bannerbannerbanner
Игра в наемника. Книга 1

Анна Хешвайн
Игра в наемника. Книга 1

Полная версия

– И что ты сделал бы на ее месте? – выпалила Эльвира.

От женщины исходил ощутимый холодок, по полу от ее ног расползся иней.

– Выманил Валентину. Пустил слух, что складываю полномочия. Стал ждать реакции. Валентина сама вылезла бы из Владений, чтобы убедиться в правдивости слухов, если она действительно существует, а не является неким образом мятежа, что сплотил вокруг себя недовольных. Далее дело за малым – переговоры или казнь.

Эльвира дернула плечом, но промолчала.

– Ты предлагал это Валерии? – Майя подошла к Рею, положила руку ему на плечо.

Он дернул плечом, заставляя ее убрать руку. Несколько минут назад она списала его со счетов, даже не удосужившись обсудить это с ним лично. От своей женщины он ожидал другого.

– У княгини плотный график, – ответил он.

Майя нахмурилась, вопросительно глядя на него.

Она любила его долго и преданно. Рей питал к ней благодарность, честно заботился о ней в ответ на ее чувства, испытывал даже симпатию. Порой вместе со страстью появлялась кратковременная влюбленность. Ей этого было достаточно, ему это не доставляло неудобств. Они прожили в таком союзе около тринадцати лет и отчасти это можно было назвать счастливым союзом. Но все же порой ему становилось стыдно за то, что не мог ответить Майе взаимностью в полной мере.

Но Майя сама должна была понимать, кого полюбила. Он сразу предупредил, что ей не заменить ту, что он похоронил вместе со своим естеством. Ту, что и была его естеством, его демоном.

Они никогда не говорила о Дафне. Но ее призрак все эти года стоял между ними.

Его жест оскорбил ее. Майя поджала губы, с укоризной глядя на Рея. Примерно этого он и добивался. Все те разы, когда он в порыве эмоций отталкивал ее, Майя воспринимала болезненно. Но он быстро раскаивался в собственной жестокости по отношению к ней. Да только день ото дня становилось ясно, что жестокости в нем скопилось очень много. И кажется, настал тот момент, когда начала рушиться возведенная плотина сдержанности. В этот раз Рей не спешил раскаиваться.

– Предлагаю перекусить! – заявил Дикой с грохотом приземляя стул на передние ножки. – А затем поговорим с Валерией. Время еще есть, она может изменить свое решение.

– А вы не думали, что раз княгиня отдала нам этот приказ, то ничего другого сделать уже нельзя? – возмутилась Эльвира, впившись пальцами в локти. – И не будь она уверена, что Валентина действительно есть, то не посылала бы нас на переговоры с ней. А насчет Леса, будь шанс поступить иначе, она бы его не упустила. Она не станет подвергать нас опасности без причины.

– Что-то ты больно упорствуешь, – хмуро проговорил Рей. – Если у тебя нет скрытого дара заклинателя лесов или заклинателя нечисти, то не понимаю твоего рвения.

– Я просто верно служу своей княгине и доверяю ей свою жизнь, – фыркнула Эльвира.

– И не сомневаюсь, – в тон ей ответил Рей.

Дикой подтолкнул развоевавшуюся супругу к двери. Хоть он и являлся ангелом и по сути своей в еде не нуждался, все же находил в гастрономических шедеврах особое удовольствие. Не толстея, не испытывая изжоги или других последствий от перееданий, Дикой никогда не упускал возможности порадовать себя чем-то съестным.

Когда Майя вышла и Рей остался один, он вздохнул и прислонился лбом к холодному стеклу. Ему становилось все сложнее сосредотачиваться на работе, а работа была единственным способом как-то продолжать тянуть лямку жизни.

Все чаще снились кошмары, становилось страшно закрывать глаза. Его терзали темные видения, не дающие покоя. Если раньше Дафна снилась ему не чаще раза в месяц, то теперь и недели не проходило, как перед глазами представало ее лицо. Из-за частых таких снов Рей стал вспоминать о том, что само собой со временем забылось. Например, как она подкладывала ногу под себя, когда садилась, будь то пол или сервированный стол для важной встречи. Вспомнил, как загибала страницы книг, когда читала.

Рей как будто вернулся к тому, с чего начал. Словно не было этих четырнадцати лет, и он стал человеком совсем недавно. Воспоминания о прошлом стали ярче и четче, отчаяние от потери чернее и острее. Злость и обида воспылали с новой силой где-то внутри – на самого себя и всех вокруг за несправедливость. И душа стала такой неудобной, он практически ощущал ее физически – в совершенный сосуд впихнули что-то чужеродное и некрасивое. Все, как в первый год после отречения.

Также, как и в первый год все тыкали в его человечность, стараясь научить быть человеком. Что-то вроде: тебе стоит поесть или умрешь от голода, тебе не стоит так много пить, иначе организм не выдержит, и ты умрешь. Пить, собственно, стал также много, как в тот самый первый год, потому что понимал: все приходится начинать сначала.

Заново забывать Дафну, заново привыкать, что нужно есть минимум два раза в день, что не только спиртное, но и обычную воду надо пить, а три выкуренные сигареты подряд плохо скажутся на легких.

Хлесткие удары по щекам привели его в сознание. Обескураженное лицо Дикоя склонилось так близко, что Рей первым делом поспешил оттолкнуть его.

– Тебя всего трясло, – произнес Дикой осипшим голосом. – Я не знал, что делать.

Рей потер щеки, почувствовал ноющую боль в затылке. Огляделся по сторонам, понял, что оказался на полу.

– У тебя были судороги, – Дикой недоуменно хлопал глазами. – И давно это у тебя? Что это вообще? Почему не сказал раньше? Может, я могу помочь?

– Отстань, – отмахнулся Рей, с пыхтением поднимаясь на ноги.

– Ты точно можешь идти завтра? – Дикой встал, не сводя с Рея пытливого взгляда.

– Смогу.

– Рей, послушай, – Дикой развел руками в стороны. – Это серьезно. Я могу исцелить многие раны, но тяжелые болезни – нет. Если ты болен, то нужно …

– Я не болен, – отрезал Рей, потирая ушибленный затылок. – Просто мало сплю.

– Майя говорила, тебя беспокоят кошмары. Что снится?

Мышцы пульсировали в остаточном спазме, сокращаясь по всему телу. Казалось, что стоит хоть пальцем шевельнуть – снова накроет. Такого с ним еще не происходило. Может, так к человеку приближается смерть?

– Причал. Дафна. Майдана. Корабль, – ответил он хрипло.

Даже горло пульсировало, отдавая в виски. Расслабив узел шейного платка, Рей потер выпуклый узор на коже. Клеймо зудело, напоминая о себе, будто бы он мог хоть когда-то об этом забыть.

– Мне тоже ее не хватает, – пробормотал Дикой, опуская голову. – Но прошло уже четырнадцать лет, Рей. Надо ее отпустить. Она бы не хотела видеть тебя таким.

– Она бы хотела жить. Чего я дать ей не смог.

Не просто не дал, но отобрал. Если бы не он, она осталась бы жива и это истина, очевидная для всех. Демоны не могут быть счастливыми. А эгоистичное желание привязать к себе обычную ведьму привело к тому, что ее сгубила реальность его мира.

– Ты не виноват.

– Тогда почему я чувствую вину? – с раздражением выпалил Рей.

Дикой отпрянул, округлив глаза. Рей пошатнулся, оперся рукой на стол. Голова раскалывалась на тысячи осколков. Мышцы вдруг перестали пульсировать и вмиг задеревенели. Рей постарался дышать размеренно, чтобы снова не потерять опору под ногами.

– Потому что это нормально, – ответил Дикой. – Я тоже это чувствую.

Заново привыкать видеть сны, заново учиться примиряться с собственными чувствами, заново принимать, что Эльвира Ронаш теперь его соратница, а не одна из тех, что отняла все то, что у него было.

– И потому женился на той, что упекла Дафну в тюрьму, где она покончила с собой? – зло выпалил Рей.

Когда больно, лучший способ избавиться от этой боли – причинить ее кому-то другому. Дикой поморщился, отведя глаза в сторону.

Эльвира Ронаш служила главным обвинителем при Северном Верховном Суде. И с ее помощью началось дело об обвинении второго Миротворца Джахары Дафны Сарреван при правлении Моры из клана Розы. Процесс был долгим, изнурительным и закончился тем, что приговор был приведен в силу: заключить подсудимую на срок в тридцать лет.

Вечные Льды место особое, возведенное с учетом всевозможных колдовских способностей, благодаря которым преступник мог бы избежать заключения. От Столицы через Шадринское море проведен путь к острову, навеки скованному льдом – Вечный путь. Особенность его заключалась в том, что корабль проходил его за два дня, где буквально за несколько часов преодолевал первую половину маршрута, – колдовские ветра подгоняли его – пока не достигал незримой границы. Путь после растягивался на день с лишним, если благоволила погода, потому что за этой границей теряло силу абсолютно любое колдовство. Каким бы сильным ни был колдун, заточенный в Вечные Льды, он оказывался простым человеком. Без излечивающих заклинаний, регенерации, защитных амулетов и неестественной выносливости. Даже те, кто рожден существом магическим, как феи или оборотни, теряли все свои способности. Дафна была заключена именно в это место на тридцать лет. Попав туда в девятнадцать, она вышла бы почти пятидесятилетней женщиной и вряд ли бы смогла уже вернуть свою молодость и, что важнее, силу духа.

– Мы это уже обсуждали, – поморщился Дикой. – Что на тебя нашло? Зачем снова поднимать эту тему? Эльвира сильно раскаивается и всеми силами пытается загладить вину. Думаешь, ей не стыдно до сих пор смотреть нам в глаза? Она из кожи вон лезет, чтобы хоть как-то вымолить прощение.

– Мне в глаза она не смотрит, – Рей испытал острую нужду в крепком и ядреном. Например, в роме.

– Четырнадцать лет, Рей, – добавил Дикой. – Ты уже сделал шаг. У тебя растет дочь, Майя готова все для тебя сделать. Не останавливайся, живи дальше. Дафна бы этого хотела.

Вряд ли Дафна хотела бы, чтобы Рей завел семью с другой женщиной. И вряд ли бы она хотела, чтобы одна из двух погубивших ее, теперь занимала ее место.

Рей не раз хотел поквитаться с Эльвирой Ронаш. Каждый раз его останавливали Дикой, Майя или слишком большое количество выпитого алкоголя. Во всяком случае, так считали остальные. Сам же Рей понимал, что в действительности ему не хватало смелости. Он часто представлял, как горячая кровь ненавистной Ронаш будет течь по его рукам, и каждый раз ему ставилось дурно. Рей вообще с трудом уже мог поверить, что может лишить кого-то жизни из простой прихоти. Все, на что его теперь хватало – мордобой с такими же пьянчугами, как и он сам. Раньше с этим проблем у него не было. У демона с этим не было проблем, человек же оказался слишком мягким.

 

И в этом он тоже был виноват перед Дафной. Он был даже не в силах отомстить за нее до конца. Эльвира Ронаш не только осталась жива и невредима, но еще и заняла ее место, а Рей вынужден был это принять. Эльвира Ронаш вышла замуж за того, в чьей верности Рей никогда не сомневался. Но Дикой отчего-то решил, что ничего в этом плохого нет. Рей не говорил вслух, но порой давал понять свое отношение – иначе как предательство, он не мог назвать этот союз. Но и это принял.

Дикой тоже скорбел. Дафна ему была как сестра. И Эльвиру он тоже какое-то время ненавидел. А после объявил, что она от него беременна. Для Рея это событие стало причиной недельного запоя.

Пока его друг готовился к свадебному торжеству, Рей искал названия захватившим его душу чувствам. Гулянье отгремело, – Рей не счел нужным присутствовать на нем – названия отыскались. Горе утраты и боль от предательства друга. А еще бессилие. Его друг полюбил ту, что убила любовь Рея. И теперь из-за этого его руки не могли сомкнуться на ее шее.

Обманул, не уберег, не отомстил, зачал ребенка от другой – даже став человеком, Рей остался тем еще демоном, пусть бы и с красной кровью в венах. Он надеялся, что Дафна обрела покой в обиталище душ Небесных Чертогов и плевала на него с самого дальнего облака.

Демонское естество заменила человеческая душа. Человеческую душу поглотило отчаяние. Ногу свело судорогой, в горле образовался комок. Его вот-вот хватит очередной приступ.

Глава 3

С упоением чувствуя на лице свежий весенний ветер, несущий благие перемены, если верить постоянным предсказаниям, Тереза краем уха вслушивалась в жизнь Столицы. Шла она по кедровой роще с выложенными тропинками, оборудованными скамейками и прочими благами цивилизации, да наблюдала за этой самой цивилизацией, отвлекаясь от тягостных дум.

Вот за скамейку, с которой открывался прекрасный вид на пруд с лебедями, неистово сражались два вампира. Вероятно, дело было не столько в пруду и лебедях, сколько в особо густой тени, падающей от широкого дерева. Вампиры давно адаптировались к солнцу, но кровь предков давала о себе знать в неискоренимых привычках.

Дальше прямо на полянке расстелил узорчатые покрывала юный ковен ведьм. Девочкам от силы лет по тринадцать, но собственной значимости и гордости происхождения в них хоть отбавляй. Когда-то и Тереза была такой же.

Недалеко от ведьмочек нарочито небрежно рыл землю странный персонаж в темных одеждах. Невзрачный вид его сподвигал определить в нем деятеля мертвых искусств, однако же стоило приглядеться, как особо четко вырисовывался профиль обычного мага земли. Некроманты, стоит сказать, гораздо более рьяно предпочитали темное время суток, хоть солнечный свет и не вредил им, но вот все же эти ребята считали, что от света все беды.

У фонтана в виде статуи русалки высиживали эфемерные нереиды, сквозь которых радугой пробивались солнечные лучи. Прекрасные девы хохотали, обрызгивая прогуливающихся водой. Тереза благоразумно обошла фонтан стороной – вода, так уж сложились обстоятельства, была ей враждебной стихией, если только та не была заключена в ванне или стакане.

На небольшой площадке резвились молодые чародеи. Завлекая внимание дам, они сотворяли искристые заклинания, поднимая в воздух то драконов, то фениксов, то пегасов. Вокруг них собралась приличная толпа, но, к их сожалению, толпа эта состояла преимущественно из благородных женщин со своими чадами.

Миновав кедровую рощу, Тереза вышла к живописной аллее, если каменных многооконных монстров можно считать живописными. Эту часть города Гончая не любила – слишком много в ней отводилось камню и даже не снежному, а обычному, серому. На этой улице квартировали джахарианские умы – исследователи и ученые, поселившиеся тесно друг с другом в доходных домах, что змеями протянулись практически от самой площади порталов до южной окраины города. Но и этот каменный проспект Тереза быстро прошла, не задерживаясь. Ветер подгонял в спину.

На южной стороне Столицы раскинулись благодатные земли. Среди богатых домов выходного дня для джахарианской элиты разросся роскошный сад за высокой оградой. Там, в изобилии деревьев и цветочных полян скрывался небольшой особняк. Место это называлось Цветущей падью, ведь благодаря стараниям управительницы особняка этот сад цвел и благоухал круглый год.

Помимо цветов и редких растений падь была наполнена детским смехом, но уже не круглогодично и даже не круглосуточно – в этом месте царили порядок и дисциплина. Мора Розы тепло относилась к своим воспитанникам-сиротам, но спуску им не давала – сначала учеба и работы по саду, а уже потом веселье.

Место это оберегалось с особой тщательностью, госпожа директриса не любила непрошенных гостей, особенно если у тех намечались недобрые намерения. Тереза по текущей своей природе могла бы соотноситься именно с такой категорией людей, однако же, она имела некоторые привилегии, отчего была вхожа в Цветущую падь без затруднений.

Копя в себе возмущение и негодование, Тереза решила начать высказывать свои претензии еще до того, как откроет рот. А именно, вместо двери решила воспользоваться окном и, тем самым, продемонстрировать Море Розы свое отношение. Она без затруднений забралась по дереву на уровень второго этажа, перескочила по веткам и перепрыгнула на карниз дома. Окна кабинета директрисы пади Тереза знала безошибочно. Несколько манипуляций, и окно гостеприимно распахнулось перед Гончей.

Ругаться с Морой на тему манер можно бесконечно. Бывшая княгиня, но навсегда королевских кровей и дурного нрава, Мора щепетильно относилась к этикету, правильной речи и прилежному поведению любого, с кем сталкивалась. Войти через окно, а не через дверь – вопиющий вздор.

Тереза чувствовала себя уверено, не испытывая ни капли сомнений. Между ней и Морой был строгий уговор о том, что директриса должна хранить секрет наемницы во благо всех тех, кому этот секрет может причинить боль. Напрямую она его не нарушила, но пошатнула доверие Терезы, разболтав часть ее жизни княгине Валерии.

Повод для упомянутого недоверия запоздало показался Гончей сомнительным. Во-первых, Мора и Валерия не закадычные подруги, хоть и сестры. С момента передачи престола, они едва поддерживали связь по переписке, избегая личных встреч, о чем Терезе было хорошо известно. Во-вторых, Мора хоть ведьма и своенравная, но слову своему всегда верная.

И вот на этом моменте Тереза ощутила смутную тревогу, подернутую пеленой сомнений. В логической цепочке обнаружилась брешь, которую стоило бы предварительно обдумать и спокойно обсудить, но окно позади нее уже распахнуто, следы обуви на подоконнике зияют темными провалами, а дверь в кабинет открывается, впуская хозяйку этого места.

– О беспринципное дитя окон! – воскликнула Мора, сжимая в пальцах деревянную трубку. – Двери для кого придуманы? Или ты разучилась ими пользоваться?

Отступать поздно, пришлось идти в атаку.

– У меня к тебе разговор! – выпалила Тереза, радуясь, что чудесная маска Гончих скрывает в голосе такие огрехи, как истерично высокий тон. – Как ты могла разболтать Валерии что-то обо мне? Зачем ты сказала ей, что я была Миротворцем?

Вышло топорно и отчасти неубедительно, потому что уже на середине фразы Тереза поймала на себе выразительный взгляд Моры, и вся спесь пошла на убыль.

Молчание затягивалось. Если Валерия обладала глазами олененка, то ее старшая сестра имела глаза пумы. С каждой секундой Тереза сильнее тушевалась, опуская плечи, чтобы уменьшиться в размере. Она судорожно придумывала заклинание стирания памяти, которое подействовало бы даже на такую ведьму, как Мора Розы.

– Сними маску и сядь за стол. Я налью чай, – закрыв за собой дверь взмахом руки, Мора прошествовала к столику с чайным сервизом.

Так резво Тереза еще не раскрывала свое лицо, но приказ Моры есть приказ Моры. Сняв следом капюшон, села за стол, чинно сложив руки на коленях – класть их на стол дурной тон.

Ерзая в кресле, Тереза не сводила взгляда с ровной спины Моры, утянутой корсетом. Фарфор сервиза звонко постукивал в ведьминых руках, успокаивающе журчал ручеек наливаемой заварки. К таким вещам, как заваривание чая и набивание трубки табаком, Мора относилась серьезно и всегда делала это своими руками, избегая колдовства.

Бронзовая парча платья завораживающе отблескивала в солнечном свете. Вившийся дым из трубки директрисы приобретал формы несущегося за горизонт табуна лошадей, распространяя по кабинету запах вишни.

Директриса молча поставила перед Терезой чашку и села напротив. Прежде чем нарушить молчание, она снова выпустила клуб дыма. К уже ускакавшему табуну прибавилось два отставших жеребенка с пышными гривами.

– Рассказывай, – кивнула Мора, сквозь дым глядя на Терезу.

– Ну, я уже сказала, – пробормотала Тереза. Перед Морой она всегда ощущала робость. Даже оставив престол, именитая ведьма оставалась величественной и грозной, ей не составляло труда одним движением брови остудить самый горячий пыл. – Зачем ты проболталась Валерии?

– О чем?

– О том, кем я была.

– По-твоему, я могла проболтаться? – последнее слова Мора выделила так, что Терезе срочно захотелось сбежать по неотложным делам.

– Валерия так мне сказала, – она потянулась к чашке, но, коснувшись ее, обожглась и отдернула руку. – Она пришла ко мне. Нашла меня и сказала, что узнала от тебя, где меня искать.

– Дафна, – Мора наклонилась чуть вперед. Каштановая коса соскользнула с плеча, закачавшись у пышной груди. – Я не знаю, где ты живешь.

Тереза молча хлопала глазами. Сейчас бы скрыть покрасневшее от стыда лицо за маской и хоть немного ощутить себя защищенной.

– Как не знаешь? – выдавила она.

Мора вскинула брови и откинулась на спинку.

– Вот так. Откуда? Ты же не говоришь.

– А про Миротворца? – отчаянно спросила Тереза. – Тоже не говорила?

– Я не говорила с Валерией больше двух месяцев. Даже о погоде. Расскажи по порядку, – голос Моры потеплел. – Зачем она приходила к тебе?

– Просила сопроводить Миротворцев на задание через Лес Теней.

Чтобы хоть немного избавиться от нахлынувшей робости, она встала из-за стола и прошлась по кабинету. Но робость эта присутствовала всегда и везде, если рядом оказывалась Мора Розы.

Непревзойденной красоты, королевской стати, с безупречным вкусом, а главное с легко считываемой уверенностью в каждом жесте, эта ведьма заставляла меркнуть всех рядом с собой. Несмотря на свой почтенный возраст, переваливший давно за сотню лет, Мора сохраняла завидную гладкость кожи и густоту каштановых волос. Но все же, внешность была не самым главным атрибутом директрисы. Было в ней что-то такое колдовское, что заставляло пугливо опускать глаза, когда она начинала говорить, да покорно кивать головой, соглашаясь с каждым ее словом.

– И ты согласилась?

Тереза обернулась через плечо и заметила хитрый блеск в глазах директрисы.

– Мора, – с нажимом произнесла она, поморщившись. – Ты понимаешь, что она как-то смогла найти меня, да еще и узнать, кем я была раньше? Что, если она знает больше?

– Знала бы, воспользовалась бы уже, – Мора позволила себе тонкую улыбку. – Валерия не умеет плести интриги. Тонкая работа не для нее, если уж что и имеет в руках, сразу же пускает в ход.

Терезу это ничуть не успокоило.

– Она могла приставить к тебе кого-то, кто выследил тебя, – предположила Мора, отпивая чай.

– Я бы заметила.

– Значит, не заметила, – констатировала Мора.

– Нет, ерунда, – наемницу передернуло от такого кощунственного предположения.

– Иначе никак. По-твоему, кто еще мог знать и рассказать Валерии о твоем прошлом и где тебя найти?

– Никто! – выпалила Тереза и после задумалась. – Разве что Торан Паса, – замолчала, обдумывая мысль. – Но никто не знает, где находится Торан Паса!

– Это ваше гончее общежитие?

Тереза едва не задохнулась от такого пренебрежения. Мора Розы обладала удивительным талантом обесценить даже самый дорогой бриллиант.

– Не общежитие, а обитель, где обучают Гончих мастерству.

– Теперь это так называется, – Мора дернула бровями.

Директриса никогда не одобряла выбранного Терезой пути. Точнее, не одобряла выбора Дафны, своей названной дочери.

Оказавшись заключенной в тюрьме, откуда даже к милосердным богам не дозваться, Тереза – тогда еще официально Дафна – сначала терпеливо ждала, что друзья ее не оставят и сделают все, чтобы она не отсиживала ни за что назначенный ей срок. Время шло, а тянулось оно беспощадно, и Дафна стала понимать, что либо друзьям не под силу ее спасти, либо же не так уж им это надо. В последнем ее упорно убеждали – у надзирателей в Вечных Льдах времени много, а поболтать они любят.

 

Одно обстоятельство накладывалось на другое, и Дафна пришла к мысли, что нужно выбираться как-то самой. Провести в заключении тридцать лет ей было никак нельзя. Вот так и появилась Тереза, вставшая на путь темного ремесла под предводительством Ангелара Рица – вождя клана Гончих.

Согласившись на сделку с Ангеларом Рица, Бешеным Псом, Тереза заплатила особую цену. Он вытаскивает ее из тюрьмы, дает год на «реабилитацию», а после она ответственно выполняет всю заказанную ей работу, выплачивая должок. Помимо прочего, дабы не оставить ей возможности увильнуть, одно из условий, нарушение которого каралось не только ее смертью, заключалось в том, что никто из ее близких, никто из ее прежнего окружения не должен знать о ней и о том, что она жива.

Срок договора истек, Тереза честно выплатила свой долг, но к тому моменту минуло уже пять лет. Слухи о гибели Дафны Сарреван – официально доблестно почившей при выполнении задания, но никак не покончившей с собой в тюрьме – поутихли, ее имя покрылось мхом в окружении могильных кипарисов. И тогда Тереза Анцафел рискнула показаться на свет божий, а именно – прийти к Море Розы.

Казалось бы, отчего не явиться сразу к тем, о ком она больше всего тосковала? К лучшему другу, к жениху, в конце концов. Причина до скрежета в зубах проста: ее друзья зажили новую жизнь, похоронив свою подругу, завели семьи, обрели счастье и, какой никакой, но покой. Разрушить это она не могла. Взвесив все, Тереза открылась только перед Морой Розы.

Мора, пылкая натура, с порога тогда взвилась, разразилась бурным скандалом, а после на протяжении нескольких часов держала Терезу в своих горячих объятиях, растирая по румяным щекам непрошенные слезы. Но не прошло и часа, как Мора снова разразилась скандалом. Где это видано, чтобы достойный Миротворец, ее названная дочь, да вдруг встала на путь незаконных дел? Мора с огромным презрением относилась к разного рода негодяям, какой бы авторитет те себе ни сколотили и какой властью бы ни пользовались. Клан Гончих, если подумать, был самым лучшим в своей стезе, элита наемных элит, но для Моры Розы Гончие оставались отъявленными негодяями с раздутым эго.

Сколько дней Мора потратила, чтобы убедить Терезу одуматься, перестать прятаться и заниматься ересью. Ее кровная семья и друзья даже после пережитых страданий лишь вздохнут с облегчением, когда узнают, что она жива. Тереза с этим не соглашалась, Море пришлось уступить и поклясться, что будет держать язык за зубами.

– Может, – Мора пригубила чай. – Никто не знает, где находится башня Гончих, но зато самих Гончих в Столице пруд пруди. Сущий беспорядок!

– Чтобы кто-то из Гончих заложил своего соратника? – Тереза нахмурилась. – Да быть такого не может. Это противоречит кодексу, никто не согласится ни за какие деньги так поступить. Это подло и низко. Нет, ерунда.

– Подло и низко, – повторила Мора, кивая. – Сказал палач о насильственном убийстве.

– Мора! – возмутилась Тереза. Директриса подняла на нее янтарные глаза с самым благодушным выражением лица. – Нет, кодекс поощряет междоусобицы, но запрещает раскрывать тайну лица и все то, что с ним связано. За это полагается одноразовое наказание, после которого останешься нем навсегда.

– Неужели нет того, кто считает себя выше кодекса? – Мора многозначительно вскинула брови. – Главарь, например.

– Нет, кодекс писан не им и не ему его нарушать, – Тереза села обратно за стол. Задумалась, потирая лоб. – И все же, кто-то сдал меня.

Мора покачивала трубкой, наблюдая, как по полу разбегаются солнечные зайчики от ее перстня.

– Кто-то, кого Валерия нашла сама и принудила нарушить кодекс.

– Не хочу в это верить, – вздохнула Мора. – Моя сестра связалась с наемниками. Это такое пятно на репутации.

Она постучала трубкой по краю стола и поднесла к губам. Затяжка, и вырвавшийся дым обратился стаей воронов.

– Зачем она отправляет Миротворцев в Лес Теней?

– Через Лес, – поправила Тереза, отвлекаясь от неутешительных мыслей. – Во Владения Тумана. Она приняла это решение с подачи Совета Феникса. Во Владениях сейчас находится Валентина Лески, зачинщица недовольств. Валерия отправляет Миротворцев, чтобы они смогли договориться о мирном разрешении. Через портал идти нецелесообразно, Валерия убеждена, что Валентина не заинтересована в диалоге. У портала их наверняка перехватят. Проход через Лес кажется ей лучшим решением. Я ей нужна, чтобы оберегать Миротворцев.

– И что ты думаешь? Сможешь с этим справиться? – Мора взглянула на Терезу, отчего Гончая поежилась.

– Лес опасен. Лишние руки не помешают, – не сразу, но нашлась она с ответом. – Рей человек, Дикою, как ангелу, будет тяжело, Майя Гош не владеет каким-то выдающимся даром, да и мечник она посредственный, насколько я знаю. Одна Эльвира сильна, но да и ей не справиться в одиночку.

– Хорошо, – директриса кивнула.

Вспомнив об уже остывшем чае, Тереза взялась за кружку. Поднеся к губам, уставилась на плавающие чаинки.

– Может, ты поговоришь с ней? – чаинки завораживали и дарили умиротворение. – С Валерией. Нельзя отправлять Миротворцев через Лес Теней. Это очень опасно.

– Кто я, чтобы указывать княгине? – Мора отложила трубку. – Княжеские приказы не принято оспаривать, а работа Миротворцев в целом опасна.

Тереза вздохнула, поставив чашку на блюдце.

– Ты ее сестра. И это очень безрассудный приказ. Верная смерть. Почему не было решено выманить или хотя бы перехватить кого-нибудь из приспешников Валентины, чтобы вызвать ее на диалог? Зачем идти на такой риск?

– Ты меня спрашиваешь? Тебе стоило сказать об этом Валерии, когда она приходила к тебе.

Тереза с шумом выдохнула через нос. Порой Мора поражала собственной упертостью. Как она отреклась четырнадцать лет назад от трона в пользу своей сестры, так даже и говорить больше не желала обо всем, что могло быть связано с правлением. Она сама себя отрезала от этого мира и не соглашалась даже в самые трудные времена вмешиваться. Сколько бы Тереза ни спрашивала, Мора так ни разу и не объяснила причин своей категоричности.

– Думаю, Валерия решилась на такой шаг потому, что она никому не доверяет, – задумчиво протянула Мора. – Никому из солдат. Это наводит на мысль, что мятеж глубоко пустил корни.

– Она доверяет Миротворцам. Но отправляя их через Лес Теней, рискует лишиться последних людей, которым может доверять.

– Она им очень доверяет. Настолько, что не сомневается – они выполнят свой долг ценой собственной жизни.

Тереза изумленно уставилась на директрису.

Долг Миротворца оберегать княжество ценой собственной жизни. Долг Миротворца оберегать князя ценой собственной жизни. Князь обязан верить, что Миротворец выполнит долг.

– Они не выполнят свой долг, если отдадут жизни, – возразила Тереза. – Как они доберутся до Владений, если умрут по пути? Ерунда какая-то. Валерия и раньше удивляла своими приказами, но это переходит все границы нелогичности.

– Выполнят, – бесстрастно ответила Мора. – Ценой собственной жизни и выполнят. Валерия не хочет, чтобы Миротворцы вышли из Леса. Преподнесет в жертву, выставив их смерть как нападение врага. Лес убьет их, но людям скажут не это.

Мора встала, зашелестев платьем. Прошлась по кабинету, держа сцепленные в замок руки перед собой. Кабинет директрисы был донельзя уютным – теплые оттенки деревянной мебели, множество ароматных цветов в вазах, стеллажи, уставленные ведьмовскими атрибутами, а еще ловец солнца, переливающийся под потолком и бросающий на пол разноцветные блики. Все это овевал душноватый, но приятный запах табака, то фруктового, то ягодного, то медового.

– Зачем она тогда наняла меня? – нахмурилась Тереза.

Ее захватывало ощущение погружения в соседскую выгребную яму. Ладно бы еще своя была, с этим можно как-то смириться и натянуть на лицо вымученную улыбку. В чужой яме даже иллюзию воодушевления сохранить невозможно.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23 
Рейтинг@Mail.ru