Анна Гращенко
НИИ ядерной магии. Том 2
Он скрестил руки на груди и зажал ладони под мышками, чтобы согреть пальцы. Волосы трепал ветерок, и они щекотали лоб и кончик носа, но слишком не хотелось менять позу, чтобы их убрать от лица.
– Что ты имеешь в виду?
Фима тоже говорила тихо, в царившей тишине даже шёпот был отлично слышим.
– Вот мы выключили телефоны, уехали ото всех. Даже, блин, в море открытое вышли, теперь уж точно мы наедине, – он хмыкнул. – И это классно. Но я вдруг подумал: а вдруг дома что-то происходит, и кому-то нужна наша помощь?
– А что такого могло произойти за один вечер?
– Например, моя мать снова на кого-то напала. Отца добила или дерётся с твоей тётушкой сейчас.
Фима прищурилась, вглядываясь в горизонт. Она даже приложила руку ребром ко лбу. Красибор, не услышав от девушки никакого ответа, приподнял голову и со смешком спросил:
– Что ты выглядываешь?
– Фейерверки, – с очень серьёзным лицом ответила Фима. – Если моя тётушка и твоя матушка сейчас сражаются, по всему полушарию решат, что наступил ещё один новый год, уверяю. Но если ты так тревожишься, телефон уже можно включить, я думаю. Оля мне писала, у неё там приключилось что-то. Но думаю, всё разрешилось.
– А что с ней?
– Ваша коллега чего-то намудрила. Она не вдавалась в подробности, я уже написала ей, пока ждала в лодке. Пока молчок, думаю, она спит.
Красибор нахмурился, чувствуя, как тревожность вышла на новый уровень, но промолчал.
– Только включай без звука, иначе ежей напугаем, – предостерегла его Фима.
– У них есть уши?
– У них есть всё, особенно чёрная дыра вместо желудка и очень, очень острые зубы.
Он ухмыльнулся, решив не уточнять, как же они собираются поймать такого опасного морского гада, и выудил молчаливый телефон из кармана. Он нажал уже было кнопку включения, но перевёл взгляд на Фиму. Она за телефоном не тянулась, лишь разглядывала скалу, рядом с которой они мерно покачивались.
«Совсем не волнуется, – подумал он. – Может, магия таких и любит, спокойных?»
Он невольно залюбовался её профилем: чуть вздёрнутый нос, острый подбородок. Растрёпанные волосы послушно следовали за ласкающим их ветром, который, казалось, был с Фимой на порядок нежнее, чем с Красибором.
– А впрочем, что могло случиться за один вечер, – пробормотал он и отпустил кнопку включения раньше, чем она успела сработать.
Красибор убрал телефон обратно в карман.
Волны облизывали борта лодки, лениво покачивая её. Спрятанные за валуном, Фима и Красибор ёжились и вглядывались в темноту, ожидая сами не знали чего.
– Задерживается в этом году, – протянула девушка, глядя куда-то на вершину скалы, и пояснила: – Багульник.
– Это же камень, какой багульник, – брови Красибора привычно сошлись на переносице.
– Ярко-розовый, – улыбнулась Фима. – Каждый год прихожу сюда любоваться. Сейчас ветки не видно просто. Но скоро…
– … если мы доживём, – продолжил он её мысль.
– Да ну что ж ты, – возмутилась девушка, – зачем такое говорить?!
– Так то правда, – Красибор пожал плечами.
Ему нравился оптимизм Фимы, но разделить его не мог.
В голове сидела скрипучая мысль, что, если они сегодня не справятся или идея их не выгорит, вернутся почти к началу. Хотя они давно выяснили, что происходит с его отцом и как ему помочь – решить проблему не смогли. Напротив, набрали ещё больше проблем, и каждый из его близких и не очень уже успел пострадать из-за истории, которая их не касается даже. Но сам, в одиночку, Красибор не мог совсем ничего, когда проблема имела волшебные корни. В чём смысл всех его знаний, умений и тренировок, когда какой-то сорняк в саду убивает самого близкого его человека?
– Хочу показать тебе кое-что, – подобралась вдруг девушка.
Красибор вопросительно поднял одну бровь, и она пояснила:
– То, как цветёт этот камень. Ты прав, нет железных гарантий, что мы сможем прилететь сюда в конце мая. Даже в мирное спокойное время таких гарантий нет, так же?
– Верно говоришь, – медленно кивнул мужчина.
Он не понимал, к чему клонит ведьма, но интересно было чертовски.
– Смотри, – шепнула девушка и коснулась холодного каменного бока. – Кажи мять.
Из-под её ладони разлилось и начало стремительно расти мягкое пятно тепла. Через считанные мгновения стало светлее. Оба они задрали головы: Фима счастливо улыбалась во весь рот, а Красибор обомлел. Над ним, в тёмном небе, мягко качались от морского бриза длинные ветки, усыпанные розовыми цветками. Яркое облако чуть подсвечивалось магией, и было прекрасно различимо. Красибор даже ощутил лёгкий аромат, который всегда означал для него приход весны.
– Потрясающе, – выдохнул он. – Что ты сделала? Ускорила время?
– Нет, – Фима смущённо улыбнулась, – это моё воспоминание. Иллюзия.
– Но я чувствую запах!
– Потому что я его помню.
Красибор осторожно встал в лодке, ловя баланс под возмущённый оклик Фимы, и протянул руку: в ладонь нежно, будто ожидая этого весь день, лёг розовый лепесток. Мужчина уселся обратно и изумлённо протянул девушке раскрытую ладонь.
– Но вот же.
– Я ловила лепестки, как ты сейчас, – кивнула она, не прекращая улыбаться, – и помню эти ощущения. Потому и ты можешь почувствовать то же самое.
Её скулы уже начинали ныть, хотя им давно пора было бы привыкнуть. Фима готова была всю ночь смотреть на то, как этот взрослый мужчина, учёный, так по-детски ловит очередной лепесток и сразу показывает ей. Девушка удивлялась тому, что мир магии Красибора ещё не разочаровал, и даже напротив: с новой силой разжигал его внутреннее веселье и умение улыбаться. Маленький мальчишка внутри этого большого потрясающего мужчины был сейчас в восторге. Счастлива была и сама Фима.
– Много на такое воспоминание маны нужно?
– Не-а, – улыбнулась девушка. – Совсем каплю. На самом деле, ты тоже можешь попробовать, – вдруг оживилась она.
– Ты же понимаешь, насколько некрасиво и даже жестоко это сейчас звучит? Ты предлагаешь слепому посмотреть фильм и аргументируешь это тем, что тот коротенький.
– Не бухти, – Фима сжала его ладони своими. – Ты не слепой. Ты носишь гигантские линзы, которые толще тебя самого, но что-то всё равно видишь. В конце концов, ты только утром совершил заклинание! Уже забыл?
Ответом ей было недовольное сопение. О Боже, ну конечно же он помнит! Это было, чёрт возьми, лучшее, что случалось с ним буквально за всю сознательную жизнь. Но страх, что он истратил последние капли магии, и теперь по-настоящему бессильный, был крепким и реальным, как эта скала в море.
– На иллюзию сил скорее всего не хватит, а передать воспоминание мне напрямую наверняка сможешь. Ну давай, тебе же понравилось творить магию!
Красибор скрежетал зубами, обуреваемый сомнениями, но в итоге всё же сдался под сияющим взглядом девушки.
– Ладно, командуй.
– Держи меня за руки.
– Есть.
– Закрой глаза и подумай о воспоминании, которое хочешь мне передать, – Фима последовала своим же указаниям, но вдруг открыла один глаз: – только выбери что-нибудь приличное, пожалуйста. Чтоб я не краснела.
– Понял, принял.
Мужчина послушно выполнил инструкции.
– Подумай о том, что хочешь показать, и вспомни как можно больше деталей. Какие были запахи, что ты видел на этикетках, во что были одеты люди вокруг. Чем более детально воспоминание, тем легче оно ложится на чужое подсознание и тем меньше нужно тратить на это сил.
Красибор молчал, он состредоточенно выбирал «то самое» воспоминание, которое хотел бы показать Фиме. Что-то, от чего ёкало бы его сердце и что он мог представить действительно хорошо.
– Когда будешь готов, говори заклинание: «Кажи Мять».
– Кажи мять, – эхом повторил Красибор.
– Добавь придыхание: кажи мять.
– Кажи мять.
– Мягче, Краси…
Фима не договорила: перед её внутренним взором появилась картина, которую представляла не она сама.
– Получилось! Я же говорила! – счастливо завопила она и сразу поправила: – Ну, почти. И я просила же без пошлостей!
Девушка раскрыла глаза и сильнее сжала ладони Красибора, стараясь подавить смущение.
– Я увидела то, что ты посылал! Ты творил магию, Красибор. Снова! – она говорила нежно и вкрадчиво. – Пусть это и не воспоминание было, ведь мы никогда не целовались. Говори заклинание чётче, гласные на придыхании, и думай о де-та-лях.
Ей было что ещё сказать Красибору: и что нужно сильнее смягчать финальное «мять», и что нужно по-настоящему тщательно воспроизводить воспоминание у себя в голове, и что ему следует помнить о том, как важно формировать чёткое намерение при колдовстве. Но Красибор нашёл другой способ исправить недочёт в этом магическом уроке.
Когда их губы соприкоснулись, мужчина не думал ни о чём, а девушка думала обо всём на свете. Если бы он шепнул сейчас своё неправильное заклинание и передал бы ей пустоту в голове, она была бы благодарна. Потому что сейчас через её мозг одновременно пролетал метеоритным дождём миллиард мыслей, опасений и переживаний.
Красибор же просто выждал пару секунд, чтобы понять: погонит она его прочь или нет. Не прогнала. И тогда он разомкнул губы с намерением превратить их скромный, почти дружеский поцелуй в другой, настоящий. Фима не отталкивала его, но и не отвечала.
Она думала сейчас про обряд. Про тётушку и Александра, про свою силу. И неожиданно поняла, чувствуя, как аккуратно, почти боязливо прикасаются к ней губы этого чудесного мужчины, что на самом деле рискует натворить, если вовремя не остановится.
Тётушка любила её, как дочь, Фима это знала и не сомневалась. Эта сердобольная женщина сделает всё, чтобы уберечь племянницу от неприятностей и, главное, уж позаботится, чтобы та сделала всё верно и породнилась с ведьмовскими силами по-настоящему. Она не желала племяннице повторить судьбу Александра.
Александр… Он, конечно, по-прежнему Фиму любил. Она видела это и три года назад, когда он так бескомпромиссно её оттолкнул, и уж точно видит сейчас, когда ему едва удаётся удерживать маску невлюблённого. И она хотела быть честной как минимум с самой собой: если бы сейчас Александр сказал бы, что он устал её отталкивать, она не бросилась бы в его объятия. Но очень бы хотела. Гордость и самоуважение не дадут ей насовершать глупостей, но и отрицать, что она всё ещё была в него влюблена, было бы групо. Однако, она не понимала, что это за любовь: настоящая и глубокая, или любовь по привычке? В конце концов, Александр был первым, к кому она ощутила настоящую привязанность, и пока единственным. Но прошло три года, в конце концов. К тому же, Фиме казалось, что аптекарь и свою голову готов положить, чтобы быть уверенным, что девушка по его стопам не пойдёт. Ему претила жизнь без сил – пустой сосуд, который никогда не будет вновь наполненным. Он мог лишь наблюдать за теми, кто дышал жизнью и энергией. Такое простое, и такое недоступное счастье для него. Бог и боги, души и духи свидетели: Фима прилагала усилия, чтобы завязать новые отношения. Одни попытки были успешнее других, но вкупе все они были провальными. До сих пор.
Оба они – тётушка Негомила и Александр – хотели Фиме добра. Хотели, чтобы она была счастлива и полна жизненных сил.
– Извини, – сдавленно прошептал Красибор и отстранился, так и не встретив ответа на свой порыв.
Все хотели Фиме добра. Все хотели, чтобы её жизнь удалась. Но никто не спросил, чего хочет она сама.
А Фима хотела создать РИТЭГи, которые будут использоваться повсеместно в мире, океане и космосе. Хотела разгадать все мрачные загадки, окружившие её, чтобы она и близкие были в безопасности. И целоваться с Красибором.
Она вдруг вышла из оцепенения и резко подалась вперёд, буквально врезавшись в мужчину. Лодка под ними опасно зашаталась, но, будто поняв, что эти двое продолжат целоваться и под водой, решила не рисковать и сама собой выровнялась.
Фима обвила руки вокруг шеи Красибора и зарылась пальцами в его каштановые локоны. Про себя она отметила, что волосы его были даже мягче её собственных.
«Да это дар его и читерство», – успокоила она себя и с наслаждением провела ладонью по всей длине волос.
Красибор сжимал её талию, сминая приятную шерстяную ткань накидки. Он провёл раскрытой ладонью вдоль её позвоночника снизу вверх и к, к своему удовлетворению, ощутил, что девушка едва заметно задрожала. Добравшись до шеи, он мягко погладил её и обхватил чуть выше, в районе затылка. Слегка отстранил: ровно настолько, чтобы разглядеть в темноте едва припухшие от поцелуя губы, её полуприкрытые глаза. Он успел уже увериться, что не увидит ведьму такой: разгорячённой, возбуждённой. На его первый поцелуй она ответила подобно каменному истукану: никак. Сказать по правде, он рассчитывал совсем на другую реакцию, и от того усомнился ещё сильнее. Красибор не знал, какая внутренняя дискуссия или борьба происходила в душе Фимы в тот момент. Он только понял, что в итоге победил, и девушка выбрала его. Кем или чем бы ни были его соперники.
Он выдохнул короткое «ха» и вновь прильнул к девушке, которая успела за эти секунды истосковаться по его губам: тонким и острым с виду, но мягким на поверку. Луна бесстыже наблюдала, как эти двое: несостоявшийся колдун и своенравная ведьма – целовались до тех пор, пока не отцвёл иллюзорный багульник.
То есть, минут пять.
Их прервал скрежет. Что-то пыталось пробраться между скалой и их лодкой: существо ползло медленно и царапало деревянный бок.
– Ежи! – радостно зашептала Фима, приглядевшись. – Давай кубик.
– Кубик, конечно, – буркнул Красибор и, чуть неуклюжий после такой эмоциональной раскачки, выудил из-под сидения чугунный куб.
Он снял тяжёлую крышку и протянул Фиме открытый короб.
– Держи наготове, – скомандовала девушка и надела на руки толстые перчатки из дублёной кожи.
– Давай лучше я, – вызвался Красибор.
Ему не хотелось подвергать мягкие ручки ведьмы такой опасности. Особенно после кошмаров про зубы и дыры, что она успела обрисовать.
Фима скептически взглянула на него:
– А справишься? Тут ловкость нужна.
«Буду рад другим способом продемонстрировать тебе, какие ловкие у меня руки», – хотел съязвить Красибор, но сам покраснел от такой пошлости и промолчал.
– Я бы хотела как-то иначе оценить ловкость твоих рук, – Фима игриво подвигала бровями вверх-вниз, передавая ему толстые варежки.
– Какая ты пошлая, – Красибор помотал головой, пытаясь скрыть улыбку.
– Ты ещё многого обо мне не знаешь. Готова поспорить, тебе это нравится, – она послала ему широкую улыбку и склонилась над лодкой, высматривая морских ежей.
– Ещё как, – пробормотал мужчина, облачаясь в какую никакую защиту. – Ты вообще вся мне нравишься.
К его счастью, шум волн заглушил его и без того тихие слова. Иначе, услышь Фима его признание, он вообще не смог бы нормально соображать, а ведь у них не так много времени для этой их колдовской рыбалки. Отчего-то последние слова его казались даже более интимными, чем поцелуй. Возможно, потому что поцелуев в жизни Красибора было предостаточно, а вот признаний не было совсем.
– Командуй, – мужчина тоже перевесился через борт лодки.
Та опасно накренилась и чуть черпанула воды. Фима поспешила сесть ровно, чтобы вернуть судёнышку баланс.
– Хватаешь любого из ежей, который светится, – начала она объяснять. – Закидываешь в ящик, я закрываю, и втроём мы счастливо валим на берег.
– В целом понятно, – кивнул учёный.
– Главное, хватай за длинную иголку с бочка. Не дай ему себя уколоть, не откачаю.
Красибор скривился, вдохновлённый напутствием, но вместо того, чтобы демонстрировать красноречие, сконцентрировался на чёрной воде. Ежи ползли медленно, но необратимо. Они напоминали скверну или заразу, которая постепенно охватывает всё больший и больший участок кожи. Спустя время, Красибор действительно заметил, что некоторые из них едва заметно светились, лунные отблески отражались от их шершавой поверхности и рассеивались в толще воды. Приметив ближайшего из них, он запустил руку в ледяную воду. Он скрежетал зубами, пальцы сводило от холода, и чёртов ёж легко выскользнул из его нетвёрдой хватки. Мерцающий морской гад исчез в глубине, а Красибор с шипением выдернул руку из воды.
– Давай я, – пискнула рядом Фима, но тут же замолчала под его суровым взглядом.
Красибор склонился над водой, растирая замёрзшую руку и ища глазами ежа погламурней, такого, чтобы светился. Он пробовал добраться до добычи снова и снова, но строптивые ежи выскальзывали и катились на дно, будто теннисные мячики. В какой-то момент Красибор заметил, что волна ежей в целом начала отступать, и мерцания пробёскивали всё глубже и глубже.
«Ну уж нет, не уйдёшь!», – подумал он и, набрав полные лёгкие воздуха, нырнул в воду с головой.
Он сделал всё быстро, пока не успел передумать. Он ни за что не хотел упустить этот шанс. Ему нужен был этот чёртов ёж! Или вон тот. Или тот, что справа. Первый ёж согласен не был и, выскользнув из пальцев, покатился на дно к сородичам. То же устроил и второй строптивый ёжик, и третий. Красибор вынырнул, чтобы глотнуть вохдуха:
– Достало, – процедил он, сдёргивая перчатку.
– Ой, стой-стой-стой! – затараторила девушка, но было уже поздно.
Через секунду мужчина вынырнул из воды с победной улыбкой на лице и лунным ёжиком в дрожащей руке. Он сразу же опустил его в чугунный ящик, а девушка поторопилась подставить захлопнуть крышку. Она шепнула слово «омженный», чтобы активировать заклинание, которое уже было заботливо наложено на куб.
– А теперь валим! – взвизгнула Фима и схватилась за вёсла. – Объяснения потом! Сейчас главное задницы унести!
Красибор суеты её не понимал и не разделял, но, наученный горьким опытом, решил просто сделать, как она просит. И вовремя: уже вдогонку к его сильному гребку, лодка заскрипела и застонала от резкого удара. Пассажиров дёрнуло так сильно, что они чуть не повалились с сидений. К счастью, оба удержались. Они гребли что было мочи, приближаясь к берегу недостаточно быстро, чтобы новые и новые порции ежей не успевали настигать их шлюпку. Наконец, одна из досок ощетинилась на них десятком тонких игл: ёж пробил её насквозь, а его сородичи пытались наподдать сверху, чтобы прорваться внутрь. Уже у берега несколько ежей даже запрыгнули к ним в лодку, но ведьма ловко выпинывала морских хулиганов, будто те были футбольными мячами.
«Это я удачно принарядилась», – хвалила себя Фима, радуясь крепким ботинкам.
Наконец, лодка чиркнула дном о гальку, и товарищи, побросав вёсла, торопливо выбрались на берег. Они отбежали ещё на несколько метров от воды, потому что ежи продолжали угрожающе выпрыгивать из воды. Меньше чем через минуту лодка была наполнена чёрными шариками и, повинуясь их воле, двинулась обратно к камню, поросшему багульником. Там она смиренно пошла ко дну, её лодочный путь был завершён.
– Фух, это было близко, – выдохнула Фима, рухнув на каменистый пляж.
Она поднялась на локтях и осмотрела чугунный куб: как бы то ни было, задача выполнена, этот уровень квеста они прошли.
– Позаимствуем лодку, говоришь? – негромко хохотнул Красибор.
– Попрошу кого-то из наших причалить капитану компенсацию утром, – отмахнулась Фима. – А вот тебе не следовало тебе лезть голыми руками. Они через кожу настраивают связь и потом не отделаешься. Ещё и вымок весь.
Она ухватилась за край его толстовки, зажмурилась и шепнула: «смага». Раздалось шипение, воздух вокруг них весь наполнился паром. Спустя какую-то минуту Красибор понял, что его одежда снова стала сухой и тёплой.
– Вот так-то лучше, – буркнула Фима.
Было видно, что заклинание потребовало немало сил, и Красибор сообразил, почему она отдала предпочтение носкам и полотенцам, а не магии. Фима собиралась ворчать ещё какое-то время, но Красибор мягко, хоть и не без труда, отодвинул ежовую клетку и, не говоря ни слова, накрыл её губы поцелуем. В этот раз девушка ответила сразу. Он упёрся предплечьями в острую гальку, стараясь не придавить её, но Фима обняла его за плечи и надавила, призывая лечь.
– Ты меня не раздавишь, – усмехнулась девушка между поцелуями. – Хочу тебя чувствовать.
Повинуясь её порыву, Красибор расслабился и услышал, как Арифметика приглушённо застонала, когда почувствовала на себе его вес. Она вновь гладила его волосы и плечи, проводила руками вдоль лопаток и отзывчиво откинула голову, когда мужчина захочет поцеловать её шею. Он прижался губами к пульсирующей венке под скулами и вдруг почувствовал, как по телу девушки бежит кровь. Он слышал её шум, почти различал запах. И среди этого жизненного потока ощутил что-то ещё. То, что человек распознать не смог бы, но и он был не совсем человеком. Чуйка подсказала ему: это сила бежит по её венам. И чёрт, каким же притягательным было это ощущение. На секунду Красибор представил, как здорово было бы прокусить эту венку и напиться силой всласть.
– Эй, там, наверху, – позвала Фима, хихикая.
Она толкнула Красибора в плечи, заставляя перевернуться, и сама удобно устроилась сверху. Она оседлала мужчину и упёрлась руками ему в грудь, озорно разглядывая то, как он разомлел. Если раньше Красибор казался Фиме красивым, то сейчас она была готова поклясться, что действие её сыворотки закончилось. Хоть мозгом и понимала, что быть такого не может. Но убедиться лишним не будет.
Она, не меняя положение, залезла одной рукой в рюкзак и выудила из неё флакончик с серой субстанцией. Щёлкнула вылетевшая пробка, и девушка залпом выпила всё содержимое.
– Что это?
– Антикрасиборин, – улыбнулась она и перенесла вес тела на бёдра, чтобы сесть ровнее и освободить руки.
– Повторюсь: что это? – он приподнялся на локтях.
Ему было не очень удобно, но, впрочем, спихивать с себя девушку он не собирался.
– Сыворотка для блокировки твоих чар.
Он нахмурился:
– И что ты сейчас чувствуешь?
Фима открыла рот, чтобы пошло прокомментировать твёрдую выпуклость в его штанах, которую она прекрасно чувствовала, но осеклась, увидев его лицо. Красибор смотрел на неё одновременно грустно и выжидающе, будто теплил надежду, но уже был готов разочароваться.
– Что ты придурочный придурок, – сказала Фима абсолютно искренне. – И голос у тебя не такой уж и секси, а вполне обычный.
Губы Красибора дрогнули: на секунду девушка увидела улыбку, но та тут же скрылась за маской недоверия.
– Твои чары не действуют на меня. И уже довольно давно, – призналась Фима и смущённо пожала плечами. – Они бесили меня, и я изобрела антикрасиборин ещё… – она осеклась.
– Когда?
– В первую же ночь после нашего знакомства, – нехотя выдавила она.
Фима ожидала, что Красибор как минимум разозлится. Всё же, она пару месяцев утаивала от него эту информацию. Да, не врала, но и откровенной до конца не была. Злости, однако, не последовало.
– Я думал, чары не действуют на тебя, потому что ты ведьма и привыкла быстрее остальных.
– Ну-у-у, в общем и целом …
– Так значит, ты думаешь, что я придурок? – выдохнул он.
– Конечно! – ведьма всплеснула руками. – Вот даже сейчас! Русским языком попросила воспользоваться рукавицами, а ты что?
Девушка замолкла, смущённая тем, насколько счастливым выглядел Красибор. До неприличия даже!
– Но ты всё равно целуешься с придурком? – спросил он с нескрываемым весельем.
– Конечно.
– Почему?
– Ты не обалдел заставлять меня первой признаваться?! – взорвалась вдруг девушка и ткнула его в грудь.
– Ах, точно, – Красибор тихо засмеялся. – Ты меня не расслышала. Тогда я повторю.
Он оттолкнулся и сел ровно, устроив девушку у тебя на коленях так, что мог обнимать её за талию и бёдра, а лица их почти соприкасались.
– Ты очень нравишься мне, ведьма.
– А ты нравишься мне, придурок, – выдохнула она в ответ, и тут же ощутила его губы на своих.
