Анна Кутковская
Отравление реальностью
А небо ничуть не изменилось за прошедшее время. Глубокое, темное, иссиня-фиолетовое, оно щедро рассыпало серебряные гвоздики звезд по своему бархату. Эрик нашел Марс, Полярную звезду, вспомнил, казалось бы, давно и прочно позабытые созвездия. Тоска по отцу сменилась радостью этого узнавания. А еще через пару минут подъехало такси. Сонный водитель помог Эрику уложить чемодан в багажник и попросил пристегнуться. Уже через несколько минут Эрика сморил сон.
Ему снилось, что он отчаянно пытается найти что-то в своей сумке. От этого чего-то зависела его жизнь. Эрик постоянно забывал, что он искал: сначала это были таблетки, потом билет на самолет, потом свидетельство о браке с Мелоди. И когда он был готов погрузиться в пучину отчаяния, он нащупал в сумке то, что искал. Не успев вытащить свою находку, он был разбужен водителем такси:
– Эй, мистер! Приехали!
Эрик расплатился с водителем, оставив щедрые чаевые, забрал свой багаж и оглянулся по сторонам. Поодаль он заметил Марка Руди и Кэти Уильямс.
После краткого приветствия все погрузились в полусонное молчание – поднять подняли, а разбудить забыли. Марк курил, а Эрик, бросивший курение по совету доктора Флайуотерса и настойчивым просьбам Мелоди, жадно вдыхал табачный дым. Казалось, что он вместе с кровью пробегает по венам и, как укол адреналина, бодрит против воли.
Наконец, объявили посадку. Все трое двинулись к стойке регистрации и сдачи багажа. Через полчаса бесконечных опросов и проверок, показавшихся вечностью, началась посадка. Эрик знал, что полет будет недолгим, поэтому даже не планировал спать. Но как только он сел в кресло, его опять сморил сон.
Проснулся он от невероятной тряски и сначала решил, что это просто воздушная яма. Но тут сквозь сон до него стали долетать людские крики и взволнованный голос стюардессы. Он окончательно проснулся, когда на голову ему свалилась кислородная маска.
– Уважаемые пассажиры! Просим вас сохранять спокойствие! Пристегните ремни, проверьте, пристегнуты ли дети. Наденьте маску на себя, после этого на ребенка. Если рядом с вами человек без сознания – попробуйте надеть маску на него. Просьба сохранять спокойствие!
Эрик выполнял команды стюардессы, но не мог поверить, что это происходит с ним. Где Марк и Кэти? Он попытался повернуться, чтобы отыскать их хотя бы взглядом, но ремень безопасности мешал ему сделать это.
Что ж, если ему придется погибнуть сегодня, Мелоди и Сэму будет на что жить – Эрик позаботился об этом. Сейчас, на грани жизни и смерти, он немного жалел, что так мало времени проводил с семьей. Но что толку от сантиментов, если твоей жене придется самой воспитывать и содержать сына. А так он обеспечил им достойную жизнь до тех пор, пока Мелоди не сможет устроиться на нормальную работу.
За этими и другими мыслями Эрик не слышал, что говорил по громкой связи капитан. Стюардесса тормошила его, что-то кричала, но в общем шуме невозможно было разобрать ни одного слова. Оставив попытки добиться от него ответа, она двинулась по проходу дальше.
Эрик, считавший себя атеистом, закрыл глаза и начал читать какую-то давно забытую молитву. Потом был удар и темнота.
***
Первое, что почувствовал Эрик, придя в себя, были капли теплого дождя. Он попытался открыть глаза и не смог. Полежал, прислушиваясь к окружающему миру. Следующее усилие окупилось сторицей – он открыл глаза и понял, что руки и лицо покрывает корка засохшей крови – лежал он тут далеко не один час. Полдня? Сутки? Двое суток? Их же должны искать вовсю! Почему спасатели еще не приехали?
Потихоньку шевеля руками и ногами, он пытался выяснить, все ли кости у него целы. Ноги и правая рука были целы – ушибы и царапины не в счет. А вот левую пронзила нестерпимая боль, как только он попытался пошевелить ею. «Наверное, перелом», – решил Эрик про себя.
Целой рукой он стал ощупывать землю вокруг себя, но не находил того, что искал – своей сумки. Именно там лежали все бумаги, деньги и фотография той женщины. Он кое-как расстегнул ремень безопасности и потихоньку выполз из кресла на землю. Выполняя этот маневр, Эрик задел сломанную руку. Алая вспышка боли заволокла сознание. Поскуливая, как щенок, он судорожно хватал ртом воздух, моля всех богов, чтобы это, наконец, закончилось.
Сумку он увидел в нескольких метрах от себя. Кое-как встав, Эрик неуверенным шагом двинулся к ней. Запнувшись о чей-то рюкзак, он повалился вперед, стараясь сделать это так, чтобы удар пришелся на правую, здоровую руку. Не получилось.
Прижимая к себе свою находку, обессиленный, Эрик погрузился в полуобморочный сон. Ему снилась женщина, которую он видел на фотографии. Она бежала босиком по песчаному берегу, а волны ласково шуршали под ее ногами. В лучах закатного солнца волосы переливались темной рекой, а белая кожа отсвечивала бронзой. Она смеялась, протягивала руки к Эрику, как будто звала с собой, и что-то говорила сквозь смех. Но что – он не мог понять, мешал какой-то шум.
Придя в себя, Эрик понял, что это шум машин. Поле, на краю которого упал самолет, было ярко освещено прожекторами. Машины со спасательными бригадами, пожарные, эвакуаторы, еще какая-то техника – все это шумело, гудело и бренчало. Эрик попытался встать, но тут же услышал чужой голос:
– Не шевелитесь, сэр! Сейчас я позову доктора! Лежите здесь! – с этими словами обладатель голоса метнулся куда-то к машинам. Подоспели двое санитаров и осторожно погрузили Эрика на носилки. Тот, что помладше, хотел было отобрать у Эрика сумку:
– Сэр, отдайте сумку. Это не по правилам, – но тот мертвой хваткой вцепился в нее.
– Оставь его. У него шок, все равно не отдаст. Врачи сами вытащат, – сказал тот, что постарше.
Удостоверившись, что сумку у него не отнимут, Эрик позволил себе потерять сознание.
***
Когда он в очередной раз открыл глаза, то едва не ослеп из-за обилия белизны вокруг. Белые стены, белый потолок, белое постельное белье. Даже воздух тут казался белым. Оглянувшись по сторонам, Эрик увидел, что, кроме него, в палате лежали еще четыре человека.
Он лежал и вспоминал все, что случилось с ним за последнее время. И тут его как током ударило: сумка! Он встал с кровати и двинулся к медицинскому посту. Сестра, дежурившая там, бросилась к нему:
– Мистер Робертсон, Вам нельзя вставать!
– Сумка! Дайте мне мою сумку! – хрипел Эрик.
– Мистер Робертсон, вернитесь в постель! Вам нужен покой!
– Мне нужна моя сумка, там все: документы, фотография… Мне нужна фотография!
– Вернитесь в постель, я сейчас принесу эту фотографию!
Профессиональной хваткой она взяла его под локоть и повела к палате. Уложив в постель и удостоверившись, что он не предпримет попыток снова встать, сестра ушла за сумкой.
Эрик надеялся, что пациентам не запрещают держать при себе личные вещи. Но все равно его охватило беспокойство при мысли о том, что ему не захотят возвращать сумку или хотя бы даже фотографию. Минут через десять пришла медсестра с фотографией в руке. Протягиваю ее Эрику, она сказала:
– Красивая у Вас жена, мистер Робертсон.
– Это…. Да, спасибо, – Эрик сглотнул вдруг ставшую вязкой и липкой слюну и поспешно сунул фотокарточку под подушку.
Медсестра, убедившись, что ему больше ничего не нужно, удалилась на свой пост. А Эрик достал из-под подушки фотографию и стал вглядываться в лицо женщины. Эта улыбка, прядь волос, взгляд – все ему было до боли знакомо. Но где он мог видеть ее, вспомнить не мог.
– Кто же ты? Что твоя фотография делала у меня дома? – он провел пальцем по лицу женщины, и мозг его озарил вспышка.
Он сидит на лекциях, профессор – седой старичок в очках, что-то диктует, бубня себе под нос. Студенты прилежно записывают то, что смогли разобрать, и списывают у соседей то, что разобрать не смогли. Эрик сидит на самой галерке, а рядом – его лучший друг Мэт. Краем сознания Эрик помнит, что тот умер от рака около года назад. Но сейчас Мэт сидит рядом с ним – живой и здоровый,
– Послушай, брат, эта девушка – красотка, какую поискать! Ты просто не представляешь! Если бы не моя Катрин, я бы точно за ней приударил. Ты просто обязан с ней познакомиться!
– Мэт, отвали! Я не настроен крутить шашни накануне выпуска – у меня на это нет времени!
– Да я не говорю тебе крутить с ней. Просто познакомишься – она страсть какая умная! И на язык острая. Вы бы с ней точно сошлись характерами. Эрик, ну, пожалуйста! Катрин уже достала меня с двойным свиданием – вынь да положь! И что такого романтичного она в этом нашла!
Эрик по опыту знал, что иногда с Мэтом проще согласиться, чем объяснять, почему ты сказал нет. Поэтому, взвесив все за и против, он сказал:
– Хорошо, но это будет только одно свидание. И только ради тебя.
– Спасибо, дружище!
Вся эта сцена мгновенно пронеслась у него в мозгу как вспышка узнавания. Будто ты потерял память, а теперь она возвращается к тебе по кусочкам. Эрик был так вымотан болью в руке и странным воспоминанием, что уснул уже через пару минут.
На следующий день, когда он завтракал, в палату в сопровождении медсестры вошла Мелоди. Глаза ее все еще были красными – видимо, от слез. Она сдержанно обняла Эрика, чтобы ненароком не задеть загипсованную руку.
– Если что-то понадобится, я у себя на посту, – сказала медсестра и закрыла дверь.
– Эрик, я так переживала, – только и смогла вымолвить Мелоди, прежде чем уткнуться в ладони и разрыдаться. – Я думала, ты погиб. Самолет пропал. Телефон не отвечает. Я…прости меня, я уже готовилась к самому худшему. И вот сегодня утром мне позвонили из больницы, и я первым же рейсом прилетела сюда. Как ты себя чувствуешь?
– Все хорошо. Только вот руку сломал. Но хотя бы живой, – попытался неловко пошутить Эрик. Но, увидев, что его слова снова вызвали у Мелоди слезы, чертыхнулся про себя. – Ну, не плачь, пожалуйста. Я жив, все хорошо. Как Сэм? Где он?
– Я оставила его с няней, – судорожно всхлипывая, чтобы побороть рыдания, ответила Мелоди. – Она посидит с ним несколько дней. Сэм ее знает и любит. А потом мы все вместе вернемся домой и больше ни в какую Канаду ты не полетишь!
– Но, Мелоди, мне нужно подписать контракт и….
– Никакой Канады! Мы остаемся! – отчеканила она внезапно изменившимся и ставшим ледяным голосом. Эрик никогда не видел ее в таком состоянии, но понял, что и сейчас спорить с ней бесполезно. Не успел он открыть рот, как Мелоди тут же продолжила:
– Ты пьешь таблетки?
– Да, пью, – не моргнув глазом, соврал Эрик.
– Слава Богу! Еще не хватало, чтобы ты, пережив аварию, умер от сердечного приступа.
Эрик не стал говорить ей, что кардиограмма, сделанная врачами, была идеальна, как и общее его состояние, за исключением травм, полученных во время падения самолета.
***
Уже через два дня Эрик стоял на пороге кабинета доктора Флайоутерса, сжимая в здоровой руке рентгеновские снимки сломанной руки и выписку.
– Здравствуйте, Эрик! Я переживал за Вас! Когда Мелоди позвонила мне и рассказала…Боже мой, Вы просто чудом выжили!
– Да, я сам…сам не поверил сначала. Все как во сне, – медленно проговорил Эрик. Он протянул доктору папку. – Вот тут снимки и выписка. В клинике сказали отдать лечащему врачу на месте.
Мистер Флайоутерс бережно принял из его рук папку и, быстро пролистав страницы, уставился на снимок.
– Двойной открытый перелом…Да, восстановление будет долгим. И болезненным, – доктор многозначительно посмотрел на Эрика. – Готовьтесь, мой друг. Конечно, то, что рука левая, сказочное везение – Ваша работоспособность почти не пострадает. Но вот недельку на больничном не помешает.
С этими словами он принялся писать что-то в карте Эрика, затем достал листок, черкнул на нем и приложил печать.
– Это рецепт на обезболивающее – возьмете в нашей аптеке, – он протянул Эрику листочек.
– Спасибо, мистер Флайоутерс, – Эрик взял листок, потянул на себя, но доктор не отпускал его. Эрик удивленно воззрился на доктора.
– Эрик, Вы принимаете таблетки?
– Да, конечно! Не хватало мне выжить в аварии, чтобы умереть от сердечного приступа, – прикрыл он свою ложь словами Мелоди.
– Ну, хорошо. Жду Вас через неделю – будем делать снимок руки, посмотрим, как идет заживление. Всего доброго, мистер Робертсон.
– До свидания, мистер Флайоутерс.
Прикупив в аптеке обезболивающее, Эрик сел в машину. Его удивило странное поведение доктора. Особенно его взгляд, когда тот спрашивал про таблетки. Эрик не мог признаться, что не принимает их вот уже третий день кряду. И, чувствовал он каким-то седьмым чувством, что никому об этом знать не нужно. Поэтому он исправно спускал по две таблетки в раковину, а в свободное время, когда Мелоди не было рядом, доставал фотографию незнакомки и вглядывался в нее до тех пор, пока черты лица женщины не начинали расплываться, а голова раскалываться. Но вспышек больше не было.
Однажды, после очередного такого сеанса медитации, как Эрик про себя называл попытки вспомнить еще хоть что-нибудь, в гостиную спустилась Мелоди.
– Эрик, – позвала она. Судя по голосу, она была явно чем-то обеспокоена. Он быстро спрятал в карман фотографию и вышел к жене.
– Да, дорогая. Что-то случилось?
– В шкафу у нас были старые вещи. И в них была твоя старая кожаная сумка. Ты не видел ее?
– Да, видел. Я ее забрал с собой в командировку. Но она потерялась во время крушения. А что такое?
На лице Мелоди тревога мгновенно сменилась удивлением, затем облегчением, а потом, будто щелкнул какой-то тумблер, приняло расстроенное выражение:
– Там были мои старые водительские права. Я совсем о них забыла после рождения Сэма. И вот теперь хотела ими воспользоваться. Но… Придется восстанавливать.
– Ты ничего не путаешь? – посмотрел на нее Эрик. – Как твои права могли оказаться в моей сумке?
Мелоди на мгновение застыла с открытым ртом, но потом выпалила:
– Я положила их туда, когда ты забирал меня из клиники после рождения Сэма. Забыл?
– А, ну да, да. Точно, вспомнил! – решил подыграть ей Эрик. – Ну, ничего страшного, восстановим твои права. Заодно фотографию поменяем – старая тебе все равно не нравилась.
– Да, конечно. Отлично, – Мелоди улыбнулась и пошла на кухню.
– Дорогой, ты не против пригласить Майерсов на ужин? – через минуту раздался оттуда ее голос. – Они…они хотели поздравить тебя с тем, что ты выжил. Представляешь, именно так и сказали – поздравить, что выжил.
– Конечно, пусть приходят. Только давай уже когда-нибудь пригласим и моих друзей?
– Дорогой, но ведь единственный, с кем ты дружил, был Мэт. А он, сам помнишь…– Мелоди значительно замолчала. – Можешь пригласить Руди с женой на следующие выходные. Сделаем барбекю.
– Я сказал друзей, а не коллег по работе.
– Но ты ведь сам говорил, что все разъехались кто куда и невозможно найти никого. К тому же…
– Да знаю я, знаю! – раздраженно крикнул Эрик и вышел во двор, хлопнув дверью.
Посидев на садовых качелях, он успокоился. Ему стало стыдно за то, что он сорвал свою досаду на Мелоди.
Эрик знал, что он никогда не пользовался особой популярностью в университете. Но все же парочка закадычных друзей, помимо Мэта, у него были. Но Мэт умер, а номера телефонов, которыми все остальные обменивались в последний раз, принадлежали другим людям – Эрик звонил туда, но каждый раз его ожидало одно и тоже: вы ошиблись номером. В конце концов он просто перестал звонить, решив, что, если будет нужен, друзья найдут его сами. Тем более с того времени номер он не менял.
Мерный скрип качелей убаюкивал Эрика, он как будто впал в транс. На заднем дворе у соседей заиграла популярная в его молодости песня – «Эта озорная девчонка». Мелодия странно резонировала со скрипом, издаваемым качелями. Новая вспышка.
На заднем фоне играла «Эта озорная девчонка». Песня эта была настолько популярна, что играла чуть ли не из каждого утюга. На фоне разудалого, но простого мотивчика о приснопамятной девчонке раздавались голоса, смех, звон стекла. Эрик сидел в баре, а рядом его друг Мэт с Катрин и незнакомкой. Катрин что-то щебетала, размахивала руками, по очереди поглядывая на всех троих, пытаясь вовлечь в разговор хоть кого-нибудь. Но Мэт усердно рассматривал что-то на дне бокала с пивом, а незнакомка отбивала пальцами по столику ритм песни. Эрик внимательно разглядывал ее.
