– Все дети рассказали стишки, давай и ты! Не позорь меня перед всеми!
Но девочка беспомощно молчала, так как стишок в голову не приходил.
– Я забыла, – очень-очень тихо сказала она.
– Тогда марш в свою комнату! Никаких тебе подарков на Новый Год! Мне за тебя стыдно! – почти взвизгнула мать, искренне веря, что дочь её опозорила перед всеми и что это худшее, что могло случиться с ней в новогоднюю ночь.
Мать давно умерла, намертво закрепив стыд в своей дочери, которая всю свою жизнь старалась быть правильной и хорошей, чтобы ей все гордились. И дочь свою учила быть правильной и хорошей. А оно вон как вышло.
– А если бы ваша дочь забыла выученный стишок, вы бы её простили? – очень тихо спросила Настя, все ещё видя эту маленькую девочку на табуретке.
– Конечно, – также тихо ответила женщина, – она же ребёнок! Ничего страшного, мало ли, может, переволновалась, со всеми бывает. Я её в любом случае люблю.
– Тогда и себя простите, – ещё тише сказала Настя.
Женщина глубоко вздохнула и неожиданно расплакалась. Настя видела, как стыд выходит из неё вместе со слезами, понемногу, но выходит, а сама женщина успокаивается, а вот и маленькая девочка на табуретке улыбается, потому что мама её любит, и она это точно знает.
Учительница вышла от Насти другим человеком, а Настя восстанавливалась несколько дней, думая о том, как ужасно пережить смерть своего ребёнка. Эти мысли и картинки сами приходили к ней, неожиданно, смущая и мешая. Чтобы как-то отвлечься, она ходила гулять в парк возле леса, и подолгу сидела на скамейке, разглядывая окружающих. Забавно, как почти над каждым человеком, проходившим мимо, она видела тёмное облако волнений или страхов, задумываясь над тем, а есть ли вообще люди, довольные своей жизнью. Проходящая мимо модно одетая старушка в шляпке неожиданно остановилась возле Насти и попросила разрешения присесть рядом на скамейку. Настя на секунду поморщилась, подумав, что в парке масса пустых скамеек, зачем нужно кому-то садиться именно рядом с ней, но не могла запретить вежливой бабушке присесть.
Старушка присела, и некоторое время сидела молча, смотря по сторонам и чему-то улыбаясь. Настя поначалу и внимания не обратила, продолжая смотреть на сгустки мрачных мыслей над головами прохожих, а потом её поразила мысль, что от старушки веяло каким-то непонятным теплом и уютом. Она обернулась и посмотрела на неё повнимательнее. На секунду ей показалось, что старушка вовсе и не старушка, а озорная молодая девушка, с косичками и веснушками, в сарафане с узором из ярких цветов. Она поморгала, на всякий случай, – нет, точно старушка. Но что не так?
Над её головой не было тёмного облака. Она была словно окутана золотым светом, таким знакомым Насте, но Настя могла поклясться, что никогда не встречала таких людей раньше.
– Тяжёлый день на работе? – участливо спросила старушка, улыбаясь Насте.
– Да, – Настя кивнула, – уже несколько дней, если честно.
– А кем трудишься, если не секрет?
Настя задумалась. И правда, кем? Нет такой профессии – чужие эмоции чувствовать… И как такое объяснить? Но старушка, почему то, вызывала ощущение, что ей можно было об этом сказать.
– Я – чувствователь, – чуть запнувшись, сказала Настя. – Забираю у людей их негатив и его проживаю…
Старушка рассмеялась совершенно девичьим смехом.
– Вот в моё время люди трудились агрономами, или инженерами, или даже доярками! А сейчас чего только не придумали – какие-то блоггеры, коучеры, чувствователи!
Почему-то Настя и сама рассмеялась вместе со своей странной собеседницей, а та неожиданно легко прикоснулась к Настиной руке.
– Если очень трудно будет, проси ангелов помочь. Они рядом, они помогут.
Старушка легко поднялась со скамейки и исчезла, наверное, свернув на какую-то узкую аллейку в парке, а Настя так и сидела, глядя ей вслед. В следующий раз, когда ей надо было побыть в тишине, она стала уходить дальше в лес, чтобы не отвлекаться на негативные мысли прохожих, и просто смотрела на собак и велосипедистов.
Клиентов становилось всё больше с каждым днём, и, хотя это приносило Насте хороший доход, она часто ловила себя на усталости и эмоциональном выгорании. Почти после каждого сеанса ей нужна была тишина, окружающие люди злили и раздражали, да и их проблемы казались ей надуманными и высосанными из пальца, потому что она всегда видела, что проблема в том, как люди себя ведут. Они же считали свои проблемы наказанием Божиим и вопрошали: «За что, Господи???!!!», как будто Богу было нечем больше заняться, кроме как наказывать всех подряд. Благодаря хорошему заработку Настя смогла съехать от родителей и жила одна, что помогало, но чаще всего не хотелось вообще никого видеть. Спасал лес и уединённые тропинки. Часто в голову приходили слова той бабушки про ангелов, но она была уверена, что у ангелов хватает своих забот и за помощью не обращалась.
То, что клиенты рекомендовали её своим знакомым, уже не удивляло, и то, что люди предлагали встретиться в кафе неподалёку – тоже. Сообщение было коротким: «Нужна помощь, человек будет ждать тебя в кафе в 7 вечера, зовут Виктор».
Виктор… Имя чуть резануло по ушам, но, с другой стороны, мало ли в городе Викторов? Популярное имя!
Конечно, это был он. Тот самый Виктор, её Виктор. Эта история случилась давно, задолго до того, как она открыла в себе свои способности «чувствовать за других», и мысли о нём, тоска по нему, казалось, забылись, как говорится, «за давностию лет». Сколько лет прошло, пять? Он мало изменился, и она увидела его сразу, как вошла, но он был погружен в какие-то тяжёлые думы, сидел, обхватив голову руками, и несколько минут она просто смотрела на него, ощущая волны лёгкой дрожи по телу, вспоминая его, его голос, тело, прикосновения.
Она познакомилась с ним на работе, где она была молодым специалистом по поддержке клиентов, а он – клиентом, которого нужно было поддержать. Можно было сказать, что она влюбилась в него сразу, как только он подошёл к её рабочему столу и она подняла на него глаза. Широкоплечий, высокий элегантный мужчина в пальто – аккуратная стрижка, чуть седые виски, голубые глаза, приятный негромкий голос, широкие скулы и ямочки на щеках. О, эти ямочки на щеках!!! От них все проблемы, ха-ха. Кольца на пальце у него она не увидела, отчего и сделала вывод, что незнакомец неженат. Она помогла ему чуть больше, чем того требовала проблема, а он отблагодарил её чуть больше, чем требовала среднестатистическая вежливость, и общение перешло в более или менее регулярную фазу.
Он часто был в разъездах и регулярно звонил ей из других городов. Казалось, они болтали ни о чём, но по окончании разговора она ещё долго ощущала приятное томление в теле, похожее на негу или предвкушение её, и это чувство было столь сладким, что отказать себе в нём не было никакой возможности. Нет, конечно, она не собиралась с ним спать, как можно, интимные отношения с клиентами – это непрофессионально, а она дорожила своей репутацией. Но ведь можно просто потанцевать в ресторане, под медленную музыку, наслаждаясь ощущением его большого тёплого тела, или, к примеру, порывисто обнять в знак благодарности за привезённый подарок. Он стал для неё идолом, чем-то вроде полубога, и она засыпала и просыпалась с его именем на губах, и часто, видя в кино какую-нибудь полу-эротическую сцену, почти автоматически вспоминала о нём.
Она узнала, что он женат, случайно, из его телефонного разговора с кем-то, когда они ужинали в ресторане. Оказалось, что у него был сын лет восьми, названный Виктором в его честь, и жена, жившая с этим самым сыном в тропической стране, пока Виктор-старший в поте лица своего зарабатывал себе и им средства на пропитание. Чувства, которые она испытала, были смешанными – с одной стороны, было трудно представить, что такой лакомый кусочек ещё никому не перепал, с другой стороны, что же теперь делать с томлением и негой? Виктор, при этом, вёл себя очень деликатно, никаких намёков не делал, но симпатию к ней проявлял.
Он привёз ей очередной подарок – просто так, потому что он просто так покупал ей что-то в каждой поездке – и она предложила ему заехать к ней, потому что дома как раз никого не было. Из окна она видела, как он парковал машину возле подъезда, и вот он уже вошёл, такой большой и тёплый, а вот и коробочка с подарком.
– Это духи. Я подумал, что тебе понравится.
«Killing me Slowly», – она прочитала на коробочке. Странное название для духов, не правда ли?
Они пили чай, он рассказывал про поездку и пожаловался на головную боль, может быть, в связи с переменой часовых поясов. Она как раз стояла неподалёку от него, за его спиной, так как пошла за шоколадными печеньями, и она подумала, что если она приложит к его лбу прохладную ладонь, ему станет легче. Она даже спросила его разрешения на это. Да, конечно, давай.
Прикосновение было таким приятным, что она на секунду вообще забыла, кто она и что происходит. Она стояла за его спиной, одна ладонь охлаждала его горячий лоб, а вторая как-то сама собой легла на его плечо. Прошла пара минут, он очень осторожно положил руку поверх её ладони, притянул к себе и нежно поцеловал эту самую ладонь.
Минут через пятнадцать они оба были почти полностью раздеты, страстно целуясь на диване, и её мысли о том, что «это непрофессионально» и «он женат» были смыты волной удовольствия от его прикосновений. Она и сама не поняла, как все произошло, но она точно знала, что это был самый лучший секс в её жизни, может быть потому, что в Викторе было верное сочетание нежности и напористости, или потому что она считала его полубожеством, а может, это и правда был отличный секс.
Чуть позже он уехал, а она долго наслаждалась воспоминаниями о его теле, и даже не хотела идти в душ, чтобы не смывать с себя его драгоценные прикосновения.
Встречи продолжались, не очень часто, но и не очень редко, она ждала их с нетерпением и, конечно же, хотела, чтобы этот мужчина стал её мужчиной, вот взял и принял такое решение. Ему же нравится секс с ней, почему бы и не жениться? Про его жену она не спрашивала, а он не говорил; когда он был рядом, это было самое лучшее ощущение, а когда его не было, было что-то, напоминающее о нём, то, что он ей подарил. Духи, свечи, диски с музыкой, коврик для йоги, ароматические палочки, футболки со смешными надписями.
Звонил он всегда неожиданно, и ещё более неожиданно не звонил, когда обещал. Её это злило, но сделать она ничего не могла. Вот такой человек.
От него не было звонков примерно неделю, а если она звонила сама, то он не отвечал, и звонок раздался ровнёхонько во время скучнейшего совещания, обязательного к посещению. Покидать совещание было запрещено, почти под страхом увольнения, но Виктор был важнее. Она вышла из кабинета, чтобы ответить на звонок и сказать ему, что она на работе и что перезвонит. Он сказал, что вернулся в город, хотя она и не знала, что он уезжал, и положил трубку. До конца совещания она досидела с трудом, и как только можно было сбежать, сбежала, набирая заветный номер. Виктор не взял трубку. И не перезвонил. Ни в тот день, ни в следующий, ни через неделю.
Говорят, следы наркотика сохраняются в теле человека около месяца. Следы воспоминаний о Викторе жили в её теле около года, а то и дольше, да и поддерживала она их намеренно, пользуясь теми вещами, которые он ей подарил и слушая музыку, которую он выбрал для неё. Ощущение неги от мыслей о нём стало из сладко-сладкого сладко-горьким, но всё ещё приятным, как запах духов, тех самых, которые медленно убивали, а его образ приходил, как по щелчку пальцев, при малейшем намёке на сексуальное возбуждение.
Со временем ощущения притупились, внутри себя она смирилась с тем, что он женатый человек и быть с ней не может, а потом открылся её дар, и скучать и страдать было некогда, потому что приходилось работать со страданиями других людей. И вот он здесь, перед ней, её идол и божество, нуждающийся в её услугах, хотя вряд ли он знал, что она и есть тот человек, который будет ему помогать.
– Привет, – она села напротив него, – мне сказали, ты хочешь встретиться со мной?
Он выглядел, мягко скажем, ошалевшим, увидев её, растерянным.
– Да, мне сказали, есть человек, который может помочь с эмоциями, хотя это звучит по-идиотски, но я и не думал, что это ты. Это ты тот самый человек?
– Я тот самый человек. Тебя это смущает?
Его губы сказали «нет», а в его мыслях она увидела «да», а потом и всё остальное пришло, ей не нужно было даже прикасаться к нему.
Он перестал звонить Насте, потому что в его жизни появилась другая девушка, тоже работавшая в сфере поддержки клиентов. Конечно, он знал о своей привлекательности, конечно, девушки сами легко шли с ним на контакт, Настя была одна из многих, даже приёмы были отработаны: подарки, духи, редкие встречи, никаких сексуальных намёков. А та, другая, была не такой. Она держала дистанцию с самого начала, а узнав про жену, и вовсе отказалась общаться, лишь иногда отвечала на сообщения, и его это раззадоривало, он не прекращал попыток, под любым предлогом приходя в агентство, где она работала, а потом и сам не заметил, как влюбился. Та девушка стала для него таким же божеством и наваждением, как он сам был для Насти. Он подал на развод, сказал жене, что любит другую, согласился платить огромные алименты на сына, и пришёл просить руки и сердца своего идола, на что она протянула ему руку с красивым колечком из белого золота.
– Я помолвлена. Свадьба через полтора месяца.
И вот теперь его уязвлённое самолюбие не давало ему покоя. Он думал, что легко с ним справится при помощи вина, водки, других девушек, охоты, спортзала, но оно оказалось сильнее, и кто-то ему посоветовал обратиться к человеку, который поможет избавиться от навязчивого чувства. Кто же знал, что это одна из тех, кого он без сожаления бросил, как только появился более интересный объект!
– Если ты не хочешь помогать мне, я пойму, – его голос звучал суетливо, – ты же не обязана, но вдруг, если ты сможешь, я удвою гонорар, – он положил на стол купюры.
Настя не смогла сдержать непрофессиональной усмешки. А ведь она этого человека считала полубогом!
Работа с его гордыней заняла минут пять, не больше, и он явно почувствовал облегчение. Расправил плечи, оглянулся по сторонам, заприметил симпатичную официантку. Пододвинул деньги поближе к Насте.
– Спасибо, ты и правда волшебница, как про тебя и говорят. Ты извини, что я тогда исчез. Так получилось!
Настя усмехнулась ещё раз. Откуда ему было знать, что она прочитала все его мысли?
Она положила деньги в кошелёк и даже успела заказать себе кофе, когда волна её собственного уязвлённого самолюбия подошла близко-близко и начала лизать ей пятки.
Всё внутри сжалось от обиды, жалости к себе, злости на свою наивность.
– Я же его любила, даже ничего не требовала, а он просто мной попользовался! За что??? – пронеслось у неё в голове.
В эту секунду она увидела себя со стороны. Она ведь считала, что люди просто слабаки, не умеют принимать свои чувства, тут же нет ничего сложного! Отдалился, посмотрел, сказал, что люблю, растворил, всё! Ты же умеешь, сделай!
Гордыня была сильнее. Она вцепилась ей в горло, мешая дышать, подкидывая в огонь болезненных ощущений дровишки в виде картинок того, как цинично Виктор планировал соблазнить её, и как на самом деле влюбился в другую и был готов жениться.
– Она лучше тебя, а ты дура наивная, – веселились голоски в Настиной голове, корча рожицы и прыгая, – думала, он на тебе женится, вот деревня!! Да кому ты вообще нужна, малахольная! А ведь тебе говорили, с женатыми спать нехорошо, а на работе романы заводить – непрофессионально! Как тебе не стыдно?
Ей было и стыдно, и больно, и горько, и обидно.
Пытаясь успокоиться, она отхлебнула кофе, сосредоточилась, пытаясь сконцентрироваться на ощущениях, взять над ними контроль.
Волна была сильнее, к остальным чувствам примешалось отчаяние.
Сама не понимая, почему, Настя вспомнила ту бабушку в парке, что она там говорила про помощь?
Подняла глаза к потолку, ни к кому особенно не обращаясь.
– Помогите!
Как известно, у водителей есть три проблемы, мешающие им адекватно вести себя за рулём: дождь, снег и яркий солнечный свет. Сегодня как раз наступила первая, и с самого утра, когда дождь ещё был маленьким дождиком, радио непрерывно бубнило про пробки и аварии. На первую утреннюю встречу Алексей съездил удачно и быстро, благо, офис заказчика находился неподалёку и радовался, что может спокойно остаться дома, в тепле и сухости, но как оказалось, радовался преждевременно. После обеда, когда дождь усилился и силуэты за окном стали размытыми до неузнаваемости, позвонил другой заказчик, важный и крупный, и потребовал привезти ему эскизы в течение часа, подумаешь, дождик, какая ерунда.
Чертыхаясь, кутаясь в плащ, пытаясь спасти от дождя бумаги и одновременно победить зонтик, норовящий улететь в ближайшую лужу, Алексей сел в машину и доехал почти на ощупь, на всякий случай выключив радио, чтобы не слушать про статистику аварий и не представлять себе ужасы мокрой дороги кроме тех, которые он видел прямо перед собой. Но капризный важный заказчик, посмотрев эскизы и раскритиковав почти каждую линию в них, на этом не успокоился, сказав, что теперь Алексею нужно их отвезти в дополнительный офис на окраине города, причём именно сегодня и именно сейчас.
– Мы платим вам хорошие деньги, Алексей, – сказал капризный важный заказчик, почти подняв вверх указательный палец, – мало кому из фрилансеров так везёт!
– Ох уж мне эти капиталистические замашки, – бухтел Алексей, запихивая себя в мокром плаще обратно в машину, но спорить не стал и поехал. Ветер был таким сильным, что машину, казалось, бросало из стороны в сторону, видимость приближалась к нулевой, того района, куда ему пришлось ехать, он не знал совершенно и добрался до места только благодаря навигатору. Отдал эскизы, облегчённо вздохнул, сел в машину и только на развилке понял, что навигатор не работает и он совершенно не знал, куда ехать. Интуиция молчала, так как, судя по всему, вообще осталась дома и спокойно пила чай, завернувшись в пледик, а размытая дорога не помогала определиться. Алексей свернул направо, но уже минут через пять понял, что заехал в тупик, и решил просто остановиться, дабы не усугублять ситуацию.
– Ну вот и что ты прикажешь делать теперь? – риторический вопрос уже сорвался с языка, и голова привычно повернулась в сторону пассажирского сиденья, когда пришло понимание, что там никого нет и не было уже несколько дней.
– Чёрт, вот старался же не думать об этом весь день, – почти зажмурившись от болезненной эмоции, пробормотал Алексей.
Как он там? Всё ли с ним хорошо? Снизилась ли температура? Поел ли он? Удобно ли ему в этой дурацкой клетке?
В тот день тоже шёл дождь. Алексей был полностью погружен в мысли о новом заказе и шёл домой после встречи с клиентом, почти не замечая дороги и луж. Воображение художника уже создавало образы, и он торопился домой, успеть всё зарисовать, пока образы не ушли к кому-то другому. Остановился у высокого крыльца соседнего дома, ожидая, пока большой чёрный внедорожник отъедет от подъезда, чтобы не попасть под брызги из-под колёс. Там-то его и настиг непонятный писк, противно впивающийся в уши. Алексей покрутил головой, желая избавиться от писка, и заметил его источник. Маленький чёрный щенок сидел в самом углу, под козырьком подъезда, спасаясь от дождя, а заодно от холода и голода. С дождём козырёк мог помочь, а вот насчёт остального были сомнения. Алексей никогда не относил себя к любителям животных, и особого умиления при виде собачки не испытал, скорее, злился на то, что не может добраться домой так быстро, как планировал. Дверь подъезда открылась, и на улицу вышла старушка с типичной внешностью школьной учительницы старой закалки, в опрятном платье и с пучком седых волос. Она тоже услышала писк, увидела его источник и осуждающе воззрилась на Алексея.
– Что это вы, молодой человек, животное мучаете в такую погоду? Он же явно мёрзнет, несите его скорее домой! Щеночек-то совсем маленький!
– Да он не и мой совсем, – довольно резко ответил Алексей, удивлённый такими нападками.
– Тем более! – совершенно невпопад ответила старушка и смело шагнула в лужу.
Внедорожник, наконец, уехал и можно было прорываться дальше. Алексей торопливо прошёл вдоль крыльца, стараясь не смотреть на щенка, но тот, по непонятной причине, запищал так громко, что даже у совершенно чёрствого человека возникло бы неприятное ощущение ответственности за брошенное невинное существо. Он остановился. Щенок замолчал. Он продолжил путь – щенок сорвался на жалостный вой. Алексей замер. Щенок затих. Алексей сделал шаг – щенок заплакал.
– Да что ж ты будешь делать! – Алексей всплеснул руками, – чего ты от меня хочешь? Я вообще мимо проходил!
Щенок свернулся клубочком и дрожал от холода, иногда издавая жалобные вздохи.
– Вот ещё напасть, – Алексей не знал, что делать, уже чувствуя непонятную ответственность перед этим крошечным существом. – А некоторые таких, как ты, топят! В бочке! И всё!
Картинка пришла так живописно, что его передёрнуло. Кошмар какой. Такого симпатяшку – и утопить?
Но что же делать? Не забирать же бездомного уличного щенка к себе домой, на самом деле! А вдруг у него блохи? Или глисты? Или непонятные болезни? Или плохая наследственность? Какой он вообще породы, а то вырастет волкодав, и куда его девать?
– Чёрт, чёрт, чёрт! Дёрнуло меня идти мимо этого дома! – Алексей беспомощно озирался вокруг, в надежде, что кто-нибудь появится и заберёт щенка, окажется его хозяином, а Алексей спокойно пойдёт домой, пить чай и рисовать. Но никто не появлялся. Все уже были дома, с чаем. Все, кроме щенка и Алексея.
Щенок вздыхал и трясся от сырости и промозглости.
– Простынет ещё, – сам себе сказал Алексей. – Простынет, заболеет. Нельзя его тут оставлять.
Он подошёл поближе к щенку, и постарался придать голосу строгость.
– Послушай, я тебя возьму сейчас, потому что дождь и холодно. Но потом я тебя кому-нибудь отдам, или в приют, или в хорошие руки! Ты должен понимать, мне некогда тобой заниматься, я работаю, я занят!
От звуков его голоса щенок поднял голову и на протяжении речи смотрел на Алексея тёмно-карими глазами и даже моргал.
– Договорились? Пару дней поживёшь у меня, а потом всё!
Он протянул руки, чтобы поднять собаку. Щенок был таким маленьким, что легко поместился у него на ладони. Алексей прислонил ладонь к груди и накрыл щенка полой плаща, чтобы того не намочил дождь. Щенок уютно устроился на тёплой ладони и доверчиво уткнул в неё нос, отчего у Алексея как-то странно ёкнуло сердце.
Через пару шагов Алексей подумал, что совершенно не знает, что вообще с этим щенком делать. Он же, наверное, хочет есть? А что щенки едят? А где он будет спать? А как он будет ходить в туалет? Может, он вообще зря его забрал, что-то столько непонятного во всём этом!
Дождь почти прекратился. Подходя к своему подъезду, Алексей краем глаза заметил маленькую вывеску на углу здания на другой стороне дороги, «Зоомагазин».
– Надо же, сколько лет тут живу, а не знал, что неподалёку есть зоомагазин, – проворчал Алексей, но, тем не менее, в сторону зоомагазина пошёл.
Магазинчик был маленьким и уютным, а за прилавком стояла молодая девушка с котёнком на руках.
– Здрасьте, – с порога выпалил Алексей, – у меня… это!
Он извлёк щенка из-под плаща, и тот часто-часто заморгал глазками, щурясь от яркого света.
– Ой, какая прелесть! – девушка посадила котёнка в клетку и взяла на руки щенка, – такой милый! Как его зовут?
Алексей растерялся. Он, собственно, даже не знал, мальчик это или девочка.
– Вы знаете, – он смущённо закашлялся, – это даже и не совсем мой щенок, если честно, я его нашёл, у соседнего дома. Его кто-то выбросил, я думаю.
Девушка покачала головой.
– Да, вот такие люди… Их бы самих на улицу выбросить, да ещё в такую погоду, так, говорят, это бесчеловечно. А вот такого малыша выбросить – это как? Безсобачно? Совсем малыш, ему месяца три, не больше.
– А скажите, это мальчик? Или девочка?
Девушка посмотрела на животик щенка.
– Мальчик! Крепенький такой, кстати. Но я вам не скажу, какой он породы. Возможно, никакой, – она улыбнулась, – двортерьер.
Алексей почему-то тоже улыбнулся и подумал, что, наверное, неважно, какой именно он породы. Но вот как его назвать?
– Джордж, – сказал он девушке, – давайте назовём его Джордж!
Она рассмеялась.
– Отлично! И что вы желаете приобрести для мистера Джорджа?
– Я думаю, нужна еда и какое-то спальное место. И, может, игрушки? И я не знаю, куда он будет ходить в туалет.
– А давайте ему кошачий лоток дадим? Он пока маленький, его на улицу нельзя выводить, а лоток спасёт, заодно и к туалету приучите. Корм для щенков вот в этом углу, а игрушки, я думаю, рановато, разве что какую-нибудь мягкую, чтобы он с ней спал.
Из магазина Алексей вышел с собачьей кроватью, мисками для еды и воды, запасом корма на неделю, кошачьим лотком, наполнителем для кошачьего лотка и игрушечной пандой.
– А хотел всего лишь домой пораньше прийти сегодня, – сказал он Джорджу, когда они оба, наконец, оказались в квартире Алексея.
Он бережно опустил щенка на пол, и тот бодро зашевелил коротенькими лапками, бегая туда-сюда по коридору.
Алексей не очень хорошо знал, с чего начать совместное проживание с Джорджем, и решил начать с кормления. Освободил угол в кухне и поставил туда мисочку с кормом и мисочку с водой. Осталось только принести к мисочкам Джорджа. Тот понюхал еду, но есть не стал, к большому удивлению Алексея.
– И чего ты не ешь? Я тебе самый дорогой корм купил!
Вряд ли щенка уже кто-то покормил, подумалось Алексею. Может, ему неудобно есть из миски? Он взял большое полотенце и посадил щенка к себе на колени, взял миску с кормом и стал давать ему маленькие кусочки со своей ладони. Сработало! Собака ела с большим аппетитом, что, по непонятной причине, наполняло Алексея гордостью. После еды вторым важным вопросом был туалет. Кошачий лоток пристроился в ванной, но как связать одно с другим для собаки?
Ни собак, ни кошек у Алексея никогда не было, даже в детстве, ибо его мать была непоколебимо уверена в том, что они – разносчики заразы и грязи, поэтому он смутно себе представлял, как подойти к этому вопросу. Взял Джорджа на руки и посадил в лоток. Джордж сел в лоток, но ничего не произошло. Алексей беспомощно озирался вокруг, и тут его взгляд наткнулся на стакан, стоящий на раковине. Он наполнил стакан водой и стал лить воду на наполнитель для лотка, думая, что звук льющейся воды подскажет собаке, что надо сделать. Джордж поднялся на маленькие лапки, понюхал воду, впитавшуюся в наполнитель, обошёл мокрый участок вокруг, присел и сделал лужу рядом.
– Вот молодец, какой молодец! – Алексей почесал собаку за ухом, – хороший мальчик!
– Уф, – удовлетворённо сказал он самому себе, взял щенка на руки и походил с ним по квартире. Щенок был тёплым, мягким и приятным, почти как плюшевая игрушка, которая дышит, лижет тебе пальцы и смешно бегает на маленьких лапках. Он посадил щенка в его кроватку и положил рядом с ним панду, которая была чуть ли не больше самого Джорджа. Джордж повозился, устраиваясь поудобнее, уткнул нос в панду и, казалось, задремал.
Теперь можно было и работой заняться. Алексей сел за компьютер и погрузился в свои чертежи и эскизы. То, чем он занимался, называлось модным словосочетанием «графический дизайнер», хотя сам он себя называл просто художником. Он всегда любил рисовать. В школе его одновременно хвалили за рисунки на уроках рисования и ругали за то, что на всех остальных уроках он тоже что-то рисовал. Подобно многим людям его поколения, он не очень хорошо представлял себе своё будущее, так как общество призывало ориентироваться на слово «надо», а не на слово «хочу». Выучился на экономиста, к чему однозначно приложили руку родители, считавшие, что экономист – это «денежная» профессия, после окончания института успел поработать таковым, в результате чего получил стойкое отвращение как к профессии, так и к науке экономике в целом. Так как нужно было на что-то жить, он сменил несколько профессий, попробовав себя и водителем такси, и кладовщиком, и грузчиком в продуктовом супермаркете, в свободное время рисуя картинки самых разных жанров. Его напарником по погрузочным работам был молодой парень, тоже по образованию экономист, и как-то на перекуре он заметил, как Алексей рисует что-то из мира фэнтези.
– Ого, здорово рисуешь! А на компьютере так сможешь?
– Почему на компьютере? – не совсем понял Алексей.
– Мой брат занимается компьютерными играми, им как раз нужен художник, который вот таких дракончиков сможет нарисовать.
Рисовать на компьютере он не пробовал, но напарник убедил его встретиться с братом и показать ему рисунки.
Брат был в восторге.
– Слушай, это именно то, что надо! Я тебе покажу, в каких графических программах мы работаем, я уверен, что ты их легко освоишь, и мы тебе сразу заказ дадим, нарисовать игру! У меня профессиональные художники так здорово не рисуют!
Так оно и началось. Программы Алексей освоил быстро; рисование всегда доставляло ему удовольствие, а новые технические возможности давали больше свободы для творчества. Компьютерная игрушка была незамысловатая, особого сюжета или драматизма в ней не было, но драконы, эльфы и воины выглядели настолько убедительными, что Алексей моментально прославился как художник в местных компьютерных кругах, и ему почти сразу дали пару заказов на схожую тематику.
Денег много не платили, но он и не рисовал за деньги, скорее, это было что-то «для души», оплачиваемое хобби. Несколько месяцев он рисовал драконов и эльфов, его порекомендовали другим разработчикам, потом следующим, а со временем нашлись и более серьёзные заказчики, которые тоже хотели драконов, но стилизованных до неузнаваемости и вписанных в маленькие квадратики или кружочки, для оформления бланков писем и визиток начальников крупных компаний.
Алексей ездил на встречи в стильные офисы, где слегка терялся от обилия длинных ног скудно одетых сотрудниц, с придыханием произносивших слова «логотип», «нейминг», «брендирование», «фирменный стиль», причём не всегда к месту. В конечном итоге, ему нужно было нарисовать очередного дракона, или волка, или птицу Феникс, главное, чтобы не было похоже на работы других художников. Работа была скучной, но за неё хорошо платили, настолько, что больше ничего не надо было делать, уж тем более не таскать ящики с помидорами, а в свободное время он всё так же рисовал кельтских воинов и воительниц, любовно прорисовывая доспехи, оружие и развевающиеся на ветру рыжие волосы. Он даже сделал себе визитки со своим именем и должностью «графический дизайнер», но раздавать их не приходилось, потому что заказчики часто рекомендовали его своим знакомым, ценя за трудолюбие и немногословность.