Анна Дашевская
Семь гвоздей с золотыми шляпками
Глава 1
Разумеется, Марсиана валялась в моем любимом кресле возле камина.
Никому не известно, почему, но и я, и моя кошка предпочитали то кресло, что стоит правее – хотя слева точно такое же, с такой же гобеленовой обивкой, мягкими подушками и скамеечкой для ног.
– Бакстон!
– Слушаю, мадам! – дворецкий материализовался за моей спиной.
– Бакстон, позовите Марсиану на кухню и налейте ей молока.
– Осмелюсь заметить, мадам, Марсиана предпочитает сливки пятнадцатипроцентной жирности.
Я удивилась. Никогда не замечала за своей кошкой склонности к чревоугодию.
– Марсиана, неужели у тебя так изменились вкусы? – она все-таки повела ухом. Что ж, со стороны кошки это можно считать проявлением уважения.
На низком столике рядом с камином уже был приготовлен поднос с моим ежевечерним набором – графин с aqua vita (шестнадцатилетний островной нектар, напиток богов – если боги могут себе это позволить, конечно), подставка с любимыми трубками и несколько жестянок с табаком.
Ну да, я курю трубку. С тех самых пор, как оставила полевую работу.
Пробовала и сигары, но, честно говоря, трубочный дым мне вкуснее, да и для исследований подходит лучше. Он гуще.
Впереди длинные выходные, bank holidays, я никуда не спешу и никого не жду сегодня.
Камин у меня в малой гостиной, потомки называют ее «бабушкина полосатая комната». Те потомки, которые вообще бывали в моем доме. В тот момент, когда я ее обновляла, мне понравился полосатый шелк из Тариссы, его еще называют «паучий»; так что шторы и подушки как раз и сделаны из этого прекрасного, плотного, совершенно не истирающегося шелка. А поскольку в зимние вечера я курю именно здесь, все прочие члены моей семьи уверяют, что без кислородной маски в эту гостиную не зайдешь.
Бакстон снова возник рядом с моим креслом совершенно незаметно, вот только что была лишь красно-оранжевая загогулина на ковре, и, на тебе – ее попирают черные блестящие ботинки моего дворецкого.
– Могу ли я запирать двери на ночь, мадам?
– Да, Бакстон, запирайте и идите спать, сегодня я никого не жду.
– Благодарю Вас.
Дважды щелкнул замок парадной двери, тихонько звякнули ставни в библиотеке, в столовой, скрипнул ставень французского окна в большой гостиной… Горничные давно разошлись по своим комнатам – только я оставалась у камина в любимом кресле, да Марсиана сидела у огня и щурилась.
Еще пару месяцев назад рядом, в моем кабинете, вздыхала и щелкала клавишами компьютера Марджори, моя компаньонка и секретарша на протяжении последних тридцати лет. Но в конце апреля она поссорилась со мной (да-да, не МЫ поссорились, я вообще практически не принимала участия в этом позорище, только молчала и хлопала глазами). Поссорилась и мгновенно отбыла, не оставив адреса.
Почему позорище?
Ну, а как еще можно назвать сцену, устроенную одной женщиной неопределенного возраста «очень сильно за 80» другой женщине такого же возраста, и, Боже мой, из-за чего? Из-за мужчины!
Должна ли я сознаться, что последний мужчина, из-за которого я готова была беспокоиться, был моим же мужем? Последним. Ну да, третьим, ну и что?
Я вздохнула и посмотрела на фотографию Ласло, стоящую на столике – грех был бы жаловаться, он был хорошим мужем. Хотя и умер невовремя, оставив меня разбираться с кучей неоплаченных счетов, неверных решений, с истеричными женщинами, с нововведениями на семейных предприятиях, которые и так прекрасно работали не первый десяток лет, и прочая, и прочая… И как можно было в пятый раз использовать те же бочки из-под шерри для закладки односолодового aqua vita? Даже моя праправнучка Дани, а ей всего восемь, прекрасно знает, что четвертая закладка – последняя!
Мой коммуникатор, лежащий рядом с графином, тихонько хрюкнул. Странно, кто бы мог вызывать меня в такое время?
Новым секретарем я так и не обзавелась, поэтому пришлось самой пойти в кабинет и подтвердить принятие вызова.
– Я слушаю!
Экран оставался темным, но голос я узнала. За тридцать лет голос Марджори Оллесун я изучила лучше, чем список собственных вкладов в гномьих банках.
– Лавиния, я в беде!
– Говори, – я нажала на клавишу записи. Да, я и сейчас могу воспроизвести прочитанный текст или услышанный разговор дословно, но запись еще никогда не мешала.
– Камни Коркорана! Лавиния, прошу тебя! – она всхлипнула. – Эти… они убьют меня!
– Давай, старушка, шевели мослами! – голос, вмешавшийся в разговор, был определенно мужским. И определенно очень неприятным.
Не говоря уже о том, что назвать меня старушкой не рискнул бы даже городской сумасшедший. Тем временем, неприятный собеседник продолжал. – Сложи камушки в мешок, мешок в сумку. Добавь туда же пять тысяч золотых дукатов и жди нового звонка.
Соединение было разорвано, и в трубке зазвучали короткие гудки.
Ну что же, по-видимому, мне нужно возвращаться к активной работе. Я отставила в сторону стаканчик с виски, вышла из гостиной, и поднялась на второй этаж в кабинет. Сейф был традиционно расположен за картиной, натюрмортом с мелкими розочками в голубой вазе. Один из сейфов, тот, в котором я хранила бумаги, драгоценности и деньги. Второй, с артефактами, был вмурован в пол и закрыт паркетной шашкой и ковром.
Конечно, пять тысяч дукатов – сумма немаленькая, но она была в наличии и наличными. Я планировала некоторые покупки, не вполне законные, а контрабандисты, известное дело, предпочитают наличные.
– Бакстон! – дворецкий появился на мгновение раньше, чем я его позвала. – Принесите мне старый замшевый портфель Ласло. Он должен быть…
– В гардеробной, мадам. Минуту.
Ну, минута – не минута, но портфель был доставлен очень быстро. Я переложила в него тяжеленькие замшевые мешочки с золотом, еще один мешочек сунула в свою любимую сумку и заперла верхний сейф. Теперь откинуть ковер…
На нижнем сейфе нужно было набрать код, активировать отпирающее заклинание, набрать второй код, снять охранное заклинание, набрать третий код и только тогда открыть винтовой замок. Возможно, кому-то это покажется слишком длинной дорогой к цели. Мне – нет, особенно после того, как прошлым летом мой двенадцатилетний праправнук Люсьен вскрыл два из трех замков этого сейфа.
Я достала из его стальной глубины коробку из дерева оливы, расчерченную медными и свинцовыми узорами, поставила ее на письменный стол и проделала в обратном порядке всю последовательность действий. Потом вернулась к столу и медленно приподняла крышку коробки. Камни были на месте, все восемь. Невзрачные с виду, больше всего похожие на пемзу, темно красные с черными и бурыми пятнами, все в дырках от застывших пузырьков. Томас Коркоран, мой довольно дальний предок, примерно девятьсот лет назад принес их из Нижнего мира. Как он смог попасть туда, и, более того – не только вернуться живым, но и принести с собой что-то материальное, так никто и не узнал, хотя Томас прожил после этого еще лет сто. По семейной легенде, сильно похожей на правду, его ладони так и остались обожженными до конца дней.
Ничего хорошего не будет, если эти камни попадут в чужие руки, хотя они и считаются магически инертными…
Вот вопрос, брать ли их с собой? Если у меня серьезный противник, то, очень возможно, их придется отдать. Если же нет, то, может быть, лучше и не выносить камни из дома? С другой стороны, эту шкатулку тоже так просто не откроешь.
Решено, беру с собой. Марджори нужно выручать в любом случае.
Ладно, теперь оружие.
Ключи от оружейной комнаты были только у меня. Даже Бакстон, которому я доверяю на все 146 процентов, туда не заходил. Более того, он не знал, как эта комната открывается, а там тоже были свои тонкости. Я вошла, пропустив вперед магический фонарик и аккуратно закрыв за собой дверь, и окинула взглядом полки. Ну, все тяжести оставим на месте, я все же не танк, а женщина. Пожалуй, возьму галлийский бластер, его заряда хватает на несколько десятков выстрелов. Еще пару метательных ножей… да, вот эти, они отлично сбалансированы. И десяток звездочек рассовать по разным кармашкам. Кожаные браслеты на запястьях скрыли по паре монет с остро заточенным краем, незаметный под одеждой матерчатый пояс – пузырьки с разными ценными жидкостями, от снотворного, способного свалить и слона, до прекрасных свежих ядов.
И хватит, пожалуй. Все-таки мне противостоит не армия, а несколько отморозков-наемников, слабо представляющих себе, куда сунулись и кому угрожали.
Все время сборов я поглядывала на экран коммуникатора, но он молчал. Видимо, негодяи считали, что я начну сильнее волноваться, если подержать меня в неизвестности подольше. Что ж, спасибо им за это, они дали мне время на подготовку.
Кстати, если похитители думали, что голос Марджори дрожал от страха, то и здесь они промахнулись. Женщина, проработавшая моим секретарем тридцать лет, видывала всякие ситуации, и запугать ее нелегко. Видимо, ее сочли слабым звеном, застали врасплох и ночью. Обычно Марджори всегда имела при себе хотя бы дамский миниган, этакий крошечный бластер на два – три заряда, размером в половину ладошки.
Ну, сейчас эта лирика несвоевременна. Мне нужно еще обеспечить себе прикрытие с тыла; я, знаете ли, весьма ценю свои тылы.
Разумеется, любой из моих учеников – а их за сто с лишним лет преподавания накопилось немало – с удовольствием принял бы участие в предстоящей охоте, но я, пожалуй, ограничусь двумя нынешними выпускниками. Им и полезно будет размяться, и в качестве подготовки к дипломной практике это приключение зачтется.
– Джалед? – на экране коммуникатора появилось смуглое, слегка сонное лицо моего дипломника ас-Сирхани, весьма способного студента родом из правящей семьи Парса. – Просыпайся, мальчик, ты мне нужен!
– Да, профессор! – он утвердительно моргнул.
– Буди Сирила, возьмите с собой оружие… скажем так, для небольшого приключения, и через пятнадцать минут я открою портал. Хватит пятнадцати минут?
– Конечно, мадам. Мы будем готовы.
Через четверть часа в открытый мною портал шагнули Джалед ас-Сирхани, седьмой сын султана Парса, великого и несравненного Мисрафа ас-Сирхани ад-Парси, и Сирил Уорнбек, единственный сын прачки из Борнемута, лучшие друзья на протяжении вот уже десяти лет обучения в галлийской магической Академии, факультет боевой магии. Я была деканом этого факультета уже много лет, и, даже оставив активное участие в оперативной деятельности более молодым, преподавание не прекратила. В конце концов, мне просто нравится общаться с молодежью!
Звонок коммуникатора. Ага, вот, и похитители прорезались. Тот же неприятный мужской голос сказал:
– Через двадцать минут возле оперного театра, и жди звонка.
Я повернулась к Сирилу и Джаледу:
– На мне медальон для прослушивания, вот вам парные к нему. Держитесь на расстоянии метров в пятьсот – шестьсот, вот тут, – по жесту моей руки в воздухе повисла подсвеченная карта Лютеции, – есть здание, закрытое на реставрацию. Оно слабо освещено. Правда, есть вариант, что они будут перезванивать и называть новые места. Ну, разберетесь сами! Портал откроете ко мне по кодовой фразе «Слишком большие деньги!».
– Профессор, как нам потом поступить с этими незаконнорожденными отродьями свиньи и шакала? – поинтересовался Джалед.
– Разумеется, связать и передать Тайной службе его Величества Луи. Я надеюсь, формулу связывающего заклинания вам не нужно напоминать?
– Нет, – улыбнулся Сирил. – Все ваши лекции мы помним лучше, чем собственные имена.
– Вот и отлично, – кивнула я. – Посмотрим, кто же там интересуется цветом Камней Коркоранна.
Глава 2
Возле оперного театра я остановилась в круге света от большого уличного фонаря и осмотрелась. Ночной порой на улицах Лютеции довольно спокойно, тем более в самом центре города – оперный театр всего в квартале от королевского дворца. И все же в два пополуночи ни одной живой души не было видно под кронами зацветающих лип, окна в окрестных зданиях были темными.
Тихо завибрировал мой коммуникатор. Экран, как и раньше, оставался темным.
– Стоишь, бабуля? – прозвучал все тот же развязный голос. – Ну, подхватывай кошелку и быстренько двигай в сторону старого рынка. Через пятнадцать минут у Зеленных ворот!
– Все слышали? – негромко поинтересовалась я.
– Да, профессор, – слаженно ответили моли помощники.
– Отлично. Я думаю, они за мной наблюдают откуда-то, поэтому пойду пешком. Вы останавливаетесь так же, метрах в пятистах от ворот. Сигнал тот же.
Дальше началось утомительное путешествие по улицам Лютеции. От старого рынка меня отправили к большой карусели, оттуда к улице Медников, потом на набережную Рене Доброго, и только там, наконец, приказали стоять возле причала для рыбацких лодок.
К пирсу подошел юркий катерок, лихо развернулся правым бортом, и выскочивший из будочки на причале мальчишка закрепил пойманный канат. Два парня в кожаных куртках перескочили на берег, огляделись и неспешной походкой направились ко мне.
– Принесла? – спросил один из них.
Я кивнула.
– Ну, так давай, не стой столбом, – второй протянул руку к моей сумке.
– Не спешите так, милейший, – я даже не пошевелилась. – Расскажите-ка мне, зачем вам так срочно понадобились мои семейные ценности? И где, кстати, госпожа Оллесун?
Юнцы были похожи друг на друга – светловолосые, голубоглазые, невысокие крепыши, да и выражение лица, и манеры говорили о том, что они росли вместе. Кузены, я полагаю. Один чуть пониже ростом, судя по голосу, он и говорил со мной по телефону; в паре он ведущий, но сейчас отвечает второй:
– Ты, бабка, с ума сошла? Давай монету, и иди отсюда. Подружку свою получишь утром… и радуйся, что не по частям.
– Погоди, Клещ, – остановил его напарник. – Бабуля не так проста, как нам пели.
– И что? Перо в бок есть перо в бок, будь ты простым или сложным, – не понял его второй.
– Нам обещали тысячу за камни, если мы принесем их до новолуния, – пояснил первый.
Я мысленно возмутилась: да за жалкую тысячу золотых приличный убийца ко мне на милю не подойдет! Видимо, неизвестные мне пока враги наняли каких-то совсем чужих гастролеров, новеньких в столице, чтобы платить поменьше. Нет, ну что за неуважение! А парень продолжал объяснять напарнику, глядя на меня с прищуром:
– Только нам никто не сказал, что в дело замешаны маги, да еще и не последнего разбора. Мы на такое не подписывались. Так что давай-ка, приведи ту тетку из каюты.
– Но… – попытался возразить Клещ.
– Иди, я сказал! – прикрикнул на него напарник, а когда тот нехотя отправился к лодке, пояснил мне, – брат мой младший, двоюродный. Молодой еще, ни в чем не рубит.
– Я так и поняла, – кивнула я. – Кто вас нанимал?
– Э, нет, сударыня, на такое мы не тоже подписывались. Я с заказчиком сам разберусь, а сдавать его мне не положено.
Тем временем с лодки Клещ выгрузил мою Марджори, несколько помятую, но чрезвычайно злую. Скажу честно, когда моя дорогая секретарша в таком состоянии, даже я предпочитаю сделать вид, что очень занята делами где-нибудь на другом этаже.
Когда незадачливый похититель подошел к нам, я кивнула Марджори, чтобы она отошла от них подальше, и кинула в обоих заклинание связывания. Теперь оба могли только говорить и моргать, прочие движения им были недоступны.
– Ну вот, – грустно сказал старший, имени которого я пока не знала. – Приехали в столицу, называется.
– Леший, это что она с нами сделала? – потрясенно спросил Клещ.
– А уважаемая госпожа с нами теперь вообще что угодно может сделать. А нам ответ держать придется, как батя когда-то велел…
– Значит, Леший и Клещ, – я задумчиво постучала пальцами по губам. – Хорошо, поступим так. Джалед, Сирил, вы все слышали?
– Да, профессор, – поклонился Джалед, выходя из открывшегося портала.
– Ой, мама, – застонал Клещ, осознавший, наконец, ситуацию; Леший только вздохнул.
– Джалед, отведите госпожу Олесунн в мой дом, слово на вход Falasse vinya norёo. Сирил, прихватите вот эту сумку, поставите ее в мой кабинет. Сумку не открывать! – оба кивнули. – А я еще немного побеседую с этими милыми молодыми людьми.
Когда мои ученики, Марджори и сумка скрылись в очередном портале, я повернулась к незадачливым преступникам.
– Ну, и что же мне с вами делать?
– Отпустить? – с тайной надеждой спросил наивный Клещ.
– Это было бы неразумно, согласитесь. Нет, мы поступим иначе. Вы где остановились?
– В таверне «Старый гоблин», это на левом берегу, на улице де ла Арп.
– Хорошо. Я хочу знать, кто вас нанял. Нет-нет, не перебивайте! – я подняла руку, видя, что Клещ хочет что-то возразить. – Ваш заказчик вас подставил, не предупредив хотя бы приблизительно, кто я такая. Поэтому вы ему ничем не обязаны. Я бы не советовала вам его искать и пытаться самим с ним… ээээ… разобраться. Ничем хорошим для вас это не закончится, поверьте. Поэтому сейчас вы пойдете на ваш катер, вернетесь в свою комнату и хорошенько подумаете. А завтра в половине пятого я загляну в эту таверну, вы мне и расскажете, что решили. Договорились?
Парни слаженно моргнули, и я открыла портал в свой кабинет, попутно сняв с них блокирующее заклинание.
Оказавшись в кабинете, я устало выдохнула, опустила плечи и достала из бара графин с aqua vita. Надо же, я, оказывается, нервничала!
Сумка со всем ее содержимым стояла возле стола, и я, опустившись в кресло, некоторое время ее разглядывала. Итак, на повестке дня стоит несколько вопросов. Первый: кому понадобились камни Коркоранна? И для чего? Понятно, что не для хорошего дела, но вот хотелось бы подробностей. Второй: почему неизвестный противник так странно подошел к делу? Бандиты какие-то совершенно несерьезные, чуть ли не только что из деревни, вчера телятам хвосты крутили. И их явно не предупредили, что я маг, причем боевик. Да о чем говорить – Марджори перестала быть моим секретарем два месяца назад; я могла бы и вовсе проигнорировать этот звонок! Третий вопрос – что является первоочередной целью: камни или ваша покорная слуга? Что ни говори, а годы полевой работы оставили за моими плечами не только немалый опыт, но еще и некоторое количество врагов.
Ну что же, вопросы вопросами, будем искать на них ответ; а сейчас надо устроить Марджори, отпустить моих студентов и убрать камни в сейф. Даже не так: сперва убрать камни.
Стук в дверь кабинета раздался ровно в ту минуту, когда я опустила на место край ковра. За дверью стоял Бакстон.
– Мадам, с вашего позволения, я разместил госпожу Олесунн в ее комнате.
– Хорошо, Бакстон. А там было убрано, постель и все такое?…
– Разумеется, – никто лучше моего дворецкого не может выразить неодобрение и обиду одним движением брови. Ну, конечно, там все в порядке. Я уверена, что и комнату поддерживали в прежнем виде из расчета, что Марджори одумается и вернется. Тем временем дворецкий продолжал, – Ваши студенты в гостиной, я подал им кофе и бутерброды. В ваше отсутствие с вами дважды пытались связаться по стационарному коммуникатору, экран оставался темным. Я проследил звонок, он поступил из Люнденвика. Абонент зашифрован.
– Спасибо, Бакстон. Я думаю, на сегодня приключения закончились, идите спать. Загадочными звонками займемся завтра.
– Да, мадам, благодарю вас, – и он растворился в темноте коридора.
Утро началось для меня со стука в дверь и сурового голоса Марджори:
– Лавиния, уже тридцать пять минут девятого, вас ждет завтрак!
Всемилостивые боги, как, оказывается, я хорошо жила эти два месяца! Просыпалась, когда хотела, курила трубку не только в своей гостиной, но и в кабинете, пила крепкие напитки, ложилась спать заполночь… И счастья своего не осознавала!
– Я уже встаю, – сварливо откликнулась я, а сама замоталась в одеяло покрепче и сунула голову под подушку в надежде доспать еще хоть минуточку.
Ясное дело, ничего не вышло. Мне пришлось вставать, умываться и отправляться завтракать в столовую. Из чувства протеста я не стала причесываться, хотя это не имело никакого смысла – волосы я стригу очень коротко, так что вполне достаточно бывает провести по ним пальцами.
После завтрака мы с Марджори уселись в кабинете, и я начала задавать вопросы.
– Итак, где тебя взяли?
– Дома, – вздохнула она. – Я собиралась пойти на концерт этого модного певца, Аваниамеля. Билета у меня не было, но я слышала, что перед началом концерта их продают с рук возле входа.
– Тебе нравится этот… сироп? – удивилась я.
– Нет, но говорят, в живом звучании он очень хорош! Впрочем, это неважно. На концерт я все равно не попала. Я надевала шляпку, когда в дверь позвонили. Ну, никто придти не должен был, но я подумала… ну, может быть… мы вообще-то расстались, но вдруг…
– Боже мой, Марджори! – я обошла стол и обняла расплакавшуюся подругу.
Когда она слегка успокоилась, выяснилась масса ненужных подробностей. Конечно, тот самый «мужчина ее жизни», из-за которого моя секретарша со мной так разругалась два месяца назад, исчез в никуда, как только добрался до ее счетов. Из чистого упрямства она решила не возвращаться домой, то есть, в мой особняк, а жить одна в съемной квартире. Из этой квартиры ее и похитили – просто позвонили в дверь и бросили в лицо заклинание подчинения. Несколько лет назад один умник из Падованского университета разработал технологию упаковки этого плетения в компактный шарик, который привязывается к кодовой фразе и может быть использован кем угодно, хоть бы и вовсе не-магом. Умник этот был судим по общим законам Союза королевств, полностью лишен магии и пожизненно сослан лесником в Царство Русь, но к тому моменту разработка уже ушла из его рук.
А Марджори привезли в какой-то сарай, покрутили перед лицом большим ножиком и приказали звонить мне. Вообще она никогда не склонна была впадать в панику, и в данном случае рассудила, что уж с этой парочкой я точно справлюсь. Дальнейшие события известны.
– Скажи мне, только честно – с кем ты говорила о камнях? – спросила я, наклоняясь вперед. – Ведь обсуждала их с этим, как его?…
– Да, было такое, – моя секретарша опустила глаза и снова вздохнула. – Ну, не в подробностях, но как-то зашел разговор о том, что артефакты могут и не быть полезными, и я привела пример…
– Н-да… – Я постучала пальцами по подлокотнику кожаного кресла. – Действительно, пользы в них пока никто не нашел. И через какое время после этого разговора твой приятель исчез?
– Через два дня, – Марджори подняла глаза и почти прокричала, – Я понимаю, что была полной дурой, Лавиния! И не удивлюсь, если ты не простишь меня… Но я же точно знаю, что Карл не был магом. Ему в принципе без надобности любые артефакты!
– Карл, говоришь… – вздыхать и я умею.
Я присела на краешек письменного стола, достала из ящика досье и прочла вслух: «Чарльз Робертсон, он же Каролус Родерик, год рождения – две тысячи сто тридцать восьмой от Открытия Дорог. Родился в семье таможенного чиновника в Ливерпуле, Бритвальд. Обучался в духовных учебных заведениях, однако экзаменов не сдал и рукоположен не был. В 2166 году от Открытия Дорог был судим по статьям «вымогательство, двоеженство, мелкая кража»».
Моя секретарша сидела, закрыв лицо руками, только уши пылали.
– Не горюй, – сказала я, захлопнув папку. – Ты точно не первая женщина, обманутая его голубыми глазами.
Марджори отвела руки от лица – оказывается, она сдерживала не слезы, а смех.
– Потрясающе! Оказывается, он младше меня почти на шестьдесят лет! И мелкая кража! Всесильные боги, какое счастье, что он сбежал! Но зато уж теперь моей внучке будет, о чем поговорить с подругами…
Мы вдвоем облегченно расхохотались.
– И все же, – продолжила я, отсмеявшись, – кому он мог передать информацию? Какие-то его контакты ты отметила?
– Я попробую написать, – уже серьезно ответила Марджори. – Сегодня к вечеру, годится? И, Лавиния…
– А?
– Моя комната убрана, в ней ничего не меняли. Даже цветы свежие стояли. Мои фиалки поливали. Мои любимые булочки были к завтраку. Меня… ждали?
