Анна Фирсова
Тайна Безмолвного Леса
Глава III
Но это был не сон. Несмотря на то, что бабушка в течение пяти лет уверяла Лулу, что ей это всё приснилось. А сейчас она стояла перед ней и слышала совершенно обратное.
– Так вот, – прервала её размышления Ольга, – всё это не было сном. Это произошло на самом деле.
Лулу уставилась на неё в недоумении. Бабушка явно колебалась ей рассказывать все подробности, но женщина оказалась застигнута врасплох.
– Это длинная история. Конечно, нужно было рассказать тебе всё раньше, но… я так боялась травмировать твою детскую психику. Извини. – Ольга искоса взглянула на Бонифация, прижавшегося к холодильнику. – Он тебя боится, смотри. Эх, а мне уже пора его выгуливать…
– Да ладно тебе, бабуль, что ты так рано всегда с ним уходишь? Всего четыре часа дня, – Лулу махнула рукой. – Ты хотела мне что-то рассказать.
– Ладно, – бабушка вздохнула, понимая, что разговор всё же неизбежен, но замялась, явно не зная, как начать. – Веришь в сверхъестественное?
– Что за странный вопрос? Конечно же, нет, – девочка рассмеялась. – Магия, призраки – это всё такая чепуха. Помню ту байку от соседского мальчишки с дачи про старого духа, живущего на заброшке. Я ведь верила в неё когда-то. Особенно, когда во время его рассказа вдруг резко отключили электричество! Было очень страшно. Но сейчас… мне кажется, я достаточно взрослая, чтобы отличить реальность и выдумки. – Лулу, конечно, далеко было до «взрослой», но с переходом в среднюю школу, ощущение некой самостоятельности и ответственности за принятие решений у девочки появилось. – Даже если бы я верила в сверхъестественное, разве это имело значение? Мы ведь никакие не волшебники.
– Ох, вот тебе лишь бы вставить лишнее словцо. Ты прямо как свой отец.
– А кто был мой отец?
– Секундочку. Вот об этом я и хочу поговорить.
Ольга встала, подошла к небольшой тумбочке под граммофоном, открыла нижний ящик и вытащила оттуда здоровенный и очень пыльный альбом.
– Здесь наше семейное древо, – она раскрыла альбом на первой странице. – Вот ты, – она ткнула в физиономию маленькой девочки в самом низу страницы. Затем перенесла палец на фотографию через ряд выше. – Это я.
– Ну это-то понятно. А кто все эти остальные люди?
– Видишь ли, детка, – бабушка помолчала, подбирая слова, – это и не люди вовсе. И я не человек. И мы все очень надеемся, что и ты не человек.
– То есть как это – не человек? Такого не бывает. Кто же мы? Рептилоиды?
Лулу засмеялась, представив, как бабушка снимает кожу, и оказывается вовсе не бабушкой, а крокодилом. Таким зелёным, чешуйчатым. И с маленькими лапками. Ей бы очень подошло.
– Как бы тебе объяснить? Мы человекоподобные. То есть выглядим как люди, но вовсе ими не являемся. В общем-то, все твои родственники по папиной линии – потомственные тёмные маги, жившие в общине сифов. Они очень сильные.
Лулу удивлённо вскинула брови и посмотрела на бабушку, пытаясь уловить в мимике пожилой женщины хоть капельку юмора.
– То есть как это – маги? Как… как Гарри Поттер, что ли? Или нет? – Лулу уж было подумала, что это всё снова влияние бабушкиного отвара из иван-чая или, что это очередной сон.
– Ну да, можно сказать, что и так. Только история Гарри – вымысел, а наша – чистая правда.
– И ты тоже маг? – с недоверием спросила Лулу.
– Я не маг. Точнее, не чистый маг. Я ундина – гибрид ведьмы и сирены. И ты могла бы быть ей, потому что твоя мама – тоже сирена. А так как твой папа – маг, то ты тоже могла бы быть гибридом. Но мы пока не знаем, кто ты. После ритуала прошло уже пять лет, а твои способности до сих пор не проявились.
Лулу пыталась переварить информацию, и казалось, зависла, как старый компьютер со слабым интернет-подключением. «Что это бабушка такое говорит? Может, у неё что-то случилось?»
– Вот твой дядя, – Ольга вернулась к альбому и указала на фотографию ниже своей. – Звали его когда-то Андрей. Вступив в общину сифов, он поменял имя. Теперь его зовут Гармен. Так же он прошёл ритуал обращения, и теперь он вампир. Дело в том, что сифы – общество с очень сильными традициями. Изначально в нее входили только вампиры, которые хотели оградить себя от людей как можно надёжнее. Они были слишком зависимы от людской крови и, лишь учуяв запах, не могли адекватно воспринимать реальность и контролировать себя. И сейчас к людям они испытывают очень сильную неприязнь. Любой, кто случайно забредёт в их поселение, будет съеден.
– Ещё и вампиры. – Лулу едва не присвистнула, но вовремя опомнилась: бабушка запрещала свистеть в доме – примета плохая. – Опять страшилки. Но, кажется, в моем сне на ритуале был человек по имени Гармен. Ты с ним разговаривала. Он был чем-то зол на меня, но я так и не поняла, в чём причина.
– Я ещё раз повторюсь, что это всё тебе не приснилось. Я действительно привела тебя в поселение сифов. И Андрей, то есть Гармен, конечно же – мой сын и твой дядя.
– То есть меня реально хотели сжечь и утопить? – Лулу была в шоке и немного злилась. – И ты даже не помешала им! А ещё перед этим оставила меня в лесу на произвол судьбы! А меня могли запросто съесть волки. Или… или дикие кабаны!
Отчего-то Лулу боялась кабанов даже немного больше волков. Возможно, потому что однажды на даче ей «посчастливилось» наткнуться на одного такого: мохнатого, с длинными клыками и препротивно хрюкающего.
– Так нужно было для ритуала. Мы все думали, что это поможет тебе быстрее пробудить свою силу.
– Так какую силу-то? Ты что, думаешь, что я ведьма?
Лулу улыбнулась, искренне надеясь, что бабушка шутит. Но её лицо оставалось серьёзным, и девочка смекнула: дела плохи. Что-то не так. Может, у бабушки жар? Может, надо вызвать врача?
– Да ты послушай, я же тебе про родителей хочу рассказать и про сестёр.
– Бабуль, может, тебе прилечь? Зря ты действительно затеяла этот разговор. А с Бонифацием я могу и сама погулять.
– Не надо со мной тебе гулять! – взвизгнул вдруг пёсик. – Даже не прикасайся ко мне, мучительница.
Сперва Лулу остолбенела. Уставилась на Бонифация, развела руки в стороны, а рот принял форму буквы «О». Действительно, где это видано, чтобы собаки разговаривали?
Второй совершенно нормальной реакцией девочки был визг. Она визжала так, будто увидела собаку Баскервилей, а не маленького йоркширского терьера. Бонифаций, испугавшись такого громкого звука, в свою очередь, как нормальная собака, поспешил удрать куда-нибудь в тихое место. Поэтому он пулей выскочил из кухни и влетел в кладовку, забившись за старый телевизор, под кучу бабушкиных изношенных юбок и сапог. Лулу кричала долго и очень громко, но бабушку, судя по всему, это не тревожило. Она отхлебнула свой крепкий свежесваренный в турке кофе и, казалось, совершенно не обращала внимания на свою внучку.
Внезапно послышался хруст. Ольга повернулась на источник звука и глаза её округлились. Позади женщины лопнуло стекло у балконной двери, и трещина расползалась с каждой минутой всё шире.
– Достаточно, – Ольга хлопнула по столу ладонью, – накричалась. Я же только недавно вставила новое стекло. На какие деньги мы будем его снова менять, ответь-ка мне, барышня?
Лулу остановилась. Появившаяся трещина и бабушкин гнев заставили её замолчать. Переведя дух, она наконец решила спросить:
– П-почему он разговаривает? Что… это что-то в чае было, да? Это галлюцинация?
Бабушка стояла возле стеклянной двери и ощупывала трещину, чувствуя, как из неё тонкой струйкой заплывает в дом холодный осенний воздух. Ольга устало вздохнула и покачала головой. Она не слышала вопрос Лулу.
– Как же мы зимой-то будем? Промёрзнем ведь насквозь. Да и сейчас, если заморозки начнутся, тоже холодно будет в квартире. А отопление не дадут в ближайшее время. Придётся в кладовке отсиживаться. Неужели ты этого не понимаешь?
Она развернулась к девочке и печальными глазами взглянула ей в лицо, надеясь найти там хоть каплю поддержки. Но в глазах Лулу она видела лишь ещё неостывший ужас.
– З-зачем в кладовке? А обогреватель?
– Иди лучше в комнату. Уроки там поделай, музыкой позанимайся. Мне ещё звонить стекольщику.
Лулу не стала пререкаться с бабушкой, а решила сделать, как она велит. Голова кругом шла от всех этих странностей. Закрывшись в комнате на щеколду, Лулу плюхнулась на кровать, чувствуя, как скрипнули пружины старого матраса, и уставилась в потолок. На нём – приклеенные наклейки из «Растишки», которые должны были светиться в темноте, но со временем немного выдохлись и теперь, даже ночью при плотно зашторенных окнах испускали едва уловимое свечение. Раньше Лулу думала, что эти маленькие звёздочки – единственное волшебство в её жизни. А теперь?
Она села вновь на кровати, поджав под себя ноги. Потянулась рукой ко рту – вспомнила, что ногти грызть плохо – одёрнула себя. Взгляд сам собой упал на стационарный телефон.
«Позвонить, может, кому-то из подруг? Рассказать?»
Но Лулу сразу отбросила эту мысль. Скажет кому – решат, что бабушка у неё с катушек съехала и всё, заберут в детский дом. Тогда уж точно не жди никакого волшебства.
А Бонифаций? Самый милый и безобидный пёс на свете. Разговаривает?! Как так? Неужели он всегда это мог, а Лулу просто не замечала? Бабушка так спокойно на это отреагировала. Но ведь собаки не разговаривают!
Девочка решила как-то отвлечься и села за старое пианино. Начать решила с гамм: пусть руки сами играют, а мозги отдыхают. Мысли её, правда, от анализа страннейшего диалога с бабушкой плавно перетекли к мыслям о родителях. Бабушка рассказывала, что на этом пианино когда-то играла её мама. Мама. Женщина, которую она совсем не помнит. О ней осталось лишь несколько блёклых фотографий в альбоме, лежавшем в кладовой.
Родители никогда не связывались с Лулу. Ни разу за все эти годы. Бабушка рассказала о них лишь то, что у них очень ответственная работа. Они археологи в Африке, где нет никакой связи: ни почты, ни телефона, ни интернета. Но Лулу верила, что однажды их экспедиция наконец-то закончится, и родители позвонят в дверь, обнимут свою дочку, пойдут с ней куда-нибудь гулять, может быть, в кино, цирк или даже просто в парк. Бабушка, конечно, классная, но иногда всего этого ей не хватало.
Остаток вечера прошёл так же, как и проходил всегда. Только Бонифаций почему-то больше не вылезал из своего убежища.
Глава IV
Лулу ходила в обычную общеобразовательную школу. Сегодняшним утром погода выдалась не слишком приятной. Встать с утра было тяжело, но девочка решила, что лучше уж пойти в школу, как полагается, чем попадаться на глаза своей бабушке, которая в тот день была настоящей фурией. В компании стёкол ей сказали, что приехать и заменить окно они смогут не раньше, чем через месяц, а это будет уже ноябрь. Ольга негодовала не столько из-за себя и своей внучки, сколько из-за своей рассады на подоконнике, которая наверняка загнётся от такой температуры.
Первым уроком было изобразительное искусство. Лулу его, по правде говоря, терпеть не могла. Люди у неё получались кривыми и косыми, цвета, по словам учительницы, не сочетались вовсе, пейзажи выходили неправдоподобными и блёклыми. Но делать нечего, программу-то надо проходить. Сегодня на уроке от учеников требовалось создать реплику Афродиты. Учительница вывесила оригинал картины и долго зачитывала лекцию о мифах Древней Греции, пока ученики срисовывали эту несчастную богиню красоты. Когда пришло время менять воду, класс дружно отправился в туалет напротив, где была раковина.
Одна девочка долго возилась с краном, но вода всё никак не хотела идти. Тогда Лулу подошла и со всего размаху ударила по крану кулаком. Такой метод частенько помогал ей на даче. Водопровод зашипел, заскрипел, и вода пошла. Все девочки помыли свои кисточки и стаканчики и пошли в класс.
Осталась только Лулу. Никто, разумеется, не пустил её вне очереди. Она подошла, вылила грязную воду из стакана, поднесла его к крану, и… вода перестала течь. От такой неожиданности Лулу отдёрнула стакан, а вода снова потекла. Девочка решила, что это все шальной водопровод, который всё-таки нужно починить по-настоящему.
«Скажу потом классной руководительнице, может, она что-то придумает».
Но когда Лулу поднесла стакан ещё раз, вода снова выключилась. Лулу ещё несколько раз убирала и подставляла стакан, но всё было точно так же: как только девочка хотела наполнить ёмкость, вода не шла. Это уже стало ощутимо раздражать – не хотелось опоздать на следующий урок из-за какой-то аварии в туалете. От злости девочка швырнула чёртов стаканчик в противоположную стену, размазав по кафелю остатки мутной влаги от красок. Когда Лулу перевела дух и поняла, что злиться бесполезно, то повернулась, чтобы взять стаканчик и попробовать его всё-таки помыть его ещё раз.
Стоило ей протянуть руку, как пластиковая ёмкость подпрыгнула, словно мяч, и зависло в воздухе в паре метров от Лулу. Та отдёрнула руку, опустив ее, стакан с глухим стуком грохнулся вниз. Девочка подняла руку выше, чем в прошлый раз, и стакан последовал по той же траектории.
«Что за чертовщина?» – подумала она, потихоньку пятясь к двери.
Интуиция подсказывала девочке, что всё идёт не так, как задумано. Лулу уже не хотелось находиться здесь. Она протянула другую руку к кисточкам, чтобы забрать их и уйти, наплевав на стакан, и сразу же почувствовала, как дерево ударилось о концы ее пальцев, словно бы рука примагнитила кисти. Девочка резко повернула голову к ним, совершенно забыв про висящий в воздухе стакан, который непременно упал наземь с жутким грохотом.
Она стала трясти рукой из стороны в сторону, но кисточки будто приклеились. Наконец Лулу сильно стукнула рукой об стенку, и они разлетелись в разные стороны, но не упали, а зависли в нескольких сантиметрах от неё, так же, как и стакан. Девочка отступила назад на пару шагов и сзади уткнулась в раковину. Вода не текла, но стоило Лулу повернуться, как кран опять зашипел, и сильный поток окатил девочку с ног до головы…
Девочка выждала момент, когда весь класс отправится на следующие занятия, и предстала перед учительницей ИЗО во всей красе. Волосы на голове у той зашевелились, усики, на которые Лулу почему-то раньше никогда не обращала внимания, тоже. Учительница прыгала вокруг неё и охала. А когда Лулу спросила, можно ли ей уйти домой, учительница мигом согласилась, даже не споря.
«Самый лёгкий прогул уроков в моей жизни», – подумала она, выходя из здания школы.
Идти до дома, конечно, холодно в мокрой одежде, даже накинув сверху пальто, но сухую взять негде, поэтому пришлось терпеть. Бабушка не стала возмущаться или задавать лишних вопросов, лишь заставила принять её тёплый душ и сменить одежду.
Днём Лулу всё же пришла к Ольге и слово за слово рассказала ей о том, что произошло в школе.
– Треснутое стекло, сломанный водопровод, – хоть бабушка и сказала это с укором, в её глазах наблюдалось живое веселье. – Ты всё ещё веришь, что ты всего лишь человек?
– Ну, с каждым такое бывает, наверное.
Лулу уже не была уверена в своих словах. Конечно, стекло, хоть и новое, могло треснуть от какого-то внешнего воздействия. Да и кран, если по нему стукнуть хорошенько, начнёт работать. Но у Лулу было какое-то предчувствие, что это всё неспроста.
– Я вообще пришла к тебе, потому… потому что хотела бы узнать о своей семье поподробнее. И вообще о том, что происходит. За последние дни так много странностей.
– А я знала, что ты ко мне придёшь, – довольно ответила Ольга – Я видела это в осадке из череды и зверобоя в своей утренней настойке.
Ольга смахнула незаконченный пасьянс со стола в подол своей юбки и, придерживая её край, подошла к тумбочке под граммофоном. Потом она бережно сложила все карты в ящик и извлекла из него тот самый пыльный здоровенный альбом. Бабушка снова открыла его на странице, где было семейное древо, и положила на стол перед своей внучкой.
Лулу осознавала, что скорее всего сейчас ей будут рассказывать про упырей, вурдалаков и прочую нечисть, но в каждой сказке есть доля правды, и, может, кое-какая информация будет полезна, поэтому девочка приготовилась слушать. Пока что, по рассказам Ольги, выходило, что члены её семьи все были немного не в себе, а особенно сама бабушка и дядя Гармен. Последний вообще был каким-то сектантом.
«Ну что ж, послушаем, что она скажет про родителей». Тоска по ним в последние дни стала более ощутимой, чем все предыдущие годы. Как она раньше-то без них жила?
– Мы, кажется, остановились на моём чудесном сыне, твоём дяде, верно? – спросила Ольга и снова указала на фотографию улыбчивого мужчины под своим собственным изображением. – Так вот, Андрей при рождении был человеком. Это потом уже он стал вампиром, в девяносто четвёртом году. Сам принял решение, когда не смог поступить в университет. Ох, какой же у меня всё-таки хороший сын. Какой молодец! – Она перевела руку чуть левее. – А вот это его сестра Амасталия – твоя мама.
На Лулу смотрела такая же улыбчивая женщина. Она была чем-то похожа на дядю, но совершенно не похожа на бабушку. Настоящая красавица, вот как бы Лулу могла её описать. Кожа у неё практически светилась и будто имела благородный голубоватый оттенок, глаза были изумрудно-зелёными, а волосы находились в идеальной укладке.
«Может, это и правда моя мама. Я бы хотела себе такую красивую маму», – решила Лулу для себя, а вслух сказала:
– Я догадалась. А вот этот мужик рядом с ней – мой отец, да?
– Совершенно верно. Его зовут Моисей.
Взгляд у мужчины был суровый, казалось, что он вечно чем-то недоволен. В отличие от своей жены на фотографии он не улыбался, а из-под кустистых бровей на неё холодно смотрели тёмные глаза.
– А о какой сестре шла речь у вас тут с… Бонифацием?
Лулу всё ещё было тяжело осознать, что собака и впрямь разговаривает. Где-то внутри она надеялась, что бабушка сейчас посмотрит поверх очков своим не-неси-чушь взглядом, и всё, конечно, встанет на свои места. Окажется, что бурное воображение само придумало говорящего пса. Но бабушка ничего не сказала, а преспокойно ответила на вопрос внучки:
– У тебя их четыре. Старшая, Рубина, умерла в шестнадцатилетнем возрасте в ночь своей свадьбы. Это была настоящая трагедия. Ей что-то овладело, и она… ну, убила себя, – бабушка решила избавить внучку от кровавых подробностей. – Настоящий позор для семьи. Юля родилась человеком, но захотела вступить в общину сифов, а для этого она позволила одному мерзкому вампиру укусить себя. Теперь ей навеки двенадцать лет. Лили – твоя сестра-близняшка, но в отличие от тебя она сильная ведьма, поэтому живёт с родителями. И совсем недавно родилась малютка Вейн, но ей ещё и года нет, так что про неё рано пока что-то говорить.
– Как у меня много родни сразу объявилось. А почему мои родители не живут со мной? Что они за существа, раз уж на то пошло? Я хочу знать всю правду, какой бы она ни была.
– Дело в том, что твои родители правят одной из самых сильнейших космических империй – Дельтой. Папа твой – очень сильный маг с ужасным характером. Я всегда считала, что он недостоин моей дочери. А мама твоя – сирена. Красавица, умница. Эх, чудесные у меня дети, – она мечтательно вздохнула. – Так вот, твои родители испугались, что их народ неправильно воспримет появление в семье человеческого детёныша. Конечно, мутации случаются довольно часто, и даже у чистых магов может вдруг родиться, например, оборотень. Что уж там говорить о появлении человека. Но в случае королевских семей могли подумать на более худший вариант – измену. Поэтому детей без магических способностей прятали от глаз простолюдинов куда подальше. Они говорили всем, что у них только две дочери – Рубина и Лили. Но Рубина погибла, поэтому сейчас официально считается, что у королевской семьи только одна дочка и единственная наследница.
Ольга умолкла на миг, и повисла тишина. Только холодильник мерно жужжал сбоку, а на стенке тикали часы. Затем женщина продолжила:
– О Юле так никто и не узнал. Про малышку Вейн, пока та ещё не стала колдовать, тоже вряд ли кто узнает. А вот ты не исчезла бесследно. Долго держалась среди народа весть о том, что королева родила близняшек. И напрасно несчастные родители пытались убедить всех, что это слухи. Теперь ходят легенды, что тебя похитили или, что ты растёшь вместе с волками в лесу. Была даже версия, что они сами тебя убили, потому что ты была мутантом.
– Вот умора, – Лулу заливалась смехом.
– Вот твои родители прислали тебя ко мне в надежде, что я смогу обучить тебя магии, чтобы не скрывать от глаз народа, ну или если ты человек, то чтоб ты не узнала об этом.
– Тогда зачем ты мне об этом рассказала? Могла бы уж соврать.
– Во-первых, даже если ты человек, ты имеешь знать правду. Родители поступили неправильно, отказавшись от тебя. Ну, а во-вторых, ты застала меня врасплох. И потом, у нас ещё есть надежда, ведь Скоганде сказал, что ты ундина. А он провидец и никогда не ошибается. Твоя сестра Лили получила свою силу прямо при рождении. Когда папа взял её на руки, она заморозила ему бороду так, что пришлось её сбрить.
– Это всё так нереально звучит. Мне… сложно во всё это поверить. До этого я видела магов, вампиров и… кто там ещё… оборотней только в книжках и мультфильмах.
– Я понимаю, детка. – Бабушка ласково приобняла внучку, стала поглаживать сухой морщинистой рукой пшеничные волосы. – На тебя сейчас свалилось столько информации. Это всё нужно переварить.
Лулу слегка кивнула, высвобождаясь из бабушкиных объятий. Она ещё раз покосилась на семейный альбом, вставая из-за стола. Её родители никакие не археологи, а настоящие волшебные существа. Неужели такое бывает? Неужели это всё реально?
Захватив по пути в комнату глазированный сырок, Лулу с опаской, но всё же решила позвонить кому-нибудь из подруг в школе, чтобы поделиться происходящим. Ей просто нужно было выплеснуть весь тот котёл эмоций, что бурлил внутри. По памяти набрала номер Алёны, с которой они сидели за одной партой почти на всех предметах. Одноклассница оказалась дома, но сперва подошёл её старший брат. Слегка посмеиваясь, отдал трубку сестре, и Лулу, едва успев сказать «привет», затараторила почти без остановки, вываливая на подругу весь тот снежный ком.
– Ты знаешь, почему я сегодня ушла с ИЗО? Ты мне не поверишь! У меня, короче, как это называется-то… телекинез, вот! Я в газете про него читала. Ну знаешь, когда предметы взглядом двигаешь? Вот я сегодня так баловалась в туалете. Стакан, кисточки – всё летало вокруг! А вчера ещё стекло на балконе разбила, и ещё у меня собака разговаривает! А прикинь, у меня родители – король и королева другой планеты, они вообще никакие не археологи, а не приезжают ко мне, чтобы межпланетную конди…фенциальность сохранять. И ещё у меня дядя вампир и четыре сестры есть.
Когда Лулу замолчала, ей вдруг стало стыдно. Она поняла, что сказала буквально бессвязный поток абсолютной нелепицы. Особенно, когда Алёна ничего на это не ответила. Молчание угнетало. Лулу уже подумала, что подруга сейчас бросит трубку, но, прокашлявшись, девочка взволнованно спросила:
– У тебя… всё хорошо? Ты заболела? Ты сегодня так рано ушла.
– У меня всё хорошо. Да я же только что тебе…
– У тебя жар. Пей побольше жидкости, мне мама так говорит, когда я болею. Выздоравливай, надеюсь, тебе станет лучше.
– Да нет же, Алёна, стой, не клади трубку! Я правду тебе говорю.
– Да-да, а ещё существуют единороги, которые каждый день бегают по крышам многоэтажек. Выздоравливай, надеюсь, тебе станет лучше.
Послышались протяжные гудки. Лулу обессиленно уронила трубку на колени и закусила губу. Ну какая же она идиотка! Конечно, кто ей поверит в такие-то бредни. Нужно ведь с людьми аккуратнее, постепенно их всё вводить в мир магии. Лулу усмехнулась, подумав о том, что ещё вчера она в этот самый мир магии совсем не верила. Да и её саму буквально макнули головой во всё это, не дав опомниться.
Ладно, утро вечера мудренее. В понедельник придёт в школу, постарается постепенно рассказать Алёне о происходящем. Может, заодно удастся узнать какие-то ещё детали.
Так решила для себя девочка, укладываясь спать. Она думала, есть ли у неё всё-таки сверхспособности и как она их будет применять, да так и уснула.
А потом он ей приснился.
