Анна Пейчева
Мамусик против Ордена Королевской кобры
– Какого лешего! Ладно, заново: я прапрапрапрапрапрапраправнучка самой Елизаветы Воронцовой, – выдавила дамочка. – Теперь, кажется, восемь.
Я хотела было пошутить над ней и сказать, что нет, снова семь, но вместо этого спросила:
– А кто такая Елизавета Воронцова?
– Что? – не поверила ушам толстуха и возмущенно затрясла своими брылями. – Да это же фаворитка Петра Третьего, несчастного мужа Екатерины! Фрейлина Воронцова была его судьбой, он потерял из-за нее голову, она тайно родила ему дочь, а его жена, самозваная императрица Катька – ух, ненавижу – встала на пути истинной любви! Разлучила влюбленных, гадюка коронованная! И заставила всех современников написать в своих мемуарах, что Елизавета Воронцова, видите ли, «безобразная», «толстая и нескладная», и даже «широкорожая», представьте себе только! А ведь на деле Елизавета была намного красивее Екатерины, да что Екатерины, она была прекрасней Афродиты – в нее без памяти влюбился сам император, избалованный вниманием женщин! Ух, Катька, ревнивая выскочка!
Дамочка так разошлась, что на нее уже стали шикать соседи, лепетавшие всякую бессмыслицу вслед за своим Магистром. Особенно недовольным выглядел молодой человек с аристократическим профилем, чем-то неуловимо напоминавший юного и лихого Юрия Яковлева.
– Нельзя ли потише, уважаемые дамы? – проронил он. – И вообще – чем это так отвратительно пахнет?
– И вовсе не отвратительно, – обиделась я. – Это духи «Персидская гурия». Я знаете сколько на рынке за них отдала?
– На рынке? Могу себе представить, – закатил глаза молодой человек и отвернулся.
Тем временем, толстуха перешла на шепот:
– Первой вступила в Орден Королевской Кобры дочь государя и Елизаветы Воронцовой, дочь, о которой не знала ни единая живая душа! Она должна была отомстить Екатерине Великой за разрушенную великую любовь своих родителей… Ну и пошло-поехало. Верность Ордену передавалась в нашей семье из поколения в поколение… А вы здесь по какой линии?
– Я? – смешалась я. – Да я так, собственно, по личным убеждениям… – И тут же перевела тему: – Какой медальончик у вас симпатичный… Где достали?
– О, их выдают избранным Кобрам за особые заслуги, – задрав короткий нос, сообщила Воронцова. – Лучший столичный ювелир, старинный друг нашего Главного Магистра, делает эти медальоны. Только самые яростные рыцари могут их получить. Я вот оказалась достойна, что неудивительно!
Видимо, преданный Черный Пес тоже заслужил подарочек, которым он тут же не преминул воспользоваться во вред моему сыночку.
– Кстати о Главном Магистре, – сказала я. – Скажите, женщина, что он там бормочет?
Толстуха с подозрением меня оглядела:
– Вопросы у вас какие-то странные… Это же наш орденский шифр, тайный код к «Книге Пряностей». Мы читаем его каждый раз в начале заседания. Проговариваем название приправы и следом – ее ядовитый аналог… Вы что, не в курсе? Что вы тогда вообще здесь делаете, а?
Я заторопилась:
– Нет-нет, я в курсе, просто так спросила, для поддержания беседы… Вот только напомните – про какой такой решающий бросок говорил сейчас этот сморчок-лесовичок?
– Сморчок? – завопила толстуха уже на весь зал. – Да как вы смеете… И вообще, вопросы у вас какие-то странные: кто такая Елизавета Воронцова – не знаете, про тайный код слыхом не слыхивали… А-ах! Я поняла… – вдруг выпучила они свои глазки-бусинки. – Вы из газеты!.. – Она подпрыгнула на своем стуле, словно цирковой бегемот, выполняющий команду дрессировщика, и завизжала: – Кобры! Ахтунг! К нам пробралась журналистка!
Глава 17
Хм, даже не знаю, сумела бы я работать в средствах массовой информации. Проводить сенсационные расследования, находиться на передовой событий. Справилась бы я с такой ответственностью?..
Да ладно, кого я обманываю – я была бы шикарной журналисткой! Лучшей из всех. И уж в любом случае лучше длинноносой девицы из теленовостей.
На самом-то деле, чего там сложного: пописывай себе всякие глупости вроде «мы следим за развитием событий», «покажет время», «были приняты беспрецедентные меры» и «не имеет аналогов за рубежом», пей коньяк из фляжки и получай денежки от заказчиков за всякие продажные статейки. Думаю, корреспонденты работают от силы минут десять в день, а зарплаты получают аховые. Вот учителем труда – гораздо сложнее.
Как там называют журналистов? Инженеры человеческих душ? Или архитекторы душ? Или это вообще про писателей говорят?
Ну, предположим, все-таки про журналистов. Тоже мне, конструкторы. А вы попробуйте сконструировать вытачки на платье так, чтобы они скрывали тройные складки на боках, но при этом выгодно подчеркивали грудь, сильно выдающуюся вперед, и, простите, мягкое место, которое ни в какие ворота не лезет! Вот где нужно принять «беспрецедентные меры»! Вот где нужно придумать выкройку, «не имеющую аналогов за рубежом»!
Вы попробуйте справиться с целой толпой девочек-подростков, которые так и норовят подпалить на газовой плите вечно распущенные волосы или затащить в рот немытые помидоры! И вся эта нервотрепка – за бюджетные копейки и на трезвую голову.
И уж я совершенно точно уверена, что будь на моем месте журналистка, обремененная высшим образованием и не нюхавшая пороху, а точнее, не нюхавшая мерзопакостных духов, которыми пользовались скандальные тетки в метро, – растерялась и может быть даже разревелась бы она сейчас.
Я же, не теряя чувства собственного достоинства, поднялась со своего стула, свысока оглядела пра… – и так далее – …внучку фаворитки Петра Третьего Елизаветы Воронцовой, набрала в грудь воздуха и заорала в ответ:
– Никакая я не журналистка! Я здесь по приглашению! А вот вы, дамочка, явно самозванка! Не понимаю, как такую безмозглую женщину могли принять в рыцари Ордена! – Я прищурилась и сделала контрольный выстрел: – И вообще, эта стрижка вас полнит!
– Что-о-о? – Моя оппонентка пришла в неописуемое бешенство, брыли у нее ходили ходуном, как желе во время землетрясения.
– Что слышали! – огрызнулась я. – Смените парикмахера!
Толстуха Воронцова уже протянула к моим кудрям свои ручищи с вытатуированной на запястье коброй в короне (конечно, обзавидовалась моей чудо-прическе!), как в дело вмешался Главный Магистр. Старичок с удивительной скоростью прошаркал к нашим последним рядом, за ним преданно трусил Черный Пес.
– Девушки, девушки, – примирительно задребезжал лесовичок. – Что за шум вы устроили? Почему прервали наш ритуал? Это плохая примета, милые девушки. Особенно накануне Смертельного Броска.
– Главный Магистр, среди нас затесалась шпионка! – капризным голосом нажаловалась Воронцова, указывая на меня пальцем-сарделькой. – Это не Кобра!
– Вот как? – Старичок в задумчивости пригладил свою белую бородку. – Вы действительно не Кобра, девушка?
Необходимость во флирте с лесовичком уже отпала, но я все равно ему обольстительно улыбнулась, радуясь, что на губах у меня сегодня особенно яркая цикламеновая помада:
– Пока не Кобра, но очень хочу ей стать, товарищ Магистр!
Почему бы и не подмигнуть человеку, который назвал меня девушкой, пусть даже это коварный злоумышленник мирового масштаба?
– Магистр, это Любовь Васильевна Вальтер, – заговорил Черный Пес из-за спины своего начальника. – Я пригласил ее в качестве кандидата в рыцари Ордена. Помните, я вам рассказывал вам про нее по телефону? Любовь Васильевна. Ну, пробивная, наглая мамзелька, которую никто и никогда не заподозрит в сотрудничестве с древней тайной организацией по причине ее непроходимой тупости и плоскости…
Я бросила на Черного Пса сердитый взгляд.
– Помню-помню… – сказал старичок и повернулся ко мне. – Только я не ожидал, что ты приведешь к нам очаровательнейшее создание на свете. – Толстуха Воронцова, внимательно слушавшая наш разговор, яростно всхрапнула. – Любовь? – переспросил лесовичок игриво. – Как вам подходит это имя!
Я хихикнула.
– Благодарю, товарищ Магистр, вы очень милы.
– Да, будет крайне жаль, если вы не пройдете наши маленькие вступительные испытания… – Старичок обратил свои слезящиеся глаза на Черного Пса, а я незаметно, не выключая диктофон, спрятала телефон обратно в сумку. – Что ж, тогда, полагаю, сразу к ним и приступим?
Я очень надеялась, что испытания будут проходить на свежем воздухе, поскольку, признаюсь, сидеть в духотище глубоко под землей мне уже порядком надоело. Но нет, всё действо сосредоточилось в этой проклятой пещере.
Меня подвели к постаменту (с сумкой я не расставалась; во-первых, нужно было записывать на диктофон происходящее, а во-вторых – мало ли что, сомнительные личности эти Кобры, того и гляди, кошелек стащат), а старичок вновь вскарабкался обратно на свой трон и принялся командовать.
Сперва мне завязали глаза ветхой темно-красной материей, которую все называли «священной маской». По мне, так я бы такую рвань не стала бы даже в качестве половой тряпки использовать. Расчихалась только почем зря – из маски прямо мне в нос сыпалась пыль и, кажется, личинки моли, хотя я не исключаю, что это были пылевые клещи.
– Итак, Любовь! – с пафосом заговорил старичок. – Готова ли ты к полному перерождению? Готова ли ты к превращению в безжалостную Немезиду? Готова ли ты, Люба из Купчина, стать вершительницей судеб сильных мира сего?
– Не тяните кобру за хвост, товарищ Магистр, – остроумно ответила я. – Я готова на все. Переходите к делу, а то я тут сейчас засну под вашей тряпочкой.
– Испытание первое! – объявил старичок. – Сумеешь ли ты определить состав пряной смеси на вкус?
– А белена в эту смесь входит? – подозрительно спросила я. – Того и гляди, накормите отравой, а у меня глаза завязаны!
– Ничего ядовитого, только экзотические приправы, – заверил меня старичок и тут же сменил тон на врачебно-деловой: – Пищевые аллергии есть?
– Нет, – с удивлением ответила я. Было довольно странно стоять в старинном таинственном зале, с повязкой на глазах, и слушать вопросы, которые обычно задают на приеме у гастроэнтеролога.
Вероятно, видимая из-под повязки часть лица у меня перекосилась от недоумения, поскольку старичок нехотя пояснил:
– Понимаете, Любовь Васильевна, в последние годы мы были вынуждены ввести некоторые изменения в протокол вступительных испытаний, в связи с различными неприятными проявлениями непереносимости специй… Кандидаты нынче слабенькие пошли. От простого фенхеля начинают задыхаться, от бадьяна их тошнит, от имбиря чешутся как оголтелые. Не привыкли к сложным оттенкам кулинарной симфонии. Что поделать, век безвкусной пищи! Сейчас в моде недосоленная, неперченая еда, а то и вовсе сырая. – В слабом голосе старичка чувствовалась горечь доктора физико-математических наук, подготовившего доклад на тему «О некоторых аспектах логтермальных особенностей поверхностей дель Пеццо» и внезапно обнаружившего, что выступать придется перед толпой туземцев в набедренных повязках, убежденных, что кокосы падают вниз не из-за силы притяжения, а по воле могущественного небесного быка Джоуки. – Увы, высокое кулинарное искусство уходит в прошлое, уступая место здоровой, а по моему мнению, неандертальской еде…
– А если бы у меня была аллергия, то что тогда? – из чистого любопытства спросила я.
– Не думаю, что вам, Любовь Васильевна, хотелось бы услышать ответ, – после паузы сообщил мне старичок. – Могу лишь сказать, что рыцари с пищевой аллергией нам не нужны. Но и просто так выпустить вас отсюда я не имею права… В общем, если бы вы сейчас сказали «да», то до испытаний дело уже не дошло бы.
Я поежилась. Подводные мины подстерегали в самых неожиданных местах.
– К счастью, аллергий у меня никаких нет, – преувеличенно бодрым голосом заявила я. – Не далее как неделю назад на даче съела двухлитровую миску салата из одуванчиков, чтобы похудеть, и ничего… Так что давайте сюда ваши пряности.
– Внесите специи! – провозгласил старичок.
Пока его подчиненные суетились и, судя по звукам, бегали как оглашенные туда-сюда, готовя реквизит для испытания, у меня родился небольшой планчик, который я тут же начала приводить в исполнение. «Священная маска» была настолько бэушная, что буквально рассыпалась – на глазах в буквальном смысле. Я решила воспользоваться ее плачевным состоянием и принялась усиленно моргать, протирая ресницами в ветхой материи щель для обозрения.
Думаю, тут необходимо сказать пару слов о моей туши для ресниц «Стреляю наповал». Я беру ее на рынке у одной тетеньки, исключительно по знакомству. В магазинах она не продается, потому что, как говорит эта моя знакомая тетенька, крупные косметические фирмы марку «Стреляю наповал» не пускают – боятся конкуренции. Тушь эта делает ресницы густыми, черными и жесткими, как щетка пылесоса. Конечно, клей с сажей, входящие в ее состав, несколько затрудняют процесс снятия макияжа, однако ради эффекта кукольных глаз можно потерпеть не только подобные ерундовые неудобства, но и постоянное раздражение век.
Словом, разодрать хлипкую ткань такими ресничками не составило мне большого труда. Спустя несколько секунд я получила отличное смотровое окошко в дурацкой повязке.
И очень вовремя! Поскольку Черный Пес уже держал передо мной поднос, на котором стояли три серебряные вазочки в форме змей, обвившихся вокруг неглубоких плошек. В каждой плошке возвышалась горка зерен различной формы, смешанных с сухими листочками и какой-то пылью. В нос мне ударили сумасшедшие, агрессивные, яркие, не сочетающиеся между собой ароматы, среди которых я не могла разобрать ни одного знакомого. Я снова чихнула. Пора им свою организацию переименовывать в Орден Чихания. Тем более, их позывные – смешное слово «рахе» – очень напоминают звук, который издает чихающий человек.
– Смесь первая! – объявил Главный Магистр.
Черный Пес зачерпнул серебряной ложкой содержимое крайней правой вазочки и поднес ложку к моим губам.
Я послушно открыла рот и попробовала сухую дрянь.
Ну, доложу я вам, подобных специй свет не видывал! Уж не знаю, где Главный Магистр их откопал, но я совершенно не представляла, что это такое.
Нет, конечно, при готовке я использую кое-какие приправы: перец там, лаврушку для борща, ванилин, изредка корицу – осенью, когда пеку шарлотку из своей «антоновки». Барбарис, как вам уже известно. Но тут…
Во рту творилось нечто невообразимое. Мне было одновременно остро, горько, кисло и сладко. Желудок запротестовал, срочно пытаясь эвакуироваться через пищевод вверх по горлу.
Едва удерживая его на месте, я деликатно сплюнула смесь прямо в лицо Черному Псу (а что? ко мне не может быть никаких претензий! они-то думают, что я ничего не вижу!), который тут же возмущенно заорал, и уверенно сказала:
– Это сассапарель, портулак, острица, куркума, зира и иссоп, товарищ Магистр!
Удивлены? Просто возле вазочек стояли таблички, на которых были расписаны все ингредиенты – для Главного Магистра и его прихлебателей. Сквозь свою щель в тряпке я прекрасно могла прочитать состав каждой смеси. К своим пятидесяти семи (хотя вообще-то можно считать, что мне еще пятьдесят шесть, день рождения-то был всего две недели назад) я сохранила отличное зрение. Это к слову о потенциальных невестках в очках.
Рыцари пораженно зашептались.
Главный Магистр крякнул и предложил попробовать вторую смесь, с которой я (не без помощи сопроводительной таблички) разделалась также элементарно, если не считать усилившейся тошноты.
С третьей возникло небольшое недоразумение: Черный Пес заслонил краешек таблички с описанием специй большим пальцем, и я не никак не могла сообразить, что это за название такое, начинающееся на «га» и заканчивающее им же. «Га… га… га…», – лепетала я.
Главный Магистр подобрался в своем кресле. Бородка его настороженно поднялась. Про тошноту я больше не думала, только пыталась вспомнить нужное слово. Состояние было примерно таким, как когда пытаешься отгадать последнее слово в кроссворде, чтобы выиграть бесплатную трехмесячную подписку на программу телепередач, а мозг категорически отказывается сотрудничать. Только сейчас вместо подписки на кону стояла моя жизнь. И, что важнее, судьба Степочки, который без моей помощи так и останется в тюрьме, пусть даже и с накрахмаленными полотенцами.
Тут Черный Пес, весь оплеванный приправами, решил вытереть глаза, для чего перехватил поднос одной рукой, и я наконец сумела прочитать название:
– Галанга! – крикнула я торжествующе.
Главный Магистр довольно кивнул и, расслабившись, откинулся на спинку стула, а собравшиеся восторженно зааплодировали. Старичок взмахом руки повелел снять с меня маску.
– Батюшки-светы, как хорошо! Как хорошо вновь увидеть белый свет! – драматично воскликнула я, чтобы не вызвать подозрений. – Как хорошо вновь увидеть лица людей! То есть лица кобр. То есть морды кобр. – Черный Пес нахмурил заляпанные специями брови. – То есть… Ну вы поняли, товарищи Кобры.
– Вы, Любовь Васильевна, первый на моей памяти кандидат, столь ловко преодолевший первый барьер на пути к поступлению в Орден! – восхищенно задребезжал старичок. – Вы настолько же красивы, насколько хорошо разбираетесь в приправах… – Он игриво подхихикнул, затем пригладил бородку и снова сделал серьезное лицо. – Поздравляю, о Люба из Купчина! Ты готова к следующему испытанию…
– А сколько их всего, товарищ Магистр? – перебила его я. – А то мне уже спать пора. Режим прежде всего! А как иначе сохранить такую красоту? Вот сколько, по-вашему, мне лет?
– Э-э… Тридцать семь? – скомплиментил Главный Магистр и снова подхихикнул. Самому ему было, наверное, лет сто.
– Вообще-то сорок семь, но спасибо! – Я кокетливо повела плечиком. Павлин блеснул в колеблющемся свете. – Так что меня ждет впереди?
– О, всего лишь два испытания, милая Любовь Васильевна, которые, я уверен, вы с вашими выдающимися способностями быстро пройдете! – заверил меня старичок. – Приготовьте машину! – скомандовал он насколько мог зычно.
К моему несказанному удивлению, из дальней двери Черный Пес выкатил высокотехнологичное чудо: блестящий алюминиевый стенд на колесиках, с громадным экраном и какими-то трубочками сбоку. Аппарат напоминал гибрид мощного компьютера и медицинского диагностического устройства. Его прямые, четкие линии резко контрастировали с округлостями старинного зала, а гладкий корпус удивленно отражал огоньки свечей. Длинный белый провод стелился по грубому каменному полу.
Ага, все же совсем без электричества они обойтись не смогли, злорадно подумала я.
Черный Пес подкатил аппарат ко мне.
– Давай правую руку, мамзелька, – потребовал он.
– Зачем это? – подозрительно спросила я. Сейчас еще поженят меня с Главным Магистром, не удивлюсь! А я в расцвете лет за всяких лесовичков выходить не собираюсь!
Закатив глаза, Черный Пес сам схватил меня за запястье и мгновенно защелкнул на нем плотный силиконовый браслет, из которого торчала металлическая иголка. Браслет был соединен с аппаратом тонкой пластиковой трубочкой наподобие капельницы. Через секунду экран вспыхнул и на нем появилась надпись: «Артериальное давление 120/80 мм рт. ст. Введите возраст клиента».
– Товарищ Магистр, это что? – Я уже струсила по-настоящему.
– Это, Любовь Васильевна, наша умная машина! – с гордостью объяснил старичок. – Сейчас она задаст вам три вопроса. Если все три ответа будут правильными – браслет автоматически расстегнется, вы освободитесь.
– А если я отвечу неправильно?
– К сожалению, тогда эта иголочка выпрыгнет из своего гнезда и впрыснет вам в руку смертельный яд королевской кобры. Смерть наступит через пятнадцать минут. Сейчас машина рассчитает необходимую дозу, исходя из вашего возраста, роста и веса… Старший Магистр, прошу ввести данные!
Черный Пес с сомнением посмотрел на меня и набрал на виртуальной клавиатуре цифру «47», оглашенную мной ранее.
«Введите рост клиента» – предложила машина.
– Сто семьдесят? – спросил Черный Пес, оценивающе глядя на мой затылок.
– Сто шестьдесят пять – просто у меня туфли на ортопедической платформе и прическа пышная, – пояснила я.
«Введите вес клиента».
– Ну? – выжидающе уставился на меня Черный Пес, поскребывая щетину на подбородке.
Во мне боролись два чувства. С одной стороны, врать было бы неразумно – если скажу слишком маленькую цифру, яда тоже будет мало, и я буду мучаться дольше, страдания будут невообразимыми. Но с другой – не могу же я всем признаться, что вешу восемьдесят три килограмма!
– Шестьдесят девять, – выдавила я после паузы.
Черный Пес хмыкнул.
– Вводи шестьдесят девять килограммов! – потребовала я окрепшим голосом. Эх, была не была! Репутация стройняшки мне дороже. Не хочу погибать толстухой. Меня должны запомнить топ-моделью.
– Да на здоровье, мне без разницы, – пожал плечами байкер и набрал 69 на клавиатуре.
«Пожалуйста, подождите. Данные обрабатываются».
– Машина у вас уж очень современная, – сказала я Главному Магистру, просто чтобы не молчать. Я чувствовала, как от страха по спине текут струйки пота.
– О да, среди наших рыцарей есть отличные программисты, – похвастался старичок. – Вы бы видели нашу прежнюю, механическую установку! Размером со шкаф, громоздкая, обслуживать ее было невозможно. Капризная и непредсказуемая. Сколько отличных кандидатов мы потеряли из-за неисправности в системе! Установка часто впрыскивала яд даже в случае правильного ответа… В итоге мы ее переплавили на канделябры, и с нуля создали вот эту умницу. – Старичок с умилением посмотрел на смертоносный аппарат.
Машина тем временем выдала результат: «Рекомендуемая доза яда – 0,08 гр».
По пластиковой трубочке побежала светло-желтая жидкость и остановилась у основания иголки.
Я громко сглотнула. Уж лучше бы мне дали съесть целую лоханку отвратительных специй.
Загорелась надпись: «Начать тест?».
Черный Пес небрежно нажал зеленый кружок со словом «да».
– Приступай, о Люба из Купчина! – провозгласил старичок. – И помни – любая ошибка станет роковой.
На экране возникла строчка:
«Вопрос №1: Живут ли кобры в неволе?»
Ах, так тест будет из области зоологии! Ну, это легко. Степочка пару лет назад встречался с ветеринаршей, работавшей в нашем Ленинградском зоопарке. Я, конечно, запретила ему с ней общаться – мало ли какими болезнями можно заразиться от диких животных. Но, помнится, тот единственный раз, когда я видела эту девицу, она как раз жаловалась, что кобры в террариуме погибают от голода, потому что не желают переходить на крыс, ведь они привыкли питаться другими змеями. Я еще тогда подумала: крысы и змеи в непосредственной близости от моего маленького зайчонка? Ну уж нет!
Вот и сейчас я уверенно нажала красный кружок.
«Правильно!» – похвалила меня машина.
– Замечательно, Любовь Васильевна! – обрадовался старичок. – Запомните, кобры не живут в неволе. И это закон для любой арестованной Кобры. Позже мы выдадим вам ампулу со змеиным ядом, который вы должны будете всегда носить с собой. Вы обязаны будете вскрыть ее и выпить, если окажетесь за решеткой.
Вот еще, подумала я, но вслух сказал:
– Конечно, товарищ Магистр! О чем речь!
«Вопрос №2: Может ли кобра контролировать дозу впрыскиваемого яда?»
К сожалению, об этом девица из зоопарка ничего не говорила.
Поэтому пришлось импровизировать.
Если бы я была на месте кобры, я бы, наверное, не стала тратить свой яд на кого попало. Вот, скажем, для моей сестры Глафиры, достающей меня своим занудством, хватило бы и капельки, просто для острастки. На противных теток в метро я бы вылила чуть побольше яда. И максимальную дозу получили бы нахалки, набивающиеся в Степины невесты без моего одобрения.
Я нажала зеленый кружок.
«Правильно!» – одобрила машина.
– Великолепно, Любовь Васильевна! – захлопал в ладоши старичок. – Кобра действительно единственная змея, рассчитывающая количество впрыскиваемого яда в зависимости от веса жертвы… Переходите к последнему вопросу.
«Вопрос №3: Заботятся ли кобры о своих детенышах?»
Тут я даже думать не стала. Разумеется, да! Как же можно не заботиться о собственных малышах? Они же такие беспомощные!
«Правильно!» – подтвердила машина и браслет на моем запястье сам собой расстегнулся.
– Поздравляю, Любовь Васильевна! Удивительно, что вы не ошиблись там, где спотыкаются даже опытные биологи. – Главный Магистр с довольным видом пригладил бородку. – Вообще-то змеям совершенно не свойственно заботиться о потомстве, более того – они его часто съедают. И королевская кобра – единственная, кто целых три месяца не отходит от гнезда с яйцами, а потом еще долго присматривает за новорожденными детенышами.
Я запоздало перепугалась. Будь на моем месте чуть более образованный человек, имеющий общие представления о поведении змей, он бы точно ответил на третий вопрос неправильно. Все-таки иногда среднее образование имеет преимущество перед высшим!
Пока я приходила в себя, Черный Пес укатил гнусный аппарат обратно в подсобку, а Главный Магистр потер ручки и объявил:
– Переходим к третьему испытанию! – Он откашлялся. – О Люба из Купчина! Поведай Кобрам, за что ты ненавидишь Романовых!.. У вас есть три минуты на подготовку, Любовь Васильевна, – обыденным тоном прибавил он в конце.
– Да ну, не надо мне три минуты! – самоуверенно заявила я. – Я сразу могу рассказать. – Я принялась загибать пальцы. – Значит, так. Екатерину Вторую я ненавижу за то, что она плохая мать. Петра Первого я ненавижу за то, что он основал Петербург посреди болота, на берегу гадкого холодного моря, а не где-нибудь в Сочи. Николая Первого ненавижу с недавних пор, но сильно – после того, как мне рассказали в новостях, что он проиграл Крымскую войну. Да как он посмел! Разрушил духовные скрепы, как метко подметил этот приятный ведущий итоговой программы в красном галстуке, как же его зовут…
– Хорошо-хорошо, спасибо, Любовь Васильевна! – поднял хиленькие ручки вверх Главный Магистр. – Вижу, что вы наш человек. А точнее – наша Кобра… Но прежде чем мы приступим к обряду посвящения – заключительная часть ритуала.
– Что мне надо делать? – утомленно спросила я.
– Вам? Ничего, – отозвался старичок и встал со своего стула. – Это голосование по вашей кандидатуре рыцарей Ордена. Кобры! Прошу!
Черный Пес водрузил на постамент глиняную миску с гладкими черными и белыми камешками овальной формы, напоминающими гальку. Наверное, притащили камни из Сочи и покрасили их гуашью. Рядом байкер поставил такую же миску, но пустую.
Каждый рыцарь должен был подойти к постаменту и положить в пустую миску камень нужного цвета: белый – если одобрял мое вступление в Орден, черный – если не одобрял.
Ну, не могу вам сказать, чтобы все камешки во второй миске были белыми. Толстуха Воронцова, скривив мерзкую физиономию, конечно же, мстительно бросила черный камень. Черный Пес был за меня. Остальные рыцари разделились примерно поровну.
После завершения голосования Кобры расселись по своим местам, а Черный Пес с почтительным поклоном подал заполненную миску Главному Магистру. Тот едва удержал тяжесть в руках.
Затем начался подсчет голосов. Черный Пес стоял рядом с Главным Магистром и принимал камни в пустую миску. С каждой новой черной галькой, найденной в миске для голосования, булыжник на моем сердце тяжелел.
Двадцать пять на двадцать пять.
Чаши весов, на одну из которых возложили мою жизнь, а на другую – смерть, замерли друг напротив друга.
Что скажет Главный Магистр?
В зале наступила тишина.
Старичок поправил темно-красный балахон. Пригладил бородку. Оглядел собравшихся. Прошелся взад-вперед по подиуму прогулочной походкой. А затем посмотрел мне прямо в глаза.
– Никогда не думал, что на старости лет я вновь окажусь в таком ошеломляющем водовороте чувств, и так внезапно… Еще утром я был стариком. Сейчас я – дерзкий юноша, готовый на любой подвиг ради вас… Вы – моя муза, Любовь Васильевна. Неслучайно вы появились в Ордене одновременно со священной Книгой. – Он возвысил голос. – Главный Магистр голосует «за»!
