Анна Мишина
Заноза в его сердце
Пролог
– Кхм-кхм, – кто-то забрался на сцену и взял в руки микрофон.
Привлекает присутствующих. Поднимаю голову и сквозь народ вижу ее. Дыхание сперло, тянусь к галстуку, чтобы ослабить узел. Вот же упертая девица!
Оглядываюсь, ищу охрану.
– Твою же мать! Уберите ее со сцены, – рычу на попавшихся амбалов, те тут же дернулись в ее сторону.
– Здравствуйте, уважаемые. Вы меня не знаете, да это и неважно. Но я хочу сказать, что среди вас присутствует человек, который хочет использовать природу в своих корыстных целях, чтобы обогатиться. Вырубка небольшого участка на улице… – ее дергают за руку и отбирают микрофон.
– Улица Самойлова, – продолжает кричать эта ненормальная. – Не дайте вырубить деревья, Максимов… – а тем временем ее подхватывает на руки мой охранник и, перекинув через плечо, выносит из зала.
Я следом.
– Это что такое было? – кто-то интересуется.
В наше же время как? Главное – повод для сплетен, новостей. И никто не будет разбираться, так это или не так.
– Моя девушка пошутила, – отмазываюсь. – Решила привлечь мое внимание, а то я заработался окончательно, – деланно смеюсь.
– Смело, – снова доносится возглас.
Но я уже на это не обращаю внимания, тороплюсь туда, где спрятали эту занозу. Ей богу, заноза, которая то и дело нарывает в неудобном месте, напоминая о себе.
– Где она? – застаю своих ребят у двери в одно из помещений.
– Здесь. Разносит кабинет, – качает головой один из них.
– Пропусти! – но ни один не отходит.
– Может, с вами? – тут же поступает предложение.
– Не убьет же она меня, в конце концов, – отталкиваю одного в сторону и, открыв дверь, вхожу. И тут же в меня летит… – Что это? – успел увернуться. – Степлер? Ты больная?
– Это вы больной! – рычит девица.
Следом летит что-то увесистее. Дырокол!
– Да твою же мать! – ругаюсь я, понимая, что это надо заканчивать. Иначе рискую быть прибитым чем-то потяжелее.
В несколько шагов подлетаю к ней и, схватив за шею, оттесняю к стене, фиксируя колено между ее ножек, задирая подол юбки. Приходится чуть наклониться, заноза-то мелкая.
Цепляется своими руками за мою, ее удерживающую.
– Отпустите, – шипит.
– Ты как сюда попала? – но по форме официантки догадаться несложно.
Черт! Это от нее так пахнет?
В ноздри ударяет приятный аромат чего-то сладко-фруктового.
Провожу носом, еле касаясь ее волос. Ваниль? Персик? Спускаюсь к ушку, вдыхая аромат кожи.
Чувствую, как сбивается ее дыхание, и это чертовски заводит.
– Вы что, меня нюхаете? – только присмиревшая девчонка снова задергалась. – Отойдите немедленно. Я требую личное пространство!
– Тише, крошка. С этим своим выступлением ты вляпалась по самое не хочу. Хотела меня выставить дураком? Теперь придется расхлебывать это дело.
– Что расхлебывать? Отмените вырубку и стройку, и будет вам счастье, – шипит ванильная мегера.
– Да заткнись ты уже и выслушай, – а у самого мысли путаются в ее присутствии.
Куда подевались контроль и самообладание?
– Не буду! И не хочу! Поставьте меня на землю, немедленно! – раскомандовалась она.
Я устал. Кто бы знал, как. Поэтому выход нахожу только один, как заткнуть ее рот, который она не собирается закрывать.
– Пусти меня, сказала, – продолжает ругаться, и в этот момент я запечатываю капризный ротик, впиваясь в ее губы.
Застывает, а я продолжаю наглое исследование ее рта, касаюсь ее язычка, играю с ним. Чувствую, как она перестает дышать, но и отвечать мне не торопится.
Ну, давай же, малышка, ответь мне.
Но в дверь стучат и открывают ее.
– Ой, простите, – кто-то снова исчезает, так и не успев появиться в поле моего зрения. И не зря, убил бы.
А этой заминки хватило девчонке, чтобы оттолкнуть меня и влепить звонкую пощечину.
Этот день сегодня закончится???
– Сама напросилась, – отвечаю ей на эту выходку и, выпустив ее из рук, направляюсь к двери, открываю и зову охрану. – Костя, в машину ее, едем ко мне, – говорю охраннику. – За свои поступки нужно отвечать, – поворачиваюсь снова к девушке, которая, кажется, вжалась в стену и выпучила глаза. – Поиграли и хватит, – выхожу в коридор, слыша писк девчонки.
Глава 1
Леон
Командировка. Эта чертова командировка. Отцу все неймется. С какого, спрашивается, хрена я сейчас нахожусь в двух тысячах километров от столицы?
Запрокидываю в себя янтарную жидкость. Ставлю обратно на стойку бара рокс, до слуха доносится, как звякнули кубики льда.
– Проблемы? – заговаривает бармен.
Отрываю взгляд от созерцания стакана и уставляюсь на мужика. Хотя какой он мужик? Ему примерно, как мне. Качок, с забитыми рукавами, явно привлекает женские взгляды.
Усмехаюсь.
– Усталость, – толкаю в его сторону рокс, намекая на продолжение.
Тот кивает, отставляет в сторону использованный и берет новый. Откупоривает початую бутылку и плещет в стакан. Пара кубиков льда, и вискарь снова стоит передо мной.
– Работа? – снова его голос меня отвлекает от глубокомысленных копаний в себе.
– Она самая.
– Есть еще что-то? – парень занимается своим делом и ненавязчиво разводит меня на разговор. Я это понимаю. И мне бы заткнуться. Но меня пробрало. С кем еще в моем окружении можно поговорить по душам? Ни с кем.
Оглядываюсь. Время – три дня. Клуб. Но посетителей ноль. Играет легкая музыка, совершенно тихо и ненавязчиво. Что я здесь делаю в такое время? Хороший вопрос.
А что еще, собственно, кроме хронической усталости, есть в моей жизни? В голове прокручиваю свои мысли. Бармен меня не торопит с ответом. Мой мысленный диалог прерывает входящий звонок.
Отец.
Усмехаюсь.
Мне гребаный четвертый десяток. А я у него как на поводке, под команды поддаюсь дрессуре. Тошно от самого себя.
– Да, – отвечаю, разворачиваясь на барном стуле от стойки.
– Ты на месте? Во сколько встреча?
– Через два часа. У меня все под контролем.
Слышу, как он усмехается, и это заводит еще больше. Но, как послушный мальчик, я подавляю в себе эту вспышку.
– Я прошу тебя, отец. Не пускай в ход тот проект. Я чувствую задницей, что ты меня сюда сослал специально, – стараюсь говорить спокойно, сдерживая себя. – Дай мне осуществить задуманное, спокойно, без проблем.
– Все ради тебя, Лео, – отключает связь, так и не дав мне ответа на мою просьбу.
«Все ради тебя, Лео» – отголоском звучит в голове.
Все! Для любимого и единственного сына. Только такое ощущение, что он проживает мою жизнь, а не я.
– Хочешь расслабиться?
– Что ты хочешь мне предложить? – сделав еще пару глотков виски, отставляю стакан. Все, на сегодня хватит. По крайней мере пока.
– Есть девочка, если ты понимаешь, о чем я. Шикарная штучка. И тебе по карману будет, – произносит он.
– У меня сейчас встреча.
– Оставь адрес отеля, где остановился, и время, когда она может подойти, – передо мной появляется салфетка и ручка.
Я, не раздумывая, пишу нужные данные и, расплатившись, подхватываю свой пиджак, направляюсь на выход.
Встреча проходит в ресторане. И тут я тоже не избегаю пары бокалов крепкого. Понимаю, что это не лучший момент для раздрая. Но меня ломает, как никогда. Возможно, на это влияет отдаленность драгоценного родителя.
Через час документы все подписаны и оговорены детали сотрудничества. Я знаю свою работу и делаю ее качественно. Только вот уйти не дает отец. А я хочу попробовать себя в новой для меня сфере и, наконец, выйти из-под его контроля.
Возвращаюсь в отель. Не проходит и пяти минут, раздается стук в дверь.
– Открыто.
В номер входит блондинка. Высокая, стройная.
– Привет, мне сказали, что ты меня ждешь.
Я начинаю смеяться. Она меня будто ждала в лобби отеля. Хваткие ребята.
– Гонорар делите пополам? – подхожу к девушке, обхватывая за талию.
В глаза укор и обида. Актриса, браво.
– Ладно, сами там разберетесь, – отмахиваюсь.
Я не любитель дешевого и легкого секса. Но отказываться от разрядки не собираюсь.
Поэтому, немедля, я беру девушку за руку и укладываю себе на пах. Не двузначный намек на продолжение «банкета». Она понимает меня, вижу по глазам. Облизывает губы.
Усмехаюсь. Сервис на высшем уровне.
– Меня зовут Милана, – произносит она.
– Да хоть Прасковья.
Опускаюсь в кресло, устраиваясь поудобнее. Пытаюсь расслабиться и откинуть в сторону все те мысли, что роятся в голове. Работа-работа-работа… обязанности.
Слышу звук расстегиваемой молнии на брюках. Щелчок ремня. Руки там, где все горит от желания.
«Все ради тебя, Лео».
Как, мать его, выкинуть это из головы, как?
Откидываюсь на спинку кресла, давая волю действий девушке. Как ее там? Милана, млять, надо такое придумать. Почему у шлюх такие элитные имена?
Оргазм зарождается в голове, там, где, наконец, нет ни единой мысли.
Но именно сейчас, когда вот-вот рванет в башке, я меньше всего ожидаю услышать трель неумолкающего телефона.
Девушка застывает на секунду, и этого достаточно, чтобы я пришел в себя. Рычу от злости, вытягивая гаджет из кармана брюк.
– Да, – боковым зрением замечаю, как шлюха отползает от меня в сторону.
– Он запустил процесс, – отрезвляюще звучат слова Вадима, моего помощника, который, к счастью, остался в столице, чтобы ставить меня в курс дела о том, что происходит в компании в мое отсутствие.
Дернулся глаз от его слов. Нет, не жить мне своей жизнью, пока жив отец. Это какой-то дьявол во плоти.
– Это точно?
– Да. И ты будешь руководить проектом. В префектуре все одобрено. Буквально все за полдня сделали, – продолжает говорить он.
– Откуда знаешь, что я?
– Передо мной лежит папка с документами, откуда бы я знал все так подробно, по-твоему? – возмутился Вадим.
– Понял, – отключаю телефон и сжимаю его в руке до хруста пластика.
– Продолжим? – доносится тихий голос.
Я поднимаю взгляд и сверлю ее, словно распилил бы сейчас. Но она же не виновата в том, что творится в моей жизни. Я сам позволил ею управлять. А когда попал под хомут так прочно, что теперь, кажется, выбраться и нет возможности. Невидимая удавка давит.
На автомате тру шею, словно проверяя, нет ли там на самом деле петли. Но нет, все в моей голове.
– Пошла вон, – рычу на нее, отмахиваясь.
– Но, – подает неуверенно голосок.
– Вон я сказал, оглохла что ли!
Девица поднялась на ноги и, подхватив туфли, которые скинула на входе, направилась к двери.
Ну, что я, скотина что ли последняя?
– Стой, – поднимаюсь с кресла. Подбираю с кровати пиджак, ищу бумажник. – Сколько должен? – уставляюсь на нее.
– Тридцать, – не запнувшись, заявляет.
– Сколько? – усмехаюсь. – Вы совсем, что ли? Тридцать, – качаю головой, выуживая нужные купюры. – Вот, – подхожу к ней, всовываю в руки пару купюр. – Тридцать не отработала, хотя я боюсь даже представить, сколько бы ты запросила, пробудь тут пару часов. Здесь не тридцать, но за твои старания, так и быть, еще пятерку накину. Итого пятнадцать.
– Жмот, – сжимает пальчиками купюры и, развернувшись, шагает к двери.
Это я жмот?
– Скажи спасибо, что это получила, – рыкнул в ответ, запирая за ней дверь.
Расстегиваю пуговицы, скидываю рубашку. Подхожу к окну, раззанавешиваю плотные шторы, выключаю свет в номере и зависаю, убрав руки за голову. Оживленный проспект за окном. Слышны сигналы автомобилей. Хоть на часах уже время к одиннадцати, на улице достаточно оживленно.
В голове беспорядок. Тело ноет от облома. На тумбе разрывается телефон. Мне совершенно наплевать, кто там меня потерял.
После холодного душа забираюсь на постель, повязав полотенце на бедра. Все же беру телефон в руки и проверяю пропущенные звонки.
Лана.
Я говорил про имена шлюх? Это та же история. Разве что она не продается на час-два, месяц. Эта хочет на всю жизнь. Но я жениться на ней не собираюсь, как бы ни хотел отец. А он хочет. Выгодное предложение для него. Слияние капиталов двух огромных компаний. Это прекрасная возможность утвердить свое положение. Но я не хочу чувствовать себя выгодно проданным.
Каждый день моей жизни – это война на отстаивание своего голоса и права выбора.
Наутро просыпаюсь от назойливого звонка. Да, меня не будит будильник. Будят звонки.
– Алло, – сажусь в постели, потираю глаза.
– Леон Игоревич, у вас на сегодня была назначена встреча с главным по вашей выборной компании. Вы когда вернетесь? – звучит голос моего секретаря.
Когда я вернусь? Хороший вопрос. Прямо сейчас буду собираться и в аэропорт. Все дела, который отец растянул мне на неделю, я сделал за один вечер. Договорился даже о дополнительной консультации, только по удаленке. Не вижу надобности находиться здесь. Лично.
– Леон Игоревич? – звучит обеспокоенно голос девушки.
– Я буду сегодня, так и передай Абрамову. Но так, чтобы больше никто не знал о моем приезде.
– Хорошо. Ждем вас, – и нажимает на отбой.
Ждите-ждите.
Усмехаюсь своим мыслям. Бронирую билет на ближайший рейс, который, к моему счастью, буквально через час.
Сборы проходят быстро. Да и какие сборы. Оделся, умылся, и на выход. С собой только телефон да небольшая сумка с документами.
Расплачиваюсь за номер и прошу вызвать такси, которое достаточно быстро подъезжает. А дальше аэропорт, ожидание рейса и регистрация, посадка…
В салоне самолета удается отключиться на час.
Дальше я не успеваю впитывать, то что происходит. Посадка, вызов такси и встреча с Абрамовым.
Обсуждаем моменты и назначаем дату для встречи с потенциальными избирателями. Дела-заботы-дела. Голова кругом.
Но все проходит будто мимо меня. Я жутко хочу показаться в родительском доме. Показать, что я не послушался отца и сделал по-своему. Поступок маленького обиженного мальчика? Возможно, но я не могу отказать себе в этом удовольствии. Глупо? Скорее всего, так и есть.
Сегодня я сам за рулем. Потому что никто, кроме Абрамова да секретаря, не в курсе моего приезда.
На часах седьмой час вечера. Паркуюсь у загородного дома родителей. Решаю оставить пиджак в машине, закатываю рукава рубашки до локтей. В окнах горит свет, значит, дома. Да и, скорее всего, машина отца стоит на заднем дворе.
Вхожу в калитку. Доносится лай Чарли.
– Эй, бандит, – навстречу бежит старый пес.
Присаживаюсь, в ожидании, когда тот подойдет, чуть прихрамывая на одну лапу.
Он утыкается влажным носом в ладонь.
– Привет, Чарли. Как ты, старичок? – треплю его между ушей.
Затем направляюсь в сторону дома.
Войдя в просторную прихожую, разуваюсь. Прохожу в глубь дома. До слуха доносится возня на кухне. Голос матери и домработницы. Направляюсь к ним.
– Привет.
– Лео, сынок, – тут же растекается мама в улыбке. – Приехал, как я рада тебя видеть, – идет ко мне, а я раскрываю объятия, принимая ее, целую в щеку.
– Как ты? – интересуюсь, замечая, как еще больше она постарела. А ведь не виделись всего пару недель.
– Да все хорошо, – грустно улыбается.
Знаю я ее это “хорошо”.
– Отец сказал тебя раньше, чем через неделю, не ждать.
– Пойду его удивлю, – усмехаюсь. – Где он? У себя?
– Да. Прошу тебя, не ругайтесь, – чуть ли не умоляет меня.
И я ее понимаю. Потому что после наших с отцом препираний, разговоров на повышенных тонах он отыгрывается на матери. Хоть она и молчит, но я уже не раз слышал их ругань. И так было всегда. С самого детства, сколько себя помню. Даже раз высказал об этом ему, за что получил в морду-лица. Да-да, с припиской: не лезь в отношения родителей, тебя они не касаются.
Было дело, просил мать переехать ко мне, оставить его. Как можно жить с таким тираном? Но она жалостливо улыбалась и говорила, что не может его одного оставить. Любовь зла? Да ее нет, как по мне.
Подойдя к кабинету отца, застываю у двери. Слышу его голос. С кем-то разговаривает по телефону, видимо. Как у пацана сердце заходится в пляс. Давно пора ломать в себе это поганое чувство.
Открываю дверь, отец стоит лицом к окну.
– Да, Ланочка, не переживай. Поартачится, нагуляется и приползет к тебе. Ты же знаешь моего сына. Конечно, милая, я полностью тебя поддержу. Наша семья тебя знает с пеленок, лучшей кандидатуры Леону не найти. Все под контролем, – лилейным голосом говорит отец.
Я хлопаю дверью, чтобы он, наконец, увидел меня. Как я и думал, оглянулся и тут же свернул разговор.
– Ты что тут делаешь? – чуть ли не отбрасывает гаджет на стол.
– Заехал вас проведать, – усмехаюсь, проходя к креслу под его пристальным и недовольным взглядом.
– Ты должен быть в…
– Кому должен? Тебе? Так я сделал все, что было запланировано. У меня здесь имеются свои дела. И ты прекрасно знаешь, какие. А ты мне палки в колеса вставляешь. Я надеялся получить от тебя поддержку, но никак не вот это все, – развожу руками, так и не сев в кресло.
Нет, скандала не избежать.
– Ты ослушался, – рычит он.
– Да, – усмехаюсь. – И не зря. Тут, оказывается, мне будущее устраивают.
– Ты слышал.
– Слышал. Не думал, что ты заделался в свахи. Браво, отец, – хлопаю в ладоши.
– Не ерничай. Я стараюсь для тебя.
– “Все ради тебя, Лео”, я это слышу с самого детства. И кто бы знал, как я ненавижу эту фразу. Но только учти, отец. Не сбыться твоему плану женить меня на Лане. Женись сам, если тебе так надо удовлетворить свое сраное эго.
Разворачиваюсь, открываю дверь и выхожу. Нет желания оставаться здесь хоть на минуту. Вся жизнь под гребаным контролем.
– Стоять! – звучит команда.
Да только мне плевать. Год назад остановился бы и выслушал, какая я неблагодарная скотина. Но не сейчас. Направляюсь в прихожую.
– Лео, я думала, ты на ужин останешься, – выходит мать и разочарованно наблюдает, как я обуваюсь.
– Не сегодня, мам, прости, – целую ее в щеку, чуть приобняв и, не дожидаясь, когда появится отец, выхожу из дома.
За руль, и по газам. Выезжаю на трассу, еле входя в поворот. Зарядил дождь, как назло. Спидометр зашкаливает. Дворники практически не справляются со своей функцией, работая на пределе.
Адреналин в крови зашкаливает, так же, как и скорость. Еще один поворот, но машина идет юзом, и глаза ослепляет свет фар встречной машины.
Удар…
Глава 2
Тая
Грохот. Еще раз этот громкий звук повторяется. Морщусь, все еще не открыв глаза. До будильника, уверена, еще есть время. И за это время прекрасно можно было поспать. Но, видимо, дома новый “концерт” с битьем посуды, которой и так почти не осталось. Натягиваю одеяло, скрываясь с головой под ним. Нет, надо было оставаться у бабули. Но ведь мать ей вытреплет все нервы. А у бабули сердце больное.
Иногда я задаюсь вопросом. Почему меня родила именно эта женщина?
Но, как говорят, родителей не выбирают. Но вот судьбу мы делаем сами…
– Тая! – слышится крик матери.
Все, покоя мне не видать. Надо бы по-быстрому свинтить из дома, желательно с вещами.
Дальше слышатся приглушенные голоса матери и ее сожителя. Снова что-то не поделили.
Выбираюсь из-под одеяла и быстро одеваюсь. Собираю волосы в пучок и быстренько собираю в рюкзак все нужные мне вещи. Ближайшие пару дней я тут показываться не собираюсь.
В него летят тетради, старенький ноутбук, кое-что из вещей. И телефон, самое главное.
Открываю дверь, выглядываю в коридор. Никого.
Но стоит сделать шаг, как из кухни, словно почувствовав меня, выглядывает мать.
– Куда собралась? – упирает руки в бока, перекинув полотенце через плечо.
– В институт, – говорю почти правду. Черт, я ведь даже не посмотрела, сколько сейчас времени.
– В семь утра? У тебя кто-то появился? – летят в меня вопрос за вопросом.
На последнем я начинаю смеяться, не вспомнив, что за это могу схлопотать тем же самым полотенцем.
И эта мысль приходит ко мне позже прилетевшей влажной тряпки. Боль как вспышка. Тут же замолкаю, касаясь щеки. Отступаю на шаг.
– Не смей так себя вести, – заявляет она. – Все шляешься где не попадя, что люди скажут? Чем ты вообще занимаешься?
– Люди? Ты серьезно? Если бы тебя это беспокоило, ты бы не притащила сюда своего алкаша. И сама бы с ним не принималась пить. Что с тобой стало? Как умер отец, ты словно с ума сошла, – выдаю то, что так долго копилось во мне. Я ведь никогда не разговаривала с ней в таком тоне.
– Ты как с матерью разговариваешь? – из-за маминого плеча выглядывает он, тот, с появлением которого, кажется, наша жизнь стала разваливаться со скоростью звука.
Отца нет уже почти год. Буквально через полгода мать познакомилась вот с этим существом, которое считает себя здесь полноправным жителем и членом семьи. Качает права и пытается меня воспитывать.
– Вас забыла спросить, – говорю, но снова отступаю к двери, натягиваю кроссовки и хватаю куртку с вешалки.
– Там матери помочь надо на кухне прибраться, – словно не слышит меня мужчина. Фу, даже мужиком-то назвать его сложно.
– Сам убирайся, все равно не работаешь, – пробубнила я и, дернув дверь, выбралась из квартиры.
А следом летят слова, да такие, что на глазах наворачиваются слезы. Разве так должны любить родители своих детей?
– И домой больше не возвращайся! – доносится следом.
Я выскакиваю на улицу из подъезда и сгибаюсь пополам. Бежала так, словно за мной гнались.
Выдыхаю. Дыхание восстанавливается и, перехватив рюкзак, направляюсь в сторону остановки. Хорошо, успела кошелек прихватить свой. Разве что только забыла своего любимого медвежонка забрать. Того, что папа подарил пару лет назад. Ладно, его еще заберу, буквально через пару дней. Когда мать выйдет на работу после выходных.
Восьмой час. Это я понимаю, разглядев-таки цифры на телефоне. Решаюсь идти мимо остановки к метро. Мне нужно где-то пару часов провести. А это проще прокатиться по ветке пару раз туда-обратно. Так и поступаю. Спускаюсь в подземку, сажусь в первый прибывший поезд и, заняв укромное местечко, уложив рюкзак на колени, достаю свой блокнот и вписываю туда свои мысли.
– Та-а-я! – стоит только войти на территорию института, как слышу голос друга.
– Тая! – окрикивает Света. Ну что, мне разорваться между ними? – Пчелкин, отвали, – отмахивается от парня девушка. – Короче, это трындец.
– Что такое?
– Я узнала новость, – восклицает подруга. Но тут же прищуривает взгляд. – Что это, – касается пальцами моей щеки.
– Ничего.
– Снова поругалась с матерью?
– Угу, так, давай по делу. Что за новость? – с таким утром я уже боюсь любых неожиданных новостей.
– Кто стоит за стройкой в сквере, – делает театральную паузу, остановившись и уставившись на меня.
Стройка! У дома бабули есть замечательный скверик. Да, заброшен и не ухожен. Но если там навести порядок, это же будет чудо. И с детками там гуляют, и пожилые люди из близлежащих домов. А тут вдруг благоустройство. И вроде бы что в этом плохого? Но покопавшись в интернете на различных сайтах, мы пришли к выводу, что это самое благоустройство не запланировано было. А значит, этим дело займется тот, кто в этом заинтересован. Но мы знаем такие примеры, и это ничего хорошего не сулит.
– Ну? – мы попали на самый ход, то и дело кто-то задевал, проходя мимо. – Отойдем, давай, а то снесут, – дергаю ее за руку, отводя в сторону от снующих туда-сюда студентов. – Говори уже, а то я от любопытства лопну.
– Максимовский.
Я задумываюсь, где могла слышать эту фамилию, то и дело, прокручивая ее в голове.
– Не помню… будто слышала где-то эту фамилию, – пожимаю плечами.
– Да ты его рожу в каждом подъезде увидишь на листовках. Баннерах. Даже машины порой проезжают с агитационными надписями – голосуй за Максимовского, в будущее с Максимовским и бла-бла-бла – напоминает подруга. – У него имя еще такое странное, необычное.
– В депутаты лезет, – морщусь я, понимая, что шансы на то, чтобы отвоевать скверик и так были ничтожно малы, так теперь и вовсе на глазах тают.
– Ага, – поддакивает Света. – Пойдем, а то рискуем опоздать на пару, – и, схватив меня за руку, тянет за собой к нужной аудитории.
Открыв тетрадку и подперев рукой голову, я прокручивала в голове полученную от подруги информацию. Недолго думая, беру телефон и в поисковой строке вбиваю фамилию будущего депутата. Понять же надо, что за редиска такая.
Вот вам, пожалуйста.
Максимовский Леон Игоревич. Тридцать четыре года, не женат. Правая рука главы строительной компании, который приходится ему отцом.
– Студент Белова, вы слушаете? – отвлекает голос преподавателя, и откладываю телефон в сторону.
– Смотри, – подруга подсовывает под нос свой телефон с открытой страницей в браузере.
“При каких обстоятельствах Максимовский-младший разбил машину? Не скрывает ли он серьезную аварию?” – звучит заголовок статьи.
Так и проходят занятия. Набираю бабушке на одном из перерывов, предупреждаю, что приду сегодня к ней. Она очень рада меня слышать и будет ждать. Вопросов не задает. Скорее всего, уже догадывается.
После пар я стараюсь не начинать разговор по поводу сквера и всего из этого вытекающего. Нужно подумать. А еще авария эта. Не знаю, почему-то в голову закрадывается странная мысль. С друзьями я не тороплюсь ею делиться.
Подходя к подъезду, останавливаюсь около доски объявлений, зависая взглядом на изображении мужчины. Я даже не обращаю внимания, что там написано. Что-то снова агитационное. Просто не могу оторвать глаз от красивого лица. Ему бы не в политику лезть, а сниматься для женских журналов. Был бы очень популярен. Хотя, наверное, у него с этим проблем нет.
Перемещаюсь взглядом к его глазам. Каре-зеленые, с легким прищуром. Сложно оторвать взгляд от картинки. А если его встретить в жизни? Он таким же притягивающим будет?
Тряхнула головой, избавляя себя от непрошенных и непонятных мне мыслей.
Поднявшись на первый этаж, открываю дверь своими ключами. В квартире тишина, бабуля, видимо, ушла на прогулку. Быстро скидываю кеды, бросаю рюкзак на пол и плетусь в кухню. За день после обеда даже некогда было и крошку в рот засунуть.
На плите стоит сковорода с ароматной картошечкой, которую я ставлю на подставку и на стол, принимаюсь есть сразу из нее. Когда особо голоден, не до перекладываний еды в тарелки. Да и так мне кажется вкуснее.
После мою посуду и, налив горячего чая в кружку, отправилась с ней в свою комнату, подцепив по пути рюкзак.
Начало сентября, а заданий уже выше крыши. Поэтому окапываюсь в лекциях.
Вскоре я слышу, как хлопнула входная дверь, а затем и бабушка заглянула в комнату.
– Привет, как ты тут? – входит в комнату и садится на постель.
– Отлично, – натягиваю улыбку, показывая всем видом, что у меня все хорошо.
– А что с щекой? – невесомо касается кожи. – Мать снова?
Молчу, а что тут скажешь.
– Она опять с этим со своим?
– Да.
– Выпороть бы ее, да баба взрослая, смешно же будет.
– Ба, все нормально. Если ты не против, я у тебя поживу.
– Да когда же я против была, Таюша? – тянется ко мне, обнимает.
– Ба?
– М-м-м?
– Мне так не хватает папы, – на глазах непрошено наворачиваются слезы.
– Я знаю, маленькая. Мне тоже, – у бабули с сыном были очень теплые отношения.
Так еще немного посидев, расплетаем руки, и бабуля встает с постели.
– Завтра Алена обещала зайти.
Алена – это моя тетка, папина младшая сестра.
На следующий день, а он, слава ежикам, выходной, я провожу в приюте, помогая с собаками. Как же я их обожаю! За время общения с ними запитываешься положительной энергией, и этого заряда хватает на несколько дней наперед.
В приют для животных подалась я как раз после папиной смерти. Мне очень не хватало тепла от матери, видимо, поэтому я нашла ей своеобразную замену. Здесь чувствуешь себя любимой, нужной, и эти чувства искренни. Никто не любит так преданно, как животные.
Домой возвращаюсь в хорошем настроении. Внутри все вибрирует. Открыв дверь квартиры, тут же почувствовала свежий запах выпечки. Бабуля решила побаловать…
– Алена, – улыбаюсь тетке, которая тут же встречает меня в дверях.
– Привет, золотко, – обнимает меня Алена.
Кажется, вот в такие минуты нет ничего лучше, чем вот так оказаться в любимых женских руках, после бабушки, конечно.
– Как ты? – отстраняется, разглядывая меня. – Как будто подросла за эти пару недель что я тебя не видела.
– Да ну прям, скажешь тоже, – смеюсь в ответ.
– Девочки, давайте за стол, – зовет бабуля.
– Пойдем, – хихикает Алена. – А то попадет, и не видать нам шарлотки.
Так и уселись пить чай с ароматным яблочным пирогом. Как же я люблю такие моменты. Когда сидим за столом, рядом самые родные и близкие люди. И больше ничего не надо. Главное, что все здоровы.
– Мать не звонила? – спрашивает Алена, а бабушка тут же хмурится и украдкой кидает взгляд на меня.
– Нет, – качаю головой, стараясь показать равнодушие.
– Вот же! – хочет ругнуться Алена, да бабуля ее одергивает.
– Дочь, я же просила тебя, – шикает бабуля.
– Все, молчу, – замолкает тетка.
Разговор про сквер я не начинаю, хотя меня так и подмывает все доложить тетушке. Я догадываюсь, что она вряд ли предложит помощь. Хотя сейчас ее журналистская хватка была бы очень кстати. В последний раз она очень здорово помогла приюту. Благодаря ее статье и репортажу в приют стали привозить корма, лекарства, а кто-то перечислял деньги. И эта помощь дорогого стоит.
– Чего у тебя нового? Как приют? – первой после паузы заговаривает Алена.
– Хорошо, спасибо. Ты очень помогла, правда.
– Ладно, – отмахивается. – Это может сделать каждый. Может, еще что-то нужно?
– Тут, – мнусь, не решаясь начать при бабушке. Знаю, она будет очень недовольна, что я лезу в это.
– Что?
– Зашевелились вокруг нашего сквера, – начала я неуверенно.
Алена прищурила глаза.
– Ты же туда не лезешь? – настороженно спрашивает, пока бабуля вышла на балкон.
Молчу.
– Тай, это не шутки. Ты не понимаешь, какие люди там могут быть замешаны, – шепчет она.
– Там Максимовский замешан, – так же шепотом отвечаю. – А он в депутаты лезет, и судя по всему, этот сквер будет его больной мозолью, уж я-то постараюсь.
– Тая! Ты уверена, что выбрала то самое направление для учебы? Тебе не в экологии разбираться, а в журналистике, или еще пуще, вести расследования, – горько усмехнулась. – Я прошу тебя, не лезь туда. Максимовские – это акулы бизнеса. Тебя, как букашку, переедут и не заметят. Я прошу тебя, ради бабули…
Ради бабули я это и делаю.
– Обещай мне, – шипит тетка.
– Я ничего тебе обещать не буду, – отодвинула чашку и вышла из-за стола, скрывшись в своей комнате.
Помощи от нее не будет. Я почему-то об этом так и думала. Придется брать массой. Но где ее взять?
Сажусь за стол и, включив свой ноутбук, ищу информацию по поводу аварии. Странно, но статей практически нет. Лишь чудом удается мне найти ту самую, что показывала мне Света. Но никаких подробностей. Лишь версии, почему у Максимовского разбит автомобиль бизнесс-класса. И есть предположение, что он находится на данный момент в больнице, но прессе ничего не озвучивается.
Алена перед тем, как уйти, заглянула ко мне.
– Тая…
– Можно тебя попросить об одолжении?
– Каком?
– Он попал в аварию.
– Кто? – заходит, прикрыв за собой дверь.
– Леон Максимовский.
– Тая, ты снова об этом, я же тебя попросила, – возмущается Алена.
– Я выполню твою просьбу только тогда, если ты поможешь мне в одном деле. И я обещаю тебе, что никуда не полезу.
