Анна Джейн
Северная корона. Против ветра

– Вот оно, – опять улыбнулась она, демонстрируя украшение из белого золота, роскошное, но не вычурное, а изящное и гармоничное. Камни искрились изнутри, завораживая взгляды.

– Бриллианты, если не ошибаюсь, хотя я и не ювелир. – Саша взял украшение из рук невесты и стал рассматривать его.

– Бриллианты, – отозвалась Ника, – ты прав.

– Под стать тебе, – сказал задумчиво Саша.

Он встал за спиной у Ники и приложил колье к ее шее. Вдвоем они стояли напротив зеркала, и жених смотрел не на Нику, а на ее отражение. Колье действительно очень подходило под платье, подчеркивая изящество невесты, и отлично гармонировало с купленной им диадемой.

– Твоя бабушка не промах, – произнес Александр. – Качественная вещичка.

– Это точно, – поддакнула Дашка, тоже любуясь подругой.

Подумать только, с утра Ника была лохматой и помятой, а сейчас почти красотка! Тени под глазами – не в счет.

– Надень на свадьбу, девочка моя. – Саша провел ладонью по шее невесты. – Хорошо?

Ника опешила:

– Чего? – спросила она с недоумением.

– Надень на свадьбу. Обязательно. Обещаешь?

– Но… – растерялась Ника.

Она некстати вспомнила о том, что по легенде бог Дионис заставил Ариадну надеть на свадьбу Северную Корону, подаренную ей Тесеем. А история-то повторяется!

– Что – но?

– Я даже не знаю. Зачем это надевать на свадьбу?

– Шикарно смотрится, – серьезно сказал Саша. – Тем более если это наследство.

В комнате появилась Марта – она нашла лекарство и теперь мечтала уйти прочь из этой квартиры. Скрипачка снова увидела колье и улыбнулась:

– О, то украшение из Stella-Lin. Смотрится так шикарно, будто это настоящие бриллианты.

Саша усмехнулся, а Даша тут же поправила длинноволосую девушку:

– Это и так брюлики.

– Да? – неподдельно удивилась скрипачка. Она прекрасно помнила, что в тот раз, на дне рождении дяди, кузина сказала, что это всего-навсего серебро и простые камешки-блестяшки. – А Ника ска… – Тут Марта замолчала, увидев краем глаза, что старшая сестра, пока Дионов и Даша не видели, что-то беззвучно шепчет ей и скрещивает указательные пальцы перед губами, будто прося Марту замолчать.

– Что там Ника ска? – переспросил ее ехидно Саша.

Все-таки подтрунивать над сестренкой ему нравилось. Всю дорогу в машине он подкалывал ее с тем типом из аэропорта. Это было странно, но Саше очень хотелось узнать, в каких они отношениях. Смог ли он затащить сестренку в постель или нет?

– Ничего, – отозвалась Марта, – просто… я перепутала это колье с другим. С простой бижутерией.

Ника облегченно вздохнула. Молодец, сестричка, поняла, не сдала.

– Как можно настоящие камни перепутать со стеклом? – хмыкнула Даша.

Она слышала от подруги, что Марта – душа творческая, музыкальная, погруженная в свой собственный мир, а значит, к вещам бытовым невнимательная. Перепутать прозрачные кристаллы из пластика с королями драгоценностей – бриллиантами – это надо постараться.

– Сестренка, – вновь не удержался Александр, – ну ты даешь. Думаешь, моя будущая жена будет щеголять на свадьбе дешевыми безделушками?

Ника тут же сердито одернула парня, а Марта потупилась. Ей стало невыносимо тяжело. Почему, почему она влюбилась в него, в этого настойчивого, уверенного в себе типа с наглыми глазами?

Однако скрипачка, собравшись с силами, ответила:

– Если бы я сыграла вам all-o di molto и all-o moderato, вы бы тоже не нашли отличий. А мне нет дела до ваших камней.

– Вот именно, – зло прошипела Ника, обнимая кузину – в отличие от Саши она не боялась помять платье. – У меня сестра – профи-музыкант, победитель конкурсов, а не ювелир какой-то. Так что держите ваши мнения при себе, господа умники.

– Да ладно тебе, – рассмеялся Саша. – Я же любя. Эй, малышка, не обижайся.

– Я не обижаюсь, – буркнула Марта.

Даша опять заметила, что Марта не смотрит на Сашу, и удивилась: будущие родственники, может, слегка друг друга недолюбливают?

– Чтобы ты не обижалась, куплю тебе торт, – сказал Александр Марте. – Окей? Не дуйся, тебе не идет. Скажи лучше, твоя сестра ведь красотка?

– Красотка, – искренне согласилась Марта. – Только туфель не хватает для полного комплекта.

– Они вон в той коробке, – равнодушно, на автомате ответила Ника, кивая в сторону.

Александр сам себе улыбнулся уголками губ и решительно направился к коробке. Открыл ее и встал перед озадаченной невестой на одно колено, намереваясь одеть на ее ножки обувь – белоснежные, в тон платью, туфли на высоком тоненьком каблуке. Ника не стала сопротивляться. Дашка опять восхитилась женихом, а у Марты комок к горлу подкатил, и руки безвольно опустились. Ну как, как смотреть, когда твой любимый человек – и неизвестно почему любимый! – словно Золушке, одевает свадебные туфли своей невесте и твоей сестре заодно?!

– Нравятся? – встал с колена Александр, довольный работой. Ника стала выше сантиметров на десять. – Тебе вообще в них удобно? Или, может, другие купить, пока не поздно?

– Мы уже купили еще одни туфли – для ресторана, – напомнила ему Ника.

Как же она устала от всего этого. И от туфлей, и от платья, и от Саши, который еще не успел стать ее законным супругом.

– Ника, – обратилась к ней смущенная Марта, внутри которой все пылало и переворачивалось. – Я бабушке повезла лекарства, так что пока. Она меня ждет.

– Пока, сестренка. Встретимся на девичнике! – напомнила ей Ника, опять обняла – якобы на прощание – и шепнула:

– Спасибо. Я все потом объясню.

Сестра ничего не ответила, но незаметно кивнула и сжала ладонь Ники, как будто говоря: «Понимаю».

Марта ушла, Дашка тоже поспешила уйти, обещав заехать за Никой вечером, а Саша вновь обнял невесту – захотел побыть рядом с будущей женой и, честно говоря, простые объятия и поцелуи его не прельщали. Однако ничего большего позволить он себе не мог – сначала из-за присутствия в доме Никиной подружки и ее сестренки, а теперь – из-за странного поведения невесты. Она мягко намекнула ему, что сейчас – не лучшее время. Последние несколько месяцев она часто отталкивала его, мол, ей нездоровится. Саша бесился, но молчал.

– Обязательно надень это колье на свадьбу, – напомнил он Нике.

Она безумно хотела стащить с себя свадебное платье.

Впрочем, Дионов этого тоже хотел.

«Нет, он издевается! Это не бабушкино наследство! Это привет из прошлого!» – с тоской подумала Ника и поняла, что ей неприятно, когда Александр ее целует или просто касается. Она тут же с ужасом осознала – и осознала невероятно ясно: с ним ей придется прожить всю жизнь! С человеком, которого она может считать своим другом и даже братом, но никак не любимым мужчиной. Ведь, по сути, Саша был своеобразным заместителем Никиты. Но правда в том, что Саша так и остался в прошлом, которое больше ничего для нее уже не значило, она лишь безуспешно его реанимировала.

На душе Ники стало погано. Колье невыносимо жгло кожу на шее, и Карлова быстрыми, нервными движениями бросилась расстегивать его, но ничего не получалось, и освободиться от него ей помог Саша:

– Осторожнее, это же не игрушка.

Он опять попытался поцеловать невесту, но та вывернулась из его объятий и, не заботясь о платье, выбежала в зал, а после – на балкон.

– Ты куда? – недоуменно пошел за ней Дионов.

– Мне надо подышать свежим воздухом, – крикнула ему Ника. – Меня немного тошнит!

Саша пожал плечами, но невесту отпустил.

Тот, кто сейчас находился на улице и смотрел вверх, мог наблюдать интересную картину – на балконе длинного блочного многоэтажного дома появилась девушка в свадебном платье.

– Ух ты, смотри-ка, невеста, – беззастенчиво ткнула на нее пальцем молодая мамочка, гуляя во дворе со своим чадом.

– Точно, – изумилась ее приятельница. – Но сегодня же день не свадебный.

– Кто ее знает, – пожала плечами молодая мамочка. – Может, померить решила, а может, выпила лишнего?

«Если она опять выпила, боюсь, ее можно будет признать начинающей алкоголичкой», – мысленно ответил ей с соседней скамейки светловолосый молодой человек, который глядел на солнечный июньский мир сквозь линзы солнцезащитных очков. Он уставился на невесту, чуть склонив голову набок. Лицо его оставалось спокойным, даже безмятежным, а вот в душе бушевало море эмоций. И пусть многим это море казалось Саргассовым – таким же неподвижным и спокойным – самым спокойным в мире, находящимся в объятиях вечного штиля, а также прячущим в своих водах тайну Бермудского треугольника, однако это была лишь искусная иллюзия. Настоящее море этого человека по полному праву можно было назвать Беринговым с его зимними штормами на неспокойном юге, поднимающими десятиметровые волны во время алеутской депрессии.

Никита все-таки был ревнивым типом и собственником. Вот только девочка с малиновыми губами и пакостным характером ему не принадлежала – ни тогда, ни сейчас, а он все равно злился.

Кларский не отрывал жадного взгляда от Ники. Зачем он вновь решил вернуться сюда, к дому стервочки с малиновыми губами, он и сам не знал. Наверное, пришел проститься с ней, увидеть издалека еще раз. Он никогда и не думал, что увидит эту девчонку в белом красивом платье – символ того, что вскоре та официально станет женщиной другого человека.

И он, как и она, тоже частично в белом – на нем белая рубашка, чистая, идеально выглаженная, модная и дорогая. Только вот джинсы черные. Его тело будто поделено пополам: до пояса он в белом, а ниже – в черном. На ярком солнце черные джинсы нагрелись, и молодой человек чувствовал себя несколько некомфортно.

«Ну и почему ты не дождалась?» – с ненавистью непонятно к чему или к кому подумал вдруг Никита и даже позавидовал старшему брату – его рыжая Настя, мама Полины, кажется, до сих пор ему верна.

Сегодня утром он так же издали наблюдал за ней и Полиной. Даже стал свидетелем забавной сценки. Во дворе дети, с которыми играла его племянница – черт, он никогда и не думал, что увидит своими глазами племянницу! – подобрали где-то крохотную писклявую собачонку, с которой носились до тех пор, пока ее не заметила Настя. Видимо, пожалев щенка, она взяла его на руки, к восторгу дочери, и отнесла домой. Никита тогда подумал, что незачем таскать бездомных собак домой, где живут маленькие дети. Однако вслух предъявить претензии бестолковой матери Полины он не мог. Все, что он мог сделать для них, – это перевести на недавно открытый счет приличную сумму денег. По почте Настя вскоре получит номер этого счета, карту и необходимые пароли – все оформлено на подставные имена, поэтому никто не отследит получение денег. Да и сам Никита при этом не засветится – в этом ему поможет проверенный человек из города, где он жил в последнее время. Тот уже получил сегодня ранним утром все необходимые указания.

И Ника тоже получит свой – тут Кларский стиснул кулак – свадебный подарок. Свой самый шикарный подарок в жизни. Нет, себе он деньги тоже оставит. У него их – стараниями Марта, да и его стараниями тоже – много, очень много. Но, вполне возможно, ему, Никите, бабло больше и не понадобится.

В душе этого парня со всеми удобствами расположилась месть, которая бокал за бокалом пила выдержанное вино из погреба его жизненных сил, и Никита знал, что мертвым деньги ни к чему – только если сделать саван из купюр и обить ими гроб, хотя Никита не хотел, чтобы его похоронили в гробу. Парень считал, что лучше будет, если его сожгут, а прах – о да, как патетично – развеют где-нибудь над спокойной гладью воды. Если будет кому это делать.

Ника все не уходила, а смотрела на небо, туда, где плясало летнее солнце, которое Кларский не очень-то и жаловал всю свою жизнь. А сам Никита смотрел на нее, не в силах отвести взгляд.

Ему казалось, что солнце очень походит на Нику. Или Ника на солнце.

И солнце, и Ника умеют мешать с одинаковой силой, но как же они все-таки нужны.

Часть вторая

Risoluto un poco stretto ⁵

Глава 1

В далеком подростковом возрасте, когда Никита сидел после драки с одноклассниками на крыше ярко-красного, как пятно свежей крови, гаража, солнце впервые ему показалось мерзким.

Может, потому что именно тогда он начал осознавать, что его семья… несколько отличается от других, обычных и счастливых. Ребенка из обычной семьи не тыкают носом в то, что матери у него нет, отец и брат – преступники, а старенькие, порядком измученные бабушка с дедушкой не смогли воспитать из него человека. По крайней мере, так говорили Никите учителя после очередных драк с одноклассниками-уродами. Почему-то виноватым всегда был именно он. Все ведь логично: его отец – бандит, который мотает срок, брат тоже сидит, значит, и он такой же, как они.

Воспитание идет из семьи – это непреложная истина. Учителя верили непреложным истинам. А Никите не верил никто.

В тот день, когда после очередной драки, которая закончилась его безоговорочной победой – нокаутом одного соперника и разбитым носом второго, – Ник в полной мере осознал свою непохожесть на нормальных детей.

Мать пострадавшего парнишки, решившего нарваться на Кларского, женщина довольно обеспеченная и работающая в городском управлении образования, долго квохтала над сыночком, а после, уже в кабинете директора, разразилась громовыми воплями по поводу того, что обидчика и драчуна нужно наказать. Она ведь не знала, что зачинщиком был ее сын, мальчик не только избалованный, но и сильный и жесткий. Парнишка занимался в секции бокса, а одноклассник Никита Кларский, у которого и так была плохая репутация, нехило его раздражал.

Мама третьего участника драки, которого Никита после ловкого удара под дых отправил корчиться на пол, тоже этого не знала, правда, и не кричала, а тихонько выговаривала сыну за то, что тот встрял в драку.

– И что вы теперь будете делать? Да в вашей школе произвол! Настоящий про-из-вол! – кричала первая женщина.

Завуч и классный руководитель стояли рядышком, пытаясь сгладить ситуацию. Инспектор по делам несовершеннолетних сидела и стучала пальцами по столу. Немногословный мальчишка Кларский, если честно, ее уже порядком достал. Он уже находился на учете в детской комнате милиции – драк с его участием хватало.

– Детей избивают посредине дня, а вы и в ус не дуете! Моего ребенка избили! Второму мальчику тоже досталось. – Женщина кивнула на мать второго пострадавшего.

Сам Кларский, в отличие от одноклассников, один из которых поехал в травмпункт, а второй ушел обратно в класс, стоял в кабинете, за спинами завуча и классной, в тени, и хмуро пялился в окно. За ним светило майское солнышко и кричало о том, что всего через недельку начнутся долгожданные летние каникулы. Никите в драке тоже досталось, но никто, кажется, этого не замечал.

– Куда вы смотрите, когда у вас такое происходит?! Я спрашиваю куда? – рявкнула женщина в лицо директору. – Я этого просто так не оставлю! Вы знаете, где я работаю!

– Давайте успокоимся и все обсудим, – торопливо заговорил тот. – Вы ведь понимаете – это мальчишки, в таком возрасте драки – дело обычное…

– Ах, обычное? – взбеленилась женщина. – Мой сын в травмпункте… это, по-вашему, дело обычное?! Куда учителя смотрели, пока моего сына избивал этот мерзавец? – И она ткнула пальцем с длинным красным ногтем в сторону Никиты.

Тот поднял на нее глаза, не по-детски серьезные, но ничего не сказал.

– Что, молчишь, стыдно стало? Или просто боишься? – спросила его женщина, уперев руки в бока. – Других бить не боишься, кто слабее, а как ответ держать, то и сказать нечего?

Кларский продолжал молчать.

– Трус ты, – вынесла ему вердикт мать одноклассника.

Никита одарил ее мрачным взглядом.

– Вы посмотрите, как он на меня смотрит! Звереныш! Трусливый звереныш!

– Не надо так говорить, – остановила ее классная руководительница – молодая учительница, недавно закончившая педагогический институт.

Мама второго паренька, женщина, видимо, неконфликтная и добродушная, тоже поддержала ее, но ее никто не услышал.

– А я с ним сюсюкаться не собираюсь. С трусом.

– Я не трус, – сами собой открылись губы Никиты и выдали эту фразу. Выдали довольно-таки дерзким тоном уличного хулигана. Он даже не ожидал.

Женщину это невероятно разозлило.

– Кларский! – нахмурилась завуч. – Рот на замке подержи.

– Так, все, сейчас мы на него заявление напишем. Мой сын сейчас как раз в травмпункте со старшим братом, там все побои засвидетельствуют!

Ник закатил глаза к потолку, вдруг представив, как он с Андреем тащится в травмпункт, и ему стало смешно. Это разозлило маму его одноклассника еще пуще. Классная вновь попыталась угомонить мать своего пострадавшего ученика. Она-то подозревала, что Кларского, мальчика неразговорчивого и, в общем-то, спокойного, явно спровоцировали – такое уже не раз бывало. Однако у классной руководительницы ничего не вышло, как и у директора с завучем и инспектором, которым все-таки хотелось решить дело полюбовно, без заявления в милицию.

– Как вы детей воспитываете? Почему такие выродки вырастают?

– Мы – учим, воспитывать в семье должны, – напомнил директор.

– Ах, в семье?! Все правильно, нынче школы не способны воспитывать! Да и учат из рук вон плохо! Ну, и где тогда его мать? – рявкнула женщина. – Хочу в глаза посмотреть! Вырастила такого сыночка!

У Никиты от злости сузились глаза.

– У Кларского нет матери, – встряла инспектор по делам несовершеннолетних.

Женщина капельку растерялась. Мама второго мальчика жалостливо глянула на Никиту.

– Отец тогда где?

– Сидит, – негромко проинформировал ее директор.

– Кларский – подросток из неблагополучной семьи, – добавила со вздохом инспектор. – Отец сидит, старший брат тоже сидит. Его дедушка с бабушкой воспитывают.

– Они уже совсем старенькие, – ловко вклинилась в разговор классная руководительница, желая хоть как-то защитить ученика. – Больные, их тревожить не надо. Давайте уж так с Никитой разберемся. И без заявления.

Пыл воинственно настроенный матери подостыл. Мать второго участника драки еще жалостливее посмотрела на Никиту и даже руки к груди прижала. Жалостью было пропитано ее румяное круглое добродушное лицо, как ромовая баба – ромом.

– Им живется не слишком хорошо, – продолжала классная. – Давайте войдем в положение мальчика. Конечно, его поступок – отвратителен, но все же примем во внимание тот факт, из какой он семьи.

Никита словно окаменел. Тогда, наверное, и произошло полное его осознание себя и своей семьи как неблагополучной. Он возненавидел это слово. Так же сильно, как и жалость. Кларский с ненавистью смотрел на тех, кто посмел его жалеть, а в его юной душе клокотала злоба. Жалеют ущербных. А он – нормальный! Такой же, как все!

Они все стояли на солнце, а он – в тени.

Они все были белыми, а он – черным.

– Да, давайте, – одобрила вторая родительница. – Мальчику и так тяжело, давайте без заявления. К тому же все трое виноваты, раз кулаками махать стали. Я своего Ваньку знаю – он у меня в драки не прочь влезть.

Дело кончилось тем, что в душном, опаленном солнцем кабинете директора Никиту сначала долго по очереди ругали, а после так же долго и нудно наставляли на путь истинный. Потом уставший от всего этого балагана директор пригрозил Кларскому вылетом из школы и отпустил восвояси.

Тем майским солнечным днем Никита понял, что он далеко не такой, как все. Он долго сидел на крыше ярко-красного гаража, изредка прикрывая глаза от лучей ладонями с разбитыми после драки костяшками, и сам себе твердил, что слезятся глаза именно из-за солнца.

Он всем сердцем не желал быть неблагополучным.

Никита сделал все что мог, чтобы не казаться таким в университете. И да, пусть это была ложь – в первую очередь самому себе, – но он был счастлив. Только по-прежнему недолюбливал солнце. Возможно, оно ассоциировалось у него с жалостью?

***

Никита смотрел на Нику и вспомнил, как давным-давно целовал ее, и у него в груди что-то болезненно сжалось.

«Прощай, глупая. А знаешь, ты мне нравилась», – мысленно сказал он, бросив последний взгляд на невесту – не его, а какого-то гипотетического недоумка. Поднялся с лавочки под заинтересованными взглядами молодых мамочек и неспешным прогулочным шагом пошел прочь со двора, повернувшись к окнам Ники Карловой спиной. В лицо ему дул ругающийся ветер.

А Ника, притворяясь, что усиленно дышит воздухом, просто смотрела в небо, и ее взор опустился на грешную землю только тогда, когда Никита покидал двор. Ника лениво скользнула по нему взглядом и наконец решилась вернуться в зал, где Саша с кем-то отрывисто говорил по мобильнику.

«Может, это Никита?» – робко предположил внутренний голос Карловой. Но она себя обругала. Нет, естественно, это не он. Ее расшалившаяся фантазия делает подставу за подставой. То ей чудится, что Никита приходит к ней ночью, то мерещится, будто он стоит в ее дворе. Пустые иллюзии!

Ника хотела пойти в свою комнату, чтобы переодеться, однако, вопреки здравому смыслу, вдруг развернулась и вновь оказалась на балконе, где принялась отчаянно искать глазами светловолосого парня в белой рубашке и в темных джинсах. А, вот он! Стоит под деревом!

Ника перегнулась через перила, стремясь получше разглядеть молодого человека. Словно почувствовав взгляд невесты, тот, кто подпирал плечами толстый ствол тополя, отлип от него, шагнул по направлению к центру двора и поднял голову. Карлова вздохнула. Нет, это был не Ник, совсем не Ник. Какой же это Ник? И как она только приняла этого незнакомца с печальным худым скуластым лицом, черты которого словно были вырезаны из светлого камня, за господина Укропа?! Совсем ведь не похожи! Идиотское воображение!

«Хватит цепляться за прошлое, дура», – сама себе сказала обессиленная Ника и вернулась в зал.

Ника не поняла, что просто-напросто перепутала Никиту с другим парнем в белой рубашке. Этот человек усмехнулся, когда на балконе во второй раз появилась будущая жена того, кого он ненавидел. Его светлые глаза с сумасшедшей злой поволокой, которую так легко было спутать с артистичностью оригинального человека, на мгновение закрылись, и человек представил вкус блюда под названием «Месть за содеянное». Такое же, как бифштекс с кровью. А кровь на белом платье будет выглядеть весьма и весьма своеобразно. Красное и белое смотрятся красиво и по отдельности, а уж когда они вместе…

В его кармане запиликал мобильник, оповещая о том, что пришло текстовое сообщение, и обладатель этих злых мыслей медленно достал из кармана телефон.

«Зайка, ты не обидишься, что у нас сегодня не получится встретиться?» – спрашивала та, которая считала его своим парнем.

Милая девочка, глупая и такая влюбленная.

– Не обижусь, – тихо произнес молодой мужчина.

Он и правда не обидится.

Ему все равно.

А Никита уже ехал на неприметном арендованном «Форде» по своим делам. Блюдо «Месть за содеянное» ждало и его, хотя, наверное, было не таким острым, как у того, кто прятался под старым тополем.

Благодаря странным стечениям обстоятельств, во дворе дома, где жила Ника Карлова, пересеклись две параллельные прямые – два человека, одержимые желанием отомстить.

Глава 2

До того момента, как Ник обязался передать архив с компроматом, оставалось еще порядка восьми часов. С сотрудником органов правопорядка, с которым его свел Виталий Сергеевич, Кларский должен был встретиться на очередной законспирированной квартире и передать ему ключ от банковской ячейки, а также сообщить нужный пароль.

Фамилия, имя и отчество Ника, а также прочая информация о нем не зря пропали из списка потенциальных преступников. В обмен на архив через посредничество все того же Виталия оперативники согласились «убрать» Ника из уголовного розыска. Для них это было малой ценой. По сравнению с теми, на кого имелись компроматы, младший брат покойного Андрея Марта был мелкой сошкой.

После передачи компромата Никита планировал в скоростном режиме покинуть город и уже издалека наблюдать за тем, как Даниила Юрьевича Смерчинского и Макса настигнет заслуженная кара в лице правоохранительных органов. После этого путь в родной город ему будет заказан, потому как оба врага поймут, откуда у ментов появился тот самый легендарный архив. Это же поймут и остальные, кто попадет под гребенку арестов и задержаний – компромата у Андрея было собрано достаточно и на энное количество людей, занимающих нехилые должности в государственном аппарате или являющихся шишками в преступном мире. Они, скорее всего, очень захотят встретиться с тем, кто им так знатно подгадил.

Короче говоря, Кларского захотят убрать уже не только Смерчинский и Макс, а множество других влиятельных людей. Конечно, лучше бы отдать оперативникам ту часть архива, где содержалась информация о Смерчинском и бывшей левой руке Марта, но это было невозможно технически. Например, на видео и фото, где Макс участвовал в сделке с наркоторговцами, был запечатлен не только он, но и те, с кем сделка, собственно, и заключалась.

После того как Кларский вновь побывал во дворе Ники и беззвучно с ней попрощался, он направился в свою квартиру, чтобы переждать медленно тянущееся до встречи с оперативником время, однако на полпути передумал. Ник вдруг захотел поездить по городу и посетить знакомые места. Например, проехать мимо университета, где он когда-то учился.

Это было иррациональное желание, но поделать с собой Кларский ничего не мог – «Форд» направился к месту получения его высшего образования.

Главный корпус оставался прежним, словно и не прошло трех лет. И все те же студенты сидели на лавочках перед зданием, читали учебники, курили украдкой, смеялись.

Одна из девушек, светловолосая и шумная, отчего-то напомнила ему ту смешную, порой раздражавшую его девчонку по имени Маша, подружку клоуна Смерчинского, которую он должен был забрать для Марта.

К девушке, которая что-то радостно кричала друзьям, подошел темноволосый смазливый тип и обнял за плечи.

Ника посетило легкое дежавю. История повторяется?

Наверняка. Очередная девочка найдет своего идеального мальчика. Очередной мальчик полюбит свою неповторимую девочку.

Такие дети.

И он поехал дальше.

Никита не испытывал ностальгии или острой тоски по прошлому, он просто с интересом рассматривал знакомые места, подмечая все изменения, словно и не отсутствовал в родном городе целых три года. Единственное, что заставило его проявить эмоции – усмехнуться, – так это тотальное отсутствие пробок в городе, которое давало ему перемещаться очень быстро, испытывая от вождения удовольствие.

Ник будто катался по своему прошлому, почти забыв о настоящем и точно не думая о будущем. Он просто ездил, ездил, ездил.

А где-то часа через два Кларский не без изумления обнаружил, что находится неподалеку от дома Насти и Полины, хотя совершенно не планировал подъезжать к нему вновь. Более того, он увидел свою несостоявшуюся невестку. С полным пакетом в руках она шла из местного супермаркета в сторону подъезда – крайнего в огромном десятиэтажном доме, расположенном буквой «Г».

Никита медленно проехал и остановился поблизости от подъезда, задумчиво глядя на Настю. Наверняка сейчас, придя домой, она приготовит вкусный обед себе и дочери, обязательно испечет что-нибудь сладкое – такое, что мягкий аромат ее десерта будет витать по всей квартире. А после Настя устроится около окна, занавешенного легкими занавесками, в удобном кресле, с Полиной на коленях, откроет большую яркую книгу и начнет читать ей детскую сказку. А мелкий щенок, которого Настя подобрала на улице, уже совершенно чистый и сытый, уляжется у нее в ногах и будет мирно сопеть, слушая тихий голос своей хозяйки и изредка подергивая ушами во сне.

Нику показалось, что семья, состоящая из матери, дочери и их пса – хороший вариант, почти счастливый. С Мартом они бы не были так счастливы. И с ним, Ником, – тоже.

Настя, чьи огненно-рыжие волосы развевались на ветру, как кровавый флаг, не замечала Ника и шагала вперед, цокая тоненькими каблучками кремовых босоножек. Она не замечала и другой машины, припаркованной напротив ее подъезда, в которой находились двое мрачных молодых людей весьма крепкого телосложения. Те не спускали с нее внимательных, цепких, как у гончих псов, глаз. Они походили друг на друга, как братья – одинаковые, близко посаженные карие глаза, тяжелые челюсти и волевые подбородки, носы с горбинками, какие бывают у борцов или боксеров, коротко стриженные темные волосы. Впрочем, они и были братьями – братьями Баталовыми. Среди криминального мира города их знали как приближенных Макса. Когда-то, когда у руля был Март, они тоже состояли в банде «пристанских», потом попали в места не столь отдаленные, а год назад вышли, чтобы вернуться под крыло Максима.

– Она? – сверился с фотографией один из братьев.

– Она, – отозвался уверенно второй. – Зайдет в подъезд, и мы с ней. Макс сказал доставить ее тихо, без шума.

– Лады, – коротко кивнул первый. – А если этот мудак. – Он имел в виду Никиту. – У нее на хате тусуется?

– Зайдем с ней в хату, проверим.

Второй Баталов коснулся наплечной кобуры, спрятанной под пиджаком. Его брат согласно кивнул.

Буквально полчаса назад эти двое получили важное задание от Макса: найти по указанному адресу изображенную на фото девушку и срочно доставить ее к боссу. Слишком сильно тот хотел с ней потолковать.

Результаты акции «Поймай Никки – получи приз» были хорошими. Макс, которого очень нервировало присутствие Ника в городе, стал обладателем важной информации. Кто-то из его людей вспомнил, что на выезде с кладбища вроде как была дорожная камера. Макс самолично просматривал запись. Кларского, естественно, он не увидел, зато заинтересовался выезжающими из кладбища машинами. Особенно его заинтересовала ярко-красная типичная женская тачка, которая едва не столкнулась с тачкой его ребят. Пассажиров, к сожалению, не увидели, но вот номер разглядели. После того как номер машинки пробили, Макс даже выругался: она принадлежала хорошо знакомой ему девушке – бывшей подружке Марта.

Появление этой рыжей девки показалось Максу крайне подозрительным, а потому он отправил своих людей к ней. Возможно, она знает, где находится Никки – не зря же засветилась ее тачка на камере.

Кольцо вокруг Кларского сужалось.

Одновременно с этой информацией Макс узнал еще кое-что важное. Один из барыг, занимавшийся оружием, донес, что его посетил тип, похожий на того, кого ищут «пристанские», и купил ствол. По фото он признал Никиту и добавил, кто именно направил к нему этого мальца. Таким образом, Макс через пару часов вышел и на Виталия Сергеевича – он лично поехал к нему пообщаться. Ему не к спеху было портить с ним отношения, но собственная безопасность стояла у Макса на первом, приоритетном, месте.

Настя подошла к подъезду и стала искать в сумочке ключи – из-за увесистого пакета поиски затянулись. В это время братья Баталовы покинули свою машину и встали у нее за спиной – со стороны они походили на желающих попасть в подъезд, а не на тех, кто замыслил похищение человека. Один из мужчин даже помог ничего не подозревающей рыжеволосой девушке подержать пакет, а после пропустил поблагодарившую его Настю вперед, вежливо придержав дверь и благосклонно кивнув на ее слова.