Анна Овчинникова
Легенды и мифы Древнего Востока

ВРЕМЯ БОГОВ

О богах я не могу знать, есть ли они или нет, потому что слишком многое препятствует такому знанию – и вопрос темен и людская жизнь коротка.

Протагор

Бегство Тефнут в пустыню

Тефнут, богиня дождя, была любимой дочерью Бога Солнца Ра и помогала ему поддерживать мировой порядок. Но однажды, когда Тефнут была еще очень молода, она поссорилась с отцом и убежала далеко на юг, в Нубийскую пустыню.

Лишившись дочери, Ра был безутешен, но еще хуже пришлось смертным обитателям Египта: едва Тефнут покинула страну, как там началась страшная засуха, солнечные лучи чуть ли не до дна прожигали Нил, и Великая Река обмелела, и пришли из Нубии песчаные бури. Посевы не могли взойти на лишенной влаги земле, люди гибли от жажды и голода, а рядом с ними гибли обессиленные звери и птицы.

Тогда великий Ра призвал к себе сына, бога ветра Шу, и сказал ему:

– Ступай в Нубию, разыщи там Тефнут и во что бы то ни стало приведи ее обратно!

Шу, который и сам тосковал по сестре, не заставил просить себя дважды. В облике льва он немедленно отправился в Нубию и вскоре отыскал Тефнут: превратившись в дикую кошку, она охотилась в пустыне на антилоп. Но как ни уговаривал Шу сестру вернуться в Египет, как ни пытался разжалобить ее рассказами о бедствиях, обрушившихся на страну в ее отсутствие, разгневанная Тефнут даже слушать его не пожелала.

Нарычав на брата, дикая кошка вернулась к прерванной охоте, а Шу ни с чем явился к отцу и рассказал ему, что Тефнут ни за что не желает покидать Нубийскую пустыню.

– Да, видно, урезонить мою дочурку должен тот, кто похитрее тебя, – в задумчивости промолвил Ра и послал за богом Тотом, мудрейшим из египетских богов.

А надо сказать, что эллины недаром отождествляли Тота со своим пронырливым богом Гермесом – Тот был настолько же разносторонен в своих талантах, как и Гермес Трисмегист – Трижды Величайший. Тота почитали как бога Луны и мудрости, как изобретателя письменности, геометрии, астрономии и календаря, как покровителя магии и медицины. Подобно Гермесу, Тот сопровождал души умерших в потусторонний мир и выполнял различные поручения других богов…

И сейчас этот бог со всем рвением взялся выполнять поручение Ра.

Тот превратился в маленького смешного павиана и легко отыскал Тефнут, по-прежнему забавлявшуюся охотой в самом центре Нубийской пустыни.

Почтительно поздоровавшись с богиней, Тот льстивым голосом стал убеждать ее вернуться: с уходом Тефнут радость покинула дом ее отца, все боги и люди Та-Мери тоскуют по ней, вся природа Та-Мери гибнет, лишившись живительной влаги… О, как возрадовались бы и боги, и смертные, если бы Тефнут смирила свою ярость и вернулась!

– Подумай сама, божественная, – уговаривал павиан, – не лучше ли тебе вернуться туда, где тебя встретят с величайшим почетом, вместо того чтобы в одиночестве терзать тощих пустынных антилоп?

Однако лесть Тота не подействовала на Тефнут, и пустыня задрожала от грозного рыка дикой кошки:

– Ты, ничтожный маленький павиан! Как ты смеешь указывать мне, могущественной богине, что я должна делать?! За такую наглость я разорву тебя на клочки, и даже мой отец Ра не сможет собрать их воедино и снова вдохнуть в тебя жизнь!

– О да, я верю, что ты сможешь это сделать, – притворившись ужасно испуганным, ответил маленький павиан-Тот, – только прежде чем ты начнешь рвать меня на части, не желаешь ли послушать сказку о том, что случается с кровожадными убийцами, одной из которых ты вознамерилась стать?

Тефнут, успевшая соскучиться в одиночестве, захотела послушать сказку и прорычала:

– Что ж, рассказывай!

«Пусть потешит меня своей сказкой, – подумала она, облизывая усы, – а съесть его я всегда успею!»

И Тот, призвав на помощь все свое красноречие, начал рассказывать о том, как жившие по соседству коршун и кошка однажды заключили друг с другом союз. Коршун поклялся никогда не нападать на котят кошки, а та в ответ пообещала не причинять зла его маленьким птенцам. Какое-то время оба союзника честно выполняли условия договора, но потом случилось так, что коршун ничего не добыл на охоте; тогда он отнял кусок мяса у котенка и отнес мясо своему птенцу.

– Так вот как ты соблюдаешь наш союз? – глядя вслед улетающему коршуну, воскликнула кошка, проворно взобралась на дерево и схватила птенца, пожиравшего украденное мясо.

Однако в последний миг кошка вспомнила о клятве не причинять зла птенцам коршуна, устыдившись, разжала когти… Но как только она это сделала, птенец в страхе выпрыгнул из гнезда и разбился насмерть.

Коршун вернулся с охоты, увидел у подножия дерева мертвого сына, в ярости напал на котят и скормил их своим коршунятам.

Тогда кошка в отчаянии воззвала к богу Ра, умоляя его покарать убийцу, и Ра услышал мольбу кошки. Он призвал к себе бога Возмездия и велел ему примерно наказать клятвопреступника!

Бог Возмездия оказался скор на расправу: он надоумил коршуна украсть кусок мяса, который человек жарил для себя на углях, и коршун принес мясо в гнездо, не заметив, что к добыче пристали тлеющие угольки. От горящих угольков гнездо коршуна вспыхнуло, и все его птенцы погибли в пламени…

Теперь ты видишь, о великая Тефнут, как карает твой отец тех, кто стремится пролить кровь своего ближнего?

– Хм, – в раздумье пробормотала Тефнут. – Я что-то не поняла, за какие провинности Ра покарал маленьких коршунят? К тому же – с каких это пор уродливая обезьяна вроде тебя смеет называться моим ближним? Но все же ты развлек меня забавной сказкой, маленький павиан, и, так и быть, я не обижу тебя! Даю тебе в этом клятву!

Павиан-Тот чуть заметно улыбнулся, радуясь первому успеху, и сразу принялся его развивать: он поднес Тефнут блюдо сладостной еды и снова начал расписывать, как тоскует по возлюбленной дочери старый Ра, как жаждет возвращения великой Тефнут весь Египет…

И в конце концов ему удалось-таки смягчить сердце гневной богини: растроганная словами Тота, Тефнут с трудом удержалась от слез. Она уже собиралась сказать, что немедленно возвращается домой… Но вдруг опомнилась и взревела от ярости.

Как! Ни отец, ни брат не смогли уговорить ее вернуться, а какой-то ничтожный маленький павиан чуть было не заставил ее переменить свое решение?! Сейчас она покажет этому проныре, на что способны когти и зубы грозной Тефнут! Сейчас она его!.. Сейчас…

Но тут богиня вспомнила, что не может сделать этого.

Да, она немедленно разорвала бы в павиана в клочья, если бы только что не дала клятву не причинять вреда маленькому хитрецу! Увы, как она могла быть настолько опрометчивой, почему она не следила как следует за своим языком?!

Тефнут в ярости ревела, вздыбив шерсть и взрывая когтями песок, а Тот, хотя вновь притворился до смерти напуганным, продолжал болтать как заведенный. Он рассказывал Тефнут сказку за сказкой, историю за историей – до тех пор, пока та наконец не засмеялась, побежденная красноречием пройдохи. Ее ярость и обида прошли, и она объявила о своем решении вернуться в Египет…

– Но, конечно, – поспешно добавила богиня, – я возвращаюсь туда по собственной воле, а не по воле какого-то болтливого павиана!

И Тефнут с Тотом двинулись в обратный путь.

Вся египетская земля ликовала, Нил снова наполнился животворной влагой, буйно зазеленели его берега. Люди встречали богиню радостными песнями и плясками, били в бубны, звенели систрами, распевали приветственные песни. В жертву Тефнут приносили гусей и газелей, ее возвращение отмечали реками вина и пива, ей подносили цветы и ветви финиковых пальм… Рыдающий от счастья Ра обнял свою дочь и устроил в ее честь роскошный пир, на котором одно из самых почетных мест по праву занял бог Тот, сбросивший шкуру маленького смешного павиана.

С тех пор каждый год по окончании сезона засухи люди Египта праздновали возвращение Тефнут – так же как эллины праздновали весной возвращение на землю Персефоны из Аида, финикийцы – воскрешение Адониса, а шумеры – возвращение из подземного царства бога-пастуха Думмузи.

Времена года

Бог Тот, первый египетский изобретатель, впридачу ко многим другим своим хитроумным выдумкам изобрел и времена года. Он разделил год на три части, назвав их Временем Разлива, Временем Всходов и Временем Урожая. Каждый из времен года Тот поделил на четверти – в результате получилось 12 месяцев по 30 дней в каждом.

Все были довольны установленным Тотом порядком, все, кроме богини Нут. Дело в том, что после ее развода с супругом она все-таки ухитрялась сожительствовать с Гебом по ночам. Узнав об этом, ее отец Шу страшно разгневался, а ее дедушка Ра наложил на внучку проклятье: отныне ни в один из 360 дней года Нут не могла родить ребенка.

Богине неба очень хотелось иметь детей, и она поняла, что только создатель времен года, мудрый Тот, сможет помочь ее беде. Нут до тех пор рыдала, заливая Тота сверху потоками слез, пока он не пообещал что-нибудь придумать.

Пообещать легко – но как обойти проклятие Ра?

Однако Тот быстро составил план действий, прихватил недавно изобретенную им игру сенет и полетел в гости к Луне. Он сделал вид, что просто случайно пролетал мимо и решил заглянуть к Луне, чтобы с ней поболтать.

Скучавшая в одиночестве Луна очень обрадовалась гостю, а Тот, обменявшись с хозяйкой приветствиями, предложил ей сыграть в сенет – это было что-то вроде современных шашек, но похитрее.

– Конечно, я сыграла бы с тобой, – ответила простодушная Луна. – Да только мне нечего поставить на кон!

– Как нечего? У тебя ведь полным-полно времени! – фыркнул Тот. – Год-то ведь измеряют по тебе, Луне! Вот и поставь на кон 1/72 часть каждого из 360 дней своего года. Даже если ты проиграешь, от такой малости лунный год почти не убудет, а если проиграю я, то расскажу тебе интересную сказку! У меня этого добра тоже пруд пруди!

Само собой, Луна вчистую проигралась опытному игроку Тоту, и окончательный выигрыш Тота составил ровно 5 дней.

После этого Тот создал новый, солнечный год, присоединив к нему 5 выигранных дней, – с тех пор лунный год стал на 5 дней короче, солнечный же год стал равняться не 360, а 365 дням. 5 новых дней Тот на всякий случай посвятил Ра, чтобы тот не вздумал проклясть и эти дни тоже. Хитроумный Тот прекрасно понимал, что Ра не будет проклинать дни, посвященные ему самому.

Что ж, Бога Солнца обошли по всем статьям, и Ра ничего другого не оставалось, как позволить Нут родить по ребенку в каждый из пяти посвященных ему дней. Нут с радостью воспользовалась любезным разрешением деда и родила Осириса, Харвера, Сета, Исиду и Нефтиду.

Борьба Ра с исчадиями мрака

Наверное, еще ни одному верховному богу, как бы силен он ни был, не удавалось править миром спокойно, без смут и войн.

Так, эллинскому громовержцу Зевсу пришлось воевать с чудовищным стоглавым Тифоном и гигантами, финикийскому богу Баалу – сразиться с богом морской стихии Йаму и с властителем подземного мира Мотом…

Египетский Ра отнюдь не был исключением из этого правила.

Не так уж много времени прошло после его воцарения на небесном престоле, как ему пришлось вступить в бой со змеем Апопом, который задумал свергнуть и уничтожить солнечного владыку.

Ра бился с Апопом целый день, только к закату тяжело раненный Апоп отступил, нырнул в реку и уплыл в подземное царство Дуат залечивать полученные в потасовке с Ра ожоги и раны. После Апопа на власть Бога Солнца посягнул огромный крокодил Магу. Этому бунтовщику тоже не повезло, Ра пронзил его копьем…

Однако пример Апопа и Магу не отпугнул других исчадий мрака.

Вслед за Апопом и Магу на землю Египта хлынули бесчисленные орды чудовищ, в суматохе сотворения мира выбравшихся из Первозданного Океана Нуна. Орда за ордой порождения тьмы накатывались на Египет в облике гиппопотамов, крокодилов и других малосимпатичных животных. Не только Ра, но и остальные боги чуть ли не каждый месяц вынуждены были сражаться с новыми полчищами злобных бестий. Возможно, как раз в те суровые времена у египетских богов вошло в моду принимать обличья разных зверей, чтобы ни в чем не уступать на поле боя своим звероподобным противникам. «На войне, как на войне!» – решили боги и сами стали превращаться в крокодилов, бегемотов, шакалов и львиц.

Легко можно представить, как боги-соколы вели воздушную разведку, боги-быки выполняли роль тяжелой кавалерии, а боги-лягушки караулили дельту Нила, чтобы вовремя сообщать в штаб Ра о приближении новых вражеских сил.

Правда, эллины объясняли звероподобный облик египетских богов совсем по-другому: они считали, что бушевавший некогда по всему миру огнедышащий великан Тифон так напугал всех богов, что они превратились в разных зверей, пытаясь спастись от своего грозного противника. Но когда Зевс одолел Тифона и похоронил его в глубине земли под вулканом Этна, эллинские боги вновь приняли человеческий вид, – а вот боги Египта превратились в людей только наполовину, сохранив головы львов, шакалов, орлов и обезьян. Некоторые же весельчаки, вроде Тота просто забавы ради то и дело меняли облик, оборачиваясь по желанию то зверем, то птицей, то человеком.

Бунт людей против Ра

В долгих жестоких боях с исчадиями мрака великий Ра состарился, ум его притупился, волосы его стали цвета лазури, сила начала убывать.

Когда весть об этом дошла до людей, смертные ополчились против своего создателя и решили свергнуть Бога Солнца с престола, чтобы самим управлять миром. Люди собрали большое войско и двинулись штурмовать дворец Ра.

При виде движущихся к его дворцу вооруженных толп старый Ра немедленно созвал всех остальных богов.

Шу, Тефнут, Геб, Нут, Хатхор, Тот и даже старик Нун явились в чертоги своего повелителя, и Нун спросил:

– Скажи, владыка, зачем ты призвал нас к себе?

– Неблагодарные люди, созданные из моих слез, замыслили против меня мятеж, – горько пожаловался Ра. – Они уже приближаются к моему дворцу, и я хочу услышать ваш совет: как мне поступить с наглыми бунтовщиками?

– Что ж тут советовать? – удивился Нун. – Направь на них жгучие лучи твоего Ока-урея, и пепел этих людишек будет развеян по ветру!

Ра мысленно хлопнул себя по лбу: как же он сам об этом не подумал! Да, ему явно пора на покой, раньше он никогда не страдал склерозом! Но, дабы не уронить свое достоинство в глазах других богов, Ра медленно кивнул и важно ответил:

– Хороший совет, отец. Я так и поступлю!

С этими словами Ра обратил на войско мятежников солнечное Око, направив на них смертоносные лучи.

Но демарш Бога Солнца не имел успеха: подслеповатый старый Ра промахнулся, и лучи урея испепелили землю в стороне от войска людей. Мятежники продолжали наступать, рассыпавшись на небольшие группы и прячась за скалами и камнями. Ра не смог прожечь скалы, хотя напрягал свое Око до тех пор, пока оно не заслезилось.

– Нет, Ра, этим людей не проймешь! – наконец нервно воскликнул Геб. – Пусть лучше твоя дочь Хатхор расправится с бунтовщиками, да так, чтобы впредь никому из смертных неповадно было поднимать руку на богов!

Богиня Хатхор растерянно вышла вперед.

Она считалась богиней любви, музыки, пляски и веселья, покровительницей молодоженов и матерей. Даже направляясь на военный совет, она взяла с собой свой любимый систр, украшенный изображением кошки с человеческим лицом; ее походка была походкой танцовщицы, ее нежные руки никогда не держали оружия. Казалось, Хатхор меньше, чем кому-либо другому, было под силу справиться с надвигающимися на дворец ее отца вооруженными ордами…

Но все боги наперебой стали доказывать, что она отлично справится с подобным делом, ведь от любви до ненависти только шаг!

Хатхор поняла, что ей придется выполнить это тяжелое поручение, потому что все остальные боги не меньше Ра боятся обнаглевших до бесстрашия людей.

– Значит, вы хотите, чтобы я сражалась за вас?! – наконец сквозь слезы воскликнула Хатхор и отшвырнула в сторону систр. – От любви до ненависти только шаг, говорите вы?! Хорошо, можете считать, что этот шаг уже мною сделан!

И Хатхор издала такой громовой рев, что боги в ужасе шарахнулись кто куда.

Тот проворно нырнул под трон Ра, когда огромная львица со вздыбленной гривой и оскаленной пастью возникла на том месте, где еще мгновенье назад стояла нежная веселая красавица Хатхор… Даже Тефнут в самые худшие ее минуты в нубийской пустыне не выглядела столь кровожадно!

А львица Сохмет, которая только что была богиней Хатхор, громадными прыжками вырвалась из дворца Ра и обрушилась на армию людей, успевшую подойти совсем близко.

Сохмет рвала людей в клочья и с наслаждением пожирала их, она убивала смертных сотнями и тысячами, лакала теплую человеческую кровь и никак не могла напиться вдоволь.

Ра понял, что его дочь перебьет всех людей, если ее не остановить.

– Хватит! Довольно! – закричал он. – Мятежники обращены в бегство, ты можешь вернуться!

– Нет! – прорычала Хатхор-Сохмет, обращая ко дворцу измазанную кровью морду. – Мне нравится убивать, я еще не насытилась кровью этих жалких тварей!

И богиня снова кинулась на людей.

Мятежники бежали во все стороны, они пытались спастись вверх по реке, но Сохмет настигала их повсюду и убивала, убивала, убивала…

Ра понял, что скоро свирепая львица истребит весь человеческий род, и ему придется сотворять людей заново, что в его преклонные годы не так-то просто будет сделать.

– Посоветуйте же кто-нибудь, как ее остановить?! – гневно воззвал Ра к другим богам. – Вы хотели, чтобы Хатхор расправилась с людьми, ну так попробуйте теперь ее образумить, пока не поздно!

Никто из богов даже помыслить не мог, чтобы встать на пути кровожадной убийцы, но хитроумный Тот, который только что выбрался из-под трона Ра, мигом сообразил, как усмирить львицу-людоеда.

Тотчас гонцы помчались на остров Абу и принесли оттуда несколько тысяч мер красного камня диди. Ра велел истолочь камень в порошок, смешать его с самым крепким пивом и разлить темно-красную жидкость в долине, где утомившаяся Сохмет улеглась спать, чтобы с первыми лучами солнца завершить уничтожение человеческого рода.

Утром Сохмет проснулась, увидела вокруг багровые лужи и спросонья приняла их за кровь.

– Отлично, напьюсь-ка я перед работой! – воскликнула она и жадно принялась лакать красную хмельную влагу.

Львица быстро поняла, что жидкость отличается по вкусу от людской крови, но продолжала лакать – так понравился ей напиток. И вскоре Сохмет до того захмелела, что ей стало уже не до убийств.

– Ладно… ик! Так и быть, я подарю уцелевшим людям жизнь, – зевая, пробормотала она. – Пусть… ик… идут на все четыре стороны… А еще лучше – пусть присоединятся к моему пиру, выпивки здесь хватит на всех! А потом мы ик… споем и станцуем… Кстати, где мой любимый систр?

С этими словами Сохмет крепко заснула – чтобы проснуться уже в образе Хатхор, нежной богини любви. Потому что если от любви до ненависти только шаг, то и обратный путь ничуть не длиннее. Недаром у египтян образ Хатхор то и дело сливается с образом Сохмет, а иногда с ними обеими отождествляется львица-Тефнут.

С тех пор в Египте стал ежегодно праздноваться праздник Сохмет-Хатхор – «Владычицы опьянения». В этот день люди несли к изваяниям богини кувшины с крепким пивом и вином и пели прославляющую ее песню:

– Мерные наши удары – для тебя, Хатхор,

Мы пляшем для величества твоего,

До высот неба

Мы воздаем хвалу тебе.

Ведь ты владычица скипетров,

Владычица ожерелья и систра,

Владычица музыки,

Которая звучит для тебя.

Мы воздаем хвалу величеству твоему каждый день,

С вечера до той поры, когда заря встает над землей,

Мы ликуем пред ликом твоим, повелительница Дендера,

Мы чествуем тебя песнопеньями.

Ведь ты владычица ликованья, повелительница пляски,

Ты владычица музыки, повелительница игры на арфе,

Ты владычица хороводов, повелительница плетенья венков,

Ты владычица баговоний, повелительница танцев.

Мы славим величество твое.

Мы воздаем хвалу тебе,

Мы возносим твою славу

Над всеми богами и богинями.

Ведь ты владычица гимнов,

Повелительница книг,

Великая обладательница знаний.

Хозяйка дома писцов.

Мы радуемся величеству твоему каждый день,

Сердце твое ликует, когда внимаешь ты нашим песням.

Мы радуемся, глядя на тебя каждый день, каждый день,

И наши сердца ликуют при виде тебя.

Ты владычица венков, повелительница хороводов,

Владычица беспредельного опьянения,

Мы ликуем перед тобой, мы играем тебе,

И твое сердце радуется тому, что совершаем мы для тебя.⁵

Вознесение Ра. Странствие двух ладей

Хотя Ра и удалось расправиться со своими врагами, царствовать дольше над миром стало ему невмоготу. Ра решил удалиться на покой; он снова призвал богов в Великий зал и объявил им о своем намерении.

Как ни просили боги солнечного владыку остаться, Ра был непреклонен, и наконец Нун со вздохом проговорил:

– Что ж, будь по-твоему, сынок. Ты хорошо потрудился и заслужил отдых. Пусть Нут превратится в небесную корову и возьмет тебя на спину, а Шу поднимет вас наверх, как он некогда поднял Нут, оторвав ее от Геба.

Нут послушно превратилась в корову, Ра уселся на ее спину, и Шу вознес их на небеса.

Некоторое время Ра спокойно отдыхал, пока внизу Обеими Землями правил его внук Геб. Но у многодетного Геба слишком много времени уходило на семейные дела, поэтому он сделал своей советницей и правой рукой энергичную богиню справедливости Маат. Целыми днями Геб занимался воспитанием детей (больше всего хлопот доставлял ему буйный строптивый Сет), а Маат тем временем деятельно хлопотала, наводя в мире новый порядок.

Богиня справедливости окружила мир высокими горами, поддерживающими небесную реку, и создала две ладьи: Манджет – дневную и Месктет – ночную. Дневная ладья, по замыслу Маат, должна была перевозить Солнце с востока на запад, а ночная – доставлять Ра по подземной реке через царство мертвых Дуат обратно на восток, к месту его восхода.

Вскоре обе ладьи были готовы к спуску, теперь дело оставалось за малым: получить согласие Ра.

Ра отнюдь не обрадовался, узнав, что ему на старости лет предстоит столь длинное путешествие. Он долго отнекивался, ссылаясь на морскую болезнь, но упрямая богиня не отставала. Маат заверяла, что странствие на обеих ладьях будет просто приятной прогулкой, что Богу Солнца и делать-то ничего не придется – только сидеть на золотом троне да гордо сиять уреем! В конце концов старый Ра еще немного поворчал и махнул рукой в знак согласия.

Ладья Манджет оказалась очень милым суденышком, правда, несколько перегруженным. Кроме Ра и его золотого трона в плаванье по небесной реке отправились Маат и Хатхор, Тот и Хека, Онурис и Шу. Места на веслах заняли дюжие боги Ху, Сиа, Сехем и Хех⁶ – и ладья пустилась в свой первый рейс.

Сначала все шло как по маслу. Ра успел даже задремать на золотом троне, но вскоре его сон был грубо прерван: едва Манджет достигла середины небосклона, как из небесной реки вынырнул старый знакомец Ра, змей Апоп, и с шипением вцепился зубами в борт. Со времени стародавней битвы с Богом Солнца Апоп залечил раны, стал в два раза длиннее и явно жаждал реванша.

– И это ты называешь приятной прогулкой, Маат?! – возопил Ра, от толчка чуть не свалившись с трона. – Да это же Апоп! Откуда он тут взялся?! – протерев глаза и признав старого противника, ахнул бог. – Бей его, друзья! Бей ползучего гада!

Шу, Анурис, Маат и Тот и без того лупили Апопа и в хвост, и в гриву. Ра со своего трона подбадривал сражающихся криками, время от времени обжигая Апопа лучами урея. Перевес был явно на стороне экипажа ладьи, и в конце концов гигантский змей нырнул обратно в реку, прихватив в качестве сувенира кормовое весло.

– Уф, давно уже я так не развлекался! – потирая руки, проговорил Ра. – Но все-таки, Маат, я надеюсь, впереди нас поджидает немного подобных сюрпризов?

– Да, владыка! То есть, нет… Конечно, нет! Не понимаю, откуда здесь взялся этот реликт! – поправляя разорванное схенти, виновато откликнулась Маат. – Но больше подобного не повторится, клянусь твоим сияющим Оком! Вот увидишь, наш дальнейший путь будет приятен и легок, как путь пушинки на нежном ветру!

– Гхм, – с сомнением пробормотал Ра и снова задремал.

Его разбудил дикий многоголосый вопль, подбросивший Бога Солнца на локоть в воздух:

– Сотворил ты павианов,

Да поют они тебе,

Да пляшут они перед тобою,

Да восклицают они восхваления тебе!!!!*⁷

– А? Что такое? – пробормотал Ра, судорожно протирая урей.

– Тебя приветствуют священные горные павианы, великий владыка! – льстиво пояснила Маат, с трудом перекрикивая пение обезьян. – Ладья уже причалила к западным горам, соблаговоли теперь перейти в ладью Месктет, которая доставит нас в подземный мир!

– Да-да, конечно! – забормотал Ра, поспешно слезая с трона. – Пойдемте скорей в подземный мир, пойдемте куда угодно, только бы эти ужасные животные не последовали за нами!

Ра и его экипаж заняли место в ладье Месктет, врата Загробного Мира закрылись за ее кормой, и хор павианов стих.

Ра облегченно вздохнул, опустил ладони, прижатые к ушам – и вдруг заметил, что вокруг его трона обвивается чудовищный змей.

– Апоп! – взвзизгнул Ра, направляя на змея урей, но Маат поспешно успокоила:

– О нет, владыка, не волнуйся! Это гигантский змей Мехен-та, который будет охранять нашу ладью во время плаванья через Дуат. Мехен-та и волк Упуаут позаботятся о том, чтобы в Дуате твой покой никто не посмел потревожить!

Ра скептически хмыкнул, подозрительно посмотрел на волка Упуаута, который, ковыряя зубочисткой в острых зубах, занял место на носу ладьи, но ничего не сказал. Гребцы Ху, Сиа, Сехем и Хех сильнее налегли на весла – и ладья скользнула во мрак и безмолвие подземного мира.

Вскоре Ра убедился, что в Дуате царит куда больший порядок, чем на небесах: вся подземная река была перегорожена воротами, ладья Месктет то и дело останавливалась перед очередной преградой. Как пояснила Маат, всего подземных врат было двенадцать, и Ра не рискнул спросить, от кого охраняют Дуат их мощные створки.

Впрочем, пока вокруг было тихо и мирно, только гребцы Ра время от времени зычно окликали привратников, да лязгали массивные запоры, да раздавался вдали чей-то заунывный плач…

Престарелый бог, убаюканный мерным движением ладьи, снова начал клевать носом, но сон его как рукой сняло, едва ладья Месктет доплыла до захоронений.

Умершие толпами высыпали из гробниц, приветствуя солнечного владыку, и орали они еще кошмарнее, чем павианы.

– Слава тебе, Ра! – горланили мертвецы. —

Поклоняются тебе обитатели Дуата.

Восхваляют они тебя, грядущего в мире(…)

Ликуют сердца подземных,

Когда ты приносишь свет обитающим на Западе.

Их очи открываются, ибо они видят тебя.

Полны радости их сердца,

Когда они смотрят на тебя,

Ибо ты слышишь молитвы лежащих в гробах,

Ты уничтожаешь их печали

И отгоняешь зло от них прочь.

Все спящие поклоняются твоей красоте,

Когда твой свет озаряет их лица.

Проходишь ты, и вновь покрывает их тьма,

И каждый вновь ложится в свой гроб!..*

– Давно пора! – с надеждой откликнулся Ра на последнюю строчку. – Нет, Маат, этим путешествием ты загонишь в гроб меня самого, честное слово!

– Тебе не понравился гимн, владыка? – удивилась Маат, делая пометки в свитке папируса. – Хорошо, тогда мы изменим слова!

Ра затрясся от гнева и испепелил бы ее уреем, будь Маат смертной женщиной, а не богиней.

А ладья плыла дальше мимо гробниц, и все новые умершие высыпали из своих саркофагов, чтобы поприветствовать Бога Солнца. Только в четвертой долине Дуата звуки сводного хора мумий затихли вдали, вновь воцарилась блаженная тишина, и Ра принялся считать ворота в нетерпеливом ожидании конца путешествия.

Вот впереди показались последние, двенадцатые врата подземного мира, Ра облегченно вздохнул… Но вдруг ладью тряхнул мощный толчок, от которого волк Упуаут проглотил свою зубочистку.

– Что случилось? Почему встали? – осведомился Ра.

– О владыка, змей Апоп выпил всю воду из подземной реки, – дрожащим голосом отозвалась Маат.

– Апоп? Снова он? Откуда здесь взялся этот супостат? И на что тогда нужны все эти ворота, если любой гад может через них проползти?!

Маат ничего не успела ответить на гневные вопросы солнечного владыки: перед ладьей взвихрился песок, и неутомимый реваншист Апоп с жутким шипением вдохновенно ринулся в бой.

Вновь закипела жестокая схватка, в которой особенно отличились Упуаут, Шу и Сехем. Бог магии Хека предпочитал держаться в стороне от драки, он поражал противника словесно, приговаривая заклинание:

– Сгинь, Апоп! Пропади, Апоп! Сгинь, Апоп! Пропади, Апоп! Это Ра и его Ка, это фараон и его Ка. Прибывает Ра – могучий. Прибывает Ра – сильный. Прибывает Ра – возвышенный…

– Что это с ним? Никак, заговаривается! – озабоченно заметил Ра.

– Прибывает Ра – великолепный. Прибывает Ра – ликующий… – громко восклицал бог магии.

– Конечно, я ликую! – Ра с трудом увернулся от стремительного выпада Апопа. – С чего бы мне не ликовать – я всю жизнь мечтал о таком спокойном и мирном отдыхе!

– …Прибывает Ра – прекрасный. Прибывает Ра – царь Верхнего Египта, – продолжал причитать Хека. – Прибывает Ра – царь Нижнего Египта. Прибывает Ра – божественный. Прибывает Ра – правогласный…⁸

То ли это заклинание лишило противника сил, то ли Апоп еще не полностью оправился после небесной схватки, но вскоре ползучего агрессора пронзили копьями, заставили изрыгнуть всю проглоченную воду, и ладья последовала дальше.

Весь оставшийся путь Ра хранил гордое молчание.

Он ничего не сказал, даже когда ладью окружили утопленники, оставшиеся без погребения и лишенные скудных радостей загробной жизни. Ра небрежным взмахом руки даровал им погребение, о котором они молили, хмуро посмотрел на Маат, но никак не прокомментировал сей инцидент. В том же гордом молчании Бог Солнца выслушал объяснение Маат, что их ладья должна проплыть сквозь утробу исполинского змея, чтобы снова попасть из Дуата на небо. Без единого слова Ра вынес малоприятное путешествие сквозь внутренности гигантского пресмыкающегося, рядом с которым Апоп и Мехен-та казались просто земляными червяками…

Только покинув причалившую к краю неба ладью и смыв с себя в ближайшем озере следы пребывания в змеиной утробе, Ра в сердцах изрек:

– Да чтобы я еще когда-нибудь принял участие в твоих увеселительных поездках, Маат! Чтобы я еще раз внял твоим уговорам!..

…С тех пор Ра каждый день странствует по небосводу в ладье Манджет, а ночью пересекает Дуат в ладье Месктет, вновь и вновь сражаясь с недобитым злодеем Апопом.

Иногда Апопу удается временно одержать верх над Ра – тогда на Египет налетает буря, порой же Апоп исхитряется даже проглотить небесную ладью – и наступает солнечное затмение. Но потом солнце показывается снова, Апоп в который раз обращается в бегство, а экипаж Ра продолжает свой путь, распевая гимн, который сочинила Маат: