Анна Джейн
Твое сердце будет разбито
Пролог. Девушка крутого парня
Анне Баранцевой, которая умеет вдохновлять и идет вперед,
несмотря ни на что
Любовь побеждает страх.
В новой школе не сложилось.
Все произошло так быстро, что я даже толком не успела испугаться.
Меня поймали вечером, после занятий по английскому, и загнали в ловушку. Это было укромное местечко между зданием школы и полосой высоких кустарников, которые защищали от взглядов редких прохожих. Никто не мог мне помочь.
Их было пятеро – две мои одноклассницы, две девицы с параллельного класса и королева школы Лика Малиновская. Она стояла позади них, сложив руки на груди, и с ухмылкой наблюдала за происходящим. Ее ненависть обжигала меня.
Я уперлась лопатками в холодную стену и замерла, пытаясь прикинуть, насколько меня хватит. Сдаваться без боя я не собиралась. Но сомневалась, что одолею всех пятерых.
– Ну что, крыса, попалась? – ласково поинтересовалась одна из девиц.
– Теперь, тварь, не сбежишь и за все ответишь! – подхватила вторая.
А третья просто подняла стакан с холодным кофе и вылила на меня под одобрительные выкрики своей своры подружек.
Кофе стекал по лицу и волосам, одна из девиц снимала меня на камеру. А я, сжав кулаки, в упор смотрела на Малиновскую. Это все из-за нее. Она решила, будто я хочу заполучить ее парня, Егора Власова. Только мне он даром не нужен! Я вообще без понятия, почему он ко мне клеится.
– Что вам нужно?
– Проучить тебя, крыса. Чтобы с Егором больше не путалась!
– Я и не собираюсь с ним путаться! – Я попыталась уйти, но меня грубо схватили и снова оттолкнули к стене. Они были сильными и злыми. И знали, что останутся безнаказанными. Мать Малиновской – завуч в нашей школе. Лике все сходило с рук.
– Стой на месте, когда с тобой разговаривают! – ударила меня по плечу одна из девиц. Больно. Унизительно.
– Не смейте меня трогать, – процедила я сквозь зубы.
– И что ты нам сделаешь? Пожалуешься предкам? Или учителям? – Их смех резал уши.
– Сами увидите. Только тронете, мой парень вас по стенке размажет. Как моль.
Они снова переглянулись и захохотали, как ненормальные. Знали, что я блефую – парня у меня не было. Боже, я даже не целовалась ни с кем, какой парень?
– Крыса, ты что, со стендапом выступаешь? Какой у тебя парень? Выдуманный, а?
– Реальный.
– А он что, боксер?
Снова издевательский хохот. Они упивались своей властью надо мной.
– Хуже, – ответила я, стараясь выглядеть смелой, хотя внутри все трепетало. – Он надерет вам ваши тощие задницы, если хоть пальцем меня тронете. Ясно?
– А ты мечтательница, Туманова, кто на тебя клюнет? Полный дебил? – раздался высокомерный голос Малиновской. Ее подружки почтительно расступились, и она вплотную подошла ко мне.
Тоненькая, эффектная, с копной каштановых волос, она производила впечатление милой, но на самом деле была настоящей оторвой. Лика никак не могла простить того, что Власов забыл ее и переключил внимание на новенькую. То есть на меня. Почему-то ей и в голову не приходило, что это он ко мне пристает, а не я к нему.
– Слушай внимательно, крыса. Хотя какая ты крыса? Так, мышь. Ты меня конкретно выбесила. Егор – мой, – сказала Малиновская, жуя жвачку. И цепко схватила меня за подбородок. – Мой, поняла? А ты, уродка, решила, что можешь его забрать. Я такое не потерплю, ясно? У тебя два пути. Попросить прощения, или мы тебе темную устроим. За поступки нужно отвечать.
– Мне несложно извиниться, – пожала я плечами. Малиновская отпустила мое лицо и выгнула бровь.
– Встань на колени, Туманова. Оближи мне обувь. Тогда я буду считать, что ты извинилась. И больше не станешь засматриваться на моего мужчину.
«Мужчину» – это звучало так, будто они с Власовым были парой, прожившей лет десять. Я глянула на ее модные лоферы на толстой подошве и широко улыбнулась.
– Пошла к дьяволу, Малиновская. Лижи что хочешь. Хоть обувь, хоть землю. Хоть руки своему Власову.
Это было смело и глупо.
– Проклятая стерва!
Меня ударили – сначала по лицу, потом в солнечное сплетение. Отбиваться не получалось, и меня повалили на промерзшую землю. Я автоматически закрыла голову, чтобы защититься от новых ударов. Из разбитой губы потекла кровь. Все это снимала одна из девиц, подбадривая своих подружек, – ей хотелось «мяса».
Не знаю, что было бы дальше, если бы не он.
Тот, кого я ждала меньше всего.
Он появился неожиданно – его внушительная фигура выросла в проходе между кустами за их спинами. И почему-то я сразу поняла, что спасена.
– Не трогайте ее, – раздался его голос. Спокойный, но уверенный. Властный. Такому нельзя было не подчиниться.
Малиновская и ее свора тотчас оставили меня в покое и одновременно обернулись. Они никак не ожидали увидеть самого крутого парня нашей школы, которого все боялись. В школьной иерархии он стоял выше их. Дерзкий одиночка, с которым никто не решался связываться.
– Барс? – удивленно спросила Лика. – А ты тут что делаешь?
Вместо ответа он оттолкнул ее, шагнул ко мне и помог встать. Положил руку на мое плечо. Нахмурился – заметил кровь у меня на лице. В темных глазах промелькнула ярость. Или мне показалось?
– Салфетку, – велел он глухо.
– Что? – еще больше растерялась Лика.
– Глухая? Салфетку, быстро.
– Дайте ему салфетку, – беспомощно сказала она, и кто-то из ее девиц тотчас протянул Барсу пачку влажных салфеток. Он достал несколько и аккуратно стер кровь с моей губы. От его прикосновений внутри все задрожало.
– Еще раз увижу рядом с ней – у всех вас будут проблемы. – Барс вручил окровавленные салфетки одной из девиц, которая ошарашенно на него смотрела. – Поняли?
– Но…
– Поняли или нет?
– П-поняли, – запинаясь, ответили они нестройным хором.
– Отлично. Извиняйтесь.
Девицы замялись, переглянулись и, наконец, решились:
– Полина, извини, пожалуйста!
– Прости! Мы не хотели!
– Это просто была такая шутка! Ты нас не так поняла!
Голоса их стали подобострастными. Им было страшно. А на меня накатила усталость. Ну почему люди такие, а?
– Не так извиняйтесь. На колени вставайте. Каждая, – обронил Барс. Малиновская едва не зарыдала от унижения.
– Нет, не надо, – тихо сказала я. – Не уподобляюсь ничтожествам.
– И правильно. Идем, нам пора, – сказал мне парень, не убирая руку с моего плеча. Его тело было горячим, и я чувствовала твердость его мышц.
– Но почему, Барс? Почему ты ее защищаешь? – беспомощно выкрикнула Малиновская. Она выглядела такой растерянной, что мне стало ее жалко.
Барс криво улыбнулся. Прижал меня к себе крепче. Оглядел их всех насмешливым взглядом и ответил:
– Потому что она моя девушка.
– Твоя девушка? – пролепетала Лика. Остальные ошеломленно молчали.
– Ты реально оглохла, Малина? – окинул ее тяжелым взглядом Барс. – Она – моя. И если ты или твои курицы еще хоть пальцем ее тронете, разговор будет другой. И да – ты ударила мою подругу, теперь я набью морду твоему парню. Око за око. Передавай привет Власу. И еще. – Парень аккуратно взял телефон, на который одна из девиц продолжала исподтишка снимать. Удалил видео и вернул его владелице.
– Малина, твоя подружка снимала меня без разрешения, – обратился он к Лике. – Знаешь, меня это не устраивает. Сделай, пожалуйста, так, чтобы в нашей школе она не появлялась.
– Дура, – прошипела Малиновская. – Барс, прости! Она случайно! Но я разберусь!
– Постарайся.
Барс накинул мне на плечи свою толстовку, взял меня за руку и повел за собой. Мои волосы были мокрыми, на светлом свитере расплылось отвратительное кофейное пятно, губа горела, однако я чувствовала странный подъем.
– Говорила же, что мой парень вас по стенке размажет, – обернулась я и нашла в себе силы подмигнуть Малиновской.
Мы ушли, держась за руки. И почти сразу встретили целую толпу парней – все из нашей школы. Видимо, они возвращались с тренировки. Барса парни знали, стали громко здороваться с ним и оценивающе поглядывать на меня. Мол, кто такая?
– Что за красотка, Барс? – весело прокричал капитан баскетбольной команды – двухметровый парень с теплым взглядом. По нему сохла та, которую я еще на выходных могла назвать подругой. И которая бросила меня, как и все остальные, когда меня объявили крысой.
– Моя девушка, – ответил он, уже не просто держа меня за руку, а переплетая свои пальцы с моими.
– Наш Димас нашел подружку! А как же Викки?
– В прошлом, – усмехнулся он. – Теперь с ней.
– Хорошенькая! – сказал кто-то.
И отовсюду посыпались комплименты:
– Подружка Барса, ты супер!
– Ножки просто огонь!
– Я бы с тобой зажег, детка! Ты бы кайфанула! – опрометчиво заявил один из парней. И тотчас стушевался под грозным взглядом Барса.
– Осторожнее, чувак. За такие слова могу и лицо сломать, – любезно предупредил он. – А потом что-нибудь еще.
– Прости-прости, я ничего такого не имел в виду! – замахал руками парень. – Неудачный комплимент! Девушка правда классная.
Интересно, с каких это пор я стала такой классной? Раньше меня, новенькую, никто не замечал. Ходила себе в школу да ходила, пока не нажила врагов в виде идиотки Малиновской, чей ай-кью стремительно подходил к отметке плинтуса.
– В первый и в последний раз, чел. Услышу хрень про свою девушку еще раз – тебе конец, кайфовать будешь сам с собой до конца жизни, – ухмыльнулся Барс и повел меня дальше.
Самый крутой парень школы вел себя так, будто бы я была его девушкой. Но на самом деле даже не знал моего имени.
А все началось с окон…
Глава 1. Парень в окне напротив
В моей жизни что-то произойдет.
Я поняла это по сверкающей точке на фоне пылающего неба. Это был набирающий высоту самолет. Он ловко вынырнул из заката и, мигая, летел ко мне, а я снимала его на телефон и думала, что это, должно быть, знак – и никак иначе. Самолеты всегда летят туда, где лучше. Самолеты – символы перемен.
По крайней мере, в моей жизни.
Я помнила самолет, на котором улетел папа, когда мы с мамой провожали его в аэропорту, не зная, что этот рейс станет последним и для него, и еще для двухсот человек на борту.
Я помнила самолет, который низко пролетал над нашим двором, когда моя мама вышла замуж за отчима спустя шесть лет.
И помнила самолет, на котором улетели из родного города мама и отчим, получивший повышение в другом городе. А я поехала следом за ними на поезде, потому что больше всего на свете боялась летать. И оставила позади всю свою привычную жизнь. Бабушку, друзей, школу, даже любимого кота, которого отчим не позволил взять с собой.
А еще я оставила папу. Хотя раньше вместе с бабушкой ходила к нему на кладбище каждый месяц. Мама раньше тоже ходила, пока не встретила отчима.
Самолету удалось вырваться из заката. До моих ушей наконец донесся рокот двигателей, и я высунулась с балкона с телефоном в руке, чтобы снять то, как он пролетает над домом.
Был ли этот самолет действительно знаком перемен или это было мое предчувствие? А может, это было мое желание – изменить жизнь?
Я не знала.
Просто случайно перевела камеру на дом напротив и поняла, что пылающий закат красиво отражается в окнах. Сниму, смонтирую, наложу музыку – и получится чудесное видео для моей страницы в Тик-токе.
Я повела камеру вправо, снимая отблески заката в стеклах. Жилой комплекс, в который мы переехали, был новым и находился почти на самом краю города в молодом спальном районе, неподалеку от лесопарковой зоны. Дома располагались так близко друг к другу, что можно было перекрикиваться.
Камера поплыла влево. Еще левее, еще…
Я наткнулась на один из балконов прямо напротив меня и… замерла от неожиданности.
На этом балконе стоял полуобнаженный парень с широким разворотом плеч. Он был в одних джинсах, а его левая рука была забита цветными татуировками. Высокий, темно-русые волосы, симпатичное лицо. По крайней мере, издалека – между нашими домами было метров пятнадцать или чуть больше. Камера увеличивала, но не настолько, чтобы получилось рассмотреть детали.
Наверное, стоило убрать телефон, но я не смогла этого сделать. Просто стояла и пялилась на парня через экран, забыв обо всем на свете.
Почему он такой красивый? Кажется, на прессе есть кубики, а на руках – рельефные мышцы. Наверняка сильный.
На балконе неожиданно появилась светловолосая девушка. Она была в одной лишь клетчатой рубашке, которая прикрывала ей бедра. Судя по всему, рубашка была мужской и принадлежала парню. И потрясающе смотрелась на девушке – как в романтических фильмах, когда героини надевали одежду своих бойфрендов, оставаясь у них дома ночевать. Небрежно и в то же время сексуально.
Парень по-хозяйски притянул к себе девушку за талию свободной рукой и поцеловал. Она тотчас прильнула к нему и обвила руками его плечи.
Целовались они эффектно и жарко, будто актеры на съемках фильма. А я, прикусив губу, смотрела на них. И не понимала, почему сердце так часто колотится.
Может быть, мне захотелось на место той девушки? Чтобы мой поцелуй был таким же романтичным? На закате, с красивым и сильным парнем, который влюблен в меня.
Незнакомец запустил вторую руку в длинные волосы девушки. Поцеловал в шею, сказал что-то на ухо, и она, кажется, рассмеялась. А затем он повернулся в мою сторону и помахал рукой. Они заметили меня!
Я так опешила, что не нашла ничего лучше, как нырнуть в комнату и затаиться у стены. Щеки горели. Мысли путались.
Боже, он все видел! Как же стыдно! И зачем я только стояла и снимала их на балконе?
Я бросилась в свою комнату, окно которой также выходило на соседний дом, и осторожно выглянула из-за шторки. Но на балконе уже никого не было. Парень с татуировками и светловолосая девушка ушли в дом. А я упала на кровать и, кусая губы, стала монтировать видео.
Самолет действительно был вестником перемен.
Только я об этом еще не знала.
Вечером я много раз выглядывала в окно, но на балконе так никто и не появился. А окна квартиры оставались темными.
* * *
Вечером, когда сумерки накрыли город, мне пришлось выйти на улицу – мама попросила купить кое-что в супермаркете, который находился в соседнем доме. Пришлось отложить интересную книгу и одеваться.
– Сдачу себе оставлю! – крикнула я маме прежде, чем захлопнулась дверь и помчалась к лифту, думая, какое мороженое возьму. Я спустилась, пересекла двор и почти дошла до магазина, когда вдруг услышала жалобный писк.
Я остановилась и прислушалась. Писк повторился еще раз, и еще, и еще, а мне словно ножом по сердцу провели. В панике оглядевшись, я заметила коробку рядом с мусоркой, присела с ней рядом и открыла. В коробке лежал маленький котенок персикового цвета. Совсем еще крошка. Он даже мяукать толком не умел – пищал от страха.
– Малыш, кто тебя тут оставил? – прошептала я, осторожно гладя котенка. Почувствовав рядом человека, он затих и доверчиво поднял мордочку. У меня на глазах выступили слезы. – Не бойся, маленький, не бойся…
Господи, кто его выбросил? Как только рука повернулась? И что мне теперь с ним делать? Я очень любила животных и не представляла, как пройти мимо. Если бы я жила в родном городе, то обязательно забрала бы его к себе, даже не думая. Оставила бы у бабушки, а потом нашла бы добрые руки. Только сейчас я не дома, а отчим не разрешит оставить котенка даже на пару дней – он говорит, что у него аллергия на шерсть. Поэтому животным в его доме не место. Ничего, закончу школу и сбегу обратно. Буду жить в своем доме.
Я убрала руку, и котенок снова запищал – испугался, что я уйду. Меня захлестнуло жалостью.
– Не оставлю тебя, малыш, – тихо сказала я, думая, как быть. Нужно напоить и накормить его. И забежать в зоомагазин – купить на всякий случай что-нибудь против блох и глистов, у меня на карте есть деньги, которые я коплю на новый телефон. Унесу котенка домой, спрячу и буду искать кого-нибудь, кто сможет забрать.
– Я тебя заберу и будешь жить под моей кроватью, – ласково сказала я котенку, поднимая коробку. – Главное, пронести тебя мимо мамы…
– Хочешь забрать? – раздался вдруг за моей спиной голос. Я вздрогнула от неожиданности и едва не выронила коробку.
– Что? – резко повернулась я.
Передо мной стоял тот самый парень с балкона. Один, без своей светловолосой подружки, зато с мощным псом на поводке, который намотал на кулак. На сей раз он был в джинсах и толстовке с накинутым на голову капюшоном. И вблизи казался еще красивее, чем издалека.
Темные волосы, коротко выстриженные на висках и удлиненные сверху. Правильные черты лица: четко выраженная линия подбородка, прямой нос, высокий лоб. Бровь рассекает шрам. В ухе серьга. С балкона я этого не заметила.
В его внешности не было приторности и мягкости, скорее дерзость и сила. А еще он казался выше, чем я думала. И крепче. Взрослее.
Незнакомец возвышался надо мной как скала, уставившись в упор тяжелым немигающим взглядом. А я смотрела на него снизу вверх и не знала, что сказать.
– Я спросил – забрать хочешь? – повторил он. Голос глубокий и негромкий. Очень взрослый.
– Не знаю, – растерялась я.
– Раз не знаешь, тогда возьму я, – заявил он и вдруг отобрал у меня коробку. Повернулся и хотел было уйти. Но я перегородила ему дорогу.
– Стой! – возмутилась я. – Там котенок, отдай!
– Знаю. Или ты думаешь, я собираю коробки? – с иронией спросил парень.
– Кто тебя знает, – нахмурилась я. – Слушай, у тебя ведь пес, зачем тебе котенок?
– А тебе зачем? – вопросом на вопрос ответил он.
– У меня пса нет.
– Невероятный аргумент.
Собака, словно услышав, что мы говорим о ней, очень внимательно на меня посмотрела и гавкнула. Котенок тотчас запищал, а парень заглянул в коробку и криво улыбнулся:
– Обед, спокойно.
– Чей обед? – заподозрила я неладное.
– Его, – кивнул на пса парень. Он издевается, что ли?!
– Так, не поняла. Что ты собираешься делать с котенком? – рассердилась я. Смущения как не бывало – только злость. Когда она на меня накатывала, я из спокойной и порою даже робкой девочки превращалась в фурию, которая не всегда следила за языком.
– На обед пущу, не слышала? Отойди, – велел парень.
Он хотел обойти меня, но я раскинула руки по сторонам.
– Не отойду. Отдай котенка, живодерина, – заупрямилась я.
Он изогнул темную бровь.
– Ты в порядке, детка? Отойди, сказал. Или проблем хочешь?
– Это ты, кажется, проблем хочешь, – понесло меня. – Отдай котенка, он живое существо, не игрушка. Его нужно покормить и согреть.
Парень провел костяшками по губам и вдруг склонился ко мне близко-близко – будто собирался поцеловать. От него едва заметно пахло кофе и свежестью ментола. Прищурившись, он спросил:
– Не боишься?
– Кого? – фыркнула я. – Тебя? Нет.
– А стоит.
– Да ты не такой уж и страшный, чувак, – покровительственно похлопала я его по плечу, понимая, что веду себя нагло.
Мышцы на его руке были стальными, и у меня в голове пронеслось, что такими руками только дрова рубить. Или разрывать на части, как Халк.
Он приподнял бровь со шрамом:
– Правда?
– Кривда.
Я попыталась забрать коробку, однако не вышло – разумеется, парень не дал мне этого сделать, – силищи в нем было много, а ума, кажется, недоставало. Котенок опять запищал, а страшный пес парня недовольно заворчал. Ему не понравилось, что к хозяину пристают.
– А ты забавная, – сказал парень без улыбки. Как будто констатировал факт. И этот факт ему не очень нравился.
– Клоуны в цирке забавные. Я тебя по-хорошему прошу – отдай котенка! Я ему хозяев найду.
– Я уже нашел. Себя. Буду его хозяином. Отойди и больше никогда не смей меня касаться, – сказал он так, что внутри меня все похолодело. – На первый раз прощаю.
– А на второй? – дерзко спросила я.
– Второго не будет. Лорд, рядом, – велел парень, сделал насколько шагов, но остановился и сказал: – В следующий раз не пялься так откровенно. Иначе я буду думать, что ты меня хочешь.
Меня словно ледяной водой окатило. Он тоже меня узнал!
– До неба не достает? – спросила я спокойно. В его глазах заплясали дьяволята.
– Даже боюсь спросить, о чем ты, – насмешливо ответил он.
– О самомнении. Наверняка стратосферу пробило, – раздраженно фыркнула я.
– Лучше пробивать стратосферу, чем дно, да, девочка?
– Какая я тебе девочка? За языком следи, пожалуйста, мальчик.
– За моим языком и ты неплохо следила с балкона. Извини, с тобой повторять не стану. Такие, как ты, не в моем вкусе.
– Можно подумать, мне такие дуболомы нравятся, – обозлилась я.
– Выложишь фото со мной в сеть – попрощаешься с телефоном. Я предупредил. Только для личного пользования. Наслаждайся.
Это было сказано так уничижительно, что я сжала кулаки. А парень пошел к своему подъезду с моим котенком. Даже не обернулся ни разу, зараза. И что толку, что красавчик? Характер просто ужасный, а уж самодовольства сколько! Надеюсь, котенку этот верзила ничего не сделает.
– Я буду за тобой следить! – выкрикнула я ему в спину. – Что-нибудь сделаешь с котенком, тебе крышка, придурок!
Не дожидаясь, пока он повернется, я бросилась в сторону магазина.
Вернувшись домой, я первым делом пошла в свою комнату и наклеила на окна три листа формата А4. На каждом окне – по слову, которые складывались в короткую фразу: «Отдай кота, дуболом!» Пусть знает, что я за ним слежу. И не расслабляется.
Я думала о нем весь вечер – за ужином, в душе, даже в кровати. Несколько раз вставала и проверяла окна – света в них не было.
Засыпала я с мыслью не о том, что завтра первое сентября, а о том, что, возможно, в этой квартире живет не он, а его девушка. И это почему-то меня расстраивало.
