Анна Князева
Орден белых лилий
Глава 4
Встреча старых друзей
– И жили они долго и счастливо, и умерли в один день. – Полина закончила читать, закрыла книжку и отложила ее в сторону. – Теперь, доченька, спи…
– А почему они умерли? – Лидочка села в постели.
– Потому что сделались старенькими.
– Значит, все старенькие умирают?
– Да.
– Обязательно?
– Так устроена жизнь.
– Неправильно. – Лидочка покачала головой и предложила: – Давай устроим жизнь по-другому.
– А тебе как бы хотелось? – с улыбкой спросила мать.
– Чтобы ты и папа никогда не состарились и не умерли.
– Так не получится.
– Почему?
– Сама посуди. – Полина на минуту задумалась, потом спросила: – Вот у тебя есть дедушка Сергей и бабушка Катя. Ты ведь их любишь?
– Люблю.
– И они тебя любят.
– Просто обожают, – сказала Лидочка. – Баба Катя всегда так говорит.
– Вот и представь, когда ты вырастешь и у тебя появится доченька, ей тоже потребуются дедушка и бабушка. А какие из нас получатся дедушка и бабушка, если мы с папой не постареем?
– Ну хорошо… – Лидочка улеглась на подушку и сладко зевнула. – Можете стариться, только не умирайте.
– Большое тебе спасибо, – поблагодарила Полина, укрыла дочь одеялом и выключила ночник.
Девочка захныкала:
– Еще почитай!
– Уже поздно.
– Дай молока.
– Ты его не любишь. – Полина включила свет, прищурилась и с подозрением взглянула на дочь: – На все готова, лишь бы не спать.
– Хочу молока-а-а…
Полина встала, одернула платье и проговорила, стараясь сохранять строгий вид:
– Сейчас принесу, но потом ты заснешь.
– Угу…
Она вышла за дверь и улыбнулась – ее забавляли уловки дочери. Перед сном Лидочка всегда придумывала что-нибудь новенькое. Но дело было в том, что однажды Полина приняла условия этой игры и теперь неукоснительно их соблюдала. Пообещав дочери молока, она отправилась к Марии на кухню.
Через закрытую дверь гостиной в коридор долетели мужские голоса. Вероятно, помимо Кирилла, приехал еще один человек – тот, о ком говорил Сергей. Полину тревожило странное поведение мужа, и она очень надеялась, что общение с друзьями его развлечет.
– Главное, чтобы не нашли… – раздался из-за кухонной двери голос Марии.
Полина остановилась в двух шагах от нее.
– Зависит только от нас, – ответил мужской голос. – Следи за тем, что говоришь, думай о последствиях. Нужно затаиться на время, а там будет видно.
– Я так устала, Борис…
– Иди ко мне. – После недолгой паузы Борис снова заговорил: – Скоро все закончится, осталось немного…
Полине показалось, что после этих слов дверь распахнется и кто-нибудь выйдет из кухни. Чтобы оправдать свое присутствие, она первой открыла дверь.
Борис стоял у порога. Заметив ее, он растерялся, но очень быстро взял себя в руки.
– Вам что-нибудь нужно?
– Молока… – Полина смущенно прокашлялась: – Дайте мне стакан теплого молока.
– Это я виновата, не подумала о вашей девочке! – Мария засуетилась, открыла холодильник и достала оттуда трехлитровую банку. – Молоко у нас натуральное.
– Какой процент жирности? – осведомилась Полина.
– Да кто ж его знает…
– Оно пастеризованное?
– Проверенное, говорю, молоко. Сейчас подогрею, и заберете.
Дожидаясь, пока на плитке в ковшике согреется молоко, Полина переводила взгляд то на Марию, то на ее мужа. Подслушанный разговор произвел на нее двоякое впечатление. С одной стороны, речь могла идти о чем-то пустяшном, с другой – причина могла быть несоизмеримо серьезнее.
Между тем Борис вышел за дверь. Даже на расстоянии Полина почувствовала его облегчение, но вскоре и сама вышла из кухни со стаканом теплого молока.
К тому времени, когда она вернулась в комнату дочери, Лидочка уже спала. Полина присела рядом и, глядя на дочь, сделала несколько глотков молока. Оно и впрямь оказалось вкусным.
И хотя ей не хотелось покидать собственный номер, Полина не могла не выйти к друзьям мужа. Подкрасившись и оценив себя в зеркале, она вышла из номера, и, когда появилась в гостиной, Сергей встал из-за стола.
– А вот и Полина! – Он развернулся к друзьям и вытянул руку: – Знакомься, это – Кирилл…
– Мы знакомы. – Полина улыбнулась Мельникову. – Вы к нам приезжали.
– Четыре года назад, – заметил он, склонившись к ее руке. – Жаль, что виделись мельком.
– А вот со мной вы не знакомы, – сказал другой, коренастый. Он был смуглолицым, с длинными волосами, собранными в хвост на затылке.
Полина согласилась:
– С вами – нет. Не знакомы.
– Тимур Воложанин.
– Много хорошего слышала о вас от Сергея.
– Чем рассказывать, лучше бы привез жену в Александров. – Воложанин, улыбаясь, взглянул на Сергея.
– Ну вот, привез же, – словно оправдываясь, вымолвил тот. – Пожалуйста, познакомьтесь.
– Просим за стол!
Как это обычно бывает, все выпили за здоровье Полины, поговорили про Лидочку, про следовательскую работу Сергея, после чего мужчины переключились на свои, близкие только им темы. Речь зашла о школе, об учителях, об одноклассниках.
– Зинаида Григорьевна умерла на прошлой неделе. Три дня назад схоронили, – сказал Тимур Воложанин.
– Зинаида Григорьевна… Зинаида Григорьевна… – Сергей покопался в памяти, но Тимур ему подсказал:
– Учитель немецкого языка, наша классная.
– Как я мог позабыть! Ах, как жаль… Зинаида Григорьевна была очень хорошим человеком.
– А ко мне с месяц назад Сеня Балабанов явился! – громко сказал Мельников.
Все стихли. Почувствовав всеобщее замешательство, Полина полюбопытствовала:
– Кто он такой?
Все продолжали молчать, и ей ответил Сергей:
– Наш одноклассник, – после чего спросил у Кирилла: – Чего он хотел?
– Денег.
– Дал?
– А как бы я отказал? – вопросом на вопрос ответил Мельников и обвел друзей виноватым взглядом.
– Зря… – обронил Воложанин.
– Почему? – вмешалась Полина.
– Долгий рассказ…
– И все-таки?
– Сеня пьет. А когда пьет, делает глупости, – ответил Кирилл.
Сергей дополнил:
– По малолетке Балабанов сел за убийство. Но это была его первая ходка. Потом – три года за драку, пять за грабеж. Недавно вышел из тюрьмы. Надеюсь, надолго. – Он посмотрел на Мельникова: – Так что зря Кирюха дал ему денег.
– Если хочешь знать, – вспылил тот, – я до сих пор не верю, что убил Балабанов!
– Если не он, то кто? – Сергей твердо посмотрел на Кирилла. – Ты? – Он перевел взгляд на Воложанина. – Или кто-то из нас?
– Не надо, Серега! Сколько лет прошло. – Тимур отвернулся. – Не надо, не начинай!
Но Сергей Дуло продолжил, заводясь все больше и больше:
– Раньше нужно было думать! Кричать! Доказывать следователю, стоять на своем! А мы – промолчали.
– Тебе не в чем себя винить. Ты сделал что мог. – Тимур достал сигареты и посмотрел на Полину: – Прошу прощения…
– Курите, – разрешила она.
– Дело не во мне, – сказал Дуло. – Дело в том, что человеку жизнь поломали.
– Он сам себе жизнь поломал, – возразил Мельников. – Мы не заставляли его грабить и драться.
– Он был нашим другом, – сокрушенно заметил Тимур Воложанин. – Эх, Сеня, Сеня…
Дальнейший разговор за столом не складывался и не заходил дальше двух-трех общих фраз. Полина попыталась оживить интерес, подбросив несколько тем, но и это не сработало. Не дожидаясь чая, Тимур нашел причину уехать. Кирилл тоже не задержался. Сославшись на нездоровье отца, он тоже уехал. И когда Мария пришла в гостиную за грязной посудой, Полина и Сергей вернулись в свой номер.
Полина заглянула в детскую комнату, после чего отправилась в спальню. Там сбросила туфли и села за туалетный столик. Сергей успел лечь в постель.
– Что за история? – спросила она, снимая жемчужные бусы.
– Ты о чем?
Полина поняла, что муж не расположен к ночным разговорам, и пожала плечами.
– Не хочешь, не говори. – Заметив, что он отвернулся, добавила: – Сегодня за столом вы все были похожи на сообщников преступления.
Сказав эти слова, Полина напряглась, ожидая, что скажет Сергей.
Но он промолчал.
Глава 5
Ледяные глаза
30 декабря
Утром в спальню забежала сонная Лидочка, забралась в родительскую постель и улеглась посередине. Холодный луч зимнего солнца, пробившийся сквозь узкую щель в портьерах, осветил завитки медовых волос. Сергей сдвинул челку и поцеловал дочку в лоб. Потом встал с кровати и отправился в ванную.
Минут пять было слышно, как он, фыркая, умывался. Затем ему кто-то позвонил, после чего он сам сделал звонок и вернулся в комнату.
Полина приподняла голову над подушкой и тихо, чтобы не разбудить Лидочку, прошептала:
– Ты куда?..
– К следователю по делу Кирилла.
Забрав одежду, Сергей ушел в соседнюю комнату. Полина поднялась с постели и вышла за ним.
– Ты не рассказал, что с ним случилось.
– Ничего особенного.
– Иначе бы ты сюда не приехал.
Застегивая манжету рубашки, Сергей вскользь посмотрел на Полину.
– Зачем тебе это? Кажется, ты приехала сюда отдыхать.
– Просто хочу знать.
– Ну хорошо… – Он натянул пиджак и расправил плечи. – Под видом подарка в офис Кирилла принесли взрывное устройство. Оно сработало в руках водителя, который перевозил подарки в загородный дом Мельниковых.
– Водитель погиб?
– Жив. Прости меня, я опаздываю. Следователь ждет. Только что говорил с ним по телефону.
– А что делать нам?
– Отдыхать. – Сергей собрался выйти из комнаты.
– Постой, – остановила его Полина.
Он обернулся:
– Ну?
– Еще хотела спросить.
– Большего рассказать не могу.
– Я о другом.
– Тогда спрашивай.
– Развалины в лесу… Те, что мы видели с Лидочкой. Ты вчера сказал, что это не деревня.
– Послушай, мне не до того. – Сергей огляделся, словно проверяя, не забыл ли чего.
Полина повторила:
– Если не деревня, то что?
– Лет тридцать назад на этом месте был пионерский лагерь, потом – летний лагерь для старшеклассников. Развалины – все, что осталось от спальных корпусов. Здесь, в этом здании, когда-то был клуб. Кирилл выкупил и отремонтировал его. Вот и все.
– Да-да-да, – вспомнила Полина. – Виолетта Степановна рассказывала.
Сергей взглянул на часы:
– Мне правда нужно идти.
Полина села на диван и раскинула руки.
– А мы с Лидочкой будем отдыхать, гулять по лесу и получать удовольствие.
* * *
Встреча со следователем Колычевым была назначена на девять часов. Сергей Дуло подъехал к следственному управлению, вышел из машины, оглядел фасад здания и отыскал на третьем этаже окно своего бывшего кабинета.
– Сергей Васильевич?
– Я. – Дуло оглянулся.
К нему подошел узколицый седой мужчина в черном мешковатом пальто. Его глаза, прозрачные, как льдинки, нацелились на Сергея. Мужчина сунул под мышку кожаную тисненую папку и протянул руку:
– Колычев Александр Архипович.
– Будем знакомы. – Сергей ответил рукопожатием.
Они вошли в подъезд следственного управления и поднялись на третий этаж.
– Вы не поверите, – сказал Сергей Дуло, – я несколько лет провел в этом кабинете.
Колычев отомкнул дверь и распахнул ее, пропуская Сергея:
– Мне рассказали.
Дуло вошел внутрь и огляделся.
– Ничего не изменилось. Письменный стол тот же, компьютер, правда, сменили и жалюзи повесили новые.
– Прошу вас, располагайтесь и, как говорится, будьте как дома. – Колычев снял пальто, бросил папку на стол и сел на свое место.
– Надеюсь, Мельников сообщил вам, с какой целью я здесь? – поинтересовался Сергей.
– В общих чертах. – Колычев раскрыл папку. – Отдавая должное вашему опыту, признаться, не понимаю, как именно вы хотите мне помогать.
Уловив в его словах недовольство, Сергей Дуло заметил:
– Прежде всего не собираюсь лезть не в свое дело.
– Тогда что вам останется?
– Давайте договоримся, я вам только помогаю. Можете считать меня внештатным сотрудником. – Он акцентировал: – Хорошо подготовленным, осведомленным внештатником. Лишняя пара глаз, ног и мозгов.
– Мозгов? – удивился Колычев.
– Два полушария. – Дуло вышел из положения: – Левое и правое. Считайте, что оба в деле.
– Ну если оба, – следователь улыбнулся в ответ, – тогда давайте попробуем. Есть вопросы по существу самого дела?
– Меня интересует состав порошка, присланного Кириллу в конверте.
– Образец отправлен в Москву.
– Когда ждете ответ?
– Не знаю. Но думаю, не так быстро, как это происходит у вас.
– Есть предположения, что это такое?
– Нет. Никаких. – Александр Архипович порылся в папке и достал какие-то документы.
– А как насчет взрывного устройства? Тип определен? – снова спросил Дуло.
– Уже ясно, что это – самопал. Взрывотехники работают с найденными фрагментами. Упаковочная бумага, естественно, сгорела. По остаткам и сохранившимся кускам упаковки определить ее внешний вид, форму и размер невозможно. Короче, заключения пока нет.
– Что с открыткой?
– Предполагаю, что водитель вынул ее из той самой коробки и сунул к себе в карман. – Колычев выдвинул ящик стола, достал пластиковый файл и бросил его на стол. Внутри лежал остаток обгоревшей открытки – кусок желтого картона с белыми лилиями.
– Как думаете, что это значит? – Сергей взял его в руки.
– Что именно? – уточнил Колычев.
– Цветы. Согласитесь, неподходящая открытка для поздравления с Новым годом. Я бы сказал – странная.
– Все самое странное – на ее обороте.
Не вынимая ее из прозрачного файла, Дуло перевернул открытку и пригляделся.
– Почерк неразборчивый.
– Сами разберете? Или вам подсказать?
Сергей с трудом прочитал:
– «Молчи»… «если видел»… «особого назначения».
– Что скажете?
– Пока ничего.
– А если так: скажите первое, что приходит в голову?
– Старая история.
– Откуда такие выводы?
– Открытке лет двадцать пять. Она не новогодняя, но ее прислали под Новый год, значит, она сама по себе что-то значит.
– И в этом мы с вами сходимся. Я предположил то же самое. – Колычев прищурился. – Ну а как насчет слов на ее обороте?
– Они вырваны из контекста. На первый взгляд похоже на угрозу. Хотел бы я видеть весь текст.
– Я тоже бы не отказался, – заметил Колычев. – Надеюсь, что, когда водитель придет в себя, он все прояснит.
– А я надеюсь, что это случится раньше.
– Ваши бы слова – Богу в уши.
На столе зазвонил аппарат внутренней связи. Колычев ответил:
– Да. – И стал слушать. После недолгой паузы уточнил: – Когда будет у меня? Очень хорошо! – Он положил трубку и обратился к Сергею: – Есть результат экспертизы порошка.
– Ну вот. А вы говорили. – Сергей заметно оживился. – Ну, так что там?
– Если коротко – в конверте был яд рицин.
– Рицин… рицин… Что-то я о нем слышал.
– Касательно воздействия на живой организм – рицин значительно сильнее цианистого кальция. Пищевое отравление рицином – стопроцентная смерть. Через кожу яд не проникает, но если вдохнуть отравленный им воздух или несколько порошкообразных кристаллов рицина, высока вероятность отравления со смертельным исходом.
– Ого! И это уже зацепка. Его в аптеке не купишь. Нужно разузнать, где и для чего он используется.
– Не хотите ли вы этим заняться? – спросил Александр Архипович.
– Меня больше интересует, в какой упаковке находилось взрывное устройство. Ее идентифицировали?
– Едва ли эта работа интереснее той, что я вам предложил, – ухмыльнулся следователь и поднялся со стула. – Идемте.
Они прошли по коридору и спустились по лестнице на второй этаж. В одном из кабинетов их встретил сотрудник в форме лейтенанта юстиции – невысокий светловолосый молодой человек.
– Юрий Синодский, – представил его Колычев и спросил: – Ну что? Как продвигается дело?
Синодский кивком указал на стол, где возле компьютера лежали разбросанные фотографии.
– Из двадцати восьми идентифицированы только двенадцать.
– Мало.
Лейтенант развел руками и нехотя вернулся за стол. Уставившись в монитор, он не торопясь произнес:
– Видеозаписи с трех камер наблюдения за четырнадцать дней. Нужно рассмотреть, идентифицировать упаковку по внешнему виду, исключить из имеющихся и…
– …выявить ту, которой нет, – живо подхватил Колычев. – Ту, которая взорвалась. Задача поставлена четко.
– Два дня у компьютера. – Лейтенант шевельнул мышкой. – Осточертело!
Сергей Дуло подошел к сдвинутым у окна столам, на которых громоздились коробки в новогодних обертках, взял в руки одну, поболтал, потом приложил к уху.
– Тикает? – съехидничал Колычев.
– Нет, – ничуть не смутившись, ответил Сергей. – Не факт, что среди подарков нет еще одного с бомбой.
– Теперь – факт.
– Что значит теперь?
– Коробки обнюхала служебная собака. Потом их пропустили через рентгеновский сканер в аэропорту.
– Что ж, этого более чем достаточно. – Сергей поставил коробку на стол. – Значит, ничего подозрительного.
– Практически в каждой – фарфор. Преимущественно – статуэтки.
– Увлекается?
– Что? – не понял следователь.
– Я спрашиваю: Мельников коллекционирует фарфор?
Колычев удивился:
– А разве вам он не рассказывал? Странно… Прошу прощения, мне подумалось, что вы с Кириллом друзья.
– Мы редко встречаемся. – Дуло отвел глаза и, скрывая смущение, оглядел кабинет. – Об этом не говорили.
– Мне бы помощника… – вмешался Юрий Синодский.
– Свободных людей у меня нет, – сказал Колычев. – Сам справляйся. Я жду результат.
– В таком случае будьте готовы к тому, что это займет еще два или три дня.
– Один! Больше не дам.
– Я вторую ночь…
– А кто сказал, что будет легко? – Не дожидаясь ответа, Колычев открыл дверь и вышел из кабинета.
Шагая рядом с ним в сторону лестницы, Сергей Дуло сказал:
– Ну хорошо. Предположим, Синодский идентифицирует все коробки и методом исключения выявит на видеозаписи ту, которая впоследствии взорвалась.
– Нас интересует не коробка, а тот, кто принес ее в офис. Скорее всего, это посредник, но через него можно выйти на заказчика преступления.
– С большой долей уверенности могу предположить, что вы не различите на записи лица этого человека.
– Давайте не будем! – Повысив на мгновение голос, Колычев неожиданно смягчился и безучастно махнул рукой. – Впрочем, конечно же, вы правы. Я и сам понимаю: глупо идти на «дело» и светить фейсом в камеру.
– Остается Виолетта Степановна, – уверенно заявил Дуло. – Надеюсь, у нее хорошая память.
– Дело в том, что подарок могли передать и через охранника.
– Он дал показания?
– Их трое, и каждый упомянул о двух или трех случаях. Поди теперь разберись, кто есть кто.
– Возле поста охраны есть видеокамера?
– Есть.
– Ну так что же вы хипежуете?
– Что-что? – удивился следователь.
Сергей Дуло перевел на общеупотребимый язык:
– Нет оснований для беспокойства.
– Если бы только это, – сокрушенно заметил Колычев.
– Что еще?
– Многое настораживает. Например, надпись на открытке: «особого назначения». Что это? Документ, группа людей или название операции? Согласитесь, звучит провокационно.
Сергей оспорил замечание следователя:
– Не менее провокационно звучит остальное: «если видел» и «молчи».
– Ну вот… вы уже спорите.
– Это я по привычке.
– Я пошутил. Как говорится, в спорах рождается истина. Для дела это даже полезно. Хотел вам кое-что поручить…
– Я готов.
– Но вы даже не спросили, о чем идет речь.
– Так ведь я и приехал, чтобы помогать, – уверенно произнес Сергей.
– Ну хорошо. Нужно поговорить с Мельниковым. Поинтересоваться, расспросить. Может быть, он знает, о чем идет речь.
– А разве Кириллу не задавали этот вопрос?
– Еще нет.
– Почему? Вы же его опрашивали.
– Очевидно, потому, что на тот момент вопрос еще не созрел. – Колычев повторил: – Вам нужно откровенно поговорить с Мельниковым. Вы его друг, вам будет проще.
Сергей Дуло уловил в словах Колычева какой-то подтекст.
– Если можно, конкретнее.
– Не мне вам рассказывать, что мы должны рассматривать ситуацию всесторонне. Во всем ее многообразии.
– Ну…
– С учетом всех возможных фигурантов.
– Предположим. И что?
– Просканировать всех, кто окружает вашего друга.
– Например?
– Конкурентов.
– Согласен.
– Соучредителей.
Дуло кивнул:
– Я тоже думал об этом.
– Обиженных и недовольных клиентов.
– Еще кого?
– Всех его женщин.
– Семью?
– Я бы сказал, любовниц, – уточнил Колычев.
– Не предполагал, что их больше одной.
– Если быть точным, их три. И это только за последнее время.
– Откуда такая статистика?
– Общие знакомые. Город ведь маленький.
– Что ж, тем хуже для нас.
– При чем же здесь мы? – искренне удивился следователь.
– С тремя больше работы.
– В таком случае давайте определимся: рицином займусь я, идентификацией подарков – Синодский, а вы как следует проверите ближайшее окружение Мельникова.
Сергей согласился:
– Вы правы. Так будет лучше.
Глава 6
Борис и Мария
Полина взяла Лидочку за руку, и они вышли из номера. Миновав коридор, заглянули в гостиную, потом завернули в холл с черно-белой напольной плиткой.
– Здесь можно играть в классики. – Девочка запрыгала, чередуя ножки, одним прыжком развернулась и чуть не упала.
– Осторожно! – Полина взяла ее за руку. – Пол очень скользкий.
Лидочка задрала голову и спросила:
– Чей это дом?
– Одного знакомого дяденьки, папиного друга. Вообще-то, это не дом, а гостиница.
– Здесь хранятся гостинцы?
– Да нет же! – Полина улыбнулась и повела дочь по коридору в сторону кухни. – Здесь живут гости. Когда люди приезжают в другой город, им же нужно где-то жить. И, кстати… – она внимательно посмотрела на Лидочку, – откуда ты взяла это слово?
– Так говорит баба Катя, когда я к ней прихожу.
– Она опять давала тебе конфеты?
– Нет, конфеты не давала, – Лидочка помотала головой.
– Тогда что?
– Только мармеладки.
– Я тысячу раз говорила ей, чтобы она не кормила тебя сладостями, – строго проговорила Полина, но, заметив в коридоре Марию, окликнула ее: – Доброе утро!
Мария дождалась, пока к ней подойдут.
– Я приготовила завтрак.
– А мы как раз хотели поесть.
– Сейчас принесу в гостиную. – Мария хотела уйти, но ее снова остановила Полина.
– Можно мы позавтракаем на кухне? – поинтересовалась она и посмотрела на дочь.
Лидочка ее поддержала:
– На кухне интереснее, там много кружек.
– Для чего ей кружки? – Мария перевела удивленный взгляд на Полину.
– Она расставляет их на подоконнике и дирижирует, – объяснила та. – Они для нее – хор. Как в концерте.
– Неужели поют? – обескураженно поинтересовалась Мария.
Полина переадресовала вопрос дочери:
– Поют?
Та серьезно ответила:
– Пока нет.
– Зная ее характер, – заключила Полина, – можно предположить, что рано или поздно это случится. Без вариантов.
Сообразив, что Полина шутит, Мария заулыбалась.
– Идемте на кухню, каша еще горячая.
– Овсянка? – с угрюмой подозрительностью осведомилась Лидочка.
– Рисовая на молочке, – ласково сказала Мария.
На кухне Лидочка и Полина сели за стол, покрытый клеенчатой скатертью. Девочка незамедлительно ткнула пальчиком в ажурный рисунок:
– Кружавчики?
– Нет, это клеенка.
– А почему не кружавчики?
– Потому что тогда их нужно будет стирать каждый день. Придет такая девочка, как ты, разольет чай или молоко – вот и стирай.
– Я аккуратная. – Лидочка насупилась и сердито посмотрела на мать.
– А я сказала: такая, как ты.
Мария поставила перед ними тарелки с дымящейся кашей. Посредине каждой из них соблазнительно таял изрядный кусок деревенского сливочного масла.
Кашу съели по-быстрому и с аппетитом.
– Вот молодец! – похвалила дочку Полина.
– Вам чаю или какао? – Мария убрала со стола тарелки.
– Мне – чаю, – ответила Лидочка.
– Не любишь какао? – сочувственно поинтересовалась Мария.
– Без сахара невкусно.
– А я тебе побольше сахарку положу.
Покосившись на мать, Лидочка смиренно опустила глаза.
– Мне – чаю.
– Ей нельзя сладкого, – сказала Полина и снова похвалила дочь: – А ты у меня сознательная.
Мария налила чай и поставила кружку на стол. Лидочка взяла ее обеими ручками и, по-взрослому вздохнув, стала пить.
– Давно здесь работаете? – спросила Полина.
Улыбка мгновенно исчезла с лица Марии. Помолчав, она коротко ответила:
– Недавно.
Полина с пониманием кивнула, но Мария для чего-то добавила:
– Гостиницу недавно отстроили.
– Это я знаю.
– Года не прошло. – Было заметно, что Мария на ходу придумывает, что бы еще им рассказать. – Видели бы вы, что тут было: разруха, грязь, воронье.
– Неужели? – Полина внимательно за ней наблюдала.
В кухню вошел Борис и, увидев за столом гостей, застыл у двери.
– Есть будешь? – сдержанно спросила Мария.
– Нет. Я потом.
– Пока каша горячая…
– Я сказал – потом. – В голосе Бориса послышалось внутреннее напряжение, на которое жена мгновенно отреагировала и, отвернувшись, начала мыть посуду.
Борис открыл дверцы напольного шкафа.
– Значит, вы местные? – снова поинтересовалась Полина.
– Приезжие, – Мария покосилась на мужа, но тот продолжал что-то искать в шкафу.
– Откуда же вы приехали?
Словно не расслышав вопроса, Мария спросила:
– Еще чаю?
Лидочка серьезно посмотрела на мать:
– Ты же видишь, тетенька не хочет с тобой разговаривать. Зачем ты ее спрашиваешь?
– Да нет же! – Мария виновато всплеснула руками, схватила полотенце и бросилась вытирать посуду. – Ты, девочка, неправильно поняла.
– Мы из Егорьевска, – неожиданно заявил Борис. – Егорьевские мы.
– Кажется, это Московская область? – уточнила Полина.
– Недалеко от Москвы. – Борис нашел то, что искал, – стеклянную банку с зеленой краской. – Почтовый ящик нужно покрасить. Забор хороший, а ящик совсем облез.
– Как же вы его будете красить?
Борис мрачно заметил:
– Руками.
– Я хотела сказать, что на улице минусовая температура.
– Не вашего ума это дело. Приехали отдыхать – отдыхайте, – сдержанно проронил он и вышел из кухни.
Полина замерла, срочно соображая, как отреагировать на такие слова.
Провожая мужа, Мария встревоженно попросила:
– Не задерживайся, каша остынет.
Но всем, кто находился на кухне, сделалось ясно, что дело совсем не в каше.
Борис ушел. Мария вела себя так, словно не находила себе места: бесцельно открывала холодильник, потом с тоской глядела в окно.
– Не бойтесь, тетенька, – заметила Лидочка. – Мама ни о чем вас больше не спросит. – Она обняла мать за шею. – Пообещай!
– Обещаю, – проговорила Полина и перевела удивленный взгляд на Марию.
– Да что же это такое… – Та отвернулась к окну и уткнулась лицом в ладони.
Полина бросилась к ней.
– Пожалуйста, успокойтесь! Я никого не хотела обидеть!
Мария, не оборачиваясь, махнула рукой:
– Какие обиды!
– Во всяком случае, примите мои извинения.
– Принимаю. Только и вы простите Бориса. Такой уж он человек.
Полина взяла Лидочку за руку и помогла ей слезть со стула.
– Идем, моя дорогая.
– А тетя?
– Тетя Мария останется здесь. У нее много работы.
Вернувшись к себе после завтрака, Полина и Лидочка оделись потеплее и вышли во двор. Как раз в этот момент к дому подъехал серенький джип. Из него вышла невысокая милая женщина в стеганой курточке.
– Здравствуйте, Полина! – Она улыбнулась и присела на корточки рядом с Лидочкой. – Как тебя зовут?
– Лида. А тебя?
– К взрослым людям нужно обращаться на «вы», – назидательно сказала Полина.
– А вас как зовут? – исправилась девочка.
– Тетя Света. – Пожав маленькую ручку, женщина выпрямилась и обратилась к Полине: – Я – Светлана, жена Кирилла Мельникова.
– Будем знакомы. – Полина направилась обратно к крыльцу. – Давайте вернемся в дом.
– Кажется, вы собрались погулять? Отчего бы нам не пройтись?
Полина обратилась к дочери:
– Можешь побегать рядом, а мы пойдем по дорожке.
– Как вам здесь нравится? Не нужно ли чего? – участливо поинтересовалась Светлана.
– Спасибо, нас все устраивает.
– Давно хотела познакомиться с вами. – Светлана вздохнула. – Сколько раз собирались с мужем в Москву, но Кирилл много работает, ему вечно некогда.
Шагая по дорожке в сторону леса, Полина неотрывно следила глазами за дочерью.
– Знакомая ситуация, – заметила она между делом. – Мой Сергей не возвращается домой раньше одиннадцати.
– Работает? – поинтересовалась Светлана.
– Что же еще? – Полина округлила глаза, но вдруг сообразила, что допустила бестактность. Ее вопрос мог значить лишь одно: ее Сергей проводит время на работе, а вот чем занимается муж Светланы – неясно.
Пытаясь найти хоть какую-то тему для дальнейшего разговора, женщины прошли вдоль забора и, миновав калитку, оказались в лесу. Лидочка бежала впереди с березовым прутиком. Полина крикнула:
– Не убегай далеко!
– Прелестная девочка. – Светлана вытащила из кармана перчатки и натянула их. – Как жаль, что мои дочери уже повзрослели.
– Сколько им? – живо поинтересовалась Полина.
– Старшей, Ольге, уже шестнадцать. Младшей, Валюше, пятнадцать.
– Боже мой! Да они уже девушки!
– Девушки… – Светлана вздохнула. – Знаете, как говорят: маленькие детки – маленькие бедки…
Полине показалось, что лучше ей не продолжать эту тему, и она ограничилась общей фразой:
– Вы – счастливая женщина. У вас прекрасная большая семья.
Светлана вежливо поддержала ее, обронив:
– Это уж точно. – И в продолжение разговора сказала: – А ведь я заехала пригласить вас в гости.
– Спасибо!
– Было бы неплохо, если бы мы вместе встретили Новый год. Приезжайте тридцать первого, часам к десяти. – Взглянув на бегущую впереди них Лидочку, Светлана вдруг огорчилась: – Как же я не подумала! Для вашей крохи это слишком поздно. Давайте соберемся к восьми. Потом уложите Лидочку спать в гостевой спальне. Для вас с Сергеем там тоже найдется место. Не ехать же вам утром обратно в гостиницу?
– Живете недалеко? – поинтересовалась Полина и огляделась, отыскивая взглядом дочь. Заметив ее за деревом, крикнула: – Не прячься! Я тебя вижу!
Лидочка высунулась из-за сосны и радостно засмеялась.
– Мы живем в десяти километрах отсюда, – сказала Светлана. – Если хотите, пришлю за вами водителя.
– Об этом лучше с Сергеем.
– Все верно – пусть все решают мужчины. Нам, женщинам, и без этого хватает хлопот. – Немного помолчав, Светлана с чувством призналась: – Вы не представляете, как хочется забыться и не вспоминать об этом кошмаре!
– Сочувствую. То есть понимаю, что вам пришлось пережить.
– Когда приехала «Скорая» и в нее заносили водителя, – Светлана шмыгнула носом, – я была рядом. Какая несправедливость, совсем молодой человек, почти ровесник моих девочек, и поплатился за чужие грехи.
Полина Свирская усилием воли заставила себя промолчать, ожидая, что еще скажет ей Мельникова. И та продолжила:
– Не думайте, я не имею в виду что-то конкретное. Просто верую, что просто так подобное не случается. И если господь посылает нам испытания, значит, мы их заслужили.
– Вы фаталистка или очень верующий человек, – предположила Полина.
– Скорее ни то ни другое. Просто с годами приходит понимание жизни. – Светлана оценивающе взглянула на Полину. – Кажется, я старше вас лет на десять?
– Никогда бы не подумала! – Полина вежливо улыбнулась.
– Старше-старше… – снисходительно проговорила Светлана. – Я ровесница Кирилла и Сергея. Мы с ними учились в параллельных классах в одной школе.
– В таком случае разница не столь велика, – заметила Полина. – Всего восемь лет.
– Целых восемь лет. Для женщины моего возраста это целая вечность. – Мельникова резко сбавила шаг. – Куда это мы забрели?
С обеих сторон от тропинки, по которой они шли, виднелись полуразрушенные остовы почерневших кирпичных строений. Лес возле них казался мрачнее и гуще. Солнечные лучи цеплялись за широкие кроны сосен, не достигая покрытой снегом земли.
