Анна Леденцовская
Илька из Закустовки
Глава 3. О магических опасностях и сложностях взаимопонимания
Пока Илька разглядывала колоритного носатого старичка, гоблин, поприветствовав Грету, не преминул еще раз поддеть молчавшую девушку, видимо, чтобы как-то расшевелить, в своей обычной ехидной манере:
– А точно из Лисовских-то деваха? Какая-то тихая она. Может, приемная?
Не успел Пафнутий Саврасыч договорить, как с недоумением шарахнулся прочь, а под столом обиженно взвыл Грема.
«У-у-у! Меня обожгло! Укусило! Долбануло! Погибаю во цвете лет! Мои усики!»
Визг в голове вывел Ильку из ступора, и она, нимало не задумавшись, как выглядит со стороны, нырнула под скатерть и вытащила питомца за лапы, чтобы рассмотреть, что с ним произошло.
Слезящиеся обидой глаза и скрученные на кончиках, слегка подпаленные усы страдальца ее успокоили, но причитания метаршигла не умолкали. Илька морщилась про себя от громкости причитаний в голове и пыталась уговорить Шуршегрема не скандалить.
– Это чегой-то? И тебя, что ли, задело? – Пожилой гоблин в недоумении покрутил на себе браслет, поправил висящий на цепочке от часов какой-то значок и пожал плечами. – Не должно было. Защита только на твоего зверя сработала. Что ж ты его не воспитала-то? Кусать работника магической академии небезопасно, а магов – вообще почти несовместимо с жизнью. Кто знает, что за защиту они на себя накрутят…
Напуганный такими сведениями Грема заскулил уже вслух, а у Ильки в голове пожаловался, что просто хотел чуть прикусить противного дедка за его гадкие слова в адрес хозяйки.
«Кто же знал, что на нем магия какая-то…»
– Ой, Грема, не ной. – Грета, зная Шуршегрема как облупленного, отмахнулась от пытающегося разжалобить всех колючего зверя. – Зато наука тебе будет. Как ты в академии-то жить будешь с таким поведением? Сначала надо думать, а потом делать. Скажи спасибо лучше Пафнутию Саврасовичу за науку. А вы, Пафнутий Саврасович, тоже извинились бы, что ли! Это мы к вашим шуточкам привычные, а Ильмарочка у нас первый раз в городе и не освоилась пока нигде. Вот Шуршегрем за нее и попытался вступиться. Илечка, это завхоз МАСМ, Пафнутий Саврасович Шнырь. Он так-то хороший, только вредный немножко, как все гоблины.
– Можно подумать, гномы сильно полезные, – не остался в долгу завхоз. – Только и можете, что дырки в горах расковыривать. А ты, девчулька, прости старика. Не со зла я. Значит, Ильмара Лисовская. А магия у тебя какая? У нас все факультеты как на подбор, везде хорошо. Лучшая академия в округе. И ректор у нас замечательный, сама Эртониза д'Азфир!
Про то, что ректор в академии драконица, Илька знала, братья говорили. Рассказывали много хорошего. И что справедливая, и строгая, и повеселиться может со студентами, если праздник какой.
«Илька! – Лапа Гремы потянула ее за подол. – Я туда не хочу уже. Если там все маги, то будут измываться надо мной, а я и ответить не смогу. Это не твоего ухажера пугать. Долбанут магически – и прости-прощай, Гремушка, вечная тебе память».
Пухлая печальная мордочка метаршигла скуксилась, как будто он кислицы пожевал, а встопорщенные на спине иголки поникли.
– Этот зверь-то твой разумный, что ли? – Пафнутий Саврасыч разглядывал колючего малинового зверя.
– Это фронтирский метаршигл, – просветила гоблина Грета, отчего тот аж за сердце схватился, а Шуршегрем, сразу приободрившись, приосанился. – Его Илька маленьким нашла и что-то колданула с перепугу. Поэтому он неопасный, розовый и с ней как-то общается, а остальных просто понимает. Его профессор Рорх обследовал тогда и велел привезти потом, когда Ильмара поступать приедет.
– Так вот оно что, – почесал Пафнутий кончик выдающегося носа, пока Грема злобно костерил гномку, что он не розовый, а малиновый, и Ильку, что это она его так изуродовала.
– А чего это ты, старый, девчонок мне тут маринуешь? Почему на кухне с этого столика заказа нет? Греточка, твой пронырливый муженек с братом сняли комнату на одного и, оставив там багаж, вернули ключ. Сказали, для сестренки сняли. В академию поступает. – Глубокое грудное контральто разнеслось от стойки на весь зал.
К их столику под изумленным взглядом Ильки двигалась высокая статная красавица с черными как смоль косами на пышной груди. Только серебристые нити, кое-где мелькающие в волосах, лучики морщинок да много повидавший взгляд выдавали ее возраст. Подскочивший с места Пафнутий моментально оказался в сдобных объятиях жены, утонув носом в декольте, поскольку только дотуда и был росточком, а столик начал заставляться аппетитно пахнущими вкусностями, которые шустро принесли юркие официанты.
– Я не совсем поняла, мадам Шнырь, а куда сам-то мой муженек с братцем подевались? – Грета даже не обратила внимания на поставленное перед ней фирменное блюдо гномской кухни «говядина в темном пиве».
– Сказали, дела у них, а в академию, сама знаешь, их без блокиратора со следилкой не пустят. – Жена завхоза пыхнула разноцветным ароматным дымком из зажатой в зубах изящно вырезанной курительной трубки. – Помнишь же, что они там в свой прошлый визит учудили.
Гоблин, сидя рядом с супругой, раскатисто заржал, а Грета покраснела и насупилась, бормоча, что еще припомнит мужу его подозрительные «дела».
Ильке было очень интересно, что же такого устроили неугомонные близнецы, но, видимо, ей об этом никто рассказывать не собирался.
Шуршегрем, опять забравшийся под стол, слегка прикусил ее за ногу и начал сердито выговаривать, что сердца у противной девчонки совсем нет, да и совести тоже.
«Я тебя тут защищал, а кто меня в этом скопище магов защитит? – осенней мухой зудел он в голове Ильки. – Или ты меня тут оставишь? Может, они тут метаршиглов готовят по праздникам! И кстати, пахнет вкусно… А ты мне даже ни кусочка не предложила. Жадина!» – нисколько не заботясь о логике своих рассуждений, возмущался всегда голодный Грема.
Сара была женщиной умной, да и опыт общения с разными магическими питомцами у женщины имелся. Чего стоила одна болтливая золотая рыбка Карп Поликарпыч или семейство выусней, которых как-то притащил похвастаться Пантелеймон, домовой некромантского факультета.
– Это питомец твой? Голодный, наверное? – ласково пропела она, искоса лукаво взглянув на высовывающийся из-под скатерти кончик черного носа в обрамлении подпаленных усов. – А что это у него с усиками? Бедняжка! Он ведь разумный? Меня понимает?
Шуршегрем высунулся из-под скатерти целиком, и маленькие пуговки рубиновых глазок влюбленно уставились на потрясающую даму, так понимающую его тонкую душевную организацию.
– Сарочка, это так-то фронтирский метаршигл, – предостерег жену гоблин. – Вроде неопасный, после того как девочка на него как-то повлияла, но меня вот пытался покусать!
– Видимо, ты опять ехидничал и обидел зверька или хозяйку, а скорее всего, обоих разом! Его в академию тоже поведете? Тогда выдай колюченькому защиту, а то там наверняка найдется пара-тройка пораньше приехавших с фронтира студентов. Ты завхоз и должен обеспечить безопасность для поступающих в том числе! – обратилась она к мужу, заставив Шуршегрема восторженно зашуршать по полу колючим хвостом.
– Сарочка, душа моя, но зверь не поступающий! – попытался избежать расхода казенного имущества на непонятную живность хозяйственный гоблин.
– А девочка поступает! – возразила мужу женщина, подсунув скромно молчащей Ильке под нос тарелочку с воздушным кремовым пирожным, одуряюще пахнущим ванилью и шоколадом. – Вот кинется она его защищать и пострадает!
Завхоз тяжело вздохнул и полез копаться в карманах, сердито ворча под нос, что только монстриков под защиту академии брать не хватало.
– Ни красоты, ни пользы, – бухтел он, никак не находя у себя в запасах подходящего на первое время артефакта, – одни расходы.
Сарочка тем временем успела обменяться новостями с Гретой, расспросив ее обо всем, окружила материнской заботой робевшую Ильку и организовала Греме здоровенную миску фруктово-овощной нарезки, предварительно выпытав у девушки, что любит питомец. Помимо салатика колючий получил полкаравая и кусок медовых сот.
Из-под скатерти теперь раздавалось только причмокивание, а в голове у Ильки восторженно гудело и стонало: «М-м-м… как же вку-у-усно! Потрясающая дама! И за что старому зануде такое счастье? Не хочу я в академию, я тут останусь. М-м-м… ням… ням-м-м… мням».
Но остаться разомлевшему от вкусняшек колючему шарику не довелось. Завхоз отыскал-таки в своих бездонных карманах какую-то стекляшку на цепочке и наклонился к Шуршегрему.
– Смотри, не вздумай кусаться и слушай внимательно! – Ловкие длинные пальцы закрепили цепочку за маленькое ухо, и круглая стекляшка плотно зафиксировалась на глазу, словно прилипла к щеточке мелких иголок вокруг него. – Это монокль. Щит на нем не слишком надежный, но на первое время хватит, чтобы твоя хозяйка успела все объяснить напавшему. Главное же в нем не это, а то, что он поможет избежать неприятностей! Аура потенциально опасных для тебя личностей будет светиться алым, ну, это такое свечение вокруг фигуры, – попытался обрисовать руками Шнырь. – Увидишь – лучше прячься, целее будешь. А поступит Ильмара – выдам что получше. Ясно?
Грема в монокле приобрел неожиданную солидность и важно кивнул, внимательно оглядев зал таверны. Агрессоров не наблюдалось.
А гоблин уже развил бурную деятельность, велев собираться:
– Чем быстрее оформим, тем проще будет. Девочка хоть по городу походит, осмотрится. К экзаменам подготовится.
Экзамены в академию были больше формальностью. На них просто проверялся уровень образования, достаточный для обучения магическим специальностям. Абитуриент должен был уметь писать, читать и считать, всему остальному учили в ходе обучения, разбивая на группы и выделяя в расписании место для факультативных занятий для отстающих. Тем же, кто экзамен не сдавал, предлагалось подучиться, если не наблюдалось магической нестабильности. Если же необученный маг был опасен, могли блокировать дар или предлагали носить ограничители до достижения подходящего уровня подготовки.
Из таверны Сары девушки вышли в сопровождении завхоза и важно шествующего и шелестящего иглами Гремы. Идти было недалеко – через пару улочек к стационарному порталу в виде квадратной будочки с четырьмя дверями. Рядом с каждой дверкой находилась в нише круглая сфера, завхоз ткнул в одну перстнем-печаткой на пальце, активируя переход.
Под восхищенным взглядом Ильки выбранная ими дверь открылась в огромный светлый холл с убегающей на второй этаж парадной лестницей и блестящим мраморным полом. Такой портал понравился ей больше неровной дырки со светящимися краями и мутной пленкой посередине, которую активировал Люк, где непонятно, куда шагаешь, потому что очертания выхода на той стороне сильно размывались и искажались.
– Ну вот! Добро пожаловать в МАСМ! – торжественно заявил Пафнутий Саврасович. – Вы давайте дуйте к Лэри, а потом вам, наверное, надо навестить профессора Бяо и Виолетту Дифинбахиевну. Грета, ты тут уже сама разберешься. И за девчонкой присмотришь, и за питомцем этим.
– А к Бяо зачем? – удивилась гномка.
– Так Рорха нет, а Бяо там магофон проверит, анализы всякие вон у колючего возьмет, дар девочки определит… Короче, я сказал: к Бяо сходите – значит, сходите!
Свалив с себя навязанные женой обязанности по сопровождению дам, старый гоблин шустро исчез, нырнув куда-то в боковой коридор.
Девушки же направились по парадной лестнице на второй этаж, где рядом с кабинетом ректора располагалась секретарская, в которой исполнял свои обязанности морф по имени Лэри.
– Понимаешь, морфы, они считаются опасными, – рассказывала гномка, поднимаясь по широким ступеням. – Они похожи на мохнатые глазастые кучки со щупальцами, в принципе довольно симпатичные и пушистые. Зато в боевом виде наш Лэри выглядит как обычный мужчина, причем просто красавец. За ним все бытовички бегают из года в год. А опасны морфы тем, что в боевом состоянии насылают на противника его самый большой кошмар, у них срабатывает защитная аура на агрессию. Лэри очень хороший, если обращаться к нему по делу и не допекать романтическими бреднями. Поняла? – Гномка остановилась на последней ступеньке, чтобы отдышаться, и тряхнула своими кудрями-пружинками.
– Ага. – Илька точно не собиралась допекать какого-то мужика с мохнатыми щупальцами. Ей и «прыща» Франека в женихах хватило, чтобы преисполниться решительности не связываться даже близко с кем-то там на романтической почве.
Только вот, несмотря на рассказ Греты, она никак не ожидала увидеть парочку расфуфыренных барышень с томными вздохами, подсматривающих в приоткрытую дверь, за которой виднелся большой плюшевый осьминог бирюзового цвета.
Глава 4. О пользе и вреде любопытства
Лэри нашим девушкам обрадовался чрезвычайно: их появление спугнуло двух прилипал с третьего курса бытового факультета, которые не собирались ограничиваться томными вздохами, а шепотом строили план наступления на секретаря. И по тем отрывкам, что он успел уловить, его ждало весьма пикантное зрелище. К счастью, девицы не успели договориться о том, кто будет падать в конвульсиях и рвать на себе платье, а кто появится во время оказания помощи, чтобы якобы застукать мужчину на горяченьком. Две глупые курицы даже не понимали, что Лэри может просто построить телепорт в целительскую к дежурному лекарю, не вставая из-за письменного стола, благо его рабочее место было оборудовано всем, что только может понадобиться на его должности.
Грета, заходя в кабинет, просто отпихнула клуш с дороги и громко сообщила, что комендант бытового общежития Пыжик как раз искал, кому поручить подготовку комнат для первокурсников.
– Лэри, тут, кажется, желающие поработать рвутся, – заходя в приемную, заявила она. – Девушки, как ваши имена? Мы сейчас сообщим о вашем горячем желании принести пользу до начала учебы.
Торопливый стук каблучков начинающих хищниц прозвучал благодатной музыкой для ушей морфа.
– Госпожа Ровгон! Ой, прошу прощения, госпожа Лисовская, – расплылся в улыбке плюшевый осьминог, – все никак не могу привыкнуть. А эта прелестная мисс с вами, видимо, собралась к нам поступать?
Илька покраснела. Прелестной ее еще никто не называл, да и мисс тоже.
«Что, теперь будешь это бирюзовое чудище со щупальцами обхаживать, как те профурсетки? – Грема в голове не мог промолчать, по-своему пытаясь помочь ей побороть смущение. – Вот будет здорово, если к ним на факультет поступишь. Конечно, этот секретарь лучше Франека, прыщей нет, рожа не красная, а синяя, и лап вон сколько, обниматься удобнее».
Колючего гада очень хотелось пристукнуть, и раздражение помогло Ильке прийти в себя. К тому же Лэри уже протянул ей бланки для поступающих и указал на стул сбоку от своего стола.
– Вот тут образцы заполнения. – Бирюзовое щупальце подсунуло и открыло в нужном месте пухлую папку.
А Грета меж тем, с улыбкой наблюдая за всем этим, решила просветить секретаря о личности временной подопечной:
– Это сестра моего мужа, Ильмартендилия Лисовская.
– Лисовская? – Рука Лэри чуть дрогнула, и из папки выпало несколько листочков. – Сестра близнецов-некромантов Лисовских?
– Да. И моя золовка, – подтверждая, тряхнула рыжими кудрями гномка.
Грема, фыркнув, сунулся к выпавшим бумажкам, а морф, видимо, только сейчас сообразил, что помимо двух дам в кабинете есть еще одно существо. До этого Шуршегрем весьма удачно прятался за пышными юбками платья Греты и рассматривал Лэри через выданный артефакт на предмет опасности для своей драгоценной тушки.
– Фронтирский метаршигл? – Огромные бирюзовые глаза секретаря академии нервно задергались в шоке. Лэри разглядывал здоровенный колючий шарик с длинным и не менее колючим хвостом и зачислял новости в разряд возможных проблем в будущем. – Странный цвет для этого вида, а монокль с магической принадлежностью к академии, как я понимаю, не случайно у него оказался? Мне кажется, госпожа д'Азфир заинтересуется такой примечательной парочкой.
Лэри что-то понажимал на поверхности стола, выложенной искрящимися цветными кристалликами, и осторожно поинтересовался у старательно выводящей буквы Ильки:
– А ваши братья, совершенно случайно, не почтили академию своим присутствием?
Грета, расположившись на диванчике для посетителей и с ностальгией листая брошюрку о МАСМ, хихикнула и поспешила успокоить морфа:
– Ален и Люк где-то в городе. Они же в курсе, что им сюда просто так вход заказан. Мы с Пафнутием Саврасычем сюда добирались, и это он монокль Илькиному Шуршегрему временно выдал. Мало ли кто с фронтира в академии окажется…
– Да-да. – Растерянный и явно что-то обдумывающий Лэри покивал, одновременно изучая вспыхивающую искорками сферу, стоящую посреди стола на специальной подставочке. – Завхоз уже, оказывается, все сообщил ректору, и она велела отправить вас сначала к профессору Бяо, а потом к Виолетте Дифинбахиевне.
Нагнувшись над столом и наблюдая, как Илька, отвлекшись от заполнения бланков, пытается отобрать две несомненно важные казенные бумажки у успевшего пожевать их Гремы, Лэри поинтересовался:
– А какая у Ильмартендилии магия? Тоже на некромантский пойдет?
– Отдай сюда, это документы. – Илька пыталась отнять листки осторожно, чтобы не порвать.
«Они жирненькие и пахнут жареным мясом и еще чем-то вкусным, – урчал в голове голос метаршигла. – Документы такими не бывают, на этих ели или в них что-то съедобное заворачивали».
Грема явно не желал расставаться с добычей и победил в этой схватке, поскольку, услышав от секретаря ненавистное «Ильмартендилия», Илька вздрогнула и выпустила бумажки.
Колючий обжора метнулся в угол под кадку с каким-то растением и торопливо запихал понравившиеся листочки за щеку. Теперь его морда была перекошена на одну сторону, и создавалось впечатление, что у зверька вздулся флюс.
– Не надо Ильмартендилия, лучше Илька. То есть Ильмара, – торопливо поправила морфа девушка, набравшись смелости и сердито косясь в угол на довольного Грему. – Теперь ваши документы совсем испорчены. Что же делать? Грема сказал, что они вкусно пахли едой и почему-то были жирные. А какая у меня магия, мы не знаем.
Рассказывать, что они как-то поломали феррет управления ликвидаторов, она не стала, чтобы не портить и без того сильно подмоченную братцами репутацию фамилии Лисовских.
– Понятно, Ильмара. За этим, наверное, к Бяо и отправляют, у него хорошие приборы для определения магических потоков. А насчет бумажек не волнуйтесь, ничего страшного. Видимо, это… – Бирюзовые щупальца быстренько перебрали содержимое папки. – Как я и думал, образцы объяснительных для артефакторского и некромантского факультетов. Студенты не отличаются аккуратностью. Артефакторы часто рассеянны, кроме тех моментов, которые касаются их специальности, а некроманты вообще не задумываются о каком-то порядке. Им все равно, где жевать на ходу, особенно когда на носу экзамены: на кладбище, в анатомичке, на лекции или вот при написании объяснительных. Распечатаю новые, эти давно надо было заменить, но в связи с приемом новых студентов слишком много работы, а моя помощница Лейла сейчас в отпуске, гостит у родителей. И кстати, – морф посмотрел в угол на зверька, а потом на Ильку, – он разговаривает? Вы его понимаете?
– Разговаривает, – вздохнула Илька, старательно заполняя бланки, – прямо у меня в голове! Иногда я думаю, что лучше бы не говорил. И слышит мои мысли.
Грема мстительно взвыл и зафыркал: «Будто мне это надо! Ты вечно о всякой ерунде думаешь!»
Метаршигл зачавкал, пытаясь проглотить уворованный бумажный ком.
– Тогда я еще посоветовал бы вам заглянуть к артефакторам. – Лэри проверил заполненные документы и убрал их в ящичек. – Декан О'Валинтер точно заинтересуется вашей ментальной связью и сможет ее скорректировать, а еще, возможно, вашему питомцу подойдет ретранслятор речи. Если он не образами мыслит и передает, как, например, выусни, а нормально разговаривает.
Шуршегрем навострил уши, а Илька испуганно замахала руками:
– Нет-нет, не стоит! Если он еще и вслух начнет говорить, это будет кошмар. Тем более мало ли что наболтает…
«Что-о-о?! – возмущение Гремы было непередаваемо. – Да я наконец-то смогу поговорить с теми, кто по достоинству оценит мой интеллект и красноречие, а ты собираешься лишить меня такой возможности?! Да я… да я сам тогда найду этого артефактора и сам со всем разберусь! Так-то ты заботишься о моей безопасности?!»
– При чем тут твоя безопасность? Я о себе забочусь! Представляю, что ты про меня нарассказываешь всем вокруг, если сможешь, – не осталась в долгу Илька. – Ты все время гадости говоришь, а в академии с фамилией Лисовская мне и так нелегко придется.
Метаршигл, сидя в углу под кадкой, заерзал на колючей толстой попе, отчего иглы хвоста зашелестели, как сухие осенние листья.
«Я так делаю потому, что никто не слышит, и вообще от недостатка общения. Может, договоримся? – Темно-красные пуговки глазок, на одном из которых блестело стеклышко монокля, хитро прищурившись, уставились на Ильку. – Я не буду говорить гадости вслух, а ты отведешь меня к артефактору».
– А мне какой в этом прок? Ты и сейчас их вслух не говоришь. – Сделка с хитрым зверьком еще ни разу не была для Ильки полезной. Грема всегда умудрялся все вывернуть наизнанку и отбрехаться, сделав ее виноватой во всех его проступках.
«Ну-у-у… Я могу узнавать для тебя что-нибудь, – немного подумав, предложил он новый вариант соглашения. – С таким милым и неопасным мной студенты наверняка будут более разговорчивы, чем с девицей по фамилии Лисовская, а еще я буду кусать любого, кто назовет тебя Ильмартендилия!»
Зная, как Илька ненавидит это имечко, метаршигл предложил просто шикарные, по его мнению, условия.
Впрочем, Ильмара понимала, что, возможно, зверьку и без нее со временем удастся раздобыть нужный артефакт, уж очень деятельным был этот колючий пакостник, когда дело касалось его интересов.
– Ладно! Договорились, но сначала пойдем определять мой дар. – Собственная магия и связанные с ней перспективы волновали Ильку гораздо больше.
Все это время Грета о чем-то тихонько разговаривала с морфом, который выдал ей какие-то документы, поставив на паре листов печать, а еще убрал в стол переданную природницей коробочку.
– Вторые экземпляры я отдам Виолетте Дифинбахиевне. – Довольная гномка убрала полученные бумаги в пространственник и повернулась к Ильке. – Может, к ней сначала и сходим?
Илька переглянулась с Гремой и пожала плечами. К этой незнакомой ей Виолетте Дифинбахиевне все равно тоже было зачем-то велено сходить. И если к артефактору она не хотела, потому что на нем настаивал вредный Шуршегрем, то против посещения природного факультета возражений не нашлось.
– Давай, – кивнула она, вставая со стула, и вежливо попрощалась с бирюзовым пушистым Лэри, который вдобавок выдал ей ознакомительную рекламную брошюрку для поступающих с картой-путеводителем по академгородку.
Грета просияла и, ухватив Ильку за руку, заторопилась на выход. За ними, шустро перебирая коротенькими лапками, потопал Шуршегрем, не забыв еще раз окинуть взглядом через монокль осьминожистого морфа, на всякий случай.
Чтобы попасть в кабинет декана природного факультета, им пришлось опять спуститься на первый этаж и свернуть в боковой коридор, вдоль которого по одной стене располагались разноцветные двери, а по другой – большие окна с цветными витражными стеклами, изображающими символы факультетов. Из-за этого коридор был разделен падающим через стекла светом на цветные сектора и казался похожим на радугу.
– Красиво, да? – Гномка, тряся кудрями-пружинками, даже немного притормозила, давая Ильке полюбоваться зрелищем. – И не заблудишься ни за что. Нам вот сюда.
Она ткнула пальцем в кусочек коридора, залитый травянисто-зеленым светом. Дверь кабинета была обычная, темно-коричневая, в отличие от вычурной золотой и блестящей двери слева и лаконичной, белоснежной, словно наст зимой, двери справа. Зато сам кабинет, когда девушки, постучавшись и дождавшись мелодичного «войдите», оказались внутри, был далек от Илькиного представления о кабинетах. Даже Грема открыл рот и встопорщил иглы, подозрительно косясь по сторонам и настороженно принюхиваясь, поскольку создавалось стойкое ощущение, что они попали куда угодно, но не туда, куда шли.
Потолок терялся в переплетении ветвей, стен совершенно не было видно, за исключением кое-где проглядывающих сквозь растения книжных полок, а на полу вместо ковра лежал толстый слой ярких опавших листьев, почти как в Илькином секретном убежище дома в Закустовке.
Грета, выпустив руку золовки, уверенно направилась вглубь чудного кабинета, а Ильку отвлек метаршигл, обнаруживший в свой монокль что-то интересное.
«Смотри, вон там, да не туда смотришь! Вон под тем кустиком из-под листьев торчит блестяшка. Видишь? – Когтистая лапка тыкала куда-то в ворох листвы под куст, цветущий крупными голубыми цветами в форме зубчатых конусов. – Вот слепая тетеря!»
Фыркнув на хозяйку, Шуршегрем решительно сунулся под нужный куст и выудил из-под него резной, деревянный, блестящий лаком ключ. Только вот продемонстрировать находку во всей красе не успел.
Ближайшие воронки цветов колыхнули зубчиками, и из них в любопытного колючку выстрелили клейкие, как паутина, ярко-зеленые нити, растекаясь по иглам и склеивая их в прочную корку.
Грема громко и обиженно завизжал, не забыв при этом все же сунуть честно добытое за щеку, а Илька, не вспомнив о собственной безопасности, кинулась спасать питомца и тоже попала под раздачу липких, застывающих на ней струек из безобидных с виду цветочков. По всему заросшему растениями кабинету раздалась резкая, тревожная птичья трель, на которую тут же отреагировал тот самый мелодичный женский голос, разрешивший им войти.
– Грета! Ну как можно оставить без присмотра кого-то из Лисовских, даже если это не близнецы?!
