Анна и Сергей Литвиновы На один удар больше

– Кормилец ты мой!

Переезд в Болгарию тоже прошел легко и радостно. Пока ехали на автобусе, Митя с удовольствием эксплуатировал свою популярность, чуть не от каждого попутчика получая то конфетку, то добрые слова. В закусочной, возле которой делали санитарную остановку, съели немыслимо вкусную кюфту, в магазинчике – накупили копеечных и свежайших турецких сладостей.

В пограничном городке Малко Търново пересели в такси. Шоссе до Варвары оказалось разбитым и абсолютно глухим – ни одной встречной или попутной машины. Зато на дорогу то ежик, то заяц, то птица огромная выскочит – Митя восторженно ахал, а водитель представителей фауны аккуратно объезжал.

На закате въехали в Варвару.

Селение на первый взгляд показалось Тане абсолютным краем света. Дорога однополосная, в колдобинах. Традиционные дома болгарской деревни перемежаются современными, но скучными с виду коттеджами, у магазинчика на окраине мужики пьют пиво – точь-в-точь российская завалинка. Но тут Митя в восхищении выкрикнул:

– Теть Тань, смотри!

Обернулась, куда показывал. На столбе – огромное гнездо. В нем – аист, по виду птенец-подросток, другой кружит рядом. Рядом вьется еще один – матерый.

– Ну ничего себе! – оценила. – Летать, видно, уже научились, но в родное гнездо все равно тянет

– Екологично място, – улыбнулся водитель такси.

– И болгарский я понимаю! – довольно хмыкнул мальчик.

– А знаешь, что такое «кака булка»? – подколола Садовникова – в самолете она успела изучить разговорник.

– Хлеб с плесенью?

– Нет! «Кака» – это тетя. «Булка» – невеста. А кстати, «стул» по-болгарски будет «стол».

Митя озадаченно спросил:

– А как тогда «стол» по-ихнему сказать?

Таня полезла было в переводчик в телефоне, но водитель опередил:

– Маса.

– Вы по-русски понимаете? – обрадовался Митя.

Кивнул.

– Круто! И читать можете по-нашему?

Водитель беспомощно посмотрел на Таню, она весело объяснила:

– Еще одна удивительная штука. Когда болгары кивают – это «нет». А если «да» – они, наоборот, головой вертят.

– Ух, мне тут, кажется, нравится! – в предвкушении потер руки мальчик.

– Къде да ви оставя? – поинтересовался водитель.

– Бар, как его… Там еще бассейн и корты теннисные.

– Мы сразу выпивать? – светски поинтересовался Митя.

– Тупыч. Там у бармена ключи от дома надо забрать.

Водитель понял. Остановился. На парковке соседнее место оказалось занято лошадью, запряженной в телегу. Неподалеку с философским видом паслась корова.

– Прости. Не «Крийон», – хихикнула Таня.

– Да не, тоже прикольно!

Бармен оказался пожилым, в школе успел поучить русский, так что коммуникация состоялась легко. Галантный мужчина взял с нее сто левов за уборку («моя сестра на совесть все вымыла») и прошел к машине, объяснил водителю, куда ехать дальше. А Таню с Митей позвал обязательно приходить, есть мороженое и купаться в бассейне.

– Я море больше люблю, – застенчиво улыбнулся мальчик.

– До первого морского ежа, – подмигнул бармен.

– Ну ничего себе у вас тут природа! – продолжал восхищаться Митя.

«Легкий характер, – мелькнуло у Тани. – Я бы на его месте злилась, что не попала в Варну на вылизанный пляж пятизвездки. А он морским ежам радуется».

Домик оказался вполне приличным – два этажа, во дворе инжировое дерево, с балкончика, пусть и довольно далеко, виднеется море. Митя отчаянно зевал, но все равно попросился немедленно купаться. Садовникова начала было, что надо вещи разбирать, постели стелить, но взглянула в молящие глаза и помотала головой.

– Это значит «да»? – просиял Митя.

Достали плавки-купальники и сразу отправились. Пляжик компактный, по вечернему времени совсем пустой. Вода теплейшая, ежей морских не обнаружили.

И потекла у них неспешная курортная жизнь. Первые три дня решили – никаких пока путешествий, только загорать и купаться. Утро проводили на пляже, днем устраивали сиесту, часов в пять снова спешили к морю. Ближе к закату бродили по деревне, составляли рейтинг немногих местных ресторанчиков. На третий вечер добрели и до бара с бассейном. Мороженое (по-болгарски «сладолед») здесь действительно оказалось исключительным. И вообще место милое – все в цветах, водичка чистая. Неутомимый Митя снова отправился купаться, Таня расположилась в шезлонге.

Рядом с баром – удивительно для деревеньки с пятью сотнями населения – два приличных теннисных корта. Один пустой, на втором, дальнем – двое русских. По виду – папа и дочь. Девчонке лет десять, как Мите. Садовниковой сначала показалось: играют для удовольствия. Но присмотрелась, поняла: отец малявку вроде как учит. Лупит на нее мячи со всей силы, а когда та по ним не попадает – громко и яростно распекает. Таня услышала слово «идиотка», поморщилась. Пожилой бармен перехватил ее взгляд, вздохнул:

– Он ее по-всякому обзывает. Идиотка, глупак… как это по-вашему?

– Дура, наверно.

Митя подплыл, поддержал беседу:

– А «дебил» по-болгарски как будет?

– Для дебила и для идиота слово одно.

– А «бездельник»?

– Мързеливец.

– Это типа мерзавец?

– Нет, мерзавец так и будет мерзавец.

– Удивительный у вас язык. А как будет «скотина»?

– Все, Митя, хватит глупости спрашивать, иди плавай. – Таня сделала вид, что сердится.

– Да не могу я, – поморщился. Покосился на корт, добавил: – Так эту девчонку жаль.

– Нехороший у нее отец, – поддержал из-за стойки бармен. – Всегда на нее кричит. Они здесь часто бывают.

Девочка снова пропустила мяч. Отец заорал:

– Корова неповоротливая!

– Теть Тань, – умоляюще взглянул на нее Митя. – Давай в полицию позвоним?

Она беспомощно взглянула на сына. Бармен развел руками:

– Полиция не приедет из-за того, что гражданин другой страны кричит на свою дочь.

Впрочем, девчонка сейчас совсем не походила на жертву. Отшвырнула ракетку, завопила в ответ:

– Да достал ты меня уже! Проваливай! Ненавижу! И тебя, и твой гребаный теннис!

Митя довольно улыбнулся. А незадачливый папа-тренер загремел:

– Вот как заговорила?! Ну и ночуй тогда здесь. На корте. А я домой поехал.

И действительно – отправился к машине.

– Где они живут? – шепотом спросила Таня бармена.

– Вроде в Царево.

Она уже знала – районный центр километрах в пятнадцати.

Нервно взревел мотор, завизжали покрышки. Девчонка осталась одна – растерянно смотрела вслед.

– Теть Тань, она плачет! – гневно воскликнул Митя.

Садовникова буркнула:

– Я б на ее месте лучше такому папочке хук дала. Точно в печень.

– Я хочу ее успокоить. – Садовниковой показалось, у мальчика самого на глазах слезы. – Можно?

– Беги, конечно! – кивнула.

– У вас добрый сын, – похвалил бармен.

По-болгарски «добрый» – значит, хороший. Но лично Таня считала: у Митьки именно с добротой к людям и излишним состраданием перебор. Тяжело в жизни будет.

Но девочку, конечно, поддержать надо. Крикнула вслед:

– Зови ее к нам ночевать. Места полно.

– Теть Тань, ты супер! – отозвался на ходу.

Нацепил на мокрые ноги сандалии, накинул майку, помчался на корт.

Митя – она давно приметила – в критических ситуациях мыслил быстро, неординарно. На пути к кортам клумба – без сомнений сорвал с нее мальву, вручил девочке. Рыдания прекратились немедленно, а Таня виновато покосилась на бармена. Но тот вскинул руку в успокаивающем жесте – мол, все нормально. И предложил:

– Мохито? Пока ваш сын занят?

Смешивал ей коктейль, ворчал:

– Теннис – королевский спорт. А этот орет на нее, будто, – защелкал пальцами, – плебей. Не знаю, как это будет по-русски.

– Так и будет.

– Ну вот. А я думал новое слово от вас узнать.

Садовникова пила коктейль, поглядывала на корт. Вот девочка улыбается, а теперь и смеется радостно, беззаботно. Что-то, кажется, предлагает Мите, тот в ответ на свои сандалии показывает. Родителя неадекватного не видать. Неужели действительно уехал и не собирается возвращаться? Митя вроде бы уговаривал спортсменку уйти – но та мотала головой. Потом подошли к лавочке, девчушка достала из сумки ракетку, протянула сыну. Тот хохочет, брать отказывается. Но спортсменка настояла. Приволокли к задней линии корзину с мячами, юная учительница начала показывать: где встать и как замахнуться. Митя послушно выполнял инструкции. Вводная часть закончилась быстро. Девчонка с видом заправского тренера отошла на пару шагов и стала накидывать мячи.

Таня когда-то пыталась играть в теннис и хорошо помнила: состыковать ракетку и зеленый кругляш с непривычки крайне сложно. Ее титулованный тренер учил, и сама себя считала спортивной, но толку выходило мало: махала активно, только натыкалась на пустоту. А Митька – вот удивительно! – попадать стал с первого раза. Хотя девчушка учительствовала совсем неумело – шарик то в ноги летел, то, наоборот, слишком высоко. Но Митя всегда успевал присесть или шаг в сторону сделать. Тренер благосклонно кивала. Минут через пять инструктаж завершился – отправились играть. Девчонка со своей стороны осторожно перекинула мячик. Ученик ее размахнулся и ударил – с такой силой, что учительница еле успела отскочить. А Таня в удивлении заметила: приземлился спортивный снаряд точно в корт. У самой задней линии.

– Ваш сын тоже занимается теннисом? – заинтересовался бармен.

– Нет, – в растерянности пробормотала она.

– У вас в России был такой Станиславский, – улыбнулся мужчина. – И он говорил…

– Знаю я, что он говорил! Но Митя впервые держит в руках ракетку!

Татьяна не сводила глаз с корта.

Следующий удар угодил в сетку. И третий мячик тоже. Новоиспеченный тренер что-то горячо мальчику выговаривала, Митя покаянно кивал. Девочка стала показывать, как замахиваться, ученик послушно повторял. Потом снова взялись перебрасываться. Начинающий теннисист больше не лупил, перекидывал мяч аккуратно. И почти не мазал.

– Для новичка ваш сын прекрасно держит мяч, – похвалил пожилой болгарин.

Таня совсем ничего не понимала – у самой-то на первой тренировке спортивные снаряды во все стороны летели.

У корта с визгом тормозов остановилась машина – папаша все-таки одумался. Девчушка сразу как-то пригнулась, скрючилась.

– Ольга! – прогрохотал гневный бас. – Быстро ко мне!

Девочка торопливо швыряла в сумку свое имущество, сын носился по корту, собирал мячи. Садовниковой дико хотелось подойти и высказать тирану все, что о нем думает. Но решила: чужая семья – запретная территория, а если скотина на ее сына посмеет потянуть – вот тут она ему устроит. Однако неадекват на Митю и не взглянул. Молча принял из его рук корзину с мячами и повел свою несчастную дочь к машине.

– Какая сволочь, – не удержалась Татьяна, когда сын вернулся к бассейну.

– Оля мне сказала, что для папы идеал – София Кенин, – вздохнул мальчик.

– Кто?

– Оля – ну, эта девочка. А София Кенин – известная теннисистка. На нее папа тоже всегда кричал и даже бил, а она Большой шлем выиграла.

– Оно того стоит? – скривилась Садовникова.

– Нет, – отозвался убежденно.

Взглянул виновато, добавил:

– Ты сердишься?

– Да я горжусь, что ты ее поддержал.

– А ты поняла, что я тебя с теннисом обманул?

– Так-так. Значит, мне не показалось, – нахмурилась. – Ты умеешь играть в теннис. Но почему я об этом не знаю?

– Потому что мы с тобой познакомились позже. Я занимался с трех до четырех с половиной, – ответил важно. – Потом бросил.

Таня не удержалась от смеха:

– В преклонном ты возрасте ушел на пенсию! А почему бросил?

– Выгорел, – серьезно ответил Митя.

Садовникова хотела расхохотаться еще пуще, но взглянула в его печальное лицо – и веселье сразу угасло.

– Ты так прикалываешься? – спросила на всякий случай.

– Нет. Это правда.

– Но почему ты молчал? – спросила в растерянности. – Вроде у нас с тобой нет секретов.

– Секретов нет. Но я боялся того, что ты мне скажешь. Если узнаешь про теннис, – произнес грустно.

– А что я могу сказать? Похвалить только! По-моему… у тебя способности. Сколько лет не играл – и отлично ведь получалось.

– И ты, конечно, сейчас начнешь убеждать вернуться! Только я ненавижу теннис! Гораздо больше, чем эта Оля!

– Митя, – сказала Татьяна с восхищением, – ты самый загадочный мужчина в мире! Не бойся. Не буду я тебя заставлять, если сам не хочешь. Но расскажи, пожалуйста, свою драматическую историю! Сними камень с души.

Пока шли обратно на виллу, мальчик болтал без умолку:

– Я тебя никогда не обманываю. Знаешь, как трудно было терпеть, чтобы не признаться?!

– Да, это очень странно – и даже подозрительно, – когда ребенок умеет подобные тайны хранить, – улыбалась она. – Может быть, ты секретный агент?

– Теть Тань, нет! Мама меня просто научила: про неприятное – надо обязательно выкидывать из головы. Притворяться, будто ничего не было. Я и притворялся. Теннис – самое ужасное, что в моей жизни случилось. Ну, кроме того, когда мама умерла.

– Слушай, ты меня прямо пугаешь. Чем тебе не угодила игра королей?

– Ну… – неохотно протянул Митя, – мама всегда хотела меня развивать. По науке. И в три года привела на тестирование. Типа, выбрать спорт, который мне подходит. Я бегал, прыгал, что-то там еще делал. В итоге сказали: теннис. Мне сначала понравилось. Мы играли такими огромными мячиками, называются «красные». У нас группа была – там всякие салочки, эстафеты. Но у меня, я так понял, хорошо получалось, и мама взяла индивидуального тренера. А тот ей стал говорить, что у меня огромное будущее. Мама спросила: хочу ли я стать чемпионом? Побеждать всех в мире? Я ответил, что да, и после садика каждый день мы стали ездить на корт. Это было очень скучно. И тяжело. Видела у этой девчонки корзинку с мячами? Я должен был по две таких отбить сначала справа, потом слева и еще с лету. И дальше подача, а она у меня совсем не выходила, тренер кричал. Мама говорила, что я должен терпеть. Я терпел, но однажды не выдержал. Мы тогда уже в доме жили. Я вынес ракетку во двор и сжег. Чуть пожар не устроил. Мама сначала плакала, но потом меня поняла. И пообещала: больше в моей жизни тенниса не будет. Теть Тань, пожалуйста! Не заставляй меня туда возвращаться!

Она, конечно, пообещала.

Но когда Митя уснул, вышла на балкон и задумалась.

Судя по тому, как ловко парень управлялся с мячом и ракеткой после перерыва в пять лет, способности у него действительно имеются. Так и зачем их в землю зарывать?

Ладно, в чемпионы Митя не хочет, да и поздно, мальчику десять лет, а современные спортсмены в три года начинают. Но необязательно ведь высшие достижения. Теннис и для бизнеса полезен – говорят, многие крупные сделки на корте обсуждают, в паузах между геймами. А еще, она слышала, можно поехать – абсолютно бесплатно – учиться в Америку. Постигаешь на свой выбор любые науки, а в обмен на качественное образование играешь за университетскую команду. Или, допустим, подрабатывать. Спарринги получают немного в сравнении с настоящими тренерами, но разве плохо для старшеклассника – стричь по тысяче рублей в час? Куда выгоднее, чем листовки раздавать или в фастфуде стоять.

Митя может сколько угодно утверждать, что теннис ненавидит. Но вчера на корте мальчик совсем не выглядел несчастным.

Давить только на него не надо. Поэтому на следующий день сказала:

– Мить, а вот ответь мне – как профессионал. В моем возрасте вообще реально – научиться в теннис играть?

– У нас в клубе совсем старушки тренировались. С нуля, – со знанием дела кивнул мальчик.

– Не хочешь подработать? Ты даешь мне уроки, а я тебе… ну, допустим, десять левов в час.

Сын как раз у нее вчера в местном магазинчике, где все на свете продавалось, выпрашивал конструктор за двадцать.

– Теть Тань, да чему я тебя научить могу? – засмущался.

«Хотя бы сразу не отказывается», – обрадовалась она. И слегка поднажала:

– Ты не бойся, я не совсем «чайник». Когда-то ходила на тренировки, но терпения не хватило окончательно научиться. Вечерами тут все равно делать особо нечего. А так бы часок поиграли, потом сразу в бассейн.

– А где мы ракетки возьмем?

Таня подавила внутреннее ликование.

– Так тут напрокат дают. И ракетки, и мячи.

– Да я все забыл, – засмущался Митя. – Как тебя учить буду?

– Брось! Мне показалось, ты даже круче играешь, чем эта Оля. Потренируемся, а потом, может, пару сгоняем. Ты с ней – а я, допустим, с нашим барменом.

Митя загорелся, щеки покраснели. Признался:

– Я бы в паре с Олей с удовольствием сыграл.

Вечером отправились на корт. Митя с важным видом потребовал:

– Сначала разминка.

Заставил Татьяну пробежаться, показал, как разогреть колени и локти. Предупредил:

– Как удары ставить – этого я не знаю.

– Ну и не надо! Буду как Медведев играть – вообще без техники.

– Тогда вставай на хавкорт.

– Куда?!

– Видишь, такая линия посерединке?

Достал из корзины несколько мячиков, пару распихал по карманам, один уложил на обод ракетки, подбросил, ловко поймал на струнную поверхность.

– Ничего себе! – оценила Таня.

– Можно еще вот так. – Взял сразу два. Уложил на струны. Подкинул, успел перевернуть ракетку и тоже удержал.

Садовникова попробовала – у нее и близко не получилось. Искренне сказала:

– Мить, как я люблю, когда мужчина что-то умеет делать классно!

Сын снова засмущался:

– Разве это классно? Я в ТикТоке видел: Надаль может так целых шесть мячиков перебросить!

– Поверь мне: чтобы впечатлить любую девчонку, хватит и двух. Вырастешь, начнешь слабый пол обхаживать. Что может обычный парень? Цветочек подарить или в кино позвать. А у тебя какой козырь в кармане!

Митя выразительно взглянул на часы:

– Теть Тань, хватит болтать! Собственные деньги на ветер пускаешь! Давай-ка, ракетку в руки!

Садовникова, честно сказать, особого прилежания на тренировке не проявила. Куда интереснее было самой наблюдать, как Митя подходит к мячу, наносит удары. Сейчас мальчику десять, на корт, получается, не выходил больше пяти лет. Но до чего легко дотягивался до зеленого шарика – даже если она перебрасывала его совсем неудобно!

«В кого ты такой талантливый?» – едва не вырвалось. Но раз Митя теннис ненавидит, пугать не стала. Предложила пари:

– А слабо́ тебе по банке для мячей попасть?

– Теть Тань, – взглянул укоризненно. – Мы договорились: это я тебя тренировать буду.

– Так я стану смотреть, как ты удары делаешь. И копировать. А в банки мы по два лева положим. Сбил – твои.

– Совсем тогда разоришься!

– Но ты согласен?

Признался:

– Мне самому интересно. Да и деньги лишними не будут.

Она разместила банки на задней линии. Осталась на той же половине корта. Встала у сетки, накинула Мите мяч. Получилось неудобно – мальчику пришлось отступить и бить почти что из-за спины. Но пролетел спортивный снаряд всего-то в сантиметре от цели. Митя нахмурился, попросил:

– Кидай повыше.

На следующий раз подбросила почти идеально – но сын залепил в сетку.

– Деньги легко не зарабатываются! – подколола Татьяна.

– Это я пока не прибился, – ответил с очаровательной снисходительностью.

Последовали еще несколько ударов. На десятом (она считала) все три банки оказались сбиты.

Вручила Мите гонорар, в азарте сказала:

– Давай, теперь я попробую.

Но сколько ни прицеливалась – за двадцать ударов не попала ни разу.

Искренне похвалила:

– Ну, ты даешь!

А он на нее почти со страхом смотрит:

– Теть Тань, только не говори, что мне надо возвращаться на теннис!

– Да кто тебя заставляет! Преследую исключительно корыстный интерес: научи меня так играть! Хотя бы приблизительно!

– Если честно, мне такое скучно, – признался Митя. – И как учить – я совсем не знаю. Давай лучше на фиг этот теннис.

– Ну, час все равно прошел, тренировка закончена, гонорар твой. Собираем мячи – и в бассейн!

Разошлись на разные стороны корта. Таня постоянно поглядывала на Митю. Тот не слишком торопился уйти. То и дело с удовольствием подкидывал мячик, ловил на ракетку, улыбался. Не так и выгорел, похоже. Главное только на него не давить.

Близкие отношения его всегда тяготили. Кому нужны все эти совместные пробуждения, общие завтраки – когда гораздо приятней утром под чириканье воробьев возвращаться одному в привычное холостяцкое логово?

Но иногда жизнь вынуждала. И он прекрасно умел играть нужную роль. Подавать даме руку, поднимать за нее тост, показательно выхватывать из рук пакет из супермаркета.

И даже позволял спутницам – до определенных границ – строить совместные планы.

Но всегда с нетерпением ждал, когда наступит благоприятный момент и наконец получится, использовав очередную, бросить ее навсегда.

Женщины в своем стремлении создать пару безнадежно глупы. Ни одной из них даже в голову не приходило, о чем он действительно думает. И сколь ярко представляет очередное быстро надоевшее лицо безжизненным и мертвым.

Блокировать телефонный номер Дениса Татьяна не стала – слишком по-детски. Но его сообщения даже не открывала. А Митя с Богатовым в переписке состоял. Пытался Садовниковой фотки показывать – невинный контент на фоне достопримечательностей Калининграда. Таня про себя усмехалась: странный выбор для романтической поездки. Но когда представляла, что снимки делает та самая неописуемая юная красавица, сердце противно щемило.

Садовникова вела в Варваре здоровый образ жизни, постройнела, соблазнительно загорела, но все равно понимала: противостояние с восемнадцатилетней и ослепительно красивой она проигрывает безнадежно.

Впрочем, Таня если и унывала, то ненадолго. В любом дурацком положении можно найти свои плюсы. У нее в лице Мити тоже отличная компания. А будь рядом Денис – пришлось бы под его причуды подлаживаться. В быту тот, конечно, неприхотлив, глаженые рубашки себе подавать не требует, зато использованные носки в углах комнаты разбрасывает, Садовникову это изрядно раздражало. И modus vivendi у него не самый удобный – к примеру, любит до полудня поспать, а Тане нравится на море спозаранку ходить, пока не жарко. Да и в целом куда приятнее быть пусть не юной, но самодостаточой и независимой. Вот ее соперница сколько сможет существовать за счет одной лишь молодости-свежести? До тридцати максимум. О том, чтобы профессию получить, судя по глупому, кукольному личику, даже не думает. Ну и останется у разбитого корыта, без кобеля и без денег, – тогда как Таня была уверена: она и на пенсии сможет позволить себе привычный образ жизни и, если пожелает, найти мужчину. Далеко не все такие дураки, как Денис. Состоявшаяся в карьере и ухоженная дама – для многих вполне себе предмет вожделения.

Примечания