Анна Лызлова
Английский «пэрэдайз»
Глава первая
Пролог
Холодные огни осенней Москвы, яркие и зазывающие на центральных улицах, и жёлтые, мерцающие во дворах и переулках. Поздняя ночь. Патрульный милицейский автомобиль неспешно движется по Садовому Кольцу и также медленно въезжает на Крымский мост.
– Колян, взгляни-ка, кто это там посреди моста? Никак опять потенциальный жмурик? – Водитель пристально всматривается в темноту.
– Похоже на то, – молоденький сержант с трудом, но различает сливающуюся с тёмным небом одинокую фигуру на мосту. – Тормози, Петрович!
Машина останавливается на краю проезжей части, как раз за спиной мужчины, облокотившегося на перила моста и, как завороженного, смотрящего на воду.
– Гражданин! Прошу вас отойти от края! Младший сержант Кропанёв! – представляется он.
Мужчина медленно поворачивается, и сержант видит совершенно бледное лицо и бесцветные глаза за металлической оправой очков.
– Гражданин, прошу вас отойти от перил и следовать за мной! – повторяет сержант.
Мужчина никак не реагирует на его слова, просто смотрит на милиционера и как будто не видит его.
– Вы хорошо себя чувствуете? – спрашивает сержант, хотя и так всё ясно. – Я могу и хочу вам помочь, – наклонившись к мужчине, говорит он.
Мужчина переводит взгляд на машину за спиной сержанта и на ломаном русском языке говорит:
– Будъет лучьше чтобы вы памагали адной красивай и глупай женщина сейчас. Может она уже мёртвая, я убивал её, – и он поворачивается к реке.
На секунду замявшись, сержант быстро берёт себя в руки:
– Гражданин, предъявите ваши документы!
–У меня нет дакументы, у меня теперь ничего нет, и меня тоже нет больше…– мужчина странно хихикает, – я хачу умирать, – и он пытается вскочить на перила моста.
– Э-э-э… – кричит сержант, хватает его за плащ и валит на землю. Водитель, увидев всё происходящее, выскакивает из машины и бежит к ним. Но мужчина в плаще не сопротивляется, он плачет. «Я хотеть как лючше, как лючше», повторяет он, пока водитель и сержант поднимают его с земли и тащат к машине.
– Успокойтесь, гражданин, вы всё расскажите в отделении.
Мужчина, не сопротивляясь, сгорбившись, как-то боком садится в машину и она, рванув с места, мчится дальше по Садовому кольцу.
Глава вторая
Все дороги ведут в Москву, особенно, если хочется перемен. Ольга Павлова приехала в Москву именно за этим. И ей повезло…
Москва, сентябрь две тысячи седьмого года. Тёплым и солнечным выдался первый месяц осени в Москве. Это было продолжение лета, солнечного, яркого и радостного. Только утренняя прохлада и появляющаяся желтизна в зелени парков напоминали, что осень уже на подходе.
Москва жила своей жизнью, а о наступавшей осени можно было догадаться ещё и по увеличившимся пробкам на дорогах, и по большему количеству людей в метро. Студенты и школьники спешили на занятия. Но вся толчея казалась ещё какой-то веселой и радостной. Москва была прекрасна в эти дни.
Последний день сентября. Время приближалось к полудню. По Малой Дмитровке шла девушка. Солнце играло в её рыжих, распущенных по плечам волосах и прохожие оборачивались, заглядываясь, на её яркую внешность. Проходя мимо театра «Ленком», девушка ненадолго задержалась у афиш, но потом продолжила путь, сверяясь с картой, которую держала в руке.
Девушку звали Ольга Павлова. Всего неделю назад она приехала в Москву из северного городка, чтобы изменить свою жизнь. Ей было двадцать восемь лет. За неделю пребывания в Москве она уже успела снять квартиру неподалеку от метро Парк культуры на Пречистенке, поместила своё резюме учителя английского языка в Интернете, пробежалась по магазинам. И вот сегодня она шла на первое собеседование в компанию «Стади Лэнгвиджез» у станции метро Новослободская. Собеседование было назначено на час дня. Конечно же, Ольга могла бы воспользоваться транспортом, но она решила совместить приятное с полезным, и пройтись пешком через центр Москвы. Путешествие, на удивление, оказалось не таким уж и долгим. Проходя по Пречистенке, потом по Волхонке, мимо Храма Христа Спасителя, мимо Пушкинского музея, она восторженно говорила себе:
–Я сделала это, я смогла! Теперь я в Москве, и у меня начинается удивительная, необыкновенная жизнь! – Ей хотелось прыгать от радости и счастья. Кремль, Тверская, Пушкинская площадь! Всё вызывало у неё восторг.
До собеседования оставалось меньше часа. Ольга по подземному переходу пересекла Садовое Кольцо и пошла по Долгоруковской улице. Она всё время сверялась с картой, и чем ближе подходила к месту назначения, компании «Стадии Лэнгвиджез», тем сильнее её охватывало волнение. Не то, чтобы она боялась собеседования, нет. Она вдруг остро почувствовала, что через несколько мгновений она откроет дверь в неизвестный ей мир, каким он будет?
«Стади Лэнгвиджез» была международной компанией, в которой, как следовало из рекламы, можно было изучить иностранные языки качественно, как с русскими преподавателями, так и с носителями языка. Им требовался преподаватель английского языка, который мог бы в дальнейшем работать директором по обучению в корпоративном отделе.
Ольга пришла как раз вовремя. Администратор проводила её в небольшой кабинет. Проходя по коридору, она услышала английскую речь и увидела большое количество молодых людей, сидевших за компьютерами, пивших кофе и весело обсуждавших что-то интересное.
– Подождите одну минуту, Дон Макналти сейчас подойдёт, – сказала девушка- администратор, проводив Ольгу в кабинет и предложив кофе.
– Да, конечно, – ответила Ольга, оглядываясь по сторонам. Кабинет выглядел более чем скромно.
– Хелло! – услышала она за спиной, и, обернувшись, увидела невысокую темноволосую, очень приятную женщину в очках, а с ней молодого человека, подстриженного налысо, с невероятно жгучими глазами и сексуально очерченными губами.
– Здравствуйте, я Ольга Павлова, пришла на собеседование, – сказала Ольга по-английски, и сама удивилась, как бодро и непринуждённо звучал её голос.
– Рада познакомиться, – сказала женщина, – Я Дон Макналти, директор по учебной части, а это Дэри Уоткинс, директор по обучению в школах «Стади Лэнгвиджез» в Москве.
Собеседование прошло необычайно легко. Ольга отвечала достойно на все вопросы и, по-видимому, произвела положительное впечатление. Она хорошо запомнила, как смотрел на неё Дэри. Ей в какой-то момент показалось, что он восхищен ею, насколько милым и заинтересованным он выглядел. Ольге тоже понравились эти англичане и она подумала, что хотела бы поработать с ними. Это было бы очень хорошим вариантом начала карьеры в Москве. В самом лучшем расположении духа после собеседования, Ольга пошла гулять по городу.
Через два часа, сидя в кафе на набережной Москвы реки, Ольга взгрустнула, когда представила, как были бы рады за неё мама и папа. Глядя на воду, она думала и о своём родном городе посреди тайги на севере России, о любимой Ухте.
Её мама Татьяна и папа Алексей приехали туда по распределению, после окончания Удмуртского университета в далёком тысяча девятьсот семьдесят седьмом году. Папа был учителем физики, а мама – учителем английского языка. Как молодым специалистам, им выделили комнату в общежитии. Они с большим энтузиазмом начали свою работу и самостоятельную жизнь на севере. Папа Ольги был из Терских казаков, а мама родом из Удмуртии, рыжеволосая красавица. Через два года у них родилась дочь Ольга, и родители в ней души не чаяли. Но молодой семье не хватало денег и папа Алексей, очень деятельный и умный, поступил в Ухтинский индустриальный институт, а через три года получил вторую профессию – инженера в области бурения. Так он перешел работать из школы в газодобывающую компанию, что сразу изменило их материальное положение в лучшую сторону, а также поменяло и статус. Они были идеальной семьёй, так всем казалось, и сама Ольга думала так, хотя и замечала некоторые перемены в отношениях родителей. Отец стал выпивать понемногу, он почти каждый выходной сидел в гостиной напротив телевизора с коньяком в руке и после нескольких рюмок запевал казацкие песни, чем вызывал раздражение у мамы и критику в его адрес. На что он с ещё большим вдохновением начинал петь её самую нелюбимую «Ойся, да ойся, ты меня не бойся…», исполнение которой заканчивалось бегством мамы к какой-нибудь из её подруг, а отец так и засыпал в кресле один напротив телевизора. В понедельник же они опять мило общались до следующих выходных. Мама в школьные годы была для Ольги примером для подражания. Она старалась говорить как мама, одеваться как мама и стремиться к новому, как мама. Но впоследствии, уже в старших классах и в институте, она реально не понимала, почему для мамы наличие машин, богатых нарядов, шуб и количества поездок за рубеж стали главными в жизни.
Ольга впоследствии задавала себе вопрос, почему мама с папой не завели ещё детей. И только после трагических событий, когда она осталась одна и вспоминала их последние совместные годы, ей стало ясно, что ведущим в их любви был отец, который так и не смог воодушевить маму родить ему сына.
После школы Ольга поступила в пединститут в Сыктывкаре, и по его окончании, как мама, стала учителем английского и французского языков. Отец не мог нарадоваться на неё, баловал подарками и чувствовал себя счастливым. У него были любимые Татьяна и Ольга, обе рыжеволосые красавицы и обе умницы. В детстве они часто ездили на родину отца в Ставропольский край, где Ольгу учили верховой езде, и петь казацкие песни. Но потом началась чеченская война и туда ездить стало небезопасно. Ольга сначала с мамой, а потом и одна несколько раз побывала в Великобритании, училась там полгода. К двадцати двум годам она была очень перспективной девушкой из состоятельной семьи и поклонников у неё было хоть отбавляй.
Закончив институт, Ольга вернулась в Ухту и стала преподавать в школе и на курсах. Тогда она встретила Максима, очень интересного парня, красавца с кучей поклонниц. Она влюбилась в него без памяти и, когда он предложил ей выйти за него замуж, без раздумий согласилась. Родители, особенно отец, не одобряли её выбор, так как Максим был местным журналистом, который на тот момент всё ещё учился в Москве заочно и с зарплатой у него было нестабильно. Да и за ним тянулся донжуанский шлейф.
Первый год супружеской жизни Ольги был безоблачным, родители купили Ольге однокомнатную квартиру, они жили с Максимом, как ей казалось, душа в душу, и она уже хотела завести ребёнка, но Максим вдруг стал этому противиться. Летом две тысячи четвёртого года родители Ольги отправились, как обычно, на машине в Минводы к брату отца, по дороге заехали к родственникам мамы в Ижевск, и там случилось непоправимое. В автокатастрофе они погибли. Это был страшный удар. Ольга практически отключилась от реальной жизни, перестала есть, спать и всё время плакала. Она жутко похудела. Максим по началу старался помочь ей выйти из этого состояния, но потом стал часто исчезать из дома, и в конце концов вообще ушёл. Позже Ольга узнала, что ещё до неё, у него была любимая женщина, и на протяжении всего брака с Ольгой он постоянно с ней встречался. Это был второй удар. Но именно он вернул её к жизни. Ольга вдруг поняла, что ей самой надо браться за свою судьбу. Она была, что называется, «маменькиной дочкой», избалованной родителями, материально «упакованной», но несчастной. Что она имела? – Хорошую профессию, желание работать, неверного мужа и отсутствие родителей. Что должна была сделать? – Изменить всё в своей жизни, развестись с неверным мужем, переехать в другой город, начать всё с начала. Ольга так и поступила. Конечно, быстро решить все эти вопросы не получилось. Она решала всё постепенно, всё больше успокаиваясь и готовила себя к другой жизни с верой, что всё будет хорошо.
– Да, всё будет хорошо, – вслух произнесла Ольга и отвела взгляд от воды. – Начну всё с чистого листа в «Стади Лэнгвиджез» или в какой-то другой компании. С этой мыслью Ольга отправилась домой.
Вечером ей позвонили и сообщили, что она принята на работу в «Стади Лэнгвиджез» и может приступать к ней уже завтра.
***
Дон Макналти жила в пригороде Москвы. Ей каждый день приходилось ехать на работу в электричке, но это обстоятельство не огорчало. Она любила большие скопления народа и, как она всегда говорила, любила свою работу. Преподавание было вначале её хобби, а потом, в силу обстоятельств, стало постоянной работой. Ей было сорок девять лет, и выглядела она на свой возраст. Темноволосая, с неплохой фигурой, Дон, тем не менее, как будто старалась скрыть свои самые привлекательные черты: постоянно ходила в брюках, стремительно двигалась, много курила, старалась разговаривать как можно меньше и производила впечатление замкнутого человека.
На момент встречи с Ольгой, Дон жила в России уже одиннадцатый год, но очень плохо говорила по-русски. Приехала она сюда не за романтикой, а потому что у себя на родине, в Шотландии, ей оставаться было тяжело и больно из-за жестокого предательства любимого человека. И Москва, Россия вернули её к жизни, Она почувствовала себя здесь нужной и уважаемой. У неё появился план – купить дом в средней полосе России, найти русского мужичка своего возраста и стать для него идеалом современной женщины, образованной европейкой.
Нельзя сказать, что, Дон с первого момента прониклась симпатией к Ольге Павловой. Просто из всех последних кандидатур, Ольга больше всех подходила на должность директора по обучению в корпоративный отдел. Дело в том, что эта вакансия была открыта уже долгое время, и Дон самой приходилось выполнять данные обязанности. Конечно же, это её не устраивало, ей за совмещение не доплачивали, а работа была, что называется, «собачья». Поэтому Дон решила, что с неё достаточно путешествий по Москве, разрешения конфликтов с клиентами в плане «неудовлетворительного обучения». Она ведь, и сама не совсем понимала, чего эти русские кочевряжатся и высказывают претензии. Они должны радоваться, что имеют возможность обучаться у носителей языка. Поэтому после собеседования она сказала Дэри, что новенькая преподавательница подходит на должность директора по обучению из-за послужного списка, и как личность. Дэри с ней полностью согласился.
Таким образом, доложив руководству о том, что на должность директора по обучению в корпоративный отдел найдена подходящая кандидатура и, получив одобрение руководства, Дон пригласила Ольгу в кафе на ленч, чтобы таким образом ввести её в курс дела. Вообще-то в компании так было положено, но Ольга тогда этого не знала, и ей было приятно и любопытно пообщаться со своим боссом в неформальной обстановке.
Они встретились в офисе на следующий день. Ольга выглядела безупречно, в чёрном костюме и белой блузке. Дон пришла в брюках, вязаной белой кофте и пиджаке в чёрно-белую клетку, совсем по-английски, но, что называется, с русским акцентом, то есть с рынка, возможно с «черкизона».
Итак, Ольга, – сказала Дон, – пойдём в итальянское кафе рядом со школой. Там неплохая кухня, и мы совместим полезное с приятным.
На улице Ольга с трудом поспевала за стремительно шагавшей Дон. Она чувствовала себя немного неловко, потому что Дон всю дорогу молчала и постоянно курила. В кафе, они сделали заказ и вначале поговорили, как полагается, о погоде, о Москве.
– Я бы хотела знать больше о компании, – наконец сказала Ольга. – На сайте я прочитала о ней, но это общие фразы.
Дон улыбнулась.
– Конечно, это просто реклама. Главное в компании “Стади Лэнгвиджез” – это преподаватели, носители языка, мы являемся очень «продаваемым товаром».
– А русские преподаватели? Они плохо «продаются»? – улыбнулась в ответ Ольга.
– В корпоративном отделе они тоже очень продаваемый товар. В твои обязанности как директора по обучению будет входить следующее…, – и Дон стала перечислять её обязанности, от обилия которых у Ольги поначалу голова пошла кругом.
– Компании «клиенты», насколько я понимаю, расположены по всей Москве, – ужаснулась Ольга, – я должна буду побывать во всех?
– Да нет, только в компаниях, где работают твои преподаватели.
– А есть еще директора по обучению, и кто они? – поинтересовалась Ольга.
– Дэри ты уже видела, он директор по обучению в школах «Стади Лэнгвиджез” в Москве, Рэйвэн Тод, я тебя с ней ещё познакомлю, – директор по обучению в Центральной школе.
Дальше разговор шёл о методике, о требованиях, которые Ольга должна была неукоснительно выполнять и немного о личном. Дон интересовалась жизнью Ольги, но в пределах приличия и очень тактично. А Ольга от долгого общения и количества информации немного устала. Потом они пошли в административный корпус и школу, где Дон представила Ольгу всем значимым ответственным людям компании. Это был калейдоскоп приветствий и улыбок, от которых у Ольги голова ещё больше пошла кругом. Дон, казалось, понимала её.
– Готовься, – сказала она, – Завтра будет самое «приятное», – и она сделала руками характерный жест двумя пальцами. – Тебя ждёт знакомство с Роем Аркетом, он генеральный директор и невероятно разговорчивый человек.
– Это необходимо? – с удивлением спросила Ольга?
– Он сам захотел познакомиться и пообщаться, – с ухмылкой сказала Дон, а потом я тебя представлю Дарену Фрейзеру. Он занимается деловым английским, и тебе, как директору по обучению корпоративного отдела, он будет очень полезен.
Домой в этот день Ольга пришла уставшая и, анализируя увиденное и услышанное, она поняла, что работа предстоит интересная, и это её шанс, подаренный судьбой. Чувствовала она себя на подъёме, поэтому в этот же вечер позвонила своему единственному близкому человеку, оставшемуся в родном городе.
– Привет, Лара! – радостно приветствовала она подругу, услышав голос в трубке.
– Привет, Олюшка! Ну как ты? Устроилась хорошо? Что-то ты долго не звонила. – Лариса действительно волновалась за Ольгу. Не каждая женщина решилась бы в одночасье поменять всё в своей жизни. Сама она точно бы не смогла.
– Ты не поверишь, Лара! И устроилась более-менее хорошо, и уже работу нашла.
– Так быстро? – удивилась подруга. – И где?
– В международном лингвистическом центре “Стади Лэнгвиджез”. Посмотри в Интернете. Удивительное место, прямо «английский пэрэдайз.»
– То есть? – Лариса рассмеялась, – что, и такой в Москве существует?
– Не смейся, это правда, я сегодня кроме тебя, ни с кем по-русски не говорила, весь день – только по-английски.
– Потрясающе! И как всё происходило?
Ольга подробно описала подруге все события последних дней, людей, с кем она теперь будет работать, и то, как ей всё понравилось. Она чувствовала себя счастливой. Заснула Ольга в тот день с ощущением, что теперь в её жизни всё пойдёт по-другому. Снилось ей, что её любимые, но безвременно ушедшие мама и папа улыбаются ей и как будто поддерживают её.
Глава третья
Преподаватели «Стади Лэнгвиджез» – милое сообщество «профессионалов.»
Дэри проснулся, но мозг не хотел включаться, а глаза не открывались. Вопрос «Где я и с кем я?» – это было единственное, что пронеслось у него в сознании. Сон! Да, он видел сон! Да! Это был Брайтон. Солнце, море и… больше он ничего не помнил. А где он сейчас? Какой день недели? Ужас! Какой день недели? Если это вторник, то ему надо где-то быть уже в десять утра! А где? Господи! Помоги! И он потянулся, рукой нащупывая телефон или будильник. Ничего рядом не было. Пришлось с трудом открыть глаза. Комната была освещена ярким солнцем, и он понял, что он в Москве, у себя на съёмной квартире, а рядом кто-то спит. Интересно, кто это? Голова болела, и мозг больше не хотел никаких вторжений в прошлое. Дэри приподнялся на локтях и посмотрел на девушку, лежащую рядом.
– Красивая, – подумал он, – но я её не знаю.
С этой мыслью он откинулся на подушку и закрыл глаза. «Опять сильно напился и опять ничего не помню», – стучало в висках. «Я слабый и безвольный идиот, кто эта девушка рядом со мной? Что было на этот раз?»
Девушка рядом зашевелилась, видно разбуженная его вздохами и движениями, но звуков не подавала. Дэри опять приподнял своё тело на локтях и, криво улыбаясь, по-русски сказал:
– Привьет! Поспалась?
Девушка как-то странно посмотрела на него, тоже, видимо, соображая, где она и с кем, и ничего не ответила.
– Я хочью пить, а ти? – спросил Дэри.
– Неплохо бы, – ответила она.
– Так принеси вода, – сказал он и опять откинулся на подушку.
Как её зовут, кто она? В памяти крутилось имя Саша.
–Тебя завут Саша? – спросил он, наблюдая, как девушка встала и, совершенно не стесняясь, голая отправилась на кухню.
– Нет, меня зовут Женя, Саша ушла ещё вчера ночью, ты её обидел, – сказала она, вернувшись со стаканом воды.
– Я обьидел? «Что это?» —спросил Дэри, протягивая дрожащую руку к стакану.
– Ты сказал ей, что у неё грудь как у старой козы, висячая и дряблая, – спокойно и неспешно говорила Женя, собирая свои вещи, разбросанные по всей комнате.
Дэри жадно выпил весь стакан и поморщился.
– Это вода из крана? – спросил он
– Да, из-под крана, не нравится?
– Не нравиться, нада покупать и пить.
– Фи, какие мы нежные, ты вчера пил всё, что льётся, даже водку «палёную». «А сегодня ему вода из-под крана не нравится», —говорила Женя, вернувшись из ванной, одеваясь и поглядывая на часы. – Ты что, на работу сегодня не идёшь?
– Какой день недели севоднъя ? – с трудом подбирая слова, спросил Дэри.
– Вторник – ответила Женя, расчёсывая прекрасные, длинные, каштановые волосы.
Дэри как зачарованный смотрел на неё, и у него появилось желание опять затащить её в постель, но слово Вторник, как выстрел, вернуло его к реальности.
– Вторник! Времья, сколько времья? – заорал он, выпрыгивая из-под одеяла.
– Половина девятого, что ты так орёшь? – совершенно спокойно ответила Женя.
– У меня урок в дэсьять! – Дэри схватил свои трусы и ринулся в ванную. Мыться времени не было, и он только ополоснул лицо.
***
Дэри не бежал, а мчался к метро. Он помнил вчерашний разговор с Роем. Ещё одно опоздание, и Рой закроет его визу. Ему придётся отправиться домой в Британию. Дэри меньше всего хотел этого. При входе в метро была толкучка. Дэри пошарил в карманах и не нашёл билета. Пришлось встать в очередь за билетом, слава богу, она была небольшой.
В вагоне метро он критиковал себя за безвольность, слабость и с ужасом смотрел на часы. До урока оставалось двадцать минут. Голова раскалывалась. В школу он примчался за пять минут до начала урока, понятия не имея, что он будет на нём делать.
Бросив куртку в учительской и, налив стаканчик кофе из автомата, он взял учебники из своего шкафчика. Стараясь не подавать вида, что ему хреново, он отправился в класс.
Начало урока было пыткой, но Дэри всегда чувствовал прилив сил, когда видел глаза сидящих перед ним студентов. Он чувствовал себя значимым, он знал больше их, и они его слушали и верили ему. Он был как на сцене, героем. Это чувство превосходства, как ощущение полёта, волновало его и придавало ему силы.
После урока, который, на удивление, прошёл легко, Дэри сбегал в Макдональдс, купил два Биг Мака, большую Колу и вернулся в учительскую, где приступил к трапезе. В учительской кроме него находилась пара коллег. Скотт Хейл, непрерывно кашляющий, чихающий и говорящий всякие пошлости и сальности о женщинах британец сорока лет, и Боб Галли – американец. Боб всё время звонил кому-то. Он постоянно болтал по телефону или вмешивался во все разговоры, при этом говорил так быстро, что его трудно было понять. И о чём бы ни шел разговор, он показывал полную осведомлённость. Это раздражало, и Дэри его не любил, считал выскочкой. Хотя была и ещё одна причина, в которой Дэри не хотел признаться даже самому себе. У Боба было филологическое образование, а у Дэри – не было никакого, кроме школы. И ещё Боб лучше, чем Дэри говорил по-русски. Но Дэри никогда не показывал виду, что завидует, он просто старался игнорировать Боба. Сегодня этого не получилось, пришлось перекинуться фразами и со Скоттом, и с ним.
В учительскую вошёл Мартин Франи. Он был мрачнее тучи.
– Привет всем! – пробурчал он.
– Привет, Мартин! Что-то ты не весел! – Дэри нравилось подшучивать над ним. Мартин, как и он сам был британцем и, в отличие от Боба, понимал его шутки.
– Чёрт, чёрт, чёрт. Сегодня узнал, что на должность директора по обучению в корпоративный отдел Рой взял какую-то русскую тётку. – Мартин был просто вне себя.
– И ты опечален? Неужели ты действительно надеялся, что возьмут тебя на эту должность? Ты же кроме рассказов об английских железных дорогах и поездах, не знаешь ничего.
– И ещё невпопад вставляешь дурацкие байки о женщинах, где не надо, – вставил Боб. Он знал, что говорил, они с Мартином жили в одной квартире.
–Да замолчите вы оба! – Мартин вспылил. – Говорят, она старая сука и в первый же день отчитала Брайана Грина ни за что.
–Враньё! Я был в ресурсном центре, всё видел и слышал. Никого она не отчитывала, – вдруг вставил Скотт. – На Брайана пришла жалоба от клиентов, и она просто сообщила ему об этом, попыталась объяснить, что и как, – продолжил он. – Говорит она с акцентом, но вполне, вполне. Кха-кхе-кхе, ААААпчхиииии
– А как её зовут? – спросил Дэри, он вдруг вспомнил рыжеволосую красавицу двадцати восьми лет, с которой просила побеседовать Дон Макналти пару дней назад.
– Её зовут Ольга, рыжая и, как все рыжие, выглядит стервой, – со знанием дела заявил Мартин.
– Да, она хороша, и, похоже, умна. Люблю красивых и умных женщин, – и Дэри испустил свой коронный звук, что-то между ржанием коня и плачем ребёнка.
– А ты собрался с ней переспать, как я вижу. Но у тебя ничего не выйдет, она стерва, и предпочтёт выбирать сама, – сказал Мартин с издёвкой.
Повторно издав точно такой же звук, Дэри вдруг сказал:
– А спорим, пересплю, и очень скоро!
При этих словах в учительской все оживились: Скот несколько раз кашлянул и чихнул, Боб быстро, быстро заговорил о том, что давно никаких пари не было, и вообще, бывали ли такие пари в «Стади Лэнгвиджез».
Под это чиханье – ржанье – тарахтенье, в учительскую вошла Рэйвэн Тод, очень толстая американка с распущенными волнистыми волосами, одетая в какие-то немыслимые одежды: ярко зелёный топ с вырезом «полюбуйтесь на мои шары», грязно-белую трехъярусную хлопчатобумажную юбку средней длины кричащую, что даже бездомные стирают чаще, и чёрные кроссовки с бешено розовыми гольфами. Весь её вид говорил, что она горда собой и считает, что хороша необыкновенно. А если кто сомневается, то она может и в торец дать. Сомневающихся в учительской не нашлось, но все затихли и уставились на неё.
– Привет, пацаны! Что замолчали, как только вошла? – спросила Рэйвэн.
– Сражены твоей красотой и грацией, – громко сообщил Дэри и опять издал звук коня-ребёнка.
Рэйвэн проигнорировала это язвительное замечание.
– Так о чём вы тут? – спросила она ещё раз.
– О новых звёздах и красивых женщинах, – хихикнул Мартин.
– Понятно! «Больше говорить не о чём!» —сказала Рэйвэн. – Дон велела передать, что собрание будет завтра в одиннадцать, – обратилась она к Дэри.
– Отлично, постараюсь не опоздать. – Дэри встал и отправился за ещё одной чашкой кофе. Рэйвэн вышла за ним.
– Интересно, спал ли он с неё хотя бы раз? – спросил Боб, но никто не ответил. В учительскую вошли учителя во главе с Сэмом Старком.
– Ну вот, опять говорят о сексе – произнёс, услышав последнюю фразу, Сэм и ухмыльнулся. – Молодёжь, это не самое главное в жизни.
– Привет, Сэм! – радостно воскликнул Скот. – Секс – это растление ума и тела! Правда, Сэм?
– Секс нас делает или идиотами, или избранниками жизни. А что это вы в таком серьёзном месте, как школа, говорите о сексе. «Кто вас возбудил?» —спросил Сэм.
Скот чихнул, кашлянул, опять чихнул и продолжил:
– Дэри поспорил с Марти, что переспит с новой русской директрисой из корпоративного отдела.
– Ох уж этот Дэри, шалун. Небось, хороша директриса, если Дэри берётся за дело.
– Русские девушки все с шармом, такие милые, и все хотят замуж за иностранцев, – вставил Боб.
– Это уж точно, – согласился Сэм. В разговор о русских девушках вступили все.Таким образом, к обеду, когда Ольга пришла в ресурсный центр сделать копии материалов к урокам, все преподаватели – носители языка и пара русских работников из персонала обслуживания, знали о пари, которое заключили Дэри и Мартин.
***
У кофейного аппарата Рэйвэн очень близко подошла к Дэри, но он отодвинулся от неё и со смехом спросил:
– Ты специально вышла за мной, чтобы потереться о меня своими пухляшками?
– А что? Тебе не нравится?
– Грудь у тебя ничего себе, но ты уж слишком её выпячиваешь! Будь скромнее, мужчинам это нравится! – И Дэри вместе с кофе отправился в класс, где его уже ждала новая группа учащихся. А Рэйвэн только кинула ему вслед:
– Учи своих русских фанаток как себя вести! – и, накинув пальто в гардеробе, она вышла на улицу.
Рэйвэн Тод жила в Москве уже четвёртый год, но то, о чём она мечтала, всё ещё не случилось. Она приехала в Россию, подальше от своей страны, чтобы забыть о том, что произошло с ней и её семьёй. Урождённая англичанка, она переехала с отцом и матерью в Соединённые Штаты ещё в раннем детстве и считала себя истинной американкой. Любила, чтобы всего было много: много еды, большой дом и большую семью. Но так случилось, что иметь много не всегда получается. Большой дом купить не удалось, так как отец пошёл работать в полицию, и они смогли позволить себе только небольшой домик на окраине Далласа. У Рэйвэн появилась сестра через год после переезда, и родители на этом остановились. Только еды было много, и это утешало. Но самое ужасное было впереди. Когда Рэйвэн исполнилось пятнадцать лет, её отец оставил их и сделал операцию по смене пола. Он стал женщиной, а у неё не стало отца. В отличие от сестры и матери, Рэйвэн сильно переживала, она бросила учёбу, связалась с плохой компанией, стала агрессивной, дерзкой. Нигде не могла найти постоянную работу, учиться тоже не хотела, так как ей постоянно казалось, что за её спиной все обсуждают их, Тодов, семейные дела. В итоге к двадцати годам Рэйвэн представляла из себя толстую американку, грубую и непривлекательную. Такую, каких противоположный пол называет «суками». Она же всегда видела себя маленькой девочкой, милой и доброй, в кругу большой дружной семьи, обожаемой родителями.
В двадцать с половиной лет Рэйвэн решила покинуть Америку и отправиться куда подальше, чтобы никто ничего не знал о её прошлом. Она выбрала Россию, нашла на сайтах предложения работы преподавателем английского языка в России и отослала своё резюме.
Она не была уверена, что ею заинтересуются, у неё не было приличного образования, только краткосрочные курсы. Но она слышала, что носителей языка в России принимают с распростёртыми объятиями, и надеялась. Надежды её оправдались, и осенью две тысячи четвёртого года Рэйвэн сошла с трапа самолёта в Шереметьево.