Анна Чапман
БондиАнна. В Россию с любовью
Глава 2
Уйти нельзя остаться
Лондон, 2003 г.
Оказалось, выйти из квартиры было проще всего. А вот лестница далась мне с трудом. С каждой ступенькой я как будто навсегда уходила от той жизни, где всё было так привычно и знакомо. Где был Алекс, и мы были счастливы, несмотря ни на что! Шаги отдавались в груди щемящей болью. Пройти босиком по битому стеклу было бы в миллион раз проще, чем спуститься по этой знакомой лестнице.
В голове билась мысль: Алекс остался в квартире в ужасном состоянии. Вдруг ему станет плохо? А рядом нет никого, чтобы помочь. Он ведь может умереть. Я готова была броситься назад.
Приди в себя! Или ты, или он. В следующий раз дверь может не выдержать!
Как же это было сложно – уйти. Но я понимала: это необходимо. Я могла не проснуться там в следующее утро. Из-за страха мы часто отказываемся идти к новым целям. Но без движения не бывает развития.
В жизни мы словно прыгаем между парящими в воздухе платформами. Оказавшись на следующей, ты не можешь вернуться на предыдущую. Пути назад нет! И мысль, что как раньше уже не будет – самая страшная. Поэтому мы часто остаёмся там, где нам плохо. Из-за страха перемен. Даже если эти перемены к лучшему.
Я ужасно боялась потерять то, что имела. Ведь ради этого мне уже пришлось пройти непростой путь. Но мне совершенно не хотелось, чтобы этот путь закончился дырой в голове. Поэтому я собирала волю в кулак и делала очередной шаг. Так, шаг за шагом, медленно, как после болезни, я преодолела четыре этажа и вышла на улицу.
Весенний Лондон пах дождём, туманом и сиренью. В шесть утра было довольно холодно. Невозможно было понять, от чего меня трясёт: от проникающей под одежду холодной сырости или от тревоги. За Алекса.
Сделав несколько шагов, я обернулась и посмотрела на дом, который только что покинула. Окутанный утренней дремотой он покорно встречал новый день. Кирпичные стены покрывал то ли иней, то ли пыль. На некоторых подоконниках висели ящички с голубыми цветами. А перед домом пролегала узкая дорога с брусчаткой, сохранившейся с 1880 года. Именно тогда построили эти дома для семей рабочих и назвали квартал в честь Томаса Филда Гибсона – директора «Метрополитен Ассосиэйшн». Интересно, догадывался ли мистер Гибсон, что будет происходить тут много лет спустя?
Именно о таком доме я мечтала, когда приехала в Лондон.
Ещё вчера это место казалось мне романтичным и уютным. Сейчас же хотелось только убраться подальше.
Внезапно я услышала музыку. В такое время это было так неожиданно, что я замерла. Хотя… Это ведь Лондон. Здесь это нормально. К тому же я знала, откуда доносятся звуки. Я и раньше слышала их через приоткрытые окна квартиры.
Эти звуки напоминали мне о детстве. Подростком я была настоящей бунтаркой. В школе возглавляла все возможные хулиганства. А ещё красила волосы в чёрный, носила «жуть с мертвецами» – так бабушка называла мои футболки и толстовки с черепами – и, конечно, слушала альтернативную музыку. Я была своей в тусовке металлистов и частенько проводила вечера «на квадрате» – так в Волгограде в 90-е называли место сбора неформалов. Встречалась с самыми модными гитаристами, репетировавшими свои новые песни в гаражах, была завсегдатаем воскресных тусовок, где с рук продавали и покупали альбомы культовых групп. Парни, с которыми я дружила, красили ногти чёрным лаком – немыслимый вызов для Волгограда тех лет. Их длинные шевелюры, которыми они трясли на рок-концертах, заставляли местных старушек испуганно креститься.
Как раз вышел альбом «The Fat of the Land» группы The Prodigy – легендарная пластинка, повлиявшая на вкус целого поколения. Металлисты, с которыми я тусовалась, были довольно радикальны в своих пристрастиях: любую музыку, кроме heavy metal, они просто ненавидели. Но после выхода этого альбома каждый уважающий себя музыкант и меломан вынужден был признать: The Prodigy – крутые. Это была настоящая революция!
Я, как и многие, считала музыкантов The Prodigy своими кумирами и мечтала хотя бы просто их увидеть. А теперь именно они репетировали каждый день в студии под моими окнами. Точнее, уже не под моими. Я ещё несколько мгновений постояла с закрытыми глазами, слушая музыку. А потом быстро зашагала к метро.
День только начинался. Для всех, кроме меня, это был обычный апрельский день. Другие жители Лондона машинально совершали привычные утренние действия: просыпались, выходили на пробежку, принимали душ, наливали кофе, разворачивали утренний выпуск «Дейли телеграф» и наслаждались завтраком. А я направлялась к «Элизабет-Холлу», где буквально через три часа начинался Российский экономический форум. Его я ждала, как ребёнок Рождества.
На метро и немножко пешком – добираться всего-то час. Но мне не оставалось ничего другого, кроме как отправиться прямиком туда. Лучше просидеть два часа в зоне ожидания, чем здесь, на скамейке, когда-то послужившей мне кроватью.
Я шла медленно. Ноги как будто налились свинцом, и переставлять их раз за разом было непростой задачей. Удивительно, как такой элементарный навык – ходьба – может быть настоящим испытанием! А ведь я никогда не обращала внимание, сколько сил она требует.
Утренний город не баловал солнцем, зато знаменитого лондонского тумана было вдоволь. В своём костюме я продрогла до костей и уже не раз пожалела, что не захватила тренч. Да и вообще, наверное, стоило взять с собой чуть больше вещей. Хотя бы зубную щётку.
От мыслей о щётке по спине побежал холодок. Я наконец осмелилась задать себе вопрос, который гнала прочь всю дорогу.
Что я буду делать потом?
Потом. Это так заботит людей, но ведь на самом деле никакого «потом» не существует. Есть только здесь и сейчас. Кажется, впервые в жизни я по-настоящему ощутила себя полностью в моменте. И это ощущение не принесло мне никакой радости. Ведь в тот момент я чётко понимала: мне некуда идти.
Подумаю об этом завтра. У Скарлетт О'Хара это всегда работало.
Я наконец добралась до станции «Энджел» и спустилась под землю. Подошёл поезд, и я с облегчением устроилась на потёртом синем сиденье. Мне всегда казалось, что эта обивка сделана из советского ковра.
Слава Богу, можно передохнуть. Сейчас от меня ничего не зависит. Даже передвижение.
«Двери закрываются», – сказал голос из динамиков. Я закрыла глаза. В вагоне было тепло, по крайней мере, точно теплее, чем на улице. Но я всё ещё дрожала. Казалось, я кожей ощущаю, как всё дальше и дальше уезжаю от Алекса. Это была физическая боль. Что-то в груди сжималось и горело.
Наверное, это душа.
Душа, которую сейчас через силу отрывают от человека, с которым она буквально срослась.
С самой первой минуты меня тянуло к Алексу словно магнитом. Мои мысли, моё тело – всё стремилось к нему, ведь только рядом с ним я ощущала свою целостность, могла жить полной жизнью. Он, воплотивший в себе все мои мечты, заполнял собой пустоту, которая всегда была со мной до нашей встречи. Оставив Алекса, я вдруг вновь обнаружила у себя в груди дыру. Она снова открылась, оголилась и теперь болела так, что было трудно дышать.
Как это могло со мной произойти? Когда всё пошло под откос? И как я вообще могла всё это допустить?
Я не могла вспомнить, в какой момент потеряла себя. И только гадала, куда делась та девчонка, которая знала себе цену. Дерзкая озорная Аня, что носила футболку «Хэви-метал», училась на «отлично» в волгоградском интернате, любила рисовать и жить на полную. Которая никогда не давала себя в обиду. Которая сумела осуществить свою, казалось бы, несбыточную мечту! Я даже думала, что о нас с Алексом напишут книгу. Как же так вышло, что сегодня та девочка чудом избежала гибели от рук любящего мужа?
А как красиво всё начиналось…
Додумать я не успела. Поезд дёрнулся и остановился на станции, вернув меня в реальность. Открылись полупрозрачные двери, аккуратно втянули людей, и состав двинулся дальше, быстро набирая скорость. Вагон задрожал от протяжного гула, будто самолёт, собирающийся оторваться от земли.
Я вспомнила Boeing «Египетских авиалиний», на котором мы с Алексом летели в Зимбабве на медовый месяц. Там жили мои родители: отец работал дипломатом при российском консульстве. В ту встречу Алекс должен был познакомиться с моей семьёй.
Во время полёта у него началась паника. Уже тогда можно было понять, что это вовсе не аэрофобия или внезапно подхваченный вирус. Это была белая горячка, её безобидное начало. Безобидное – по сравнению с тем, во что она превратилась позже.
– Анджики, у меня живот болит! – скулил в самолёте Алекс и хватался за меня, будто я была в силах исправить это.
Не знаю, правда ли он испытывал боль, о которой говорил, или она была плодом больного воображения. Но, судя по душераздирающим стонам, он был уверен, что ему пришёл конец.
У стюардесс на борту был приличный запас лекарств, и они суетились, предлагая помощь. Алекс от всего отказался. Он страдал весь полёт, ни на секунду не давая расслабиться мне и всему экипажу. Это был настоящий ад.
Я помнила всё так чётко, будто это случилось вчера. Вот он скрючился в кресле и трясётся, хватая меня за руки. Его красивое лицо краснеет и искажается в муках, карие глаза расширяются от ужаса, а футболка темнеет от проступающего пота. В самолёте у Алекса была самая настоящая лихорадка, и вызвана она была ломкой – он несколько часов не вливал в себя алкоголь. Когда мы покупали билеты, он не обратил внимание, что на борту «Египетских авиалиний» спиртное под запретом.
Я помнила, как вместе со стюардессами хлопотала над Алексом, как мать над заболевшим малышом. Однако, услышав, что капитан готов экстренно посадить борт, чтобы доставить его в больницу, Алекс сквозь зубы пробормотал, что ему уже лучше.
Покачиваясь на сиденье метро, я как будто снова переживала те моменты. Алекс стоял у меня перед глазами. Я вдруг подумала, что в самолёте он выглядел точно так же, как и в нашу первую встречу. Даже одежда на нём была та же самая. Как символично.
Глава 3
Почему тебя так долго не было?
Лондон, 2001 г., 2 года до Экономического форума
Ангар в Доклендсе ревел и вибрировал. Казалось, ещё немного, и он треснет по швам от царившего внутри возбуждения.
Мы с Марком – моим тогдашним бойфрендом – пришли на рейв. Это была не просто вечеринка для любителей электронной музыки – ими в Лондоне было никого не удивить. Однако мероприятие под названием «Lost» проходило только раз в месяц, и место проведения каждый раз менялось. Попасть на эту тайную мессу истинных любителей техно можно было, подписавшись на специальную рассылку. Что Марк и сделал. Так мы оказались на восточной окраине Лондона, в огромном ангаре, заполненном разгорячёнными людскими телами, вспышками стробоскопов и ритмичными звуками.
С Марком я познакомилась в Африке. Он путешествовал по миру и время от времени подрабатывал диджеем. Мы встретились в Хараре[1], куда я, уже студентка московского университета, прилетела навестить родителей. Широкоплечий парень с дредами и британским акцентом покорил моё юное сердце. Марк был талантливым, но не слишком амбициозным. Зато обаяния ему было не занимать. Он наслаждался жизнью и ко всему относился легко. Это подкупало. Я тоже сразу ему понравилась.
Марк жил в Брайтоне, тихом городке всего в полутора часах езды от Лондона. Туда он и пригласил меня, когда его поездка подошла к концу. А я поняла: вот он! Тот самый шанс, о котором я мечтала с детства! И согласилась, не раздумывая, хотя понятия не имела, как смогу приехать.
Сила мысли способна развернуть Вселенную нужной стороной. Всё сложилось, как по нотам. Марк вернулся из Африки и помог мне оформить документы для визы. Остальное было просто. Совсем скоро я отправилась в путешествие в город своей мечты.
Аэропорт Хитроу был похож на лабиринт, в котором, как муравьи, сновали люди. Я в какой-то эйфории прошла паспортный контроль, получила багаж и, наконец, следом за толпой ступила на британскую землю. Зазвонил телефон.
– Я подъезжаю! – прокричал Марк в трубку. – Стой, где стоишь, заберу тебя от выхода.
Он отключился. Я озиралась, пытаясь разглядеть нужную мне машину, хотя понятия не имела, какую именно. В этот момент мимо проехал роскошный автомобиль – кажется, «Бентли» – и плавно затормозил в паре шагов от меня. Я расцвела и поспешно шагнула к задней дверце. Тут словно из воздуха материализовалась высокая стройная женщина в тёмных очках и на умопомрачительных шпильках. Не глядя в мою сторону, она быстро нырнула на заднее сиденье, и «Бентли» отъехал. В воздухе остался шлейф сладких духов. А на соседней полосе я увидела фургон, возле которого стоял довольный Марк и радостно махал мне. Что сказать? Это был самый жалкий фургон, который я только видела в своей жизни. Я бы не удивилась, если бы узнала, что половину дороги до аэропорта Марк просто толкал эту развалюху.
Ты что, охотник за привидениями под прикрытием?
Я думала, такие машины бывают только в кино. Но нет, это была вполне реальная тачка, на которой мой английский друг подрабатывал мойщиком. Задние сиденья отсутствовали, в кузове были свалены инструменты: вёдра, швабры и ещё какие-то рабочие приспособления. Все они болтались от стенки к стенке, гремели и отчаянно дребезжали, пока мы ехали в сторону Лондона. Меня то и дело пробирал смех.
Въезжаю в королевство на роскошном экипаже!
Смутило ли это меня? Конечно, нет! Я была счастлива и улыбалась во весь рот. Мы ехали мимо лугов, как будто сошедших с пасторальных полотен, я любовалась зелёной травой, коровами, сказочными английскими домиками, соборами и даже изящными английскими кладбищами. Мне хотелось кричать от счастья!
Это всё наяву! Я в Англии! Всё только начинается!
С первых минут после приземления я поняла: это моё место. Здесь я хочу остаться. И с каждым километром дороги я всё больше убеждалась в этом. Я уже представляла свою будущую жизнь, полную приключений, интересных знакомств, ярких эмоций и, конечно, любви. Вернуться и жить по-старому? Об этом не могло быть и речи! Я стояла в самом начале пути и собиралась пройти его с гордо поднятой головой.
Фургон подпрыгнул на очередной кочке, и я ударилась макушкой о потолок. Но даже это показалось мне таким забавным, что я от души рассмеялась. Протянула руку и сжала ладонь Марка, который то и дело бросал на меня взволнованные взгляды.
– Всё в порядке? – спросил он.
– Спасибо, что встретил! – с улыбкой ответила я.
Я приехала в Англию на месяц, и вот он подходил к концу. На следующий день я должна была вернуться в Москву – начинался новый семестр в университете. Вечеринка в Доклендсе обещала стать достойным завершением отпуска. Лондон, музыка и любовь. Казалось, лучше быть не может.
Я провела ладонями по бёдрам, поправляя белое трикотажное платье. Оно обтягивало мою фигуру и без лишней скромности сидело потрясающе. Марк предупредил, что дресс-код – чёрное. Но мне захотелось выделиться. Я терпеть не могла рамки и ограничения, поэтому выбрала белое. И не прогадала. Среди людей в чёрном я буквально сияла, и это было восхитительно. В этом наряде я отрывалась на выпускном, а сейчас сидела на коленях у своего парня в центре модной тусовки самого отвязного и музыкального города в мире.
В разноцветных лучах прожекторов я рассматривала людей. Красивые, молодые, свободные, они кайфовали от жизни здесь и сейчас. Невнятная английская речь неслась со всех сторон, сливалась с музыкой и превращалась в гул. Но всё же для меня она оставалась прекрасной. Обрывки фраз, долетавшие сквозь шумовую завесу, ласкали слух. Я всем телом впитывала энергетику этого места и заряжалась от людей вокруг.
Обожаю Англию! Я здесь дома!
Я закрыла глаза и почувствовала, как окружающие звуки буквально прикасаются к моей коже. Каждой клеточкой я отзывалась на эти прикосновения. Мне захотелось вдохнуть как можно глубже, вобрать в себя окружающее пространство, его силу, мощь, энергию. Я медленно набирала в лёгкие воздух, а когда выдыхала, мне казалось, часть моей души выходит и вливается в общий поток. Это ощущение объединяло меня с местом, людьми, с самой сутью происходящего. Я снова вдохнула, погружаясь в свой таинственный ритуал, как в медитацию, и плыла на волнах одной мне видимых флюидов. Мне было так хорошо! Я любила всех вокруг, а главное, я поняла…
– Марк. – я чувствовала, что, если не скажу ему это, меня просто разорвёт. – Я тебя…
То, что произошло дальше, лишило меня дара речи. За спиной Марка я увидела ангела. По крайней мере, в первую секунду мне так показалось. Среди танцующих людей в лучах стробоскопов неспешно двигался он, одетый в белое.
Этот мужчина был настолько прекрасен, что я не понимала: это его одежда сияет под ультрафиолетовыми лампами или он сам светится изнутри. Потом я рассмотрела его наряд – светлые потёртые джинсы и белую футболку с длинными рукавами.
Всё-таки человек. Хотя и самый красивый из всех, кого я видела!
Небрежная прическа а-ля Лиам Галлахер делала его похожим на рок-музыканта. Он шёл, опустив голову, и, кажется, улыбался. А танцующие люди словно расступались перед ним.
Слова, которые я только что хотела сказать своему парню, застряли в горле. Впрочем, его это совершенно не расстроило – он и не понял, что я готова была признаться ему в любви. Из-за шума вокруг он ничего не слышал.
– Мне надо отлить, – прокричал он мне в ухо, бесцеремонно пересадил с коленей на скамью и ушёл.
Я сидела, не двигаясь. Интересно, если бы я успела сказать те слова, а Марк их услышал – моя жизнь бы изменилась? Какая разница!
Я постаралась вновь найти взглядом парня в белом. Но он исчез.
Как оказалось, исчез не только прекрасный незнакомец. Прошло уже много времени, а Марк не возвращался. Напрасно я высматривала его на танцполе – он как сквозь землю провалился. Я ждала его на той же скамье, где он меня оставил – иначе мы бы в жизни не нашли друг друга в толпе – и уже не на шутку волновалась. Была середина ночи, я устала и ужасно хотела пить. Все мои деньги остались у Марка, ведь в моём платье не было ни одного кармана. Я чувствовала, что начинаю злиться. В конце концов я встала и направилась к бару.
Должен же найтись джентльмен, который купит леди бутылочку воды!
Я шла по широкому проходу вдоль зоны отдыха и даже не подозревала, что в этот момент совсем рядом решалась моя судьба.
Алекс рассказал мне о той ночи гораздо позже, когда мы уже были вместе.
Он стоял на балконе второго этажа и смотрел на волнующееся людское море внизу. И вдруг, среди сотен людей, увидел девушку в белом. Она была как ангел, сошедший с небес. От этого зрелища у него захватило дыхание. На секунду он перестал видеть и слышать всё вокруг. Осталась только девушка в белом и глухие удары его собственного сердца. Душа будто вырвалась из тела и устремилась к незнакомке. Алекс вцепился в перила балкона, чтобы удержаться на ногах.
– Смотри. – он изо всех сил дёрнул за руку своего приятеля Тонка. – Ты видишь? Она – совершенство!
– Кто? – не понял тот.
– Девушка в белом. Это… Моя будущая жена!
– Да? А вы хоть знакомы?
– Нет, но это временно. – с этими словами Алекс рванул вниз.
Я стояла у бара, когда кто-то осторожно дотронулся до моего плеча. Обернувшись, я не поверила своим глазам. Передо мной был он! В одно мгновение люди вокруг словно исчезли. Я видела только его.
Это галлюцинация. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Наверное, я слишком много выпила.
Он был идеален. Лицо, фигура, одежда – как будто кто-то залез в мою голову, подсмотрел девичьи грёзы и перенёс их в жизнь.
Это галлюцинация…
Я помотала головой, пытаясь отогнать видение, но парень стоял всё там же. Более того, в его взгляде я увидела отражение своих эмоций. Он смотрел на меня с восторгом и каким-то благоговением, как будто тоже увидел чудо.
Стены, пол и потолок, столы и стулья, люди – всё вдруг поплыло. Так бывает в моменты, когда изо всех сил стараешься не заснуть, но усталость берёт своё. Звуки доносятся, будто из бочки, образы меркнут и растворяются в густой темноте.
Это было невероятно, но это произошло. Я влюбилась. С первого взгляда. Окончательно и бесповоротно.
Неужели ещё недавно я хотела признаться в любви кому-то ещё?
Марк сейчас казался далёким и совершенно чужим. Как я вообще могла подумать, что между нами что-то настоящее? Я смотрела на парня в белом и ощущала странное, почти мистическое единение душ.
Он сделал шаг. Ещё один. Протянул мне руку.
– Выходи за меня! – сказал парень.
От его голоса по спине побежали мурашки. Он не шутил. Лицо было совершенно серьёзным.
– А ты не голубой? – так же серьёзно спросила я.
Господи, Аня, что ты несёшь?
Идеальные губы парня тронула лёгкая улыбка.
– Нет. Так выйдешь? – повторил он своё предложение. – Даже переодеваться не придётся, ты уже в белом.
Также как ты в белом… среди всех людей лишь мы.
– Аня. – голос предательски дрогнул. Я вложила свои дрожащие пальцы в его раскрытую ладонь.
– Алекс. – он легонько сжал мою руку и нежно увлёк за собой. – Я знал, что ты будешь в белом.
Почему-то эта фраза кажется мне знакомой. Будто я уже слышала её прежде. Мистика!
А дальше мы говорили и говорили. Его акцент сводил с ума. Мы обсуждали всё на свете. Музыку – Алекс, как и любой уважающий себя англичанин, горел ей и сам играл на гитаре. Достоевского – он был без ума от его творчества и даже цитировал наизусть отрывки из «Братьев Карамазовых». Мы разговаривали так, будто знали друг друга всю жизнь. Это было прекрасно. Но даже если бы мы молчали, если бы я не знала английского и не понимала ни единого слова, это не изменило бы ровным счётом ничего. Мы оба будто получили какое-то тайное знание, благодаря которому чувствовали друг друга насквозь.
Для нас мир остановился. Больше не существовало ничего вокруг. Не было ни музыки, ни людей, ни обстоятельств. Всё это стало лишь частью материального мира, который уходил на задний план, превращаясь в место, в котором можно просто встретиться и БЫТЬ.
Меня тянуло к Алексу, а Алекса ко мне. Мы, как два магнита, стремясь соединиться, сближались всё сильнее. И тут произошло то, что изменило мою жизнь.
Поцелуй.
Есть такое состояние, которое называется Алеф[2]. Оно случается редко, и лишь немногие осознанно соприкасаются с ним. Это точка единения всего сущего, в которой совмещаются время и пространство. В математике Алеф – число, содержащее в себе все числа, в философии – ощущение прошлого и будущего в настоящем моменте времени, пронизанном состоянием счастья. Все прожитые воплощения, все пережитые чувства на мгновения получают возможность открыться тебе. Когда наши губы соприкоснулись – это и был Алеф. Мы открыли портал, который заключал в себе всё, и это обрушилось на нас. С того момента начался мой настоящий путь к себе.
Вечеринка подходила к концу. Было уже около шести утра.
– Я хочу тебе позвонить, – сказал Алекс.
Я тоже больше всего на свете хотела, чтобы он мне позвонил. Но вот беда, как ни старалась, я не могла вспомнить свой английский номер. Цифры перетасовались в голове, как колода карт. Записать номер Алекса я тоже не могла, потому что мой мобильник остался в кармане у Марка. Возле нас топтались его приятели и явно не понимали, почему их друг возится с какой-то незнакомой девицей. Найти ручку оказалось целым приключением. В конце концов уже буквально на бегу я нацарапала свой e-mail прямо на его руке. Он поцеловал меня в щёку и скрылся, увлекаемый толпой. А я присела на ближайшую скамейку в полном раздрае.
Что это было? И было ли? Мне это точно не приснилось?
Но след от его поцелуя всё ещё ощущался на щеке. Значит, это правда. Я действительно только что встретила мужчину своей мечты. Нашла среди стольких людей и…
Нет! Не может быть! Как же он теперь меня найдёт?
Я осознала, что, торопясь, написала электронный адрес с ошибкой. Перед глазами стояли символы, выведенные на его ладони, и среди них не хватало одной буквы. От бессилия и отчаяния я заколотила кулаками по скамье.
Нужно найти его. Вдруг он ещё не ушёл!
Я огляделась, но Алекса поблизости уже не было.
Что же теперь делать?
Я вдруг осознала, что осталась совсем одна. Никто из этих людей, стоявших так близко, не мог ничем мне помочь. Им вообще не было никакого дела до меня и моей потери. Какое-то неуютное чувство заставило поежиться, ещё не страх, но уже беспокойство.
Нужно выбираться отсюда!
Я оставила скамью, ставшую за несколько минут местом разбившихся надежд, и влилась в толпу. Только сейчас я вспомнила ещё об одной проблеме. Марк! Точнее, его отсутствие. Он ведь так и не вернулся, хотя с момента нашего расставания прошло несколько часов! На него это совсем не похоже.
Господи, хоть бы с ним не случилось ничего плохого!
Марк знал, что я здесь без телефона, без денег, без документов – всё это лежало в его карманах. Ключи от квартиры тоже были только у него. Хотя это уже не имело значения, ведь сама квартира находилась в Брайтоне, довольно далеко от Лондона. Добраться туда самостоятельно было невыполнимой задачей. Он не мог меня бросить!
Толпа медленно текла к выходу, увлекая меня. Я чувствовала, как беспокойство нарастает с каждой минутой. Эйфория улетучилась, и, кроме того, я была вымотана бессонной ночью и пережитыми эмоциями.
Всё бы отдала за возможность прямо сейчас оказаться в кровати!
Но, увы, сон оставался несбыточной мечтой. Прямо сейчас мне предстояло каким-то одному Богу известным образом с востока Лондона добраться до вокзала, потом на электричке до Брайтона, а после – забрав свои вещи и документы у пропавшего парня – до аэропорта Хитроу. Сердце билось как ненормальное, когда я выходила из ангара. К горлу подкатил ком.
Я потёрла ладони друг о друга, чтобы унять нервную дрожь. В этот момент толпа наконец-то вынесла меня на свежий воздух. Не успела я сделать вдох, как кто-то схватил меня за руку.
Марк!
– Где ты был? – облегчённо вздохнула я.
– Детка, прости. – Марк ткнул пальцем в двух великанов в майках с надписью «Секьюрити». – Эти амбалы не пускали меня внутрь. Я был тут, тебя ждал.
Оказалось, в туалете Марк сцепился с каким-то парнем. Они подрались, и их обоих вышвырнули с рейва. Марк несколько часов караулил меня у выхода, боясь пропустить. Забавно, что Бен – парень, с которым Марк подрался – был вынужден ждать своих друзей на том же самом месте. Спустя полчаса им надоело обмениваться злобными взглядами, ребята подружились и решили, что все вместе поедут к Бену на афтерпати. До самолёта ещё было достаточно времени, так что я не стала возражать. Честно говоря, я испытывала вину перед Марком, который так долго торчал под дверью ангара, пока я… Да и жил Бен в восточной части Лондона, что, конечно, было куда ближе, чем Брайтон.
Может быть, получится прикорнуть где-нибудь в уголке.
Было сложно поверить, что Бен и Марк знакомы всего несколько часов. В квартиру Бена они заходили уже закадычными друзьями. В планах парней было продолжить попойку и куролесить весь день. А я падала с ног от усталости и думала лишь о том, где бы прилечь.
Хотя бы час передышки.
Увидев незанятый диван, я села на него, поджала под себя ноги, закрыла глаза и погрузилась в себя. Вокруг всё гудело: кто-то громко смеялся, кто-то пил, кто-то, едва шевеля языком, бормотал какой-то бред. Но всё это было далеко – как будто в пустой тёмной комнате еле слышно работал телевизор.
В сознании всплыло красивое лицо парня в белой футболке. Почему я не уехала с ним? Зачем отпустила? Я же чувствовала, что он – моя судьба! А теперь уже ничего не изменить.
– Чего грустишь? – раздалось у самого уха.
Оказывается, я уже успела задремать и теперь вздрогнула, выныривая из неглубокого, но вязкого сна. Открыв глаза, я подумала, что всё ещё во власти дрёмы – так странно выглядело всё вокруг. Все люди в комнате неестественно двигались, будто плавали в аквариуме. Нормальным был только один человек – мальчик, сидящий рядом со мной. На вид – чуть больше десяти лет. Тёмные волосы, карие глаза. Очень красивый и как будто смутно знакомый.
– Ты чей? – тихо спросила я. Ответа не последовало.
Я попыталась взять мальчика за руку, как вдруг комната пошла рябью, и он исчез.
Куда он делся?
Я ущипнула себя. Кожу обожгло, но ничего не изменилось: я всё так же сидела на диване в богом забытой квартире-притоне где-то в восточной части Лондона. Рядом незнакомые люди вливали в себя алкоголь. Сегодня я должна улететь в Москву. От осознания этого стало очень больно. Но ещё больнее было от мысли, что я больше никогда не увижу Алекса.
Если чудеса бывают, то сейчас самое время для чуда! Пожалуйста! Я верю, что всё возможно!
Реальность ответила на мою просьбу хриплым звонком в дверь. Никто из присутствующих не обратил на него внимания. Звонок повторился. Пришлось встать и пройти в прихожую. Я распахнула дверь, готовая вернуться на свой диван. И замерла. На пороге стоял Алекс. Мой Алекс.
– Ты что здесь делаешь? – я боялась, что он тоже растает, как лондонский туман.
– Я тут живу.
– Почему же тебя так долго не было? – Я сама не знала, что имела в виду: последний час или всю мою предыдущую жизнь.
Алекс кивнул на упаковки «Миллера», которые прижимал к груди:
– Я за пивом ходил.