Анна Казанцева
Заклинание сердец
– Да будет вам переживать по этому поводу, – садовник спустился. – Пойдемте, поиграете с нами.
Искрен с любопытством посмотрел на Ралада. Садовник постучал в дверь, которая вела на кухню.
– Гва, господина за щеки снег пощипал. Будь так добр, дай что-нибудь для согрева.
– Опять врешь, Ралад, – закричал повар. – Убирайся.
– Гва, он не врет. Я правда замерз, – тихо промолвил Искрен.
Повар оторвался от готовки и, убедившись, что перед ним хозяин, с извинением протянул бутылку. Ралад хотел перехватить, но Гва шлепнул его по руке и отдал вино Ирвину. Садовник никак не отреагировал на это. Он уже был доволен тем, что получил желаемое. Варад уже ждал в своей комнате. Он вывалил какие-то фигурки на стол.
– Господин Ирвин, присоединяйтесь, – пригласил портной. – Что дал Гва? Вино? Другого ничего не нашлось?
– Вот и шел бы сам, – озлобился садовник. – Гва и это дал только потому, что господин Ирвин попросил. Я у него в черном списке. Ты же знаешь.
– Так и я там же, – засмеялся Варад. – Ну ладно, хватит болтать. Ирвин, вы не умеете играть в «Полет фантазии»? – портной увидел, что Искрен отрицательно покачал головой и добавил, – Хорошо. Ралад, наливай пока. Так, господин, здесь мешок с кубиками. На каждом из них по четыре слова. Наугад достаем два кубика. Из слов, какие выпали, надо придумать историю. Понятно?
– Ты только путаешь, – выхватил кубики садовник. – Сложного ничего нет. Мы с Варадом вам покажем. Берите стакан.
– Я пить не буду, – замахал руками Ирвин. – Я взял для вас.
– Как хотите, – не стал настаивать Ралад. – Начинаем.
Садовник встряхнул мешок и достал два кубика: «Юноша», «Зелье». Варад почесал затылок.
– Действие будет разворачиваться в маленьком городке, таком же, как наш Лисвид. Но все это выдумка. Любые совпадения чистая случайности, – положил руку на сердце портной. – Как-то раз один юноша воспылал любовными чувствами к самой красивой девушке. Но красавица сторонилась его. Юноша тосковал. Он писал для нее стихи, песни. Красавица только смеялась. Юноше было обидно. Мокрым осенним днем он шел по лужам – любовь вытеснила все другие чувства – куда глаза глядят. Юноша не замечал дороги. Сам не знает, как очутился у маленького желтого домика. Сам не знает, как дернул звонок. Дверь открылась. Сама. Но юноша и этого не заметил. Он вошел в дом. В нем было чисто. В самом центре комнаты стоял стол со множеством склянок. И розовые, и голубые, и фиолетовые. Из некоторых баночек шел дымок. Юноша подошел и захотел рассмотреть поближе, как в комнату вошли две ведьмы. Юноша довольно сильно напугался.
– Ну, это естественно, – вставил Ралад.
– Юноша перепугался, – вкрадчиво повторил садовник. – Ведьмы же не были удивлены внезапному гостю.
– Не удивительно, – вновь встрял садовник, – на то они и ведьмы.
– Ралад, будь так любезен – помолчи, – начал раздражаться Варад. – Да. Ведьмы знают все наперед. Но попрошу впредь не перебивать меня, – портной взъерошил свои волосы и продолжил, – Испуганный юноша залез под стол. Ведьмы засмеялись. Они успокоили его и сказали, что вредить ему не будут. Ведьмы выслушали юношу и решили ему помочь. Старшая ведьма дала ему зеленое зелье. Она сказала, что это зелье сотрет плохие воспоминания. Младшая ведьма подарила юноше модный костюм. Довольный юноша поблагодарил ведьм. Когда пришел домой, он первым делом выпил зеленое зелье. Юноша больше не был влюблен в красавицу. В этот же день он надел новый модный костюм и отправился в город. Все пришли в восторг. Красавица тоже. Но юноша же выпил зелье, да и понял, что в городе, оказывается, много красавиц.
– Варад, как юноша мог забыть любимую? – Удивился Искрен.
– Откуда младшей ведьме об этом знать, господин? – Буркнул садовник.
– Твой черед, старшая ведьма, – расхохотался портной.
– У всякой сказки должен быть хороший конец, – насупился Ирвин.
Ралад вытянул два кубика. «Снег» и «Страх».
– Можно мне другой кубик? – Ралад отшвырнул «Страх». Кубик перевернулся – «Любовь» – Да что такое? Варад, разреши мне достать другой.
– Нет, друг, – портной затянул мешок. – Давай историю. Можешь забрать все три слова. Тебе же нравится нарушать правила.
– Ну хорошо, – садовник лукаво посмотрел на Варада. – Очень холодно. Снег трещит под ногами. Я привык ходить в такую погоду. Силы никогда меня не покидают. Что я вижу перед собой? Кто-то лежит в сугробе. Подхожу ближе. Я вижу человека. Стряхиваю снег с его лица. Его глаза закрыты. Сознание почти покинуло. Я беру его на руки. Я очень сильный, – садовник поиграл мускулами, – Беру его на руки и приношу его к себе домой. Он постепенно приходит в себя. Вижу, как ему страшно очутится в незнакомом месте. Он старается вспомнить. У него не получается. Но постепенно он осваивается в новой обстановке. Снег растаял, оставив на его модном холодном костюме следы, – Ралад прыснул от смеха. – Все. Больше не могу.
– Я могу продолжить, – подключился Варад, – Пришел в себя и рассказал, как очутился в том месте. Незадолго до этого он познакомился с прекрасной барышней. Но кто же знал, что старый муж вернется так скоро. Незнакомец расстроился, как так, барышня же говорила, что любит его. Но потом испугался – мало ли что у ревнивых мужей в голове. Барышня придумает удобную историю, а ему несдобровать.
– Достаточно, – попросил Ирвин. – Часто вы так играете?
– Да, частенько, – кивнул Ралад. – Ваша очередь, Ирвин.
– Знаете, – закусил губу Искрен, – я, пожалуй, откажусь. Не думаю, что у меня получится.
– Вы еще не пробовали, – настаивал садовник, – Давайте. Здесь некого стеснятся.
Ирвин вздохнул и достал два кубика: «Печаль» и «Радость».
– Менять нельзя, – вмиг сказал Ралад.
Ирвин задумался. Он никогда не придумывал историй. Для него это было в новинку. Но этим двум все равно. Искрен кожей чувствовал, что его не отпустят, пока он что-нибудь не придумает. Варад посмотрел на часы. Прошло уже больше пяти минут.
– Мне выпало самое трудное. И не спорь, Ралад, – сказал Ирвин строго. – Но я попробую, – он выдохнул, – Мужчина шел по мостовой, держа под руку Печаль.
– Так. Уже хорошо, – просветлело лицо у портного.
– Через некоторое время Радость все же их догнала и пошла позади. Она прислушалась. Мужчина жаловался Печали: на свою жену, на непослушных детей, на неблагодарную работу. Ей стало жалко несчастного мужчину. Радость дошла до дома мужчины. Она хотела ему помочь. Печаль увидела Радость и начала что-то шептать на ухо мужчине. Он внимательно ее слушал и все ниже опускал и голову, и руки. Радость начала бегать по дому. Она вселилась в жену. Та ласково подошла к мужчине, но он отдернул ее руку. Радость вселилась в детей. Они звонко смеялись и попросили отца поиграть с ними. Но мужчина зло прикрикнул на них. Радость вселилась в шахматы. У нее уже не оставалось выбора. И любимая игра не заинтересовала мужчину. Печаль надменно усмехалась. Радость решила задержаться в этой семье. Вдруг мужчина закрылся в своем кабинете. Печаль и Радость последовали за ним. Он достал из самого дальнего угла своего стола маленький портрет. На нем была изображена девушка. Мужчина долго смотрел на него, вспоминая радостные моменты, которые сменились годами печали. Он не мог без слез смотреть на портрет, но и расстаться с ним он тоже не мог. Радость поняла, что мужчина обречен на страдания. Печаль восторжествовала. Конец.
– Вот если бы Радость вселилась в бутылку Шардоне, мужчина бы не был так одинок, – загоготал Ралад.– Наша, кстати, уже пуста.
– Думаю, на сегодня достаточно историй, – в голосе Ирвина прозвучала горечь.
Искрен встал, пожал руки Раладу и Вараду и пошел к себе. Друзья лишь пожали плечами. Ирвин начал слоняться по комнате. В его голове не укладывалось, как он это вообще мог придумать. Неужели его подсознание говорит, что все, чего бы он не имел, в будущем не будет стоить ничего. Всему виной предательница Тристрид. Вот кто лишил Ирвина счастья.
– Да чтоб она провалилась, – воскликнул он в сердцах.
– Господин, вам не здоровится? – раздался звучный голос Инвиды.
– Не здоровится, – прямо ответил Искрен, – Но ты мне все равно ничем не поможешь.
– Пойдемте, пообедаем. Если вам не станет легче – дам таблетку.
Ирвин даже не заметил, как за игрой быстро пролетело время. Его передернуло. На всякий случай Искрен проверил, не открылось ли окно. Убедившись, что с ним все хорошо, Ирвин надел кофту потеплее. Инвида покорно ждала. Наконец они спустились в гостиную, по дороге прихватив еще и Вастадора.
– Господин Ирвин, выглядите не очень, – заметил управляющий.
– Ты тоже, – не остался в долгу Искрен.
– Да, ваша правда, – вздохнул Вастадор. – Поставленная не в том месте запятая выбила меня из сил.
– Ну, ты по аккуратнее в этом деле, – Ирвин сделал вид, что понимает, о чем идет речь. На самом деле никакой проблемы в этом не видел. В финансовых делах Искрен ничего не смыслил.
По пути в гостиную Ирвин поскользнулся. Кто-то не переобулся после улицы. Этот кто-то уже сидит за столом. Грязные следы вели к старухе. Акедия, как и в чем не, бывало, рассказывала Адерэль, как хорошо с утра подышать морозным воздухом. Мужчина разозлился.
– Акедия, напомню вам, что вы не в коровнике живете. Снимайте, пожалуйста, грязную обувь у порога.
– Вот снег растает, и можно будет старуху, как пса во дворе держать, – подхватил Ралад, входя в гостиную. – Идите, мойте ноги, Акедия. Адерэль пока вытрет следы.
– Чтооо? Позволь уточнить, – зрачки женщины расширились. – Знаешь, что, Ралад, мой сам и ноги Акедии, и пол.
– Я сейчас протру, – сказал Гва. – Садитесь, господин. И вы, два склочника, тоже, – повар метнул грозный взгляд на садовника и Адерэль.
Глаза старухи наполнились слезами. Она сняла ботинки и, шлепая по грязным лужам, вышла из комнаты. Гва ударил себя по лбу. Он поставил последнюю тарелку и убежал за тряпкой. Искрен не знал, куда себя деть. Ему стало некомфортно здесь. Еще и насупившийся Ралад, и обиженная Адерэль, и пристыженная Акедия – не добавляли уюта в этот холодный снежный день.
– Ирвин, мы с Раладом вспомнили еще одну интересную игру, – решил разрядить атмосферу портной, – Можем поиграть прямо сейчас, пока Гва убирается.
– Перестань, Варад, – сказала Инвида, – Господину не здоровится. Ему надо помочь.
– Господин отказывается от нашего лекарства, а другого мы не имеем, – фыркнул Ралад.
– Давайте просто помолчим, – предложила Адерэль.
Согласились все. Ирвин же был этому не очень рад. Ему хотелось, чтобы сейчас гостиная наполнилась смехом, шутками, спорами. Все равно чем, но, чтобы это отвлекло его от мыслей.
Гва тщательно вытер пол. Остальные уже успели проголодаться. Акедия вошла, нервно теребя подол платья. Искрен в знак примирения положил старухе чизкейк. На лице Акедии появилось подобие улыбки.
– Ирвин, я услышал, что Инвида сказала, – нарушил молчание повар, – Вам не здоровится? Это правда?
– Да, Гва, точнее нет, – Искрен не мог разобраться.
– Может, попробуете кофейную булочку?
Ирвин попробовал. Булочка вкусная, но и только. Гва расстроился. Больше повар не мог предложить ничего. Искрену впрочем-то и есть-то не хотелось. Он поколупал в тарелке свиную грудку и немного поел, чтобы не обижать Гва. Но от повара это не скрыть. Он понял, что хозяин остался недовольным. Настроение Гва на весь оставшийся день испорчено.
Ирвин долгое время чувствовал себя неважно. Он помнил, что Инвида обещала ему помочь. Искрен хоть и не питал надежд, но все же решил зайти к ней. Он постучал в комнату девушки. Инвида крикнула, чтобы он вошел.
– Инвида, ты сказала, что дашь мне какое-то лекарство, – мялся в дверях Искрен.
– Да, – девушка достала из комода небольшой ящик и начала перебирать флаконы. Ирвин заглянул через ее плечо. Наконец, Инвида нашла то, что искала. Она дала Искрену белый флакон без каких-либо надписей, – Очень хорошее средство. Успокаивает и нормализует сон, снимает тревогу и напряжение. Трех капель вполне достаточно.
Ирвин поблагодарил девушку и ушел к себе. Он решил воспользоваться лекарством незамедлительно. Жить в тревоге – это не дело. Искрен проглотил три капли. Они ему показались немного сладковатыми, приятными на вкус. Мужчина лег на кровать и начал ждать. Минут через десять Ирвин почувствовал, что напряжение спало. Веки уже ни такие тяжелые. «Как хорошо», подумал Ирвин. Глаза его закрылись.
***
– Господин, с новым утром вас. Завтрак давно готов, – тарабанил в дверь Гва. – Время уже к обеду близится, а вы все не выходите. С вами все хорошо?
– Убирайся, Гва, – зло крикнул Ирвин. – Когда надо будет, тогда и приду. Убирайся.
Искрен прислушался к отдаляющимся шагам и повернулся на другой бок. Неплохое лекарство дала ему Инвида. Жгучая боль на время затихла. Ирвин решил немного подумать за чашкой кофе. Он, не торопясь надел новый костюм и спустился вниз.
Ночные кошмары, дневник дядюшки, странные подчиненные – все смешалось в сознании Ирвина в один большой ком. Он постепенно переставал вообще что-либо понимать. Пока мужчина стоял, погруженный в свои мысли, в комнату, повиливая бедрами, вошла Адерэль.
– Господин Ирвин, что это с вами? – Повела бровью женщина.
– Не обращай внимания, – оттолкнувшись от двери, Искрен прошел к столу и отодвинул стул для Адерэль.
– Ооу, вы наконец-то начинаете прививать хорошие манеры, – женщина грациозно опустилась на стул. – Я определенно иду вам на пользу.
– А вы, Адерэль, позаимствовали мой дурной тон, – засмеялся мужчина, – Но не стоит благодарности. Гва, сходи за Акедией. Бабушка, прибывая в своем мире, забывает, что надо есть.
– Не переживайте насчет Акедии, – серьезно сказала Адерэль. – Позаботьтесь лучше за себя. Время у вас еще есть.
Гва, виляя животом, убежал за старухой. Адерэль бегала глазами по блюдам, которые предложил сегодня повар. Молчание давило на Искрена, но он не знал, как завести разговор с этой женщиной и как воспринимать ее слова. Мужчина еще никогда так не радовался раздававшимся шагам. Акедия вошла в гостиную и села рядом с Ирвином.
– Разбудили меня, – пожаловалась ему старуха. – Я сон смотрела. Интересный, между прочим.
– И вам доброе утро, – Искрен, уважая старость, не обижался на нее. – Разрешите, возьму работу Гва на себя и поухаживаю за вами.
Акедия молча кивнула. Ирвин сам себе боялся признаться, что берет на себя заботу о старухе, чтобы уязвить достоинство Адерэль. Одного не учел Искрен – молодая красавица слишком заинтересована собой, чтобы обращать внимание на что-то еще. Ее самолюбие не так-то просто ущемить, ведь Адерэль знает, что она совершенство. Мужчина положил безразличной старухе маринованного селезня в медовом соусе, стакан наполнил персиковым чаем на травяном отваре.
– Господин Ирвин, давайте выпьем что покрепче, – улыбнулась Адерэль. – Бабушке можно макиато с мускатным орехом для согрева ее дряблых гостей. Хотя даже это ей слишком крепко. Гва, принеси-ка нам виски, который еще Мантени купил. Я хочу выпить. Да поторопись же, Гва, и лимон захвати, – резко крикнула женщина, чем напугала старуху и посмотрела в глаза Искрену.
– Виски я тоже буду, – подала голос Акедия. – А вы, дорогуша, не решайте за меня. Ваша вседозволенность переходит все границы.
Адерэль засмеялась, а Искрен, напротив, напрягся. Мысли мужчины прервал появившейся Гва с бокалами и бутылкой хорошего виски. Старуха с несвойственным ей порывом сбегала за лимонными дольками. Искрен с интересом смотрел на это зрелище. Акедия открывалась пред ним по-новому.
– Не удивляйтесь, господин Ирвин, – скрестив руки, улыбнулась Адерэль, – старуха любит выпить.
– Мне послышалось, или собираетесь пить виски?! – раздался голос Ралада.
– Закрой свой рот, – закатила глаза Адерэль, – Какой ты мерзкий. Тошнит даже от тебя, не могу.
– Знаешь, что скажу тебе, дама, шла бы ты от сюда подобру-поздорову, – Ралад осушил бокал одним глотком.
– Господин дело говорит, – вклинилась в разговор Инвида и посмотрела Ирвину в глаза. – Нам с вами повезло. Господин Мантени был неплохой, но вы намного лучше.
– Лицемерка, фу, – Ралад вмиг обратился на новый объект нападения, – А меня вот, Адерэль, тошнит от этой милочки. Вы посмотрите на это пресмыкающиеся. Господин Ирвин, ничего личного, но правда из ее рта равноценна нулю. Ничего личного, – добавил он, положив руку на грудь.
Искрен решил не вмешиваться. Он просто ел. «Мы договорились с ним и заключили сделку», как эхо звучала в голове строчка из дневника дядюшки. Ирвин и понимал, и не понимал. Как такое может быть, чтобы две противоположности пребывали в его подсознании в равных долях?! Наблюдавший за ним Гва молча налил ему вина и подмигнул. Искрен выпил. Гва налил еще. Ирвин отрицательно покачал головой, но управляющий кухней был настойчив. Искрен выпил…
– Вот я же говорил, что это самое лучшее лекарство, а вы противились, – хрюкнул Ралад.
– Неужели вам не помогло то, что я вам дала? – Огорченно спросила Инвида.
– Помогло, – вытер губы ладонью Ирвин, – Спасибо тебе, но его очень мало.
– Господин Мантени тоже его принимал, – сказала девушка.
– Тогда мне оно не помогает, – ребячески проронил Искрен. – Я верну тебе его. Гва, налей мне еще.
– Вот это хорошо, вот это по-нашему, – возликовал Ралад. – Вот так, Инвида.
Девушка нахмурилась. Она же хотела как лучше. Инвида ругала себя за то, что упомянула ненавистного Ирвину дядюшку. Еще и Ралад лезет со своими советами.
– Скоро весна, – заметил Вастадор, – Варад, надо бы приодеть всех нас к новому сезону. Скажи мне, что тебе будет нужно для работы.
– У меня тоже будут требования, – подхватил садовник. – Уже пора закупать саженцы.
– Хорошо, Ралад, – улыбнулся управляющий. – Зайдете ко мне – обсудим.
***
Приготовления к весне начались полным ходом. Солнце начала работу, посылая на землю лучи, которые топили снег и пробуждали природу от зимнего сна. Земля медленно просыпалась, раскрывая объятия для новой жизни.
Варад снял со всех мерки и выслушал пожелания каждого. Вастадору был нужен новый строгий костюм. Инвида принесла вырезки из модных журналов. Адерэль сама сделала эскиз нового платья. Ралад сообщил, что доверяет вкусу другу. Акедия сказала, что ни в чем не нуждается. Гва тоже не видел необходимости в новой одежде. Ирвин растерялся. Лично для него никогда не шили. Вастадор успокоил хозяина и пообещал за Варада, что все будет сделано в лучшем виде.
Ралад тоже занялся работой. Балкон в его комнате был комнатой для его зеленых друзей. Ирвину стало очень интересно, и он напросился посмотреть. Садовник нехотя разрешил. Войдя в зимний сад, Искрен обомлел:
– И тебе еще нужны саженцы, Ралад? Неужели у нас такой большой сад?
– Конечно же, нет. Некоторые поставлю в доме. Им еще рано быть самостоятельными. А другие посажу на улице.
– В доме? – Переспросил Ирвин.
Растения мерцали. У мужчины начало рябить в глазах. Разноцветные огоньки ярко горели в полумраке. Окна на балконе были зашторены.
– Почему они такие бешенные? – Изумился Искрен.
– Они еще маленькие, – объяснил садовник. – Вы в детстве не были таким?
– Не припомню, – сказал Ирвин и протер глаза. – Что это такое? Как они называются?
– Они все разные, – охотно начал знакомить хозяина со своими малютками Ралад, – Тот, что светится красным – Ломул. Довольно редкий вид. Цветочки у него будут желтые с черными вкраплениями. Таких у меня десять горшков. Эта, – садовник указал на фиолетовые огоньки, – Флюмола. Она распространена, но ее частенько путают с Фломулой. Вот она стоит по соседству, – хмыкнул садовник, – Не смотрите на меня так, господин, не я их так назвал. Они одного вида. Вечнозеленые. Вы только посмотрите, как они сверкают. Просто прелесть. Мне нравится. Да и кому вообще может не понравиться?!
– А что будет, когда подрастут? – Спросил Ирвин.
– Погаснут, – хоть садовник и пытался это сказать как можно более равнодушно, но все же от Искрена не укрылась некоторая грусть в его голосе.
Ирвину стало жаль Ралада. Он поблагодарил садовника и ушел, чтобы его не стеснять. Искрен стал думать, чем бы занять себя. Мужчина заглянул к Вараду. Портной кивнул и показал, как много у него работы. Искрен не стал мешать и пошел к Вастадору. Управляющий даже виду не подал, что заметил хозяина. Вдруг Ирвин услышал стук каблучков. Это была Адерэль. Ее легко можно узнать по шагам.
– Скучаете, Ирвин? – Спросила женщина, хотя уже знала ответ. – Мне тоже скучно. Присядем?
Искрен последовал за ней и опустился на диван. Он рассказал Адерэль, какой дивный сад у Ралада в комнате.
– Почему они светятся? – Не понимал Искрен, – Мистика какая-то.
– Все дело в заботе. Пока его растения не выросли до определенных размеров, они в нем очень нуждаются. Когда Ралад пересадит их на улицу, первое время они все же будут ярко светить. Но с каждым днем все тусклее и тусклее, а корни будут уходить в землю все глубже и глубже, – Адерэль замолчала и начала думать, имела ли она право это говорить. – Господин, вы очень добры. Вы же понимаете, что не стоит выводить Ралада на чистую воду. Он заботится о своих растениях, как хороший отец о своей малютке. И не прекращает этого делать, даже когда в нем уже и не нуждаются. Но признавать этого Ралад не хочет. Для него они всегда меленькие и беспомощные. Я всегда спрашиваю его как дела и у Флюмолы, и у Кисейницы. Если увидите Ралада раздраженным, то подольститься к нему можно через его растения. Это работает. Об этом вы должны знать. Я вверяю вам секрет. Хоть и рискую. Оправдайте своим помалкиванием мое доверие к вам.
– Я буду беречь наш с тобой секрет, Адерэль, больше, чем свою голову, – успокоил женщину Ирвин. – Весна покажет, какой прекрасный садовник наш Ралад. Я в этом уверен.
***
Искрен даже не заметил, как минула неделя, потом еще одна. Все это время он предавался меланхолии. Все отнеслись к настроению хозяина со всей учтивостью. Гва приносил ему еду в комнату. Вастадор приходил и читал ему каждое утро свежую газету. Акедия заглядывала вечером пожаловаться на очередной бесполезный день. Инвида не приходила, потому что чувствовала себя не важно. От повара Ирвин и узнал, что девушка три раза в день накладывает себе компресс. «Столько соли извела», пожаловался Гва. Ралад и Варад заглядывали, чтобы просто проверить, дышит ли хозяин. Адерэль пропадала непонятно где. Впрочем, Ирвину не было до нее никакого дела. Дни шли своим чередом. Ирвину не нравилась грязь, которую оставлял после себя тающий снег. У природы тоже есть время, когда она выглядит неважно.
Но наконец-то Ирвин услышал щебетание птиц. Капли блестели как драгоценные камни. Наступило чудесное время перемен, надежды, обновления и возрождения. Это подняло его с постели. Мужчина подошел к окну и отдернул занавеску. Яркий свет ударил в глаза. Искрен зажмурился. Вдохнув тонкий и нежный весенний воздух, Ирвин улыбнулся. Наконец-то жизнь заиграла новыми красками. Искрену сразу захотелось на улицу. Он стремглав побежал вниз. Зайдя в гостиную, поздоровался со всеми и уже было хотел бежать дальше, но Гва остановил его.
– Господин, очень рад, что вам стало легче. Но не торопитесь. Везде успеете.
– Да, Ирвин, весной оживают не только прекрасные цветы, но и чувства, – заметила Адерэль.
– И гулять надо не в пижаме, а в новом костюме, – сказал портной. – Я оставил в вашей комнате, пока вы спали. Вы не увидели?
– Нет, – почувствовал себя сконфуженно Ирвин. – Не заметил, Варад. Даже не обратил внимания. Все в новом сидят? Хорошо выглядите, – пролепетал он, чувствуя себя хуже некуда, – Пожалуй, пойду переоденусь.
Никто не стал останавливать Искрена. Настроение у Ирвина немножко упало. Он поднялся на второй этаж уже без той прыти. Когда Ирвин вошел в свою комнату в комнату, то увидел, что справа у стены стоит деревянная напольная вешалка. Варад оставил для него обновки на самом видном месте. Искрен взял и надел легкие кремовые брюки и такую же рубашку и вышел в коридор. Тут он вспомнил об Инвиде. Искрен постучал в дверь и зашел, не дожидаясь ответа.
– Инвида, ты все страдаешь? – Спросил он ласково. – Может тебе подать какое-нибудь лекарство? Ты только скажи какое.
– Лекарство? Нет-нет, не стоит, – залепетала девушка. – Я уже пробовала, не помогает. А вам как, стало лучше?
– Солнце, голубое небо, запах свежести, набухающие почки подняли меня с кровати. А еще пение птиц. Хоть мы и разговариваем с ними на разных языках, но почему-то понятно как они счастливы в эту пору. Поднимайся, Инвида, зиму мы пережили. Пора вылезать из берлоги.
– Попробую последовать вашему совету, – неуверенно сказала девушка и убрала с головы компресс. – Только можно вас попросить… Подождите меня, пожалуйста… в коридоре. Мне надо… переодеться.
– Да, конечно, – сказал Ирвин и направился на выход. – Тебе Варад оставил платья. Выбирай. Не торопись.
В коридоре Искрен сел на диван. Он надеялся, что девушка будет долго определяться с выбором. Спускаться в гостиную он еще не хотел. По-прежнему чувствовал себя неловко. Но к его разочарованию, Инвида собралась очень быстро. Подобно весеннему утру, девушка, одетая в легкое розовое платье, излучает нежность и свежесть подобно цветущему цветку в первых лучах солнца. Глаза Инвиды засверкали яркими искрами.
– Я готова, – известила она.
– Хорошо выглядишь, – сказал Искрен, вставая.
Никто из них не стал дожидаться отстающих. Тарелка Ирвина еще не успела остыть. Он с непонятно откуда взявшимся аппетитом съел ягнячье сердце с розмарином.
– Вот приятно вас видеть таким, – умилялся Гва, – а то не хочу, не буду. Приходилось вас кормить как дитя. А ты, Инвида, что, расхворалась? Никогда за тобой такого не замечали.
– Да просто ей внимания захотелось, – раскрыл тайну Ралад. – Все плясали перед господином. Нашей детке тоже захотелось хороводов вокруг своей постели.
– Ты вспомни, Ралад, как я заботилась о господине Мантени, – направила в сторону садовника вилку Инвида. – Вспоминай или у тебя память, как у насекомого? Я то и дело давала ему капли, приносила лекарства.
– Не ты одна. Мы все заботились о больном господине. Наш долг был страдать рядом с ним. В этом господин нас не ограничивал. Трещал как сорока целыми днями. Да, спасибо, Инвида, что перед сном капала ему капли. Иначе бы всех свел с ума. Зачем нам знать, какой глупый у него племянник, который сам ничего никогда не добьется. У вас большая семья, господин Ирвин? Много братьев?
– Я был единственным детенышем в семье, – эти слова дались Ирвину очень тяжело. – За что он так со мной?
– Об этом мы уже никогда не узнаем, – Варад перебил друга, который хотел чем-то дополнить свои слова, – Да это уже не к чему, господин Ирвин, вы только начали приходить в себя. Ралад часто несет всякий вздор. Но уверяю вас, что мой друг делает это не специально. Такова его натура. Ирвин, ваш дядюшка отдал вам дом. Может он хотел извиниться? Господин Ирвин, вам надо отвлечься. Посмотрите, какая чудесная погода. Дальше еще лучше. Отложите свою грусть на осень, а там глядишь, и вовсе позабудете о ней.
– Ирвин, что вы так раскисли? – Спросила Адерэль. – Варад прав – погода действительно чудесная. Вышли бы в двор. Нельзя же так. И сами нервничаете, и нас заставляете. Нам, знаете ли, тоже тоскливо.
Легко давать советы, когда эта проблема волнует не тебя. Весной все расцветает, но Ирвин же не цветок. Если он хочет грустить – он будет грустить. Ровно столько, сколько потребуется. Но одному совету портного Искрен все же последовал и пошел на улицу. Погода и правда была чудесная, но и она его не радовала. «Интересно, как дела у Тристрид? Хочется верить, что неважно», подумал Ирвин и тут же обхватил голову руками.
– Как я могу думать так? Нельзя. Нельзя. Я что, превращаюсь в дядюшку?
ГЛАВА 3
Когда наступает нужное время, родственные души всегда найдут друг друга – даже если находятся в разных мирах.
Зиновий Винокур
На утро Ирвин понял, что утопить свой страх и печаль в вине не так-то просто. У Искрена разболелась голова, но не алкоголь был тому виной. Отвратительное мысли, как тараканы, продолжали бегать в его голове. Мужчине с каждым днем начинало казаться, что он сходит с ума. Взяв из прикроватной тумбочки стакан с водой, Искрен сделав глоток.
– Ирвин, вы не спите? – раздался голос Адерэль.
Искрен разозлился на нее. Красавица, как всегда, приходит не вовремя. Мужчина, надев тапочки, подошел к двери и резко дернул за ручку. Адерэль не ожидая такого, упала в его объятия.
– Что тебе надо? – С расстановкой произнес Искрен и резко отстранил ее от себя, – Пришла извиниться?
– Извиниться? За что? Если вам приснился дурной сон, господин Ирвин, то можете быть уверены, что я вам его не посылала, – захлопала длинными ресницами Адерэль, – Дело в другом. К нам пришел художник. Он принес картину, которую заказывал господин Мантени
– Ты не могла сама принять его работу? – Воскликнул Искрен. – Если не ошибаюсь, дядюшка доверил тебе заниматься украшением этого дома. Ладно, – смягчился Ирвин, – пойдем посмотрим.
Женщина фыркнула, но промолчала, хоть это и далось ей нелегко. Стуча каблучками, она направилась в кабинет. Грация движений Адерэль напоминала плавный танец, который она исполняла, легко шагая по земле. Даже не пытавшись поравняться с нею, Искрен любовался ее грациозной походкой. Адерэль отварила дверь и пропустила первым Ирвина.
За столом уже сидел мужчина крепкого телосложения с редкими волнистыми волосами темно-русого цвета. Широкое квадратное лицо украшают вздернутый нос и толстые губы. Узкие глаза с ироническим взглядом взирали на вошедших.
– Здравствуйте, – художник вскочил и протянул руку Искрену, – Я – Мадер, будем знакомы господин Ирвин. Приношу свои соболезнования. Мне очень жаль, что не успел закончить картину раньше. Господин Мантени очень ее ждал.
– Рад знакомству, Мадер, показывайте.
Мужчины пожали друг другу руки. Художник снял упаковку.
– Ну как он вам? – Спросил он. – Свою работу я хорошо сделал? Мне кажется довольно неплохо. Как вы думаете?
Ирвин понял, что Мадер напрашивается на комплимент. Но Искрен не знал, что сказать. Ему не хотелось обижать художника. Ирвин сделал вид, что внимательно изучает холст. На картине был изображен дом, очень похожий на особняк, но покрыт он был паутиной и стоял краю обрыва.
– Сколько времени заняла у вас эта работа? – Спросил Искрен.
– Десять лет, – гордо вскинул голову Мадер, – Фантазию господина Мантени я воссоздавал десять лет.
– Адерэль, сходи за Вастадором, – сказал Ирвин, – Надо рассчитаться с художником.
– О нет, нет, – скрестил руки Мадер, – Господин Мантени мне заплатил заранее. Я пойду.
– Останьтесь с нами на завтрак, – обворожительно улыбнулась Адерэль.
– Спасибо, – прошел к столу художник, – Пожалуй я останусь.
Ирвин кинул укоризненный взгляд на Адерэль. Ему стало как-то неловко, что он спустился вниз в пижаме и тапочках (Искрен всегда забывает об этикете, которому его учил Варад). Адерэль насупилась, но ничего не ответила. Потихоньку начали подходить остальные. Ирвин сел поближе к гостю, чтобы скрыть свой стыд от его глаз.