Анна Орлова
Брак на выживание
Я живо представила, как нога соскальзывает с карниза и я лечу вниз, прямо на клумбу. Там еще нет пышной зелени, чтобы смягчить падение – садовник только-только высадил рассаду и щедро полил грядки, зато есть каменное ограждение, о которое так легко разбить руки, ноги или даже голову.
На мгновение меня одолел соблазн покончить со всем разом. Шаг вперед – и больше не будет ни страха, ни боли, ни сомнений.
Меня передернуло. Не дождетесь! Не хочу валяться в грязи сломанной куклой! Убежала от мужа – и отсюда сбегу.
Я глубоко вздохнула… и чуть не полетела вниз, когда за спиной кто-то сказал насмешливо:
– Самоубийца? Или вообразила себя птичкой?
Я вцепилась в оконную раму и до боли прикусила губу, давя крик. Ричард?! Медленно-медленно, будто в кошмаре, я обернулась… и из груди вырвался какой-то странный придушенный сип.
Не Ричард, о нет! Хотя бы потому, что мой драгоценный муж пока еще жив, а через бледно-голубой мужской силуэт передо мной отчетливо просматривалась стена.
– Что?! – выдохнула я онемевшими губами, боясь даже шевельнуться.
– Ты с подоконника-то слезь, – посоветовал призрак тоном заботливого дядюшки. – Не ровен час, упадешь. Или ты специально – мол, умру и будете плакать?
Он завис в пустой раме трюмо, словно живая – или потусторонняя? – картина в резной раме.
– Вы кто? – выдохнула я и покосилась через плечо на такую далекую ветку.
Если выбирать между падением вниз и этим мертвенно-синим нечто, от которого веяло холодом и жутью, я предпочту рискнуть. Вылезу в окно, а там…
– Эй-эй! – забеспокоился призрак и часто замерцал. – Не вздумай! Ты же не умеешь лазать по деревьям!
Ко мне он не приближался. И хвала богам, иначе я бы за себя не поручилась.
Я прикусила губу и сделала маленький, почти незаметный шажок назад. Карниз опасно качнулся под ногой, и я оцепенела, еле дыша от паники.
– Эмма, вернись в комнату!
От голоса призрака у меня волосы встали дыбом. Я помотала головой. Ни за что!
– Так и будешь торчать в окне? – Он хохотнул и склонил голову к плечу.
Почему-то эта его насмешливость вкупе с панибратским «ты» заставила меня позабыть страх.
– Сэр, вы ведете себя недостойно. Кто вы такой и что делаете в моей спальне? Немедленно назовитесь, а не то…
Я запнулась, не в силах придумать мало-мальски серьезную угрозу. Завизжу? Выпрыгну?
Призрак хмыкнул:
– Ох, как страшно!
Он точно не от Ричарда – зачем мужу пускаться на такие уловки, если завтра меня все равно ему отдадут? Тогда от кого? От миссис Кавендиш? Вдруг она уже нашла… кандидата? И он решил заранее ко мне присмотреться? Откуда мне знать, что умеют темные маги? Может, путешествуют не только во плоти?
– Сэр, – начала я, сгорая от неловкости. – А вы, случайно, не…
– Не… кто? – заинтересовался призрак, насмешливо изогнув бровь.
– Будущий любовник? – выпалила я и быстро поправилась: – Фиктивный любовник!
У призрака отвисла челюсть.
– Фиктивный?! Так меня еще никто не оскорблял! Сэр Бартоломью Крэддок, эсквайр, к твоим услугам, дорогая Эмма! К твоему сведению, я самый настоящий любовник. Только не будущий, а, увы, бывший.
– Чей?! – пискнула я, чувствуя, как голова идет кругом.
Это было слишком… слишком!
– Адели, конечно! – сказал он таким тоном, словно об иных вариантах даже помыслить было нельзя.
– Прабабка Аделаида? Вы шутите?
Вспомнился портрет почтенной леди в черном с сурово поджатыми губами и сердитым лицом.
– Какие уж тут шутки, – пробурчал призрак, поворачиваясь спиной. – Сама взгляни.
Из его полупрозрачной спины торчал такой же полупрозрачный… гребень для волос. Массивный, с узорным навершием, украшенным кроваво-красными рубинами и монограммой «А. Г.». Совсем как у прабабки Аделаиды на том самом портрете!
Мне стало дурно, к горлу подкатил ком. Я на мгновение зажмурилась, глубоко вздохнула, а затем неловко слезла с подоконника. Все равно прыгать вниз я не собиралась, а если мистеру Крэддоку вздумается напасть, вряд ли он станет терпеливо ждать, пока я переберусь на ветку.
Я снова уселась на разворошенную постель и поставила узел с вещами на колени.
– Вот и умничка! – похвалил призрак, подлетая ближе. – Только рассиживаться некогда.
– Постойте. – Я выставила вперед ладони в наивной попытке его задержать. От призрака шел лютый холод, и кожа на моих руках мигом покрылась мурашками. – Объясните толком, кто вы такой, зачем мне показались, и вообще… – я судорожно вздохнула. – Что все это значит?!
– Молодец, Эми, – непонятно за что похвалил призрак, приземляясь на подоконник с грязными следами от моих туфель. Еще и ногу на ногу закинул.
На мгновение мне стало стыдно – разве можно быть такой неряхой? – но это быстро прошло. Хватит уже быть милой, послушной, аккуратной… и кладезем прочих никому не нужных достоинств.
– Я уже представился. Зовут меня Бартоломью Крэддок, ты можешь называть меня просто Барт. Как-никак ты выросла на моих глазах! – Он ухмыльнулся. – Кстати, ножки у тебя не хуже, чем у Адели.
Какой же он!.. Захотелось швырнуть в призрака подушкой, но воспитание оказалось сильней. К тому же ему это все равно не повредит, зато может привлечь внимание домочадцев.
– Я вам не верю! Дедушка много рассказывал о своей матери, она была очень набожной и…
Он фыркнул.
– А что ей еще оставалось? Ну сама посуди, разве порадуешься жизни, когда за тобой по пятам летает мстительный призрак?
И нагло мне подмигнул.
На меня вдруг снизошло спокойствие. Это не может происходить на самом деле! Должно быть, я слишком устала и сама не заметила, как прикорнула. И все это, включая не в меру разговорчивого мистера Крэддока, мне попросту снится.
– Постойте, вас что, прабабка Аделаида заколола? – против воли заинтересовалась я, сраженная вывертами собственного воображения.
Надо же такое придумать! Попробовать вступить на писательскую стезю, что ли?
Призрак поперхнулся.
– С ума сошла? Адель меня любила… ну, насколько умела. Но виновата все равно она. Надо же было позвать двух любовников на одно время?!
В моей голове это все никак не умещалось. Пожалуй, хватит уже беседовать с собственным видением, пора открывать глаза и бежать, покуда не рассвело.
Я зажмурилась и очень-очень захотела проснуться… Увы, безуспешно.
Призрак тем временем вошел в раж.
– И ладно бы меня ее муж заколол! – возмущался он. – С мужьями это случается. Но ревнивый любовник? Согласись, Эми, это уже ни в какие рамки.
– Я не разрешала вам называть меня по имени!
– Зря. – Призрак скрестил руки на груди, и я невольно задалась вопросом, не мешает ли ему гребень в спине. Или после смерти такие мелочи становятся несущественными?
– Что вам от меня нужно? – произнесла я.
– Сказки в детстве читала? – вопросом на вопрос ответил призрак. Дождался неохотного кивка и расплылся в широкой улыбке. – Ну вот! Феи заняты, так что спасать тебя буду я.
Полгода назад я бы с радостью переложила свои проблемы на неожиданного доброхота, однако последние дни научили меня подозрительности.
– Что вы хотите за это получить?
Призрак обиженно насупился.
– Немножко благодарности? – предложил он язвительно. – Ну и невинные девы пошли! Ты их из башни спасаешь, а они…
– Увы, сэр, – перебила я, не давая себя заболтать, и красноречиво сложила руки на животе, – я отнюдь не дева. И вы, откровенно говоря, не похожи на рыцаря.
– На фею я тоже не похож, – ничуть не смутился призрак, легкомысленно покачивая ногой. – Что с того? Зато башня в наличии. В общем, некогда мне рассусоливать. Или ты хочешь прорываться с боем?
– Я хочу знать, с какой стати вы решили меня спасти! Только учтите, во внезапные добрые чувства я не поверю.
– А в давние? Ты же мне почти правнучка!
Я непреклонно молчала, скрестив руки на груди. Многое я могла ему сказать, но зачем? Недаром мистер Крэддок выкручивается, избегая ответа на простой вопрос, значит, ему есть что скрывать.
Однако даже столь ненадежная компания предпочтительнее одиночества. При условии, конечно, что призрак не строит каких-то тайных коварных планов. Скажем, отплатить прабабке Аделаиде хотя бы через меня. Месть сомнительная, но лучше чем ничего…
Призрак же продолжал маячить в окне, перекрывая единственный выход.
– Ладно, – наконец пробурчал он. – Твоя взяла. Попросили меня! Убедительно так попросили.
И задрал шею, демонстрируя тонкий серебристый ободок, до того скрытый пышным кружевным воротником.
От нехорошего предчувствия кольнуло сердце.
– Кто?!
– А как ты думаешь? – язвительно ответил призрак. – Маг, само собой. Я бы и так помог – не зверь же! Но он сказал: мол, для надежности.
– Ричард… – выдохнула я.
– Дура! – огрызнулся призрак. – Стал бы он тебя спасать, держи карман шире. Папочка твой постарался, чтоб ему.
– Папа не мог!
Призрак выразительно хмыкнул.
Я зажмурилась. В самом деле, какой резон мужу разыгрывать такое представление? Если я откажусь от помощи вредного призрака, то с него станется следовать за мной по пятам. Как прикажете скрываться с таким «хвостом»? Не могу же я лезть в окно прямо сквозь духа! От одной мысли об этом к горлу подкатил ком. Или конфеты все-таки были испорченные?
– Решайся уже хоть на что-то! – не выдержал призрак.
– Поклянитесь! – потребовала я быстро. – Поклянитесь, что вас прислал не Ричард и что вы… – Я хотела сказать «желаете мне добра», но прикусила язык. Мало ли что значит добро для меня в его понимании? Быструю смерть без мучений тоже можно рассматривать как благо. – Что вы будете помогать только мне и никому меня не выдадите.
Призрак закатил глаза.
– Ты, случаем, не законник? Точно? А так похоже… Ладно. – Он картинно прижал руку к груди. – Я, Бартоломью Крэддок, именем своим, честью и бессмертной душой клянусь, что заклятие на меня наложил Кэлвин Гриффин. Клянусь также помогать леди Эмме Блэкмор в ее побеге и никому ее не выдавать. Ну, теперь довольна?
Значит, папа?.. Почему же тогда он сам не пришел мне на помощь? К чему такие сложности?
Я до боли прикусила губу. Хватит уже метаться, времени до утра осталось немного. Будем считать, что у папы были причины, о которых я непременно дознаюсь позже.
– Довольна, – согласилась я, наскоро переплетая волосы. Не хватало только зацепиться за какую-нибудь ветку! – Посторонитесь, сэр.
– Уф. – Призрак картинно отер пот со лба и воспарил над подоконником. – Идем, тайный ход покажу. Да не закрывай ты окно! Что за молодежь бестолковая пошла. И следы не вытирай. Пусть все думают, что ты и впрямь полезла на дерево. Айда за мной!
Ворчал он точь-в-точь как почтенный дедушка, зато передвигался куда легче. Он невесомым облачком полетел к шифоньеру и ткнул пальцем в створку.
– Открывай. Теперь нажми вот сюда…
Отодвинув в сторонку опустевшие вешалки, я надавила на указанную им дощечку. В недрах шкафа что-то протяжно скрипнуло, но выход не открылся.
– Сильнее! Пни как следует! – посоветовал призрак.
Я ударила изо всех сил. Ой!
– Ну вот. – Мистер Крэддок довольно потер руки, когда я самым неподобающим образом вывалилась на лестничную площадку, а за спиной моей снова скрипнула, закрываясь, потайная дверца. – Теперь руки в ноги и…
Не дослушав, я звонко чихнула, потом еще раз. Чудо, что свечу не загасила.
– Да тише ты! – шикнул призрак, тревожно озираясь. – Услышат же.
Зажав нос рукавом, я огляделась. Похоже, этим ходом давненько никто не пользовался. На ступенях – толстый слой пыли, краска на перилах облезла… а в шаге от меня лежал скелет в штанах и расстегнутой сорочке (точнее, их истлевших обрывках). К груди он прижимал груду рванья, некогда бывшего дорогим мужским костюмом, а меж его позвонков застрял потемневший от времени гребень.
– Ну что смотришь? – пробурчал призрак, отведя взгляд. – Я это, я. Тут когда-то была спальня Аделаиды. Сбежать я тогда успел, но… сама видишь.
Покойный мистер Крэддок тяжко вздохнул.
Я судорожно кивнула:
– С-сожалею.
– Брось, – отмахнулся призрак, но к своему бренному телу так и не повернулся. – Бери его и пойдем.
– Простите, что? – Мне показалось, что я ослышалась.
– Что тянешь? Или хочешь меня тут оставить?
– Не хочу! – Я только-только обрадовалась, что теперь не одна, но… от мысли, что придется нести с собой скелет, меня затошнило. Сглотнув, я спросила отважно: – Быть может, хватит… головы?
Подумаешь, череп! Его можно носить с собой в ридикюле, только надо во что-нибудь замотать. Со скелетом сложнее.
Призрак вытаращил глаза и расхохотался.
– Гребень возьми, – посоветовал он сквозь смех. – И пойдем уже, горе мое!
Он обращался со мной столь возмутительно фамильярно, что я не выдержала:
– Сэр, я не давала вам повода…
– О небо! – перебил призрак, страдальчески закатив глаза. – Чем ты еще недовольна, Эми? Я ведь и так тебя щажу. Даже не заставил отпиливать мою голову!
– Очень благородно с вашей стороны!
Призрак сердито нахмурился и взмыл к потолку. Скрестил руки на груди и посмотрел на меня сверху вниз.
– Что я тебе, в няньки нанимался? Хочешь – сиди тут хоть до утра! Вот смеху будет, когда горничные свяжут тебя полотенцами и приволокут к маменьке!
И ухмыльнулся нагло.
Я и сама догадалась, что «тайная» лестница некогда предназначалась для слуг. Вряд ли прадедушка построил ее для любовников прабабки! Зато горничным и лакеям не приходилось носить воду по скользкой мраморной лестнице и топтать без нужды драгоценные ковры.
Понятно, почему лестницу забросили – представляю, как тут пахло! Не проще ли было убрать тело? Неужели оставили в назидание прабабке Аделаиде?
– Не припомню, чтобы этим ходом кто-то пользовался. – Я покрепче прижала к груди узел с вещами, не решаясь положить его на пыльные ступени. Кстати, еще одно доказательство, что тут никто не ходит.
– Не пользовались, – признал мистер Крэддок нехотя и даже опустился чуть ниже. – Это ответвление давно заброшено. Надеюсь, ты в этом закутке жить не собираешься? Короче, мы идем или нет? Ход ведет на кухню, работа там начинает кипеть затемно.
– И куда дальше? – нахмурилась я, презрев наставления, что леди должна быть всегда невозмутима. – На улице глубокая ночь.
– Боги, за что мне это?! – взвыл призрак. – Ты что же, собиралась вылезти из окна и сидеть в саду до утра?
Я смутилась. По правде говоря, плана действий «на потом» у меня не было. Лишь бы выбраться, а там, надеюсь, удача меня не оставит!
Соглашаться с беспардонным призраком не хотелось, но я себя пересилила:
– Хорошо.
Я опустилась на колени рядом со скелетом и, содрогнувшись от омерзения, взялась за драгоценный гребень. Вытащить его оказалось не так-то просто – зубцы накрепко застряли меж костей – но я справилась.
– Пойдем скорее! – поторопил призрак, колыхаясь как белье на сквозняке. – Кстати, у тебя оружие-то есть?
– Нет, – созналась я. – Разве что это…
Я с отвращением посмотрела на потемневший от времени гребень. На нем не осталось крови, и все же невыносимо хотелось отбросить от себя эту гадость и вымыть поскорее руки.
– Тут сила нужна, – поскучнел призрак. – Ладно, пойдем, заберешь письмо, потом что-нибудь придумаем!
Какое еще письмо? Расспрашивать я не стала, и так слишком много времени потрачено напрасно. Должно быть, уже за полночь, а до рассвета мне следует хоть немного поспать. Вторая бессонная ночь не пойдет на пользу ни мне, ни ребенку. Кстати, малыш словно затаился, даже тошнота отступила.
Я завернула гребень в носовой платок, спрятала в ридикюль и поспешила за призраком по ступенькам. Только бы шею не сломать! В одной руке свеча, в другой – узел с моим добром, так что придерживаться за перила не выйдет.
– Мистер Крэддок! – окликнула я.
– Ну что еще?! – простонал он, зависнув впереди.
– Скажите, вы правда наблюдали за мной с самого детства?
– Правда. – Призрак подмигнул. – Сама понимаешь, с развлечениями у нашей братии негусто.
– Тогда почему я раньше вас не видела?
– Ты же не темный маг! – фыркнул дух.
– Но позвольте…
– Ты – нет, а твой ребенок – очень даже! – перебил призрак. – Его и благодари. Идешь наконец?
Сглотнув комок в горле, я молча кивнула и продолжила спускаться под бормотание призрака: «Чтоб я еще хоть раз с дамочками связался!..»
Ход привел нас в чулан. Я взялась за дверную ручку, чуть дыша от нетерпения, но призрак заступил дорогу и шикнул на меня:
– С ума сошла? А если слуги заметят свет? И потише!
– Слуги давно спят, – возразила я шепотом, но свечу задула. Сердце колотилось, ладони от волнения стали влажными. – И на лестнице мы разговаривали, не понижая голоса!
Сказала – и похолодела. Что, если нас давно услышали?
– Лестница зачарована, – просветил мистер Крэддок так самодовольно, словно лично накладывал чары. – И спальня – тоже. Чтобы, кхе-кхе, лишнего никто не замечал. Адели это до-о-орого обошлось!
Мне уже было не до альковных тайн почтенной леди.
Дверь не скрипнула. Свет фонаря за окном заливал кухню, так что худо-бедно можно было обойтись без свечи. Я медленно пробиралась к выходу, призрак нетерпеливо мерцал впереди.
– Ну что ты копошишься? Быстрее давай!
– Я в темноте не вижу! – огрызнулась я чуть слышно и прикусила губу, больно ударившись бедром об угол стола.
– Жаль, что ты так и не научилась пробираться на кухню ночью…
– С какой стати?
– Да хоть пирожок стащить!
– Потише! – теперь уже попросила я, нервно озираясь.
– Меня все равно, кроме тебя, папеньки твоего и братца, никто не увидит, – легкомысленно отмахнулся призрак. – Если, конечно, не являться специально. А мальчишка еще мал тут шастать.
Ничего не ответив, я ускорила шаг.
Дверь черного хода была заперта изнутри на засов. Он чуть слышно звякнул, и я выскочила во двор. Фонарем служил мистер Крэддок, серебристо-голубым облачком летящий впереди.
– Калитка не заперта, – прошипел он, не иначе как проникнувшись романтикой побега. Мог ведь не трудиться, не понижать голос. – И вот сюда загляни!
Он ткнул пальцем в старого садового гнома. Кто-то отбил бедолаге нос, так что гнома изгнали из хозяйского сада на задний двор.
Уже без колебаний я опустилась на колени и пошарила рукой в траве. Пальцы наткнулись на бумагу, и я вытащила запечатанный конверт. Со стороны дома послышался чей-то голос. Я поспешно сунула письмо в ридикюль и опрометью кинулась прочь.
Глава 2
Друзья познаются в беде
Опомнилась я в нескольких кварталах от особняка родителей. В боку кололо, сердце билось часто-часто, как у перепуганного зайчонка.
Фонари тут горели редко и тускло, еле освещая стены домов и темные сады. Я поежилась и окликнула, тяжело дыша:
– Мистер Крэддок, постойте!
Призрак завис и нехотя обернулся:
– Ну что опять?
– Мне нужно перевести дух.
Я прислонилась спиной к высокой кирпичной ограде, приятно холодящей спину даже сквозь платье. Улица безлюдна, так что можно разговаривать без опаски.
– Боги! – Призрак закатил глаза. – В кого ты такая худосочная? Вот Адель, бывало, мне ночь напролет не давала спать.
– Сэр, избавьте меня от ваших… воспоминаний!
– О, сразу ожила, – обрадовался призрак. – Эми, ну нельзя же быть такой скучной.
– Еще скажите, что Ричард хочет меня убить, чтобы избавиться от такой…
Я запнулась, и призрак с готовностью подсказал:
– Зануды? Скромницы? Брось, Эми, на правду не обижаются. Хотя в одном ты права – от молоденькой хорошенькой женушки так быстро не устают. Хотя еще не факт, что ты правильно все поняла. Может, твой муженек совсем не о том говорил?
– И вы туда же! Уверяю вас, сэр, у меня нет проблем со слухом.
– Точно? – усомнился призрак. – Я вот тебя просил называть меня Барт, а ты не расслышала.
– Мы еще недостаточно знакомы, – парировала я.
– Во-о-от! – Призрак наставительно воздел палец. – Говорю же, зануда. В общем, надо посоветоваться со знающими людьми. К ним и пойдем.
– Прямо сейчас? Среди ночи?
Быть может, найдется какой-нибудь иной вариант? Ридикюль с конвертом жег мне руки, но свет фонаря был слишком тусклым.
– С твоей скоростью как раз к утру дотопаешь! – пообещал призрак злорадно и замер, к чему-то прислушиваясь. – Проклятье! Эми, заткни ушки.
– Что там?.. – насторожилась я и тут же услышала сама.
Шаги, невнятные возгласы, а потом несколько пьяных голосов грянули припев: «Спляшем, Пэгги, спляшем!»
– Тсс! – призрак прижал палец к губам. – Я слетаю на разведку.
И растаял в темноте.
Оставшись в одиночестве, я испуганно огляделась – судя по звукам, гуляки приближались – и поспешно шагнула в сторону, прячась в тени чахлого деревца.
То ли ночная сырость тому виной, то ли нервы, но меня начала бить дрожь. Я затаилась, совсем как тогда, у двери кабинета Ричарда, и так же напряженно вслушивалась в разухабистую песню.
Их было четверо: трое крепких парней и прихрамывающий старик. Одеты в грубые шерстяные костюмы и кепки. Определенно не джентльмены, но и не оборванцы. Быть может, рабочие с фабрики?
Старик на ходу наигрывал на губной гармонике, а парни горланили детскую песенку. Вслушавшись в куплеты, я покраснела. Да уж, «детскую»! От такой похабщины хотелось зажать уши руками, но я лишь прикусила губу.
А что, если?.. Без боя я не сдамся, но что я – слабая женщина – могу противопоставить сильным мужчинам? Из оружия у меня только пресловутый гребень, обагренный кровью мистера Крэддока. Прикасаться к проклятой вещи не хотелось до дрожи. Может, повезет и меня не заметят?
Предательница-луна выглянула из-за облаков, как раз когда пьяная компания миновала дерево, в тени которого я пряталась.
Я перестала дышать. Сердце, как метроном, отсчитывало секунды. Тук. Тук. Тук…
Потом небритый громила в коричневом костюме повернул голову… и вытаращился на меня.
– Эй, ты кто? Братцы, глянь-ка, девка!
Сердце оборвалось. Почему мне так не везет?!
Второй, морковно-рыжий, с изрытым оспинами лицом и мутными глазами, цыкнул языком и одобрил:
– Хорошенькая. Эй, как там тебя! Пойдешь с нами.
Вопросом это не прозвучало, однако я ответила:
– Нет! Я спешу.
Как назло, бежать некуда – за спиной высокая ограда, а с других сторон меня уже окружили. Внутри все противно тряслось, коленки дрожали. Куда же подевался мистер Крэддок?! Неужели призрак меня попросту… бросил?
– Куда это? – глумливо спросил громила, дыша перегаром. – И что ты тут делаешь ночью, красотка?
– Любовника ждет, – подсказал третий, с сальными волосами и костистым лицом, жуя зубочистку.
– Дык я за него! – осклабился первый и, растопырив руки, шагнул ко мне. – Цыпа-цыпа. Иди ко мне, крошка, я тебя утешу. И развеселю, гы-гы.
– Эй, а почему ты? – возмутился рыжий. – Джек, я тоже хочу сорвать такой сладкий персик.
Он выразительно облизнулся, жадно обшаривая мою фигуру масленым взглядом. Меня передернуло. Ни за что!
В ярком свете фонаря они напоминали помойных котов, завидевших откормленную домашнюю мышку.
– Дайте пройти! – сказала я как могла твердо. – Я – леди Эмма Блэкмор!
Ненавистное имя легко скатилось с языка, оставив на губах привкус рыбьего жира. Леди Эмма Блэкмор, жена и собственность лорда Ричарда Томаса Блэкмора. Хотя, если сейчас они не послушаются, муж будет волновать меня в последнюю очередь…
Не послушались.
Тот, что с оспинами, ухмыльнулся.
– Рассказывай! Леди тут по ночам не ходят.
– И днем тоже не очень-то, – поддакнул тот, что с зубочисткой.
– А кто ходит – сами виноваты! – расхохотался первый громила и попытался схватить меня за руку. Он был так пьян, что покачнулся, и я успела отскочить. Дальше отступать было некуда – я почти прижималась лопатками к высокой неухоженной ограде.
Закричать? Позвать на помощь? Вряд ли эти улицы патрулируют констебли, а местные жители не бросятся на помощь незнакомке.
– Мой муж… – начала я.
– Муж? – встрепенулся вдруг старик, тщетно пытавшийся выцедить еще хоть каплю из пустой бутылки. – А куда мы идем? Уже поздно ведь, меня моя старуха заругает. Я же ей обещал…
– Заткнись, Пит! – грубо оборвал его причитания первый громила, бывший, судя по всему, в этой компании заводилой. – Твоя старуха померла давно, забыл, что ли?
У старика плаксиво затряслись губы.
– Моя Бэтси! Как же я мог забыть? Сегодня ровно три года… Моя бедная, бедная Бэтси…
– Парни, уведите отсюда эту пьянь! – скомандовал громила зло. – Все удовольствие нам попортит.
– Вот еще. – Рыжий сплюнул. – Мы будем с Питом возиться, а ты пока девчонку тискать? Не выйдет!
– Парни, не ссорьтесь. – Третий выплюнул изжеванную зубочистку. Говор у него был почище, чем у приятелей. – Ее на двоих хватит.
Я стояла ни жива ни мертва. Как это – хватит на двоих?!
– А ты что? Не будешь? – удивившись, громила даже приостановился.
– Не-а, – протянут тот лениво и вынул новую зубочистку. – И вам не советую. Не врет она. Глянь на нее – платье чистенькое, волосы золотые, личико свежее. Кажись, вправду леди.
– Да брось, – фыркнул громила. – Может, горничная какая.
– На руки ее посмотри, – посоветовал тот, что с зубочисткой. – Мягонькие, без мозолей, ногти длинные. В общем, парни, это без меня.
– Ну и катись! – бросил громила зло. – Нам с Томми больше будет.
Кивнул рыжему, и они уже слаженно, не отвлекаясь на причитания старика, двинулись на меня. Третий, с зубочисткой, подхватил старика под локоть и поволок дальше по улице. На мою долю осталось всего двое.
У меня вырвался нервный смешок. Всего! Боюсь, мне и этого с избытком.
Сглотнув, я нащупала в сумочке проклятый гребень. Стоило сбегать от мужа, чтобы потом меня изнасиловали и убили какие-то пьяные рабочие! То-то будет зол Ричард, когда узнает, что его планы сорвались так глупо. Жаль, что мне это слишком дорого встанет.
Я живо представила, как меня трогают грязными руками, срывают одежду, прижимаются… От омерзения меня чуть не вывернуло.
Они подступали медленно, не спеша. Понимали, что деваться мне некуда. Только не зря же говорят, что даже мышка, загнанная в угол, кидается на кота!
Выхватив гребень, я стиснула его в кулаке – буду отбиваться до последнего! – и закричала что было сил:
– На помощь! На помощь, мистер Крэддок!
Где же этот призрак? Неужели в самом деле меня бросил?!
– Помоги-и-ите!
– Заткни ее! – прошипел громила.
Перекошенная злостью физиономия рыжего, изрытая отвратительными оспинами, была так ужасна, что я зажмурилась – и слепо отмахнулась, крича во все горло. Лучше бы меня учили фехтованию, а не танцам!
Кто-то громко выругался, потом меня толкнули с такой силой, что я влетела спиной в ограду. От боли на глазах выступили слезы, и они сами собой широко распахнулись.
Громила вывернул мне руку, не давая ударить повторно. Из царапин на его щеке текла кровь, и рубины на гребне словно пульсировали ей в такт.
Рыжий жадно елозил руками по моим ногам, пытаясь задрать юбки. Меня затошнило. Нет!
– Помогите! – отчаянно закричала я. – Кто-нибудь! Барт!..
Громила, грязно выругавшись, зажал мне рот грубой мозолистой ладонью.
Слева вдруг что-то неярко блеснуло. Мерещится? От противных, словно липких, прикосновений, запаха пота и перегара мутилось в голове. Не может это происходить со мной на самом деле! Это просто кошмар…
Завязки панталон затрещали, доказывая, что это, увы, реальность – и я дернулась из последних сил. В ответ громила придавил меня грудью. Грубое коричневое сукно его пиджака царапало кожу и мешало дышать, но все-таки я сумела снова закричать.
– Да заткнись ты! – Хлесткий удар по щеке заставил меня задохнуться от боли.
Будто сквозь мутную пелену до меня донесся… жизнерадостный собачий лай. Только странный какой-то.
Видимо, не одной мне так показалось. Громила недоуменно оглянулся, да так и застыл.
– Глянь-ка, – окликнул он рыжего. – Чего это с Питом?
Тот нехотя повернулся.
– Ну и?.. – начал он и осекся.
Они даже обо мне забыли!
Я выглянула из-за спины рыжего и тоже лишилась дара речи. Старик Пит, опустившись на четвереньки, бодро трусил к нам и тявкал. Глаза дикие, седые волосы растрепаны, рот приоткрыт, из него тонкой струйкой бежит слюна. Одежда болтается вокруг худого тела, и вид у него смешной и жалкий.
– Пит? – позвал громила. – Эй, ты в порядке?
Вместо ответа старик ощерил зубы и грозно зарычал. Я тихонько попятилась вдоль забора, одной рукой прижимая к себе чудом не оброненные вещи, а в другой стискивая гребень. Шажок, другой… Только бы не заметили!
– Может, он бешеный? – дрожащим голосом спросил рыжий.
– Или его эта девка прокляла, – рыкнул громила, не сводя глаз с озверевшего старика. – Вдруг она ведьма?
– А его-то за что? – возразил рыжий, ежась.
– Вот ее и спросим… – Громила обернулся, но меня за его спиной уже не было.
Я со всех ног бежала прочь, не помня себя от страха.
– Эй! – заорал громила. – Ты куда? Стой!
Нашли дурочку! Я еще прибавила шаг, чувствуя, как огнем горит под ребрами и бешено колотится сердце.
Позади раздался такой душераздирающий вопль, что я, не выдержав, обернулась… и едва не упала, таким нелепым и страшным выглядел старик, лающий на прижавшихся к забору пьяниц. Впрочем, от шока они несколько протрезвели. Рыжий беспрестанно осенял себя святым знаком, а громила выставил вперед перочинный нож. Руки у него тряслись, он уговаривал старика:
– Пит, ты… это… брось! Ты что, не признал нас, что ли?
Старик в ответ грозно зарычал и оскалился. И, надо сказать, клыки его внушали уважение, только выглядели так, словно болонке вставили челюсти овчарки.
Зато горящие мертвенно-синим огнем глаза вызывали безоговорочный трепет. Ох, это же…
Додумать я не успела. Меня крепко перехватили поперек талии, и злой голос прокричал:
– Эй, как там тебя! Короче, тварь, я твою подружку поймал! Отпусти их, а не то!
К моей шее прижалось что-то острое, заставив подавиться вздохом.
Выходит, осторожный третий не ушел, а поджидал в переулке. И я попала из огня да в полымя. Дорого же мне обошлось любопытство!
Нож кольнул шею, и меня захлестнул жгучий страх. Я в панике обвела взглядом улицу… ни души. Только на втором этаже в доме напротив поспешно задернули шторы.
Во рту стало горько. Никому не было до меня дела. Никто не спешил не помощь, не звал полицию, не грозил карами небесными. Все торопились отвернуться. И, право, могла ли я винить случайных свидетелей, если даже моя собственная мать поступила так же? Отец тоже не собирался меня спасать и поддерживать. Всего лишь тайком, украдкой отправил ко мне призрака с письмом.
Вспомнилось безразличное, официальное участие законника. Жадное любопытство горничной. Негодование матери. Равнодушный голос мужа. И внутри будто что-то сломалось. Хватит ждать спасения со стороны!
Ужас отступил, сменившись звенящей пустотой. Разве мне одной ведом страх? Эти четверо – простые рабочие, напугать их до дрожи в коленках труда не составит. Вон как от Барта пятятся!
Все это пронеслось в моей голове за мгновение. В следующее я выпустила из рук узелок и ридикюль – все одно мертвой вещи не нужны – и холодно велела:
– Уберите руки!
Не ударит же он вот так, с ходу! Решиться на убийство, к тому же женщины, не так-то просто… я надеюсь.
– Чего? – опешил нападающий. Даже лающий старик приумолк и заинтересованно оглянулся.
