Анна Ольховская
Принц на черной кляче
Пролог
НЕНАВИЖУ!!!!
Мерзкие твари, убогие черви!!!
Вы снова помешали мне!!!
В последнее мгновение, когда Врата уже дрожали под напором Силы, атакуемые с двух сторон!
Именно с двух, полностью подчинив себе носителя, Раал ощутил забытый за тысячелетия контакт с соплеменниками, ответный отклик Гипербореи.
Жрецы знали о нем, они ждали, они надеялись! Откуда, как, почему – в тот момент Раалу некогда было задумываться над этим, бешеная радость и предвкушение победы буквально захлестнули Верховного Жреца Великой Гипербореи, столько веков находившегося в невольной ссылке в этом измерении.
Много тысячелетий назад жители Гипербореи могли свободно проникать в это измерение, населенное слабыми и тупыми дикарями, чтобы поразвлечься от души.
А поскольку души у гиперборейцев были по сути своей темными и жестокими, то и развлечения оказывались под стать им. Душам.
В совершенстве овладевшие ментальными способностями, достигшие в своем измерении высшей ступени развития цивилизации, высокие, все как на подбор – безупречно красивые, идеальные до безликости, – приходившие ниоткуда гиперборейцы казались людям богами.
Да, злыми, да, жестокими, но – богами. И долгие века жестокой власти Гипербореи людям и в голову не приходило сопротивляться.
И гиперборейцы расслабились. И пропустили тот момент, когда на Земле стали появляться те, кто обладал ментальной силой. Вернее, научившиеся управлять ею.
Шаманы, жрецы, колдуны, ведьмаки, волхвы – в разных местах планеты их называли по-своему, но суть была одна: они владели СИЛОЙ.
Но умение свое до поры до времени скрывали от богов.
До той поры, пока не смогли объединиться, договориться и, тщательно подготовившись, ударить одновременно, в одночасье захлопнув все Врата, открывавшие путь из Гипербореи на Землю. И запечатав их навсегда.
«Гостившие» в тот момент на Земле гиперборейцы, почувствовав неладное, бросились к Вратам, но пути домой больше не было. А те, кто еще вчера беспрекословно подчинялся богам, угодливо заглядывая в их глаза, теперь открыли охоту на господ.
И со временем перебили всех до одного.
Но полностью истребить не смогли. Древняя кровь, смешавшись с дикарской – а боги очень любили местных женщин, – смогла сохранить потомков Гипербореи, возрождая их снова и снова.
Чем и воспользовался оставшийся на Земле Верховный Жрец Гипербореи, Раал. Он один почувствовал в свое время неладное, заметив непонятную возню дикарей, строивших совершенно одинаковые каменные лабиринты на месте Врат.
Раал пытался обратить на это внимание остальных Верховных Жрецов, но к его словам никто не прислушался: подумаешь, лабиринты! Это дикари очередные алтари для богов строят. Что? Почему эти алтари такие одинаковые по всей планете? Да какая разница!
И Жрецы, в чьи обязанности входило оставлять часть своей души в специальных каменных святилищах возле каждых Врат – на случай форс-мажорной ситуации, – вот уже пару веков манкировали своими обязанностями. И сейчас так и не вспомнили о них.
Об обязанностях.
И охранно-защитные камни-сейды остались пустыми.
Кроме одного – в районе современного Сейд-озера. Того, за который отвечал Раал.
Не достучавшись до остальных Верховных Жрецов, Раал решил действовать самостоятельно. И отделил для дежурства в сейде не малую часть души, а основную.
Но местные шаманы, похоже, почувствовали, что возле их Врат затаился кто-то сильный, и соорудили дополнительный запирающий лабиринт, открыть который сам Раал не смог.
Находясь в камне, не смог. И с бессильной яростью наблюдал, как гибнут от рук дикарей устремившиеся к его Вратам соплеменники. Если бы хоть один смог добраться до сейда, в котором была заключена душа Жреца! Раал показал бы ему, где находится Ключ от Врат – кинжал, сделанный из небесного металла. С помощью этого Ключа и обрядового жертвоприношения они вместе смогли бы открыть Врата, впустив сюда карающие орды Гипербореи.
И мерзкие людишки прокляли бы тот день, когда задумали противостоять богам!
Но – не дошел никто.
А открыть Врата мог только носитель Древней крови, максимально чистой.
Казалось, что выхода нет.
Но Раал не сдался. У него теперь было много времени, даже слишком много.
Правда, чем больше времени проходило, тем сложнее было открыть Врата. Но, все равно реально!
Тем более что там, в Гиперборее, все еще ждали этого. И жаждали с каждым веком все острее.
Потому что свое измерение они изгадили так, что жить там становилось все сложнее. Вода, воздух, земля – все было отравлено. И вовсе не отходами цивилизации, как здесь, на Земле, – гораздо хуже.
Когда умением управлять погодой и стихиями обладают существа, скудные душой, ничего хорошего ожидать не следует.
Так случилось и в Гиперборее. Откуда ж ему взяться, хорошему, если войны ведутся с помощью землетрясений, наводнений, цунами, извержений вулканов, торнадо и ураганов?
Вот и исковеркали в результате свое измерение так, что восстановить уже не могли. И для выживания цивилизации оставался один путь.
На Землю.
И все силы были брошены на открытие Врат. Но, увы! – шаманы и волхвы дикарей оказались сильнее и хитрее своих богов. Разрушить их запоры можно было только здесь, на Земле. С той стороны Врата просто исчезли.
Все это Раал узнал от той части души, что осталась в теле. В момент перед открытием Врат. Которое так и не состоялось…
Само собой, его собственное тело давно уже истлело и рассыпалось в прах – даже жившие очень долго по меркам дикарей гиперборейцы не могли протянуть несколько тысячелетий. Но душе Раала в связи с особой важностью миссии Верховного Жреца предоставляли новые тела, причем обладателей этих тел никто особо не спрашивал. Подходит по нужным параметрам – добро пожаловать на пьедестал обмена душ.
В общем, его ждали. На него надеялись, веками накапливая ненависть к мерзким дикарям, поставившим Великую Гиперборею на грань катастрофы!
То, что Великая Гиперборея сама притопала к этой грани, в расчет не бралось. Ну притопали, ну и что? У них ведь под боком есть это измерение, пока еще относительно чистое, с водой и воздухом. А эгоистичные аборигены их не пускают!
Твари.
И вот тысячелетиями подготавливаемый момент открытия Врат, над которым так терпеливо и старательно трудился Раал, в последнее мгновение сорвался!!
Столько сил, столько терпения, столько веков – и все прахом!
Снова!!
Он с таким трудом сводил вместе носителей Древней крови, дожидаясь максимально чистокровного потомка гиперборейцев с соответствующей душой. Темной и жестокой. И ведь свел! И получилось! Причем целых два потомка, наделенных Силой! Правда, обе – девушки, и одна из них обладала отвратительно чистой и светлой душой, но и Силы, к счастью, у нее было поменьше.
Зато вторая – просто шедевр! Хрупкая девушка с внешностью эльфа и черной душой садиста. Дина Квятковская.
Раал вел девушку с самого рождения. С его помощью Дина смогла собрать вместе потомков тех шаманов, что закрыли в свое время Врата Раала, убедить их отправиться в поход по загадочным местам русского Севера, привести к сейду, в котором маялась тысячелетия душа Раала, найти Ключ и совершить первое жертвоприношение, выпустив этим Раала из камня и впустив его душу в себя[1]. Затем умница Дина продолжила череду жертвоприношений, но ей помешали мерзкие людишки – Лана Красич и Кирилл Витке.
И Дину упекли в закрытую психиатрическую клинику, в которой содержались особо опасные психи. Выбраться оттуда было практически невозможно, тем более что за пребыванием Квятковской в клинике постоянно следил Матвей Кравцов, начальник службы безопасности строительного холдинга отца Ланы, Мирослава Красича.
Опасную пациентку, едва не сбежавшую еще во время транспортировки, сразу же посадили на тяжелые транквилизаторы, постепенно превратив ее в овощ.
И Раалу, снова запертому в тюрьме – пусть и не в каменной, но разум овоща ничем не лучше камня, – пришлось очень и очень поднапрячься, вытаскивая носителя из психушки.
Но он справился[2]. И вновь привел носителя к Вратам, прихватив заодно в качестве жертвы ту самую Лану Красич, что помешала когда-то завершению ритуала. Теперь сама Лана должна была лечь в центр лабиринта, а вонзить Ключ в ее сердце предназначалось ее брату, Яромиру Красичу. Жертвенную кровь должен был пролить близкий родственник.
Ставший ментальным рабом Квятковской, Яромир почти справился.
Почти…
Раал уже видел, как в дрожащем над центром лабиринта мареве проступили силуэты собравшихся с той стороны Врат Верховных Жрецов, как просияли мстительной радостью их глаза, но в этот момент пуля просверлила во лбу Дины Квятковской третий глаз, лишая Раала носителя. А Ключ так и не вонзился в тело жертвы…
Все произошло так быстро, что Раал не успел среагировать. А потом его буквально накрыло волной ослепляющей ненависти и злобы.
И он не сделал того, что мог сделать. Единственно правильного шага в этой ситуации.
Он упустил момент. И второй потомок гиперборейцев, волею Провидения оказавшийся, вернее, оказавшаяся на месте жертвоприношения, исчезла прежде, чем Раал вынырнул из черной бездны яростного безумия.
Да, у Лены Осеневой была отвратительно светлая и чистая душа, но Раал мог вселиться только в носителя Древней крови. Разум и душа дикарей были закрыты для него.
Как и все предметы и растения Земли – вселиться в них без специального обряда Раал тоже не мог.
К счастью, на месте жертвоприношения остался Ключ – единственный предмет из Гипербореи. Яромир, сообразив, ЧТО он едва не совершил, в ужасе отшвырнул клинок слишком далеко. А потом в суматохе о нем банально забыли.
Так что пристанище для души Верховного Жреца нашлось.
А значит, ничего еще не закончилось…
Часть 1
Глава 1
– Ой, ну что ты делаешь, перестань! – Пухленькая светловолосая девушка, на щеках которой от улыбки счастливо жмурились симпатичные ямочки, шутливо хлопнула по потянувшейся в неправильном направлении руке.
Но поскольку девушка родилась и все свои семнадцать лет прожила в деревне, она по определению не могла оказаться хилой городской барышней, за свою жизнь не поднимавшей ничего тяжелее зонтика. Нет, эти крепкие ладошки и вилы держали довольно ухватисто, и с дойкой коров справлялись не хуже матери, и свиньям тяжеленные ведра с похлебкой таскали, – в общем, сильные они были, ладошки-то. И увесистые.
Поэтому шутливый хлопок показался управлявшему своими конечностями парню пинком взбрыкнувшей лошади. Ну, хорошо, не полноценной лошади, но зловредного пони – точно. Во всяком случае, на мгновение ему привиделось, что вместо кистей рук у его спутницы копытца.
– Ауч! – Он отдернул расхныкавшуюся руку и успокаивающе потер ушибленное место. – Клава, ты чего лягаешься?
– Я тебе что, лошадь, что ли, чтобы лягаться?! – возмутилась девушка.
Едва удержавшись от подтверждающего кивка, парень пробурчал:
– Нет, внешне ты похожа на хорошенькую девушку. Пока не начинаешь драться.
– И ничего я не дралась, я так, по руке хлопнула, чтобы не охальничал. – На круглых щечках Клавы снова захихикали ямочки. – Сережа, а я правда хорошенькая? Или ты всем девушкам так говоришь?
– И ничего и не всем! – Опытное женское ухо моментально уловило бы в искреннем негодовании парня излишнюю нарочитость, но у Клавы Севрюковой, младшей дочери Ивана Севрюкова, фермера из деревни Поморье, маленькие розовые ушки были совсем неопытными. И с готовностью подставили аккуратные краешки под внушительные связки отборнейшей лапши, навешиваемой столичным красавчиком. – Я, когда тебя в первый раз увидел, сразу понял: она! Та самая, которая снилась мне по ночам, которую я искал долгие годы и никак не мог найти! Если бы ты знала, Клавочка, как я тосковал, как страдал! Да, у меня были девушки и женщины – я ведь все-таки мужчина, но среди них я не нашел той хрустальной чистоты, которая просто звенит в тебе! – Блин, чуть не ляпнул – фиалка на горном склоне! Хотя вряд ли эта простушка вспомнит фразу из фильма, если вообще его смотрела. – Ты – словно горный источник живой воды, к которому стремится усталый путник! Нет, не воды – вина, молодого и хмельного, от которого просто сносит крышу! И ничего удивительного нет в том, что и мне снесло! Клавочка, милая моя, – голос парня снизился на полтона и стал бархатно-воркующим, – я с ума схожу рядом с тобой! Не вини меня в этом, вини себя! Я ведь не смогу теперь без тебя, солнышко мое! Я хочу, чтобы мы всегда были вместе! Всегда-всегда, – и в горе, и в радости!
– Ты… – Клава почувствовала, как немеют ноги, как сладко замирает бьющееся пойманной птичкой сердце, как от вкрадчивых прикосновений умелых рук незнакомо ноет внизу живота, как все бастионы, вроде бы основательно выстроенные под строгим надзором отца – «Ни-ни до свадьбы, Клавка! Узнаю что – изувечу и тебя, и хахаля твоего!» – начинают осыпаться, словно были выстроены из песка. – Ты что, меня замуж зовешь?
– Да, веточка моя яблоневая, да! – хрипло выдохнул Сергей, добравшись наконец, до пышной груди, такой настоящей, такой нежной и в то же время упругой, живой, не то что силикон его прежних подружек.
Да и вся эта пухляшка была такой крепенькой, такой наливной, такой настоящей! От нее даже пахло совсем по-другому – не эксклюзивными духами и дезодорантом, а свежескошенной травой и солнцем.
А ее наивность, ее нетронутость, ее неопытность буквально сводили Сергея Тарского, молодого московского плейбоя, с ума. А он еще не хотел ехать в эту командировку!
Да и кому захочется тащиться летом не к теплому побережью Средиземного моря или хотя бы Черного, а в холодрыгу Белого! Из Москвы в Мурманск ради какой-то скучнейшей конференции! Ну, хорошо, не конференции, а саммита – любят у нас нынче именовать посиделки словами иноземными, – но суть от названия не изменилась. Куча нудных докладов, среди которых едва ли найдется парочка по-настоящему интересных и полезных, а в остальном – тоска смертная!
Но аспиранта кафедры языковедения Сергея Тарского никто не спрашивал. Надо лететь – полетишь. И доклад прочитаешь, ведь саммит посвящен именно твоей теме, языкам финно-угорской группы.
Но сначала подготовишь сам доклад, подписав его именем своего научного руководителя, профессора Исидора Полуэктовича Шляпко. Так уж заведено в научном и не только мире – салабоны пашут на дедушек.
Обычно на такие конференции-саммиты летал сам Изя, чему Сергей был только рад – он не любил эти сборища престарелых фанатов от науки, с которыми и не потусишь нормально. А вот шанс сдохнуть от скуки имелся, и весьма реальный. Но Исидор Полуэктович предпочел побережью Белого моря теплые пляжи Испании, и сомнительная честь выступить с докладом лично досталась его аспиранту.
Если честно, Сергей и на кафедре дохнул от скуки, тема его кандидатской диссертации интересовала парня не больше, чем устройство швейной машинки, но маменьке с папенькой так захотелось. Они оба – люди бизнеса, старший из сыновей, Андрей, серьезный и толковый парень, успешно отучившийся в экономическом университете, уже уверенно рулит их семейным делом наравне с родителями, женился, двое детей у него, в общем, надежда и опора семьи.
Чего не скажешь о младшеньком – красавчике Сергее. Если старший, Андрей, внешность имел вполне заурядную: плотный, рано начавший лысеть, нос картошкой, глаза небольшие, короткие светлые ресницы, на щеках оставшиеся после юношеских угрей оспины, то Сергей, родившийся на десять лет позже, получился совсем другим.
Очаровательный большеглазый кудрявый малыш вырос в роскошного самца, эдакого мачо. Высокий, стройный, густые темно-русые волосы, идеально лежавшие в стрижке благодаря легкой волне, светло-голубые глаза красивого миндалевидного разреза, твердые губы, ровная гладкая кожа, изящные узкие ладони с длинными пальцами, гибкое тело – в общем, лакомый кусочек для противоположного пола. И не только противоположного.
Но – балбес. Редкостный.
Нет, Сергей вовсе не был тупым идиотом, он учился легко и непринужденно, схватывая все на лету. И, если бы захотел, смог бы рулить бизнесом наравне с братом.
Но он не хотел. Совсем. Бизнес парня не интересовал, потому что требовал полной самоотдачи, сосредоточенности, внимательности, умения постоянно держать все под контролем.
А именно это раздолбаю и лентяю Сергею Тарскому было чуждо. Парень с рождения был лишен такого качества личности, как ответственность. Для него всегда существовала только одна причина для действий – я хочу. А что будет потом? Да какая, на фиг, разница, отец с братом все разрулят.
Сергей вовсе не был подлым, или злым, или жестоким.
Он был РАЗДОЛБАЕМ. Во всем. И всегда. А если этим своим раздолбайством портил кому-то жизнь или подставлял случайно – так ведь не со зла, правда?
В общем, к моменту окончания младшеньким школы родители поняли – рассчитывать на него, как на продолжателя их дела, не стоит. Иначе уверенно плывущий вперед по волнам корабль семейного бизнеса налетит на первую попавшуюся на пути мель и затонет с рекордной скоростью.
К счастью, у них уже есть один помощник капитана – Андрей, так что пусть он и станет капитаном со временем. А Сергея надо занять делом, в котором его раздолбайство не причинит большого вреда людям и планете в целом. Но и чтобы перед знакомыми стыдно не было.
И младшенький без особых проблем был устроен на филологический факультет МГУ.
Сергей, поначалу отчаянно сопротивлявшийся выбору «родаков», после первого дня учебы сопротивляться перестал. И даже был искренне благодарен матери с отцом за такой потрясающий подарок – филфак МГУ!
Факультет невест.
Пустили козла в огород, в общем.
Глава 2
Учеба, конечно, оказалась нудной и скучной, но студент Тарский лекции почти не пропускал. Чем он занимался на этих лекциях – другой вопрос, зато картина посещаемости у него была благополучной.
А вот успеваемости – не очень. Однако и плохой ее назвать было нельзя, голова у Сергея все же была достаточно светлая. И перед экзаменом он умудрялся впихнуть туда небольшой клочок знаний, достаточный для троечки.
Все остальное время Тарский увлеченно посвящал вовсе не исследованиям в области языкознания и лингвистики, нет, его интересовала совершенно иная область знаний.
Пик-ап. То есть мгновенный «съем» девушек.
В этой области Сергей Тарский скоро смог и сам стать преподавателем. Это поприще вполне устраивало и его родителей, вот только отец с матерью видели в младшеньком преподавателя курса лингвистики в вузе, а не тренера по пик-апу.
И так же, как пять лет назад, Сергею снова помогли. Теперь – попасть в аспирантуру, под крылышко Исидора Полуэктовича Шляпко, весьма благосклонно относившегося к пухлым конвертам с денежкой.
В принципе, Тарского такое развитие событий вполне устраивало. Еще бы – он навсегда оставался в так полюбившемся ему огороде. Огороде молоденьких и чаще всего доступных девушек.
Глупышки наивно полагали, что смогут женить на себе красавчика-аспиранта, прыгнув к нему в постель.
Ну да, ну да…
В общем, Сергей мог смело сказать, что жизнь, в общем-то, удалась. Да, в аспирантуре приходилось все же заниматься научной работой и какое-то время проводить в душных залах библиотек, выискивая там материал для статей и докладов.
Но ведь вся прелесть в том, что и в библиотеках росли славные такие бутончики, изголодавшиеся по мужскому вниманию!
Правда, когда два года назад одна из таких тихушниц, хрупкая голубоглазая девушка, жестоко расправилась с его двоюродным братом, Антоном Тарским, Сергей на время перестал ходить в библиотеки.
Стоило парню увидеть за регистрационным столом такую вот серую скромную мышку в милой блузочке и строгой юбочке, как перед глазами вновь возникало обезображенное лицо Антона…
Который, кстати, был очень похож на него, Сергея. Или наоборот – Сергей, будучи младше на пять лет, был похож на Антона?
Собственно, не суть важно, главное, что, когда братья Тарские собирались на семейных посиделках вместе, малознакомые с ними люди именно Антона принимали за старшего брата Сергея, а Андрея – за двоюродного.
Да и общался с кузеном Сергей гораздо чаще, чем с родным братом. Потому что с Антоном было гораздо интереснее, – он многому научил младшего Тарского.
Став, по сути, его личным тренером по пик-апу. В чем, в чем, а в этом Антон был настоящим гуру. Ведь вдобавок к убойной внешности у парня имелся еще и чарующий бархатный голос, при первых звуках которого млели все представительницы слабого пола: от школьниц младших классов до старушек у подъезда.
Ну, почти все. Одна из таких представительниц, Лена Осенева, владелица небольшой туристической компании, абсолютно не реагировала на гипнотизирующую свирель голоса Антона Тарского.
И этим привлекла красавчика гораздо больше, чем внешностью, хотя и внешность у девушки была о-фи-гительная: высокая гибкая брюнетка, со стильной короткой стрижкой и большими глазами необыкновенного оттенка – цвета молодой листвы.
В общем, Антон завелся всерьез. Сергей никогда еще не видел своего брата таким влюбленным. Хотя нет, влюбленностью чувства Тарского назвать было нельзя, а вот охотничьим азартом – да.
Добыча ускользала от охотника, не желала покорно идти в его сети, а к такому поведению красавчик не привык.
И Антон начал преследовать Лену и даже потащился вслед за ней в совершенно кретинский поход по шаманским местам Кольского полуострова. Он, метросексуал и сибарит, больше всего на свете ценивший комфорт, чистое белье и ванну с пеной, согласился ночевать в жутких условиях, таскать на себе дурацкий рюкзак, кормить собой злющих комаров и справлять нужду, пардон, под ближайшим кустом!
Сергей отговаривал тогда кузена, убеждая того переключить внимание на другую девицу – вон их сколько, и покрасивее Ленки найдутся!
Но Антошку заклинило.
А в результате – с Севера он вернулся в цинковом гробу…
И на опознание ходили они с Андреем, потому что мать Антона (его отец, дядя Сергея, погиб пять лет назад в автокатастрофе), узнав о жуткой гибели сына, с сердечным приступом попала в реанимацию. Отец Сергея в те дни находился в командировке в Канаде, а посылать в морг мать братьям Тарским и в голову не пришло.
В первый момент они не узнали в том, что лежало на каталке морга, своего кузена. Потому что вместо глаз на искаженном смертной мукой лице трупа зияли кровавые дыры, а шею пересекала жуткая ухмылка разреза…
В общем, кошмар. А когда чуть позже Тарские увидели ту, кто совершил все это, они не поверили. Как, КАК эта тощая блеклая моль смогла справиться с высоким спортивным Антошкой?!
Но – справилась. И не только с ним.
Если бы эту тварь Квятковскую не заперли в психушку, Сергей придушил бы убогую лично.
Но постепенно боль утихла, жизнь завертелась-закружилась своим чередом, и Антона вспоминали все реже и реже.
Пока не зашла речь о международной научной конференции в Мурманске, на которую предстояло лететь Сергею.
– Куда? – Мать, Наталья Сергеевна, узнав о месте проведения конференции, побледнела и обессиленно опустилась на диван. – В Мурманск?! Это… это же недалеко от того места, где… где… убили Антошу!
– Ну и что? – искренне удивился Сергей. – Во-первых, не так уж и недалеко, Кольский полуостров – он большой, мама. А во-вторых, что же, теперь вообще к Северу от Москвы не ездить?
– Плохое это место, сынок, очень плохое, – прошептала Наталья Сергеевна, – я чувствую.
– Мам, ну ты что? – Сергей присел рядом с матерью и приобнял ее за плечи. – Ты же современная женщина, деловая бизнес-леди, умная и серьезная, откуда эти настроения? Ты еще о предчувствиях заговори!
– И заговорю, – всхлипнула мать. – Я во вторую очередь бизнес-леди и современная женщина, а в первую – мама. И от одного только упоминания этого проклятого места у меня сердце заходится! Я чувствую, нет – я знаю: всей нашей семье там грозит опасность! Откажись от поездки, сынок, прошу тебя!
– Мам, да ты что? – В последний раз Сергей видел мать в таком раздрае на похоронах Антона, и сейчас у него самого пробежал вдоль спины холодок от дрожащих губ и плещущегося в глазах матери страха. – Успокойся! Да не поеду я туда, не поеду! Я и сам не особо рвусь в эту холодрыгу тащиться, там сейчас, несмотря на август, всего восемнадцать градусов тепла и дождь. Но Изя настаивал, вот я и согласился. К тому же в Мурманск собирается прилететь профессор из Санкт-Петербурга, Петр Никодимович Шустов, который будет главным рецензентом моей диссертации, и Изя считает, что мне необходимо лично с ним познакомиться и постараться произвести как можно более благоприятное впечатление. Но раз ты так странно реагируешь – я не поеду.
– Вот уж глупости какие! – Газета, которой все это время отгораживался от семьи отец, зашуршала, складываясь, а Игорь Андреевич продолжил: – Сергей, если ты все время будешь идти на поводу у женских капризов, ты ничего в жизни не добьешься! Подумай сам – вряд ли у тебя появится еще один шанс встретиться с профессором до защиты, – где Владивосток, а где Москва. А личные контакты всегда и во всем играют не последнюю роль, так что готовь доклад и постарайся выступить достойно.
– Но как же… – жалобно посмотрела на мужа мать.
– А ты, Наталья, – Игорь Андреевич, сердито нахмурился, – меня неприятно удивила. Ты что, переутомилась на работе? Так возьми отпуск, слетай в Анталию или на Кипр. А хочешь – в Эмираты. Отдохни, развейся и прекрати говорить глупости! Наш сын и так не особо радует нас своими успехами, а ты еще и палки в колеса вставляешь!
– Ничего никуда я не вставляю! – вспыхнула Наталья Сергеевна, поднимаясь с дивана. – Я просто не хочу, чтобы с нашим сыном случилась беда!
– Которая грозит на побережье Белого моря всем, кто носит фамилию Тарский! – саркастически усмехнулся отец. – Ты сама-то себя слышишь? Словно суеверная бабка из глухой деревни! Бред какой-то, честное слово!
Мать задохнулась от возмущения, попыталась что-то сказать, но, увидев одинаково насмешливые лица мужа и сына, махнула рукой и вышла из гостиной.
А Сергей через неделю вылетел в Мурманск.
