Анна Фирсова
Тайна Безмолвного Леса

Полная версия

Глава IX

Они очутились на заднем дворе, составляющим которого были разровненная песчаная площадка и ключевой источник, преобразованный в фонтан. Спускаться пришлось долго по бесчисленным винтовым лестницам и потайным ходам, и обычный странник мог бы запросто заблудиться, но королева знала дворец Дельты, как свои четыре пальца. По пути им встретились лишь несколько раста-слуг и Лили, которая недовольно хмыкнула и гордо отвернулась. Судя по всему, она не могла снизойти до того, чтобы одарить вниманием свою непутёвую сестру. Сама же девочка до сих пор пребывала в состоянии шока и искренне надеялась, что всё вокруг – сон.

– Так, ну вот, мы пришли. Сейчас я буду атаковать тебя. Несильно, не бойся. Твоя задача – создать щит, как вчера. Договорились?

– Я попробую.

Амасталия зачерпнула немного воды из фонтана, затем аккуратно, почти не дыша, начала опускать руки вниз, в то время как жидкость оставалась на месте.

– Я плохо владею магией воды, – призналась она. – Ты уж прости, я ведь не ведьма.

Наконец, вода осталась «висеть» в воздухе полностью самостоятельно между лицами матери и дочери.

– Теперь стоит мне лишь толкнуть этот сгусток, как вся вода окажется на тебе. Повторяю, твоя задача – щит. Ну, всё.

Несмотря на бирюзовую вуаль, на лице Амасталии виднелось явное волнение. Королева ведь не сказала, что мог случиться и третий вариант развития событий. Когда она коснётся шарика с водой, тот просто-напросто лопнет, и вода окажется на её туфлях.

Глубоко вздохнув, королева толкнула жидкость. Лулу заранее выставила руки вперёд. Когда она увидела воду, приближающуюся к ней, девочка почувствовала уже знакомое ей покалывание на кончиках пальцев. Бум! В следующее мгновение она почувствовала на себе холод. Вода струйками стекала по лицу. Амасталия была явно разочарована. Ведь получить такой же хороший пузырь с водой было крайне трудно для неё.

Но как же Лулу сделала в прошлый раз? Возможно, стоило скрестить руки перед собой?

– Эх, ну вот, придётся повторить.

– А может, попробуем что-то ещё? – Лулу совершенно не хотелось мокнуть второй раз.

– Хм-м-м, ну ладно. Давай ты попробуешь сделать то, что делала я. Зачерпни воду и попробуй её удержать.

Лулу сделала, как ей казалось правильным, но вся вода под действием силы тяжести оказалась на песке.

– Нет, – Амасталия интенсивно покачала головой, – движения должны быть плавными, как сам поток воды.

Лулианна попробовала медленнее и более плавно, но у неё опять ничего не вышло.

– Ну что же, – протянула Амасталия, – обучение магии – дело непростое и долгое. Но у тебя всё получится, главное верить. Я вот нисколько в тебе не сомневаюсь. – Она попыталась подбодрить дочку, так как та выглядела очень расстроенной.

– Может, я вовсе и не ведьма, – пробормотала она.

– Ну конечно же ты не ведьма! Ты ундина. Скажи, а ты умеешь петь?

– Ну так, – замялась девочка. – Я ходила на хор несколько лет, но толку от этого, мне кажется, мало.

– А ну-ка крикни настолько громко, как ты умеешь

– Зачем? – удивилась девочка. – Я не хочу.

– Я приказываю тебе, барышня, кричать.

Тогда Лулианна крикнула так громко, как она могла. Но Амасталии показалось это недостаточно громким звуком.

– А громче можешь? – с надеждой спросила она.

– Боюсь, что нет. Но я могу попробовать.

Тут к ним подбежал раста-человек, очень суетливый на вид. Поклонился и пробормотал:

– Ваше Величество срочно ожидают в приёмном зале.

– Кто? – удивилась Амасталия, совершенно не понимая, кому она могла так понадобиться в невоенное время, да ещё и рано утром.

– Царь Хандроза со своей семьёй.

Глава X

Эдмонд Ланкастер – белый оборотень средних лет с белоснежной окладистой бородой и суровым взглядом жёлтых глаз из-под кустистых бровей. Его династия была не такой древней, как династия королевы Дельты, однако его предки слыли самыми настоящими героями. По преданиям Хандроза, они выковали свои мечи, используя для этого вместо огня лёд, который был настолько холодным, что обжигал сталь не хуже пламени, и объявили себя независимыми от алчных дельтян. Жители Дельты испугались, что вервольфы ни перед чем не отступят, чтобы захватить власть Хандроза, и уступили им. Ланкастеры возвели замок, полностью состоящий изо льда, и выносили лютый холод, который был в их покоях. На завтрак, обед и ужин они ели снег, умывались талым снегом и спали, укрывшись снежным одеялом. Их тела и души были настолько закалены холодом, что эти оборотни были непробиваемыми ни оружием, ни болезнями, ни словами. С ними нельзя было ни о чём договориться мирно, всё решалось правосудием – то есть ледяным мечом.

Нельзя сказать, правдой или вымыслом были эти рассказы о бравых Ланкастерах, но одно уж точно было истиной: договориться с нынешним царём Эдмондом Ланкастером – крайне трудно. Он был свиреп, безумен, злился и трансформировался в волка при малейшем неудовольствии. Он мог запросто сожрать того, кто ему не понравился, и обладал нездоровой страстью ко всякого рода казнями. Поэтому все вокруг боялись его, но и уважали тоже. Его супруга, леди Линна, представляла из себя очаровательную даму, гораздо моложе него, всю в зелёном одеянии. Она была дриадой, поэтому и выглядела чужестранкой на фоне своего белого, как снег, мужа и всей планеты в целом. Линна всегда тенью ходила за царём, была его вечной спутницей.

У неё был сын, о жизни которого ничего было неизвестно, кроме того, что мальчик носил титул принца. Принц Сагир был тёмным магом воздуха, но внешне походил на мать. Сагиру уже исполнилось двенадцать. С момента их последней встречи с Лулианной, когда та была ещё малышкой, мальчик заметно вытянулся и повзрослел.

«Но свой дурацкий плащ так и не снимает», – подумала Лулу.

Действительно: это был тот старый потрёпанный алый плащ, который теперь едва доходил Сагиру до колен. В нём волшебник выглядел не величественно, а скорее смешно. Однако Лулу приходилось улыбаться и делать вид, что она ничего этого не замечает. Как и подобает принцессе.

– Добро пожаловать, государь Хандроза, Ваше Величество, Царь Эдмонд Первый. Мы всегда рады принять вашу важную персону в нашем скромном чертоге, – начала было Амасталия своё обыденное приветствие для важных гостей, но царь перебил её.

– Мне не нужна твоя притворная любезность, женщина. Ты обещала отдать свою дочь моему сыну взамен мира и согласия. Луна говорит мне, что сегодня жених должен познакомиться с невестой, – он кивнул на Лулианну. – Это твоя дочь?

– Нет. То есть да, но это не та, обещанная дочь, не Лили. У меня две дочери, Ваше Сиятельство.

– Не пресмыкайся передо мной, женщина. Это утомляет меня. Веди свою Лили. Мой сын уже уснул в ожидании, – царь повернулся и пихнул кого-то сзади.

Оказалось, что позади царя спал малыш, белокурый мальчик, просто копия Эдмонда, только раз в пять моложе. Он хлопал глазами спросонья и сладко улыбался.

Лилианна тоже подошла. Она была подготовлена к встрече, одетая в изумительной красоты наряд, расшитый серебром. Сама принцесса прямо-таки светилась от счастья и с неприкрытым восторгом стреляла глазками из-под своей вуали скучающему возле своего отчима принцу Сагиру до тех пор, пока Эдмонд не представил своего сына.

– Мой сын, царевич Вольф Ланкастер, первый этого имени. Моя гордость.

– О нет, – простонала девочка. Вся её взволнованная радость резко улетучилась. – Он же ещё совсем малыш!

– Мне уже восемь, – запротестовал Вольф. – У меня даже своя лошадь есть.

Сагира эта встреча, судя по всему, начала забавлять, а вот царь Эдмонд начинал гневаться.

– Амасталия, Ваше Сиятельство, или как тебя там, ты намерена обмануть меня? Ты сказала, что твоя дочка охотно выйдет замуж за моего сына.

– Да, э-э-э… – Амасталия замялась, и широкая виноватая улыбка вновь озарила её лицо. – Может, мы с вами пройдём в зал для переговоров, а дети пока пообщаются?

– Мы с тобой говорили уже много раз, женщина. Слова – это просто звуки и пустая трата времени. Надо действовать. Ты не сдерживаешь свои обещания, Амасталия. А я утомился ждать, – царь нервно постукивал ногой по полу.

– Ну да, но это очень важный момент. И нам его надо обсудить с глазу на глаз. Возникли э-э-э… непредвиденные обстоятельства, – Амасталия старалась аккуратно подбирать слова, чтобы не разгневать царя, дабы избежать собственной смерти в пасти этого чудовища. И в то же время ей было жалко дочь, которую никто не предупредил о таком форс-мажоре.

– Если с моим сыном что-нибудь случится за это время, – ответил он спустя минуту раздумий уже более мягким тоном, – я сравняю вашу хибару с землёй. Слово царя Хандроза.

Сагир почему-то начал смеяться, но, увидев гневный взор отчима, сразу же прекратил. Амасталия заулыбалась, как она всегда это делала при неловких моментах, а затем все взрослые удалились в комнату для переговоров.

– Я хочу поиграть, – заныл Вольф.

– Ну, будущая жена должна ублажать своего будущего царя и мужа, – Сагир снова загоготал.

– Ну и во что же ты хочешь поиграть, малыш? – Лили попыталась выдавить из себя улыбку, но лицо её стало таким, будто она наступила на детальку из Лего.

– Не смей называть меня малышом! – Вольф вскочил со стула и топнул ножкой. – И улыбайся. Всем должно быть весело, когда я тут. Улыбайтесь все!

Сагира уговаривать не пришлось, он и так веселился уже вовсю. Лулу улыбнулась, как ей показалось достаточным, но Вольфу это не понравилось.

– Значит так, – продолжал Вольф, – я очень люблю лошадей. И ковбоев, —жёлтые глаза мальчика засветились ещё больше. – Давай поиграем в ковбоев.

– Лили, догадайся, кто будет кобылой? – Сагир подмигнул ей.

– Нет-нет-нет! Этого не случится! – завизжала она.

– Дикий мустанг! – взревел Вольф. – Я буду ловить тебя с помощью лассо. И-ха!

Маленький вервольф достал откуда-то верёвку и замахнулся ей, угрожающе подступая к Лили.

– Н-е-е-ет! – та захныкала и побежала в сад.

Вольф метнулся следом за ней, неумело размахивая верёвкой. Сагир медленным шагом тоже вышел. Лулу, так как не знала, куда ей деться, а обратную дорогу в свои покои она не запомнила, последовала за ними.

Глава XI

Принц Cагир прислонился к стене и, посмеиваясь, наблюдал за тем, как Вольф носится с воплями за Лили в лабиринте зарослей. Лулу робко встала рядом.

– Не повезло тебе с сестрой, – произнёс вдруг Сагир. – Я, если честно, не знал, что вы близнецы. Но знаешь, зато теперь тебе будет хорошо.

– П-почему? – удивилась Лулу.

– Она выйдет замуж за моего сводного братца Вольфа и съедет отсюда. А ты будешь по-прежнему свободна, всё внимание родителей будет направленно на тебя, и престол в дальнейшем перейдёт к тебе.

– С чего ты это взял?

– М-да уж, – Сагир грустно вдохнул, – прошло пять лет, а ты всё так же тормозишь, как тогда на ритуале.

– Я не торможу. Просто у меня есть ещё сестра – Вейн. Ей правда только годик, но она имеет такие же права на королевство, как и я.

– А престол передаётся по старшинству.

Лулу решила промолчать на это замечание. Перспектива стать королевой её не то, чтобы очень прельщала. Всё-таки это большая ответственность. И вся эта светская жизнь её утомляла. Она о таком и подумать не могла ещё буквально вчера!

– Зачем Лили вообще нужно выходить за кого-то замуж?

– Ради мирного неба над головой. Поверь, это нужно всем: и властителям, и простому народу. Я знаю, о чём говорю. Жил близ Старого Андеадлинга, который разбомбили. Осколки долетали даже до моего замка.

Ундина представила эту картину и содрогнулась. Война в любом её проявлении ужасна.

– Если объединить Ланкастеров и Хэтчер, то никто из них не сможет пойти на родственников войной. На самом деле твоя мамаша просто трусливо поджала хвост, когда поняла, что угрозы царя Эдмонда – не просто встряска воздуха. Его армия очень сильна и приучена выживать в экстремальных условиях.

Лулу обратила внимание на то, что все подчёркивали, что Ланкастер – именно царь, а не король.

– А почему тебя называют принцем, а не царевичем?

– Потому что я вообще не Ланкастер, а Крейвен. Мой отец – один из сильнейших магов в мире, но я, к сожалению, не имею чести знать его лично. А титул «принц» я унаследовал от своей матушки. Она когда-то была королевой Безмолвного леса, его хранительницей. Ну, одной из известных его частей. А Ланкастеры хотят, чтобы все их величали не иначе, как царями.

– Безмолвный лес… Это то место, где проводился ритуал?

– Можно так сказать. Западная его часть, очень небольшая. Вся территория Безмолвного леса настолько огромна, что никто точно не знает, где его конец и где начало. Очень много неисследованных мест, куда нога любого существа не ступала.

Принц Сагир помолчал немного, а затем продолжил, словно вдаваясь в воспоминания:

– Ритуал не мог нигде более проводиться, кроме как на Земле. Сифы живут там. Было бы на Хандрозе так же тепло и зелено, всего того, что ты видишь вокруг, вообще бы не существовало. И, предполагая твой последующий вопрос, отвечаю на него: потому что не было бы известнейшего побега с первым выходом волшебника в космос. С таким-то климатом и растительностью. Но мне кажется, что кроме Земли, такой разнообразной природы нет ни на одной обитаемой планете. Я постоянно мёрзну на Хандрозе, – пожаловался он. – На Фудланде реки все – молочные коктейли или газировка, а деревья там из карамели. Вкусно, конечно, но неудобно. А Ф.А.В., на который мы недавно ездили, чтобы купить новый двигатель для космолёта, вообще просто каменная пустыня. Ты знаешь, что они там ничего не добывают, кроме радиоактивных металлов? И воды там нет. Я вот часто задаюсь вопросом: как же они там живут?

Принц Сагир ещё болтал бы и болтал, но тут его размышления вслух прервали вышедшие из дворца королева и царь со своей супругой.

– Так мы договорились? – явно с надеждой спросила Амасталия.

– Договорились, договорились. Я тоже считаю, что стоит дождаться расцвета принцессы прежде, чем проводить обряд бракосочетания. Да и мой сын пройдёт прелинг. – Он повернулся к детям и крикнул: – Вольф! Сагир! Пора возвращаться.

Вольф со смехом побежал к отцу, а Сагир что-то замешкался. Потом он сунул Лулу какой-то клочок бумажки и сказал:

– На всякий случай.

– Что это? – спросила Лулианна, а сама поспешно спрятала бумажку в карман.

– Что-то типа визитки. Мало ли потребуется списаться, – затем мальчик развернулся и поспешил к Эдмонду Ланкастеру.

Вся семья погрузилась в свой космолёт, который, казалось, был полностью сделан изо льда, а затем быстро умчались.

Из зарослей выползла запыхавшаяся Лили. Вид её был крайне жалок: платье порвалось и испачкалось, волосы растрепались, накидку она потеряла.

– Боже, Лили, что с тобой? – ахнула королева.

– Не надо мне такого мужа! – ундина вспыхнула и подняла указательный палец на Лулу. – Это она должна быть его женой. А я должна править планетой. И всем миром!

Лулу испугалась, что её сестра сейчас опять выкинет какую-нибудь штуку и глазами искала укрытие, но Лили вдруг опустила руку и громко разревелась. Потом девочка побежала прочь.

– Если бы мне достался такой муж, я бы тоже плакала. – сказала Лулианна. – Почему Лили не может выйти за принца Сагира? Он ей больше подходит.

– Что за глупости ты такие говоришь? – Амасталия уставилась на неё. – Принц Сагир – не наследник Хандроза и даже не является родственником царя Эдмонда.

– Но он ведь принц, а она принцесса. Как раз так и должно быть.

– Детка, мир не так прост, как тебе кажется. Лили должна выйти замуж за наследника Хандроза, царевича Вольфа, иначе мира нам не видать. Народ уже устал от войны. Сагир – сын леди Линны и будет жить на Хандрозе лишь до своего совершеннолетия. А потом вернётся в свой Безмолвный лес и будет им управлять, как полноправный король своих владений.

– Но ведь Лили не любит Вольфа, – не унималась Лулу. Отчасти ей было жалко свою сестру. Девочка ещё не понимала браки по расчёту и их пользу.

– Детка, пора бы тебе понять, что любви нет, а брак – это такая вещь, которую совершают с целью извлечь из него какую-либо выгоду. Не знаю, как у вас там на Земле, ваши варварские нравы мне непонятны, хоть я и жила там большую часть своей жизни, а вот у нас, на Дельте, всё именно так.

– То есть ты не любишь папу?

– С твои отцом у нас совершенно странные отношения, – подумав, ответила Амасталия. – Мы выросли вместе. Так уж получилось. Я попала на Землю сразу же после проявления своей силы. Война между Хандрозом и Дельтой была в самом разгаре, а я являлась единственной наследницей престола. За мной начали охотиться, и моя мама, твоя бабушка, узнала, что самое безопасное место – это Безмолвный лес, на Земле. Она оставила нас с моим братцем Андреем у одной ведьмы-сифа, её хорошей знакомой. У той был сын, Моисей. Вот так мы познакомились с твоим отцом.

– А что случилось с дядей?

– О, он слишком вдохновился культурой сифов и всё своё детство мечтал вступить в их ряды. Но, будучи человеком, терпел неудачу. Самым простым способом получить сверхъестественные способности на тот момент был укус вампира. Да, это не слишком безопасно, ведь никто не знает, как всё может обернуться. Но в итоге, ему удалось каким-то чудом заполучить его, стать вампиром и вступить в ряды сифов. После этого Андрей получил новое имя – Гармен.

– А с вами что было? Я ведь совсем не знаю историю нашей семьи.

– Да ничего особенного, – ответила Амасталия. – Мы с Моисеем поженились, у нас родилась дочь, Рубина. Потом бабушка всё же соизволила навестить внучку. Я не виню её. Она была очень занята своим правлением. Только сейчас, когда я сама стала королевой, понимаю, как ей было тяжело. Так вот, – Амасталии не хотелось предаваться грустным воспоминаниям об Ольге, – мы провели ритуал посвящения в магию, когда Рубина была ещё младенцем. Потом переехали в город поблизости от Безмолвного леса – Андеадлинг, и там Руби пошла в школу. Моисей продавал эликсиры, и моя мама присылала мне деньги. На это и жили. Потом родилась Юля, с которой мы особо не церемонились, потому что она была человеком. Скоганде не пришёл к ней на ритуал, лишь грозное эхо его голоса сказало, что людям не место в его обители. Потом родились вы с Лили.

– И после этого ты решила вернуться на Дельту?

– Нет, – королева покачала головой, – спустя три года. Когда у Ланкастера родился сын. Тогда у меня и возникла идея перемирия. Мы провели ритуал с Лили, которая с пелёнок играла со льдом и отправились сюда.

– А бабушка переехала жить на Землю, – поняла Лулу. – Но ведь она ещё могла править.

– Это не было выгодно никому. Мама была уже немолодой ундиной, рассеянной и забывчивой. А я была в идеальном возрасте для восхождения на престол – тридцать два года. У меня были две дочери, наделённые волшебными силами, идея о мире с Хандрозом и большие амбиции. Так что меня поспешно короновали. Ты осталась жить с бабушкой, а Юля – с дядей Гарменом. Она была уже девочкой, способной принимать решения самостоятельно. Остаться с сифами – был её выбор, и мы не препятствовали ей. Я, к сожалению, больше никогда не видела её с тех пор. Она, наверное, уже совсем взрослая.

– Сомневаюсь в этом, – Лулу кое-что припомнила, – я слышала о том, что она сбежала с каким-то вампиром. Возможно, она тоже стала им, и поэтому навсегда осталась маленькой девочкой.

– Всё может быть. Вампиры коварны и с помощью гипноза всегда получают то, что хотят. Особенно, если дело касается их жертв.

– А что было потом? Ну после того, как ты прилетела на Дельту.

– Потом я переговорила с Эдмондом, и он согласился на союз Вольфа и Лили. Мы заключили мир с договором, что мы поставляем им солнечную энергию, а они нам воду.

– Ну почему нам воду, я вроде понимаю. На Дельте много пустынь и засушливых мест. А им-то зачем солнечная энергия? Они сами её не могут получить?

– Видишь ли, так получилось, что, когда звезда Мекрада² освещает Дельту, Хандроз всегда в тени. И света там почти никогда не бывает.

– Жить без солнца! Это же у них всё время ночь! – ужаснулась Лулу. – Слушай мам, а где папа? – вдруг спохватилась она. – Его ведь не было на встрече с царём.

– Моисей создаёт себе лишний повод для ревности, – засмеялась Амасталия. – Шутка. Он полетел на Фудланд интересоваться, в какую школу поступает дочка короля Мидора, Бофара. Ну и плюс король устраивает пир в честь своего дня рождения. Пятый за этот сезон.

– Но зачем моему папе нужна информация о школе?

– Хочет отдать тебя туда же. В престижную школу для юных принцесс.

Глава XII

По периметру одной из комнат ледяного дворца Хандроза нервно шагал мальчик в алом бархатном плаще, укутавшись в неё, словно в мантию. Он сложил руки за спиной, а лицо его выражало крайнее беспокойство. Комната была маленькой, холодной и пустой. В ней находился лишь маленький стеклянный столик со стоявшей на нём почти догоревшей свечой, и над столиком висел портрет в тяжёлой раме. Мальчик явно размышлял над чем-то очень важным, периодически поглядывая на этот портрет, изображавший мужчину средних лет, с острыми скулами, русыми, очень длинными волосами и насмешливым взглядом лиловых глаз. Мальчик остановился, пристально вглядываясь в лицо этого мужчины.

– Отец! – произнёс вдруг он громко и с некой торжественностью в голосе. – Скоро мы наконец встретимся. Я обещаю, что вытащу тебя из Ледяной тюрьмы. Мы будем вместе вершить правосудие. И ты будешь гордиться мной.

***

04:49. Хандроз. Ледяная Тюрьма.

«Одиночная камера №42. Заключённый подвешен за руки и ноги к стене. Движения не наблюдается», – записал в свой дневник тюремщик и бросил беглый взгляд через маленькое окошко, отделявшее его от преступника.

– Сижу за решёткой в темнице сырой, вскормлённый в неволе орёл молодой, – затянул вдруг заключённый, да так громко, что надзиратель от страха выронил свой блокнотик.

– Балтор, кончай горло драть. Чем больше ты тут горланишь, тем быстрее будет твоя казнь, – крикнул тюремщик. – И моё увольнение, – тихо добавил он.

– Это, между прочим, Пушкин. Стихотворение «Узник». Классика, – он глухо засмеялся.

– Мне это ни о чём не говорит.

– Что же вы изучаете на Хандрозе, если не знакомы с земными классиками? – Балтор был искренне удивлён.

– Ты мне зубы-то не заговаривай. Я ведь знаю правила, а по правилам нам нельзя разговаривать с заключёнными.

– Да что ты? – послышался снова глухой смех. – Ну тогда ты не будешь возражать, если я продолжу. – И он затянул ещё громче: – Мой грустный товарищ, махая крылом, кровавую пищу клюёт под окном.

Надзиратель, морщась, молча страдал. Теперь он сожалел, что именно его поставили к самому опасному и противному преступнику столетия.

Ему показалось, что кто-то стоит прямо за воротами, которые отделяли территорию тюрьмы от остального Хандроза. Существенно то, что вся стена была ледяная, а ворота решили сделать из металлической сетки, через которую было не только легко проглядывалась улица, но и так же легко можно было перелезть в случае побега.

Посетителей в столь ранний час обычно не наблюдалось. Тюремщик подошёл к воротам и увидел, что это была женщина с ребёнком. И женщина, и девочка, судя по всему, замерзали: обе кутались в чёрные плащи. «Явно нездешние», – решил тюремщик.

– Вам кого? – он попытался навести на себя хмурый и суровый вид.

– Je cherche mon mari, – со слезами на глазах произнесла женщина. – On ma dit qu’il est enfermé ici³.

– Извините, я не понимаю по-японски.

– Это французский, дурень, – взвизгнула девочка на общем языке. Из-под капюшона сквозь выбивающиеся белые кудри на него злобно посмотрела пара лиловых глаз. – Открывай ворота, а не то я тут всё разнесу, – девочка яростно топнула ногой. – Она ищет мужа, тупица, ты что, не понял?

Надзиратель попятился, но немного, чтобы не показывать свой страх.

– К-как зовут вашего мужа, мадам?

– Вот глупый, – усмехнулась девочка, – она не понимает твоего варварского наречия. – Она повернулась к женщине, чтобы перевести, а затем добавила уже на общем языке, вновь обращаясь к тюремщику: – Ты пахнешь страхом.

Мужчина открыл было рот от возмущения. Ведь не дело это, когда пигалица в пять раз моложе так общается со взрослым. Но тут женщина, всхлипнув, принялась говорить на ломанном общем языке:

– Я хотеть искать Бальтóр. Бальтор есть муж мой.

– Балтор? – Само упоминание имени этого заключённого вызывала у него дрожь по телу. – Вы ищете Балтора? Но он не говорил, что у него есть семья.

– Открывай ворота, олух, – девочка снова топнула ногой. Видимо, она привыкла получать всё и сразу.

Тюремщику пришлось повиноваться, когда эта малышка внезапно начала создавать в своих маленьких ручках огненную сферу. Угроза быть сожжённым от рук какой-то малявки не очень ему нравилась. Тюремщик провёл их к камере №42 и трясущимися руками отпер дверь. Балтор поднял голову, и улыбка заиграла на его лице.

– Боже, ну и хреново же ты выглядишь, – поморщился тюремщик. – Не самый лучший вид для свидания с женой.

Балтор действительно выглядел неважно. Светло-русые длинные волосы ещё больше отросли, но теперь они были спутаны и грязны. Лицо обрамляла неровная густая борода, в которой жили вши, а одежда его превратилась в лохмотья.

– Жюли здесь? Я знал, что она придёт. – Балтор заёрзал в кандалах, как малыш на стульчике, когда тот видит свою маму. – Веди её сюда.

Женщина и девочка вошли к нему в камеру.

– У вас есть пять минут, – объявил надзиратель. – время пошло.

– Salaud! – вскрикнула женщина, отвешивая Балтору звонкую пощёчину, но продолжая при это плакать. – Crétin! Tu m’a jeté quand j’étais enceinte⁴, – причитала она.

– Да, не так я себе представлял семейные сцены, – усмехнулся Балтор. – Julie, ce n’est pas de ma faute. Tu vois…⁵, – начал было он, но Жюли его уже не слушала, она разрывалась от рыданий. На помощь подоспела её дочь.

– Salut, papa! Je m’appele Laurence. Je suis ta fille⁶. – Она сняла капюшон, открывая своё светлое, по-кукольному милое личико. – Мы можем помочь тебе отсюда выбраться. Ты можешь искупить свои грехи в обществе сифов.

– И пить людскую кровь? Ну уж нет, спасибо, – он глухо засмеялся.

– Ты хочешь гнить в тюрьме до конца дней своих? Или отправиться на плаху? – нахмурилась Лоренс. – Папа, у меня есть план. Тебе не нужно быть в обществе сифов всю свою жизнь.

Она приблизилась к нему, прикладывая одну руку к своему лбу, а другой дотрагиваясь до лба Балтора.

«Телепатия», – смекнул Балтор. Эта девочка – точно моя дочь. Через десять секунд он мог слышать все мысли Лоренс и даже то, что она хочет кабриолет для своей куклы.

– Да, план просто замечательный. Ты молодец, – он чмокнул её в лоб. – А кабриолет я тебе обязательно раздобуду.

– Ура-а-а! – вскрикнула Лоренс, прыгая по камере.

– Бальтор, ты надеть чёрное? – спросила Жюли, трясущимися руками протягивая ему чёрный плащ.

– Oui, ma amour⁷. Эй ты, – он крикнул тюремщику, – хочешь заработать деньжат?

– Я не выпущу тебя отсюда ни за какие деньги, – ответил тот.

– Не-е-ет, я и не собирался давать столь сложную работу такому болвану, как ты. Меня выпустят они, – маг указал на своих супругу и дочь.

Лоренс уже была наготове. Он обхватила железку, сковывающую правую руку Балтора, своими тоненькими ручками. Металл начал нагреваться, и через мгновение цепь раскололась. При этом девочка не произнесла ни слова.

– Ты маг металла, – удивился Балтор, смотря на свою дочь.

– Нет, я маг всего по чуть-чуть.

«Она точно моя дочь. Хоть один нормальный ребёнок», – подумал Балтор.

– Что вы… что вы делаете?! – тюремщик вдруг словно очнулся ото сна. – Я сейчас позову начальство.

Он направился прочь от камеры, но что-то помешало ему. Внезапно тюремщик заметил, что висит в фиолетовом шаре в нескольких сантиметрах над землёй и тихонько плывёт назад. Балтор создал силовое поле, притягивающее его, словно магнит железки.

– Никуда ты не пойдёшь, пока я тебе этого не скажу, – прохрипел колдун.

Наконец последний кусок железа, ограничивающий его свободу, упал с левой ноги, и Балтор одним прыжком молниеносно очутился рядом с тюремщиком. Затёкшие конечности ныли и покалывали, но Балтор уже успел соскучиться по этим ощущениям, и они были ему в радость.

– А теперь слушай меня внимательно, – Балтор пристально посмотрел человеку в глаза. – Я не убегал, и ко мне никто не приходил. Я искупил свои грехи и вступил в общество сифов. Теперь я с ними в этом Безмолвном лесу. Против людей, но не против других существ. Смекаешь? Вот, что тебе надо рассказать начальству. Да расслабься, – он хлопнул его по плечу, чтобы тот очнулся от гипноза, – не собираюсь я тебя убивать. Пока что. Выполни исправно свою работу, получишь вот это, – маг потряс перед носом мужчины мешочком с монетами, который незадолго до этого передала ему жена. – Я надеюсь, что мы договорились.

С этими словами колдун круто развернулся, и вся семья растворилась в утренней метели наступающего дня.