Полная версия:
Анна Былинова О чем молчит мертвец из Муравушек?
- + Увеличить шрифт
- - Уменьшить шрифт
Терентьев пожал плечами:
– Дак ничего криминального там нету. Игнатыч от старости помер.
– Ну отчего он помер выяснит судмедэкспертиза. А мне нужно поговорить с родными умершего.
Не дав Эле как следует продышаться, Терентьев заторопил:
–Идемте… У него из родных Олюшка только. Жена. Давайте вы заселитесь, посмотрите свой кабинет, а уж потом я вас к Кругловой провожу.
Иван Павлович, наконец, сошел с дороги и свернул вправо, где виднелись жилой дом и длинное здание, крашеное известью – видимо, местная администрация.
Терентьев и Березкина подошли к бревенчатому дому с двускатной крышей. Забор из тоненьких штакетин едва доходил до пояса, а калитка открывалась от любого дуновения ветерка. Синенькие ставни на окнах были приветливо распахнуты. За домом угадывался ровный ряд дров.
– Вот, пожалуйста. – Отперев замок, Терентьев распахнул перед Элей дверь в помещение. Внутри пахло известью, пылью, как пахнет в казённых зданиях. Дом изнутри был светел и чист. Занавески белели снегом. Посередине дома стояла печь. Справа голубенький умывальник, слева довольно светлая раздевалка со шкафом для одежды и обуви. Дальше кухня, и из кухни вход в спальню.
Эля чуть приуныла. Да, домик чистый, светлый, но по-спартански пустой, и в нем не хватало уюта, какого-то человеческого тепла.
Терентьев отдал ей комплект ключей.
– Вы тут осмотритесь. Я подожду вас на улице, нужно вам еще кабинет показать.
С этими словами он вышел.
Эльвира затащила чемодан в спальню. Села на кровать. И вдруг ей стало так грустно, что захотелось плакать. Она прям представила, как работает тут и живет до старости, в одиночестве и неуюте.
– Так, отставить слезы, лейтенант Березкина, – строго сказала она самой себе. – Не хватало еще раскиснуть тут.
Она поднялась и подошла к шкафу, на котором висело трюмо. Оглядела себя с ног до головы и вздохнула. Сколько раз она пыталась похудеть! Сколько раз вставала на весы и ненавидела цифру 70, которую они ей показывали.
За свои двадцать пять лет Эля перепробовала кучу методов похудения: от гречневой диеты до таблеток, которые в теории должны были помочь скинуть лишние килограммы, но на деле ничем не помогли. Однажды подруга Динка посоветовала ей съездить на лимфодренажный массаж.
– Там жир твой за курс так стопят! Будешь меня потом благодарить! – кричала Динка в трубку, – сейчас тебе ссылку скину, обязательно сходи!
Эля загорелась, беззаветно доверившись подруге.
На лимфодренажном массаже, казалось, ее тело избивают так, как будто физическое наказание могло заставить его сбросить лишние килограммы. Еще несколько дней Эля отходила от него и решила, что больше никогда не пойдет на это избиение.
***Эльвира достала расческу, причесалась, переоделась в форму и вышла на улицу.
Кабинет ее оказался в соседнем здании, в котором располагалась администрация – сердце поселка. Терентьев отпер деревянную дверь, после чего отдал Эле длинный ключ.
– Тут до вас Петр Петрович служил, – сказал Терентьев, распахивая дверь.
Кабинет состоял из лакированного стола, нескольких стульев, сейфа и шкафа. На столе стоял принтер и электрический чайник.
–А, чуть не забыл. Ключ от сейфа. – Терентьев вынул из внутреннего кармана пиджака еще один ключ и протянул его Эльвире. – Хороший мужик был Петр Петрович. Год назад сердце прихватило. У нас и похоронили, хотя сам он откуда-то из Ленинградской области. Я-то думал, мужика отправят, – зачем-то снова сказал Терентьев, и Эля строго посмотрела на него:
– Женщины тоже хорошие полицейские. По статистике, более аккуратные и внимательные. Идемте к Кругловым.
– Да, да. – Терентьев снял свои большие очки, явив Эле бледно-зеленые слезящиеся глаза. Протер стекла платком и водрузил очки обратно на нос.
Дома в этой деревне были как на подбор старенькими, но ухоженными. Было видно, что хозяева бережно относятся к ним. Ставни на окнах аккуратно выкрашены, где-то в синий цвет, где-то в зеленый, а где-то в белый. Стены снаружи выбелены густой известью, а внешние углы обиты крашенными досками, отчего дома казались стройными и ровными. Дощатые заборы стояли ровным частоколом, как караульные на службе. Тут и там брехали собаки, позвякивая цепями. Люди высовывали головы за заборы, увидев Эльвиру. Напряженно здоровались, беззастенчиво ощупывая взглядом нового участкового.
Навстречу Эле и Терентьеву шел бородатый, плохо одетый мужчина. Завидев их, он остановился прямо посередине дороги. Когда Терентьев и Эльвира поравнялись с ним, он внезапно шагнул к девушке и схватил ее за руку.
– Вы новый участковый, да? Мне нужно кое-что сказать, – сипло проговорил он, обдавая Элю застарелым перегаром. Березкина неосознанно поморщилась, а Терентьев кинулся спасать ее:
– Эй, Гуреев, а ну иди отсюда! Не приставай к человеку. Извините, Эльвира Степановна.
– Нет! – Гуреев упрямо мотнул нечесаной головой. – Тут ходит чудо-юдо. Получеловек, полузверь. Клянусь, сам видел!
В его опухших глазах горел огонек безумия, отчего Эле стало не по себе.
– Ты что, Гуреев, совсем допился? Черти уже мерещатся?! – разозлился Терентьев.
– Не черти, – мужчина упрямо мотнул головой. – Мутант тут бродит. Чудо-юдо.
На глаза алкоголика вдруг навернулись бессильные слезы.
– Я видел.
Но на главу сии слова никак не действовали. Он грубо оттащил Гуреева от Эли и толкнул в спину:
– Ты давай иди уже! Людей отвлекаешь от работы. Сам живешь как попало, так еще и других в свое болото тянешь. Иди отсюда.
Некоторое время Гуреев со слезами смотрел на Элю. Потом он вдруг недовольно зарычал, отчаянно и упрямо мотая головой, – мол, не уйду. Но Терентьев был настойчивей, да и, чего таить, сильнее деревенского алкоголика. Он еще раз толкнул Гуреева так, что мужчина чуть не упал. И только после этого Гуреев оставил попытки поговорить с Эльвирой.
Перед тем как уйти, он последний раз бросил взгляд на нее, и в этих глазах увиделись Эле обида и разочарование.
– Не верите мне? – сипло закричал он. – Это чудо-юдо всех вас тут сожрет!
Мужчина махнул рукой и быстро пошагал прочь, склонив голову и что-то бурча себе под нос.
– Врача бы ему, – обронила Березкина.
– Не врача ему надо. А проспаться. – ответил Терентьев, глядя вслед алкашу. – Вы уж извините, Эльвира Степановна.
Дом Кругловых, огороженный крашенным деревянным забором, стоял в конце улицы.
Терентьев толкнул калитку плечом.
– Пойдемте. – Он поманил Эльвиру во двор. По правую сторону длинного двора тянулись клумбы с цветами, шелестящая листьями березка, кряжистые яблони, груша, кусты вишни, по левую сторону – палисадник с теплицами.
По узкой тропе, свободной от насаждений, они прошли к дому.
Дощатая дверь распахнулась и на пороге появилась красивая женщина лет пятидесяти с опухшими от слез глазами. Поверх светлого платья на ней был цветастый передник.
– Здравствуйте, Ольга Андреевна. Вот, участковый к вам, – поклонился на японский манер Терентьев.
Женщина поспешно кивнула, отступила назад на веранду и зачастила:
– Проходите, проходите! Вот, на диванчик присаживайтесь. Может, чаю? У меня есть хороший китайский чай. Я правда не заваривала. Но это недолго. Сейчас, только чайник поставлю. – Внезапно она перестала суетиться и встревоженно взглянула на Эльвиру: – А вы зачем ко мне? Ваши-то у меня уже были, Феденьку забирали.
Женщина всхлипнула. Из глубины дома слышался звук телепередачи на незнакомом языке. Беседа прерывалась на смех, и иногда звучали тонкие напевы.
Березкина и Терентьев устроились на диване. Эльвира достала из папки лист бумаги и прислушалась:
– Спасибо, чаю не нужно, Ольга Андреевна. Это китайский? – Эля указала пальцем на дверь дома.
– Что? – На лице Ольги Андреевны на секунду появилось недоумение, затем она закивала: – А-а-а, да, это китайский. Я в молодости увлекалась. Включаю телевизор, чтоб что-нибудь балакало, не могу в тишине. Если мешает, могу выключить.
Ольга Андреевна сделала движение, готовая бежать и выключать телевизор, но Эля остановила ее:
– Нет, что вы! Нисколько не мешает. Присаживайтесь. – Когда Круглова уселась на стул, Эльвира осторожно сказала: – Расскажите, как все было.
– Феде нездоровилось. На дежурство собирался. Он в кочегарке работает. Работал. Летом-то не топят, просто сторожить надо, чтоб варначьё местное в кочегарку не лезли. А то они могут. Я говорю: «Посиди дома, отдохни». Но он у меня упертый был. Нет, говорит. Собрался, значит, и ушел. Я пока дела доделала, спать легла. А утром в шестом часу я только встала, слышу, стучит кто-то. Удивилась, конечно. Федя с дежурства не раньше восьми приходит. А время только шесть. Ну, думаю, решил пораньше уйти. Бегу, дверь открываю, смотрю Васька Силантьев стоит. Мнется че-то. У меня сердце сразу прихватило. Ой, чувствую, что-то не то. Что, говорю, Вася, случилось? Умер, говорит, ваш дядя Федя. Вон, говорит, под деревом. Я сразу в слезы. Говорила же ему, – не ходи! Побереги сердце. Вот и не выдержало оно.
Ольга Андреевна, больше не сдерживая себя, зашлась слезами. Эля протянула руку и дотронулась до плеча вдовы:
– Соболезную вам. Держитесь. А под каким деревом Федора обнаружили?
Ольга Андреевна отняла руки от лица и громко шмыгнула носом.
–– А вот березка у нас. – Она указала пальцем в окно. – Как так, говорю, Васька? Побежала, смотрю, лежит. Ой! Ведь совсем молодой еще, шестидесяти нет. На здоровье никогда не жаловался, – продолжала причитать она, сверкая влажными красивыми глазами.
– Я сейчас, – Эля вышла на улицу и подошла к дереву.
Осмотр места смерти ничего не дал. Обычное дерево. Чуть примята трава, где умер Круглов.
Вернувшись на веранду, она спросила:
– Вы сказали, что вашего мужа обнаружил Василий. А что он в шесть утра у вас делал?
Ольга Андреевна махнула рукой и устало ответила:
– Известно что. Яблоки воровал.
– Уверены?
– А что еще? На всю деревню только у нас яблочки прижились. Федя особым раствором их поливал, ухаживал. Ни у кого такого огорода нет. Вот к нам и повадились по ночам шастать. Мне-то что? Пусть берут, не жалко. А Федя переживал.
Эльвира хмыкнула. Перед глазами возникла картинка: некий Силантьев залезает в огород Кругловых, ворует яблоки и собирается уйти, но тут его ловит хозяин, и Силантьев, испугавшись, убивает Круглова возле этой березки. Душит, например. Или бьет чем-нибудь по голове. Однако, насколько известно Эльвире, никаких явных следов насилия на трупе Круглова не обнаружено.
– Думаете, Васька мог убить Игнатыча? – шепотом спросил Терентьев, словно прочел мысли Березкиной.
Эльвира пожала плечами:
– Вполне возможно, что…
Но тут же осеклась, заметив, как Олюшка изумленно глянула на нее и медленно потянулась рукой к своей груди, чтобы схватится за сердце.
– Это только версия! Как сотрудник полиции я обязана проверить все версии, – быстро сказала Эля, подсовывая Олюшке для подписи протокол. – Вот, подпишите, с моих слов записано верно…
Когда Олюшка подписала протокол, Эля сунула его в папку, попрощалась с Кругловой и, выйдя на крыльцо, сказала Терентьеву, чтобы после обеда Василия Силантьева доставили к участковому.
Глава 3. Черемуховый пирог и кровожадный медведь
Оказавшись снова в своем новом кабинете, Эльвира решила провести небольшую ревизию. В углу стояла двадцатипятилитровая кадка с водой. На поверхности плавал пластмассовый ковш.
В шкафу обнаружилась куча макулатуры, часть которой давно пора было утилизировать.
Часть бумаг составляли пухлые папки под названием "архив". В сейфе пылились еще несколько тоненьких папок. Машинально пролистав их, Эля увидела в одной из них сложенный вчетверо лист. Она развернула его и прочла:
«В ходе проверки пилорамы, расположенной в десяти километрах от с. Муравушки, и принадлежащей гражданину КНР Ли Хуаню, выяснилось:
1. У всех работников имеются паспорта, разрешения на работу.
2. Нарушений в ходе проверки не выявлено.
3. Подозрения не подтвердились. Никаких существ не обнаружено.
Участковый Сизов П.П. Дата проверки: 27 июля 2024 г.».
«Никаких существ не обнаружено», – задумчиво повторила Эля. Что имел ввиду Сизов Петр Петрович? Каких существ он там искал?
В дверь осторожно постучали. Эля спешно сложила лист вчетверо, положила его в карман. Сунула папки обратно в сейф и закрыла его на ключ. Затем села за стол и сложила перед собой руки в замок.
– Входите!
Дверь открылась и в кабинет вошла светловолосая девушка лет двадцати трех. Простое летнее платье на точеной фигурке смотрелось легко и жизнерадостно. В темных глазах скакали чертики. В мочках ушей блеснули серьги с росинками кроваво-красного рубина. В руках девушка держала сверток и банку с молоком. Приветливо улыбнувшись, она протараторила:
– Здравствуйте. Меня зовут Анастасия Буранова, я секретарь в администрации. Вот, принесла вам, Эльвира Степановна, немного еды.
Она быстро поставила на стол банку с молоком, затем торопливо развернула сверток и осторожно положила перед Эльвирой. Все ее движения выдавали в ней человека энергичного и стремительного. Вкусно запахло свежей выпечкой, и Элин рот наполнился слюной. Не удивительно, с утра в нем не было ни крошки.
– Спасибо, Анастасия, но не стоило.
– Нет, что вы! – Девушка замотала головой, отчего красные росинки в ее ушах заиграли на солнце. – Мне совсем не сложно! Вы только-только с дороги. Не сидеть же голодной… Если что нужно, говорите, не стесняйтесь.
Настя переминалась с ноги на ногу и улыбалась. Уходить она, судя по всему, даже не думала. Прогонять ее было бы невежливо со стороны Эльвиры.
– Ну что ж, присаживайтесь, а я сейчас чайку поставлю, – сказала Березкина. Она залила чайник водой, нажала на кнопку включения и вдруг сообразила, что заварки нет.
Настя уселась, пробежала быстрыми глазами по кабинету Березкиной.
– Запущенный кабинет, конечно. После Петра Петровича тут никого не было, – задумчиво произнесла она. – Давно пора подбелить, пол подкрасить, и будет красота. Если вдруг надумаете, обращайтесь, я обязательно помогу.
– Спасибо, – вежливо ответила Эля и оглядела кабинет. Красить–белить она никогда не умела, да и практиковаться-то особо негде было. В квартире, оставленной покойной бабушкой, обои, на полу – ламинат.
Эля разлила вскипевшую воду по кружкам, поставила перед Настей.
– Заварки нет, уж извините, не успела купить.
Настя подпрыгнула на стуле, развернула сверток, и там обнаружилась пачка пакетированого цейлонского чая.
– Вот, Эльвира Степановна! – радостно сказала она. Эля подивилась предусмотрительности девушки. Достала пакеты, закинула в кружки и села напротив Бурановой.
– Ну, Анастасия, расскажите про вашу деревню.
– Что рассказывать, деревня как деревня, – сказала Настя, дуя на кипяток. – Я вот второй год работаю в администрации секретарем. Раньше в институте училась, правда на третьем курсе бросила. Жалею, конечно. Сейчас бы была специалистом по российско–китайским отношениям. Но уж как вышло, так вышло. В деревне у нас хорошо. – Настины карие глаза вдруг странно блеснули. – Правда, по ночам у нас лучше не ходить и в лес одной тоже не стоит.
– Почему? – удивилась Эля. Она надкусила душистый пирог с черемухой и чуть не зажмурилась от того, каким вкусным он оказался. Настя почему-то не ела. «Стесняется, видимо», – подумала Эля.
– Ночью волки по деревне рыскают. Эльвира Степановна, у вас, наверное, есть пистолет? Вот, держите всегда его при себе. А в лес… Вы знаете, – Настя поставила кружку, так пристально посмотрела в глаза Эльвиры, что та перестала жевать. – У нас тут двоих мужчин косолапый задрал.
– Как так?
– Да, – кивнула Настя. – Одного прошлой осенью. Володю Пирогова. От него только сапоги остались. Мужики наши ружья взяли, трое суток по лесу ходили, чтоб этого медведя найти. Нашли. Застрелили. Считаю, правильно сделали, ведь медведь почти рядом с деревней ходил, а уж если человеческого мяса испробовал, считай, все. Будет теперь на грибников охотиться. Мужики-то наши подстрелили его, мы выдохнули: ну слава богу. Так что вы думаете?
– Что? – выдохнула Эля. Одновременно с этим она потянулась за вторым куском пирога. Да уж, сильно проголодалась.
– Второй медведь объявился. Весной одноклассника моего Стасика Карпова задрал. Стасик по сено поехал за реку. Там его и задавил косолапый, одна только шапка от Стасика осталась.
– Что за нашествие медведей у вас! – воскликнула Эля с набитым ртом.
– Ага. Ну что делать. Мужики снова собрались, ружья взяли, и в лес. Несколько дней ходили. Только вот медведь как испарился. Одни следы старые остались. Говорят, может ушел из этих краев. Но все равно в лес лучше не ходить.
«Да больно нужно в лес ваш ходить, – подумала Эля. –Еще не хватало в этой глуши волков да медведей. А то, что двое мужчин пропали, это конечно странно».
– Когда Пирогов и Карпов пропали, полиция здесь была? – спросила Эля.
– Была, – кивнула Настя. – Но со зверя какой спрос? Сказали, несчастный случай.
Настя сделала глоток чая и добродушно подытожила:
– А так, Эльвира Степановна, деревня у нас дружная, никто не ругается. Хорошо у нас, в целом. Пообвыкнетесь и поймете это.
Эльвира улыбнулась. Было видно, что Настя Буранова девушка душевная, добрая, вон какой пирог принесла! Потому Березкина сказала ей:
– Можно просто Эля. А то Эльвира Степановна, Эльвира Степановна… Как будто мне уже сорок.
Девушка кивнула и сказала:
– А меня можно просто Настя.
За дверью послышались приглушенные голоса. Эля доела второй кусок и вытерла руки салфеткой.
– Спасибо тебе, Настя, за обед. Пирог просто потрясающий.
– Да не стоит. – отмахнулась Настя. – Вы… Ты обращайся, я тут рядом, в приемной Терентьева сижу.
Настя легко вскочила и выпорхнула из кабинета как птичка. За дверью послышался ее голос: «Привет. Ты к Эльвире Степановне?». Эля выглянула за дверь. У стены на лавочке сидел худощавый парень. Он поднял испуганные глаза на Эльвиру и робко поздоровался. Березкина пригласила его:
– Входите.
Она села за стол, достала чистый лист бумаги и посмотрела на парня:
– Фамилия, имя, отчество.
– Силантьев Василий Львович. 2005-ого года рождения, – отрапортовал тот.
Вася. Тот, кто труп Круглова обнаружил, поняла Эльвира.
– Служили в армии?
– По состоянию здоровья не взяли.
– А что у вас?
– Недовес и плоскостопие.
– Угу. Василий, что вы делали во дворе Кругловых в шесть утра?
Вася виновато уронил глаза и стал скрести кожу на руках:
– Я, это самое, хотел немного яблок взять и груш.
– И как часто вы там промышляете?
– Дак первый раз, клянусь.
– Как можно обворовывать стариков, скажите на милость?
Вася замялся, стал нервно щелкать пальцами.
– Ну? Что молчите? – строго спросила Эля.
– Так жрать нечего, – брякнул он.
Березкина укоризненно покачала головой:
– Такой молодой… А работать не пробовали?
Васька шмыгнул носом, с силой потер ладонью шею и вдруг, злобно сверкнув глазами, прокричал:
– Где тут работать-то? Терентьев говорит все места заняты. Я пробовал к китайцам на лесопилку устроиться, так и они не берут. А уехать не могу, Валюшка, сестренка, во втором классе учится. Мне что, теперь в детдом сестренку сдать? Родители померли!..
В голубых Васькиных глазах набухли слезы, и оттого он стал казаться совсем ребенком. Эльвира поморщилась. Не хватало, чтобы парень тут разрыдался.
– Ясно. Я поняла.
Васька умолк и снова опустив глаза на руки. Эля спросила:
– Когда вы обнаружили Круглова мертвым? В котором часу?
– Игнатыча?
– Да.
– Ну… В начале шестого.
– А Ольга Андреевна сказала, что вы пришли в шесть часов. Что же вы делали целый час?
Васька снова замялся, глаза его забегали.
– Отвечайте!
– Так это… Я домой пошел. Потом вернулся. Думаю, сидит там Игнатыч мертвый. Вдруг птицы налетят или собаки. Или Ольга Андреевна выйдет, да вдруг сердце у нее схватит. Запереживал я, в общем. Ну и пошел назад.
Эля внимательно смотрела на мнущегося парня. Сутулый и худой, он был похож на растрепанного воробушка. Нет, Васька не причастен к смерти Круглова. Иначе бы не вернулся во двор и не пошел бы будить Ольгу Круглову. Да и, судя по всему, никто не причастен. Старик, скорее всего, умер от сердечного приступа. А парень – молодец. Не все с ним потеряно, раз вернулся.
– Ясно, – сказала она. – Значит так. Вот здесь подробно написано, как вы обворовываете стариков. Это будет у меня. Если еще кто-то на вас пожалуется, вас посадят. Это понятно? Завязывайте с этим, чай, не мальчик уже. Два раза повторять не стану. В следующий раз сразу поедете в сизо, а там и до суда недалеко.
Васькины светлые глаза бегали по кабинету, наталкиваясь на бумаги, шкаф, сейф, но никак не желали встречаться с глазами Березкиной.
Ей неприятно было это говорить, но она это сделала лишь для него самого. Чтобы он уяснил, что воровать нехорошо. Есть у этого парня надежда на нормальную жизнь. Эля была в этом точно уверена. И надо этому парню помочь, работу какую-нибудь дать. Чего он в свои девятнадцать лет болтается, как фекалии в проруби? Надо у Терентьева спросить, почему парня никуда не пристроили.
– Слушай, Вася. – Она перешла на ты, чтобы покончить с официозом. – Мне тут дрова нужно нарубить, если согласишься, я тебе заплачу. Что думаешь?
Васька пожал плечами:
– Да мне не сложно.
Она могла бы Терентьева попросить, чтобы тот нашел ей дровосека, на худой конец сама бы этим занялась. Интересно, сколько килокалорий тратится при колке дров? Но искренне хотелось, чтобы этот угловатый парень, наконец, нашел занятие. Хотя бы на время.
Перед тем как отпустить Ваську, Эля спросила:
– Слушай, мне тут стало известно, что у вас двое мужчин пропали. Вроде как медведь задрал. Ты слышал что-нибудь об этом?
Васька усмехнулся:
– Деревня у нас маленькая, конечно слышал. Да только не медведь это вовсе.
– Вот как? И куда же тогда они девались?
Васька пожал плечами:
– Не знаю. Но Пирогов в ноябре пропал, а в это время все медведи уже по берлогам лапы сосут. А Карпов с дробовиком по сено поехал. Он бы так просто не дался. Не пацан ведь. Я так думаю… – Васька немного помолчал, раздумывая, высказывать ли свою версию событий, затем, решившись это сделать, огорошил Элю: – Убили их, вот, что я думаю.
«Никаких существ не обнаружено», – отчего-то в Элиной памяти всплыли слова Сизова П.П.
– Хм, какое смелое утверждение, – Эля сложила на груди руки, внимательно глядя на Ваську. – А кто убил по-твоему?
– Тут недалеко китайцы работают. Может и они… Может Володька со Стасом что-то лишнее там углядели. Увидели то, что не должны были видеть. Я не знаю, Эльвира Степановна, но точно уверен, медведь тут ни при чем.
– Ладно, иди, Василий.
Оставшись одна, Эльвира задумалась. Интересная картина получается. Пропали двое мужчин. Одна говорит, что медведь задрал. Второй на китайцев грешит. Кто прав из них?
Предыдущий участковый проводил проверку на этой пилораме. Судя по всему, искал каких-то существ. Странно, конечно. Здоров ли был Сизов?
Надо будет и самой наведаться на эту пилораму. Нет, не существ искать, а вообще. Должна ведь Эльвира знать в лицо всех, кто на вверенном ей участке находится.
Глава 4. Ночной гость
Протоколы с опросами Ольги Кругловой и Васи Силантьева Эльвира сложила в папку. Скоро придет заключение медэксперта и можно будет закрыть дело.
Остаток рабочего дня Эльвира посвятила знакомству со списком населения Муравушек и набросала примерный план следующих нескольких дней. Надо будет в школу сходить с лекцией, потом навестить неблагополучные семьи. В любой деревне есть такие.
К концу рабочего дня у Эли разболелся живот, и слегка затошнило. Вообще у нее с детства было крепкое здоровье. Никаких сезонных простуд, никаких расстройств, а тут прям прихватило. Наверное, организм так отреагировал на долгий и нелегкий день. Сначала поездка на собственном чемодане, затем незнакомая деревня, новые люди.
Эльвира закрыла кабинет и заторопилась в свой новый дом.
Уборная оказалась во дворе, и этот факт стал настоящим испытанием для девушки, всю жизнь прожившей в городе.
Вечерело. Самочувствие Эльвиры оставалось неудовлетворительным. Она чертыхалась, ругая себя за то, что кроме активированного угля не взяла ничего с собой в дорогу. Можно было бы сходить к фельдшеру, однако после шести вечера центральная улица, на которой стояли Элин дом и администрация, опустела. Эля была уверена, что медпункт тоже закрыт, а искать, где живет врач, не хотелось.
«Ничего, это всего лишь сложный день, – думала она, – отосплюсь, и станет легче».
