Анна Гаврилова
Уши не трогать!
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
Часть первая
Глава 1
Утро выдалось дивное. На небе ни пятнышка, солнце только-только выкатилось из-за горизонта, но уже разогрело воздух, высушило росы. В свежем ветре ни намека на смог, и даже аромат близлежащей помойки не ощущался. Стайка воробьев яростно делила корку хлеба. Но, завидев меня, птички бросили драгоценную находку и прыгнули в небо.
Я преодолела десяток метров до Машкиной «хонды» и плюхнулась на пассажирское сиденье.
– Привет.
– Привет, Лёлечка! – прощебетала Машка и одарила озорной улыбкой. – Я так рада!
– А я не очень. И вообще не понимаю, как ты меня уговорила.
– Не ворчи! – Подруга делано надула губы, но через секунду не выдержала, воскликнула: – Лёлечка, ты настоящий герой! Я в тебе не сомневалась! Ни капельки, ни граммулечки!
– Поехали, – буркнула я.
– Конечно, конечно!
Машка выпрямилась, хихикнула и начала выруливать на дорогу.
– Только бы с погодой повезло, – продолжила щебетать подруга. – Не хочу завязнуть на этой таратайке посреди леса. Просила у папы джип, но он как с цепи сорвался. Так орал, так орал… А я и говорю: я же не навсегда, просто покататься. А он: нет, блондинке не место за рулем такой машины! Иногда кажется, будь его воля, он бы меня на велосипед пересадил. Жмот.
– Нужно было с водителем ехать.
– Вот еще! – фыркнула Машка. – Он сразу папочке доложит. А папочке говорить низзя… Он у нас нервный…
– Знаешь, в данном случае папочка прав.
Подруга гордо вздернула подбородок, хищно глянула по сторонам и выжала педаль газа. «Хонда» рванула с места с мерзким взвизгом, а меня вжало в кресло.
– Вот только не надо…
– И я о том же! – В голосе блондинки появились стальные нотки. – Не надо меня поучать! Я девочка взрослая! Я знаю, что творю!
Я скользнула взглядом по пышному платью, аккуратным локонам и идеально подведенным губам. Констатировала:
– Нет, не знаешь. Я тоже блондинка, но ты… будто из сборника анекдотов выпорхнула. В лес на шпильках! Ужас!
– Лёлечка, я очень тебя люблю. Но еще одно замечание – стукну. Мне не идет спортивный стиль, к тому же… Антуан, он такой… такой… Принц! А я – его принцесса. Я должна соответствовать. Всегда, при любых обстоятельствах. Даже если небо на землю рухнет или Армагеддон случится. Я ведь не осуждаю твою небрежность!
– Небрежность?
– Ну да. У тебя на ногах кеды, ты разве не знала?
– Маш, мы вообще-то в лес едем…
– Это не повод! Девушка без каблуков – считай, голая! Спасибо, хоть причесалась и накрасилась!
Я фыркнула, а Машка одарила недобрым взглядом и снова уставилась на дорогу. Хотя на что там смотреть? Дорога почти пустая – конечно, в такую рань народ еще спит, только самые рисковые или блондинки вроде нас могут променять теплую постель на сомнительный пикник.
– Маш, может, ну его? Давай позавтракаем в какой-нибудь кафешке, по магазинам пройдемся…
– Нет. Я должна увидеть Антуана. А если не хочешь помочь подруге – грош тебе цена!
– Я хочу, очень хочу. Но ситуация бредовая. Тебе двадцать один год, а ведешь себя как сопливая девчонка.
– Зато ты как пенсионерка. Самой не надоело? Кряхтишь, ворчишь, поучаешь.
– Маш, мы живем в реальном мире, жестоком и циничном. Здесь нет места имбецилам вроде Антуана. И меня пугает твоя привязанность, очень пугает.
Машка сильнее вцепилась в руль и процедила сквозь зубы:
– Антуан не слабоумный.
– Ну да, конечно…
Лес встретил пронзительной тишиной. Тонкие деревца, изумрудные листочки, цветочки и прочая бессмыслица. Среди зеленого великолепия чувствую себя неуютно. Машка тянула шею, стараясь рассмотреть все кочки и провалы дороги. Легкую «хонду» мотало из стороны в сторону, российское бездорожье – трудное испытание для нежной техники. Наконец блондинка притормозила. Я отметила кряжистый дуб по правую руку и широкий перекресток впереди.
Улыбка Машки стала загадочной, в голосе зазвучали ликующие нотки:
– А вот тут нас обещали встретить.
– Эльфы? – Я даже не пыталась скрыть издевку.
– Да… – благоговейно выдохнула подруга и просигналила трижды.
Внезапно из пелены кустов вынырнула высокая фигура в зеленом плаще. Остроконечный капюшон торчал, превратив человека в гигантский стручок.
– М-да… – прокомментировала я.
– Лёлечка, прикуси язычок. Этот потрясающий мужчина отведет нас к стоянке.
Фигура неспешно приблизилась к капоту, поклонилась и зашагала по грунтовке.
На месте парня я бы не рискнула вышагивать перед автомобилем, за рулем которого сидит Машка. Но несчастный, видимо, не в курсе, как взбалмошная блондинка относится к пешеходам.
– Ты знаешь этого чудика? – шепотом спросила я.
– Да. Это младший послушник ордена Изумруда.
– «Ордена»? Ну-ну… Дай-ка угадаю имя… Леголас?
– Нет, – потупившись, ответила подруга, – Элронд.
– Ого… А хоббиты у них в тусовке есть?
– Лёлечка, прошу в последний раз! Выключи язву! И вообще, помолчи. Хочешь опозорить меня перед Антуаном?
– Не отвлекайся, а то Элронда задавишь.
Парень тем временем взял правее, свернул с грунтовой дороги. Между деревьями ехать крайне неприятно, но Машка отважно держала руль и четко вписывалась в отведенные рамки. Вот он – результат тренировки московскими пробками. Наш провожатый сливался с окружающей действительностью и, если бы не остроконечный капюшон, совсем бы потерялся из виду.
Наконец впереди замаячил просвет. И за низкой аркой деревьев, откуда «хонда» выскочила нетерпеливой белкой, обнаружилась просторная поляна.
Солнце золотило траву и листья берез. Лучи ровными полосами падали на скопище палаток, но отдельно выделяли огромный шатер – безвкусную дань средневековью. Перед шатром несколько шестов, на каждом колыхалась цветная тряпка. Типа флаги у штаба, ну-ну…
Машка истово закивала Элронду и резво припарковалась на окраине поляны. Провожатый состроил недовольную мину, тем не менее помог Машке выбраться из автомобиля. Я выпрыгнула из «хонды» самостоятельно и руки «эльфу» не протянула, зато улыбнулась, почти искренне.
Элронд оказался довольно симпатичным. Лицо ровное, кожа чистая, щеки розовые. И глаза удивительно синие, как сапфиры.
– Дамы, – сказал эльф и отвесил очередной поклон, – прошу вас.
Рука парня указала на шатер, а сам он гордо задрал подбородок и зашагал впереди.
Машка торопливо поправила локоны, выпрямила спину и скользнула взглядом по моему спортивному костюму. В глазах подруги застыл укор. Да, я тоже накрутила кудряшки и даже стрелки в уголках глаз нарисовала, да что там… даже брови подвела! Но платье и каблуки? Ни за что! Мне-то не нужно выпендриваться перед «эльфами»! Я-то нормальная!
Элронд галантно отодвинул полог шатра и опять согнулся в поклоне. И здесь спокойствие Машки иссякло. Из благородной леди она превратилась в визжащую болонку, метнулась внутрь и с воплем повисла на шее Антуана.
Я же бесстрастно протопала по следам подруги и объявила громко:
– Привет эльфам.
В шатре было на удивление светло, по периметру расстелены спальные мешки, а рядом с Антуаном замерла группка зеленых стручков. Эльфы вытаращили глаза, впиваясь то в мое лицо, то в розовый спортивный костюм, то в усыпанные стразами кеды. Зато на Машку ноль внимания – видимо, уже привыкли к ее пышным платьишкам, высоким каблукам и восторженным визгам.
Антуан, которого я видела второй раз, тоже вытаращил глазки, но быстро перевел взгляд на Машку.
– Ты рассказала, кто мы? – В бархатистом голосе парня прозвучало осуждение. Остальные начали перешептываться, роптать. В меня полетели новые косые взгляды.
– Извините… – брякнула я. – А это был секрет?
– Вообще-то да, – отозвался Антуан.
Возлюбленный Машки – тип странный и, если присмотреться, действительно похож на эльфа. Высокий, подтянутый, с красивым бледным лицом. Нос у Антуана прямой, будто под линеечку выведен, губы пухлые, женственные. Волосы цвета темного золота прикрывают шею, струятся. Только плечи узкие и ноги тонковаты. Эльфийский принц был облачен в изумрудного цвета камзол, салатовые лосины и ботфорты со шпорами. И хотя на нем не было ни плаща, ни шляпы, зато у пояса болталось нечто, отдаленно похожее на меч.
Машка наконец-таки отцепилась от принца и прозвенела на весь шатер:
– Познакомьтесь, это Ольга, она же Лёля, она же Лёлечка. Моя подруга, самая-самая лучшая! И умоляю вас, не волнуйтесь, она умеет хранить секреты.
– Ага, умею.
«Стручки» переглянулись, но усомниться не успели – тишину прорезал вой. Звук оказался настолько противным, что я инстинктивно зажала уши.
Антуан нежно взглянул на Машку, сказал:
– У нас гости, дорогая. Принц рода Севергов, собственной персоной.
Машкина улыбка стала еще глупее. Кто-то из «зеленых» спешно выпрыгнул наружу, чтобы через минуту вернуться с пятеркой очень странных ребят.
Первым вошел высокий парень в черном. Шелковая рубашка расстегнута на груди, открывает белое рельефное тело, черные джинсы плотно обхватывают ноги, сапоги из мягкой кожи явно изготовлены на заказ. Густые каштановые кудри падают на плечи, обрамляют хищное лицо. Черные, как ночное небо, глаза смотрят остро. Полы плаща колышутся в такт шагам, левая рука незнакомца покоится на рукояти меча.
Его спутники тоже укутаны в плащи, их лица скрывают бездонные остроконечные капюшоны. Вид у ребят откровенно жуткий.
– Это кто? – заикнулась я, но вопрос потонул в напряженной тишине.
Переступив порог шатра, пришельцы изобразили коллективный поклон, а вожак обратился к Антуану:
– Принц, мы готовы обсудить сотрудничество.
– Ваше высочество, – кланяясь, отозвался Антуан.
Парень в черном обвел собравшихся ленивым взглядом и вопросительно уставился на Антуана.
– Дамы?
– Это Мария, – ответил Антуан спешно, кивнул на Машку: – Моя возлюбленная. А это Ольга, ее подруга.
В тоне гостя зазвучал тот сорт пренебрежения, который способен даже в монахине пробудить феминистку:
– Решать наши дела при них? Антуан, человеческий мир дурно на тебя влияет, очень дурно. Становишься мягкотелым.
– Грегор, – со вздохом произнес наш защитник, – я ненавижу людей так же сильно, как и ты. Но девушки останутся здесь. Я за них ручаюсь.
Гость скривился и отвел глаза. Из-под черных капюшонов послышались смешки. Я украдкой глянула на Машку: стоит в кукольном спокойствии, глазами хлопает. Зато мне притворяться необязательно, поэтому я без зазрений совести выдала самую ехидную из улыбок.
Не помогло.
«Черный» принц расправил плечи, мускулы под шелком рубашки заметно вздулись, во взгляде отразилась гордость.
– Принц, – обратился Грегор к Антуану, – направляясь на встречу, я рассчитывал на откровенный разговор.
Машкин возлюбленный отозвался так же спокойно:
– У нас нет причин таиться друг от друга, принц. Но если вы сомневаетесь, позвольте начать мне?
Черный кивнул, а Машкин воздыхатель кашлянул в кулак и заговорил:
– Братья! Вот уже больше десяти веков нас притесняют люди.
– Притесняют? – нетерпеливо воскликнул Грегор. – Ты называешь ЭТО притеснением?!
Антуан скосил взгляд на нас с Машкой, сглотнул.
– Хорошо, – чуть слышно пробубнил он. – Многие века мы терпим гонения и унижения, наш народ практически истреблен. И виной тому – человек.
Грегор зловеще расхохотался, его примеру последовали соратники в черных плащах. «Стручки» из команды Антуана поглядывали на гостей с опаской, ежились. В нас с Машкой полетели настороженные взгляды, улыбок не было.
– Антуан, прекрати разыгрывать политкорректность. Если ты боишься неодобрения парочки человеческих самок, то какой из тебя вожак?
– Они не самки, – вспыхнул принц.
– Самки, – строго отозвался Грегор. – Обычные, примитивные самки. Если хотим выжить, нужно для начала отбросить притворство и назвать вещи своими именами.
Грегор вздохнул так, будто на его плечах покоился небосвод. Красивое лицо превратилось в гримасу боли, в черных глазах блеснула влага.
– Наш народ уничтожен, – замогильным голосом сказал он. – Нет больше эльфов, и виной тому – человек. Люди истребляли нас медленно, трудно, но они добились своего. Сперва резали только воинов, после принялись за женщин, спустя пару веков убивали без разбора – даже младенцев не щадили! Но этого им показалось мало… Когда цивилизация эльфов рухнула, люди охотно присвоили ее достижения. Они переписали историю, сделали вид, будто нас никогда не существовало! Кто нынче знает, что эллины принадлежали к нашему племени? И так со всеми… Мы стали мифом, сказкой, иллюзией!
Грегор выпалил последние слова настолько убедительно, что я невольно сглотнула. Соратники черного принца активно кивали, а «зеленые» сжались в ужасе.
– Как ни печально, теперь и нас считают людьми, – продолжал Грегор. – Если пять веков назад мы, выжившие, дружно смеялись этой шутке, то сегодня мороз по коже. Мы в западне, зажаты со всех сторон.
– Нужно бороться, – неожиданно выпалил Элронд.
Черный принц вперил в синеглазого эльфа строгий взгляд, ответил с усмешкой:
– Сам придумал или подсказал кто?
Щеки послушника покрылись тяжелым румянцем, он пробормотал что-то под нос, втянул голову в плечи.
Антуан вступился решительно:
– Если нас считают людьми, мы можем сыграть на правовом поле цивилизации. Создадим общественное движение, заявим о своих правах, поднимем исторические материалы…
Смех «черного» прокатился тугой оглушающей волной.
– И чего ты этим добьешься, Антуан? Очередное «общество рыболовов» делу не поможет.
Антуан шагнул вперед, застыл, яростно потрясая кулаками. Золотые волосы растрепались, взъерошились, приоткрыв острые кончики ушей. Машка попыталась урезонить кавалера, но тот грубо скинул ее руку, зашипел:
– А что предлагаешь ты, Грегор?
«Черный» деловито заправил каштановые кудри за уши. Его уши оказались побольше Антуановых, чуть оттопыренные, тоже остроконечные.
– Войну, – бросил он сухо. – Нормальную, современную войну. Сперва череда акций по устрашению – взрываем стратегические объекты, наводим панику в больших городах. После, когда людишки в поиске безопасности хлынут в сельскую местность, начнем партизанить.
– Облавы на грибников устраивать? – усмехнулся Антуан.
– А почему нет?
Грегор пожал плечами, смерил оппонента холодным взглядом и поджал губы. А Машкин принц и вправду остыл, ответил спокойно:
– Это верх маразма, ваше высочество. Только эльф из рода Севергов мог додуматься до такого. Сколько лет отлавливать будем? Тысячу?
И впервые за время переговоров «черный» вспыхнул:
– Да хоть две. Мы – бессмертные, забыл?
– Нас тоже можно убить, – парировал Антуан.
– Справимся! – воскликнул Грегор. – Мы истребим людей. Поступим с ними так же, как поступили они. Даже если нам потребуется вечность…
Антуан не сдавался:
– Люди истребляют друг друга гораздо эффективнее. А если мы начнем играть по правилам цивилизации, сможем добиться несоизмеримо большего. Людишки без ума от сказок. Они с радостью занимаются спасением пингвинов, отстаивают права сексуальных меньшинств, разгадывают коды апокалипсисов… Чем мы хуже? Мы – ожившая сказка, вымирающий народ, который нужно сохранить.
– Глупости. Скоро им надоест играть в бирюльки, и пингвины с меньшинствами окажутся за бортом. Люди понимают только грубую силу, но сами уже слабоваты. Даже крошечная проблема способна вогнать человека в ступор, отнять надежду, подвести к черте. Антуан, представь: мегаполисы, объятые пожарами, ежедневные теракты, угрозы на каждом шагу. Обыватели сразу от страха окочурятся, если кто и выживет – только фаталисты. А уж этих мы как-нибудь добьем.
Рядом приглушенно вскрикнула Машка. Глаза подруги распахнуты в ужасе, реснички трепещут, нижняя губа вздрагивает. Кажется, даже пышное розовое платье потеряло цвет и блеск. Я легонько толкнула ее в бок, шепнула злорадно:
– А ты думала, они белые и пушистые?
На меня уставились все, даже высокомерный Грегор глазки выкатил.
– Я, – голосок Машки дрогнул, – Антуан… как ты мог?
По щекам блондинки покатились крупные прозрачные слезы, из груди вырвался душераздирающий всхлип. И хотя Машка явно старалась побороть панику, ее мордашка скривилась, а плечи затрясло мелкой дрожью. Еще немного, и всхлипы превратятся в истерику.
– Маш, не реви, – прошептала я, – это же разводка.
Но подруга взвизгнула, подскочила и метнулась прочь из шатра.
Я тоже сделала шаг вперед, но помчаться за Машкой не решилась. Зато Антуан поскакал следом, как взбешенный лось, предварительно гаркнув на меня.
– Ну вы орлы, – выдохнула я. – И с ушами этими здорово придумали. Как игра-то называется?
– Какая игра? – сухо отозвался кто-то.
Добродушная улыбка сползала с моего лица медленно, в итоге превратилась в кривую усмешку и приклеилась намертво. Грегор заговорил неожиданно:
– Она думает, что это ролевая игра.
– Это как? – проронил один из зеленых.
– Это когда люди выбирают себе роли и начинают разыгрывать определенный сценарий. Например, называют себя… эльфами и идут убивать Черного Властелина.
Грегор говорил мягко, но его взгляд был подобен буру: того и гляди дыру в черепе просверлит.
– Глупость какая-то, – фыркнул Элронд. – Кому это надо?
– Бывают и такие… люди.
Последнее слово черный принц произнес с особым презрением, но даже этот факт не смог стереть ухмылку с моего лица.
– Реалистично! Очень реалистично! Вы, Григорий, в театральном учитесь?
Грегор скривился, а мне ответил один из его подручных:
– Кто-кто?
Я пояснила:
– Его настоящее имя – Григорий или Гриша, кому как нравится. Антуан – ясное дело, Антон. Но такие имена лишены эльфийской утонченности, поэтому…
– Самка бредит, – фыркнул Элронд.
– Нет, – протянул Грегор довольно, – она действительно считает, будто мы ненастоящие.
Принц неспешно двинулся ко мне. Остановился в одном шаге, убрал прядь волос, гордо обнажив ухо. Я внимательно присмотрелась к продолговатому, чуть оттопыренному лопушку с острым кончиком – следов грима нет. Присмотрелась еще раз – результат тот же. Мысль врезалась в череп внезапно, но поверить в нее смогла только после того, как озвучила:
– Пластика? Неужели? Какой хирург решился на такой бредовый эксперимент?
Грегор прыснул, остальные тоже начали давиться смешками, демонстративно заправлять волосы за уши.
– А ну погоди, Гриша!
Я подскочила и ухватила венценосного эльфа за ухо, привстала на цыпочки и дернула еще несколько раз. Так и есть – настоящее, накладкой даже не пахнет.
– Точно пластика…
Вокруг повисла удивительная тишина. Аристократичная бледность Грегора неспешно отступала под напором румянца.
– Что-то не так? – удивилась я.
Принц помедлил секунду, сглотнул и прошептал чуть слышно:
– Ухо отпусти.
– Значит, все-таки грим?
Я вцепилась в эльфячий лопушок обеими руками. Остроконечное ухо Грегора дрогнуло, встрепенулось. Провела пальцем по изгибам ушной раковины, легонько дернула сперва за кончик, потом за мочку, но следов фальшивки по-прежнему не заметила.
– Отпусти, – бессильно выдохнул эльф.
Его дыхание сбилось, грудь вздымалась очень часто, шею и щеки залила ярко-малиновая краска. В расширенных зрачках появился странный, нездоровый блеск.
– Что с тобой? Температура?
Потрогала его лоб – действительно горячий, даже огненный.
– Болеешь?
Эльф прикрыл глаза, сквозь частое дыхание пробился едва различимый стон:
– Оля, отпусти ухо. Это… эрогенная зона.
Ужас пробил от макушки до пят, я отпрянула. И хотя разум отказался верить в слова черного принца, возникло ощущение, будто только что месила руками свежий навоз.
– Идиотский розыгрыш! – Мой голос сорвался на крик, но вопреки ожиданиям никто не рассмеялся.
Эльфы с сочувствием смотрели и на меня, и на Грегора. А тот осторожно накрыл ухо ладонью, закрыл глаза и глубоко задышал.
В шатер вернулся Антуан, за его спиной тихо всхлипывало и шмыгало носом. Красная от слез Машка еле-еле перебирала ножками.
– Лёлечка, вам с Машей лучше уехать, – сказал Антуан виновато.
Я кивнула и перехватила руку подруги.
Глава 2
Нас провожала гробовая тишина, которую изредка прерывали всхлипы Машки. Декорации к нелепой истории про эльфов заиграли новыми красками – солнце уже не золотит листву, а подчеркивает изумрудный цвет окружающей природы. В верхушках деревьев запутался ветер, шелестит, качает огромные стволы. Небо из чистой лазури добродушно взирает на крошечные фигурки людей и… глупых людей, которые возомнили себя эльфами.
– Натуралистично, – буркнула я. – Даже я почти поверила.
Машка всхлипнула, но в голосе прозвучало непреодолимое упрямство:
– Лёлечка, они настоящие. Неужели не видишь?
– Ага. Ключи от машины дай.
– Зачем? – возмутилась она.
– Тебе нельзя за руль. В таком состоянии…
Машка насупилась, ладошки сжались в кулачки, слезы высохли.
– Лёлечка, прости, но ты водишь, как пьяная мартышка.
– Пусть. Но лучше пьяная… спокойный чайник, чем Шумахер в истерике.
Я требовательно протянула ладонь, а когда колебания Машки достигли предела, сощурилась и повторила строго:
– Ключи дай.
Подруга запустила дрожащую руку в сумочку, выудила брелок и протянула мне.
– Подождите.
Даже не оборачиваясь, распознала Грегора. Этот голос забуду нескоро – слишком глупая, слишком унизительная шутка. Он приблизился неспешно: спина прямая, подбородок вздернут, острые кончики ушей вызывающе торчат из каштановой шевелюры.
– Я хочу извиниться, – проговорил он. – За то, что самками назвал…
Я взяла на себя смелость ответить за обеих:
– Гриша, оставь извинения при себе.
– Я не Гриша, – потупившись, отозвался «эльф», – меня действительно Грегором зовут.
– Все! Хорошего понемножку. Не прошло и полчаса, а ваш балаган уже утомил.
«Хонда» задорно подмигнула фарами, с громким щелчком разблокировала двери. Машка замерла в нерешительности, переводя хмурый взгляд с меня на эльфа и обратно.
Грегор перехватил мою руку, осторожно сжал пальцы и прошептал настойчиво:
– Лёлечка, прошу вас, не уезжайте.
Взгляд черного венценосца пристальный и до того теплый, что у меня даже спина вспотела. Но я решительно мотнула головой, стряхнула прикосновение ушастого ловеласа и потопала к водительской двери.
Машка присела на пассажирское кресло так, будто это окрашенная скамейка, и начала сосредоточенно поправлять складки на платье. Затем извлекла из сумочки зеркало и расческу, принялась укладывать растрепавшиеся локоны.
Я не выдержала:
– Что ты делаешь?
– Да так…
На мордашке подруги не осталось даже намека на недавние слезы. В ее глазах появился хитрый блеск, на щеках заиграл здоровый румянец. Машка выудила из косметички помаду, сложила губки бантиком, но прежде чем коснуться розовым краешком губ, заявила:
– Ты заводи, заводи. По дороге можем зарулить в какую-нибудь кафешечку…
– Маша… по какому поводу такой тон?
– Какой такой?
Подруга небрежно пожала плечами и начала старательно красить губы. И все-таки не выдержала:
– Грегор не отходит от машины!
– Вижу, – фыркнула я.
– Он на тебя запал, – заговорчески прошептала Машка.
– И что?
– Как что! Лёлечка, он ведь принц! Настоящий! Эльфийский! Род Севергов – один из самых древних, самых уважаемых в мире! Грегор – единственный законный наследник королевства Севера, а еще он может претендовать на императорский трон, может встать над всеми пятью королевствами. Хотя нет, – протянула она, – императорство ему не светит… Антуан достойней…
– Хватит!
Я наконец-то смогла воткнуть ключи в замок зажигания, но «хонда» заводиться отказалась. Захрипела, затряслась, несколько раз фыркнула… Мои потуги прервало задорное хихиканье Машки, она едва удерживалась от аплодисментов.
– Это знак! Нам стоит остаться здесь! – прозвенела подруга.
– В гробу я видела такие знаки.
Я выдохнула, сосредоточилась и все-таки завела машину. С места тронулись рывком, описали широкий круг по поляне, но едва приблизились к неприметной арке выезда, «хонда» содрогнулась. Вокруг резко потемнело, с неба обрушился водопад. Дождь едва не разбил лобовое стекло, мощным потоком ударил в крышу, так, что даже собственную макушку на всякий случай потрогала – вдруг вода просочилась.
А Машка возликовала:
– Все, Лёлечка, приехали! В такую погоду даже папочкин водитель с управлением не справится.
Я в ужасе озиралась по сторонам и даже начала сомневаться в собственной нормальности. Всего минуту назад небо было чистым и высоким, а теперь прижалось к земле черной уродливой тушей и плачет, плачет…
– Так не бывает, – прошептала я и с надеждой глянула на Машку.
Но подруга даже не подумала успокоить или посочувствовать – она беззаботно поправляла макияж и мурлыкала под нос какую-то песенку.
В стекло постучали, из сумрака вынырнуло лицо Грегора. Принц согнулся под черным плащом, приглашающе махнул рукой. С другой стороны тоже постучали, но лицо Антуана различить было сложнее.
Машка выскользнула из машины первой, предательница. Мне тоже пришлось шагнуть в промокший мир и, прижавшись к ушастому парню в черном, проследовать в шатер. Несмотря на то что Грегор заботливо держал над моей головой плащ, дождь превратил локоны в унылые влажные змейки, капли воды пробрались за ворот и медленно поползли по спине.
В шатре все та же компания. Стоят, глазками хлопают. Только синеглазый Элронд с громкими охами возится в углу.
– Какая гроза, – проронил он, вытаскивая какой-то мешок, – воздух буквально пронизан электричеством!
С этими словами парень начал доставать из мешка серые булыжники, выкладывать на земле круг. Внезапно к нему присоединился второй эльф, в черном, этот принялся ставить свечи. Только теперь заметила, что в центре шатра пусто, а эльфы нетерпеливо топчутся по периметру, почти вплотную прижимаются к стенам.
Вслед за шальными каплями дождя по спине побежал холодок. Рука сама потянулась к сумочке. Черт! Сумочка в машине осталась!
– Маш…
Я повернула голову – Машки нет. Зато руки Грегора, который все это время стоял рядом, обвили талию, губы коснулись виска, обожгли. Ощущение оказалось странным, незнакомым. Меня, конечно, и раньше целовали, по-всякому целовали, и не раз! Но прикосновение Грегора разлилось по телу странной нежностью, в ушах загудел рой купидончиков, коленки задрожали.
Эльф зашептал, обжигая дыханием:
– Мы нашли выход. Мы призовем в этот мир одного из древних королей, моего прадеда, Георгануса. Он прославился неизменной жестокостью и, кстати, первым разглядел в человеческой среде потуги к бунту. Но, как часто бывает, его идеи значительно опередили время, поэтому народ не понял, не оценил. Он умер бесславно, а через триста лет человечество взбунтовалось и превратило нашу империю в пепел.
– Но зачем призывать…
– Как «зачем»? Нам нужен предводитель. Вести народ может только тот, в чьих жилах течет королевская кровь. Мы с Антуаном – полноправные наследники и теоретически можем возглавить борьбу, но все-таки мы слишком молоды и наивны. А других наследников не осталось – три рода из пяти канули в вечность и никогда не возродятся. А когда не остается разумного выхода, приходится обращаться к магии.
Губы принца снова коснулись моего виска, а его руки обвили талию нерушимым кольцом.
– И что будет с человечеством? – выдохнула я.
– Ничего особенного. Просто поставим ваше племя на место, и все.
– И где оно… это место?
– На коленях, Лёлечка, на коленях…
Грегор сжал крепче, уткнулся носом в макушку, замер. Остальные изучали нашу парочку придирчиво, без тени улыбки. На мгновенье почудилось, что эльфийское общество жестоко осуждает вздохи черного принца.
Элронд и парень в черном плаще закончили расставлять камни и свечи, замерли на краю странного сооружения.
Голос Антуана прозвучал необычно – слишком громко, величественно:
– Пора!
Машкин возлюбленный семимильными шагами приблизился к нам, схватил меня за руку, потянул. С другой стороны возник еще один эльф, перехватил вторую и сжал так крепко, что я взвыла:
– Эй!
Рядом блеснуло, а боль резанула так, что перед глазами встала черная пелена. Кровь проступала сперва медленно, по капельке, лишь намекая на глубокий порез поперек запястья. Я попыталась вырваться, но парни держали крепко. Антуан сжимал нож, на лезвии хищными всполохами отражались огоньки свечей. Он передал мою руку безымянному эльфу, скривился:
– Твоя очередь, Грегор.
– Только нож вытри как следует, – отозвался «черный».
Я с ужасом наблюдала, как Антуану принесли бутылку водки, тот щедро ополоснул лезвие, а сам хлебнул из горла. Грегор чуть отстранился и, продолжая обхватывать мою талию одной рукой, подставил вторую под нож. Я дернулась, но черный принц даже одним пальцем способен удержать десяток таких дохлячек.
– Что вы делаете?! – Голос сорвался на крик, по телу побежали крупные мурашки.
– Все просто, – ответил Грегор. Он осторожно поднес порезанную руку к моей, поднял чуть выше, избегая соприкосновения. Его рана заалела быстро, крупные капли начали срываться вниз, падать на кожу обжигающим дождем, проникать в порез, смешиваться с моей кровью. – После того что ты сделала с моим ухом, ты не можешь оставаться в стороне. Теперь ты наша, не по рождению, но все-таки…
– Что?!
Я снова дернулась, и снова неудачно.
– Машка, это секта! Звони в полицию, срочно! Или папе позвони! Машка!
Изогнувшись, я все-таки смогла увидеть подругу. Бледная и очень грустная, она крепко сжимала мобильник в кулачке и не шевелилась.
– Машка!
Девушка чуть качнула головой, а после опустила глаза и отступила в глубь шатра.
– Машка!
– Не кричи, милая, – шепнул Грегор. – Все хорошо будет, тебе понравится. Обещаю.
Он отстранился, звонко чмокнул меня в щеку и кивнул третьему:
– Лёлечка слишком напугана, может глупостей натворить. Поэтому держи крепче, а нам с Антуаном нужно маленько поколдовать.
Принцы застыли на краю каменно-огненного круга, вытянули руки. Через несколько минут по шатру пополз глухой гортанный звук, плавно перешел в странную песню. Слова разобрать невозможно, но волосы на загривке встали дыбом, а рану на запястье начало жечь.
В голове бешено скакали мысли, одна другой хуже: вдруг получу заражение крови? Вдруг у Грегора гепатит, или СПИД, или еще что?
За стенами шатра взвыло, хлестко ударил ветер, вдалеке послышался яростный хруст и несколько тяжелых ударов. Земля содрогнулась. Мучитель, который крепко держал за руки, встрепенулся. Улыбка в глубине капюшона стала по-настоящему зловещей.
– Не смешно! – закричала я. – Хватит! Шоу получилось отличным, но если вы сейчас же не прекратите, я устрою вам такие проблемы, такие…
Матерчатый купол шатра тряхнуло, стены заходили ходуном. Порыв ветра отбросил полог, ворвался, пронесся стремительно. От близкого дыхания ветра пламя свечей припало к земле, но ни один огонек не погас. Песня эльфов набирала силу, становилась громче, требовательней. В какой-то момент звук окончательно утратил мелодичность, незнакомые слова вырвались карканьем, ударили по воздуху.
