Анна Гур
Семья для миллиардера
Глава 5
Прямота Бронницкого удивляет. У меня сердце почти останавливается и рот на мгновение приоткрывается, демонстрируя букву “о”. Надо же… Мужчина, сидящий напротив меня, удивляет своей прямолинейностью.
На мгновение вскидываю брови, и Бронницкий совершенно равнодушно пожимает плечами.
– Вы обязуетесь всецело подчиняться пожеланиям заказчика. Его указы – это прямое руководство к действию. Вы должны правильно питаться, соблюдать режим и прочая, прочая, прочая. В принципе, ничего сверхчеловеческого. Все для блага ребенка…
Виталий Петрович говорит довольно рассудительно и заставляет меня проникнуться, хотя я интуитивно чувствую, что мужчине глубоко параллельно на мои переживания, проблемы и эмоции. Здесь и сейчас он подходит к вопросу сотрудничества, как сухой делец.
– И все же… я не понимаю… вы на основании одной медицинской карты решили, что я вам подхожу?
Смутное сомнение закрадывается в сердце, но мужчина, сидящий напротив меня, лишь ухмыляется.
– Валерия Игоревна, вы девушка разумная. Я вам вот что скажу. Мы просто так женщин с улицы не берем. Разумеется, моя служба безопасности проверила вас от и до. Я знаю все. И, конечно же, факт, что ваш отец находится в реанимации, я знал еще до того, как вы мне открыли. Была проверена также и ваша медицинская карта, ведь написать можно все, что угодно. Другой вопрос, насколько это все соответствует действительности. Вот это уже отдельный вопрос. И, конечно же, ваша биография была проверена, информация была направлена нашему заказчику и пришел утвердительный ответ. Скажем так. Ваша кандидатура была принята…
Холодный голос. Такой же взгляд. А у меня по мере того, как мужчина говорит, ледяные иголки по позвоночнику рассыпаются.
Страшно становится от могущества людей, к которым я попала… Меня внутренне колотит. И если этот Бронницкий всего лишь работает на человека, с которым мне предстоит заключить контракт, то до безумия страшно становится, кто же тогда этот самый заказчик, которого я не должна знать до момента, как подпишу договор…
– Таким образом, все предельно ясно, Валерия Игоревна.
Киваю в легком шоке на слова Бронницкого. Страшно становится от подобных возможностей, но, с другой стороны… на противоположной чаше весов деньги, которые я получу за свое сотрудничество.
– Мне ничего не ясно, – отвечаю слегка дрожащим голосом, – ваша прямота лишь пугает…
Откидывается в кресле, чуть запрокидывает подбородок, явно демонстрируя свое отношения ко мне. Теперь вижу, что Виталий Петрович, мягко говоря, видит во мне букашку, которая по каким-то критериям подходит.
– Ничто не мешает вам прямо сейчас встать и покинуть этот ресторан. Соискательниц много и, разумеется, по критериям пройдет другая…
Мне ясно дают понять, что свет на мне клином не сошелся, и я улыбаюсь краешком губ, переживая всплеск негодования и злости. Так как Бронницкий озвучил, что всю подноготную мою уже перевернул, и при этом мужчина остается совершенно равнодушным к чужому горю. Его интересует только соискательница на роль суррогатной мамы, а почему и что заставило меня идти на эту крайность, мало волнует.
Это жизнь. И она очень жестокая. Я уже поняла. Вдох – выдох. Стараюсь взять себя под контроль. Отчего-то взглядом вновь скольжу по дорогому ресторану и его посетителям. Вновь вижу ухоженных девушек, одетых ярко и броско, привлекающих внимание…
Для них, возможно, сумма, которая нужна мне для операции отца, не является неподъемной и им не нужно бросаться в крайности, чтобы оплатить шанс на жизнь дорогого сердцу человека…
Вновь смотрю на Бронницкого, изучающего меня из-под бровей, а сама, собравшись, будто в прорубь падаю, ледяную и утягивающую меня моментально на дно, задаю свой решающий вопрос:
– У вас есть ручка?
– Оперативно, – отвечает, улыбнувшись одними губами, но при этом тянется рукой и достает из внутреннего кармана пиджака золотой стилус.
Конечно, обычные шариковые ручки не для таких небожителей. Протягивает мне, и я тяну на себя холодный металл, но Бронницкий не отпускает.
– И все же мой совет: для начала прочесть документ. После того, как поставите росчерк, Валерия, обратной дороги не будет.
Выговаривает совершенно четко. Здесь не то, чтобы жалеют меня. Просто владелец клиники дает понять всю глубину ямы, в которую я падаю. Разумеется, документы, которые мне дают на подпись, составлены юристами и так, что не отвертеться…
– Обратите внимание на пункт неустойки, которую вам придется выплатить, если вы нарушите пункты контракта. Страница пятнадцать, – подсказывает, а я на себя ручку тяну, и мужчина, наконец, отпускает.
Листаю контракт и нахожу пункт, который советует просмотреть Бронницкий. На мгновение у меня в глазах темнеет, когда осознаю, что именно читаю.
– Неустойка в двойном размере от выплаченной суммы?
Обращаю ошалелый взгляд на мужчину и сглатываю едкий ком, который ядом становится поперек моего горла.
– Да, Валерия Игоревна, контракт довольно жесткий и все пункты тщательно продуманы. Имейте в виду, когда я говорю, что обратной дороги у вас не будет – это не риторика и не игра слов. Вы не сможете отойти от договора, пока не выполните все условия, иначе последствия будут неподъемными…
– Как я уже сказала, у меня выбора нет, Виталий Петрович…
Отвечаю и сжимаю ручку в пальцах.
– Я понимаю. Но все же мое дело убедиться в том, что вы все осмыслили и идете на этот шаг добровольно.
– Осмыслила, – повторяю, пытаясь придать голосу уверенности.
– Хорошо. Еще обратите внимание на пункт двадцать пять. Вы обязуетесь выполнять все требования заказчика.
– Да. Альфия Муратовна сказала, что я должна тщательно следить за всеми назначениями и исполнять все требования, пить витамины и прочее по расписанию.
Выслушивает меня с каким-то странным лицом, а мне все кажется, что в уголках губ мужчины едва заметная ухмылка скрывается.
– И это тоже, – отвечает с легкой паузой, – а также любой приказ. Вся ваша жизнь на определенный отрезок времени будет подчинена требованиям заказчика. Его слово – прямое указание к действию.
– Я без вредных привычек, господин Бронницкий, и, думаю, здесь вам опасаться нечего. Все указания врачей вашего заказчика будут исполнены.
Прищуривается. Мои слова повисают в воздухе и мне все кажется, что владелец клиники внесет еще какие-то пояснения, но в этот момент звонит его телефон.
Бронницкий отвлекается. Достает навороченный гаджет и смотрит на номер входящего, подбирается как-то. Ощущение даже остается, будто он прямо сейчас палку проглотил, настолько он становится прямым и напряженным.
– Да-да, конечно! Как раз занимаюсь этим вопросом! – выговаривает с рвением и отчего-то поднимает карие глаза на меня и в этот момент они становятся острыми, подобно бритве. – Разумеется.
Откладывает телефон. Барабанит пальцами по столу и все так же продолжает разглядывать меня, а затем обескураживает резкой сменой темы:
– В вашей медицинской книжке, Валерия, также отмечено, что у вас не было партнеров в сексуальном плане… и здесь у нас возникает проблема…
Меня будто ледяной водой окатывают. Вспоминаю слова Альфии Муратовны относительно того, что у меня не было партнеров, и понимаю, что в принципе то, на что я иду, не может быть проведено…
Тушуюсь. Сцепляю руки, в то время как Бронницкий внимательно наблюдает за мной.
– Валерия. Вам нечего стесняться, – выговаривает совершенно ровно, – здесь вопрос, скорее, в том, насколько вы готовы пойти на подписание договора…
– Я уже сказала, что подписываю, – отвечаю четко, сжимаю пальцы в кулаки, – а этот вопрос можно уладить…
– Конечно, можно, – высокомерно отвечает Бронницкий, – но я хотел вас уведомить, что заказчик в курсе сего обстоятельства и, несмотря на подобный, скажем так, фактор, все равно согласен заключить с вами контракт при условии, что решение этого вопроса будет уже после подписания…
Бронницкий говорит так обтекаемо, что мой измученный переживаниями мозг отказывается воспринимать ситуацию адекватно…
– Я не… понимаю… – выдыхаю и ощущаю, как ладошки потеют, сердце перестает биться в груди, но мужчина передо мной остается все таким же высокомерно собранным и абсолютно равнодушным.
Все же врач он, поэтому любая тематика воспринимается с профессиональной холодностью.
– Я говорю о том, что в каком состоянии вы подпишите этот контракт, в таком и направитесь к моему заказчику, – отвечает, явно теряя терпение, а вот я опять ничегошеньки не понимаю…
– В каком состоянии? – уточняю едва слышно.
– Валерия Игоревна, – тяжкий вздох и Бронницкий снисходит до вопроса, – вы все еще девственница? Ничего не изменилось с нашей последней встречи?
У меня глаза на лоб почти лезут. С моими проблемами и переживаниями как-то об обустройстве собственной личной жизни я мало могла думать.
– Д-да, – отвечаю, еще больше краснея.
Мне кажется, что меня с головы до пят жаром стыда обдает. Все же говорить на столь интимную тему с посторонним человеком крайне неловко. И пусть передо мной владелец клиники и врач, но все же…
– Вот и хорошо, – опять совершенно индифферентно поясняет Виталий Петрович, – учтите. Пунктом контракта является условие, по которому в каком внешнем и физическом виде вы подписываете контракт – в таком и попадаете к заказчику.
Опять хмурюсь. Мне кажется, мой мозг буквально отказывается воспринимать корректно разговор с этим мужчиной, которого моя непонятливость явно уже начинает раздражать.
– Обратите внимание на подпункт на десятой странице. Там указано дословно, что вам запрещается менять что-либо… Скажем, волосы сейчас, как вижу, у вас длинные – значит, недопустимо явиться к заказчику коротко стриженой, ногти короткие, значит, с наращенными не являемся. И так по аналогии дальше. В каком физическом состоянии вы находитесь в данную минуту, в таком и встретитесь с клиентом. Валерия Игоревна, вы меня понимаете или мне перейти на более доходчивый язык?
Вскидывает бровь и слегка подается вперед. Буравит меня цепким взглядом, и я киваю.
Что-то темное проскальзывает в глазах мужчины, когда он, слегка улыбнувшись, оглушает меня откровением:
– Хорошо. Так как вы сейчас девственны, то такой же и попадете к моему заказчику. И никак иначе.
Кажется, состояние дичайшего шока, в котором я нахожусь после этих оглушительных слов, просто отключает все мои реакции.
Я просто смотрю на владельца клиники и ничего не понимаю. Хлопаю глазами. Один раз, другой.
– Воды попейте, Валерия Игоревна, вам невыгодно сейчас падать в обморок, иначе я отложу подписание контракта на неопределенный срок, пока не проведу все возможные анализы, чтобы понять, является ли ваша потеря сознания каким-то спонтанным явлением или же побочка определенных болезней…
Делаю ровно так, как говорит Бронницкий. Вода освежает и позволяет удержать контроль. Сознание я не теряю, мушки перед глазами прекращают бегать.
– Не стоит так пугаться, Валерия Игоревна. В моих словах нет ничего из ряда вон выходящего. Ну, скажем, девственная плева является препятствием, ну поспешите вы с решениями и решите избавиться от нее непонятно с кем, где подцепите еще какие заболевания, а это все отразится на последующей беременности и развитии ребенка, оно нам надо?
Спрашивает, высокомерно вскинув бровь, и я качаю отрицательно головой.
– Вот и я про то. Сейчас вы чисты, как стеклышко, так что мы этот момент так и оставим. Устранение и прочие вопросы – будете решать напрямую с моим заказчиком. Еще раз говорю, в документе, который вы подпишете, все детально прописано, и вам придется надлежаще выполнять все, что вам будет сказано. Как-то так, Валерия Игоревна. Решение за вами.
Замолкает и смотрит на дорогущие часы, которые опоясывают запястье мужчины. Дает понять, что я уже излишне много времени отнимаю у столь занятого человека.
А я сжимаю ручку, которую Бронницкий ранее мне дал, сжимаю и смотрю в глаза мужчине.
– Скажите, а когда деньги появятся… мне надо их успеть перевести…
Понимает, о чем я, с полуслова. Кивает и обнадеживающе улыбается.
– Как только поставите подпись, я лично сделаю перевод на ваш счет. Не беспокойтесь, Валерия Игоревна. Мы серьезная организация, которая работает в этой сфере не первый год, и мы всегда выполняем все условия по контрактам.
Киваю. Решаюсь. Документ оказывается передо мной и Бронницкий помогает мне, указывает, в каких именно местах я должна поставить подпись.
– Ну вот и все, – выговаривает с какой-то победой, а я смотрю в холодные глаза мужчины и как-то заторможено повторяю его же фразу:
– Ну вот и все…
Виталий Петрович поднимает свой бокал в безмолвном тосте, будто за меня пьет, и делает небольшой глоток.
– Ну что же, тогда за плодотворное сотрудничество, – говорит с подтекстом, и я понимаю, что у этого сотрудничества обязательно будут плоды.
В эту секунду я отдала свое тело. Не хочу думать об этом. Для девчонки, которая и не жила толком, все, что происходит, просто не вписывается ни в одни рамки.
Возвращаю мужчине ручку, отодвигаю от себя контракт, как ядовитую змею, и смотрю в глаза Бронницкому.
– Отлично, Валерия Игоревна, ожидайте звонка. В самое ближайшее время с вами свяжутся и скажут, что и как…
Продолжает совершенно удовлетворенно вещать, улыбается, будто куш сорвал, и где-то, наверное, так и есть. Услуги Бронницкого явно оплачиваются, неспроста же он выступает посредником и так печется обо всем.
Вопрос денег становится очень остро.
– Хорошо… – отвечаю, сжав пальцы, и перебарываю себя, вновь задаю вопрос, – а когда мне ждать оплату?
Сразу же тушуюсь под серьезным взглядом мужчины.
– Мне просто как можно быстрее нужно решить вопрос с отцом…
Кусаю губы, в то время как Виталий Петрович спокойно берет телефон и делает звонок. Из-за моего непонимания коротко улыбается и поясняет:
– Сейчас решу вопрос в бухгалтерии.
Киваю и успокаиваюсь. Хотя внутренне остаюсь напряжена. Все упирается в деньги. В эти чертовы бумажки, без которых никто отца лечить не будет и без которых у самого дорогого человека для меня в этой жизни нет шансов на выживание…
Опять мысли подкатывают комом в горле, и я делаю глоток, чтоб прогнать тошноту, которая накатывает из-за стресса, в котором я постоянно пребываю.
Мой телефон пиликает, принимаюсь копошиться в сумке, достаю гаджет и чуть не роняю, так как приходит оповещение из банка о поступлении денег на счет, и от количества нулей, которые я вижу… мне становится дурно.
Поднимаю глаза на Бронницкого, который отслеживает мое состояние и отвечает совершенно спокойно:
– Деньги переведены, Валерия Игоревна. Осталось дело за малым…
Вопросительно смотрю на мужчину, и Виталий Петрович сдержанно улыбается:
– С вами свяжутся.
Киваю. Сжимаю телефон в руках.
– Конечно, я готова, только мне нужно урегулировать вопрос с отцом, – отвечаю чуть с задержкой и жду от Бронницкого недовольства, но его не следует.
Мужчина сдержанно кивает. Будто дает отмашку, затем заканчивает нашу беседу.
– Ваш экземпляр контракта, – протягивает мне бумаги, которые я осторожно забираю, – можете ознакомиться со всем сводом правил, которых вам придется придерживаться.
Выговаривает с нажимом, а я… я просто не хочу туда заглядывать. Сейчас не до этого. Мой главный вопрос и стремление – спасти жизнь отца.
– Мой водитель отвезет вас, – все так же ровно поясняет Виталий Петрович и я выдыхаю, когда оказываюсь в теплом салоне, где звучит приятная и ненавязчивая музыка.
Я смотрю на темные улицы, мокрые после дождя, и не понимаю, что именно чувствую. Разблокировываю телефон и смотрю на смс из банка.
Деньги не просто огромные, они запредельные какие-то, и на сердце у меня слегка теплеет, так как этой суммы точно хватит, чтобы организовать лечение отца за рубежом…
Машина останавливается у моего дома. Спешу распрощаться с индифферентным водителем и быстро иду домой, закрываю дверь за собой и только после этого позволяю себе слабость.
Сползаю по гладкой поверхности, шлепаюсь на попу и отчего-то реву, слезы текут градом, а я на бумаги смотрю, рассыпанные по полу, и отчего-то чувство у меня такое, будто я контракт с самим Дьяволом заключила…
Не знаю, сколько я так сижу, сколько времени проходит, но останавливаюсь я только тогда, когда, по ощущениям, у меня заканчиваются слезы…
Поднимаюсь неуклюже и иду в ванную, долго стою под струями, пытаясь осознать, что на определенный отрезок времени мое тело перестает принадлежать мне…
– Хватит, Лера, нельзя рыдать…
Шмыгаю носом и вылезаю из-под обжигающих капель, заворачиваюсь в халат, даже волосы не сушу, настолько чувствую себя измотанной и выжатой…
Добираюсь до постели и буквально валюсь на нее, думаю, что не усну, что не удастся отбиться от мыслей, которые не дают покоя, но мой организм настолько измотан, что меня вырубает моментально, я проваливаюсь в глубокий сон без сновидений и последнее, о чем думаю, прежде чем отключиться – это не миллиардер, который решил себе купить ребенка, который будет принадлежать только ему, и выгодно взял мое тело во временное пользование, а отец и разговор с врачом, который я запланировала с самого утра…
Я думаю только о спасении отца, думаю об этом, чтобы не сломаться, чтобы не разбиться на части, ведь мое сердце кричит о том, что просто так такие большие деньги не отдают и во всем этом есть какое-то двойное дно, в которое я не хочу углубляться, не могу себе позволить просто, лучше еще немного пробыть в неведении, и самое главное – успеть спасти жизнь отца…
Глава 6
– Ну что могу сказать, Валерия Игоревна, деньги вы перечислили. Сейчас мы будем заниматься всеми вопросами относительно организации операции вашего отца за рубежом.
Выдыхаю и смотрю в лицо врача. Скупое. Безэмоциональное. Сейчас, когда перевод подтвердила бухгалтерия, Виктор Дмитриевич информирует меня относительно этапов, которые мы будем проходить.
– Скажите, доктор, а отец выкарабкается? – спрашиваю с надеждой, и лечащий врач папы морщится.
– Валерия Игоревна, мы не волшебники. Счастье, что вам удалось найти такую сумму в столь короткий срок, это увеличивает шансы и они весьма неплохие, но конечный итог зависит от многих факторов. А также и от реабилитации, которую впоследствии будет проходить ваш отец…
Слово «реабилитация» звучит для меня в новинку, и я сразу же подбираюсь.
– Реабилитация? – повторяю с задержкой, и врач кивает.
– Конечно, Валерия Игоревна, от уровня и методики, которая будет применена во время реабилитации, также зависит многое…
– А … сколько стоит реабилитация? – спрашиваю и чувствую, как ком в горле все растет, но врач поднимает руку.
– Давайте сейчас об этом не говорить, Валерия Игоревна. Все же я считаю, что всему свое время. Конкретно сейчас перед нами главная цель – это операция за рубежом. Я не буду лукавить, шансы, как я и сказал, весьма неплохие, но все же… Исход может быть любым, но это хотя бы шанс… возможность выжить, дальше будем наблюдать, как только показатели придут к определенным знаменателям, тогда будет подключена и реабилитация, и сумма за должный уход, и прочее… она мало отличается от той, которую вы заплатили за операцию.
Врач меня буквально оглушает цифрами, и я понимаю, что то, на что я согласилась… на счете у меня остались еще деньги, но их… не хватит…
Прикусываю губу. Видимо, опять бледнею, так как врач подает мне бокал с водой.
– Валерия Игоревна, давайте договоримся. Я немного психолог, поэтому возьму смелость подсказать вам следующее – не стоит думать о проблеме до того, как она появилась. Сейчас наша главная задача – это операция. Мы сделаем все, чтобы все прошло гладко. Мы сделаем все от нас зависящее, а что будет дальше… Время есть. Посмотрим на постоперационный период, там уже будет более ясно, что именно я буду вам советовать, а пока… думаем о насущном.
Виктор Дмитриевич говорит разумные вещи, к которым я стараюсь прислушаться, но все же мысль о том, где достать аналогичную сумму – не отпускает…
– Валерия Игоревна. Не беспокойтесь. Как я и сказал, со свей стороны мы сделаем все возможное. Я вам позвоню.
Прощаюсь с врачом, покидаю больницу в расстроенных чувствах. Еще утром я летела в больницу, окрыленная тем, что все-таки удалось найти деньги, а сейчас… сейчас от радости не осталось и следа, потому что проблемы не исчезли, они всего лишь видоизменились…
За своими мыслями я не замечаю, как прохожу пару кварталов, сворачиваю вообще не в ту сторону. Моя автобусная остановка остается в другой стороне. Останавливаюсь и пытаюсь понять, как идти, чтобы выбраться на нужную мне остановку…
Тяжелые мысли кишат в голове, подобно разворошенному гнезду гадюк, и я не сразу понимаю, что у меня телефон звонит.
Нащупываю гаджет в сумке. Номер, с которого мне звонят, не определяется, но я по инерции отвечаю.
– Валерия Игоревна, – раздается четкий мужской голос… и у меня пальчики на ногах поджимаются от напряжения…
– Да. Это я, – отвечаю спустя заминку.
Сердце в груди барабанную дробь принимается отбивать, интуиция бунтует, и я подсознательно уже понимаю, кто мне звонит.
– Относительно контракта, ранее подписанного вами. Будьте готовы сегодня к девяти часам вечера. За вами заедет водитель. Можете собрать самое необходимое. Один чемодан. Не более…
Столбенею. Я как-то не ожидала, что меня еще куда-то везти будут. Думала, обговорим все и уже назначат время и дату для прихода в клинику.
Прикусываю губу. Делаю один вдох и кажется, что в пропасть лечу.
– Я… я должна куда-то ехать?! – голос предательски дрожит.
Легкая пауза на другом конце. Будто мой собеседник пытается осмыслить то, что я сказала.
– Да. Вы. Должны.
С нажимом отвечает. Без эмоций.
– Будьте готовы к положенному сроку.
– А?
Мой возглас летит в пустоту, так как мужчина на том конце провода уже отключился. Не желая ничего ни объяснять, ни говорить.
В конце концов, мне деньги заплатили не для того, чтобы я разглагольствовала. Понимаю все, и поникшая вся иду домой.
Я не читала контракт. Намеренно. Не хотела осознавать, на что подписалась. На что именно согласилась…
Хотела пробыть в мире грез как можно дольше. Да и сейчас, когда сажусь в автобус и разглядываю пролетающий город за окном, я все себя убеждаю, что там мужчина крайне состоятельный и, вероятно, хочет лично проверить суррогатную мать своего ребенка…
Мысли все плывут, и я, наконец, добираюсь до дома. Захожу в пустую квартирку, достаю с антресолей чемодан. Открываю его и…
Слезы вырываются из глаз сами собой. Я рыдаю, хотя сегодня мне казалось, что день с самого утра начался на позитиве, ведь деньги переведены и врачи берутся за спасение жизни моего отца…
А я… я стою и плачу сейчас.
– Хватит, Лера, хватит! – проговариваю своему отражению и утираю слезы.
Отмахиваюсь от мыслей и собираю свой нехитрый скарб. Беру самое необходимое. Белье. Пару маек, свободные штаны. Немного думаю и закидываю в сумку свое единственное выходное платье. Скромное. Черное. С белым воротником. Мало ли. Вдруг понадобится куда-то идти…
Ровно к девяти чемодан уже давно собран, а я сажусь на кровать и смотрю в стену. Попыталась до этого прочесть контракт, но… не смогла. Сухой юридический язык, мелкий шрифт и моя распухшая болящая голова оказались несовместимы, поэтому я забила на это дело, спрятав бумаги в рюкзак.
В конце концов, будь что будет…
Я все равно подписала все…
Телефон звонит ровно в девять ноль-ноль. Такая пунктуальность даже страшит, отвечаю быстро, так как все это время сжимала гаджет в руках.
– Валерия Игоревна… – все тот же сухой, безэмоциональный голос.
– Да…
– Водитель ожидает вас у подъезда. Черный седан представительского класса.
– Хорошо, я поняла, – отвечаю, сжав трубку пальцами сильнее, и опять пауза с той стороны, которая, впрочем, недолгая, мой собеседник интересуется скупо и лаконично:
– Вам нужна помощь с вещами?
Обращаю взгляд на свой старенький изношенный чемодан с битым боком и отвечаю спокойно:
– Нет. Я сейчас спущусь.
Мужчина отключается, не прощаясь, а я прячу телефон в карман и выдыхаю:
– Ну вот и все, Лера, больше прятать голову в песок подобно страусу не получится.
Не оборачиваюсь больше, не смотрю на свою скромную комнату, где все чисто и вещи аккуратно расставлены. Я ухожу отсюда и не знаю, сколько времени буду отсутствовать, неделю или же все девять месяцев, которые понадобятся для того, чтобы выносить ребенка миллиардера и осознать, что на этого малыша прав у меня никогда не будет…
Представительский автомобиль похож на черного ворона, глянцевого, броского. Так не вяжущегося с обычным спальным районом и хрущевками.
При виде меня водитель выходит из автомобиля и молча распахивает дверь, и я на мгновение замираю, так как мерещится, что там меня ожидает мужчина, с которым я теперь связана по контракту, но стоит подойти, как страх рассеивается.
Моего заказчика явно здесь нет. Обращаю свой взгляд на водителя, немного теряюсь, так как молодой мужчина с военной выправкой похож, скорее всего, на сотрудника службы безопасности, а не на простого шофера.
По мере моего приближения сердце бьется в груди с перебоями. Не знаю, как себя вести, робею немного.
– Здравствуйте…
– Добрый вечер, Валерия Игоревна.
Отвечает лаконично и забирает чемодан из моих рук, а я юркаю в салон. Дверь захлопывается, и я ощущаю себя инородно в дорогущем нутре автомобиля. Здесь пахнет кожей и цитрусом, вставки из натурального дерева говорят о баснословном богатстве владельца.
Спустя секунду охранник возвращается и садится за руль. Плавно надавливает на педаль газа и машина выезжает с моего двора.
Мы едем по не слишком многолюдным улицам, так как погода не располагает к прогулкам. Поднимается сильный ветер. Дождь начинает барабанить подобно сумасшедшему, а я наблюдаю, как капли скатываются по стеклу, как заворачиваются в причудливые узоры.
Дождь принимается барабанить по крыше со страшной силой. На мгновение кажется, что это камни летят в нас, а я отчего-то вспоминаю присказку бабушки – “Что в дождь начинается – всегда хорошо заканчивается”…
Улыбаюсь собственным мыслям, я слишком далека от заветного “хорошо”…
В моей жизни сплошной коллапс с кошмаром, только вот надежда не угасает, она живет. За мыслями не замечаю, как мы приближаемся к зданию аэропорта. Сквозь пелену из тумана и капель я вижу знакомую вышку.
– Простите… а… мы… что, улетаем?
Встрепенувшись, спрашиваю водителя. Как-то не так я все это себе представляла.
– Да.
Лаконично отвечает водитель. Он не располагает к беседе и дальнейшим вопросам, а я, распахнув глаза, смотрю, как автомобиль заезжает прямо на территорию аэропорта, минуя постовые.
Более того, мне вдруг кажется, что автомобилю честь отдают…
Дождь мешает видеть, прищуриваюсь и не понимаю, показалось ли мне, но все же…
Сердце начинает биться в груди с перебоями. Я не знаю, что делать. Паниковать начинаю.
– Простите, а куда мы едем?! Вы знаете, у меня нет виз никаких… меня не пустят…
Слова срываются нервно, но спокойный мужчина, уверенно ведущий автомобиль, не реагирует.
– Вам визы не понадобятся, – отвечает совершенно равнодушно, а я буквально прирастаю к месту, не особо понимая, что именно он имеет в виду.
Мне визы не понадобятся, потому что мы не будем покидать страну?!
Или же у этих людей все настолько схвачено, что автомобиль останавливается у белоснежного самолета, минуя всякие проверки пограничных служб?!
Водитель предупредительно открывает дверь. Фактически вырывает меня из оцепенения и заставляет выйти. Я иду к трапу, мужчина забирает мой маленький чемодан и следует за мной след в след.
Он уже больше не походит на водителя. Оборачиваюсь и подмечаю некие особенности, которые ранее не заметила. Скорее всего, я имею дело с профессиональным охранником, который не намерен оставлять меня без присмотра.
Прямо у самолета меня встречает улыбчивая стюардесса.
– Добрый вечер, прошу, проходите, – улыбается настолько радушно, что мне даже немного не по себе становится, а стоит войти в белоснежное нутро лайнера, как у меня дух захватывает.
Я немного не понимаю, как себя вести, что делать, куда идти и вообще, как быть…
После мокрой улицы и дождя мне кажется, что я запачкаю все здесь, но радушная стюардесса с бейджиком «Алия» на груди останавливается рядом.
– Проходите, Валерия Игоревна, занимайте любое из кресел, только попрошу на момент взлета пристегнуть ремень безопасности, вы справитесь или же вам с этим помочь?
Смотрю на девушку с голливудской улыбкой и все же не решаюсь задать вопрос. В конце концов, если бы здесь пеклись о стерильности и прочем, вероятнее всего, мне бы предложили сменить обувь или что-нибудь еще.
Поэтому я просто прохожу к одному из широких кресел и буквально утопаю в мягком нутре.
Я летала всего лишь раз и нутро обычного местного самолета эконом-класса разительно отличается от этой квартиры, которая еще и летает. Здесь и вправду салон оформлен в виде дизайнерской гостиной, а еще в углу замечаю лестницу, которая ведет на второй этаж.
Стюардесса ловит мой взгляд и поясняет:
– Валерия Игоревна, лестница ведет в спальню. Если вдруг во время полета понадобится, можете прилечь, но она, скорее, рассчитана на длительный перелет, а в нашем случае ваше кресло откидывается и вам будет удобно отдохнуть полулежа.
Девушка наклоняется и поясняет.
– Кнопочка – вот тут, – опять улыбка и абсолютно равнодушный взгляд.
Ко мне относятся как к пассажиру бизнес-джета, которому выказывают уважительное отношение, но не более.
– Спасибо, – отвечаю стюардессе.
Так и подмывает спросить, а куда же держит путь этот самолет, но… я не решаюсь. Во-первых, не хочу выставлять себя оплаченной девушкой, которую даже не информируют куда везут, а во-вторых… я все равно узнаю, куда прилетела.
Пока раздумываю, мой молчаливый водитель-охранник проходит по коридору самолета и скрывается в его хвостовой части. Значит, я лечу под охраной.
– Вам помочь пристегнуться? – опять передо мной возникает Алия и я, слегка улыбнувшись, киваю.
Взгляд обращаю на иллюминатор, погода бушует, дождь льет как из ведра, а гром и молния заставляют вздрогнуть.
Страшно становится летать в такую непогоду. Интуитивно сжимаю кулаки. Девушка щелкает ремнем безопасности и отслеживает мой взгляд.
– Не беспокойтесь, экипаж состоит из лучшего состава авиации, вам нечего бояться.
Что-то в словах девушки царапает мое восприятие, и я киваю.
– Вода, безалкогольные и негазированные напитки, я принесу все, что пожелаете, уже после взлета.
И опять в словах девушки я слышу ограничения и понимаю, что мне нельзя алкоголь и газировку. Учитывая, для чего меня заказал владелец этого самолета, понимаю, что это вполне разумно, но это не отменяет того факта, что я четко осознаю, что мою свободу ограничивают и с этой секунды мое тело, кажется, больше не принадлежит мне…
