Анна Санникова
Не однажды в городе N
Юся испуганно зажмурилась и выпалила:
– А “Войну и мир” правда восемь раз переписывали?
– Эх! Все равно еще одного раза не хватило…
Юся приоткрыла глаза и увидела, что Лев Николаевич совсем уж как-то сник, она протянула ему чашку чая с лимоном и сахаром. Он молча взял, сделал глоток и вдруг стал куда-то исчезать, будто в помехах старого еще черно-белого телевизора.
– Ой, а шляпу-то! – Юся подняла ее, ощутила мягкую, шершавую ткань и услышала за окном шум вертолета, а спустя пару секунд увидела красные удаляющиеся огоньки. Она посмотрела на свои руки, в них была только чашка. “Бедная Анна!” – подумала Юся, так вот окажешься в руках классика, а он…
На следующий день Юся не находила себе места и подсказок тоже не находила, пока не увидела в подъезде большого черного кота. Он явно забрел сюда совершенно случайно, не было в их подъезде таких котов! Ну конечно же, Михаил Афанасьевич Булгаков! Он вошёл тихо, будто материализовался из воздуха. Юся не отрываясь смотрела на худое лицо и пронзительный взгляд, который он, вероятно, подарил Мастеру. Его знаменитый роман Юся прочитала раз пять или шесть, и знала, что будет читать его бесконечно. Возможно, она не все в нем понимала, но каждый раз находила новые смыслы.
– Как же вам удалось придумать такое, Михаил Афанасьевич? – робко спросила она.
Он молчал. Юсе показалось, что он чуть заметно пожал плечами.
– А Мастер – это вы?
Ответа опять не последовало. Тогда Юся спросила – понравилась ли ему экранизация “Мастера и Маргариты” режиссера Бортко? Михаил Афанасьевич устало прикрыл глаза. Они пили чай и молчали. Потом он протянул Юсе портсигар, она покачала головой, Михаил Афанасьевич слегка улыбнулся и медленно растворился. Через минуту Юся услышала порывистый шум ветра и где-то вдалеке – гром. “Чтобы знали, чтобы знали…” – еще долго слышалось в затихающих раскатах…
Кого ждать в последний вечер, Юся даже и предположить не могла. За весь день – ни одной подсказки. На кухне, заваривая чай, она прислушивалась к звукам в комнате, волнения не было, словно оно улетело куда-то на вертолете. Оставалась всего минутка. Юся решила, что пора, когда услышала хрустальный звон. Она вошла в комнату и увидела на диване даму в брючном костюме. Белые волосы собраны в хвост, на лице – маска, черная, одни глаза в лучиках морщин светятся. Дама держала в руках два бокала с красным вином, на коленях у нее лежала толстая книга в цветном переплете, заголовка на обложке не было.
– Я не узнаю вас… в маске, – пролепетала Юся.
Гостья протянула ей бокал и освободила лицо. Звон разбитого стекла и красные брызги быстро привели Юсю в чувство, и она смело посмотрела себе в глаза. Себе, даме уже весьма преклонного возраста. Оказывается, это не так уж и страшно.
– Юстасия Юрьевна? Я… я все-таки стану писательницей?
Дама кивнула и отпила из бокала.
– И какую книгу я напишу?
– А вот это, дорогая, я у тебя пришла спросить. Пора бы уж начать!
– Я не знаю… не знаю, о чем писать, – прошептала Юся.
– Тогда мне придется покинуть Убежище, увы…
– А что за Убежище? И как туда попадают?
– Мне трудно объяснить… Там тихо, спокойно, у каждого писателя есть домик и сад, и неважно, сколько книг написано – все обласканы, все счастливы. Но как туда попадают, мне неведомо. Там нет времени, нет зависти, нет литературных премий и критиков. Есть только пространство. В последнее время мой домик все чаще окутывает туман. И я боюсь, что однажды в нем исчезну, если ты не поторопишься…
– Я бы рада, но не могу, – жалобно ответила Юся.
– Просто пиши – все получится, – сказала Юстасия Юрьевна, – ты ведь даже не пробуешь! Помни – в твоих руках твое и… мое будущее. Правда, есть еще одно условие… Придется отказаться от личной жизни. На какое-то время. А потом будет все хорошо, вот увидишь…
Личной жизни у Юси и так не было, так что невелика жертва, подумала она, пытаясь рассмотреть книгу в руках гостьи. В ушах нарастал нестерпимый звон, а глаза застилала легкая белая дымка. Юся зажмурила глаза и снова резко их открыла. На диванчике никого не было, на полу лежала книга, страницы ее были пустыми, а на обратной стороне обложки красовался размашистый автограф писательницы Юстасии Бусиной.
