Анна Фрейд
Ведьма и Ко
Глава 2. Предложение
Когда смех затихает, я вытираю мокрые глаза рукавом блузки, осматриваюсь.
Обстановка в кабинете становится еще более напряженной. Вы слышали когда-нибудь, как звенит воздух? Такое ощущение, будто микротоки поднимают дыбом мельчайшие волоски на теле, кожа покрывается мурашками, отчетливо слышен любой звук, будь то человеческое дыхание или жужжание комара. Вот что-то подобное я чувствую сейчас, поэтому передергиваю плечами и мотаю головой, чтобы хоть немного сбросить нервное напряжение.
Словно три вершины равностороннего треугольника, мы сидим с рыжим и демоницей на одинаковом расстоянии друг от друга и молчим. Первой затянувшуюся паузу нарушает Николь:
– Поздравляю, вы прошли проверку на должность консультантов по ведовству и оккультизму в детективное агентство “Демон и Ко.”! – она говорит это торжественно, будто оказывает нам с рыжим великую милость.
Наверное, совсем не чувствует за собой вины. Не удивительно, демоны вообще к этому не склонны. Им свойственно верить в свою правоту в любых обстоятельствах. Выражение: “Цель оправдывает средства”, – это точно про стандартную психологию демонов.
– Вы это серьезно?! – я не могу удержаться от восклицания.
– Интересные методы набора персонала, – говорит рыжий с ехидной улыбкой и поправляет растрепавшуюся челку.
Мое внимание привлекает сережка-гвоздик в его правом ухе, которая поблескивает от света настольной лампы. Интересная вещица, явно волшебная, раз перевоплощается вместе с котом.
– Я бы хотел узнать подробности, – уточняет рыжий, не обращая на меня внимания.
Да как он может быть настолько хладнокровным! Сидит в кресле расслабленно, нога на ногу. Его ничего не смущает. Даже розовый женский халат, доходящий до бедер и распахнутый на груди он носит будто смокинг на светском мероприятии, совершенно естественно.
Я же не могу найти удобную позу, постоянно ерзаю по мягкой ткани кресла.
– Не спеши отказываться, ведьма.
Николь открывает ящик стола и вытаскивает оттуда пухлую папку. Она кладет на нее руку и двигает по столешнице в мою сторону.
Я смотрю на серую обложку с надписью “Дело №13” словно на змею, даже не пытаюсь взять ее.
– Долго будешь гипнотизировать документы, Нина? Испугалассь, – шипяще растягивая слова, говорит демоница.
– Мне нечего бояться, Николь.
Раз она перешла на ты, то и я могу.
– Тогда чего ждешь?
Демоница удивленно поднимает брови и чуть склоняет голову, будто сомневается в моей решительности.
Я осторожно беру папку, провожу ладонью по твердой шероховатой обложке. Мне кажется, что от документов веет холодом. Это воздух предупреждает меня. Он шепчет о том, что внутри находится что-то неприятное, темное, зловещее. Но я отмахиваюсь от этих ощущений и открываю первую страницу.
С фотографии на меня смотрят родители. Они улыбаются. Их глаза сияют счастьем. Мама положила руку папе на плечо и склонила к нему голову, а он обнимает ее за талию. Такими я запомнила их до исчезновения.
На следующей странице находится копия бабушкиного заявления по факту пропажи родителей, под ней ручкой написан номер уголовного дела, которое возбудили, когда мама с папой пропали.
С тех пор прошло десять лет, но мне все еще больно вспоминать то время. Я чувствовала себя потерянной и одинокой, но держалась ради бабушки. Ей было гораздо сложнее: дочь с зятем исчезли, внучка еще не выросла.
Не сказать, что со мной было много проблем. Однако пятнадцать лет – сложный возраст. Найти подход к подростку нелегко даже родителям. Что уж говорить о нашей ситуации.
Я могла молчать несколько дней к ряду и плакать в подушку или так громко слушать музыку, что соседи через два дома начинали жаловаться. А про мои эксперименты с одеждой и макияжем вообще стыдно вспоминать: короткое мини, колготки с дырками, высокие каблуки и выделенные черной подводкой глаза, розовые веки, черные ногти. Боже!
Однако со временем жизнь вошла в свою колею. Разбушевавшиеся гормоны поутихли. Я закончила школу, заочно поступила в институт на менеджера-экономиста, а потом открыла собственную небольшую лавку с зельями.
Конечно, у бабушки остались фотографии со школьных времен, где мой внешний вид далек от совершенства. Их я спрятала подальше от любопытных глаз, в самый дальний угол домашнего комода. Он до сих пор стоит у нас в зале. Но если не знать точно, где лежит фотоальбом, его просто так не найдешь.
Эта старая фотография со счастливых времен всколыхнула во мне давно забытые чувства. Любовь родителей и воспоминания о них я сохранила в памяти и положила на дальнюю полку подсознания. Пусть и счастливые, но они несли в себе боль утраты, которую мне так и не удалось пережить.
Говорят, время лечит. Но я не согласна. Оно может только сгладить углы, острые грани которых глубоко впиваются в сердце и ранят его. Горе остается где-то рядом. Незримо оно существует в душе. И любое событие, напоминание о прошлом, может легко его оживить. Пусть грани не станут такими же острыми, как раньше, но все так же продолжат давить на сердце и терзать душу.
Я провожу кончиками пальцев по фотографии, будто хочу впитать в себя светлый образ родителей, но ощущаю лишь холодную гладкость пластикового файла.
Мне кажется, что на меня внимательно смотрят две пары глаз: рыжего и демоницы. Поворачиваю голову влево – мне не кажется. Котик смотрит на меня в упор, словно пытается просверлить дыру в черепе и понять ход моих мыслей. Ну, это вряд ли… Я посылаю ему воздушный поцелуй и переворачиваю страницу. Там находятся документы, связанные с исчезновением родителей: заявление бабушки, заметки и заключение следователя. Я быстро их пролистываю, потому что и так знаю, что там.
Мне даже становится немного скучно, но огонек интереса все еще теплится в душе: для чего-то же Николь дала мне эту папку. Я долистываю дело до новой фотографии.
На ней молодая девушка, красивая загорелая блондинка в желтом сарафане. Она позирует рядом с фонтаном в виде рыбки, из горла которой вырывается струя воды. Я узнаю это место.
Парк “Петра и Февронии” находится в центре города. Это излюбленное место встреч сладких парочек. Бытует мнение, что тем, кто бросит монетку в фонтан, будет сопутствовать удача в сердечных делах. Желающие это сделать всегда находятся, поэтому дно фонтана покрыто разноцветными монетками разных номиналов, которые радостно переливаются под толщей воды в солнечную погоду.
Я листаю дело дальше. Следующее фото разительно отличается от предыдущего. Мне с трудом верится, что это бледное, истощенное тело с черными прожилками вен принадлежит той красавице в желтом сарафане.
Она лежит на траве в какой-то белой, испачканной грязью, коротенькой хламиде: волосы спутаны, они стали почти серыми из-за налипшей пыли, глаза закрыты, руки распростерты, как крылья птицы. Такое ощущение, что девушка пыталась сделать снежного ангела в разгар лета. Но это не все. На внешней стороне бедра я замечаю край татуировки похожей на цветок шиповника.
В деле есть фотографии из морга. Я присматриваюсь к татуировке, которую больше не скрывает одежда. На бледной коже шиповник смотрится чересчур ярко, будто вызов бледности мертвой плоти.
Листаю дело дальше, читаю документы, рассматриваю фотографии. На всех изображены девушки, совсем не похожие друг на друга: блондинки, брюнетки, рыжие, пухлые и худые, высокие и низкие. На первый взгляд в них ничего общего. Все трупы найдены в разных местах: городах, парках, лесах. Времена года и суток также разные. Но для меня все ясно. У каждой девушки есть “особая” татуировка. А это значит, что какой-то маньяк объявил охоту на ведьм. И я не могу, просто не имею права, захлопнуть эту папку и забыть все, что в ней содержится. Мои сестры мне этого не простят.
– Ну, и? – спрашивает Николь. – Теперь-то, ты, готова сотрудничать?
– Да. Что нужно сделать? – мой голос слегка хрипит после долгого молчания.
– Вот так бы сразу, детка. А теперь поработаем, – радостно отвечает демоница и протягивает мне сотовый телефон.
Я беру его и откидываюсь на спинку кресла.
– Больно же! – раздается недовольное из-за спины.
Видимо, я отдавила котику пальцы.
– А нечего было подкрадываться!
И как только он смог подойти ко мне так близко настолько бесшумно?!
Наверное, я слишком увлеклась, когда вникала в суть дела и читала материалы.
– Как ты понимаешь, – начинает Николь, – это дело связано с ведьмами.
– Расскажи мне лучше что-то новенькое, – бурчу я себе под нос, но демоница каким-то образом слышит.
– Хорошо, вот тебе новенькое: я считаю, что за смертями этих девушек стоит твой отец.
В комнате становится слишком тихо. Кажется, я слышу даже собственное сердцебиение.
– Что… ты … сказала?!
– Есть вероятность того, что убийца – твой отец.
Я вскакиваю с кресла в намерении влепить этой рогатой сволочи как минимум пощечину, но меня останавливает новое фото. Будто фокусник, демоница достает его из кармана байки и бросает на столешницу.
Не верю своим глазам. Такого не может быть! Нет!
На фотографии запечатлено бездыханное тело матери. Она кажется старше, чем я ее запомнила. Но это определенно она, моя мать. Почему полиция не сообщила мне о ее смерти? Что вообще происходит?!
Дрожащими руками я беру фото и подношу его ближе к глазам. Монтаж?! Если и так, то качественный. Я не могу найти каких-либо огрех или несоответствий, картинка выглядит болезненно натуральной.
– Есть доказательства причастности отца к этим убийствам? – мой голос звучит сухо и безэмоционально.
Если нужно, я могу взять себя в руки, но эта собранность дается мне не легко, а потом обязательно настигает откат. Хорошо бы в этот раз пронесло, но в такое счастье верится с трудом.
Демоница протягивает мне еще одну папку без номера и названия. Она выглядит не такой пухлой, как предыдущая, но взять ее гораздо сложнее.
Пальцы на руках немеют от холода. Это воздух настойчиво намекает мне, что привычный мир скоро изменится навсегда.
Я выдыхаю и будто бросаюсь в омут с головой – беру папку и открываю ее.
Кроме фотографий моей мертвой матери в файлах находятся и другие снимки. На них изображены родители, как вместе, так и поодиночке. Они вполне себе живые, здоровые и путешествуют. По крайней мере я видела фотки из Парижа, Берлина, Греции, Испании и других стран.
Не верится! Пока мы с бабулей переживали их исчезновение, они наслаждались жизнью! Кафе, театры, музеи, яхты … Да, откуда только они взяли деньги на это?!
Еще в папке находятся материалы с докладами детективов агентства, а также описание и фото улик. Там есть многое, начиная от анализа ДНК волос и крови, найденных на местах преступления, и заканчивая отпечатками пальцев на бычках сигарет, валявшихся возле тел жертв. Неужели папа начал курить?
– Откуда ты взяла эти фото и документы? – я заставляю себя обратиться к демонице.
– Фото – из Московской квартиры твоего отца, а документы – часть из полиции, а часть из наших внутренних источников, – она отвечает четко и быстро.
Значит, скорее всего не врет.
– Где папа сейчас?
– Ушел от охотников за ведьмами неделю назад и больше не появлялся на наших радарах. Скорее всего залег на дно.
– Охотников?!
Такого я точно не ожидала.
Эти свирепые бойцы за справедливость берутся за дело только в крайнем случае, когда вина преступника доказана и соразмерна самому жестокому наказанию в нашей среде – отъему силы и казни.
Уж лучше отца поймает полиция, чем охотники. Тогда у него хотя бы появится шанс выжить.
Что это за мысли? Разве я стану переживать за жизнь предателя, подозреваемого в серии убийств? Но, несмотря на все предоставленные доказательства, я не хочу верить в вину отца. Не могу. Не буду. Мне нужно узнать правду и раскрыть это дело.
– Чем я могу помочь, Николь? Вряд ли после того, как отец исчез на много лет, он вдруг появится и захочет со мной поговорить.
Я пожимаю плечами и откидываюсь на спинку кресла. Рыжий все еще стоит за моей спиной.
– А вот это, детка, правильный вопрос. Для начала выйдешь на работу, познакомишься с моими ребятами, потом и поговорим.
Демоница нажимает на столе кнопку вызова. Радужные всполохи исчезают со стен. В кабинет входит давешний бугай. Он кивает женщине и показывает нам на выход.
Мы с рыжим выходим в прихожую. Я накидываю пальто и забираю рюкзак, оборачиваюсь. На полу розовой махровой лужицей растекается халат. Из-под полы выглядывает рыжая усатая морда с разноцветными глазами. Понятно, коту пальто ни к чему.
Хитрец вылезает из-под халата и запрыгивает на мое плечо, оборачивается вокруг шеи и затихает.
Я сначала хочу его сбросить, но потом решаю оставить. Все же котик защитил меня сегодня от смерти. Негоже так его «благодарить». Я тяжко вздыхаю и вместе с бугаем выхожу на пропитанную влагой улицу.
Дождь закончился. Ветер стих. Воздух пахнет холодом и прелыми листьями. Солнце давно зашло. Если бы не фонари, разгоняющие тьму вдоль садовой дорожки, нас бы полностью окутала тьма.
Вспоминаю фразу из песни Булата Окуджавы: “Здесь птицы не поют, деревья не растут, и только мы, плечом к плечу, врастаем в землю тут”. Брр, надеюсь, до “огня” дело не дойдет.
Я передергиваю плечами и усмехаюсь. Чего, спрашивается, испугалась, дурочка?! Я же – ведьма. Мне нечего бояться!
С такими мыслями я делаю шаг вперед, встаю на плитку садовой дорожки и шагаю в сторону такси. Свет от фонарей начинает моргать и в конце концов гаснет. До машины мне остается каких-нибудь пару метров. Но я ничего не вижу и останавливаюсь. Сзади слишком громко в наступившей тишине дышит бугай. Его длинный кожаный плащ слегка поскрипывает в такт шагам. Видимо, темнота ему не помеха.
Он быстро догоняет меня, кладет руку на мое плечо и вскрикивает.
– Что случилось? – мне чудятся нотки страха в собственном голосе.
– Да чтоб тебя! – раздается гневное справа. – Твой котяра тяпнул меня за руку!
– А нечего ко мне руки тянуть! – я пытаюсь защитить блохастика от заслуженной кары.
В этот момент водитель заводит мотор такси, у машины загораются фары. И чего, спрашивается, он раньше не мог этого сделать? Заснул что ли?
Света достаточно, чтобы продолжить путь.
Бугай посылает меня с котом по матушке, провожает до автомобиля и с силой захлопывает пассажирскую дверь.
Я боюсь, что водитель снова отвезет меня не в том направлении, но сама не замечаю, как под мерное урчание кота и классическую музыку, которая играет по радио, засыпаю.
Машина останавливается возле моего дома. Я выхожу из такси. Светает. Все вокруг окрашивается в серые тона. Еще не рассвет, лишь намек на него.
На лифте я поднимаюсь до двери своей квартиры, захожу в нее, аккуратно перекладываю кота на диван и раздеваюсь.
Все, этот день окончательно меня вымотал. Я падаю в нежные объятия кровати и с облегчением закрываю глаза.
***
Я просыпаюсь медленно, тягуче потягиваюсь в кровати.
От простыней пахнет свежестью и лавандой, из приоткрытого окна тянет сыростью и холодом осеннего утра.
Будильник не звонил, значит, выходной. Сонный мозг не желает просыпаться. Я подтягиваю одеяло выше, обнимаю подушку и пытаюсь вырвать у Морфея еще пару минут.
На живот ложится чья-то горячая рука, она обнимает меня и притягивает к твердому и явно мужскому возбужденному телу.
Что происходит?!
Я резко открываю глаза и пытаюсь осознать, где и с кем нахожусь. Вроде комната моя: те же шторы, стены и письменный стол. Тогда откуда взялась эта наглая мужская конечность, не говоря уже обо всем остальном?
Мозг выходит из состояния сна и усиленно начинает работать. Я вспоминаю вчерашний день: собрание, похищение, демоницу. Точно! Меня же наняли на работу в детективное агентство! А это недоразумение по соседству, должно быть, мой кот-защитник. Не мужчина, а кот, которого я вчера ночью уложила спать на диван.
Каков наглец! Сейчас он получит по рыжей усатой морде! Тьфу ты, лицу! Я ему зенки выцарапаю и на зелья пущу!
С таким боевым настроением я поворачиваюсь к рыжику и заношу руку для удара.
Он распахивает глаза и улыбается, не предпринимая попыток себя защитить. Не чувствует во мне угрозу? Или ему по кайфу такие игры?
Я опускаю руку на одеяло и хмурюсь.
– Пошел вон из моей кровати, блохастый!
Честно говоря, мне после вчерашнего не до разборок. Хочется в душ, чашечку крепкого кофе и шоколадку. Но кого волнуют мои желания?
– Хозяйка в плохом настроении? – будто в недоумении спрашивает рыжик. – Может, ей нужен расслабляющий массаж?
Этот самоубийца нарывается! Сейчас как напущу на него чесотку, будет не до шуток! И только я собираюсь ему это все высказать, как наглец откидывает одеяло и плавно встает с кровати. Слова замирают у меня на губах.
Хорош мужик, и знает это! Абсолютно голый, он беззастенчиво идет к туалетному столику, открывает выдвижной ящик и среди разнообразия баночек, тюбиков и бутылочек безошибочно выбирает мое любимое миндальное масло. Откуда только узнал?
Рыжик открывает флакон, капает пару капель себе на ладонь и начинает втирать масло в грудь, потом спускается ниже к упругому животу, доходит до линии пупка и еще ниже.
Я закрываю глаза, чувствую, как щеки обжигает румянец, а дыхание учащается. По комнате плывет аромат миндаля.
Кровать скрипит под тяжестью моего защитника.
Надо что-то делать. Веду себя, как девчонка! Так не пойдет!
Я открываю глаза и падаю в зелено-синий омут.
Котик зря времени не теряет: его лицо прямо над моим, руки – по обе стороны от моей головы. И даже сквозь одеяло и тонкую ткань ночной сорочки я ощущаю кожей живота его горячее возбуждение.
Рыжик наклоняется все ниже. Его дыхание пахнет медом и корицей. Я непроизвольно вдыхаю глубже и облизываю пересохшие губы, но в последний момент беру себя в руки и отворачиваюсь. Поцелуй приходится в щеку.
Я упираюсь ладонью рыжику в грудь и отталкиваю его от себя. В этом мне помогает воздух.
Он сносит котика с кровати и надежно прижимает к полу. Тот ругается и пытается подняться, но безуспешно.
Я медленно встаю и ухожу из комнаты, пытаясь скрыть за молчанием растерянность. Не понимаю, с чего мне так реагировать на малознакомого мужика?
Я закрываю дверь ванны и позволяю воздуху отпустить пленника. В спальне подозрительно что-то бьется, но в душевую, слава богу, никто не ломится.
Мне кажется, это хороший знак. Я захожу в кабинку, включаю воду и подставляю голову под горячие струи.