bannerbannerbanner
Снежная жаба

Анна Ольховская
Снежная жаба

Полная версия

Глава 1

– Я не знаю! Не знаю! Я делаю все, что вы говорите, я подмешиваю Каю в пищу те препараты, которые вы мне даете, я тщательно слежу за своим здоровьем, доктор Краух гарантирует, что мой организм идеален для зачатия и вынашивания здорового ребенка! – Точеные черты лица, совершенством которых природа могла бы заслуженно гордиться (если бы только она, природа, была в данном случае главным скульптором), безобразно исказились, молочно-белая кожа пошла пятнами, и владелица всей этой красоты мгновенно превратилась из надменной холодной красавицы в рыночную торговку. – Прежде чем предъявлять претензии мне, Грета, вам стоило бы поинтересоваться здоровьем вашего сына!

– Брунгильда, что за тон? – Статная женщина средних лет, осанкой и выражением лица напоминавшая приснопамятную «железную леди», надменно приподняла бровь. Левую. – Не забывайся, милочка! Ты разговариваешь не просто со свекровью, но с Президентом Восточного подразделения «Аненербе». И твоя неспособность зачать ребенка ставит под угрозу результат многолетнего труда нашей организации. Ты прекрасно осведомлена, каких трудов стоило нашим предшественникам сохранить ядро «Аненербе» после победы восточных варваров и их англосаксонских приспешников! И скольким пришлось пожертвовать ради иллюзии полного уничтожения исследовательского центра великой нордической расы! Смерть наших основателей, наших духовных отцов, Генриха Гиммлера и Вольфрама Зиверса, не должна была стать бессмысленной, мы обязаны были поднять упавшее знамя ариев и понести его дальше! – Поначалу холодные, блекло-голубые глаза женщины постепенно разгорались, и к середине лопавшейся от пафоса речи они уже пылали фанатичным огнем. – И мы подняли! И понесли! И пошли ради этого на немыслимые жертвы, добровольно уйдя фактически под землю! Потому что пещеры в горах, пусть и максимально обустроенные для комфортного существования, все равно остаются норами, куда не попадает солнечный свет. Но зато и не мешает никто, и наши ученые могут спокойно трудиться над возрождением великой расы. В венах которой будет течь чистейшая, без малейших примесей, кровь сверхлюдей, гиперборейцев, ариев, владевших когда-то всем северным континентом и обладавших невиданным могуществом! Но потом пришли человекозвери с юга, из Гондваны, и арии не удержались от скрещивания с ними. И постепенно утратили свою сущность, превратившись в обычных людей! И наш институт, «Аненербе», был создан много лет назад именно с целью возрождения былой мощи, воссоздания чистоты расы. И наши ученые были флагманами науки того времени, многие открытия в области медицины принадлежат им! А все потому, что они не были перегружены так называемыми моральными устоями и спокойно использовали для экспериментов всех этих недочеловеков, благо концлагеря бесперебойно поставляли подопытных животных. А после краха Третьего рейха «Аненербе» пришлось возрождаться из руин, и было потеряно несколько драгоценнейших лет на обустройство и подбор кадров. Центром возрождения стала твоя родина, Брунгильда, Альпы. Там был найден целый каскад сообщающихся пещер, причем можно было добираться до места, практически не привлекая к себе внимания. И снабжение наладить было гораздо проще, все-таки цивилизованная Европа. Там родилась и я. Первое поколение, так сказать, генетически очищенных людей. Но степень принадлежности к нордической расе у нашего поколения была еще недостаточно высока, и ученые продолжили исследования. И я с детских лет гордилась тем, что принадлежу к числу избранных, тех, кому предстоит возродить величие ариев! Поэтому с радостью соглашалась на любые эксперименты, принимала все новые разработанные для очистки генов препараты, училась, развивала интеллект, получила два высших образования – в области биологии и в области психологии. Наши ученые параллельно с развитием генетики не оставили исследования и по части современных технологий, и теперь у нас есть оружие и приборы, которые тем, наверху, даже и не снились!

– А я вот не понимаю, почему тогда мы все до сих пор живем в этих норах! – топнула ногой Брунгильда. – Мы давно уже могли уничтожить большую часть населения планеты, очистив для себя жизненное пространство!

– Да ты, я вижу, принадлежишь к радикальному крылу нашей организации! – усмехнулась Грета. – В которой состоят, как ты заметила, только такие молодые и глупые арии, как ты.

– Не глупые, а смелые!

– Именно глупые. Потому что не способны просчитывать свои действия хотя бы на два шага вперед. Да, мы могли бы уничтожить большое количество людей, а остальных – зомбировать с помощью нашей аппаратуры, превратив в послушных рабов.

– Так что же нам мешает?

– В данный конкретный момент – ты.

– Я?!

– Да, ты. Ты уже два года замужем за моим сыном и никак не можешь родить ребенка! Первого чистокровнейшего ария! Обладающего ментальной силой своего отца! Основателя и надежду нашей расы! Ведь только для этого тебя привезли сюда, а вовсе не за твои красивые серебряные глаза. Хотя именно эти глаза и стали причиной выбора тебя в качестве жены моего сына. Потому что больше ни у кого таких нет, а именно такое серебро описано в древних рунах, рассказывающих об ариях.

– Я все еще не понимаю, какое отношение это имеет к невозможности перейти к радикальной зачистке планеты!

– Да потому что нас мало! – Женщина раздраженно прихлопнула ладонями по подлокотникам кресла, в котором сидела. – Катастрофически мало! Генетически очищенные арии рождались очень редко, много было бракованного материала, который сразу же уничтожался. Там, в Альпах, у вас совсем плохи дела, я знаю. Ведь именно по этой причине больше тридцати лет назад, когда мне было пятнадцать, мой отец, один из лучших генетиков «Аненербе», решил основать еще одно подразделение, но там, где имеется мощнейший источник природной энергии. В свое время экспедиции института исследовали много таких мест, и самое сильное находится на Тибете. Но оно практически недоступно, а о том, чтобы основать там научный центр и поселение, и речи быть не могло. Поэтому было выбрано это место, в горах Урала. Тоже не рай, скажем прямо. Особенно по сравнению с обжитыми Альпами! Ты не представляешь, с какими трудностями нам пришлось столкнуться, когда мы приехали сюда! И сколько средств ушло на обустройство! Но зато мы сразу, с первых дней, проведенных на каменном полу холодных пещер, ощутили на себе действие энергии Земли. И мой отец уже через год смог вернуться к продолжению исследований, а еще через два здесь начали появляться дети. И каждый из них выгодно отличался от рожденных в Альпах. Они были сильнее, выносливее, и самое главное – внешне все больше и больше приближались к идеалу. Да и процент брака значительно снизился, утилизировали лишь где-то около трети младенцев. А потом мой отец заболел. Ему было всегда трудно жить под землей, его астма прогрессировала. И когда он почувствовал, что конец совсем близок, он решился на эксперимент, над которым без отдыха работал последние три года. И который во время проведения опытов давал максимальный процент брака, но в случае успеха сулил серьезный прорыв, можно сказать – революцию в исследованиях. Отец учел все прошлые ошибки, доработал методику и был готов к появлению на свет стопроцентного ария. Но доверить честь стать матерью этого ребенка он мог только своей дочери. Хотя определенный риск, причем весьма серьезный, оставался – методика была совсем новая. И имелась угроза для жизни беременной, поскольку воздействие на плод должно было проводиться на протяжении всего срока. Сегодня я могу признать, что согласие на эксперимент далось мне с огромным трудом, потому что я в тот момент была влюблена. И любима. – На мгновение в блекло-голубых глазах мелькнула боль. – И надеялась родить ребенка естественным путем, от любимого человека, тем более что он тоже был из первого поколения генетически очищенных людей, и наш малыш вполне соответствовал бы целям и задачам «Аненербе». Но отец смог убедить меня, что личное в нашем деле – только помеха. И мое предназначение – служить великому делу возрождения ариев, ради которого моя мать отдала когда-то жизнь, произведя на свет меня. В общем, я согласилась… И поверь мне, Брунгильда, это были самые трудные и ужасные девять месяцев моей жизни. Я думала, что не выдержу. Но я смогла! И на свет появился Кай. Когда мой отец увидел серебряные глаза внука, он понял – получилось! Он все-таки сделал это! И спустя тысячи лет на свет появился настоящий, истинный, генетически чистый арий! Отец тогда еще не знал, что Кай наделен не только внешностью предков, но и их ментальной мощью, хотя пульсирующие зрачки ребенка несколько озадачили его. Но он прожил всего месяц после рождения внука, а потом очередной приступ астмы унес его в могилу. А вместе с ним туда ушел и секрет его методики, потому что, судя по всему, отец основные, ключевые моменты держал в голове. Во всяком случае, точное следование его записям больше не приводило к повторению результата, Кай остается единственным в своем роде. И мы снова, уже в стотысячный раз, пожалели о том, что один из лучших умов «Аненербе», гений медицины доктор Менгеле, так бездарно погиб где-то в Латинской Америке! Утонул! Абсурд – спастись из лап варваров, чтобы банально утонуть в реке! И у нас осталась одна надежда – на детей Кая. Правда, мы надеялись, что Кай станет поставлять нам свой генетический материал, когда повзрослеет, но увы, – женщина криво усмехнулась, – мой сын категорически отказался участвовать в экспериментах. Он всегда довольно прохладно относился к моей работе в области генетики, а отбраковка неудачного материала его коробит. «Ты будешь усыплять моих детей как больных котят?!» Моих детей! – возмущенно воскликнула Грета. – Как можно считать результат экспериментов настоящим ребенком! Хотя мой сын всегда был и остается довольно странным, но это вполне объяснимо, если учесть его способности. Мысли он, конечно, не читает, но настроение, чувства, намерения, энергетику всего живого он ощущает и передавать свою волю, гипнотизировать, подчинять умеет. И обмануть его практически невозможно, хотя иногда получается.

 

– Это вы про ту славянскую девку, с которой ваш сын спутался накануне нашей свадьбы? – брезгливо поморщилась Брунгильда. – Хорошо, что мой отец ничего не знал об этом, иначе свадьбы не было бы!

– Я и мои люди сделали все возможное, чтобы свадьба состоялась, ты же знаешь! Я вынудила Кая забыть о девице, пообещав в случае ослушания ликвидировать эту самку недочеловека. А если он будет выполнять все, что должен, мы оставим девку в покое. И поскольку до сих пор я никогда не обманывала своего сына, Кай мне поверил. И был уверен, что мы отпустили его «даму сердца». Но этого мы сделать не могли – у нас имелись обязательства перед Фридрихом фон Клотцем, от которого и сбежала эта самка. Так что пришлось вернуть беглянку ему, в обмен на постоянное финансирование нашей организации. Правда, этот неудачник умудрился все запороть, но нашей вины в случившемся уже не было[1]. А ты стала женой моего сына. И вот уже два года спишь с ним в одной постели, а результат – нулевой! Я уже подумываю о том, чтобы найти ему другую жену, пусть и не такую совершенную, как ты, главное, чтобы их ребенок унаследовал ментальные способности отца, тогда через двадцать-тридцать лет «Аненербе» выйдет из пещер и вернет власть над планетой нордической расе!

– Но я… Я же здорова!

– Я это уже слышала! В общем, так, Брунгильда, – я даю тебе еще полгода. Не забеременеешь – отправишься домой!

– Да послушайте же! Грета, ваш сын делает все возможное, чтобы ребенка не было, понимаете?

– Избавь меня от подробностей, – поморщилась женщина. – Если ты не можешь завести мужчину так, чтобы он потерял всякий контроль, – тем хуже для тебя.

Глава 2

– Я поняла. – Брунгильда покорно склонила голову и, приблизившись к свекрови, попыталась поцеловать той руку. – Я сделаю все, чтобы продолжить великое дело возрождения нордической расы! Вы можете не волноваться больше, Грета, в ближайшие два-три месяца я сообщу вам о зачатии нашего с Каем ребенка.

– Прекрати! – недовольно поморщилась женщина, убирая руку от губ невестки. – Что за раболепство такое! Подобное поведение допустимо в отношении всех этих недочеловеков, они действительно должны знать, кто их господин. Но ты, Брунгильда! Ты же гордость своего отца, результат долгих лет исследований и экспериментов, проводимых учеными Западного подразделения «Аненербе»! Они шли параллельно с нами, мы специально не делились нашими наработками, чтобы расширить возможности. И, когда у Эрнста Вюрнсдорфа, тогда еще не Президента, а члена Президиума Западного подразделения, получилась ты, ребенок с такими же внешними данными, как и мой сын Кай, которому на тот момент исполнилось десять лет, – это был настоящий прорыв! Мы доказали, что все эти годы лишений не были напрасными, и теперь у нас есть реальное будущее. И тебя сразу должны были воспитывать соответствующим образом, как будущую мать нации! А ты как себя ведешь? Словно горничная из глухой тирольской деревушки! Ты все больше разочаровываешь меня, Брунгильда! И знаешь, – Грета поднялась с кресла и направилась к выходу, показывая, что разговор окончен, – я, пожалуй, не очень расстроюсь, если Кай заведет ребенка на стороне. Все наши девушки имеют очень высокий процент принадлежности к чистой арийской расе, так что любой ребенок Кая будет качественным. Раз мой сын не хочет участвовать в лабораторных экспериментах – пусть станет многодетным отцом. Главное – пообещать ему, что ни один из его детей не будет отбракован. Да, я думаю, это действительно не понадобится, у моего сына великолепная генетика. И самый удачный из его детей станет его официальным наследником. А разводить его с тобой я не буду, живи, если он тебе нравится…

– Я люблю его! – выкрикнула Брунгильда, сжав кулачки. – И не позволю ему тискаться по углам с местными шавками!

– Поосторожнее в выражениях, девочка. – Глаза свекрови недобро прищурились. – Шавок здесь нет, а есть прекрасные арийские девушки, одна лучше другой. Да, у них нет твоего цвета волос и твоих глаз, но и времени на то, чтобы терпеливо ждать, пока ты завоюешь расположение моего сына, у нас тоже нет. Я сегодня же поговорю с сыном, отпущу, так сказать, поводок, пусть мальчик развлечется. А то он что-то совсем захандрил, отсиживается в своей лаборатории сутками, я его почти не вижу. Или по лесу гуляет вместе со своим псом, и ведь не только ночью – днем выходит, расходуя без серьезных на то причин защищающую от ультрафиолета мазь. Раньше он больше общался со своими людьми, принимал участие в заседаниях Президиума, соглашался на исследования нашими учеными предела его возможностей. А после того инцидента с девкой фон Клотца Кая словно подменили. Я очень надеялась, что тебе удастся заставить своего мужа забыть это временное помрачение рассудка, но увы – за прошедшие два года ты ничего не добилась. Он хоть принимает те препараты, что я даю тебе?

– Я же вам говорила – да, принимает! Я лично подмешиваю их в его питье!

– А он точно все выпивает?

– Когда как. Иногда все, иногда только чуть пригубит.

– Очень плохо! – поджала губы Грета. – Эти препараты надо принимать строго дозированными и постоянно, тогда вероятность рождения у Кая детей, полностью унаследовавших способности своего отца, может достигнуть восьмидесяти процентов! А из-за твоей бестолковости эта цифра скорее всего существенно уменьшится! Все, Брунгильда, я ухожу! Я сказала тебе все, что хотела, а теперь мне надо поговорить с сыном. А ты делай выводы. И научись, наконец, вести себя достойно!

И женщина надавила кнопку на стене. Дверь бесшумно уехала в сторону, и Президент Восточного подразделения «Аненербе» Грета Ландберг стремительно вышла из комнаты.

Брунгильда на цыпочках подбежала к выходу и замерла, прислушиваясь к удаляющимся шагам. Затем снова ткнула пальцем в придремавшую было кнопку.

Получив бесцеремонный тычок в… гм… спину, кнопка возмущенно пискнула и, бурча что-то неразборчивое, послала сигнал сервоприводу, приводящему дверь в движение.

Не сказать, чтобы сервопривод особо обрадовался этому сигналу, но – работа у него такая: сиди в стене да эту стальную штуковину туда-сюда двигай.

Он и двинул. Штуковина и закрылась.

– Старая сука! – прошипела Брунгильда, изо всех сил пнув стоявший возле стены стул. – Ты мне за все ответишь! И за высокомерие свое, и за тупые принципы, и за трусость, и за сегодняшнее унижение – за все! Как только я рожу ребенка от Кая, и ты, и все остальное старичье из Президиума отправитесь на свалку! А ваше место у руля «Аненербе» займем мы! Молодые и сильные! Истинные арийцы с незамутненным предрассудками и нелепой осторожностью разумом! И нашим единственным Президентом, главой обоих подразделений, станет твой сын Кай! Правда, он еще не знает об этом, но скоро узнает! Как только я смогу заставить его полюбить меня…

Похоже, это «как только» было более чем серьезной проблемой, настоящей подводной скалой, на которую несущийся на всех парусах корабль нацистской мечты в очередной раз напоролся со всей дури.

Во всяком случае, пылающие мстительной мечтой глаза девушки мгновенно погасли, пафос сменился тоскливым раздражением, и валявшемуся на полу стулу, искренне рассчитывавшему на правдивость поговорки «лежачего не бьют», пришлось испытать очередной крах жизненных устоев.

Его снова пнули! Причем не один раз! И пинали бы дальше, не подставь он удачно одну из ножек, соорудив весьма болезненный для человеческой ноги блок.

– …! – вскрикнула гордость Западного подразделения «Аненербе», генетически стерильная человеческая особь, по праву гордившаяся совершенством своего тела и идеальной внешностью. А еще ее образованием и воспитанием занимались лучшие истинно арийские умы, так что, по идее, на выходе должен был получиться великолепный образец, настоящая Ева будущей нордической расы. Вот только непонятно тогда, откуда в лексиконе этой квази-Евы имел место весьма обширный словарный запас портовых грузчиков Гамбурга, коим она сейчас весьма щедро делилась с обстановкой своей комнаты. – …!.. мать!..!!!

А еще краса и гордость «Наследия предков» при этом забавно прыгала, тряся ногой, что отдаленно напоминало па ирландской джиги.

В целом все было очень мило.

Причем Брунгильда так увлеклась, что не услышала, как дверь снова уехала в стену – а все из-за чересчур исполнительного сервопривода, даже мысли не допускавшего о возможном скрипе, – и в комнату вошел высокий, великолепно сложенный молодой мужчина.

Он производил весьма странное впечатление – смесь восторга и страха.

Его идеальными чертами лица, анатомически совершенным телом, гибкой грацией движений нельзя было не восторгаться. А молочно-белая кожа, длинные, зачесанные назад волосы цвета платины и странная, насыщенно-серебристая радужка глаз вовсе не казались чем-то неправильным, наоборот – все вместе выглядело весьма гармонично.

Если бы не одно «но», и вызывавшее интуитивный, подсознательный страх.

Его зрачки.

Не привычно круглые, а похожие на постоянно меняющие форму пульсары. Причем необычного темно-фиолетового оттенка.

Долго смотреть в эти глаза не стоило – голова начинала кружиться, а сознание превращалось в маленькую точку, уступая место чужому сознанию и чужой воле.

Именно это и делало Кая Ландберга практически неуязвимым.

И именно это его мать Грета и рассчитывала размножить в потомках Кая.

Чтобы получить расу неуязвимых господ, одним взглядом превращающих людей в покорных рабов.

Глава 3

Вот только сам Кай был вовсе не в восторге от столь глобального замысла. Он вообще оказался очень странным, с точки зрения всех членов не просто ушедшего в подполье, а зарывшегося под землю нацистского гнезда.

Они все, до единого, были фанатичными приверженцами идеи возрождения великой нордической расы, их так воспитывали с пеленок. Среди жителей пещер уже практически не осталось уцелевших после окончания Второй мировой войны первых членов «Аненербе», здесь, на Урале, таких было двое – дряхлых, впавших в маразм старцев, а в Альпах кряхтели целых четверо, причем один из них все еще принимал участие в научных экспериментах. Но в Альпах и условия для жизни получше, и проблем меньше.

А в целом в пещерах сейчас обитала популяция выведенных в колбах «истинных арийцев», прошедших жесткий отбор. И поскольку из древних рун был вычленен облик тех, изначальных, ариев, к которому генетики подгоняли внешность зародышей, все жители пещер, что на Западе, что на Востоке, были очень похожи друг на друга: светлоглазые и светловолосые, с правильными чертами лица.

Впрочем, у первого поколения, зачатого в колбах, лица получились не так чтобы и правильными. Нет, совсем уж некрасивых среди них не было, но лошадиная челюсть или слишком длинный нос встречались. И с телосложением тоже поначалу не все получалось – хватало и толстых, и коротконогих, и рост не у всех был высоким.

Но с каждым годом методика совершенствовалась, и к моменту появления на свет Кая Ландберга по тоннелям между пещерами уже бегали хорошенькие белоголовые детишки с прямыми аккуратными носиками, большими голубыми или серыми глазами и четким рисунком губ. А еще они все были тоненькие и анатомически правильно сложенные.

Правда, особым здоровьем похвастаться не могли, а еще из-за постоянного обитания в подземелье практически у всех была молочно-белая, слишком чувствительная к солнечному ультрафиолету кожа. И глаза не выносили яркого света, так что при выходе на поверхность приходилось надевать солнцезащитные очки и натирать открытые участки кожи специальной защитной мазью, рецептура которой была разработана учеными «Аненербе».

А еще с того момента, как ребенок мог произносить первые слова и делал первые шаги, он попадал в специальные ясли, где и начиналась психологическая обработка будущих «белокурых бестий». Подросший ребенок плавно переходил в детский сад, оттуда – в школу-интернат, и на выходе получали нужный продукт: абсолютно преданного общему делу наци.

Сбоев такая система воспитания не давала, поскольку дети общались только с обитателями подземелья, все остальные жители Земли считались недочеловеками, чье предназначение в будущем мировом порядке – рабство. То есть тотальное подчинение расе господ.

Вот только раса была ну очень уж малочисленной, и даже разработки нового оружия и новых технологий, на десяток лет опередивших научные изыскания на поверхности, не могли гарантировать господства над миром. А на меньшее истинные арийцы не разменивались, к тому же печальный опыт Третьего рейха, обладавшего гораздо большими человеческими ресурсами, свидетельствовал о последствиях излишней самонадеянности и торопливости.

 

Ничего удивительного, между прочим, чернявый коротышка Адольф Шикльгрубер вряд ли мог быть истинным арийцем, в лучшем случае – десятая часть священной крови. Отсюда и позорная капитуляция.

В общем, система селекционного выращивания фанатиков сбоя не давала.

А потом на свет появился Кай. Тоже зачатый в пробирке, а потом подсаженный своей биологической матери Грете, чью яйцеклетку использовали при производстве идеального арийца.

Процесс вынашивания нового человека был очень трудным, методика отца Греты, гениального ученого Бруно Ландберга, отрабатывалась впервые, так что никто не знал, сможет ли Грета дожить до конца срока.

Особенно когда во время сеанса кратковременного облучения прибор дал сбой, и вместо малой дозы радиоактивности будущая мать получила почти смертельную. Но – длившуюся всего долю секунды.

Лаборант, управлявший прибором, перепугался до икоты и, опасаясь наказания, никому ничего не сказал.

Поэтому никто ничего и не узнал, а то, что Грете три дня после этого сеанса было чудовищно плохо, никаких подозрений не вызвало – ей почти всегда было плохо.

А потом все решили, что главный секрет своей методики Бруно Ландберг унес в могилу, поскольку все последующие мучения женщин, вынашивавших плод по его записям, были напрасными – появлявшиеся на свет дети в лучшем случае были самыми обычными, а в худшем – генетическими уродцами, мутантами.

По сути, Кай Ландберг тоже был мутант, но никто и не думал называть его так.

Может, потому, что описание изначальных ариев в древних рунах в точности соответствовало внешнему облику появившегося на свет ребенка: волосы цвета платины и серебряные глаза. Правда, там ничего не говорилось о меняющих форму пульсирующих зрачках, но это поначалу сочли временным дефектом.

А потом оказалось, что это не временно, это – навсегда. И Кай Ландберг не только внешне является символом надежды на возрождение древней расы, но и по сути своей – сверхчеловек.

Его интеллект на порядок превосходил умственные способности остальных жителей пещер, к десяти годам мальчик прошел не только школьный курс обучения, но и заочно изучил биологию, физику, химию, нанотехнологии на уровне университета. Благо с развитием глобальной компьютерной сети особых проблем с этим не было.

Кай умел одним лишь взглядом подчинять, внушать страх, управлять. А еще – противостоять чужому воздействию, которое, правда, исходило пока только от разработанных в лабораториях «Аненербе» приборов. Тех же парализаторов, к примеру.

В общем, это был настоящий прорыв. И мать первого истинного арийца, Грета, с нетерпением ждала момента, когда ее сын повзрослеет настолько, что сможет поставлять генетический материал для массированного возрождения древней расы.

И никаких препятствий для этого, кроме поначалу детского возраста своего сына, она не видела. Потому что была абсолютно убеждена, что Кай Ландберг, гордость «Аненербе», прошедший углубленный курс изучения всех результатов исследований и довоенных экспедиций основателей организации, не говоря уже о стандартной программе воспитания истинных арийцев, полностью разделяет убеждения своей матери и, как и она в свое время, пожертвует личным ради великой цели.

Тем более что биологический материал, требовавшийся от парня, и особо личным назвать было нельзя. Этого добра у каждого мужчины хватает, подумаешь, ценность!

Поэтому категоричное «нет!» стало для Греты шоком.

– Что значит – нет?!! Ты вообще соображаешь, что творишь? Ты – единственный в своем роде, повторить эксперимент твоего деда так и не удалось, и у нашей нации надежда только на тебя, на твой генетический потенциал!

– Я не хочу, чтобы мои дети стали подопытными кроликами, – спокойно произнес шестнадцатилетний Кай, не отрывая взгляда от монитора ноутбука.

– Какие еще дети?! Это – всего лишь зародыши!

– Мама, не продолжай. Мы друг друга все равно не поймем. Я сказал нет, значит – нет!

– Да кто тебя спрашивать станет, мальчишка! Я не посмотрю, что ты мой сын, я…

Кай резко обернулся и пристально посмотрел матери в глаза.

А через мгновение Грета оказалась уже в тоннеле, ведущем к ее комнате. Как она сюда попала, женщина не помнила.

В общем, ни о каком насилии и речи быть не могло. Хотя один раз попробовали нейтрализовать спящего Кая и смогли забрать у парня нужное количество материала. Причем Кай, после того как его отпустили, даже особо возмущаться не стал. Только посмотрел на каждого из участников насилия внимательно, словно запоминая.

А потом оказалось, что все, полученное обманным путем, не пригодно для экспериментов. Ни одного бодрого живчика, лишь вялые, снулые головастики.

А чуть позже те, кто принимал участие в насильственном заборе материала, стали тупеть. Они не болели физически, нет, но в их головах словно кто-то стирал ластиком знания. И вскоре все они, до единого, были переведены из лаборатории на подсобные работы.

В общем, с тех пор никаких попыток применить в отношении Кая насилие не предпринималось, не так много было у жителей пещер талантливых ученых, чтобы терять их вот так. Да и обострять отношения с единственным представителем новой расы не хотели, его банально боялись.

Оставалось надеяться на наследников Кая, полученных естественным путем.

Но до сих пор Грета не могла понять – почему? Почему отлаженная система воспитания в случае с ее сыном дала сбой? Ведь каким бы ни был ребенок гениальным, программа закладывается в абсолютно чистое сознание, и только потом жизнь может внести какие-то коррективы, но очень незначительные.

Вот только женщина не учла одного. То, что выгодно отличало Кая от остальных обитателей пещер, и стало камнем преткновения.

Потому что сознание этого ребенка не было кристально чистым, когда он попал в лапы штурмбаннфюреров из яслей. Малыш уже многое понимал и чувствовал, на ментальном, подсознательном уровне, но – ощущал.

В том числе и бездушие, холодность, безэмоциональность окружающих его людей. И в первую очередь – собственной матери, у которой его младенческая душа искала нежности и тепла.

Но вокруг не было ни одного искреннего, доброго, любящего человека. Лишь биороботы, запрограммированные на одну цель.

Ни у кого в пещерах не было домашних любимцев, кошки и собаки использовались только в качестве подопытных животных.

И эмпат Кай, попадая в дальний блок пещер, где располагался исследовательский центр, ощущал ужас и боль несчастных существ. А еще – мучения «отбракованного» человеческого материала.

Это было страшно. И Кай старался как можно меньше бывать в той стороне.

А о том, чтобы обречь на муки собственных детей, и речи быть не могло!

В общем, его оставили в покое, разрешив принять выбранный лично Каем путь – естественный. Тем более что в Западном подразделении «Аненербе» имелась подходящая невеста.

Кай не возражал против их свадьбы, потому что Брунгильда действительно была очень красива. И у нее были такие же серебряные глаза, в которых мужчина надеялся увидеть тепло и нежность.

Но увидел их в других – шоколадно-карих.

И пропал. И все остальные женщины перестали для него существовать.

1См. роман Анны Ольховской «Тайны, деньги, два осла».
1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14 
Рейтинг@Mail.ru