отражение. На миг мы, похоже, посочувствовали друг другу.
– В течение нескольких минут вы должны передать напарнику мысленное послание. Любое – образ, воспоминание, речевое сообщение. И в свою очередь принять послание от него. Вероятно, кто-то из вас встречался с самым простым вариантом ментальной магии, который называют «Зов»? В минуту опасности каждый маг способен мысленно позвать на помощь. Знаете, как работает это заклинание?
Я знала, да. Очень хорошо. Уверена, мэтр Ригас хотел помочь взволнованным претендентам, настроить на нужный лад. Но в памяти невольно ожил тот день, когда я впервые неосознанно использовала «Зов». Над мамой нависла смертельная опасность: мерзкий дракон, который женился на ней обманом, вез нас в разрушенное имение. Он хотел убить маму. Он почти ее убил.
– Помощники оценят выполнение задания. Именно на испытании факультета ментальной магии многие добирали необходимые проходные баллы, поэтому старайтесь, и все получится!
Интересно, сколько баллов я уже набрала? Нам не говорят. Все станет известно в последний день, когда вывесят списки. Какое у меня место в рейтинге? Двадцатое? Сто шестидесятое? Может быть, мое место можно обозначить так: «Вот здесь у нас достойные кандидаты, а вот тут, в уголке, видите, черная точка? Это Рози!»
И деканы, и преподаватели очень доброжелательны к претендентам, не давят, не смотрят свысока. Такая атмосфера помогает раскрыть талант каждого, академия в этом заинтересована: им нужны лучшие маги!
Поэтому виновата лишь я сама. Да.
Рон встал напротив, сложил по обыкновению руки на груди. Какой он высокий! Очень неудобно смотреть ему в глаза – приходится задирать голову.
– Эороан, вы первый, – кивнул старшекурсник. Голос, отвыкший от живой речи, звучал хрипло.
Эороан? А, точно. Это ведь настоящее имя летучки.
Я мысленно напряглась: вот как покажет мне сейчас кусочек вчерашней картины – меня, орущую, с орком-потеряшкой, повисшим на ноге.
– Рози, расслабьтесь. Раскройте свой разум.
Угу, что еще раскрыть?
Но я послушалась – сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, почувствовала, как расслабляются напряженные мышцы.
Рон подошел ближе, наклонился. Казалось, весь мир заполнил его взгляд. Глаза драконов необычной формы. Это как если бы котики стали людьми, но оставили себе кошачьи глаза. В обычном состоянии они человеческие – с яркой радужкой, с круглым зрачком. Когда Рон спокоен, его глаза зеленого цвета. Правда, рядом со мной это случается редко. Рози и ее суперспособность: выводить драконов из душевного равновесия!
Если дракон встревожен, напряжен, чувствует опасность, то его зрачок вытягивается в длинную щель и загорается желтым цветом, таким ярким, что радужку уже не разглядеть.
Сейчас Рон изо всех сил старался сохранять самообладание. Я смотрела в его глаза, смотрела… И оказалась на холме, покрытом мягкой травой. Я стояла на вершине, а внизу, насколько хватало взгляда, расстилалась долина: зеленые волны перекатывались по низине под порывами теплого летнего ветерка. Я ощущала на своих щеках воздушные струи, наполненные ароматами растений, а в груди росло пьянящее чувство свободы. Вот сейчас я разверну крылья и взлечу в небо! Как это чудесно!
А потом все резко закончилось. Рон тер лицо, старшекурсник сделал отметку в планшете и кивнул мне: приступай.
Мэтр Ригас сказал, что это похоже на «Зов». Надо заострить ощущения, представить их в виде направленной стрелы.
Или карандаша. Острозаточенного карандаша. Нацеленного в глаз мерзкого ящера.
Вот он наклоняется. Все ниже и ниже. Раскрыл надо мной усеянную клыками пасть. Дышит на меня жаром и смрадом. У моих ног умирающий папа. Я не могу его защитить, но очень-очень хочу. Пусть я умру первой! Ненавижу драконов!
– Ненавижу драконов!
Я произнесла это вслух. И Рон все слышал и все видел. Узнал самое жуткое мое воспоминание, которое я не хотела бы открывать никому и никогда. Он побледнел, отшатнулся, развернулся и покинул павильон. За его спиной гулко хлопнула металлическая дверь.
Помощник-старшекурсник не стал его останавливать. Покачал головой и накарябал что-то на листе.
Что он там написал? «Рози – минус сто баллов?» Заслужила, что уж…
