Анна Макар
Грустный мир
– Ну вот и она так же себя поведет… – сказал Итан еле слышно.
Чак не уловил нить разговора и поднял глаза на Итана:
– Что?
– Вы же смеетесь надо мной.
– Ты что? Нет, конечно.
Итан смотрел на него, подняв одну бровь:
– У нас нет никаких магов.
– У вас нет магии? – Чак отложил ботинок. – Ни ведьмы завалящейся?
Итан хохотнул и захлопал глазами:
– А у вас что есть? Вы что, из Африки?
– Так ладно, забудь. Попробуй с ней просто поговорить. Как ее зовут?
– Кэтти, – Итан расплылся в улыбке.
Надо было подумать над полученным от мага рисунком. Но работы сейчас было много – не до того. Все же весна в Нью-Йорке оказывала не самое благостное влияние на обувь.
Однажды вечером, возвращаясь из мастерской непривычным для себя маршрутом, Чак увидел неприметную вывеску «Кларисса. Магия. Приворот. Предсказания». Он широко улыбнулся, и в его сердце распустилась надежда. Вот кто ему поможет!
Гном прошмыгнул в занавешенный тяжелыми бархатистыми портьерами дверной проем. Внутри было темно, лишь плясали тени от свечных огней. А за низким круглым столом на мягком диване с многочисленными подушками сидела Кларисса. Все говорило о том, что она истинная колдунья: шали укутывали ее плечи, копна черных волос была подвязана яркой лентой, традиционный загадочный взгляд и длинные красные ногти, – но главное, перед ней на золотистой резной подставке лежал хрустальный шар. Точно такой же, как у мага, там, в пещере.
– Ух ты! – громко заключил Чак.
Колдунья зашипела.
– Тише вам! В покоях Мадам Клариссы нельзя шуметь, иначе ты распугаешь всех духов, помогающих мне. – Голос ее, глубокий и низкий, звучал приглушенно. – Присаживайтесь, не надо мне ничего рассказывать. Я сама расскажу о ваших проблемах.
Чак хмыкнул и присел на стул, на вид такой же мягкий, как и диванчик самой Мадам Клариссы.
Она завертела руками вокруг шара, прикрыла глаза и монотонно замычала. Потом резко открыла глаза – Чак даже вздрогнул – и протянула:
– Любовь привела тебя, милок. Вижу девушку. Блондинку. Ох, недоброе она задумала. Уйдет от тебя! – и колдунья направила на него палец с длинным ногтем.
Гном, не найдясь что сказать, моргнул. Если она пыталась предсказать его будущее, то она сильно ошиблась. Вряд ли когда-то от него уйдет блондинка, просто потому что для начала она должна была к нему прийти.
– Эм… Может, лучше подскажете, что это за символ? – Чак протянул Клариссе свиток с рисунком.
Та молча раскрутила его и уставилась в его содержимое. Казалось, вся загадочность на миг пропала из ее взгляда.
– Вы с Аляски?
– Что? А… Э… Да, – сказал гном, решив, что неведомая Аляска подойдет для его легенды о том, что он приехал из другой страны. – почему вы так решили? Этот символ как-то связан с Аляской?
– Конечно. Семь звезд: одна большая и ковш большой медведицы. – Она провела рукой по рисунку и прочла: – То, что ты захочешь…
Кларисса явно смотрела в рисунок и надпись прочитала верно, но про символ она сказала явно какую-то ерунду, смысл которой гном так и не смог уловить.
– Я тоже оттуда. Мой сын остался там. Далеко же нас занесло. – она словно очнулась и снова напустила загадочный вид. – Явно вижу: тебе нужно вернуться домой, на Аляску. Иначе счастья ты не найдешь.
Чак протянул руку, но Кларисса не торопилась вернуть свиток.
– С тебя сто долларов.
Они провели обмен, и разочарованный Чак поспешно ретировался. Кларисса оказалась шарлатанкой. Не только предсказание вышло у нее никудышным, она еще и с рисунком нисколько не помогла.
Через пару дней Чак удостоверился, что магии в этом мире нет совсем, а не только Итан о ней не знает. Не то чтоб он прямо спросил об этом людей, нет, он все больше слушал в магазинах, парке, на улице и в конце концов пришел к такому неутешительному выводу. Это обстоятельство потрясло его и испугало: а вдруг что-то заколодит, и медальон в таком мире не сработает. Но потом Чак уверил себя, что иначе колдун не отправил бы его сюда, ведь ему нужна та штука.
Наконец однажды Чак смог удовлетворить свое любопытство и спросить, почему город называют большим яблоком.
– Есть много разных версий, – деловито начал Итан, – но мне нравится одна. Джазовые музыканты используют пословицу «На древе успеха много яблок, но если тебе удалось завоевать Нью-Йорк, тебе досталось большое яблоко». Нью-Йорк – это сердце Америки, как бы кто не думал. Возможно, кто-то из журналистов заимствовал это название и написал в авторитетном издании, так оно и ушло в народ. Но экскурсоводы рассказывают, что название связано с тем, что именно яблоня из всех деревьев, посаженных первыми переселенцами, дала плоды первой.
Чак не понял и половины его слов, но суть уловил.
С Итаном теперь они часто вели задушевные беседы про Нью-Йорк, про школу и про Кэтти, конечно. Парень боялся пригласить ее куда-то не только из-за обычного подросткового страха перед женской красотой, но и потому что отец не одобрит такое общение.
Когда Чак спросил Итана о причинах, он только покачал головой и пробурчал что-то непонятное про «социальные слои». Перед глазами у Чака возник слоеный пирог, еще больше введя его в заблуждение. Переспросить он не решился, испугавшись показаться еще более глупым.
– Ох ты ж черт! – Итан вдруг заметил, что часовая стрелка уже почти добралась до четырех, спрыгнул со стола и, на ходу извинившись перед Чаком, вылетел на улицу.
– Эх, – вздохнул Чак от осознания сложности отношений в семье Итана и продолжил работу.
В семь часов, когда за единственным узким окном под потолком уже зажглись уличные фонари, Чак убрал ботинок, выключил настольную лампу и вышел в вечерний город. Вдалеке светились небоскребы, теперь они не удивляли Чака, но восхищали. Это какой же мощью должны обладать люди, чтобы, не имея магии, выстроить такие махины. В них они жили и работали, всегда в толпе, но по сути одинокие до невозможности. За время, проведенное в этом мире, он понял, почему его прозвали грустным. Магии нет, драконов нет – с чего веселиться-то? Люди постоянно погружены в свои мысли, идут на работу, не замечают окружающей красоты и друг друга.
Накопив достаточно денег, Чак снял жилье на соседней улице, обещав хозяйке отдавать две тысячи долларов в месяц. Крошечная квартирка, как сказала хозяйка, показалась ему огромными, чуть ли не королевскими палатами. Еще бы, он ведь жил в домике немногим больше. С семью братьями. А тут один в целой квартире.
– Ну вот! Чем не шаг к серьезности? К полутора сотням годов обзавестись собственным жильем.
Намереваясь сегодня вечером заняться наконец разгадкой рисунка, он пообедал много чем, начиная от яблочного пирога с корицей из пекарни на первом этаже его дома, заканчивая тремя копчеными свиными рульками из мясного магазина напротив. Запив все это черной шипучкой непонятного происхождения, Чак хлопнул себя по выпирающему животу, откинулся на диван и заснул.
Отец
Вскоре мелодичность, к особому удовлетворению Чака, покинула его работу. И ножницы стали просто ножницами, а молоток начал издавать положенные ему неприятные звуки.
Итан все так же проводил много времени в мастерской.
– Что ты делаешь? – спросил Чак, когда Итан склонился над листками с эмблемой в форме короны и, то высунув язык, то хмурясь, долго что-то писал.
– Заполняю заявку для поступления в университет.
– Университет? – переспросил Чак, понимая, что он снова не знает элементарных для грусномировцев вещей.
– Да, я хочу там учиться, надеюсь поступить… – Он зарделся и тяжело вздохнул, будто собираясь с духом, но в глазах его видны были счастливые искорки. – В Оксфорд вообще-то. И стать юристом!
Вероятно, не заметив на лице Чака восхищения, он добавил:
– Это в Англии.
– Подожди, куда ты собрался?! – На пороге мастерской стоял хозяин, уперев руки в боки и сверля сына убийственный взглядом.
С лица Итана сошла краска, он спрятал бумаги за спину, будто это могло спасти его секретные мечты. Шаги хозяина прогрохотали по ступеням, Итан сжался под его взглядом. Чак отложил ботинки и инструмент.
– Почему. Ты. Не. Посоветовался. Со мной? – хозяин чеканил каждое слово. – Я велел тебе заполнить бумаги в Корнер и Рочестер?! Ты сделал это?!
Итан кивнул.
– Ни про какой Оксфорд речи не шло!
– Да, – тихо начал парень, но его голос сорвался. Он прокашлялся, поднял глаза на отца: – Но мои баллы позволяют выбрать университет получше. Я могу, пап! Почему ты решаешь, где я буду учиться?
– Потому что я отец!
– А я уже взрослый человек! – бросил Итан и сделал шаг к выходу.
Хозяин схватил его за руку.
– Пусти! – сказал парень и дернулся, но хватка отцовских рук была крепкой.
– Ты сделаешь то, что я скажу! – прошипел хозяин.
– Нет! – крикнул Итан и вырвал руку.
Ладонь хозяина взлетела вверх, раздался шлепок. Чак запоздало крикнул «нет», Итан охнул от неожиданности. Хозяин исподлобья глянул на Чака и вбежал по ступеням. Итан пыхтел, прижимая ладонью горящую щеку, а потом устало сел на свой стол.
Как же Чак был зол на хозяина! Как так можно относится к сыну? У Чака с его братьями вообще не было отца, как и у других гномов. Но все они поддерживали друг друга, в том числе в решении временно разделиться. А несчастный Итан не может решиться ни на что, даже пригласить девушку на свидание. Все потому что он совсем один, в него не верит даже собственный отец. Нагружает делами, но недоволен каждым действием, контролирует, понукает… Будто он и для Итана не отец, а хозяин. Что ему стоило поддержать сына хотя бы в решении обрести профессию, о которой он мечтает?! Пусть Итан хочет быть каким-то жюристом – это его желание.
Как в этом грустном… нет, даже жестоком мире можно остаться весельчаком? Шуткам здесь не место. Чак кажется, начал понимать, о чем говорил Умник: нельзя веселиться, когда другим плохо. Тогда Чак не понял, а теперь понимал. Поэтому в Нью-Йорке все такие хмурые. Сколько трагедий происходит тут ежеминутно! Люди сочувствуют друг другу, откладывая свои радости на потом. На самом деле, конечно, они думали только о себе.
Итан долго сидел на своем привычном месте и прикладывал к щеке холодную банку газировки из крошечного местного холодильника, которую подал ему гном.
– Ты из-за отца все время такой хмурый? – спросил Чак.
Итан пожал плечами:
– А ты почему?
– Ой, шуточки принесли мне в свое время немало неприятностей. Из-за них я поссорился с братом. И даже здесь успел влипнуть в неприятности.
– Я уверен, что хорошего они принесли больше.
– Не уверен.
– Чак, улыбка нужна не только тебе, она нужна миру.
Уголки губ Чака невольно поползли вверх.
– Хм, ты знаешь, что сказать… эм… человеку. Почему же ты сам не следуешь своим убеждениям?
Чак посмотрел на парня несколько секунд и перевел глаза на ботинок, который продолжал начищать, проверяя достаточность блеска под яркой настольной лампой. Итан несколько раз глубоко вздохнул и едва слышно заговорил. Чаку пришлось остановить работу, иначе за шуршанием тряпки он не смог бы разобрать слов.
– Отец стал таким после ухода матери. Она бросила нас семь лет назад. По ней я не скучаю, но помню, как раньше мне было хорошо с отцом. – Голос его сорвался, как расшатанная плотина, и слова хлынули рекой: – Я уже смирился с тем, что он не любит меня. Никогда не похвалит и не приласкает. Это ладно… Но он и не разрешает мне сближаться с другими людьми. У меня нет друзей! Даже здесь я нахожусь так, чтобы он думал, будто я зашел только за деньгами. И девушки у меня никогда не было… Мне нравились девчонки, но я даже не мог сводить их в кино или угостить мороженным. Я все пережил, но Кэтти.. Даже вы заметили, как она мне нравится. И отец заметил, но сказал, что сын обувщика ей никогда не понравится и запретил мне даже смотреть в ее сторону.
Кэтти была из богатой семьи и встречаться с сыном обувщика ей было не по статусу. Это Чак мог понять, в их мире лорды тоже традиционно не женяться на простолюдинках и наоборот, но исключения бывают, и такие браки не менее счастливые, а то и более. Как известно, гномы появляются не таким способом, их не воспитывает мать, и отец не учит ходить на свидания. Но он был уверен, что любой мужчина должен радоваться, когда его сын впервые влюбляется. Что не так с хозяином, Чак не понимал. И очень жалел парнишку.
Несколько минут они провели в молчании. Чак успел закончит работу и убрать ботинки в коробку.
– Теперь твоя очередь.
– Для чего? – не понял Чак.
– Рассказать свою историю. Я-то был с тобой откровенен.
Чак очень хотел поделиться, но боялся. С другой стороны, обидеть парнишку сейчас было бы сродни предательству. И он решился:
– Я гном.
– Это из-за своего роста?
– Что?
– Ты так себя называешь, потому что невысокого роста? Это же не повод, люди бывают низкие, и высокие. Я вот чересчур высок…
– Нет-нет. Ты не понял. Я настоящий гном. Помнишь, я говорил, что приехал из другой страны? На самом деле наше волшебное королевство даже не в этом мире.
Итан тяжело вздохнул и спрыгнул со стола.
– Чак, не знаю, с какой целью ты это рассказываешь. Я, конечно, еще не совсем взрослый, но уже не ребенок, чтобы меня можно было отвлечь глупой сказкой. А насмехаться, когда я открыл тебе душу, просто некрасиво.
– Да нет же, – начал Чак, но Итан покачал головой и влетел по ступенькам, ведущим к выходу.
Поиск
Вечер, как и весь день до этого, Чак проводил в одиночестве со времени неудачного откровенного разговора Итан в мастерской больше не появлялся, и Чак осознал, как много для него значила его дружба. днем Чак много работал, а вечер привычно проводил, объедаясь до отвала. Время в этом мире двигалось удивительно быстро. Раньше они с братьями могли преодолеть огромные расстояния, перебираясь через болота и горы, сразиться с врагами, потрапезничать с трех тавернах и обнаружить, что прошли только сутки. Здесь же Чак находился уже больше месяца, а будто только вчера он пришел к темному магу…
